Первый альянс

Глава 11 Опасная практика

Прорвавшаяся из глубин земли черная струя взмыла в небо. На мгновение она словно замерла, пытаясь осознать обретенную свободу, а затем, рассыпалась дождем мерзкой, липкой жидкости, заливая всё вокруг. Запах сероводорода заполнил воздух, убив последние надежды.

— Опять демоново земляное масло! — выругался я, прикрыв лицо шейным платком. — Кому оно нужно в таких количествах? Третья скважина, а результат ноль. Вы мне воду найдите! Вот ценность!

Руководящий бурением горный-инженер только пожал плечами и спросил:

— А с этой скважиной что делать? Консервировать или готовить к добыче?

— Готовь к добыче, — вздохнул я. — Может почтенный Торнар или кто-то ещё из торговцев захочет возиться с этой жижей.

Хотя куда её столько?

Керосин в Вольной марке не особо популярен, да и его еще сделать надо. Ладно, хоть проблем с производством огнесмеси не будет. Но и она не нужна в таких количествах.

В империю поставлять? С учётом логистики, даже после появления железной дороги я не уверен, что это будет выгодно. А без железки так и вовсе пустая затея. Но пусть об этом голова болит у почтенных торговцев, которые захотят этим заниматься.

Однако, последнее подготовленное к бурению место и опять промах. Теперь все придется начинать по новой. А это минимум две декады на подготовку. Похоже, к востоку от Степного Стража одно сплошное земляное масло и никакой воды. Что за невезение!

А какая красивая была задумка, найти воду где-нибудь поблизости от занятого «Фениксами» городского форта и отстраиваться в этом направлении, постепенно поглотив скважину кольцом стен. Но не судьба.

Еще немного понаблюдав, как в черной жиже копошатся рабочие, пытаясь усмирить бьющий из-под земли фонтан, я залез в «Дракона» и направился обратно в форт, попутно размышляя о последних событиях.

Дни складывались в декады. Весна прошла, сменившись летом. Работы было много, она захватила меня с головой. Но в какой-то момент я внезапно поймал себя на мысли, что у меня появляется все больше свободного времени.

Дремавший прежде паровик Вольной марки вышел на рабочий режим, оживив эту махину. Да, некоторая степенная медлительность и инертность движения еще присутствует, но с каждым прожитым днем я, словно пилотирующий паро-магического голема рыцарь, приобретаю необходимый опыт, подстраиваясь под машину.

Не все получается, как хочется или планировалось. Та же затея со скважинами наглядный тому пример. Но и закончилась постоянная штурмовщина, когда не знаешь за что хвататься, ведь все должно быть выполнено ещё вчера.

Хорошо, когда никто не пытается тебя убить. Альвы не устраивают вторжений, а островитяне диверсий. Подозрительно, но хорошо. Да я даже в «Сад Наслаждений» успеваю периодически выбраться. Не на многодневный загул — это была разовая акция, а так, на вечер или ночь. После истории с газетами почтенная Савари Дивита словно задалась себе целью обеспечить мне наилучший отдых. Да и с опасными расспросами больше не лезла, выбирая для общения нейтральные темы.

Вечерело. Жаркий день торопился смениться ночной прохладой. Огромные, способные пропустить рыцаря ворота во внутренний двор форта были распахнуты настежь. Вернее, украшенная вязью защитных рун железная створка просто отъехала по специальному рельсу вбок. Из-за постоянного движения туда-сюда оруженосцев и рыцарей её проще держать открытой и закрывать только на ночь. Для последней процедуры нужно запускать паровую машину, укрытую в недрах расположенного слева от ворот бастиона или использовать кого-то из оруженосцев. Есть и хитрый ручной механизм с системой рычагов и шестеренок. Работающий, так сказать, на мускульной силе гарнизона. Но это способ для извращенцев, либо для наказания провинившихся подчиненных — тяжело, долго, печально и медленно.

Внутренний двор форта был невелик, но спокойно вмещал копье паро-магических големов. Но сегодня в нем находилось только два стареньких «Слона», выкупленных по случаю у двух решивших уйти на покой наемников, перебивавшихся не столько наемничеством, сколько доставкой грузов.

Вольная марка — единственное место в империи, где для этого используют паро-магических големов. Нет, во время службы в Северной марке мне случалось на своем оруженосце таскать в дальние гарнизоны запасы топлива или припасов. Но переделывать специально под это дело оруженосцев никто не собирался. А доставшиеся «Фениксам» два заслуженных ветерана несли на себе следы подобных переделок, превративших их в непонятно что.

Зато и ломать их не так жалко. А ломать есть кому! У Ригора Загима слова не расходятся с делом. Декаду тому назад очередной «механизированный караван» из Сухого Берега в Степного Стража привез помимо прочего и десять молчаливых, слегка смуглокожих пажей. Убывая в обратный путь, караван забрал последнюю партию оружия.

Как я и говорил, слова Ригора Загима не расходились с делом.

На свои имперские имена новые пажи поначалу откликались далеко не всегда. Но ничего, быстро привыкли.

Под загадочным словом хирвех скрывалось недолгое похожее на молитву бормотание… на дхивальском. О переводчике никто не озаботился, так что мне пришлось молча стоять и с умным видом слушать эту клятву. Которая, с тем же успехом, могла быть просто набором дхивальских оскорблений.

Но в остальном все прошло гладко. А если мастера-наставники Толдокар и Гойр, на плечи которых эти десять пажей и упали, со мной не согласны, то это их проблемы.

Ну не мои же! Главное в нашем тяжком фольхском деле — найти правильных исполнителей, которые и должны страдать.

Сейчас дхивальские пажи выстроились в шеренгу и с почтением внимают расхаживающему перед ними Раншилу Толдокару. Со старой пятеркой пажей я дхивальцев пока что не смешивал. Но через месяц другой, если все будет нормально, наши первые пажи получат себе в подчиненные по парочке дхивальцев. Десять очень удачно делится на пять. А пятнадцать на три. Хоть я больше сторонник тактических двоек, но ситуации разные бывают — отработка действий полукопьями не будет лишней.

Тактическое искусство в принципе не любит шаблонных действий. Они не более чем основа, которую можно и нужно менять по ситуации. Так что мои пажи будут работать и копьями, и парами, и тройками.

Да, хорошо, что вспомнил! Первой пятерка стала слишком хорошо о себе думать. Пора усложнить им задачи. Привыкли, что все проходит в режиме максимального благоприятствования, а так не бывает. Пусть попробуют перехватить Онилию на «Молнии» или внезапно столкнутся на учебной миссии не с одиночным рыцарем, а с полукопьем.

— Как у вас дела с пополнением? — покинув рыцаря, поинтересовался я у наставника, когда пажи не столько разбежались, сколько с трудом расползлись по своим делам.

Глядя на них, я почувствовал прилив легкой ностальгии двух жизней. Все так привычно и знакомо. Мастера-наставники верны древнему правилу — загрузи подопечного так сильно, как можешь. Он устанет, и не будет доставлять тебе проблем.

Во время учебы ты их за это ненавидишь, а затем вспоминаешь с легкой теплотой.

— Мы закончили, с первым практическим занятием, — сообщил Толдокар, смерив меня задумчивым взглядом.

— И какие результаты?

— Не такие плохие, как я думал. Но и хорошими их не назовешь… — он немного помедлил, понизил голос и тихо спросил: — Наши новые пажи, они ведь дхивальцы?

Не скажу, что этот вопрос застал меня врасплох. Один-два дхивальца, среди десяти прирожденных имперцев могли бы затеряться. Но разом десять, когда пажей всего пятнадцать. Причем они поделены на две неравные группы… сохранить тайну тут не выйдет. По крайней мере, не от мастеров-наставников, которые опекают и контролируют пажей. Я даже несколько удивлен, что тайна так долго продержалась. Или Толдокар быстро понял, откуда ветер дует? Просто молчал всю декаду?

Кто-кто, а он мог и сразу догадаться. Раншил — не имперское имя, а очень даже дхивальское. Не знай я мастера-наставника две жизни, как он жил и как он погиб, посчитал бы и его очередным засланцем с южных островов.

А то вокруг меня одни сплошные засланцы!

Вместо ответа на вопрос я просто кивнул.

Раншил Толдокар слегка помедлил, а затем равнодушно пожал плечами.

— Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, — только и сказал он, не став развивать дальше эту тему.

Правильно, меньше знаешь — крепче спишь. Главная проблема такой политики — из-за недостатка знания сон из крепкого может превратиться в вечный. Но каждому свое.

Никаких запретов на обучение дхивальцев не существует. Но и кричать об этом на каждом углу не следует. Островитяне вон на дирижабль принца напали и людишек императора на раскопках долины грохнуть не постеснялись. Номера в империи как у себя дома чувствуют. Связь почтенного Ригора Загима с Дхивалом для них, похоже, не такой секрет, раз пытались устранить Ланиллу. Но степень участия деятельного торговца им явно неизвестна и недооценена. Именно поэтому Ригор еще жив.

Вот и мне лучше связями с Дхивалом не бравировать. Кто знает, какая мысль стукнет в горячие островные головы. Я у них и так на особом и далеко не лучшем счету.

Громкий звук клаксона заставил нас обернуться. Звонко посигналив, в форт вкатилась самобегающая коляска. Новенький белоснежный «Иноходец» выглядел непривычно и как-то дико на сером фоне окрестных пустошей.

Где ласс Энно, а экипаж принадлежал именно ему, раздобыл этого красавца, понятия не имею. С самобегающими колясками в Степном Страже определенные проблемы. Да и есть ли хоть что-то, с чем в Степном Страже нет проблем?

Выбравшись из коляски, маг под завистливыми взглядами свидетелей небрежно похлопал железного коня по длинному капоту. Проникновенно посмотрел на меня, но подходить не стал.

Понятно, хочет побеседовать наедине, без кучи свидетелей.

— Ладно, пойду я, — быстро сориентировался Раншил Толдокар. Энно по какой-то причине он недолюбливал.

— С чем приехал? — поинтересовался я, подойдя к магу. Взгляд против воли зацепился за «Иноходца». Красивый, зараза, этого не отнять. — Надеюсь не с новыми жалобами касательно денег?

— Эй, я умею приносить и хорошие новости! — наигранно возмутился Энно

— Да? — удивился я. — Ну, попробуй.

— Пришла первая весточка от графа Сулис Эно-Интан, — многозначительно произнес он, достав из внутреннего кармана пухлый конверт. Вскрытый, как я успел отметить.

Взяв конверт, я взвесил его в руке.

— Долго он набирался храбрости. Я уже планировал поторопить его напоминанием о красивой подписи одного графа на согласии о сотрудничестве. Сомневаюсь, что третий принц оценит эту закорючку с подобным текстом. Много хоть написал?

— Два листа, мелким почерком.

— Будет что почитать вечером. Или есть что-то интересное, на что мне следует обратить внимание?

Энно усмехнулся, выдержал паузу. Боги, пора ввести за нее штрафы… всем, кроме меня.

— Виконт Чорнар неудачно съездил в горы, — обронил он как бы невзначай. И с притворным сочувствием добавил: — Лошади испугались и понесли, экипаж улетел в пропасть, прямо в горную реку. Тело кучера отыскали, а вот тело самого графа и его слуги так и не нашли.

Виконт Чорнар — это имя из списка известных мне предателей из «Нового Восхода», переданного третьему принцу под видом признаний ласса Сидмана. Интересно, этого предателя в темнице доломали, чтобы он признал, что сам надиктовал мне этот список. Или он продолжает отпираться, утверждая, что я его сам составил?

А я думал, что все эти имена давно сидят под замком где-то в самых секретных и хорошо охраняемых подземельях по соседству с Сидманом. А там, в тишине каменных мешков и под участливыми взглядами всегда готовых выслушать чистосердечные признания дознавателей и следящих за состоянием пленников целителей, изливаются соловьем.

После взрыва фольхстага и попытки вооруженного мятежа «мастеровых» в столице о милосердии императора и мечтать не стоит. Суман Второй хоть и предпочитает лавировать, хитрить интриговать и договариваться, но может проявить нужную временами жесткость близкую к жестокости.

Дракон стар, но это всё еще дракон.

А по всему выходит, что с моим списком решили работать аккуратно. Все же не последние фольхи империи замешаны, а не уличная чернь. Сначала выждали, чтобы империя слегка отошла от неудачного мятежа «мастеровых». А затем начали аккуратно организовывать «моим именам» исчезновения и несчастные случаи. Частить с этим не стоит, подозрительно. Но одно-два имени таким вот нехитрым образом может «пропасть».

Не ожидал от Третьего Отделения такой тонкой работы. Или это возвращенные из опалы «черные» железного маркграфа опытом делиться начали?

Ходит по империи слушок, что последних стали спешно возвращать на службу.

Глядишь, так и номера островитян присмиреют. Забьются в глубокое подполье, чтобы лишний раз не привлекать к себе пристального внимания возрожденных черных. Тем нужно срочно оправдать «высокое доверие», так что копать будут, как никогда раньше.

— Какая трагедия, — так же притворно отозвался я, вновь взвесив в руках конверт.

Посмотрим, а вернее почитаем, что интересного готов нам поведать граф Сулис Эно-Интан.

Раскисшая после дождя и разбитая грузовыми телегами дорога не радовала. Гнедая по кличке Звездочка все еще упрямо тащила за собой двуколку двух провинциальных докторов. Но налипающая на колеса грязь не добавляла ей прыти.

— Может хватит по горам мотаться? Вернемся в город? — предложила Прия, недовольно посмотрев на заляпанный грязью плед, которым они с мужем укрывали во время поездки ноги. — Это проклятая погода раздражает! И последний час у меня такое странное чувство, словно за нами кто-то наблюдает, — пожаловалась она, с опаской покосившись на покрытый лесом склон, слева от дороги.

— Не придумывай. Да и мы почти доехали, — терпеливо протянул Виней. — Всего один поселок и остался. Закончим, и к вечеру будет тебе город.

— Тем более! Один поселок можно и пропустить.

— Нас люди ждут. Привыкли, что я в это время объезд делаю.

— Подождут! — не отступала Прия. Свою работу она любила, а вот разъезды — ненавидела. Да и это странное чувство чужого взгляда не отпускало. — А в случае чего и сами до города могут доехать, — добавила она, — да на прием записаться. Все же не фольхи.

— Я тебе предлагал остаться в Горане, — напомнил Виней супруге.

— Еще чего! — возмущенно фыркнула та в ответ. — Чтобы ты опять на несколько дней пропал и где-то кувыркаясь с местными селянками?

Виней закатил глаза. Эту историю Прия теперь будет несколько лет вспоминать, если не больше.

— Я же тебе объяснял, что после сильного дождя сошел сель и заблокировал дорогу. Вот и пришлось задержаться, пока его чистили.

Прия вновь выразительно фыркнула, явственно показывая, что не особо верит его оправданиям. Но развивать тему мнимой измены дальше не стала. Да и гнев она скорее разыгрывала, просто подтрунивая над мужем. А в поездку напросилась не для контроля, а потому что в городе её деятельной натуре стало просто скучно.

Привыкнув во время учебы к столичному Эдану, она без особого восторга согласилась переехать в Тирбоз. А когда по прихоти злодейки судьбы им пришлось перебираться дальше на юг, в совсем уж провинциальный и тихий Горан, восприняла это как настоящую ссылку.

Только щедрые денежные поступления от их странного нанимателя хоть как-то примирили её с жизнью в провинции.

А вот Винею такая жизнь наоборот понравилась. А что? Город небольшой, но опрятный. Люди приветливые. Свежий горный воздух. От красоты пейзажей захватывает дух! Работы не так много, но хватает. Да и клиентура понемногу растет. А местные цены куда ниже, чем в том же Тирбозе, что уж говорить про столичный Эдан.

Светская жизнь?

Да где они, простые доктора, и где та самая жизнь? Они ведь не заслуженные светила медицины, а недавние студенты. В столице на какой-нибудь прием фольхов или богачей они попадут, только если кому-то из гостей плохо станет.

А сейчас из всех обременительных обязанностей только объезд шахтерских поселков раз в два месяца. Да и то эти поездки занимают от силы декаду. Можно и быстрее управиться, но спешить Виней не любил.

Очередной поворот дороги наконец-то привел их к нужному месту. Завидев серые строения и почувствовав близкий отдых, Зведочка пошла веселей. Да и Прия перестала ворчать, напустив на себя важный вид.

Золотое было одним из многочисленных небольших шахтерских поселений, обильно разбросанных между Гораном или Корсом. Несмотря на название, добывали в нем отнюдь не золото, а всего лишь пирит — золото дураков и медь.

Винея в Золотом знали и уважали. Да и Прия тут пару раз бывала, когда они только в Горан переехали.

Встречать их вышел лично староста. Немолодой, но еще крепкий старик, низкий рост и толстые руки которого делали его похожим на мифических горных карликов.

— Почтенные Шелат, — приветственно кивнул он. — Ждали вас. Очень ждали.

— Как идут дела? — поприветствовав старосту, спросил Виней. — Есть для нас работа?

— Не так много, как в прошлый раз, почтенный Шелат, — степенно отозвался старик, поглаживая бороду. — Но найдется. Сейчас внука крикну, он всех болезных оповестит. Монар… Монар! Проклятье моих седин! Пробегись по подворьям. Доктора с города приехали. Пусть все больные к общинному дому поспешают. У нас, почтенные, — повернулся он к супругам, — там, как всегда, всё уже к приему готово. Да и я старый, к вам через часика два загляну. Что-то с утра голова тяжелая, словно крепко принял накануне. И ведь, что самое обидное, не пил ничего!

Общинный дом был длинным строением в центре шахтерского поселка. К приезду доктора шахтеры расстарались. Печь в большой комнате собраний была растоплена до красна, а все пространство было разграничено занавесями из одеял на две равные части.

Вымывшись с дороги и переодевшись, Виней и Прия не сговариваясь разделили обязанности и ушли каждый на свою половину. В правой части общинной комнаты Прия начала прием женщин, а в левой обосновался Виней, принимая мужчин.

Как это всегда бывало, работа захватила Винея с головой. До полной потери времени. Так что он не сразу сообразил, что его кто-то зовет, а потом было уже поздно.

Решительно откинув в сторону одно из одеял, временно превращенных в стену, на «мужскую» половину вторглась встревоженная Прия.

— Вин! — вновь позвала она.

— Дорогая, ты же видишь, что я занят! — недовольно отозвался он, отрываясь от стетоскопа.

— Идем со мной! — потребовала Прия. — Ты должен это увидеть!

Ухватив мужа за руку, она потянула его на «женскую» половину и взглядом указала на одну из своих пациенток. На руке маленькой шести-семи летней девочки яркими зелеными пятнами цвели нарывы, похожие на зачем-то загнанные под кожу изумруды.