Письма живых (СИ)

Глава 28 Багамские острова

8 августа 1943. Кирилл.

Ночной шторм сменился полосой тихой погоды. Форштевни кораблей взрезали почти гладкую поверхность. Кильватерные следы тянулись до самого горизонта. Взбаламученная винтами вода выбрасывала на поверхность гирлянды водорослей. Удивительный контраст. Резкий переход от шторма к штилю.

На авианосцах звучали боцманские дудки. Моряки спешно устраняли последствия шквала, лопатили палубы, натягивали оборванные леера. Механики поднимали из ангаров самолеты, заправляли, снаряжали. Корабли готовились к бою.

— Кирилл, не спеши. Пять минут у нас есть, — необычно серьезный сегодня Сафонов придержал поручика.

— Что-то случилось?

— Все нормально. Кирилл, тебя скоро продвинут комэском. Учись думать за себя и всю группу. Учись, пока тебя не убили.

— Подожди, Боря, — удивление на лице Никифорова сменилось печатью озарения. — Тебя переводят? Поздравляю с повышением.

— Не спеши. Не надо пока говорить ребятам. Это не раньше, чем через месяц.

— Куда переводят? Новый авианосец?

Капитан Сафонов кивнул.

— «Андрей Первозванный». Достраивается на Путиловской верфи. Группу уже формируют.

— Поздравляю! Комэском или выше?

Боря Сафонов показал жестом: «Выше». Затем Сафонов хлопнул помощника по плечу и зашагал по коридору. Опаздывать на построение дурная манера. Тем более на корабле новый командир авиаотряда. Подполковник Белов прибыл на авианосец незадолго до похода и еще не успел освоиться, наладить контакт с людьми.

Соединение из трех легких авианосцев подходило к Багамским островам с чистого оста. Для контр-адмирала Кожина, это первый боевой поход в должности полноправного командира. Был соблазн выбрать в качестве флагмана родной, привычный от киля до клотика «Выборг», однако на Тринидаде вице-адмирал Державин посоветовал не стеснять нового командира авианосца.

Свой флаг Евгений Павлович поднял на «Скобелеве», но сердце больше лежало к «Выборгу». Хуже того, георгиевский авианосец ослаблен, на нем перед походом сменились не только командир, но и командующий авиаотрядом.

В этот солнечный день девица Фортуна явно с интересном наблюдала за смелым рейдом русских. Лагуны Багамских островов до войны славились как чудное туристическое местечко. Коралловые рифы, лагуны с голубой почти прозрачной водой, белый песок, фантастическая рыбалка, прогулки под парусом — тропики с рекламных плакатов, одним словом.

Сейчас через архипелаги проходили коммуникации, линии снабжения Пуэрто-Рико и Эспаньолы. У островов оборудовались стоянки флота. В лагунах отстаивались между переходами транспорты. Другое время, вместо рыбаков в рубахах-гавайках и широкополых шляпах на яхтах и лодках на охоту выходили совсем другие люди на других кораблях. Вместо спиннингов они брали с собой глубинные бомбы, охотились не за голубым марлином, а за стальными акулами.

Русский флот давно не наведывался в гости на Багамы. Это упущение следовало исправить.

— Как думаете, Константин Александрович, стоит сначала запустить разведку? — контр-адмирал взирал на свои корабли с площадки авиационной рубки флагмана.

— Нас пока не обнаружили. Давайте, Евгений Павлович, по первоначальному плану, — начальник штаба тоже нервничал. Как и для контр-адмирала для него это первая лично разработанная операция. Полковник по адмиралтейству Черепов совсем недавно начальствовал над авиаотрядом «Выборга». С собой на повышение его забрал Евгений Кожин, привыкший к Константину Александровичу, что уж там.

— Пойдемте в штурманскую рубку, если не ошибаюсь, через четыре минуты пройдем первую точку.

Вскоре на палубах авианосцев засуетились люди. Готовые к старту истребители перекатывали ближе к носу, за ними на палубу поднимали штурмовики или бомбардировщики. Прекрасно понимая слабости легких авианосцев, их маленькие авиаотряды и сложности с полетными операциями, полковник Черепов решил в первой волне задействовать «Бакланы» со «Скобелева» и «Поморники» в варианте горизонтальных бомбардировщиков с «Архангельска». Конфигурация второй волны по результатам первых докладов.

Смелым везет, патрульный «Маринер» обнаружил русское соединение, когда авианосцы уже выстреливали рои рассерженных стальных шершней. Первыми развернулись веером поисковые «Кречеты» с подвесными баками. План атаки не предусматривал предварительной разведки. Ударные эскадрильи шли в неизвестность. Сейчас все зависело от удачи разведчиков и способности авиационных офицеров скоординировать атаку в случае если будет что бомбить. В качестве резервной цели выбраны американские базы на островах. Это уже если совсем ничего более стоящего не найдется.

Пилоты первой эскадрильи «Выборга» коротали время на палубе под крыльями своих машин. Как и раньше георгиевский авианосец работал джокером. Чисто оборонительный авиаотряд, бесценный, когда нужно срочно переломить воздушное сражение в свою пользу.

Вторую эскадрилью «Выборга» отправили сопровождать бомбардировщики. Третья дожидается своей очереди в ангаре.

Летчики давно привыкли «ждать у моря погоды». Пока нет команды на взлет и не выдано задание, можно спокойно травить байки, дремать, а то и листать легкое развлекательное чтиво. Это жизнь. Нечего жечь зря неравные клетки, когда все равно ничего не известно и ничего не изменить. Слишком суетливые на авианосцах не выживают, в наземных авиаполках тоже.

Кирилл пользуясь случаем положил под голову парашют, забросил ногу на ногу и читал рассказы в журнале. Подшивки «Вокруг света» пользовались на авианосце спросом. За каждым свежим номером выстраивалась очередь. Сам Никифоров в первую очередь выискивал новые рассказы господина Ефремова. Автора подсказал дядя и угадал. Рассказы о буднях геологов, тайны нехоженых троп, загадки природы будоражили воображение молодого человека. А уж фантастические догадки об устройстве мира, нераскрытых еще страничках геологической летописи вызывали полный восторг.

— Эскадрилья, на инструктаж!

Кирилл со вздохом загнул страницу, убрал журнал в планшет и рысцой побежал к рубке. Через четверть часа он уже сидел самолете и проверял приборы, прислушивался к ровному рокоту мотора на холостом. Первая волна обнаружила и атаковала транспорты в лагуне Рок-Саунд. На обратном пути с воздуха обнаружили еще один конвой в сорока милях к зюйду. Ради него и поднимали вторую волну.

Эскадрилья георгиевцев изолирует район атаки, при необходимости перехватывает ударные группы уже американцев. В рубке «Скобелева» никто не питал иллюзий на тему скорости реакции противника. На той стороне тоже медлительные и задумчивые не выживают. Сейчас важно размягчить контратаку американцев, успеть выбить бомбардировщики и торпедоносцы пока они идут отдельно от истребителей.

Взлет без происшествий. Эскадрилья сразу набирает высоту и ложится на курс. Ниже и левее к цели идут наши торпедоносцы пузатые «Поморники». Держатся плотной группой. Голубая с разводами окраска искажает силуэты, на большой дистанции они вообще теряются на фоне волн.

— «Выборг-первые», сообщите координаты и курс.

Распоряжение из авиарубки вызвало некоторое замешательство, координаты никто не определял. Курс отмечали по углам и лагу.

— Считайте наше положение, — сообразил комэск и бодро передал в эфир данные прокладки. — Идем над морем. Навигационных ориентиров не наблюдаем.

— «Выборг-первые», обнаружена группа двухмоторных бомбардировщиков. Переориентирую вас на перехват, — офицер в рубке негромко ругнулся. — Курс 320 градусов. Дистанция сорок миль.

— Принято. Работаем.

Вся эскадрилья переговаривалась на одной волне. Иногда это доставляет неудобства. Когда поручик Никифоров напомнил штурману своего звена о смене курса, кое-кто изволил позубоскалить в эфире.

— Всем проверить прокладку. Радиомаяка может не быть, — жестко вмешался комэск.

Авиационные офицеры на «Выборге» сумели решить задачу с несколькими неизвестными, эскадрилью вывели почти точно на цель. Видимость хорошая. Редкие облака совершенно не мешают. К сожалению, противник на встречном курсе.

— Отворот два три румба влево, — звучит в наушниках.

Кирилл уже предчувствует следующий приказ, рука сама ложится на сектор газа и сдвигает рычажок вверх. Рули на себя. На тяжелом мощном истребителе лучше атаковать с высоты. Соколы всегда бьют добычу сверху.

Противник держит прежний курс. Русских заметили. «Митчеллы» идут крылом к крылу. Стволы тяжелых пулеметов в блистерах шевелятся, следят за дерзкими охотниками.

— Никифоров, левее. Заходи с хвоста. Ворожейкин, придержи коня.

«Кречеты» расходятся чтоб атаковать с разных направлений. Превышение в полкилометра. Тот самый рубеж, когда летчик сам интуитивно форсирует мотор и толкает рычаг от себя. Стремительная хищная дюралевая птица сваливается в пологое скольжение, мотор ревет, нервы оголены, напряжены до предела.

Кирилл выбирает себе мишень на правом фланге. Заходит с задней полусферы. Первая короткая очередь с дальней дистанции. Пропеллер рвет воздух. Скорость на лаге переползает отметку «650». Навстречу летят пули. Ерунда. Тяжелый мотор и бронестекло защитят.

Доворот рулями, истребитель буквально проскальзывает между свинцовых струй. В прицел лезет туша бомбардировщика. Кирилл качает головой, целится по мотору. От залпа четырех пушек «Кречет» вздрагивает, на секунду останавливается в воздухе. Теперь рычаг от себя.

Самолет проскакивает на нижний горизонт и уходит в сторону. Можно оглядеться. Ведомый держится рядом. Вторая пара идет выше.

— «Одиннадцать», не отставать.

Два Б-25 вывалились из строя. Еще три дымили и немного отставали от своих. Неплохо. Кирилл видел и помнил, как его снаряды впивались в мотор американца, рвали в клочья дюраль.

Эскадрилья развалилась на отдельные пары и звенья. Со стороны казалось, что русские атакуют хаотично, без всякого плана. Это только казалось. Опытные пилоты заходили на строй бомбардировщиков с разных курсов, синхронизировали атаки по радио, старались выбивать крайние и концевые машины в построении.

— Не увлекаться. Добейте шлюху! — приказ касался бомбардировщика с намалеванной на кабине большегрудой красоткой в короткой юбке. В самолете уже зияли рваные раны от снарядов, половина огневых точек бездействовала, но он упрямо пер вперед, держал строй.

Кирилл как раз вышел из очередной атаки. Кажется, промахнулся, в последний момент чуть дрогнула рука и залп прошел выше цели.

Зато ведомый отработал на все сто. «Десятка» пристроилась сбоку от бомбардировщика, Марченко не упустил момент, от души отработал из всех точек по кабинам бомбовоза.

— Нет! — глаза расширились, рот разорвало криком.

Истребитель с цифрой «три» на фюзеляже заходил сверху и спереди на врага. Хорошо видно, как от капота вдруг полетели какие-то обломки, машина словно запнулась в воздухе.

— Боря, держись!

Нет, не слышит. «Тройка» неуправляема, самолет валится через крыло, дымит. А еще через считанные секунды истребитель врезается в бомбардировщик. Обе машины в дыму и пламени сыплются вниз к бездушным волнам. Никто и не выпрыгнул.

Перед глазами кровавый туман. Зубы стиснуты. Кирилл спокойно выводит истребитель в атаку, он не слышит треск пулеметов, только прищуривается и ухмыляется в ответ на бьющие по глазам вспышки на пламегасителях пулеметов. Спокойно выбрать дистанцию. Палец давит на спусковую скобу. Снаряды рвут борт бомбардировщика, взрываются фюзеляже. Видно, как растрескивается остекление, как дергается и обвисает человек за плексигласом кабины. «Кречет» буквально в считанных метрах расходится с уже мертвым «Митчеллом».

Они сделали это. Из четырнадцати бомбардировщиков восемь нашли последнюю стоянку на песчаном аэродроме среди кораллов и тропических рыб под толщей воды. Остальные сбросили бомбы над морем и повернули к островам.

На свой авианосец осиротевшая эскадрилья вышла сразу. Вон на горизонте темнеют корабли. Навстречу бросается патрульный «Кречет». Летчик качает крыльями, поднимает руку в приветствии.

Три авианосца режут волны в окружении легких крейсеров и эсминцев. Там еще не знают, что «первая» осиротела.

— Разрешите посадку.

— Палуба свободна. Разрешаю.

«Выборг» отворачивает в сторону, за кормой вздымаются пенные буруны. Тяжелая стальная машина войны разгоняется против ветра. На корме в специальной будке у среза палубы застыл оператор с флагами. Седовласый прапорщик с налетом в сотни часов до сих пор служит в авиации. Он следит за машинами на посадочной глиссаде, сигналит флагами, если что не так.

Никифоров садится одним из последних. Сигнальщик развел руки в стороны. «Все в норме». Крылатая машина точно заходит на корму, цепляется за второй трос. Дальше все по накатанной. Севшие истребители откатывают в среднюю часть палубы, их тут же осматривают, заправляют, меняют патронные ленты.

В этот день первую эскадрилью в небо не поднимали. Самолеты так и стояли на палубе, раскрепленные расчалками на шесть точек, полностью снаряженные и заправленные.

Настроение препаганое. Кирилл курит, облокотившись о фальшборт на баке. Глаза летчика смотрят на серый, с белыми и синими ломанными линиями «Леший». Башни крейсера довернуты на правый борт, поблескивает оптика вознесенных над палубой ПУАЗО, людей на палубах не видно, только над гнездами зенитных автоматов торчат головы в шлемах.

Стоит закрыть глаза, как опять видишь беспомощно валящийся через крыло «Кречет». Из глотки рвется беззвучный крик. Как на экране застывает кадр со сталкивающимися самолетами. Затем картинка обрывается. Небо рвут черные молнии. Перед внутренним взором горящий «Митчелл».

Механики насчитали на истребителе Кирилла Никифорова восемнадцать пулевых пробоин. Ничего страшного. Летчик даже не заметил, не понял, как по нему стреляли. Механизация крыла, приводы целы, рулевые троса не задеты, мотор работает как часы. Что до пробоин в баках. Ну, бывает. Покрытие из каучука набухает от бензина и само затягивает, заращивает раны. Механики вставят «грибки», а как выдастся возможность, на стоянке с ремонтной мастерской запаяют все разом.

— Господин поручик, ваше благородие! — к летчику подбежал матрос. — Вас срочно вызывают в авиационную рубку.

— Иду. Спасибо, браток, — давно потухший окурок летит в ящик с песком.

В рубке ждали командир корабля и командир авиаотряда. Оба сразу повернулись к вошедшему поручику. Завадовский коротко кивнул подполковнику Белову.

— Кирилл Алексеевич, без чинов, — новый начальствующий над авиационной частью первым протянул руку Никифорову.

— Жаль, что мы сегодня потеряли Бориса Феоктистовича. Хороший был офицер, настоящий лидер. Очень хорошо, что единственная наша потеря за этот день, — неожиданное продолжение от капитана первого ранга звучало непривычно.

— Я слышал, еще двоих сбили.

— Егоров выбросился с парашютом над островом. Попадет в плен, но выживет, я надеюсь, — Павел Алексеевич Белов размашисто перекрестился. — А фельдфебель Лаухин Александр почти дотянул до корабля. Его эсминец выловил.

— Счастливчик.

— Один погибший сегодня, но один из лучших, — продолжил каперанг Завадовский. — Вам будет сложно заменить его как командира эскадрильи. Я уверен, вы справитесь.

— Иван Сергеевич, — Кирилл вспомнил дурацкий разговор перед вылетом.

— Справитесь. Обойдемся без «исполняющих» и прочей тягомотины, — Завадовский воспринял эмоции Никифорова по-своему. — С завтра приказом по авианосцу и авиаотряду утверждаетесь командиром первой эскадрильи.

— Рапорт на очередное звание запущен по инстанции еще покойным Борисом Феоктистовичем, — добавил сладкого Белов. — Вечером за ужином помянем нашего соратника. Царствие ему небесное.