Письма живых (СИ)

Глава 34 Алеуты

8 Декабря 1943.

При повороте на противника и перестроении изменился ордер. Сейчас первым шел «Босфор». Скорость обоих линкоров почти одинакова, потому Гейден не стал ничего менять. Все помнили ошибку адмирала Рожественского при Цусиме повлекшую за собой гибель «Осляби».

Сирены громкого боя отзвучали. Все на местах по боевому расписанию. Отсеки задраены. В башни поданы первые снаряды. Два линкора как стальные динозавры ломятся навстречу противнику. Судя по докладам радиометристов, янки увлеклись погоней за «Кондором», идут встречным курсом.

Первыми противника заметили с вознесенного под облака директора управления огнем. Оптика впилась в силуэты кораблей, серые черточки над морем. Электромеханика вычислителей четко отработала дистанцию, курс, скорость, выдала поправки для центрального поста.

— Самый полный. Довернуть на два румба вправо, — громко уверенно скомандовал Георгий Гейден. — Передачу на «Босфор». Огонь вести самостоятельно по первому кораблю линии.

Крейсера и эсминцы разбежались по сторонам как конные лучники, освобождая дорогу тяжелой рыцарской кавалерии. Башенные орудия «Моонзунда» довернуты на противника, стволы подняты. Рявкнула первая башня, удар звуковой волны заставил людей скривиться, вжать головы в плечи. Из стволов выплеснулись струи огня и дыма. В ноздри ударила вонь кордита. Через десять секунд прогремел залп второй башни.

Линкор пристреливается, впившись в противника оптикой директоров, нащупывает жертву клыками закаленной стали шестнадцатидюймовых снарядов. Пристрелка «лесенкой». Каждая башня последовательно дает залп с шагом по дистанции. Корректировка по всплескам предыдущих залпов.

Противный свист. В трёх кабельтовых по левому борту вырастают сразу четыре чудовищных фонтана. Рокочут подводные взрывы. Янки приняли бой. Бежать они не собираются.

Облачность низкая, видимость ограничивает дистанцию. Над горизонтом поднялись пирамиды мачт. По докладам гальванеров с директоров, впереди три тяжёлых артиллерийских корабля. Минута и авангардный линкор противника окутался клубами дыма. Черные струи на считанные секунды закрыли собой корабль пока их не развеяло в клочья ветром.

— Курс на сближение.

— Концевыми стандартные линкоры, если не ошибаюсь, — Эссен опустил бинокль. — Думаете реализовать преимущество в скорости?

— Мы все равно не можем уйти. Янки ломятся к конвою. И авиация прикована к палубам, — заключил командующий эскадрой.

Рев орудий заглушил голоса людей в рубке. Граф Гейден болезненно поморщился. К этому невозможно привыкнуть, это тяжело выдержать. Есть накрытие. «Моонзунд» перешёл на полные залпы. Оптика директоров зафиксировала накрытие, вычислители отработали стрельбовые данные, теперь все зависит от мощи орудий, точности работы механизмов, людей, да еще от удачи.

— Может стоит сконцентрировать огонь на флагмане? — Начальник штаба флегматично взирал на вздыбивший океан столб воды по правой носовой раковине.

— Не стоит, Николай Антонович, пока его расколупаем, старички нас разделяют под орех. У них банально больше орудий.

Бой пока складывался удачно. На дистанции 80 кабельтовых командир «Босфора» приказал переложить руль на параллельный курс. Противник не маневрировал, видимо, чтоб не сбить себе пристрелку. К сожалению третий корабль линии не обстреливался, и именно он в полигонных условиях стрелял по «Моонзунду».

— Пока держим курс, — граф Гейден повернулся к командиру линкора. — Вениамин Павлович, все же распорядитесь закрыть двери рубки. Неровен час.

Дистанция опасная. Клинч. Дистанция гарантирует пробитие брони тяжелыми русскими снарядами. Гейден очень на это надеялся. По оперативным данным разведки, распространяемым только для командующих соединениями под грозными штампами, толщина пояса новых американских линкорах ниже, чем официально заявлялось.

— Наблюдаю вспышку! — радостный возглас в громкоговорителях. Корабельные связисты переключили телефоны на внешние динамики.

С высоты боевой рубки в хорошую оптику можно разглядеть противника. Глаза русских моряков впились в силуэты вражеских кораблей. Над вторым растекается характерное густое черное облако от сгоревшего в мгновенной вспышке тротила.

— Центральный пост, — бросил в трубку капитан первого ранга Страхов, — Переключайтесь на бронебойные.

Довлевшее над людьми чудовищное давление само собой спало. Первое попадание. Несмотря на расстояние в восемь миль не лишенный воображения человек мог поклясться, что видит, как чушка закаленной стали пронзает палубы вражеского корабля, как от кинетического удара расплескивается броня, как тротил и осколки рвут, корежат, скручивают такую тонкую и слабую корабельную сталь.

Вице-адмирал Гейден затребовал связь с кораблями сопровождения.

— Всем перенести огонь на концевой линкор. В бой с легкими кораблями вступать по необходимости, — после того как кондуктор отрепетировал распоряжение, командующий повернулся к офицерам. — Чтоб не мешали нам лишними всплесками. И чтоб это чертово корыто не чувствовало себя обиженным.

Имея превосходство в численности, янки построили бой по другой схеме. Два линкора вели огонь по «Босфору». Концевая «Калифорния» била полными залпами по «Моонзунду». Отделившаяся перед боем крейсерская эскадра участия в потехе не принимала. Два крейсера напрягали машины силясь догнать эскадру. В это время закованные в броню рыцари обменивались оплеухами полновесных залпов.

— Евгению Александровичу обе катапульты снесли. Словно и не было, — вице-адмирал Гейден глядел на дымящий прямо по курсу «Босфор».

Могучий корабль шел в окружении белых с черным подсвеченных огненными прожилками жутких кустов разрывов. Дистанция боя и погода затрудняли стрельбу легким кораблям, снаряды падали с большим рассеиванием. Однако их много. Противник сосредоточил огонь на первом корабле линии. Попаданий не могло не быть.

Рядом с бортом «Моонзунда» взметнулись фонтаны очередного залпа. На палубы обрушились тонны воды. Звон осколков отозвался болью истерзанного корпуса стального титана.

— Что у нас повреждениями? — озабоченным тоном поинтересовался каперанг Страхов.

— Рапорт через пять минут. Старший офицер на центральном посту.

— Запросите резервный пост управления. Собирайте рапорты каждые, — командир линкора посмотрел на часы. — Каждые пятнадцать минут.

Страшный удар по ногам. Палуба подпрыгнула и ушла из-под ног. Георгий Гейден ухватился за поручень и еле удержался на ногах. При этом адмирала приложило о щит навигационных приборов. Командир линкора удержался, он так и стоял, широко расставив ноги, только по подбородку стекала кровь, разбил губу биноклем.

Контр-адмирал Эссен подхватил боцманмата гальванеров под руку, чтоб тот не упал. Белое как снег лицо унтера перекошено от боли. Человек осторожно опустился на палубу и попытался вправить неестественно свернутую на бок стопу. Переломы ног частая травма в бою. Динамический удар палуб способен крушить кости как мел.

— В лазарет, — коротко бросил один из офицеров.

Сам сорвал со стены аптечку и протянул одному из склонившихся над боцманматом матросов.

— Куда нам залепили? — Гейдена заглушил торжествующий рев главного калибра. Стальной русский витязь метнул очередной залп в противника.

В рубку дозвонился начальник партии борьбы за живучесть. По его рапорту снаряд ударил в главный пояс напротив башни «буки». Плиты устояли. Повреждения незначительны. Куда хуже град снарядов среднего калибра. Повреждения накапливаются. Выходят из строя люди.

Радар на грот-мачте уже вышел из строя. Выбиты три ПУАЗО, разбита одна башня универсального калибра, еще в одной от сотрясений заклинили механизмы подачи. Силами аварийной партии за борт сброшен разбитый самолет.

— Они реже стреляют, если не ошибаюсь, — начальник штаба отошел от наблюдательной прорези и взял в руку карандаш.

— На втором линкоре давно уже половина артиллерии смолкла.

Николай Эссен пристально посмотрел на адмирала. Затем отступил к столику с радиограммами.

— Мы им разорвали строй.

— Понял, — Георгий Гейден взялся за телефон. — Радио и сигнал на «Босфор». Полный ход. Поворот на румб влево.

— Зажимаем голову?

— Да. Вениамин Павлович распорядитесь своим артиллеристам, пусть перенесут огонь на флагмана.

Командир уже передавал распоряжения в низы. Машинный телеграф звякнул, встав на сектор «самый полный».

— Похоже я опоздал, — взгляд Гейдена прикован жуткому зрелищу по курсу линкора.

Стальная махина «Босфора» раскачивалась, от корпуса разбегались высокие волны. Сильный удар в надстройку или мачту швырнул корабль на борт. Дым из труб и от пожаров, выплескивающиеся из башен универсалов струи огня не дают разглядеть что там случилось. Впрочем, амплитуда уменьшается. Русский рыцарь не сбавляет ход, винты рубят воду за кормой, вздымают пенные буруны.

По запросу штаба пришел рапорт о повреждениях «Босфора». Многочисленные течи, расшатаны плиты пояса, выбита носовая башня. Последний тяжелый снаряд ударил точно в коробку главного директора. Пост выведен из строя. Люди погибли.

— Поздно, но ничего, сейчас мы отыграемся, — вице-адмирал злобно проскрипел зубами. — Надо было раньше запросить рапорт.

На «Норт Кэролайн» творился сущий ад. Корабль шел через открытые врата преисподней. Последние полчаса вокруг корабля падало ощутимо меньше тяжёлых снарядов, но точность огня русских не снизилась. Зато к обстрелу подключился тяжелый крейсер и несколько эсминцев.

Снаряды среднего калибра не пробивали броню, но они крушили небронированные оконечности, надстройки, выбивали посты и малокалиберную артиллерию. Носовой директор разбит, кормовой стабильно показывает дистанцию в шесть кабельтовых, хотя противник на горизонте. Радары от сотрясений вышли из строя. В трюмах вода. Тяжелый снаряд ударил в основание второй трубы, разрушил дымоходы, рикошетом скользнул по главной палубе и взорвался от удара о противоположный борт. Из-за повреждений дымоходов и разбалансированной автоматики пришлось на время снизить давление в котлах.

— У русских не лучше, — лицо кэптена Френка Томаса перекосило гримасой.

— «Теннесси» отворачивает, — голос молодого унтера сорвался на тонкий свист.

— Сигнальте, радируйте на «Калифорнию», чтоб догоняли, — командующий эскадрой не терял присутствие духа.

Хотя ситуация тяжелая. Не надо быть семи пядей во лбу чтоб понять, чем грозит потеря строя и разрыв в дистанции.

— Они и так выжимают из котлов все что могут. На лаге 20 узлов, — слова командира «Норт Кэролайн» Томаса звучали приговором.

— Есть идеи? — Буффало Билл наклонил голову обращаясь к своим штабным.

Хэлси недаром получил это прозвище. Чертовски упрямый, энергичный и не дурак подраться. Сейчас ему требовалось решение как выкрутиться из передряги куда сам же и влез.

— Первым «Босфор». Одну башню ему точно сковырнули, видите: чередуются двухорудийные залпы.

— Продолжай сынок.

— Поворот оверштаг и наваливаемся на второй линкор. Быстро бьем его вместе с «Калифорнией».

— Разворот, — Хэлси задумчиво поскреб шею. — Стоит попробовать. Готовьте приказы.

В голове упрямого адмирала вырисовывался план.

Очередной полный залп лег за кормой «Босфора». Второй корабль линии тоже вышел из месива всплесков. Американцы скорректировали углы наведения, вновь пошли накрытия, однако все больше снарядов ложилось перелетом.

— Увеличили ход и сокращают дистанцию. Кому-то там очень не терпится нас добить.

— Садятся нам на голову, — сообразил начальник штаба.

Многим в головы вдруг пришли мысли о схемах бронирования, диаграммах и таблицах бронепробития. В воздухе повис один вопрос: а выдержит ли броня? Новые американские линкоры рассчитывались на бой в условиях хорошей видимости на дальней дистанции. Великолепное горизонтальное бронирование компенсировалось, увы, не слишком толстыми и высокими поясами. Нельзя во всем быть сильным, особенно в жестких рамках ограничений водоизмещения.

Флагманский линкор русских перенес огонь на «Норт Кэролайн». Уже вторым залпом снаряд прошил тонкую взводную палубу, прошел над кормовым траверзом и ударил в барбет башни. Броня устояла, но все понимали, долго так везти не будет.

— Поворот «Все вдруг», — решился адмирал.

Хэлси прекрасно видел, у противника преимущество в скорости. Старушка «Калифорния» никогда не отличалась резвостью, а сейчас банально тормозит эскадру. Это если не считать державшийся по левому борту горящий скаутским костром «Теннесси».

Маневр русских понятен, оба линкора ведут огонь по «Норт Кэролайн», скоро «Калифорния» не сможет задействовать кормовые башни, курсовой угол неумолимо уменьшается.

В рубке «Моонзунда» вовремя заметили маневр американцев. За эти минуты дистанция еще больше сократилась. Русские линкоры накатывались на противника стальной неумолимой лавиной. Они шли как два огнедышащих дракона, или ангела смерти, прекрасные и ужасные в своей сокрушающей мощи.

— Сообщение с «Босфора», — молодой безусый мичман чуть заикался. — Попадание в башню. Вышла из строя левая пара орудий.

— Первая, или вторая?

— Если Евгений Александрович счел нужным нам сообщить, он потерял половину второй башни, — ответствовал командующий эскадрой.

— Два орудия, — нахмурился начальник штаба.

Разговор прервал рапорт с верхотуры главного директора. Замечены две вспышки на корме вражеского флагмана. Впрочем, из рубки и так прекрасно видели взрывы в районе башни американца. Через минуту «Норт Кэролайн» ответила полным залпом. Повреждения не сказались на огневой мощи линкора.

— Попробуем торпедную атаку? — предложил контр-адмирал Эссен. — Солнце низко. Скоро стемнеет.

— Не получится, — Гейден покачал головой. — Отобьются.

Рядом и за американскими линкорами маячат крейсера и эсминцы. По всему, свора у противника не меньше, чем у русских. Особые опасения у вице-адмирала вызывала державшаяся на особь пара пятибашенных крейсеров. Все циркуляры по флотам требовали не ввязываться с «Бруклинами» в бой на ближней дистанции. Неизвестно, какие решения американские корабелы втиснули в башни, но скорострельность установок этих кораблей потрясающая. Недаром эту серию кличут «шестидюймовыми пулеметами».

Еще полчаса обмена тумаками. Американцы восстановили разрыв в линии, бой шел пара на пару. При этом американцы отступали. Атмосфера в рубке наэлектризовалась. Чудовищное напряжение. Весы Фортуны пока балансировали в равновесном положении. Ни одна из сторон не имела преимущества.

Наконец, вице-адмирал Гейден распорядился отвернуть на курс отхода. Отрываясь от противника артиллеристы «Моонзунда» умудрились накрыть двумя залпами горящий и осевший с креном «Теннесси». Очень удачно, стоит сказать. Уже после войны, разбирая трофейные документы русская разведка нашла судовой журнал «Теннесси». Вахтенный офицер зафиксировал попадание русского снаряда с пробитием палубы и взрыв во втором котельном отделении.

Над океаном сгустилась ночь. Два русских бронированных динозавра уходили курсом норд-вест. Противника не наблюдается. Два больших эсминца в арьергарде ощупывают океан и небо лучами радиодальномеров.

Сейчас, когда горячка боя спала, люди на кораблях работают, не щадя себя. Аварийные партии заделывают пробоины, меняют разбитые приборы. Гальванеры с красными глазами ковыряются в нервах проводов автоматики и систем управления. В лазаретах сущий ад. Когда в стальных стенах рвутся снаряды калибром шестнадцать и четырнадцать дюймов, врачам приходится буквально по косточкам собирать тела.

Командир «Моонзунда» и вице-адмирал поздно ночью спустились в лазарет. Судовой врач даже не почтил их вниманием. Все понятно, человек в окровавленном халате со скальпелем и щипцами склонился над телом на столе. Молодой матрос стонал несмотря на наркотический сон. Два зазубренных осколка в ноге и кровопотеря.

В очереди еще больше двух дюжин тех, кого надо оперировать первыми. Не считаем легкораненых и тех несчастных, кого на сортировке определили в последнюю очередь. Им очень повезет если дотянут до того момента, когда врачи отработают тех, кого точно можно спасти. Неумолимая логика войны, жестокая циничная правда жизни — спасают тех, у кого есть шанс.

Корабельный священник тоже не спал. Отец Михаил посчитал, что его место ныне в лазарете. Он принимал исповеди у умирающих, молился с ними, соборовал, благословлял и поддерживал тех, кто, стиснув зубы от боли, с бледными лицами без кровиночки ждал своей очереди на хирургический стол. При этом отец Михаил еще успевал помогать фельдшерам и санитарам, не боялся испачкать ризы кровью, перетаскивая раненных.

— Мы всех троих отмутузили, так? — после обхода Георгий Гейден спустился к своим штабным специалистам.

Никто не спал, офицеры сводили рапорты, личные наблюдения, считали с кем они сегодня дрались, и прикидывали, с какими повреждениями ушли янки.

— Шторм сместился на зюйд. К утру небо должно расчиститься.

— Где у нас «Варяг» болтается? — барон Эссен довольно потер подбородок.

Эскадра адмирала Хэлси уходила. Как и на русском флагмане в салоне «Норт Кэролайн» в пепельницах громоздились горы окурков, на столах огромные кружки кофе. Кэптен Майлз Браунинг со своей командой работали как проклятые. По всему выходило, они днем сильно повредили один русский линкор. Характерный силуэт «Босфора» с двумя огромными башнями перед рубкой ни с чем не спутать, подобная схема размещения главного калибра только у французов, но «Ришелье» и «Жан Бар» определенно на Атлантике. А вот «Босфор» примелькался.

Зато второй капитальный корабль «Моонзунд» явно серьезных повреждений не получил. Оставался вопрос: сколько снарядов у русских в погребах? Однако, американцы тоже высадили больше половины боекомплекта.

— Не будем зря рисковать, — Билл Хэлси положил руку на плечо своего начальника штаба. — Вы хорошо поработали, парни.

— Можно отделить «Теннесси». На пару с «Калифорнией» вернемся и добьем русских.

— Майлз, они сами нас добьют. У нас под третьей башней до сих пор не откачали погреба. Во второй работают два орудия. «Калифорния» боеспособна ограниченно.

На утро на эскадру вышли торпедоносцы. Русские «Поморники» легко прорвались через завесу эскортных эсминцев и атаковали несчастный «Теннесси». Линкор почти не сопротивлялся. Зенитная артиллерия выбита во вчерашнем бою. Русские разошлись веером и сбросили торпеды. Четыре восемнадцатидюймовых «угря» нашли свою цель. После того как осели фонтаны взрывов, многострадальный линкор сильно осел на борт. Аварийные команды уже не справлялись с многочисленными затоплениями. Скорость хода упала до семи узлов. После того как с корабля сняли команду он быстро опрокинулся и ушел на дно.

«Босфор» в сопровождении четверки эсминцев днем соединился с конвоем. Моряки транспортов только качали головами глядя на избитый снарядами, но непобежденный линкор. Борта испещрены отметинами осколков и снарядов, зияют рваные пробоины, два орудия верхней башни недвижно торчат растопыренными пальцами. Вторая труба разорвана снизу доверху. Директор скособочен. Надстройки несут следы пожаров. Но за кормой гордо развевается Андреевский флаг. Корабль держит ход, хотя и сидит глубже, чем положено.

К тому времени когда конвой дошел до Владивостока, на судоверфи освободили большой док. Увы, «Босфор» надолго встал в ремонт. Впрочем, «Моонзунд» тоже до весны застрял у стенки судоремонтного завода. После знаменитого боя, Тихоокеанский флот прикрывал свои растянутые коммуникации только авианосцами и крейсерами. Да еще могучий старик «Бархэм» напрягал турбины сопровождая большие конвои.