Последние боги: Пробуждение

Глава 12: Остров

Подземный бункер под Кремлем был заполнен приглушенными голосами. Обстановка здесь напоминала штаб военного времени: свет приглушен, стены облицованы сталью, воздух пропитан потом и стрессом. За массивным овальным столом сидели высокопоставленные военные, министры и сам президент. В глазах каждого отражалась усталость и внутреннее напряжение.

— Давайте кратко. Потери? — голос президента был твердым, но в нем чувствовалась неизбежная тяжесть происходящего.

— По нашим данным, — министр обороны листал бумаги, — за месяц погибло не менее 80–90 % населения планеты. Россия не исключение. 40 % умерло сразу, превратившись в мутантов. Оставшиеся стали их жертвами.

— Почему так быстро? — раздался голос директора ФСБ. — Даже при полном хаосе…

— Госпиталя, — мрачно ответил генерал, откидываясь на спинку кресла. — Все мутанты находились в больницах, в коме. Когда они очнулись, они не просто напали, они вырезали всех, кто был рядом. Это врачи, медсестры, пациенты. Мы потеряли 90 % медицинского персонала в первую же неделю.

— Черт, — выдохнул кто-то, и в комнате повисла тяжелая тишина.

Президент провел рукой по лицу, затем посмотрел на главного аналитика:

— Связь?

— Все еще нет никакой беспроводной передачи данных. Ни сотовой, ни интернет-сетей. Радио работает только на малые расстояния. Электричество есть, но любое оборудование, зависящее от цифровых систем, нестабильно или вовсе отключено. Как будто что-то блокирует…

— Вы хотите сказать, что… это не просто катастрофа? — кто-то скептически поднял бровь.

— Мы пока не знаем, что это. Но с этим связано появление способностей у выживших.

— Способностей? — президент поднял взгляд. — Подробности.

Аналитик перелистнул страницы:

— Сначала случаи были редкими, но сейчас мы наблюдаем лавинообразный рост. Проблема в том, что 80–90 % выживших получают лишь базовые улучшения: силу, скорость, выносливость и защитное поле. Но оно слабое, его пробивает очередь из пистолета или сильный удар мутанта. Однако 10 %… Они другие. Их способности разнообразны. Есть те, кто может поджигать объекты взглядом. Кто-то управляет металлом, кто-то лечит. Мы пока не понимаем закономерности.

— Как дела с мутантами? — сухо спросил генерал.

— Они изменились, — голос аналитика стал еще тише. — Вначале они просто нападали на людей, но затем… они стали поедать жертв. Сначала просто инстинктивно. Но теперь мы фиксируем случаи, когда они целенаправленно пожирают людей. И становятся сильнее. Быстрее. Мутируют. Более того… — он нервно посмотрел на президента, — они убивают друг друга.

— Что? — одновременно спросили несколько голосов.

— В борьбе за территорию, ресурсы. Они вступают в схватки, а затем сжирают павших, усиливаясь. Хорошая новость в том, что они одиночки. Как тигры. Они не сбиваются в стаи. Иначе… человечество бы уже исчезло.

В комнате повисло напряженное молчание. Президент сцепил пальцы в замок, задумчиво глядя перед собой.

— Вы хотите сказать, что мир перешел в новую эру хищников? Где люди больше не на вершине?

Аналитик только кивнул.

— Какие есть очаги организованного сопротивления?

— В Москве и области начали появляться центры силы. Вокруг тех, у кого есть способности. Это уже не просто бандформирования. Это… настоящие кланы. Мини-государства. Их слушаются. Они могут сражаться с мутантами.

Президент снова провел рукой по лицу.

— Нужно договориться с этими людьми. Как можно скорее. Если нам не удастся восстановить контроль… он больше никогда не будет восстановлен.

Молчание было ему ответом.

— Разойтись, — наконец приказал он.

Советники покинули комнату, оставляя за собой воздух, пропитанный напряжением и безысходностью. Новый мир уже здесь. И старые правила больше не работали.

Я стоял на мосту, тяжело дыша. Ладонь горела от ожога, но я почти не замечал боли. Пламя, охватившее кусок металла, давно погасло, оставляя лишь запах паленой плоти.

— Света! — Саша тряс девушку, прижимая руку к ее ране. Паника читалась в его глазах.

Его руки все еще светились белым светом.

Все замерли.

Я всмотрелся в лицо парня. На нем отразился шок и благоговение одновременно.

— Черт… Я… — Саша сглотнул, наблюдая, как рана затягивается прямо на глазах. — Я только что…

— Ты ее вылечил, — Виктор выпрямился, массируя ушибленное плечо. — Вот это да…

Саша медленно убрал руки. Света, бледная, но живая, смотрела на него широко раскрытыми глазами.

— Спасибо, — прошептала она.

Парень сглотнул, краснея.

Я перевел взгляд на Палыча, который стоял в стороне, хмурясь.

— А ты чего молчал, что у тебя способность есть? — я скрестил руки на груди.

Палыч равнодушно пожал плечами:

— А чего мне её афишировать? Во-первых, она слабая, даже бандиты не боялись. Во-вторых, доверия у меня к людям нет. По профессии я… скажем так, работал с информацией. И знаю, что информация — это сила.

Я усмехнулся:

— Ну, теперь, если что, будем знать, что ты можешь нам пыль в глаза пустить.

Палыч фыркнул, но ничего не ответил.

Я взглянул под мост, далеко внизу на земле что-то виднелось. Там, среди остатков разбросанных костей, темнело логово мутанта.

— Эти твари питаются тем, что убивают, — тихо сказал я.

Все молчали.

— Тела скинем в море, — я сжал кулаки. — Если не можем похоронить, то хотя бы не дадим им стать кормом.

Никто не возражал.

Наступило утро. Мы двинулись дальше, оставляя позади сражение. Впереди нас ждал Чуркин и путь на Русский остров.

Группа продолжила путь, углубляясь в дворы и стараясь держаться подальше от центральных улиц. Окружение казалось мёртвым: выбитые окна магазинов, брошенные автомобили, на некоторых фасадах домов была гарь и видны пулевые отверстия. В некоторых окнах мелькали тени, но никто не выходил и не окликал путников — все затаились, наблюдая за чужаками.

— Чувствуется, что город уже подстроился под новый порядок, — проворчал Виктор, идя рядом. — Вначале мутанты носились как бешеные, а теперь… Словно поняли, что их время наступает ночью.

— Думаешь, они умнеют? — спросил я.

— Не знаю. Но то, что днём их не видно, меня настораживает. Будто настоящая охота начинается после захода солнца.

Мы шли дальше, и вскоре наш путь преградил старый микроавтобус, брошенный прямо посреди двора. Стёкла разбиты, двери распахнуты настежь. Судя по разбросанным внутри обёрткам и пустым бутылкам, машина служила кому-то убежищем.

— Кто-то здесь был, — задумчиво сказал Палыч, осматриваясь. — И не так давно.

Я заглянул внутрь и заметил связку ключей в замке зажигания. Осторожно повернул — двигатель завёлся с пол-оборота.

— Работает, — удивлённо протянул я. — Может, возьмём?

Виктор качнул головой:

— Слишком шумно. Любой мутант услышит, да и бензина видно, что на донышке в баке. Лучше пусть останется на крайний случай.

С этим решением никто спорить не стал, и мы продолжили путь.

Через пару кварталов Вика резко остановилась, схватила меня за руку и кивнула в сторону одного из подъездов. Я проследил за её взглядом и увидел жуткую картину: в окошке подвального помещение, куда едва пробивался солнечный свет, покачиваясь из стороны в сторону, стояло нечто. Высокий, худой силуэт с неестественно длинными, будто вытянутыми руками, чёрная гладь его лица напоминала пустоту, а тонкие пальцы нервно подрагивали, словно ощущая воздух вокруг. Оно стояло неподвижно, но от него исходило нечто зловещее, почти осязаемое, как если бы тьма в его облике сама по себе была живым существом, наблюдающим за нами из глубины пустых глазниц. Оно будто бы смотрело прямо на нас, но не двигалось.

— Ну его нахрен, — тихо пробормотал Палыч.

Мы тоже не стали проверять, на что этот мутант способен, и поспешили уйти подальше.

— Вот такие твари и пугают больше всего, — пробормотала Вика. — Те, кто просто смотрит…

Я взглянул на неё. В глазах Вики отражался страх, но она пыталась держать себя в руках. Мысли обо всём, через что она прошла, давили даже на меня, а я не был в её шкуре. Стоило поговорить.

— Как ты? — спросил я.

Она чуть вздрогнула, потом натянуто улыбнулась.

— Нормально. Ну, насколько вообще можно быть нормальной после всего… — Вика отвела взгляд. — Просто… Сны. Они не дают покоя.

— Про бандитов? — уточнил я.

Она кивнула.

— Да. И про тот день, когда они ворвались в общежитие. Мы со Светой жили в одной комнате, нам не повезло — в тот момент когда все началось, те кто жил недалеко ушли в попытке добраться до дома, мы же из другого региона. Девушек забрали всех, нас было больше тридцати… Парней, кого убили, кого забрали для наживки. Девушек же… кто сопротивлялся… — её голос дрогнул. — В общем, они не церемонились. Я до сих пор чувствую, как меня касались эти ублюдки… — она нервно потерла плечо.

— Если хочешь, Саша может попробовать помочь, — предложил я. — Его способности могут наверное работать не только на физические раны.

— Может быть, — она тихо вздохнула. — Просто… знаешь, мне страшно, что я больше не та. Как будто часть меня умерла.

Я посмотрел на неё. В её глазах была боль, но после недавней драки с мутантом, как будто поселилось отчаяние, от происходящего вокруг.

— Ты жива. А значит, можешь выбрать, что делать дальше, — успокаивающе сказал я. — Пока ты с нами, такого больше не повторится.

Она слабо улыбнулась.

— Спасибо, Марк.

Мы свернули во двор, огибая очередной ряд многоэтажек, когда впереди мелькнули тени. Несколько фигур двигались между машинами, а затем резко остановились, заметив нас. Напряжение в воздухе можно было резать ножом — обе стороны замерли, оценивая друг друга. Я сразу отметил, что люди вооружены: мачете, ножи, самодельные копья, у двоих были охотничьи ружья. Их позы говорили о готовности сражаться.

Оба мужчины выглядели закалёнными: один — высокий, крепкий, с густой бородой и выражением вечной настороженности, второй — жилистый, с короткими светлыми волосами и шрамом, пересекающим левую скулу. Женщины были разного возраста: одна, по виду около сорока, с напряжённым взглядом, другая — молодая, с короткими каштановыми волосами, сжимавшая в руках нож, а третья — совсем девчонка, не старше двадцати, с испуганными глазами, но сжимавшая биту так, будто собиралась ей пользоваться. Они сразу насторожились, вскинули оружие, и мы сделали то же самое. Напряжение повисло в воздухе, но никто не делал резких движений.

— Стоять! — крикнул коренастый мужик с густой бородой, вскинув ружьё. — Кто такие?

Мы тоже не остались в стороне — Виктор чуть подался вперёд, готовый в любую секунду вступить в бой, я ощутил, как в ладонях заиграло тепло, а Саша инстинктивно шагнул ближе к Свете, будто закрывая её собой.

— Спокойно, — я поднял руки ладонями вверх, показывая, что не собираюсь нападать. — Мы не бандиты, если ты про это. Идём на Русский остров, только что вышли из сизо на Партизанском, где были в плену у уголовников, но сумели перебить их и выбраться.

Бородач прищурился, окинул нас долгим взглядом и хмыкнул:

— Сизо, говоришь? — его бровь скептически дёрнулась. — То есть, вас там бандосы держали?

— Ага. Весьма гостеприимные ребята, — я ухмыльнулся. — Кормёжка так себе, развлечения тоже не фонтан, ну и мы решили не задерживаться. Уголовную администрацию… скажем так, отправили в принудительную отставку.

Мужик фыркнул, но оружие не опустил.

— А способности у вас какие?

— Я огнём управляю, — ответил я. — Виктор — просто танк, почти неуязвимый. Саша лечить умеет. У Палыча воздух под контролем.

Бородач хмыкнул, оглянулся на своих.

— А вы, значит, с неплохими штуками. Ну, у нас тоже кое-что есть. — Он мотнул головой на парня лет двадцати. — Лёха, давай.

Парень ухмыльнулся, сделал шаг вперёд, и его ладони начали потрескивать от разрядов. Внезапно, из его пальцев вырвались тонкие молнии, прошлись по асфальту, оставляя обугленные следы. Воздух запахло озоном.

— Лёха электричество контролировать может, — пояснил бородач. — Если разозлить, может устроить хороший разряд.

— Полезная штука, — признал я, оценивая эффект и понимая, что нам сейчас демонстрируют, чтобы мы не дергались.

— А Ленка вон стены проходить может, как призрак, — добавил бородач. — Правда, только тонкие, бетон пока не осилила.

— Интересно, — заметил Виктор. — Вы, тут с самого начала держитесь?

— С первого дня, — кивнул бородач. — Держимся вон в том доме, у нас тут дети, женщины, старики и даже один младенец. Пешком на остров нам никак. Мы уж лучше здесь.

Я задумался. Дети… Значит, они не просто группа выживших, а настоящая община. Им и правда невыгодно покидать укрытие и рисковать малолетками.

— Понимаю, — наконец сказал я. — Когда доберёмся до острова, попробуем организовать спасательную группу. Может, техника там есть или много людей сильных. Сколько вас всего? Если придём с транспортом, надо понимать, кого и как вывозить.

Бородач оценивающе посмотрел на меня, затем кивнул.

— Если так, было бы неплохо, нас 12 человек. Мы пока продержимся. Если вдруг что — будем на месте.

— Ладно, — сказал я. — Тогда удачи вам.

— И вам того же, — ответил бородач, наконец опуская оружие.

Мы ещё раз обменялись взглядами, после чего разошлись: мы — дальше к мосту, а они скрылись в подъезде. В голове засела мысль, что выжившие начинают объединяться, находить способы держаться вместе. Значит, надежда всё-таки есть.

Мы вышли к мосту, ведущему на Русский остров, и сразу же почувствовали, как изменился воздух. Вдали простиралась водная гладь, над ней кружили чайки, а солнце, садясь за горизонт, окрашивало небо в огненные оттенки. Мост, который раньше был символом связи с цивилизацией, теперь выглядел как граница между двумя мирами. Ветер нёс с собой солёный привкус моря, а вдалеке, за военными укреплениями, виднелись первые здания острова.

Мост был пугающе пуст. Машины, что наверняка когда-то создавали здесь пробку из отчаявшихся беглецов, исчезли. Их убрали, расчистили дорогу, но следы их прежнего присутствия остались: высохшие лужи крови на асфальте, рассыпанные гильзы, разбросанные обрывки одежды. Где-то в стороне валялся одинокий кроссовок. Картина говорила сама за себя — здесь была бойня.

— Кто-то тут нехило постарался, — пробормотал Палыч, разглядывая землю. — И, судя по количеству гильз, с двух сторон.

— Зато чисто, — буркнул Виктор. — Что-то мне подсказывает, что всё это сделали военные с той стороны.

— Ну, логично, — поддержал его Я, глядя на кровавые следы. — Никто не хотел пускать заражённых. Вот и получилась мясорубка.

— Чёрт, не нравится мне всё это, — Вика поёжилась, нервно оглядывая мост. — Слишком открытое пространство.

Я молча кивнул. Она была права. Здесь, на середине моста, нас ничего не прикрывало, мы шли как на ладони, а впереди виднелись укрепления военных.

Военные укрепления выглядели внушительно: мешки с песком, заграждения из колючей проволоки, несколько БТРов, даже имелся один танк, с дулом направленным в нашу сторону. Кордон был выставлен на самом конце моста, где конструкция сужалась, перекрывая единственный путь на остров. Солдаты стояли у импровизированных баррикад из машин и мешков с песком, их автоматы были направлены в нашу сторону. На флагах развевался выцветший триколор, а вокруг носился солёный ветер, доносящий отдалённые крики чаек и слабый запах моря. Атмосфера напряжённости висела в воздухе, словно тяжелый нож на тонкой леске.

— Стоять! — раздался резкий окрик. — Не двигаться!

Мы замерли. Первым шагнул вперёд Виктор, медленно подняв руки.

— Мы выжившие! — крикнул он. — Идём с миром, ищем убежище!

В ответ раздался новый приказ:

— Бросьте оружие на землю и поднимите руки! Любая подозрительная активность — и стреляем без предупреждения!

Я сжал зубы, с трудом сдерживая раздражение. После всего, через что мы прошли, нас встречают как преступников. Хотя, если задуматься, разве я в их глазах не стал тем, кого обычные люди теперь боятся? Я уже убивал, сражался и выживал. В их глазах мы такие же монстры, просто ещё говорим на понятном языке. Они боятся. Боятся нас, боятся мутантов, боятся, что мир окончательно скатился в хаос.

Виктор первым отстегнул ножны, вынул охотничий нож и швырнул его на землю. Я молча последовал его примеру, бросив острый кусок металла от машины, который весь день заменял мне оружие. Кстати, я обратил внимание, на то что моя ладонь давно зажила, регенерация у меня конечно сейчас бешеная.

Остальные тоже подчинились, даже Палыч, который с нескрываемым недовольством положил на землю длинный кухонный нож.

— Хорошо, теперь шаг вперёд, по одному! — скомандовал один из солдат.

Мы по очереди прошли к ним, где нас встретили грубыми толчками и быстрым обыском. Особенно тщательно проверили Виктора — то ли из-за роста, то ли из-за общей ауры угрозы. Солдат, ощупывавший меня, не церемонился: больно дёрнул за плечо, сдавил запястье, проверил карманы.

— Чисто, — буркнул он, отступая. — Следующий.

Когда всех закончили осматривать, мне уже хотелось послать этих ребят куда подальше, но я сдержался.

— Завязывайте их! — последовал новый приказ.

Я почувствовал, как пластиковая стяжка болезненно сдавила запястья. Слышно было, как кто-то из наших девушек вскрикнул от боли, но сопротивляться никто не стал.

— Эй, полегче! — попросил Саша, когда его резковато дёрнули за руку.

— Молчи и садись в грузовик, — ответил солдат.

Перед нами остановился военный Урал. Задний борт откинули, открывая внутри тёмное нутро с деревянными лавками вдоль стен. Солдаты, не стесняясь в движениях, начали заталкивать нас внутрь. Виктору пришлось пригнуться, чтобы не удариться головой. Я сел рядом с ним, напротив — Палыч и Саша. Девушки сгрудились ближе к выходу, испуганно оглядываясь.

— Ну, зато Урал, а не гроб. Почти как бизнес-класс, — пробормотал я, когда нас усадили.

Палыч фыркнул:

— Если это бизнес-класс, тогда я миллиардер, а эти ребята — стюардессы с автоматами.

Снаружи раздавались глухие шаги, голоса, слаженные приказы. Кто-то задвинул борт, крепко зафиксировав его. Внутри стало темнее. Я взглянул на Виктора — он сидел неподвижно, с напряжённым лицом.

— Думаешь, нас просто допросят? — тихо спросил я.

— Надеюсь, — ответил он. — Но готовься ко всему.

Я глубоко вдохнул, пытаясь прогнать нарастающее чувство тревоги. Что бы нас ни ждало на Русском острове, оно уже неизбежно.

Двигатель Урала взревел, колёса сдвинулись с места. Мы отправились в неизвестность.