Письма живых (СИ)

Глава 22 Аляска

28 сентября 1942. Алексей.

Фэрбанкс спешно готовился к обороне. Люди рыли окопы, у дорог сооружали огневые точки, реку перегораживали барражом из затопленных судов. Бригадный генерал Симон Боливар Бакнер-младший пытался успеть сполна воспользоваться последними относительно мирными часами. Увы, имевшихся двух батальонов пехоты и наспех сформированных сводных рот из тыловиков, аэродромных техников, попавшихся под руку добровольцев было слишком мало.

Русские дали защитникам целых два дня, а потом атаковали и со стороны железной дороги и с реки. Чтоб обороняющиеся не слишком радовались последним теплым дням осени, трижды прилетали самолеты. Уже второй налет встречать оказалось нечем. Последние истребители погибли в воздухе или на земле под штурмовыми ударами.

По укреплениям работала тяжелая артиллерия. Бомбардировщики улетели, но в небе барражировали корректировщики, благодаря этим крылатым гадам, немногочисленные пушки-гаубицы били очень точно. Корректировщики же крепко помогали своей пехоте, подсвечивали поле боя, вскрывали слабые места обороны.

Очередь над головой заставила резво уткнуться носом в землю, распластаться за кучей щебня. Пули впивались в стены заводского корпуса, рикошетили от стальных балок, крошили кирпич. Рихард отполз в сторону, приподнялся на локте и не целясь выпустил ответную очередь из «Томигана» вдоль улицы. Не мешкая перекатился на новую позицию. Хлопок выстрела Рихард не слышал, прямо над головой звякнула пуля, отскочила от металлической балки. По каске щелкнули камешки.

Русские серьезно давят. Солдаты в пятнистом пробираются через руины короткими перебежками, обтекают последние узлы сопротивления, просачиваются между очагами обороны. Сдерживать их не получается. Кажется, они везде, на каждый одиночный выстрел американцев отвечают очереди автоматических винтовок, пулеметы молотят не переставая.

— Черт! — выругался капитан, обернувшись прокричал: — Мюллер! Где пулемет? Отделение за пакгауз!

Вчера у Бользена была целая рота. Сегодня хорошо если взвод наберется. После боя у железнодорожной станции, Рихард отвел своих людей к ремонтному заводу на авиационной базе. Каменные постройки, цеха и ангары стали последним оплотом защитников Фэрбанкса. Вроде, еще в районе пристаней дерутся. С той стороны доносится пальба. Периодически над водой бухают пушки.

— Капитан, пулемет сдох, — сержант пристраивается рядом за импровизированной баррикадной из верстаков.

— Патроны или совсем?

— Совсем. Тейлор пытается наладить, коробку перекосило.

— Понятно, — прозвучало похоронным тоном.

Последний пулемет. Рихард сомневался в способностях и возможностях своих людей оживить машинку. «Браунинг» штука надежная и прочная, если его клинит, значит в поле голыми руками и Пресвятой Девой не наладить.

— Кто еще остался?

— Два отделения. Лейтенант собрал группу и удерживает два дома за улицей.

Про связь Рихард и не спрашивал. Нет ее. Последнюю рацию бросили днем. Проводной нет и некому тянуть кабеля.

Вдруг прямо над головой на крыше цеха заработал пулемёт. Ровный деловитый перестук. Ожил! Молодей Тейлор! Русские сразу успокоились, даже стреляют реже.

Капитан выглянул из укрытия, противника впереди не видно, попрятались. Только двое резво отползают за фундамент дома, волочат за собой тело в камуфляже. За остовом разбитой машины вялое шевеление.

Со стороны участка Герберзона доносится яростная пальба. Звучат два резких хлопка гранат. Жив, чертов мигрант! Отбивается. Вот, опять частый треск «Спрингфилдов» американцев.

— Значит, наладил Тейлор машинку.

— Живем, капитан.

Вовремя заработавший станковый «Браунинг» здорово охладил пыл наступающих. Следующий час шла вялая перестрелка. Больше чтоб обозначить намерения, пугнуть, не надеясь попасть даже случайно.

Рихард сделал резонный вывод, что русских тоже мало. А скорее знают, что обороняющимся деваться некуда, если не сегодня, то завтра поутру зажмут со всех сторон и похоронят гаубицами. Потому и не лезут напролом почем зря.

Оставив Мюллера на позиции, капитан отполз к обвалившейся стене и побежал пригнувшись. У тыльной стены цеха можно передохнуть. Затем надо срочно оглядеть поле боя, понять с какой стороны попрут русские. Вот лестница. Уже взявшись за перила Бользен услышал окрик.

— Рихард, постой! — хриплый знакомый голос.

— Пол?

Полковник Пибоди тяжело дышал после бега. За его спиной три десятка бойцов. Вид у всех не ахти. Лица осунувшиеся, хмурые, но глаза живые, светятся здоровой злостью. Чуть ли не половина в бинтах.

— Капитан, рапорт.

— Пока держимся. У меня один пулемет, три ручника и шестьдесят бойцов.

Генерал бросил взгляд на небо. Осеннее солнце клонится к земле. Редкие облака плывут к северу от города. Над лесом тянется клин перелетных птиц.

— Ламот, раненным отдых, остальных на позиции.

— Пусть найдет лейтенанта Герберзона, он поможет распределить людей.

— Там у тебя пулемет? — Пибоди показал пальцем на крышу. — Мы шли на его голос.

Полковник огляделся по сторонам. Картина на ратные подвиги не вдохновляет. Руины, за забором на летном поле горят машины и самолеты, клубится пыль, под стеной цеха аккуратно рядами сложены тела. Хоронить некому и негде. Цех пережил интенсивный обстрел. К счастью добротные кирпичные стены уберегли большинство солдат.

Бойцы Пибоди устраиваются в тени за укрытиями и на непростреливаемых участках. Двое санитаров перевязывают бедро рыжему парню в разодранном кителе. Раненный стоически терпит, стиснув зубы.

Пол кивком головы молча предлагает Рихарду отойти. Шагов через тридцать за углом сохранилась деревянная будка. Когда-то здесь хранили метлы, лопаты и уборочный инвентарь. Теперь дверь сорвана, одной стены нет.

Полковник извлек смятую пачку «Лаки Страйк» и предложил Рихарду. Тот и не думал отказываться.

— Такие дела, — Пол жадно затянулся. — Нас выдавили. Бакнер еще дерется у причалов если жив, у него крепкая позиция. Когда я его видел, он собирал всех, кто еще может держать оружие.

— Русские выдыхаются. У них тоже заканчиваются люди.

— Это ненадолго, перегруппируются, подтянут артиллерию и додавят.

— Сколько у них гаубиц?

— Две, если не ошибаюсь, — полковник облокотился о стену и с тихим стоном принялся растирать колени. — На реке четыре бронекатера. На нас хватит.

Нашлись люди, собрали рапорты и разведданные. Видимо, те же самые гаубицы, что давили позиции у моста. Катеров тоже меньше не стало. Русские высадили десант с реки, барраж из затопленных судов им если и помешал, то не так чтоб критично. Видимо, самым большим неудобством для русских стали высадка на необорудованный берег, вязкий песок и необходимость таскать боеприпасы со снаряжением на своем горбу.

— На подкрепления не надейся. Федеральная конница не прискачет. Наши ближайшие крупные силы аж в Канаде. Мелкие гарнизоны… Сам знаешь.

— Недавно Фэрбанкс считался мелким гарнизоном.

Рихард видел, его подводят к определённому решению, только не понимал, что именно полковник задумал. Ветерок вдруг донес запах каши на тушенке. Бользен потянул носом, огляделся в поисках источника волшебного аромата. Выглянул из-за угла принюхиваясь. Нет, тянуло определенно со стороны русских.

— Гады.

У Пола Пибоди громко забурчало в животе.

— За аэродромной полосой, вон за посадкой стоянка. Я сегодня видел там несколько грузовиков, — запахи с русской полевой кухни подтолкнули к правильному ходу. — Дальше несколько одиноких домиков и начинается шоссе.

— Оно не достроено. Я не знаю докуда успели проложить, но мы упремся в грунтовку или индейскую тропу. Может встанем перед первой серьезной речкой.

— Пройдем сколько сможем. Это если машины на месте, русские не выслали дозоры, если найдем бензин. Дальше решаем по ситуации.

— Рихард, ты сумасшедший, — Пибоди с восхищением во взгляде поднял большой палец. — Я думал все немцы очень практичные и скучные люди. Скажи, у тебя в предках русские не затесались?

— Отправь Ламота с людьми, пусть собирает технику и снаряжение. Может на авиабазе найдется склад продовольствия.

— Я тебя пошлю, — последовал одобрительный хлопок по плечу. — Бери своих людей. Я отправлю разведку пробежаться до реки. Бог даст еще кого выведут.

Сумасшедшим везет. Рихард узнал об этом только после войны, в штурме Фэрбанкса русские задействовали два батальона пехоты. Этих сил хватило для решительной атаки, но не для дозоров и заслонов на возможных путях отступления янки.

За аэродромом солдаты обнаружили шесть трехосных грузовиков и автобус. Все на ходу. Здесь же ремонтная мастерская, и вкопанная землю цистерна с бензином. По окрестностям нашли и пригнали четыре «Виллиса», целый грузовик с одеялами и походным снаряжением. Разведчики прикатили еще три легких грузовика. Один, к сожалению, пришлось бросить, мотор барахлил, из редуктора лилось масло.

Продовольствие отыскалось в разбомбленном складе. Банки тушенки, галеты, муку, сухари выгребали из-под завала руками.

До заката почти все успели. К работавшим не покладая рук, забивавшим машины чем попадется под руку людям Бользена подошла подмога. Еще почти сотня бойцов россыпью. Людей вывела и направила разведка. Увы, не все пожелали уходить, не все смогли оставить позиции, не ко всем удалось подобраться. Вон, на востоке городка до сих пор идет бой. Пальба не прекращается. В слитный хор треска винтовок, хлопков минометов, стрекота пулеметов вклинивается рокот взрывов снарядов.

— Эти ребята спасают нам жизни, — перекрестился Мюллер, стоя на подножке кабины грузовика.

Колонну собирали в тени деревьев рядом с шоссе. Невдалеке темнел одиночный дом. Огней нет, даже собаки притихли. К солдатам подошел поджарый суховатый пожилой фермер в расстегнутой куртке.

— Уходите, парни?

— Дед, давай с нами, — доброжелательным тоном предложил Дэн Семенов.

— Скоро здесь будут русские, — поддержал сержант Мюллер. — Собирайтесь и едем, место в машине найдем.

— Спасибо. Я останусь. А вы уходите. Это моя земля, моя Аляска.

— Русские все равно все разграбят, скоро зима.

Фермер упер руки в боки, наклонил голову и смерил солдата пристальным взглядом снизу в верх.

— Я на своей земле, а вы бегите. Скоро здесь будут русские.

Человек так и стоял, долго смотрел вслед машинам пока последняя не растворилась в темноте за поворотом.

Первым на джипе ехал капитан Бользен. С ним в машине двое солдат с ручным пулеметом. Следом тянулась колонна. Первые мили шли без фар, ползли медленно, почти наощупь. Пару раз приходилось выходить из машины и идти пешком, показывая водителю дорогу. Боялись выдать себя, опасались погони или артналета. Когда с горизонта пропали отсветы пожаров, Рихард разрешил включить фары. Сразу стало лучше.

Они вырвались. Горстка измученных солдат с ранеными, почти без патронов, с неподходящим снаряжением, почти без теплой одежды шла на восток. Дорога где-то там в тайге должна закончиться, когда и где никто не знает. Ночью холодно. Скоро северные ветры принесут морозы и снег. Никто не знал, смогут ли они дойти.

Все равно, никто не жалел о своем решении. Впереди ждала неизвестность. У всех в душе теплилась надежда. Все радовались первому рассвету на пустынной дороге в тайге на пустынной Аляске. Зима близко. Арктика уже пробуждается, готовится накрыть землю, леса, горы и реки белым саваном. Зима близко, а впереди сотни миль неизведанного.