Первый альянс

Глава 24 Жестокий выбор

Старый знакомец из Золотого, а это был именно он, в этот раз не захватил с собой паладина. Значит, это по крайней мере не вторжение. А то после налёта островитян я ничему не удивлюсь.

Похоже, причина отсутствия телеграмм нашлась — маркграф Тьерн Готмал решил нанести внезапный визит, не утруждая себя, а заодно и меня предупреждениями. Небольшая месть за такой же визит на его земли.

Почему я уверен, что это лично маркграф Готмал? Дирижабль явно является флагманом дома Готмал. С курьерскими миссиями его бы отправлять не стали.

— Бахал, кто у нас под рукой из рыцарей и оруженосцев? Копьё наскребём? — спросил я, отходя от окна.

— Так пажи, которые первая пятерка, — пожал он плечами. — Онилия опять же. Ну и мы с тобой кое-что можем. А что планируешь атаковать дирижабль «воронов»?

— Дурная шутка. Нам только проблем с родом Готмал для полного счастья и не хватает. Мне нужен представительный почётный эскорт.

— Чтобы уважение выказать и силу показать? — понятливо кивнул наемник. — Это можно. Это мы сделаем.

Картина снижающегося над Степным Стражем дирижабля стала такой привычной, что я начинаю от неё уставать. Ещё недавно один только вид воздушного корабля вызывал у меня легкий трепет, но теперь они ассоциируются у меня с неприятными вестями и встречами.

Простые люди на дирижаблях не летают. А от непростых лучше держаться подальше.

Я бросил взгляд на наспех собранный почётный караул. Внушительное было бы зрелище, будь оруженосцы и рыцари новыми или хотя бы однотипными. А с другой стороны, чего мне стесняться? Да и вообще, зачем так изгаляться для встречи маркграфа Южной марки? Я железного маркграфа и первого принца так не встречал, а их слово в империи весит куда больше.

Но что сделано, то сделано. Переигрывать поздно. Если сейчас отошлю почётный караул, то это посчитают оскорблением.

Да что же он так медленно-то?

Ветер сегодня был особенно злым — постоянно сносил воздушный корабль в сторону, несмотря на отчаянно вращающиеся винты. Дирижабль дважды заходил на посадку и дважды не мог победить ветер, приходилось вновь слегка набирать высоту и начинать всё заново. Наконец третья попытка оказалась удачной, вниз полетели швартовые концы. Надежно зафиксировав их, персонал причальной мачты подтянул дирижабль к земле, превратив в гигантский флюгер.

Пока персонал причальной мачты выполнял свои обязанности, я с интересом разглядывал флагман дома Готмал. Не «Вершитель Судеб» конечно, но вполне себе боевой дирижабль второго ранга: несколько пушек, площадка для магов, скорострельные пулеметатели.

Впрочем, пушек для второго ранга маловато. Видимо часть пришлось снять, чтобы дирижабль мог таскать с собой паладина. Но в этот полёт его не взяли. Видимо, чтобы меня не напугать.

В этот раз не было картинных высадок прямо с воздуха. «Стреноженный» дирижабль выдвинул из носовой части сходни, а уже по ним сначала в причальную мачту, а затем и на землю Вольной марки сошел Тьерн Готмал.

Холодные синие глаза скользнули по выстроенным для встречи оруженосцам и рыцарям, а затем остановились на мне.

Я шагнул вперед. Ненавижу все эти ритуальные танцы, но иногда они необходимы. Зря что ли парадный мундир надевал?

— Рад приветствовать Ваше Сиятельство на земле Вольной марки.

— Да-да, просто светитесь от радости, Ваше Сиятельство, — в подобие на усмешку, дернул краем губы маркграф.

Зацепившись взглядом за черно-красный бант «Ордена Доблести» на моей груди, он слегка вздёрнул бровь. А я успел отметить, что среди многочисленных наград маркграфа всего две общеимперские. Одна из них это такой же как у меня орден «За безупречную службу империи», а вторая «Крест Заслуг», да и тот железной степени. Остальные награды Тьерна Готмала — всевозможные драгоценные побрякушки.

У высших фольхов есть право учреждать собственные награды, в честь знаковых событий рода, и награждать ими в особо торжественных случаях. Обычно это всевозможные «юбилейные» ордена и медали. Их такое огромное количество, что запомнить все решительно невозможно, да и не имеет особого смысла.

Нравится фольхам таскать на груди лишнюю тяжесть — их право. Женщины вон тоже любят носить серьги, драгоценные ожерелья и прочие украшения. Чем фольхи хуже?

В оправдание Тьерна Готмала, если ему оно нужно, стоит отметить, что Южная марка — спокойное место. Она и маркой-то не должна называться, так как после образования Вольной марки не является пограничной провинцией.

— А неплохо, — явно польстил мне маркграф Готмал, оценив выстроенное копье.

На «Молнию» он и взглянул с явной завистью, слишком редки пока что такие оруженосцы, но остальные машины его вряд ли впечатлили.

— Поймали мы твоего торгаша, — без предисловий начал он, переходя к цели своего визита. — Вовремя поймали! Целый караван снарядил тварь! Все поселения в предгорьях хотел объехать. Маги мои с проверкой сунулись, пиво и сидр — отравлены.

— Заражены, — машинально поправил я.

— Да какая к демонам разница, — отмахнулся маркграф. — Но по всему выходит, что я теперь твой должник. А я не люблю быть должным. Поэтому и прибыл лично, чтобы поблагодарить.

— Я сделал то, что должен был сделать в таком случае, — сказал я то, что от меня хотели услышать.

Ради простой благодарности проделать весь этот путь? Что-то я в этом сильно сомневаюсь. Отблагодарить можно и телеграммой. Дорогой подарок послать или деньги. Я не гордый, даже скромную сумму с удовольствием возьму. Хотя большие суммы или дорогие подарки, например рыцари, только приветствуются.

Надеюсь, в качестве благодарности он не планирует мне всучить руку своей сестры? Той самой тетушки Дэи, которой меня ещё Константин пугал? Впрочем, если приданное будет большим и с Южной маркой будет заключен союз, то этот вопрос можно рассмотреть.

— И все же, я настаиваю, чтобы в благодарность ты принял от меня скромный дар, — расплылся в ответных любезностях маркграф.

Раз правитель Южной марки настаивает, то кто я такой, чтобы отказываться? Да и нескромный дар готов принять. И побольше! Побольше!

— Я еще помню, в чем ты сражался в Золотом. Со времён своей юности не видел «Клевцов» в деле, — продолжил маркграф, сделав знак своим людям, стоявшим возле спущенных с дирижабля больших ящиков. — Да и тогда они считались редкостным старьем.

— Может они и старые, но крепкие, — слегка обиделся я за верно послужившие мне комплекты самоходной брони.

Да, «Клевцы» были потертыми, потерявшими блеск и товарный вид, но свою задачу выполнили до самого конца. Правда восстановлению не подлежат, но после таких повреждений оно и неудивительно.

— Не спорю, — согласился Тьерн Готмал. — Но я привез с собой кое-что получше. — Два десятка «Рейтаров», только что выпущенных мануфакторумами моего дома…

Люди маркграфа вскрыли боковую крышку одного из ящиков. На солнце сверкнула сталь надёжно зафиксированного в вертикальном положении самоходного доспеха.

«Рейтары» не самая новая модель самоходной брони, но проверенная временем, надежная и довольно популярная. Собственно именно поэтому их всё еще производят, причем не только в доме Готмал, но и в Речной, а также Северной марке.

— Благодарю. Это очень щедрый дар, — совершенно искренне поблагодарил я маркграфа. — Надеюсь, вы не откажетесь побыть немного моим гостем?

— Если ты рассчитывал, что я подарю тебе подарок и тут же свалю назад, то зря, — хохотнул он в ответ. — Показывай, что тут и как. Давно хотел побывать в Вольной марке. Да всё никак не удавалось.

— Так ты говоришь, это проделали островитяне? — мрачно поинтересовался маркграф Тьерн Готмал, пнув небольшой камешек, отколовшийся от стены форта.

Изучать руины древних ему быстро наскучило, тем более мы лишь сверху осмотрели раскопанную часть подземного города, не рискуя углубляться в хитросплетение подземных коридоров.

Зато внимание маркграфа привлек Восточный форт. Слишком свежими были следы недавней бомбардировки.

— Да! Больше просто некому. Сначала бомбами ударили, а потом газом, — пожаловался я.

Будет неплохо, если Тьерн Готмал заимеет небольшой, а лучше большой зуб на островитян.

— Что-то наши островные родственнички в последние пару лет окончательно обнаглели, — разозлено проворчал он. — Если и насчёт твоего торгаша догадки верны, то я обязательно подниму этот вопрос в фольхстаге. Нельзя позволить островитянам безнаказанно вытирать ноги об империю. Сами не заметим, как превратимся в половую тряпку.

Пожалуй, тут я с ним согласен. Проблема в том, что я понятия не имею, каким должен быть этот ответ. Не стоит спускать островитянам подлости, но и развязывать войну не вариант. Древолюбы этому только рады будут.

Всё-таки империя как-то чрезмерно возгордилась, и наплодила слишком много врагов. Вот и приходится вертеться, не зная, откуда прилетит следующий удар. Давно следовало договориться с теми же островитянами или альвами, разграничить сферы влияния, подписать все необходимые договоры.

Впрочем, вроде бы с Великогартией мы что-то такое и подписывали. И каков итог? Может хоть бумага мягкая?

Оставив в покое остатки форта, мы двинулись к коляске. Не на рыцаре же маркграфа возить. Вот и пришлось как-то изворачиваться. В Степном Страже сложно быстро найти самобегающую коляску, но с обычной конной особых проблем не возникло.

— А это ещё что? — едва устроившись в коляске, поинтересовался маркграф, кивнув в сторону стремительно приближающегося к нам всадника.

Я машинально положил руку на рукоять револьвера, но узнал наездника и расслабился, а затем вновь напрягся.

— Похоже, что-то случилось!

Чтобы директор биржи сел в седло… надеюсь, он не новости о смерти императора нам везет. Я к Суману Второму испытываю двойственные чувства, но его смерть в такой момент будет совершенно лишней.

— Ваше Сиятельство! — соблюдая формальности, в первую очередь Берг обратился ко мне. Для несклонного к физической активности чиновника, в седле он держался довольно уверенно. Я бы сказал, бодро. — Срочная телеграмма для Его Сиятельства маркграфа Тьерна Готмал.

— Давай её сюда, — потребовал правитель Южной марки, но директор биржи протянул ему сложенный вдвое листок только после моего разрешающего кивка.

Пробежав взглядом по тексту телеграммы, Тьерн Готмал грязно выругался. Посмотрел на меня.

— Твоя проклятая болезнь начала убивать! — сухо сообщил он, одним резким движением смяв листок с телеграммой, словно именно она была главным виновникам случившийся катастрофы.

Я почувствовал, как по спине пробежал холодок затаённого страха.

Неужели древолюбы или островитяне решили ускорить события? Я предполагал, что подобное возможно, но всё же надеялся, что пронесёт. Что у меня будет больше времени. Нужно лично удостовериться, ошибаться в таком деле нельзя. Может, причиной смертей стала не изумрудная чума, а что-то другое. Люди всё же смертны, да ещё и внезапно смертны.

Готов свой титул в залог поставить, без вмешательства зловредной магии альвов тут не обошлось! Энно что-то там говорил про целительную магию? Ну так альвы в плане магии настоящие чемпионы и болезнь пробудить им вполне по силам.

Кстати, насчёт Энно. Необходимо проверить, как там форт. И следует немедленно усилить охрану! Или ровно наоборот? Больше охраны — больше внимания. Лучше отправлю свободное копье к горам. Два копья, включая пажей! Пора им попробовать себя в долгих переходах. Это должно отвлечь внимание возможных шпионов островитян и альвов.

— Я должен немедленно вернуться в Южную марку, — продолжил Тьерн Готмал, посмотрел на меня и нехотя, словно слегка смущаясь, добавил: — Я не могу требовать, но хочу попросить Ваше Сиятельство лететь со мной.

Во, ещё и вежливое обращение пошло. Могут же фольхи, когда прижмет.

Нет, в целом сегодня маркграф старался держать себя в рамках. Был вежлив, не давил авторитетом и статусом, не плевался раздражением. Но иногда проскальзывало в нём уже знакомое мне по предыдущей встрече лёгкое пренебрежение к моей скромной персоне.

Все фольхи, особенно высшие, равны, но некоторые всё же равнее.

— Хорошо, я готов лететь, — быстро согласился я.

Тут наши желания полностью совпадают. Изумрудная чума — это серьёзно. Тут я готов даже наплевать на свою нелюбовь к полётам. Иным способом до Южной марки быстро просто не добраться. Мы не альвы, чтобы порталы строить.

— Но на дирижабле придётся усилить меры безопасности, — добавил я, вспомнив обстоятельства полёта на другом флагмане, императорском.

— Это ещё зачем? — не понял маркграф.

— Не хочу, чтобы история с «Вершителем Судеб» повторилась, — честно признался я.

Бояться встречи с вражеской эскадрой не стоит, а вот диверсии…

— Среди моих людей нет предателей! — гордо бросил Тьерн Готмал, быстро сообразив, куда я клоню.

Приключения третьего принца при возвращении из Вольной марки в столицу были ему хорошо известны. И в злоключения, а то и в трагедию они не превратились только благодаря чуду… и моему скромному вмешательству.

— Третий принц думал точно также, а в результате оказалось, что его повар работал на островитян. Да и я сам недалеко ушёл, — самокритично признал я, вспоминая Ано. Ждал удар от змеек, а он последовал с другой стороны. Впрочем, и от змеек тоже, но позже.

— Хорошо, я распоряжусь усилить охрану паровика и винтов, — нехотя кивнул маркграф.

— И крюйт-камеры.

— Хорошо.

— И арсенала.

— Да хорошо! — теряя терпение, рявкнул Тьерн Готмал. Не привык он быть в числе просителей, но обстоятельства обязывают. — Можешь ещё и своих людей взять, если моим не доверяешь.

Я отрицательно дёрнул головой. Нет уж, хватит заигрывать со смертью. Мне изумрудная чума не опасна… надеюсь. Насчёт остальных я не уверен. Особенно если эта вспышка то, чего я так боялся.

Вместе с плохими новостями на нашу удачу пришел и попутный ветер. Сильные восточные порывы гнали флагман рода Готмал обратно на запад. Одинокие вершины облетать не стали, прошли над горами. Чего дирижабли обычно не делали. Зато сэкономили минимум полдня.

Горан из тихого провинциального города как-то внезапно превратился в что-то весьма напоминающее осаждённую крепость. Слишком много латников и сержантов на улицах, рыцарей и оруженосцев в пригородах.

Хоть маркграф Тьерн Готмал и спешил вернуться, но телеграмму о немедленном строгом карантине на зараженных территориях все же отправил.

Моё первое предупреждение он успешно проигнорировал. Только выслал врачей, чтобы проверить все поселения в предгорьях и установить, где есть вспышки болезни.

С паршивой овцы…

Любят у нас в Эдане сначала забить на предупреждения, а потом в срочном порядке, бросая все силы и ресурсы, героически преодолевать последствия, которых можно было избежать. Такая вот древняя эданская традиция.

— В данный момент болезнь выявлена в этих восьми точках…

Немолодой латник с погонами полковника императорской армии водил указкой по вертикально висевшей карте окрестностей Горана. Часть территории к северу-востоку от города был незамысловато закрашен штриховкой в красный цвет.

— … ещё четыре мелких поселения высоко в горах под вопросом.

— Какие меры предприняты? — поинтересовался маркграф Готмал, буравя карту тяжёлым взглядом, словно увидел в ней непримиримого врага.

— На всех дорогах стоят карантинные посты, разворачивающие жителей заражённых селений обратно. Также окрестности заражённых поселений патрулируются конными разъездами, оруженосцами и рыцарями. Район закрыт. Карантинные кордоны поставлены перед всеми городами и крупными селениями. Жителям не рекомендуется покидать свои дома без особой на то нужды.

— Этого мало, — влез я. — Нужен полный запрет на любые перемещения жителей всех окрестных селений. Отмена пассажирских поездов и дирижаблей. Усиленные патрули на дорогах и полная блокировка всех заражённых селений.

Пятно выглядит угрожающе, но масштаб заражения пока что не так велик. Всё же населения в предгорьях Одиноких гор не так много. Это тебе не плодородные равнины, что лежат дальше на севере, и не центральные провинции империи.

— Что по смертям? — спросил маркграф Готмал.

— Все началось в Приозерном, — полковник латников ткнул указкой в одну из точек, практически в центре заштрихованной зоны. — Где-то через день после вашего отлёта в Вольную марку, зафиксировано первые десять смертей. На следующий день умерло двадцать человек. Среди жителей началась паника…

— Они начали бежать из заражённого селения к родственникам да соседям, — подытожил я, кивнув на такое маленькое, но опасное пятно. Худшие опасения подтверждаются — Она пришла. — А следом начались смерти и в других селениях.

Хорошо ещё, что за болезнью был хоть какой-то контроль, и далеко разбежаться больные не успели. А там и армия карантинные посты выставила. Помедли мы ещё чуть-чуть и если не половина, то треть Южной марки горела бы огнём смертельно опасной эпидемии.

— Точно так, — подтвердил полковник латников. Нас представили, но я как-то не запомнил его имя. — В данный момент у нас несколько сотен подтверждённых смертей.

— Гарн, — повернулся ко мне маркграф Тьерн Готмал. За время полёта мы не сказать что сдружились, но договорились отбросить некоторые условности. — Ты первым забил тревогу, нашёл причину. И я сильно сомневаюсь, что жители Золотого нужны тебе лишь в качестве шахтёров. Мы можем создать лекарство?

— Лекарство создать можно, — тяжело вздохнув, подтвердил я. — Но для этого нужны деньги, ресурсы, люди…

— Всё будет, — нетерпеливо перебил меня Тьерн Готмал. — Я отпишусь императору, подниму на уши всех маркграфов, обращусь к принцам, но достану необходимое. Лучших целителей, врачей!

Всё как всегда. Пока чувствуется лишь запах дыма — мы спокойны. А как огонь начинает лизать крышу — бросаемся героически тушить здание.

Те же карантинные посты можно было заранее поставить. Если Энно прав, то для пробуждения болезни маги поработали, а их силы всё равно не безграничны. В одном, двух, трёх местах они бы болезнь пробудили, а потом всё. Это всё же магия, да ещё и высшая. К тому же альвы явно не в центр селения выходили ритуалы устраивать, а значит, к сложностям присовокупим и дистанцию.

Да будь карантинные посты и патрули, может альвы бы и вовсе испугались и все планы пересмотрели! А это время! Столь необходимое нам время!

— Целители и врачи, это хорошо, — согласился я. — Но этого мало. Нужно время. Минимум месяц! А, скорее всего, два-три. — Это ещё оптимистичные подсчёты. Не знаю, сколько там островитяне со своей вакциной возились, но они могли годами работать. — И этого времени у нас нет, — отметил я. — На этих восьми селениях чума не остановится. Пойдёт дальше. Если только не принять суровые, но необходимые меры…

Очередная вершина лицемерия взята. Красивая формулировка — словно яркая обёртка шоколадной конфеты. Да внутри коричневая, но далеко не такая вкусная масса.

— Ну, говори! — поторопил меня маркграф Готмал.

— Мое предложение вам сильно не понравится, — мрачно предрёк я, стараясь скрыть охватившую ладони лёгкую дрожь.

В воздухе явственно повеяло знакомым запахом горелой плоти