Письма живых (СИ)

Глава 5 Санкт-Петербург

27 апреля 1942. Князь Дмитрий.

— Дмитрий, добрый день! — прозвучало в трубке.

— Добрый день, Алексей.

— Тебе сейчас привезут пакет. Белановича не тереби, у него без того голова кругом идет, — спокойным тоном пояснил сюзерен. — Сам разберешься что к чему.

— Что я не знаю?

— Все очень плохо, — с этими словами Алексей Второй отключился.

День только начался. Увы, спокойно выпить утренний чай и пролистать газеты не дали. У императора свои представления о рабочем времени.

Через двадцать пять минут в кабинет вошел фельдъегерь. Получив расписку о вручении, бравый ефрейтор передал из рук в руки плотный конверт серой бумаги, отдал честь и молча повернулся к выходу. На письме грозные штампы флотской разведки и Третьего Отделения, красный оттиск: «Вручить лично в руки». Как только за фельдъегерем закрылась дверь, князь по селектору предупредил секретаря чтоб никого не пускал.

Печати срезаны канцелярским ножом. Конверт аккуратно вскрыт. Внутри лист бумаги с коротким машинописным текстом. «Операция в Боготе свернута. Выступление подавлено. Идет эвакуация».

— Конспираторы. Секретчики, — прошипел Дмитрий.

Князь не сразу понял, о чем идет речь. Затем негромко эмоционально выругался. Выждав минуту взялся за аппарат отдельной линии. На том конце трубку сняли после второго гудка.

— Прочитал? — осведомился император.

— Да. Кто отвечал за операцию?

— Это уже не важно и не интересно. Будь готов подключиться к работе в регионе.

— Политика или вторжение? — коротко и по делу. Оба давно сработались, понимали друг друга с полуслова.

— Одно от другого неотделимо. Пока изучай специфику и не надейся, само собой не рассосется.

— Понял.

Высказывать свое ценное мнение Дмитрий не спешил. Высказывать и предлагать нечего. Все что порученец и министр без портфеля знал, давно было известно императору. Делать какие-либо выводы после краткой записки смешно и глупо. Князь собрался было позвонить министру Иностранных Дел, но вспомнил о предупреждении сюзерена.

Очередное совещание в Александровском. На этот раз среди приглашенных Дмитрий узрел не только армейцев и моряков, у столика с бутербродами оживленно беседовали господин Игнатьев и Николай Вышеградский, возглавлявший министерство Торговли и Промышленности. Особь держались несколько господ в дорогих костюмах, кое-кого Дмитрий узнал, видел на заседаниях Кабинета Министров в расширенном составе. Прямо у дверей тактической комнаты встретился министр Финансов. За моряками затерялся Государственный Контролер.

Как всегда, на таких совещаниях князь не лез в первые роли. Прошел по кабинету поздоровался со всеми, перекинулся парой слов с хорошими друзьями и уселся в кресло у аппарата связи. Человека за пультом передатчика нет, но лампочки светятся, все работает. Увы насладиться одиночеством не удалось.

— Простите если потревожил, — рядом остановился военный министр.

— Не стоит, Александр Иванович. Вижу по глазам, вам есть что сказать.

— Разумеется, ваше высочество, — генерал-лейтенант Верховский пододвинул свободное кресло. — Императора ждем?

— Должен подойти. Пять минут до начала.

— Хорошо. Он редко опаздывает. Знаю, просить вас о поддержке пока сам все не расскажешь гиблое дело.

— Интересное начало, — Дмитрий подался вперед. — Выкладывайте. Знаю, зря говорить не будете.

— Дмитрий Александрович, — с глазу на глаз близким людям дозволялось такое обращение, — когда разговор дойдет до планов наступлений, не спешите поддерживать. Возьмите время на обдумывание, попросите своих людей перепроверить объемы поставок. Реальная картина не так хороша, как выглядит.

— Кажется, я понимаю, о чем идет речь. Дайте сам догадаюсь, — князь сложил пальцы перед собой. — Техническое отставание?

— Не совсем. Недостаточный темп запуска в серию новой техники.

— Хорошо, Александр Иванович, ваш вердикт?

— Рекомендую до конца года не спешить со стратегическими операциями, — Верховский пододвинулся к князю и наклонился еще ближе. — Дайте промышленникам развернуться, позвольте сначала получить перевес.

— Понял. Спасибо, Александр Иванович. Скажите, Владимир Иванович того же мнения придерживается? — вопрос касался морского министра.

— Близко к тому. Его моряки придерживают.

Дмитрий собирался уточнить один момент, но по комнате прокатился шум. Все задвигали стулья, зашелестели мундиры и костюмы.

— Добрый день, господа! — государь император встал за стулом во главе стола. — Прошу без церемоний.

На этот раз все места заранее расписаны, напротив каждого стула табличка с именем. Сделано это после того, как Алексею надоели бесконечные танцы вокруг стола и пересаживания. Справа от императора расположился граф Игнатьев. Слева сел князь Дмитрий. Гражданских одной группой разместили напротив императора.

— Григорий Афанасьевич, — короткий кивок Верховному главнокомандующему. — Докладывайте ваши планы на этот год.

— Ваше величество, начну с главного. Основной фронт у нас Латинская Америка. На сегодня разработаны два основных варианта: агрессивный и жесткий.

— В чем разница? — бровь императора приподнялась.

— Поясню. «Жесткий план» предусматривает расширение фронта давления на противника по всем возможным направлениям. При этом стратегические наступления не проводятся. Мы спокойно копим силы и усиливаем армии на главном направлении.

Последняя фраза в уточнении не нуждалась. Все знали — Главное направление, это юг США. Увы, география безжалостна. В двадцатом веке с современными транспортными путями и армиями непосредственная высадка без мощной базы в оперативном тылу обречена на провал. Единственной такой базой являются Эспаньола и Куба, как вариант Колумбия.

— Теперь «агрессивный план». Мы сохраняем давление по периметру, но акцент делается на зоне Панамского канала. Флот и армия с вовлечением всех сил союзников проводят две крупные операции. Это атака на Эспаньолу через Пуэрто-Рико и вторжение в Колумбию.

— Где оказываемся в положении Наполеона под Москвой, — скептическим тоном парировал вице-адмирал Мусатов.

— Георгий Александрович, я с вами не спорю. Поверьте, в разработке операций и планов мы опирались на данные всех разведслужб, в том числе флотской, — Вержбицкий сама любезность, тон доброжелательный. — От себя замечу, именно ваша военно-морская разведка давно дает нам самые свежие и близкие к реальности данные.

Многие обратили внимание на последний пассаж. Дмитрий поймал улыбки, усмешки на лицах, искорки в глазах. Увы, разведка не наша сильная сторона. Сам князь имел основания считать, что на общем фоне союзников и противников у нас еще не самый большой бардак и дурдом. Исключение японцы, они сами по себе закрытая коробочка. Никто не знает, что там реально происходит.

Второй момент, шифровка о провале переворота в Боготе. Князь не погружался глубоко в вопрос, однако ему было хорошо известно: один из лидеров Либеральной партии Эдуардо Сантос Монхето готовился разорвать договоренности с немцами. Увы, непонятно, кто именно попытался сместить его привычным в Латинской Америке методом «народной демократии», однако, это уже не важно. Провал переворота только ускорил переход Колумбии в лагерь противника.

— У нас есть силы для «агрессивного плана»? — самый главный вопрос. Озвучил его командующий Карибским фронтом генерал-полковник Калинин.

— Есть, — буркнул начальник Генштаба, зыркнув на генерала своим одним глазом.

При этих словах князь Дмитрий напрягся. Все как говорил Верховский. Быкадоров в Персии и Палестине показал себя мастером импровизаций, легко менял планы по ходу сражения, однако была у Исаака Федоровича нехорошая черта — любил зарываться. Так и сейчас на посту начальника Генштаба придерживался рискованного плана.

В пику Исааку Федоровичу генерал-полковник Калинин наоборот со стороны казался излишне острожным, что производило обманчивое впечатление. За спиной Николая Петровича сражение за Британию. Сложная стратегическая операция, проведенная в самом плотном взаимодействии с союзниками, с опорой на флот и снабжение исключительно морем.

Если не сам Николай Петрович, то его штаб прекрасно знал все сложности амфибийных операций. По меткому выражению одного моряка «Очень похоже на полоскание горла через афедрон».

— Григорий Афанасьевич, доложите подробнее по вашим планам атаки на Панаму и Эспаньолу, — вмешался Алексей Второй.

Что ж, на бумаге все красиво, но при этом сам командующий Ставкой не скрывал, в части авиации у нас не так все хорошо. Флот понесет большие потери. Десантные силы тоже пока недостаточны. Что касается, Колумбии, по соглашению с союзниками операция возлагается на немцев, прорубить трассу на Панаму они смогут, но не факт, что получится ее надежно прикрыть от рейдов партизан и спецназа, строительство дорог потребует времени.

Похоже, «Агрессивный план» сразу считался как «оптимистичный».

— Хорошо. Что говорят союзники?

— Немцы за удар на Панаму и Эспаньолу. Французы и англичане придерживаются стратегии удушения и атак со всех направлений. Японцев устроят оба варианта.

Дмитрий не принимал участие в обсуждении, не его уровень. Зато порученец исподволь наблюдал за гражданскими. Интересное дело. Особенно отслеживать реакцию на бросаемые генералами и адмиралами цифры.

— Угадай, что реально поддерживает Вержбицкий? — тихо шепнул сюзерен.

— И не буду пытаться. Он за умеренный вариант, — Дмитрий сразу просчитал Главкома.

— Кажется, я не прогадал с заменой Михаилу Александровичу.

— Как он?

Ответа князь не дождался. Картина в целом рисовалась интересная, военный министр в приватном разговоре предупреждал, советовал не спешить с решением, однако сейчас Дмитрий видел, что за «агрессивный план» выступает только генерал Быкадоров, зато непосредственный командующий группировкой спокойно докладывает о неготовности своих войск к наступательным операциям. Прочие участники совещания тоже ратовали за паузу и стратегию удушения.

— Ваше величество, флот готов выполнить любой приказ, — адмирал Новопашенный обратился не столько к императору, а ко всем участникам совещания. — Мы готовы к бою. Ремонтные работы на флотах завершены, личный состав пополнен, но по всем данным намечается некоторое отставание от противника.

— Продолжайте, Петр Алексеевич, не вы первый это отметили.

— У нас будут большие потери в корабельном составе и людях пока промышленность не освоит новый истребитель на замену «Сапсану». К сожалению, авиация на сегодня это основное средство противовоздушной обороны флота.

— Позвольте, вроде совсем не давно, не вы ли говорили, что «Сапсан» лучший палубный истребитель в мире?

Начальник МГШ медленно повернулся к чиновнику в штатском.

— Говорил. Год назад. А вы не знали, что в военное время техника устаревает мгновенно? Уже сейчас «Аэрокобра» по ряду параметров превосходит «Третий Сапсан». То, что было хорошо в Европе, уже плохо работает в условиях Океанской Войны. У наших истребителей недостаточная дальность, а с подвесными баками ухудшается маневренность. Это означает, мы вынуждены подгонять авианосцы близко к берегу и подвергать их риску массированного ответного удара.

— Не только флот, — поднялся военный министр. — Армии нужны новые истребители. По данным разведки противник уже испытывает машины, с которыми сможет завоевать превосходство в воздухе. Если мы ввязнем в сражение за большие острова, армия и флот понесут тяжелые потери в авиации, тем самым перед американцами откроются хорошие перспективы мощного контрудара свежими воздушными полками. На месте наших оппонентов я бы так и поступил.

— А не дождемся ли мы того момента, когда янки задавят нас технически? — начальник генштаба не собирался отступать.

— Нет. Если все будем делать правильно.

— Поясните, что с испытанием «Кречета»?

— Завод дорабатывает, ваше величество. Машина пока сырая, но перспективная. Проектирование ведет сам Поликарпов.

— Николай Николаевич? Московский «Дукс»? Наслышан. Что с машинами конкурентов?

— Казанская авиафабрика предоставила свою машину, но по ряду показателей флот пока за «Кречет», — Новопашенный сказал больше чем хотел.

Все понимали, заказчик плотно работает с промышленниками. Моряки и армейцы иногда чуть ли не открыто поддерживают «любимчиков», но только в случае если видят хорошие перспективы. Завод «Дукс» благодаря своей мощной индустриальной базе и таланту главного конструктора фактически монополизировал поставку истребителей для флота. Армия тоже любила машины «Дукса». Так сейчас в серию ставился весьма неплохой бомбардировщик с мощным оборонительным вооружением.

— Хорошо. Предлагаю сместить акцент на «жесткий план», — после слов императора многие облегченно выдохнули. — Прошу министра Промышленности и председателя Совета Министров «подсветить» и пояснить стратегические вопросы. Господа генералы и адмиралы, прошу учесть: по многим вопросам я согласен с Алексеем Павловичем. Рекомендую прислушаться к его словам.

На самый конец совещания Алексей Второй приготовил сюрприз. Открылась дверь и в тактическую комнату вошел адмирал Кедров.

— Добрый день, Михаил Александрович! Очень рад! — император шагнул навстречу отставнику, обнял, проводил к столу.

— Добрый день, господа! Спасибо, ваше величество, — Кедров сел на заранее приготовленный стул рядом с князем Дмитрием.

Сам Дмитрий пребывал в недоумении, Алексей ни словом не обмолвился, не предупредил. Реакция моряков в основном доброжелательная и радостная. Армейцы тоже. Генерал-лейтенант Калинин так поднял большой палец, приветствуя заслуженного адмирала.

— Господа, позвольте представить начальника штаба командования Атлантического океана. Михаил Александрович, еще раз, очень рад, что вы вернулись к работе.

— Благодарю, ваше величество. Рад видеть всех в полном здравии. Что касается Атлантического командования, то оно только создается. Пока планирую разместиться во французском Бресте. Штаб объединенный. Мои первые помощники: вице-адмирал Вадим Макаров, вице-адмирал Вильгельм Маршалл, адмирал Марсель Жансуль и вице-адмирал Эндрю Каннингем.

Дмитрий еле сохранил непроницаемое выражение лица. Умному достаточно. Четыре выдающихся адмирала четырех европейских держав. Единое командование над всей Атлантикой под эгидой России. Конечно, штаб пока чисто совещательный, но лиха беда начало. Опыт совместных операций у нас есть, именно Кедров и распространит его на весь океан.

Что характерно, об итальянцах ни слова. Вроде бы союзник и участник войны, но с ними одно сплошное «Но». У России на Средиземном море один старый линкор и один авианосец, но многие горько шутят, что один «Николай первый» стоит всего итальянского флота. Во всяком случае, русский линкор стрелял по противнику и попадал. Союзники предпочитали оборонять базы.

— Господа, все вопросы по стратегии отныне решают генерал Вержбицкий и адмирал Кедров, я только задаю вопросы, — Алексей провел ладонью над столом. — Прошу учесть рекомендации Кабинета Министров и сделать хоть что-то с мореходством у берегов Чили. Григорий Афанасьевич, Михаил Александрович, прошу со своей стороны придержать немцев чтоб не лезли в Колумбию. Попробуйте решить проблему Панамы другим путем. На этом все.

Уже закуривая в кабинете императора Дмитрий вдруг вспомнил, Тихому океану и Аляске сегодня хорошо если уделили пару слов. Такое ощущение, что это третьестепенный театр военный действий, что-то вроде умиротворения папуасов силами роты пехоты и двух канонерок. Однако, на другой стороне глобуса назревали серьезные события. Дмитрий поделился своими соображениями с императором.

— Все верно. Это действительно для нас второстепенное направление. Все внимание Атлантике и Южной Америке. А что касается Аляски, — Алексей усмехнулся. — Это большой тупиковый плацдарм. Она только на карте большая, а на самом деле атаковать с Аляски невозможно, упираемся в одну извилистую дорогу через горы и вдоль верховий Юкона. Вокруг сплошная тайга на тысячи верст. Но американцев тихоокеанцы здорово отвлекут. Пусть будет.