Первый альянс

Глава 26 Огненное покаяние

(внимание, концовка предыдущей главы была изменена. Так же слегка изменён фрагмент, переехавший из старой главы в новую)

— Говоришь, можно держать там заразившихся латников и тех жителей, у кого болезнь не выявлена? — поинтересовался Тьерн Готмал.

— Да, место удобное — перекрыть легко.

Я машинально покосился на карту. К первоначальным восьми заражённым селениям прибавились те четыре мелких в горах, что были под подозрением и крупный посёлок на севере. Вроде бы и немного, можно сказать, прекрасный результат. Но чувство тревоги не отпускало. Создавалось стойкое ощущение, что это не более чем разведка боем и скоро изумрудная чума нанесет основной удар.

— Вот видишь, всё же есть выход! — пожурил меня маркграф Южной марки. — И не пришлось никого жечь.

Пока не пришлось, мысленно добавил я, но промолчал.

Несмотря на демонстрируемую непреклонную уверенность, маркграф Готмал сомневается. Это чувствуется. Пошли подробные доклады от отправленных в зараженные селения целителей, и они не радовали.

Изумрудная чума приступила к сбору урожая, ежедневно множа число заражённых и мертвецов. Люди в заражённых селениях на грани бунта, ведь лекарства нет. Даже целители бессильны. Появились первые, робкие попытки покинуть зоны карантина. Пока что не слишком активные, одиночные и по дорогам, но тенденция настораживает и массовая последняя фаза болезни, когда инстинкты самосохранения больного притупляются, всё ближе.

В творившемся хаосе болезни, только три отправленных в заражённые селения целителя чувствовали себя в полной безопасности. Эти маги могли защитить себя от любой хвори, даже магической. Но с защитой других и лечением изумрудной чумы начинались проблемы. Да и редки они. Этих трёх принц из столицы привез. У Тьерна Готмала, несмотря на то, что он маркграф немаленькой марки, своего целителя не оказалось.

К тому же целители всё ещё не смогли излечить ни одного больного. До появления изумрудной чумы не было болезней, с которыми эти маги не могли справиться. Конечно, при масштабных эпидемиях их польза — капля в море. Пять человек в день на одного мага считалось отличным результатом. Но в этот раз и этой капли не оказалось, что так же подтачивало уверенность правителя Южной марки.

Но признать правоту моих слов он всё еще не готов. Никто к этому не готов. Ситуация кажется контролируемой. Но это впечатление обманчиво.

— Я немедленно отправлю туда латников, пусть обустраивают лагерь для приёма части жителей. Мы даже обнесем его твоим любимым валом, частоколом или хотя бы рогатками, — сообщил маркграф.

— И колючей проволокой, — терпеливо добавил я, не понимая, почему Тьерн Готмал упорно игнорирует такое простое и эффективное решение.

— Огораживать людей, словно скот, — нахмурившись, недовольно проворчал он. — Ладно, посмотрим.

А ведь точно! Колючая проволока сейчас чаще всего используется именно для огораживания пастбищ. А хорошо знакомая мне «колючая спираль» и вовсе появится только через несколько лет, когда северяне и южане, пободавшись лоб в лоб, застынут вдоль широкого фронта, протянувшегося от Солнечного залива, до Нарнских гор.

Распрощавшись с маркграфом, я покинул временный штаб, вновь размышляя над тем, чем бы себя занять. Пребывание в Горане, а скорее тот факт, что мы смело шагаем в пропасть, а мои предупреждения никому не интересны, вгоняли в тоску.

Хорошо хоть короткую вылазку из города удалось сделать. Да и идея изолировать часть жителей в месте, где их легко можно контролировать, не так дурна. Жаль, что невозможно проделать то же самое со всеми заболевшими.

В небесах появился новый дирижабль. Что-то сегодня они слишком разлетались, превратив тихий, провинциальный Горан чуть ли не в главный воздушный порт империи. Вон и третий принц прилетел. Будет забавно, если следом припрётся ещё и первый… или железный маркграф.

Я до рези в глазах всмотрелся в небо. Что за подозрительное белое пятно на темном корпусе?

Да нет, быть не может… Но глаза меня точно не обманывают. То, что я сначала принял за белое пятно — это голова белого вепря. Неужели железный маркграф прибыл в Горан?

Не думал, что когда-нибудь буду радоваться его появлению. Но раз он в Горане, то почему бы не обратиться к нему? Что я теряю, кроме отсутствующей репутации? В глазах Александра Ранка я всегда был крайне мутным, непонятным типом с кучей тайн и секретов.

— Так ты утверждаешь, что карантины не сработают?

Голос Александра Ранка звучал очень тихо. С момента нашей последней встречи маркграф Железной марки вообще как-то здорово сдал: морщин прибавилось, лицо осунулось, появилась болезненная худоба, да и руки, если присмотреться, периодически подрагивали. Лишь тёмные глаза всё еще горели огнём жизни. Словно неистовый дух потомка легендарного Стана Ранка отказывался признать немощь телесной оболочки.

— Они и не сработают, — уверенно кивнул я. Может мои знания будущего и в прошлом, полагаться на них более нельзя, но насчёт изумрудной чумы я уверен. — Поинтересуйтесь у целителей, каким образом болезнь передаётся от человека к человеку. Они разведут руками и скажут, что понятия не имеют, как это происходит.

Теорий на этот счёт выдвигалось много, но к общему знаменателю так и не пришли. Физический контакт, воздух, блохи или иные насекомые, всё вместе? Запри единственного больного в селении в его собственном доме, поставь охрану, чтобы и мышь не проскользнула, сведи все контакты с ним к нулю… и всё равно зараза вырвется. Есть теория, что зараженный обладает какой-то своего рода аурой, попав в радиус действия которой можно заразиться. Чем ближе к больному и чем дольше в этой ауре находишься, тем выше шанс подцепить болезнь. Но доказательств данной теории нет.

— Но жечь жителей… — пробормотал железный маркграф. — Ты уверен, что это единственный выход?

— Я бы очень хотел найти другой, но его нет! — выдержав тяжёлый взгляд, твёрдо заверил я. — Как и нет времени на поиски.

Мне надоело раз за разом повторять одно и тоже. Но если это поможет сломать плотину неверия, то почему бы и нет?

Изумрудная чума — это не обычная болезнь. Привычные методы тут не помогут! Да и вообще, может это и не болезнь вовсе, а скорее последствия магического ритуала. Такая теория тоже существовала.

Железный маркграф и так общепризнанное страшное пугало. И новые штрихи кровавой краской не испортят полотна. Да, Александру Ранку далеко до его отца. Но мрачная слава и величие первого железного маркграфа всё еще довлеет над его потомками, делая род Ранк вторым по значимости, после императорского.

Тьерн Готмал может проигнорировать мои слова, но к словам железного маркграфа он должен прислушаться. Тем более, судя по поспешным династическим бракам между родами Готмал и Ранк, они теперь союзники. И не скрывают этого! Образовав собственную фракцию в фольхстаге, а то и полноценный альянс.

— Знать бы ещё, откуда твоя уверенность, — неуверенно проворчал Александр Ранк. — А то по империи уже слухи ползут.

— Какие слухи? — насторожился я.

— Самые разные, — сказал он и внезапно зашёлся тяжёлым грудным кашлем.

Откуда-то сбоку появился слуга. Такой же седой, как и сам маркграф, но чуть менее старый.

— Выпейте, Ваше Сиятельство, — сказал он, попытавшись влить в рот Александра Ранка содержимое небольшой плошки.

— Отстань, заноза! Лекарства от старости не существует, — попытался отмахнуться маркграф. — А эта дрянь горькая, словно лошадиное дерьмо.

— Не знаю, никогда не пробовал лошадиное дерьмо, — чопорно отозвался слуга, продолжая настойчиво протягивать плошку маркграфу.

Александр Ранк хрипло хохотнул, а затем и слуга позволил себе скупую улыбку. Видимо это какая-то дежурная, непонятная непосвященным шутка.

— Всё, я выпил, — опрокинув в себя лекарство, скривившись, проворчал маркграф. — Что смотришь, Гарн Вельк, — вновь обратил он на меня внимание. — Дух мой всё ещё крепок, разум светел. Но тело, увы, сдаёт… Что касается твоей просьбы… — Я замер, словно осуждённый, ожидающий вынесения приговора. — Считай, что ты сумел меня убедить. Слишком много совпадений — так не бывает. Островитяне и древолюбы явно причастны, а с банальным кашлем они возиться точно не станут. Завтра я поговорю с Тьерном. Но ты готов отвечать за это решение перед фольхстагом и императором?

— Готов, — подтвердил я.

Если ради спасения империи нужно прослыть чудовищем, то пусть будет так.

Где-то это даже справедливо. Ведь именно я виноват в том, что всё началось так рано.

А никто и не обещал, что островитяне и древолюбы будут смиренно ждать, пока я рушу их планы.

Ждать до завтра не пришлось. Вернее, пришлось, но я сильно сомневаюсь, что Александр Ранк ночью ринулся к Тьерну Готмалу. А тот, вняв его словам, той же ночью принялся спешно собирать совет.

Нет, так-то маркграф Тьерн Готмал собирал его каждый день, но обычно это происходило с утра.

Предвестником изменений политики стал грохот. Вернее, поначалу это был методичный, тихий и раздражающий стук. И лишь спустя какое-то время он стал настойчивым, а затем дверь затряслась от ударов, так что стёкла в окнах зазвенели. Только тогда я наконец-то сообразил, что это явно ко мне, и проснулся.

А ещё говорят, что крепко спят только те, у кого совесть чиста. Враньё!

И что за смертник там столь настойчиво стучит?

Привычно достав из кобуры револьвер, я спустился на первый этаж, едва не навернувшись в темноте на лестнице, и открыл дверь.

— Ваше Сиятельство! — настороженно покосившись на «Стража» вытянулся вестовой. — Его Сиятельство маркграф Тьерн Готмал собирает срочный совет и просит вас немедленно прибыть. Экипаж готов!

Сон слетел мгновенно, весь мой жизненный опыт подсказывает, что подобные ночные побудки к крупным неприятностям.

— Пять минут, — обронил я, захлопнув дверь.

С приличными, подходящему мне по статусу апартаментами в Горане были большие проблемы. Да и в целом со свободными местами — слишком много новых людей прибыло в небольшой город. Но я очень удачно вспомнил о пустующем доме четы Шелат. В нём и остановился. Они оплатил его на полгода вперед. Получается, что не зря.

Быстро одевшись, я вновь спустился вниз. Вестовой ждал меня в явно реквизированной у местных извозчиков коляске, на козлах вместо возницы сидел латник личной гвардии Тьерна Готмала.

Стоило сесть, как хлопнули вожжи, и коляска понеслась по ночным улицам. Судя по общему шуму, далеко не спящего, либо такого же внезапно разбуженного, как и я сам городка.

— Как это могло произойти? Я приказал усилить карантинные посты! Особенно возле городов!

Тьерн Готмал не кричал, не стучал ногами, но от одного только тона его голоса докладчику хотелось зарыться под землю. И неважно, что мы в доме на втором этаже.

Это за хорошие вести гонца принято награждать, а за плохие в древние времена, можно было плетей получить, а то и головы лишиться.

— У карантинного кордона поезд беженцев завернули, но они нашли другой путь, — продолжил докладывать побледневший офицер. — Жители знают в предгорьях каждую тропку! Карантинный пост на въезде в Совер беженцев остановить не смог. Выстрелы в воздух не помогли, а огонь на поражение латники открыть не решились.

Как я и предупреждал, изумрудная чума просочилась через преграду карантинных кордонов и с беженцами захватила новое поселение. Я был бы счастлив, если бы моё пророчество не сбылось. Но оно, увы, начинает сбываться. К тринадцати красным точкам на карте добавилась ещё одна, но какая! В этот раз изумрудная чума решила не ограничиваться мелкими селениями и посёлками, а заявилась в город. К счастью не в Горан, а в мелкий городок к северу, но это сразу же увеличило число потенциальных заражённых минимум в два раза.

— По предгорьям пошли слухи об опасной болезни. Люди волнуются. Многие собирают вещи и готовятся бежать, — задумчиво бросил третий принц, неуверенно посмотрел на меня и тут же отвел глаза.

Как же не хотят они принимать то единственное, страшное, но правильное решение. С одной стороны, я их понимаю. С другой, они ведь не спасают жизни, а только множат число будущих жертв.

Милосердие — штука хорошая, но в нашем случае не просто бесполезная, но и опасная.

— Нужно ещё больше усилить кар… — неуверенно начал кто-то из офицеров, но во временный кабинет Тьерна Готмала без стука ввалился запыхавшийся вестовой.

— Ваше Сиятельство, срочная телеграмма! — доложил он, хватая ртом воздух.

— Давай сюда, — махнул рукой Тьерн Готмал.

Взяв листок, он пробежал взглядом по тексту, посмотрел на карту и спал с лица.

— Я могу посмотреть? — поинтересовался сидевший рядом с принцем и казалось бы задремавший Александр Ранк.

Тьерн Готмал молча протянул ему телеграмму.

— Болезнь обнаружена в Зелёном Доле, Чистых Озёрах, Каменном Холме и Полях Духов.

Судя по звучным названиям, происходившим из особенностей местности, речь идёт о небольших селениях. Города чаще всего называют на великогартский манер, когда название формируют из нескольких названий магических рун. Впрочем, небольшими эти селения могли быть в момент основания. Сейчас это могут быть как мелкие поселки в десяток дворов, так и небольшие городки с тысячами жителей.

Кто-то из офицеров быстро нашел нужные точки на карте, отметил их красным и заштриховал получившуюся зону.

Понятно, почему побледнел маркграф Готмал — помнит моё предупреждение.

Не знаю, что там с жителями, но отчётливо видно — чума не собирается сидеть в предгорьях Одиноких вершин и упорно ползёт на север, на обширную, обжитую и густозаселённую равнину. Более того, она уже за границей первичной карантинной зоны, узким щупальцем уходя из Южной марки к границе со Спорными землями. Худшее развитие событий из возможных!

— Похоже, — сухой, каркающий голос Александра Ранка в наступившей тишине звучал? словно звон погребального колокола. Да им и являлся. — Нам придётся действовать по плану, предложенному маркграфом Гарном Вельком.

— Это невозможно! — поспешил возразить Тьерн Готмал, но особой уверенности в его словах не чувствовалось. — Я не могу отдать такой приказ! Я клялся защищать этих людей и эти земли, а не уничтожать.

Он выразительно посмотрел на принца. Но Ронг Олн сделал вид, что не замечает просительный, практически молящий о помощи взгляд маркграфа.

Ну да! Фольхи любят напоминать императорскому роду, что в своих землях именно они хозяева. Но если что-то случается — император помоги! Мы же твои эти…. Как их там? Верные подданные, во!

— Боги, как же вы все боитесь, но не того, что нужно, — вздохнул я, нащупав в нагрудном кармане сложенный в несколько раз листок.

Очень не хочется прибегать к этому средству. Да и не факт, что сработает. Но иного выхода, похоже, нет. Третьему принцу проще умыть руки, чем их замарать. А Тьерн Готмал из двух зол никак не может выбрать меньшее, делая его только больше. Когда он всё же решится, придётся красить половину Южной марки. А железный маркграф, несмотря на свое влияние, последнего слова здесь не имеет.

Достав под напряжёнными и удивленными столь резкой отповедью взглядами порядком помятый и слегка потрепанный лист, я развернул его, демонстрируя хорошо знакомую всем собравшимся подпись и печать.

Не хотите по-плохому, будет по очень плохому.

— Именем императора! Эту заразу надо остановить и мы её остановим!

— Ты хоть понимаешь, что делаешь? — бросил Тьерн Готмал. Но не зло, а как-то обречённо и с некоторыми нотками облегчения.

— То, что должен! — отрезал я.

Ох, уж эти фольхи! Создавать дерьмо умеют, а как разгребать — так им нужен кто-то со стороны.

Но больше ждать нельзя. Хватит! Еще несколько дней, и спалить в огне придется если не всю Южную марку, то добрую ее половину и на Спорные земли залезть придётся. А к северу, не так близко, но и недостаточно далеко, ещё и Тирбоз находится — крупнейший город Спорных земель. Не дай боги, чума и до него доберётся.

— Гарн, эта бумага осталась у тебя по ошибке, — напомнил третий принц.

— Но она у меня есть, — парировал я. — Или кто-то сомневается в тексте, печати и подписи?

— Бумага действительна, — пожав плечами, подтвердил Ронг Олн. — Просто у тебя ее быть не должно. Её давно следовало забрать либо уничтожить. И тебе придётся ответить за самоуправство.

— Надо будет — отвечу. Но она у меня есть, — вновь произнёс я. — Кто-то отказывается подчиняться воле императора?

Наплевать они могут. Тем более с подачи представителя императорского рода. Всё же законность моих требований спорна. Но это отличная возможность свалить с себя бремя ответственности. А когда фольхи отказывались свалить кучу дерьма на чужую голову? Мне же убирать за ними, не привыкать. Весь остаток прошлой жизни только этим и занимался.

Первый рыцарь… Ха! Если подумать, так себе достижение. Первый рыцарь обречённой империи, ставший им, когда большинство фольхов или сдохло или бежало.

— Ты безумец! — проворчал Тьерн Готмал. — Нужно быть последней бездушной тварью, чтобы пойти на такое.

— Хорошо, что она у вас есть. Просто помните об этом, если когда-нибудь решите бросить мне вызов! — мрачно осклабился я, так и не услышав возражений.

— Рыцари вперёд. Героев слава ждет!

Я не столько пел, сколько орал, сбрасывая нервное напряжение последних безумных часов. Может я и бездушная тварь, но это не значит, что я ничего не чувствую.

— Огнём всё залив, уходим в прорыв.

Улицы небольшого посёлка пусты, изумрудная чума загнала жителей по домам. Где они и прячутся, в надежде спастись. Но спасения не будет, только огненное очищение. Несколько часов тому назад из обречённого селения вывезли тех, у кого не обнаружилось признаков изумрудной чумы и детей — единственное отступление от первоначального плана, которое я себе позволил. Гран милосердия.

Но на душе от этого не легче — слишком много крови без вины виновных сегодня прольётся. И не факт, что она станет последней.

— Световым копьем, сталью и огнём.

Основной удар нанесут маги третьего принца. Но им проще. Площадными арканами особой мощности бьют издалека, избавляя магов от сомнительного удовольствия видеть лица своих многочисленных жертв.

Увы, но силы магов не безграничны. Сегодня им и так придётся порядочно выложиться. Менее значительные цели будут зачищать рыцари. Тьерн Готмал все же нашёл мне людей, готовых выполнить этот бесчеловечный приказ и отправиться затем в долгий карантин.

Но нельзя отдавать приказ, если ты не готов выполнить его сам. Тем более, мне эта зараза не страшна. Последнее, кстати, уже вызывает резонные вопросы. Хорошо, что пока что можно сослаться на Энно. А когда мои слова проверят, всё уже закончится.

— Выдержав удар, сходу на таран.

Первый дом. Впрочем, нет домов, как и нет жителей. Есть лишь задача и цели. Задачу нужно выполнить, цели — уничтожить.

— Скоро наша цель. Попадёт в прицел.

Мана тонкой струйкой течёт к «зажигалке» огнеметателя. Где-то в стороне полыхает первая вспышка.

Что-то мокрое скользит по щеке. Наверное, пот. Точно пот!

— Чтоб ее найти, всё сметём с пути!

Гонимая давлением огнесмесь бежит по трубам, чтобы на выходе из раструба огнеметателя превратиться в поток сметающего все на своём пути очистительного пламени…