Книга V: Песнь Надежд

Глава 23

Зная, как Гесперия недолюбливает огонь, я атаковал тварей плетениями иной стихийной направленности. Целый рой крохотных льдинок с шуршанием и свистом устремились к порождениям Абиссалии. Магические воплощения широким облаком засеяли землю и деревья, легко пронзая снег, кору и тела отродий. Сразу четыре уродца опали неподвижными грудами плоти, не успев издать ни звука. А остальные вскинулись словно потревоженные звери.

Увидав мою одинокую фигуру, существа пронзительно завизжали, а затем ломанулись ко мне, чрезвычайно проворно лавируя между древесными стволами. Я же только хмыкнул, и пустил им навстречу десяток «Матрёшек». Прелесть этих чар заключалась в том, что от меня не требовалось снайперской точности. Достаточно было попасть хотя бы рядом с врагом. А активировавшееся заклинание разлеталось на манер небольшого фугаса, исторгая на огромной скорости поражающие энергетические конструкты, но уже размером поменьше.

Десять хлопков грянули короткой дробью, поднимая в воздух стену снега. Внутри этого белоснежного облака протяжно заревели твари. А я для надёжности пустил ещё вдоль земли плетение «Колесницы». Заклинание затянуло всё вокруг себя в воронку, перемололо и выплюнуло. В лесу образовалась прогалина, залитая бурой кашицей из плоти, талого снега и щепок. Теперь опознать в этой слизистой массе кьеррских отродий не смогут даже их белокожие создатели.

Да, я уже не тот начинающий колдун, что поджав хвост бежал из плена абиссалийцев. Обладай я пять лет назад нынешними знаниями, то от улья остался бы только засыпанный мелким щебнем кратер.

Вокруг воцарилась полнейшая тишина. Сверху опадала мелкая кровавая взвесь, моментально превратившаяся на холодном воздухе в крохотные замороженные кристаллики. Но я не спешил развеивать атакующие конструкты. Слишком хорошо я успел изучить повадки тварей в прошлом…

Делаю осторожный шаг. Подошва с хлюпающим звуком погружается в ещё не замерзшее месиво. Ещё шаг. Всё ещё тихо. Третий шаг…

— Хр-р-ра-а-а!!!

Недобитая и истекающая кровью тварь кинулась на меня из-за поваленного дерева. Но я ожидал чего-то подобного. Поэтому готовое плетение «Молота» прервало полёт отродья и вколотило его в землю. Раздался хруст, влажное чавканье, и вновь повисло безмолвие.

Не обращая внимания на сердитое сопение Гесперии, которая злилась из-за сломленных «Колесницей» деревьев, я двинулся к трупам чудищ, убитых первыми. Не скажу, что увиденное меня порадовало. В отличие от порождений Абиссалии, с которыми я бок о бок прожил полгода, эти выглядели… хм… более изощренными, что ли? Шипов стало больше, твёрдые наросты брони массивней, костяные лезвия приобрели сложную форму, а конечности дополнительные пары суставов. Мне кажется, на создание этих потратили непозволительно много плоти. Но с чего б кьеррам быть такими расточительными?

— Гесперия, как давно началось это нашествие? — обратил я взор на лесного духа. — Я же верно понимаю, что раньше они сюда не забредали?

— Да. Люди умели сдерживать пустошь, — поморщилась дриада, которая недолюбливала человечество практически так же, как и абиссалийских отродий. — Однако количество тварей росло, и вскоре они стали заходить всё дальше и дальше.

— Когда обстановка ухудшилась?

— В пору позапрошлого цветения.

Я напряжённо закусил губу и принялся расхаживать по снегу. Запоздало подметил, что замерзаю, а потому подогрел себе кровь «Божественным перстом».

Что же это получается? Вторжение началось спустя год после того, как твари при моей поддержке вырезали Фаренхолд и уковыляли в пустоши с многими тысячами трупов на гнилых горбах? Я, конечно, не могу знать всех подробностей, но интуиция подсказывает, что именно моё появление сломало хрупкий баланс сил на континенте. Однако я хочу верить, что ошибаюсь…

— Здесь поблизости обитают люди? — задал я новый вопрос.

— Почему ты спрашиваешь? — насторожилась Гесперия.

— Хочу побеседовать с ними. Возможно, узнаю что-нибудь полезное.

Первородный дух молча указала куда-то в сторону, и я без раздумий отправился в том направлении. Буквально через десяток метров деревья вдруг расступились, и моему взору предстала внушительных размеров стена частокола, возведённая на монументальном каменном основании, скреплённом раствором.

— Фьюу-у, ничего себе деревенька! — присвистнул я. — Такую и легион молдегаров с наскоку не возьмёт!

Ответом мне стало молчание. Я оглянулся, но Гесперии рядом уже не оказалось. М-да… иногда я забываю, какими странными и обидчивыми могут быть духи природы. Ну да ладно. Она мне сейчас и не нужна. С северянами я и без её присутствия пообщаюсь.

Мечтая побыстрее вернуться в привычный тёплый климат, я согрелся очередным «Перстом», а затем сотворил несколько проекций «Катапульты». В три гигантских прыжка я под прикрытием темноты добрался до частокола, а четвёртым перемахнул его. Очутившись внутри поселения, я двинулся к ближайшему дому, откуда, несмотря на предрассветный час, уже глухо стучал топор. Мне бы, конечно, лучше пообщаться со здешним старостой. Но где его найти, коли все постройки выглядят одинаково? Просто длинные приземистые дома, будто бы до середины стен утопленные в каменистую промёрзлую почву, да с нахлобученными сверху покатыми крышами, похожими на меховые шапки из-за обилия снега. Никакого тебе разнообразия и индивидуальности…

Почти сразу за углом я обнаружил местного жителя, с макушки до пяток укутанного в длинные одежды из шкур животных. Он размахивал увесистым колуном, легко раскалывая объемистые поленья, а затем складывал под пристроенный к стене дома навес.

— Добрый человек, не мог бы ты ответить на пару моих вопросов? — издали обратился я к незнакомцу.

Северянин от звуков моего голоса подскочил, будто ужаленный, и развернулся, смешно выставив перед собой топор, словно защищаясь. На меня уставилась пара вытаращеных небесно-голубых глаз, обрамлённых пышными веерами ресниц и я с изумлением опознал в деревенском жителе молодую курносую деву. Ростом она была как бы не выше меня самого, но её пухлые губы и округлые щечки придавили веснушчатому лицу какое-то по-детски наивное выражение.

— Ты откель тут взялся, путник? Да ещё и голый совсем! Идём скорее в дом, пока мороз не опалил!

От такой заботы опешил уже я. А рослая северянка проворно подскочила ко мне, стянула свои меховые варежки и попыталась надеть их на мои ладони.

— Спасибо-спасибо, но мне не холодно! — кинулся я отбиваться от незнакомки.

— Хм… а ручки-то и вправду тёпленьки, — озадаченно нахмурилась она. — Чай успел отогреться у кого?

— Я просто шёл мимо и хотел расспросить об абиссалийских тварях, которые рыщут тут по лесам, — проигнорировал я вопрос.

Заслышав об обитателях пустошей, дева сразу же посмурнела.

— Эт тебе, странник, надобно к охотникам наведаться. Они часто из деревни отлучаются. С уродцами энтими, знать, каждый день сталкиваются. Окромя них никто тебе не подскажет.

— А далеко ли охотники ваши? Не сочти за наглость, но я спешу.

Дева еще раз осмотрела меня с ног до головы, особенно подолгу задерживаясь на обнажённых кистях и лёгких кожаных полусапогах, кои на холоде закаменели и превратились в настоящие колодки. Затем незнакомка хмыкнула, воткнула колун с размаху в необъятный чурбак и сделала жест, который я прочитал как: «Следуй за мной».

— Мож тебе хоть горяченького отвару плеснуть, путник? — предложила северянка. — А то ж ведь так и околеть недолго. Мне на тебя даж глядеть зябко.

— Не нужно, спасибо, — решительно отказался я.

— Я ж не корысти ради угостить хочу, а по-людски, по-доброму, — обиделась курносая сопровождающая.

— Не сердись, но действительно не стоит. Понимаешь, всех, кто старается мне помочь, вскоре настигают беды. Поэтому я просто расспрошу ваших охотников, да уйду. И вряд ли вы когда-нибудь обо мне услышите.

Закутанная в шкуры девушка покосилась на меня, а затем на всякий случай отошла немного вбок и суеверно поплевала на снег. Нравятся мне, всё-таки, здешние жители. Нет в них скепсиса, свойственного моим соотечественникам. В Патриархии даже в богов не каждый верит.

Наконец провожатая довела меня до одного из десятка одинаковых бараков, и по-хозяйски отворила дверь. Сначала мы попали в занавешенные пологом сени, пропахшие горелым жиром и дымом, а уже оттуда в жилую часть. Тут уже вовсю кипела жизнь. У огромного каменного очага, выложенного прямо посреди длинного дома, хлопотали женщины. Потрескивали поленья в огне. Вдоль стен стояли лавки, которые, по-видимому, служили жителям ещё и спальными местами. Деловито жужжали басовитые голоса мужчин, а из дальней части постройки доносился звонкий детский смех.

— Енвальд, ты погляди, какого чудно́го странника я повстречала! — обратилась северянка к коренастому мужику, заросшему бородой по самые глаза.

Селянин, мастерящий какую-то ловушку из оструганных прутков, бечевы и кожаных ремней, поднял взор на меня, и тотчас же напрягся. Ладонь его потянулась к рукоятке тесака, торчащего из-под голенища меховых унтов. Но обнажать оружие он пока не стал.

— Ступай, Журка, я сам побалакаю с заблудшим господином, — изрёк мужчина, не сводя с меня пристального взгляда.

Девица пожала плечами и убежала, оставив меня наедине с охотником и другими жителями длинного дома, которые высунули любопытные носы из всех углов. А сам Енвальд, как назвала бородатого моя провожатая, отчего-то облегчённо выдохнул, когда северянка ушла. Ужель думал, что я на неё нападу?

— Кто ты, и как проник за ограду⁈ — с ходу потребовал ответа мужик.

— Это неважно. Тебе следует знать, только то, что я не представляю угрозы для вашего поселения. В противном случае, от деревни осталось бы одно пепелище. Я понятно изъясняюсь?

Могучая пятерня охотника до побелевших костяшек сомкнулась на рукоятке тесака. Несколько его соплеменников из другой части дома, учуяв, как накалилась обстановка, подобрались ближе. Кто с дрыном, кто с ножом, а кто с рогатиной. Ну а я, стараясь выглядеть как можно грозней, принял живописную, но бестолковую позу, поигрывая расслабленными пальцами. Смешно, но это, кажется, подействовало. Северяне не спешили нападать на странного чужака.

— Чего тебе нужно? — процедил Енвальд.

— Всего лишь расспросить об отродьях из пустошей. Как давно они изменились? Как далеко забредают? Насколько выросло в минувшую пару лет их количество?

— Так вы посланник тингмана Фрёлле? — заметно подобрел собеседник. — Ужель наши мольбы о помощи были услышаны⁈ Слава богам… Господин, верите, нет, но от жутких тварей совсем спасу не стало! Никак с ними не сладить! Лес ломают, дичь изводят, ловушки портят, люд воруют! Уж и не вспомню, когда последний раз выходили за частокол без охраны!

На меня обрушился целый поток причитаний и жалоб. Причем, не только от Енвальда. Очень скоро к нему присоединились и другие охотники, побросав свои занятия. Жители, приняв меня за представителя какого-то местного князька, загомонили наперебой, выкладывая всю известную информацию. Ну а я и не спешил их разубеждать. В конце концов, я действительно собирался помочь с этой проблемой. Так какая разница, от кого я прибыл?

Итак, я выяснил, что Гесперия привела меня к восточной оконечности провинции Винхойк. И здесь масштаб бедствия оказался гораздо значительней, чем я думал. Охотники клялись, что из-за нашествия абиссалийских отродий обезлюдело несколько поселений, располагавшихся в опасной близости от пустошей. Порождения кьерров испокон веков посягали на спокойствие здешних земель, но северяне за множество поколений научились им противостоять. Взглянуть хотя бы на то, как они защищают свои деревни. Но с недавних пор твари обнаглели, озлобились и окрепли. Отточенная столетиями тактика перестала работать. Дозорные отряды исчезали бесследно. Торговые обозы подвергались нападениям. Нынче, если возникала нужда заночевать в пути, то лагерь обустраивали как временную крепость, отгораживаясь повозками.

Вследствие этого экономика здешних земель получила ощутимый удар. Добыча пушнины снизилась, возникли перебои с вывозом железа из приграничных рудников. Появились проблемы с продовольствием, поскольку охота занимала важное место в обеспечении пищей населения.

Разумеется, ярлы, ну или кто тут царствовал, не могли проигнорировать такую угрозу, поскольку она чрезвычайно болезненно била по их благосостоянию. Окрестные тингманы, исполняющие роли кого-то вроде мелких наместников и представителей власти, получили приказы собирать дружины и нещадно резать недругов. Но о каких-либо успехах или громких победах над отродьями пустошей охотники не слышали. Да и ситуация с тварями ничуть не улучшилась. А потом и вовсе всё затихло. Словно бы правители, потерпев неудачу, решили подождать, когда проблема сама собой уляжется. Но она только усугублялась.

Впрочем, я не был согласен с последним выводом. Скорее всего ярлы попросту не могли между собой договориться. У одного Винхойка не хватало сил, чтобы защититься от нашествия. А соседи, до которых оно ещё не докатилось, не считали нужным тратить свои ресурсы на борьбу с чужими напастями.

— Спасибо за обстоятельный рассказ, — поблагодарил я охотников, когда они выдохлись. — Я вернусь, и подумаю, как можно помочь вашей беде.

Поняв, что я собираюсь покинуть их деревню, жители пригласили меня к трапезе. Но я вновь твёрдо отказался. На прощание они завалили меня просьбами, адресованными тингману Фрёлле. А мне пришлось соврать, что обязательно передам их.

До ворот меня провожало человек, пожалуй, сорок. Весть о желтоглазом посланнике, каким-то образом разнеслась по селу ещё до того, как я вышел из дома. Наверное, та голубоглазая девица растрещала. Люди перешептывались, смотря на то, как я легко разодет, но при этом не дрожу от холода. И ещё больше они удивились, когда я, оказавшись за частоколом, отправился пешком к темнеющей на фоне снегов лесной опушке. Без телеги, без скакуна, без охраны. Чую, что о моём появлении ещё долго будут судачить в этой деревне.

— Гесперия, ты здесь? — обратился я к дриаде, когда добрался до деревьев.

На этот раз лесной дух сразу же пришла на мой зов. Её утончённая фигура отделилась прямо от ствола могучего дуба и вопросительно воззрилась на меня.

— Я постараюсь сделать так, чтобы абиссалийцы оставили в покое твои владения. Однако понадобится время. Скажи, ты сможешь провести своими тайными тропами не только меня, но и моих товарищей?

Гесперия отрицательно покачала головой:

— Нет, это отнимает слишком много сил. Да и не желаю я видеть в своём лесу столько людей.

— Ты не поняла, я не прошу тебя переправлять целую армию, — терпеливо пояснил я, давно привыкнув к противоречивой натуре дриады. — Нас будет всего несколько дюжин человек. И одна абиссалийка.

Вырвавшийся из груди Гесперии разъярённый клёкот, похожий на соколиный крик, дал мне понять, что моё предложение было воспринято, мягко говоря, негативно. Однако я поспешил успокоить хозяйку лесов и постарался убедить, что конкретно эта представительница расы кьерров для неё не враг. Тем не менее, мои заверения не улучшили настроения первородного духа. Гесперия меня доставила в Патриархию, но не вышла даже попрощаться.

Ну да ладно. Позже выскажу капризной дриаде всё, что думаю о ней. А пока разыщу Насшафу. Надеюсь, она не отправляется спать сразу, как только на горизонте занимается рассвет. Её мудрость и знания уроженки Великих Пустошей станут очень хорошим подспорьем для грядущего похода. Ох, пролюби Ваэрис мои деньги… а ведь мне ещё предстоит как-то решить вопрос с Азарханом! Тем самым злобным первородным духом, который чуть не угробил нашу небольшую экспедицию в прошлый раз. Уж он-то с радостью возьмёт реванш…

Н-да… мои планы привлечь северные государства к участию в битве за Элдрим терпят крах, не успев толком оформиться. С такими темпами продвижения Абиссалии вглубь обжитых земель, глупо ждать от ярлов содействия в моих начинаниях. Хуже того, даже если тамошние правители каким-то чудом согласятся и отправят войска на юго-запад, то что станет с простым людом, населяющим те широты? А я скажу что. Твари пустошей, перестав встречать сопротивление, хлынут широким потоком, выкашивая целые провинции. И тогда южные земли наводнят армии беженцев. Прокормить, допустим, мы их совместно с Медесом и Равнинным Княжеством сможем. И так снабжаем продовольствием ту часть континента. Но вот как нам воевать без северного железа? Да и отродья подземелий ведь не остановятся, а пойдут дальше. Постепенно доползут и до наших рубежей. Вот и как быть? Такую дырку одной котерией «Железных рубах» не заткнёшь. Протяженность границы с пустошами у Королевства Медес несоизмеримо меньше, нежели у северных княжеств. Кроме этого, суровый климат тех мест и непростой горный ландшафт потребуют значительно больших вложений для организации надёжной защиты. Потому нечего и пытаться выстроить оборону от абиссалийцев на столь обширных территориях. Для одной Патриархии это экономически неподъемный проект. А остальные правители гарантированно откажутся в нём принимать участие. Вот и остаётся единственный вариант — покончить с первопричиной грозящей проблемы. Иначе никак.

Эх-х… ну никто мне и не обещал, что будет легко. Но глаза боятся, а руки делают. Завтра же начну усиленные тренировки совместно с Безликими. А ещё надо поторопить Лиаса, чтобы представил мне наиболее перспективных неофитов. Мне срочно нужны в братстве свободные руки и свежая кровь. Железо надобно ковать, пока оно горячо. И тогда к следующему наступлению алавийцев мы уже будем во всеоружии.