Первый альянс

Глава 7 Договор

Спектр эмоций, отразившийся на лице графа Сулиса Эно-Интан был неподражаем. Тут было все и сразу вперемешку: гнев, страх, недоумение, непонимание в различных пропорциях и оттенках.

Планируя застать меня со спущенными штанами, он явно не рассчитывал, что с ним проделают то же самое. Если раньше в спешке наемников я подозревал какой-то хитрый план, то теперь всё объяснимо.

Граф Эно-Интан — инициативный дурак. Это не мои слова, а третьего принца, еще с тех времен, когда Сулис пытался меня подкупить на турнире академий. Кто-то другой мог и не купиться на мой притворный загул, а он немедля бросил все силы в решительную атаку.

— А вы оказывается вольнодумец и бунтовщик, Ваше Сиятельство, — попенял я прислужнику третьего принца, устраиваясь в одном из кресел. — Что там полагается за организацию мятежа против законной власти? Четвертование? Ах, да! Это по старым добрым традициям, которые вы фольхи так любите. В наш просвещенный век это просто петля. Правда, фольхов не вешают. Так что перед этим вас лишат дворянства, чтобы все было в рамках закона.

Кого не ожидал увидеть в Вольной марке, так это его. Место главного вылизывателя задницы третьего принца может быть не слишком почетно, но конкурентов на него хватает. Да и перспективы неплохие. Сегодня принцу зад лижешь, а завтра императору и числишься каким-нибудь если не министром, то обер-камергером.

Портить такую блистательную карьеру ради банальной мести? Даже Сулис Эно-Интан не настолько глуп.

Непонимающий взгляд Сулиса метнулся в сторону Ранора Авитра. Похоже, только в этот момент он понял, что произошло и поверил в происходящее.

— Я действую по приказу третьего принца! — холодно бросил он, взяв себя в руки и выпятив вперед тощую грудь, словно бойцовский петух.

Это признание на короткий миг заставило меня засомневаться. Ронг Олн, как и принц Сандор, вполне мог организовать мне небольшой мятеж. Просто чтобы затем великодушно прийти на помощь и сделать должником, перетянув такой нехитрой комбинацией на свою сторону. Подобные интриги в духе императорской семьи.

Но зачем принцу посылать на такое деликатное дело столь заметного человека, в способностях которого он к тому же сильно сомневается?

Нет, третий принц тут не при чем.

Первый? Привлек человека третьего, чтобы подставить?

Нет. Слишком сложная комбинация с множеством тонких, не поддающихся контролю мест. Скорее всего, за всем стоят фольхи. Причем какой-то союз из северных и южных. Временный союз. Собранный на скорую руку ради выполнения одной единственной задачи — моего устранения. Не физического — проще убийцу нанять, а защититься от него сложнее. Фольхам важно продемонстрировать мою несостоятельность как маркграфа. А там, может и своего человечка на место нового маркграфа можно будет пристроить.

Ничего личного. Но голос в фольхстаге — это голос в фольхстаге.

Сулис для такого дела — идеальный исполнитель. Провалится, так это он один все из личной мести затеял. Вот ведь негодяй! Добьется успеха — большие дяди между собой вакантное место маркграфа быстро поделят. Может Малую войну устроят, может еще что-то придумают. Главное, что маркграфом Вольной марки станет не какой-то там безродный выскочка, а представитель старой, уважаемой фамилии.

— Да, — разыграл я удивление. Не умеет Сулис просчитывать ходы хотя бы на шаг вперед. В этом его главная беда. — То есть мне стоит послать телеграмму Его Высочеству, чтобы поведать о твоих действиях?

На скулах графа непроизвольно дернулась напряженная жилка. Такая телеграмма станет концом его карьеры в свите принца. Он о своей жизни не так сильно беспокоится. А стоило бы!

Нет, убивать я его не буду. Да и не очень-то хочется, если честно. Любви между нами нет и не будет, но и вражда какая-то глупая… детская. Со стороны графа так уж точно.

— Хватит этих игр, Сулис, — вздохнул я. — Я отлично знаю, что за тобой стоит какая-то группа фольхов. Причем смешанная, как из северян, так и из южан. Даже не стану спрашивать, кто именно — ты легко можешь соврать, а проверить твои слова я не могу. Интересно, что они тебе пообещали? — я сделал вид, что задумался, хотя на самом деле быстро нашел правильный ответ. Зная характер, устремления и возможности графа, это несложно. — Неужели тебя обещали пристроить на теплое место при дворе в случае победы любого из принцев? — бросил я словно бы наугад и по помрачневшему лицу Сулиса понял, что попал точно в цель.

Теперь в глазах графа плескался какой-то первобытный страх. Наверное думает, что я какой-то пророк и могу предвидеть будущее…

Хм, в общем-то, могу. Но тут другой случай. Не какие-то сокровенные знания, а обычная логика.

— Что ты хочешь? — пересилив себя, все же задал он вопрос, которого я и ждал.

— Вот это другой разговор. Присаживайся, в ногах правды нет, — я небрежно указал ему на одно из кресел в его же номере.

Немного помедлив, Сулис плотнее закутался в банный халат и сел. Наградив одним единственным злым взглядом капитана «Яростных Когтей», более на моих спутников он внимания не обращал. Показательно игнорировал их присутствие, словно они не люди, а какие-то вещи.

— А нужна мне информация. Нормальные новости, а не то, что пишут в газетах.

— Ты хочешь, чтобы я шпионил для тебя против третьего принца⁈ — сделал какие-то свои, но неправильные выводы Сулис и возмущенно вскинулся. — Этого не будет!

Удивительно, но в этом слизняке всё же есть зачатки преданности. А ведь его род был в числе первых предателей, переметнувшихся к альвам. Не весь, конечно. Вероятно даже не большинство. Но фамилия Итан была на слуху, став синонимом предательства.

Судьба самого Сулиса мне неизвестна. Я о его существовании узнал только полгода назад.

— Мне не нужны секреты третьего принца, а только новости о том, что происходит в империи, — терпеливо пояснил я и добавил, повторяясь: — Нормальные, честные новости, а не та казенная ерунда, что печатается в газетах. Думаю, в число твоих обязанностей входит подобное информирование Его Высочества? Вот ты и будешь делать то же самое, но ещё и для меня.

Не ночной же горшок он за принцем выносит — слишком ответственное дело. Слуги справятся с ним гораздо лучше.

— Только новости? — недоверчиво уточнил Сулис.

— Да, — подтвердил я. — Одно большое письмо в неделю с пересказом последних новостей и курсирующих при дворе принца слухов. Ничего секретного! Можешь даже принцу в «работе на меня» признаться. Скажешь, что забыл былые обиды и хочешь таким образом втереться мне в доверие. Всё исключительно ради Его Высочества! Может еще и награду получишь.

Он задумался, а затем нехотя кивнул.

— Хорошо. Новостями и слухами я готов делиться.

— Прекрасно! — хлопнув себя ладонями по коленям, я поднялся с кресла. — Осталась сущая малость. Слову фольха я, конечно, доверяю. Но всё же мне нужна расписка.

Сулис недовольно фыркнул, справедливо приняв пассаж про «доверие» за скрытую издевку.

— Будет тебе твоя расписка, — процедил он.

Это был тот редкий случай, когда слова фольха не расходились с делом. Не прошло и трех минут, как в мои руки перекочевал подписанный красивой подписью и скрепленный личной печатью листок — прямое доказательство достигнутого соглашения.

— На этом все. Приятно было с вами увидеться, Ваше Сиятельство. И еще приятней будет больше не встречаться, — честно сообщил я графу. И уже направляясь к выходу из номера, словно случайно вспомнил: — Ах, да! Передай тем, кто тебя послал — Вольная марка займёт строгий нейтралитет. Более того, в ближайшие несколько лет я не собираюсь участвовать в заседаниях фольхстага. Разумеется, кроме тех случаев, когда этой чести нельзя избежать. И не стану назначать в фольхстаг своего официального представителя… Но если они и дальше будут столь настойчивы, то пересмотрю свое решение.

На этом мы с графом Сулисом Эно-Итан и расстались. Век бы его не видеть.

Можно было поступить жёстче. Если не убить, так хотя бы покалечить. Простое и неправильное решение. Пока что между нами вражда, но отнюдь не смертельная. Незачем ее усугублять. А кардинальное решение приведет к возможным проблемам с третьим принцем. Доброхоты, которые сообщат Его Высочеству, где именно сложил голову пусть и не особо ценный, но ЕГО человек, быстро найдутся. Кто-то же Сулиса сюда послал, деньгами снабдил.

Нет, пусть живет. Возможно, от него будет толк. Да и кто-то же должен передать мое послание особо ретивым фольхам, решившим организовать мятеж в Вольной марке? Не уверен, что это поможет, но в любом случае не помешает.

В любом случае, время я себе выиграл. Показал, что с наскока меня не взять. С одной стороны — это хорошо, а с другой… в следующий раз они будут действовать умнее.

Но там, глядишь, император все же соизволит покинуть этот мир. И фольхам резко станет не до меня.

Портье внизу не оказалось, да и вообще весь персонал небольшой гостинице куда-то пропал. И вскоре стало понятно, почему.

Стоило нам выйти из гостиницы, как мы тут же оказались в полуокружении десятка решительно настроенных городских стражников.

— Фельдфебель Нотр, — представился старший из них, положив руку на рукоять револьвера. — Представьтесь, лассы, и соизвольте сообщить, на каком основании вы нарушаете покой этого города?

— Ты глаза-то протри, охранитель! — вмешался Бахал. — Перед тобой Его Сиятельство маркграф Вольной марки Гарн Вельк. Так что убери-ка свои шаловливые ручки от оружия. У самих револьверы найдутся!

Стоит отдать фельдфебелю должное, мой титул его не впечатлил. Хотя рукоять револьвера он в покое оставил. Да и шансов у десяти неодаренных стражников против трех одаренных и одного полноценного мага не было. Они об этом не знают, но явно догадываются.

— А кто может доказать, что вы маркграф, а не какой-то проходимец? — справедливо рассудил он. Посмотрел на Эрема, Ранора и особенно внимательно на Бахала, а затем добавил: — Кто-то, кроме ваших спутников.

— Доказать? Можно и доказать, — усмехнулся я, приказав в амулет. — Онилия, двигайся к нам.

Услышав, что приближаются паро-магические големы, городские стражники слегка растеряли боевой пыл. Оно и понятно, с револьверами против боевых машин — шансов нет. Но как я и указал выше, шансов у них и не было.

— Таких доказательств вам достаточно? — поинтересовался я, когда на улице перед гостиницей появилось полное копье оруженосцев, возглавляемое «Молнией» Онилии.

В лицо меня, может, и не знают, но «Черных Фениксов» сложно с кем-то спутать.

— Да… Ваше Сиятельство, — вытянулся фельдфебель, покосившись на украшенные гербами машины. — Прошу простить. Служба!

— Хорошо служишь, продолжай в том же духе, — искренне посоветовал я охранителю.

А что злиться? Люди делают свою работу. Причем неплохо делают, раз так быстро появились, а не через часик после того, как события закончились. Да и то, потому что нужно разобраться с оставшимися трупами.

Еще раз отсалютовав, стражники поспешили ретироваться. А мы, в сопровождении шести оруженосцев, двинулись к остальным машинам.

— Не думаешь, что он попытается тобой манипулировать? — поинтересовался Бахал, явственно намекая на графа.

Тут он совершенно прав. Любую новость можно сообщить десятью разными способами. А правильно расставив акценты, можно так её исказить, что она станет чем-то совершенно противоположным от того, что произошло на самом деле.

— Обязательно попытается, — подтвердил я. — Но граф будет первым источником, а не единственным.

А несколько различных источников позволят мне составить почти честную картину того, что происходит в империи на самом деле. Да и слухи могут быть полезны. Это ведь не сплетни на базаре слушать, хотя и их можно использовать, а слухи с самого верха.

Осталось самое простое, найти те самые несколько различных источников новостей и слухов. А пока что придется некоторое время полностью зависеть от Сулиса.

Это неприятно, но не смертельно.

— И что, ты правда не собираешься пользоваться своим голосом в фольхстаге? — вновь спросил Бахал.

— Пока что, да. Мне нужна передышка, чтобы закрепиться в Вольной марке. А там посмотрим. — Глупо лезть в разборки наверху, не защитив свои тылы.

Фольхи, как известно, те еще извращенцы, так и норовят подкрасться сзади со вполне конкретной целью.

— Но ты сказал про несколько лет, — напомнил Бахал.

— Я соврал, — равнодушно признал я, пожав плечами.

Из всех многочисленных портретов первого железного маркграфа, этот Александр выделял особо. Поэтому и приказал перенести его в свой кабинет.

Со слегка потемневшего от времени холста смотрел молодой, склонный к полноте мужчина с проницательными серыми глазами. Неброская одежда, полное отсутствие каких-либо украшений. Он походил на лавочника средней руки, а не на регента империи, коим в момент написания полотна являлся.

В момент сомнений, Александр Ранк любил застыть перед портретом, буравя картину взглядом. А сомнения второго железного маркграфа обуревали часто. И сегодня был как раз такой день.

Пройдясь по кабинету, маркграф остановился перед портретом. За прошедшие годы он смотрел на него столь часто и пристально, что мог бы воссоздать мазок к мазку, достанься ему талант матери, когда-то написавшей это полотно.

Первый железный маркграф… да.

Он вознес род Ранк так высоко, что дальнейшего пути наверх больше просто не было, и оставался только один — вниз.

Так что исход был предопределён. Но это слабое утешение.

Александр Ранк в меру собственных сил сначала пытался удержаться на вершине. И какое-то время это удавалось. Но затем, когда падение стало неизбежным, приложил немало сил, чтобы оно было плавным, а посадка мягкой.

Наверное, он даже мог бы гордиться полученным результатом. Род Ранк растерял былое влияние, но его «остаткам» завидовали все фольхи. Как из старых, уважаемых родов, так и «выскочки» пограничных марок.

Но с каждым прожитым годом, новой морщиной и седым волосом червячок сомнений грыз его все яростней. Грыз и не отпускал, напоминая о допущенных ошибках и упущенных возможностях.

И сегодня второго железного маркграфа заботил один из таких вопросов. Гарн Вельк? Ошибка он или возможность?

Осторожный стук в дверь заставил маркграфа отвлечься от изучения портрета.

— Войдите, — разрешил Александр, возвращаясь к рабочему столу.

— Вызывали, Ваше Сиятельство?

Усталый вид появившегося Сумана Энно несколько примирил маркграфа с кучей бумаг, которые ему предстоит сегодня изучить.

— Вызывал. Для тебя есть новое-старое задание, — обрадовал он барона. — Готовься, завтра улетаешь в Вольную марку. Задача всё та же — будь рядом с Вельком. Помогай ему во всем, но и не забывай про интересы Железной марки и империи.

То, что интересы Железной марки должны стоять выше интересов империи, железный маркграф напоминать не стал. Суман об этом знает лучше многих.

— А как же мои исследования? — попытался возразить маг.

— Передашь все наработки Николаю. Он и так тебе помогает. Твои таланты нужны мне в свите Гарна Велька.

— Но поче…

— Потому что ты лучший, — предвидя вопрос, перебил его Александр Ранк. И это не было пустой похвалой, а обычной констатацией факта.

— Я тут подготовил тебе один интересный список, ознакомься, — продолжил маркграф. Перебрав несколько аккуратно разложенных на столе листов, он нашел нужный и не глядя протянул его Суману.

Взяв лист, бывший журналист вчитался в первые строчки. Предложенный листок был частью какого-то официального доклада. Больно витиеватый и вычурный шрифт. Писарю над такими изящными закорючками приходится корпеть по часу к ряду. Это только над одним листом! А в приличном докладе их десятки. Столько бессмысленного труда ради внешнего лоска.

Конкретно данный лист был описью имущества третьего арсенала Красной Горы, о чем было любезно сообщено в заголовке.

— Тридцать пять тысяч модифицированных ружей системы Роклата… — всё еще не понимая, зачем ему эти знания, Суман попытался вспомнить, что это вообще такое. Большим знатоком оружия он не был. Но в револьверах и ружьях разбирался… по крайней мере, раньше так считал.

— Не ломай голову. Это переделки под капсульный замок кремневых ружей, — подсказал ему маркграф. — Еще времен завоевания Спорных земель. Решил вот полностью избавиться от старого оружия. В третьем арсенале есть такие раритеты, что им место в музее… Что смотришь удивленно? Не понимаешь?

— Не понимаю — честно признал бывший журналист.

Александр Ранк улыбнулся и ободряюще кивнул.

— Все это готовится к отправке в Вольную марку, — подсказал он. — Пароход уже зафрахтован и стоит под загрузкой. Точное место, где нужно будет это всё выгрузить, сам назначишь и обеспечишь доставку в Степного Стража. Это мой ответный подарок маркграфу Вельку за Первую.

Суман нахмурился. То, что Александр Ранк не захочет оставаться у Гарна Велька в долгу, было очевидно. Любой, кто хорошо знает характер железного маркграфа, мог это предвидеть. Одно только устранение Первой, пусть и случайное, стоило самой щедрой награды. Это если не вспоминать про раскрытый секрет неуловимости островитян, научившихся менять лики не хуже притворщиков. Но куча старого, если не сказать древнего оружия — странный дар.

— Зачем? — немного поломав голову над этой загадкой, сдался Суман.

— А если подумать? — проницательно взглянул на него маркграф.

— Дхивал? — молнией понимания вспыхнуло в голове бывшего журналиста.

— Дхивал, — удовлетворенно подтвердил Александр Ранк. Суман Энно вновь оправдал свое звание лучшего из его людей. — Почтенный Загим скоро разорится, если будет раздавать столько взяток чиновникам, чтобы те закрывали глаза на его шалости с закупками оружия.

— Но это… — Суман взмахнул листом, пытаясь подобрать нужное слово.

— Хлам? — с улыбкой подсказал ему маркграф и уже без улыбки добавил: — Даже за этот древний хлам князь всех князей заплатит, словно за современные револьверные винтовки. Все же это лучше, чем добрая половина того, чем вооружены его многочисленные, но бестолковые подданные.

Шалости ушлого магната никогда не были секретом для Александра Ранка. Да и почтенный Ригор Загим отлично об этом знал. Классическое, я знаю, что ты знаешь, но делаю вид, что не знаю.

— А разве Вельк в курсе того, как его компаньон сколотил свое состояние? — недоуменно уточнил Суман Энно, внутренним чутьем уловив первый, но далеко не единственный подводный камень этого дара.

Маркграф Александр Ранк любил подобные вещи. Иной его щедрый дар по будущим последствиям больше походил на строгое наказание.

— Вот мы это и проверим, — загадочно усмехнулся маркграф. — Если почтенный Ригор Загим скупит все наше старье, а Гарн Вельк не станет задавать вопросов — зачем магнату столько оружия, то я сильно разочаруюсь в этом мальчике.

Взгляд маркграфа потяжелел из него ушли все искорки веселья. В нем блеснула сталь и жёсткость, близкая к жестокости. Суман против воли принял четкую строевую стойку. Хотя ни в какой армии отродясь не служил.

— За годы нашей слабости, — голос Александра Ранка звучал тихо, но каждое слово било не хуже молота. Столько в них было силы и власти, — островитяне подзабыли, что в эти игры можно играть вдвоём. Что же, мы им об этом напомним!