Книга V: Песнь Надежд

Глава 10

Грохот и скрип металлических засовов нарушил тревожный сон Велайда. Он вскочил с грубой деревянной койки, застеленной куском засаленной рогожи и с недобрым предчувствием уставился на дверь. За всё время, что он провёл в одиночном заточении, к нему ещё никто не приходил. Если не считать безмолвных стражей в чёрных доспехах, которые приносили кусок хлеба с миской жидкой похлёбки. Но сейчас, насколько молодой аристократ мог судить, время для кормёжки ещё не наступило…

Наконец скрипнули петли и в небольшое узилище заглянул высоченный воин, которому приходилось аж пригибаться, чтобы не задевать верхний косяк.

— Виходит, — коротко распорядился молдегар, потешно коверкая буквы.

Подозрительно поглядывая на алавийскую шавку, Велайд осторожно двинулся к двери. Уж не решили же захватчики его отпустить? Нет, это даже звучит слишком невероятно. Тогда что же от него хотят?

В коридоре дворянина поджидали еще три бойца, габаритами ничуть не уступающие первому. А потому молодой Адамастро отложил попытки совершить побег. Одолеть этих вооруженных громил без кольца нечего и думать.

Окружив со всех сторон, молдегары повели Велайда куда-то по коридорам цитадели. В целом, с пленником обращались достаточно тактично. Не хватали, не толкали и не били. Это даже было немного удивительно. Юный нор Адамастро успел наслушаться на войне от старших товарищей о нравах солдат Капитулата. А потому не понимал, чем вызвано такое особое отношение к нему.

Несколько раз конвой проходил мимо окон, и парень по одному взгляду на улицы родного города понял, где находится. Значит, его заточили в цитадели Гарда? Что ж, это уже небольшой, но прогресс. До сегодняшнего дня дворянин даже понятия не имел, где его держат.

Поднявшись по винтовой лестнице, процессия остановилась возле окованной стальными полосами двери. Один из стражей гулко бухнул кулаком в косяк, сунул голову внутрь, что-то спросил на алавийском, а затем посторонился, впуская Велайда. Адамастро вошёл в небольшой кабинет, где царила педантичная чистота. Каждый листок идеально обрезан по размеру. Каждая стопка безупречно выровнена. Фолианты выставлены корешок к корешку. Тубы со свитками уложены в симметричные ряды, словно ожидающие приказа солдаты. А возглавляла это царство строжайшего порядка взрослая алавийка, чей цвет кожи был ничуть не светлее лакированного дубового стола за которым она восседала.

— Входите, молодой человек. Присесть не предлагаю, ибо не на что, — на безукоризненном наречии людских государств обратилась темноликая к аристократу. — Давайте с вами познакомимся. Меня зовут Ане-Раанея и в своём лице я представляю на этих землях Инспекцию воли Высшего Капитулата. Как мне обращаться к вам?

— Я Вэл, — коротко буркнул аристократ.

— Просто Вэл? — с нажимом поинтересовалась алавийка.

— Вэл нор Лайде третий, — соврал молодой магистр.

Велайд понимал, что представляться настоящим именем опасно. Но не придумал ничего лучше, чем назвать девичью фамилию матери.

— Что ж, рада знакомству, Вэл нор Лайде, — сухо кивнула темноликая. — Скажите, это ваш перстень?

На стол легло недешевое кольцо с кристально чистым аквамарином. В братстве Безликих подобные награды доставались лишь тем, кто умением и храбростью отличился в бою. И свой перстень молодой дворянин получил в подарок от Риза после их схватки с алавийским кардиналом. Но сказать об этом вслух значило подписать себе смертный приговор…

— Да, — не стал отпираться магистр.

— В нашей культуре принято добавлять «веил’ди», чтобы выказать собеседнику уважение, — весьма прозрачно намекнула Раанея.

— Я учту это. Веил’ди, — принял правила игры Велайд.

— Хорошо. Мне нравится ваша сговорчивость, — холодно улыбнулась женщина. — Теперь поведайте мне, Вэл, о своём боевом опыте. Вы участвовали в боях против Капитулата?

— Нет, Веил’ди, я пробыл на войне всего год, обороняя Горный Предел от армии прибрежных государств.

Вообще, каждый ребёнок знал, что так называемые прибрежные государства — это колонии альвэ. Темноликие их снабжают не только продовольствием, товарами и оружием, но нередко и людьми, чтобы безостановочно оказывать давление на континентальные области. Сам же Капитулат на дипломатическом уровне отрицал своё участие, дабы беспрепятственно продолжать торговую экспансию южных стран. В частности Патриархии, Медеса и Равнинного Княжества. И только после резкой смены направления политики Леорана гран Блейсин темноликие прибегли к прямому военному вмешательству.

Да что говорить, Велайд лично бился с двухметровыми верзилами, подозрительно похожими на выкормышей алавийских тренировочных лагерей. Они точно так же не бельмеса не понимали человеческий язык, но зато были облачены в цвета прибрежных государств. Однако в нынешнем положении для младшего нор Адамастро лучше бы прикинуться дураком, который видит только нож, но не замечает руку, что его держит.

Раанея испытующе посмотрела на парня, но тот изобразил на своём лице самое наивное и бесстрастное выражение, на которое только был способен.

— А как вы смотрите на перспективу сотрудничать с временной администрацией Клесдена, Вэл? — вкрадчиво заговорила алавийка, вроде бы вполне удовлетворённая ответами дворянина.

— То есть… сотрудничать? — напрягся Велайд.

— Не переживайте, Вэл нор Лайде. От вас никто не требует предавать свою страну. Наше присутствие в Клесдене — лишь недоразумение, возникшее вследствие недопонимания между правителями наших стран. Скоро всё наладится, уверяю вас. И, осознавая это, временная администрация стремиться формировать прочные связи с местными жителями уже сейчас.

— Прошу извинить, веил’ди, но от меня всё еще ускользает смысл ваших речей, — прямолинейно заявил парень.

— Я всего лишь предлагаю совместно заниматься поддержанием порядка на городских улицах и ничего сверх этого. Сейчас в Клесдене активно орудует разного рода отребье — мародёры, грабители, контрабандисты. И дать им бой, как мне кажется, весьма благое дело. Вне зависимости от того, на чьей стороне вы выступаете.

Велайд прикинулся, будто задумался. Но в действительности он всеми силами старался скрыть всколыхнувшуюся в нём радость. Это же то, что нужно! Долгожданный шанс! Удрать от алавийцев будет гораздо легче на улицах, нежели сидя под замком в цитадели. Теперь главное не вселить подозрений своим излишним рвением.

— У меня есть время на размышления, веил’ди? — тактично уточнил молодой озарённый.

— До вечера.

— Пожалуй, этого хватит.

— Хорошо, Вэл, тогда встретимся позже. И помните, Капитулат всегда безжалостен к своим врагам. Но союзниками он крайне дорожит, и ценит их не меньше, чем собственных граждан. Подумайте над этим.

Логово Мрачного Грегора располагалось в весьма неплохом районе Клесдена. Точнее, таковым тот был до оккупации войсками альвэ. А теперь здесь образовалось слишком много пустующих домов, поскольку хозяева имели возможность сбежать. Вполне вероятно, что головорезы, не мудрствуя лукаво, просто заняли чьё-то освободившееся жилище и объявили его своим.

Насшафа безошибочно вела нас к нужному месту, виртуозно скрываясь в тенях и двигаясь словно нематериальный фантом. По сравнению с ней наш отряд Безликих ковылял по ночным улочкам будто стадо хромоногих страусов. Собственно, об этом и сама абиссалийка не упускала случая заявить.

«Ваш-ш топот слышно на всю округу!», «Я бы с-сделала это тише даж-же с кандалами на ногах-х!», «Не будь все люди такими глухими, то уже б с-сбежались на этот грохот!», «Вы ч-что, нарочно ж-желаете известить всех о своём приближении?» — это лишь малый перечень того, что мы слышали от Насшафы во время пути. Под конец неуклюжие попытки Безликих быть незаметными утомили её настолько, что она поклялась Великой Тенью заняться нашим обучением. «Нашим» — потому что мне от абиссалийки доставалось ничуть не меньше упрёков, нежели остальным. Хотя, как по мне, копируя походку алавийских воительниц, я производил не так много шума. Но да куда мне спорить с рождённой во тьме дочерью ночных пустошей?

Вскоре мы добрались до обиталища Грегора, и Насшафа постучала в дверь каким-то особо хитрым способом. По ту сторону сразу же послышалась возня, гулкий стук деревянного засова, а затем в полоске света возникла предельно отталкивающая рожа, сверкающая до черноты гнилыми зубами:

— О, Милария Бледная Смерть, как жеж радостно тебя зреть! Слава Ваэрису, ты возвернулась! А то босс уже, стал быть, изошёлся весь. Да-да, на говнецо изошелся, как есть говорю! Котёл с вами?

— Затнис-сь, Тухлоротый, не до тебя! — Насшафа грубейшим образом оттолкнула бандита и вошла. А следом в проём шагнул и я.

— Э-э-э⁈ Энто еще кто⁈ Ну-ка, стоять! — излишне смело бросился на меня гнилозубый сторож.

Недотёпа на свою беду вытряхнул из рукава грузик кистеня и даже успел замахнуться. Но уже через мгновение его будто тараном снесло слабенькое плетение «Молота». Я вложил в него буквально каплю энергии, но и её хватило, чтобы Тухлоротый, как назвала тупицу абиссалийка, отлетел и со всего маху впечатался в стену. Что-то хрустнуло, из глотки головореза вырвался хрип, а с губ закапала розовая пена.

Кажется, я всё-таки перестарался. Боевое плетение сломало доходяге грудину, а обломки рёбер проткнули ему лёгкие. Ну что ж, бывает. Лес рубят, щепки летят.

— Они здес-сь, — указала пальцем альбиноска на дверь, ведущую, судя по всему, в гостиную.

Понятливо кивнув, я дал знак Гимрану. И тот безропотно отправился объяснять местным обитателям, насколько они неправы.

Как я и предполагал, дом, судя по всему, ранее принадлежал какой-то зажиточной семье. Либо купцам, либо ремесленникам. Но контрабандисты превратили некогда милое гнёздышко в обитель смрада, пьянства и разврата. Отныне тут безраздельно властвовала вонь гнилого перегара, затхлого пота и дешёвых благовоний.

Заметив, что в их логово вторглись чужаки, головорезы повскакивали со своих мест, сбросив с себя потасканных девок, которые коротали с ними вечерок. Но тут Гимран «Молотом» без лишних экивоков раздробил в щепки резной стол, где стояла выпивка и жратва. Контрабандисты намёк поняли и подрастеряли весь пыл.

— Я сосчитаю всего до трёх, — объявил мой помощник, — а затем, убью каждого, кто останется на ногах. СЕЛИ! БЫСТРО! РУКИ ДЕРЖАТЬ НА ВИДУ!

Подобно послушным школярам все до единого обитатели городского дна рухнули на свои места и вскинули лапки кверху. Размалёванные потаскухи, глядя на «кавалеров», поступили ровно так же.

— Пожри меня Драгор, это же… — начал кто-то.

— Безликие демоны! — закончил за него другой.

Едва было зародившийся гомон стих, как обрубленный, когда Гимран раздражённо дёрнул полой плаща. Прозревшие разбойники стали тише воды и ниже травы. Так что никто из них не посмел даже шевельнуться, пока мы с Насшафой шли к лестнице. Но не успели мы преодолеть и половины ступеней, как над перилами возникла растрёпанная голова человека, который по описанию на сто процентов походил на Грегора. Не знаю, кому пришла идея прозвать его Мрачным. Скорее, это был Постный Грегор. Какое-то снулое лицо, зализанные набок сосульки немытых волос, бесцветные водянистые глаза, обрюзгшие щеки, утягивающие вниз уголки губ. Из-за этого создавалось впечатление, что главарь вот-вот готовится заплакать.

— Что здесь происходит⁈ Вы ещё кто такие⁈ — голос у Грегора, в противовес внешности, оказался звучным и глубоким. Но вот своим умением анализировать ситуацию он пока не впечатлял.

— Посмотри на меня внимательно и подумай, остались ли у тебя ещё вопросы? — обратил я на себя внимание бандита.

Мрачный Грегор зыркнул на нас с Насшафой и в глубине его блёклых глазок зародилось нечто напоминающее страх.

— Маэстро, если я правильно понимаю? — сохранил самообладание главарь.

— Именно, — кивнул я.

— Что вас привело ко мне? — нервно облизнул губы мужчина, периодически косясь на абиссалийку.

— Видишь ли, Грегор, ты кое-что обещал моей прекрасной спутнице. Она уже выполнила для тебя немало поручений, а взамен пока ничего не получила. Тебе не кажется это не совсем справедливым?

— Я не понимаю, почему мои дела с Бледной Смертью заинтересовали кого-то вроде вас… — попробовал было Грегор качать права, но я быстро обломал его.

Небольшой «Серп» с треском перерубил резные балясины, и та часть перил, на которые опирался главарь банды, свалилась вниз. Сам мужчина поспешно отскочил назад и испуганно уставился на меня.

— Э-э-э, господин Маэстро, пожалуйста, успокойтесь! Д-давайте во… во… во всём разберёмся, как разумные деловые люди! Я не имел понятия, что Бледная Смерть пользуется вашей… э-э-э… особой благосклонностью. Да мне и в голову не приходило её обманывать! Я… эм-м-м… всё ещё работаю над своей частью сделки… Просто добыть необходимую информацию оказалось значительно сложнее, чем я предполагал…

— Сладко поёшь, да верится с трудом, — небрежно отмахнулся я от многословных заверений Мрачного Грегора. — Может, ты ещё и не собирался удерживать в заложниках женщину, которая составляла компанию этой белокожей миларии?

— И в мыслях не было! Ваэрис свидетель, наше сотрудничество строилось на сугубо добровольных началах! А ведь Милария Бледная Смерть отправила на тот свет нескольких моих ребят…

— И ты собираешься выдвинуть какие-то претензии? — подбавил я угрозы в голос.

— Нет-нет, мы уже разрешили это недоразумение! — поспешил откреститься от любых притязаний главарь.

— В таком случае, я хочу увидеть миларию, которую ты у себя поселил, — не терпящим возражений тоном высказал я.

— Разумеется, я сейчас же распоряжусь! — почти радостно закивал головой Грегор. — Эй, Гнутый, бегом наверх! Пригласи сюда нашу гостью!

Кем бы ни был этот Гнутый, но под строгим взором Гимрана он не решился исполнять веление босса. В гостиной никто даже не шевельнулся.

— Это лишнее. Насшафа может сама сходить, ведь так? — не стал я доверять головорезам.

— Раз-зумеется! — отозвалась абиссалийка и уверенно отправилась куда-то в недра большого дома.

Пока она отсутствовала, в просторном помещении царило напряженное молчание. Мои люди в любой момент были готовы устроить здесь кровавую бойню. А прихвостни Грегора чуяли эту решимость и очень боялись спровоцировать озарённых.

— Эм, господин Маэстро? — робко позвал меня главарь. — Я не мечтал о встрече с вами, но раз уж это случилось, то… э-э, возможно, я могу быть вам чем-то полезен? Если вам нужен человек для… э-э-э… особой работы, то я и мои парни…

— Закрой. Свой. Рот, Грегор, — подчёркнуто медленно поднял я ладонь. — Вы все тут живы только потому, что я ещё не придумал, за что уничтожить тебя и твою кодлу. Не облегчай мне эту задачу.

На высоком лбу предводителя контрабандистов заблестели крупные бисеринки пота. Он заткнулся, и не пытался больше заговаривать мне зубы, пока не вернулась Насшафа с Илисией.

Бегло осмотрев мачеху, я уверился, что выглядит она вполне неплохо. По крайней мере, одежда целая, следов избиений нет, на лице лёгкий макияж и здоровый румянец. Ты посмотри на этих прохиндеев! И тут не дали мне причин разворошить это логово.

— Милария, с вами всё хорошо? — поинтересовался я у Илисии для верности. — Эти люди обходились с вами порядочно?

— Да, спасибо. Всё было терпимо, — степенно кивнула мачеха. — В чём-то они даже мне помогли.

После её слов по сборищу головорезов пронёсся вздох облегчения.

— Отлично. Тогда идёмте.

Галантно предложив Илисии локоть, я повёл её прочь из бандитского притона. Моё шествие сопровождалось десятками взглядов и полнейшей тишиной. Однако всеобщее настроение неуловимо сменилось с безысходного ужаса на нетерпеливое ожидание. Сейчас за мной закроются двери, и контрабандисты выдохнут с облегчением.

— Гимран, никто не должен знать, что я здесь был, — негромко изрёк я, когда проходил мимо помощника.

— Вас понял, экселенс. Мы обо всём позаботимся, — невозмутимо кивнул магистр.

Бережно придерживая мачеху, я вывел её из гостиной и плотно затворил за нами дверь. А уже через секунду за ней послышался грохот и истошные крики.

— Ризант, прошу, скажи, вы с Насшафой что-нибудь узнали о Велайде? — дрогнул голос Илисии.

Это первое, о чём она спросила. Ни о моём возвращении, ни о защите Арнфальда, ни о нашем поместье. Судьба отпрыска волновала её гораздо больше, чем участь умирающих за стеной бандитов. Да даже целый мир отошёл на задний план, уступив беспокойству за сына. И мне не за что было упрекать Илисию…

— Пока нет, но я обязательно узнаю, где он, — негромко ответил я, дождавшись, когда вопли из дома поутихнут.

— Прошу, спаси его… спаси брата, Ризант… умоляю!

Оставшись наедине со мной, мачеха больше не смогла поддерживать маску высокомерия и невозмутимости. Она судорожно вцепилась в мою руку и во мгновение ока стала бледнее мела. Глубокие тёмные синяки под её глазами проступили сквозь слой жемчужной пудры. И женщина разом постарела на десяток зим.

— Не волнуйся, я сделаю всё, что от меня зависит, — твёрдо заявил я.

И я действительно был намерен сдержать обещание. Велайда со мной связывали не только родственные узы. Незримые нити клятвы крови тянулись от каждого Безликого, присягнувшего мне. И невзирая на то, что надо мной у здешнего мироздания не было власти, я сам не собирался снимать с себя бремя ответных обязательств.