Дисгардиум 13. Последняя битва-1

Глава 20 Что-то особенное

Когда я рос в Дисгардиуме, о демонах и Преисподней мне доводилось слышать много нехорошего. Смертные шептались, что демоны не способны любить. Что для нас близость — лишь способ утолить первобытную похоть, не более.

В чем-то они правы. Но то, что происходило между мной и Лилит… Это было не любовью, во всяком случае, не той любовью, о которой слагают баллады, но определенно стало чем-то бо́льшим, чем простое плотское удовольствие.

Поначалу каждое ее прикосновение жалило, словно удар хлыста: обжигающе, властно. Жар и вкус ее тела, пьянящий аромат возбуждения, будоражащие стоны — все это сводило с ума, пробуждая во мне первобытные инстинкты. Она подавляла, но стоило мне перехватить контроль, как тело Лилит становилось податливым, будто раскаленная демоническая сталь в руках искусного кузнеца. Она извивалась в моих объятиях, тихо постанывая, когда мои клыки касались ее шеи. Каждый изгиб, каждая линия ее тела подчинялись моей воле, предугадывая любое желание.

Она отдавалась безраздельно, без остатка, сплетаясь со мной в единое существо, а я, к своему удивлению, так и не смог вспомнить, познал ли в своей жизни женщину. Возможно, все та же магия Люция исказила мою память, а может, то были последствия перехода между мирами.

Утолив страсть, мы вместе направились в специальную помывочную кабину: снять усталость под струями чистой воды. Чтобы разобраться с управлением, пришлось обратиться к помощи феи Люмины, но, как оказалось, все в этих покоях подчинялось голосовым командам.

Сначала поток чистой воды приятно освежил, но даже почти кипящие струи ощущались нами как неимоверно холодные, так что надолго мы там не задержались.

Я наблюдал, как вода стекает по телу легата, подчеркивая каждый изгиб, каждый шрам. Обычно демоны спокойно исцеляются с помощью хао, но, если дать ранам затянуться, могут остаться шрамы. Именно они свидетельствовали о том, что Лилит побывала в таких переделках, когда хао не хватало.

После этого легат Лилит невозмутимо оделась и качнула головой в сторону двери:

— Пора на совет, центурион…

Я тоже оделся, мы вышли из комнаты и направились к номеру Молоха. Легат держалась прямо, словно проглотила копье, но я видел, как едва заметно подрагивают ее пальцы на рукояти меча. Ее огненно-рыжие волосы еще хранили влагу после душа, а на бледной коже проступали следы моих когтей, но взгляд… Взгляд был острым и холодным, как и положено легату.

Покои Молоха находились в дальнем конце коридора и оказались втрое больше моих. Бывший генерал Диабло превратил их в подобие военного штаба.

Остальные уже собрались. Бывшие генералы Агварес и Аваддон заняли противоположные углы, как два древних хищника, готовых к прыжку. Легат Заган’Нахаш, бес, нервно расхаживал у окна. Черт Даг’гон, трибун легионов Диабло, застыл у стены. Тарзак, который увлеченно что-то записывал в книгу с чистыми листами — подобные были в покоях каждого, — а также Сильва и Деспот устроились на диване, хотя им пришлось потесниться.

Лилит сразу направилась к мини-бару, вытащила красную банку, поддела кольцо на крышке когтем и жадно начала пить. Агварес смерил ее взглядом, потом вопросительно посмотрел на меня и показал непристойный жест.

Я решил не отвечать, но за меня это сделала Лилит:

— Вы что-то имеете против, генерал?

Это заметили остальные. Деспот весело оскалился, Агварес хмыкнул, Аваддон ухмыльнулся, Сильва закатила глаза.

— Итак, — прогремел Молох, хмуро оглядев нас, — мы последние, кто остался от командования легионов Преисподней.

Черт Даг’гон и бес Заган’Нахаш посмотрели на меня, но промолчали. Однако Молох заметил и решил объяснить:

— Ааза мы решили пригласить не только потому, что он сын великого князя. Мой князь, Диабло, перед своим развоплощением успел послать мне мыслепередачу. Я не буду цитировать ее полностью, но смысл был такой: Ааз — наша надежда. — Он перевел тяжелый взгляд на меня. — Можешь это объяснить, сын Азмодана?

Подумав, я развел руками, сказав:

— За недолгое время в Преисподней я понял, что мои боевые способности необычны для демонов. Мне удалось убить не только множество демониаков, но и их генерала Астарота. Возможно, дело в этом.

— Но, даже если так, нас все равно очень мало, — пробурчал Даг’гон.

— Не так уж и мало! — прорычал Деспот. — Мы демоны! Каждый из нас стоит десяти призванных!

— Скажи это демониакам, — фыркнул черт.

— Ты плохо слушал, трибун Даг’гон! У нас есть он! — Лилит указала на меня изящным когтем. В ее голосе звучала странная уверенность, что не вязалось с ее прежним отношением ко мне. — Сын Азмодана стоит сотни демониаков, если не тысячи.

Я ощутил на себе взгляды всех присутствующих. Даже Тарзак оторвался от своих записей.

— А ведь она права, — нехотя признала Сильва. — Я видела, на что он способен. Откуда бы ни взялась его сила, он может стать нашим козырем.

— Ааз силен, — кивнул Аваддон. — Его Дьявольское ускорение невероятно, а вкупе с Первозданным мечом Хаоса убийственно, но даже этого может не хватить. Мы все будем слабее, если помните.

— Помним, — мрачно сказал Агварес. — У меня ощущение, что нас призвали поучаствовать в спектакле, где все роли уже расписаны. Все пройдет по сценарию Люция и его подружки Бездны.

По комнате прокатился ропот. От одного имени Люция всех накрыло гневом. Все они кого-то потеряли из-за предательства бывшего младшего князя: друзей, близких, возлюбленных, боевых товарищей…

— Они точно что-то задумали, и эти странные бездушные неумирающие с ними заодно! — прошипел бес Заган’Нахаш.

— Эти Игры будут не похожи на прежние, это можно сказать точно… — Голос Молоха прозвучал неожиданно тихо. — Шестьсот шестьдесят шесть раз мы участвовали в Играх и побеждали, не считая последних, во всех. Я помню каждые: в каких-то участвовал сам, в каких-то — вы или мои друзья… Но теперь… Я просто не понимаю, чего ждать и что делать.

— Думаю, мы поспешили с этим собранием. — Я сам не ожидал, что произнесу это, но слова прозвучали с такой уверенностью, что все замолчали. — Мы не знаем правил, понятия не имеем, с чем столкнемся. Неизвестно, будем ли мы разбросаны по этажам поодиночке, или нам позволят биться плечом к плечу, а если нас разделят, будет ли у нас возможность помочь друг другу. Мы ничего этого не знаем, и даже то, на что мы будем способны в Окаянной бреши, остается загадкой. Так какой смысл в этой встрече?

Деспот повернул ко мне рогатую голову и сказал с одобрением:

— Да, собрат Ааз, ты прав. У нас нет важной информации, а без нее сложно что-то планировать. Мы не знаем правил. Не знаем, что они приготовили для нас. Даже не знаем, кто наши настоящие враги! Понятно, что это демониаки и призванные, но на что они будут завтра способны?

— Да и времени мало, — вмешалась Лилит. — Скоро начнется церемония открытия. Лучше бы использовать это время для отдыха и восстановления. Да, наши тела исцелены после телепортации, но ментально…

— Отдохнем после развоплощения, — оборвал ее Аваддон. — Дело не в том, что нам было нечем заняться и мы решили вас позвать ради собственной потехи. Дело в решимости. В готовности сражаться до конца. Нам нужно убедиться, что все, кто здесь находится, готовы на это.

— До конца? — переспросил Даг’гон. — А что будет, если мы проиграем? Мы просто вернемся в лапы демониаков в Преисподнюю?

В комнате повисла тяжелая тишина. Каждый из нас знал ответ, но никто не хотел произносить его, пока Заган’Нахаш не пробормотал:

— Игры лишь отложили наше развоплощение…

— Мы не проиграем, — твердо сказал я. — Я понял, что хотел сказать Аваддон. Если я верно понял, за Играми будут наблюдать не только в Дисгардиуме и Преисподней, но и в мире неумирающих. Так давайте покажем им, что такое истинные демоны! Даже если нас всех убьют, в глазах жителей всех миров мы останемся не слабаками и трусами, а героями!

Лилит едва заметно кивнула. В ее глазах промелькнуло что-то похожее на гордость, и она воскликнула:

— Именно! Кто знает, может, увидев нас, обычные демоны Преисподней встанут с колен и примкнут к нам, когда мы вернемся? Вместе мы свергнем Люция и его демониаков!

По комнате прокатилась волна одобрительного рычания.

Деспот оскалился в хищной ухмылке:

— Грог-х-р! — Что в переводе с демонического означало массу эмоций, но в данном контексте — безоговорочное одобрение.

Его сестра Сильва выпрямилась, расправив плечи, и улыбнулась, став еще красивее. Вечно хмурый Агварес одобрительно качнул рогатой головой, Молох медленно поднялся во весь немалый рост, и его глаза полыхнули алым пламенем древней ярости, а Аваддон с силой треснул кулаком по стене, оставив на ней глубокую вмятину, похожую на след от удара тарана. Тарзак посмотрел на меня с новым интересом, Заган’Нахаш наконец перестал метаться по комнате и застыл, гордо вскинув голову. Черт Даг’гон, успевший незаметно стянуть из мини-бара бутылочку с каким-то пойлом, отсалютовал ею, расплескав содержимое.

В этот момент мы все ощутили то, что, казалось, навсегда утратили в битвах с демониаками: гордость, уверенность в себе и чувство единства. Пусть мы — то последнее, что осталось от легионов, но мы все еще были демонами Преисподней и собирались это доказать.

— Значит, решено, — подвел итог Молох. — Мы будем сражаться. Все свободны. Кроме тебя, Ааз.

Когда остальные вышли, он посмотрел мне прямо в глаза.

— Они верят в тебя. Все они. Даже если не признаются в этом.

— Почему?

— Потому что ты другой. В тебе есть что-то… — Он замялся, подбирая слова. — Что-то большее, чем просто сила. Словно сам первозданный Хаос помогает тебе.

Я хотел спросить, что он имеет в виду, но Молох уже отвернулся к окну.

— Иди, сын Азмодана. Тебя ждут.

Когда я вышел, Лилит стояла в коридоре. Не говоря ни слова, она направилась к моим покоям. В ее походке читалось нетерпение.

— До полуночи еще есть время, — бросила она через плечо. — Зачем его терять?

— И правда…

Мы занимались любовью яростно. Ее когти оставляли глубокие борозды на моей спине, мои клыки метили ее плечи и шею. Это было похоже на битву — такую же опасную и прекрасную, как сама Лилит.

Потом, когда мы лежали среди изодранных простыней, она неожиданно произнесла:

— Извини, что подслушала, но Молох прав. В тебе есть что-то особенное. — Лилит провела когтем по моей груди. — Иногда мне кажется, что я уже встречала тебя раньше. До всего этого. Причем в бою, и ты был не на моей стороне. Ты ведь слышал о Летучем отряде? После того как лидер отряда, Хаккар, уволился, его словно подменили. Тифлинг, которого ты встретил, совсем другой, не тот, каким был Неудержимый. Ты напомнил мне о нем.

Она замолчала, глядя мне в глаза, а я не успел ответить. Наши кристаллы-ключи просияли, завибрировали, и из них раздался голос смертной Кэрри: пора было идти на церемонию.

Когда мы спустились вниз, в холле уже собралась большая часть моей когорты: Агата Торнхарт, мой ординарий, стояла чуть поодаль, внимательно наблюдая за происходящим. Рядом с ней переминался с ноги на ногу нервный Жег, то и дело озираясь по сторонам. Испепелитель Даруикинар о чем-то тихо беседовал с инкубом Ницалом и демоном Славикусом. Рубин все еще пытался привыкнуть к своему уменьшенному телу: для него было непривычно, что на собеседников можно смотреть не опуская головы.

Демоны держались у стены, примыкающей к лифтам, пока остальное пространство заполняли демониаки в боевой экипировке, призванные смертные в изысканных одеждах и множество бездушных, похожих на Кэрри. На нас с Лилит никто не обращал внимания, кроме одной необычной юной особы.

Она скользила по залу на роликовых коньках, едва прикрытая откровенным нарядом: кусками ткани в виде серебристых звезд на сосках и очень узкими трусиками. Ее длинные светлые волосы струились за спиной, а золотистые глаза с любопытством изучали происходящее. При виде меня они расширились, в них вспыхнули красные точки, и девушка подкатила к нам.

— Привет! — радостно защебетала девушка, не сводя с меня глаз. — Вы же демоны, верно? — Она подняла взгляд. — Точно, демон Ааз и демоница Лилит! Забавно… Ааз совсем не похож на демона… И вы оба такие красивые!

Лилит даже бровью не повела. Я же, надеясь выведать хоть какую-то информацию об этом месте, спросил:

— Кто ты и чего хочешь? Вампир?

— Ой, простите меня за бестактность! — спохватилась девушка. — Я Лия Соло, «Снежная буря» пригласила меня освещать это грандиозное событие! Не обращайте внимания на глаза, красный цвет означает, что я веду трансляцию.

— Что еще за снежная буря? — рыкнула Лилит. — Как ты собираешься освещать? Ты маг света? Какой в этом смысл — здесь и так светло!

Лия на секунду задумалась, потом просияла.

— Ах да, вы же не в курсе! «Снежная буря» — это компания, создавшая ваш мир… то есть Дисгардиум и Преисподнюю. В нашем измерении огромный интерес к происходящему в Дисе! Особенно после прихода к власти Бездны! Прямо сейчас за вами наблюдают сорок два миллиона бессмертных!

— Шпионка! — прошипела Лилит и резко оттолкнула Лию.

Та нелепо взмахнула руками и шлепнулась на задницу.

— Вряд ли, — усомнился я, наблюдая за попытками девушки подняться. Протянув руку, помог ей встать. — Так чего ты добиваешься, Лия Соло?

— Спасибо, Ааз. Мои зрители жаждут любых новостей, любой информации. Мы уже знаем, что вы проиграли Пустотному легиону Люция и здесь все оставшиеся в живых. Говорят, вы встали на колени, умоляя о пощаде, и он отправил вас сюда доказать свою полезность для Преисподней.

— И кто же это говорит? — поинтересовалась Лилит пугающе спокойным тоном.

— Обычно я не раскрываю источники, — замялась Лия, — но для вас сделаю исключение: об этом говорят все демониаки и игроки. Если это неправда, вам стоит пересмотреть подход к общению с журналистами. Вон тот господин, — она кивнула на Молоха, — пообещал оторвать мне голову, когда я спросила о его чувствах после потери легионов.

— Поверь, он был необычайно добр, раз ты все еще стоишь передо мной, — заметил я. — Мог и исполнить обещание. Если хочешь узнать правду о событиях в Преисподней, для начала поделись информацией сама. Чего ждут твои зрители?

— О-о-о… — протянула Лия с восторгом. — Вы та-а-ак отличаетесь от остальных, Ааз! Вы не только привлекательнее, но даже говорите иначе. Чего ждут зрители? Ну, например, все в предвкушении появления Скифа, одного из чемпионов последних Игр. Он практически в одиночку одолел Аваддона! Еще интересно, появится ли кто-нибудь из распавшихся «Детей Кратоса». Их лидеров приговорили к смерти, а игроки разбежались по другим кланам. Да, раньше в Играх участвовали только чемпионы, но теперь Бездна пожелала собрать всех, кто чего-то стоит. Представляете, она даже нежить призвала!

Мы с Лилит обменялись взглядами.

— Член Азмодана тебе в глотку, если я хоть что-то поняла из твоего словесного поноса, — процедила Лилит.

Лия растерянно переводила взгляд с нее на меня.

— Хм… — Я помедлил, подбирая слова. Потом посмотрел ей в глаза, усмехнулся и произнес: — Слухи тебя интересуют, значит… Что ж, держи эксклюзив. Сегодня после перемещения на Игры у нас произошло несколько… значимых событий. Например, Кродис сожрал краба, Рубин застрял в дверях, Ницал напугал смертную, Сильва сорвала цветок, а я переспал с Лилит. Она мой легат.

— Это я с тобой переспала, центурион, — фыркнула демоница.

Лия восторженно ахнула, расплываясь в улыбке от уха до уха.

— Потрясающе! Спасибо огромное, Ааз! Невероятный материал! Вы слышали, мои дорогие подписчики? Сейчас я разыщу упомянутых демонов для комментариев! — Ее глаза затуманились мечтательной поволокой, а улыбка стала еще шире. — Я так и знала, что вы, демоны, тоже этим занимаетесь!

Лия упорхнула на своих роликах, и Лилит вполголоса заметила:

— Ты был прав. Она не шпион. Она идиотка.

Мы присоединились к своим. Все демоны были в тех же побитых и поврежденных доспехах, разительно отличаясь от остальных участников, словно нищие попрошайки на роскошном пиру. Даже генералы выглядели потрепанными.

— Центурион, — поприветствовал меня седовласый Горвал. — Наши почти все собрались. Ждем только Кродиса.

Как по команде двери лифта распахнулись, и оттуда вывалился Кродис, едва не снеся створки своим необъятным брюхом.

— Вы обязаны это попробовать! — прогрохотал он, размахивая окровавленным куском мяса. Капли сока летели во все стороны. — Они называют это «стейк»! Клянусь Хаосом, не ел ничего вкуснее! Жаль только, порции крохотные!

— Заткнись, обжора, — процедил сквозь зубы Молох. — Ты позоришь всю Преисподнюю.

— Да пусть жрет, — хмыкнул Агварес. — Может, хоть кто-то получит удовольствие от этого фарса.

К нам приблизилась Кэрри, и я невольно вскинул брови: вместо откровенных лоскутов ткани, едва прикрывавших тело, она облачилась в элегантное черное платье.

— Господа демоны, церемония открытия скоро начнется, — объявила она с дежурной улыбкой. — Прошу следовать за мной.

Я переглянулся с Деспотом. Его глаза полыхнули алым, и он едва заметно кивнул: мы оба чувствовали, что вот-вот все начнется. Неизвестность пугала, но даже с тем, что нам известно, было понятно: нас не ждет ничего хорошего.

Лилит, державшаяся чуть в стороне, скользнула ближе ко мне и взяла за руку.

— Веди, смертная, — сказал Молох. — Посмотрим, что за игру вы для нас приготовили.

Кэрри повела нас по лабиринту коридоров, изгибавшихся подобно кишкам гигантского зверя. Цокот копыт гулко отдавался от мраморных стен.

Славикус, шедший впереди, присвистнул:

— Да уж, неумирающие любят показуху. Видали эти светильники? Чистое золото. Такое бездумное расходование ценного металла… Может, здесь живет их король?

Я тоже этому удивился. Мы, демоны, ценим золото, но только как важное сырье при создании магоинженерных артефактов самого широкого профиля.

Обсуждая увиденное, мы вошли в помещение, величием своим не уступающее тронному залу Диабло. Атриум поразил даже видавших виды генералов: стены, казалось, были сотканы из лунного света, а пол под ногами переливался подобно звездному морю.

Пока мы, замерев, изучали зал, Тарзак уже склонился над своей книжкой, торопливо зарисовывая детали конструкции. В его увлеченности было что-то трогательное: после всех потерь и ужасов, что мы пережили, в нем продолжал гореть неугасимый дух исследователя и ученого. Я поймал себя на неожиданном желании защитить сына Белиала любой ценой. В конце концов, хорошего бойца можно воспитать, но такой талант к познанию и изобретательству — редчайший врожденный дар.

— Добро пожаловать в сердце Игр, — произнесла Кэрри с явной гордостью. — Именно здесь пройдет церемония открытия, а завтра сюда прибудут наши лучшие мастера. От их навыков будет зависеть, пройдут ли Игры гладко и без жуков.

— Жуков? — переспросил Жег, недоуменно поведя рогами. — Какие еще жуки в этом раю?

— Жуки могут испортить Игры, — коротко ответила Кэрри. — Наши мастера будут вылавливать их и исправлять.

Мы озадаченно переглянулись, гадая о природе этих таинственных жуков, но тут же остолбенели, невольно запрокинув головы: под прозрачным куполом величественно парил исполинский шар, на поверхности которого, словно в гигантском зеркале, сменяли друг друга изображения прибывающих гостей.

Когда на шаре появились мы, зал на мгновение замер в гробовой тишине, а затем взорвался яростными проклятиями демониаков.

Зал поражал размерами: тысячи существ могли разместиться здесь, не чувствуя тесноты. По периметру располагались ярусы со столами и креслами, где уже сидели игроки и демониаки. Смертные неумирающие занимали нижние ряды, демониаки — верхние, откуда бросали на нас презрительные взгляды. Один из них демонстративно сплюнул в нашу сторону.

Кэрри провела нашу группу в специальный сектор на уровне смертных. Здесь стояли массивные столы из темного дерева и кресла с вырезами для хвостов. По залу сновали официанты в одинаковых черных костюмах, разнося изысканные яства и напитки. Между ними шныряли бездушные с табличками «Пресса», то и дело пристающие к гостям с расспросами.

Мы расположились за столами. Возле меня заняли места Лилит и Агварес, напротив устроились Аваддон и Молох. За соседним столом Деспот, Сильва и Тарзак разместились вместе с чертом Даг’гоном и бесом Заган’Нахашем. Ридик и Лерра, которых я отыскал взглядом, присоединились к легионерам Белиала за дальним столом.

Первые минуты мы шептались и осторожно изучали обстановку. Гости все прибывали, а парящий над нами шар начал демонстрировать «лучшие моменты» прошлых Игр. Лучшие, разумеется, с точки зрения смертных.

Текст на изображениях раскрывал имена героев минувших состязаний. Вот орк Хорвац прорывается сквозь строй демонов, сокрушая их одним ударом. Друид Магвай повергает эльфийского волшебника Кармайкла, прокладывая себе путь к победе. Могучий голиаф Полковник крушит череп черта Лавериса, босса одного из этажей Провала.

— Помянем легата Лавериса, павшего в битве с Пустотным легионом, — произнесла Лилит. — Мы были друзьями…

Картинки сменяли друг друга: огр Мотарк, титан Глиф, вампир Нертагош, гнолл Клык, дриада Ада, эльфийка Айлин, гном Хинтерлист…

И вдруг — последние Игры, которые мы проиграли впервые за все время. Некий смертный по имени Скиф, явно не владея своим телом, метался по Провалу, сталкивая в пропасть собственных соратников-призванных.

— В него словно демон вселился! — усмехнулся Деспот. — Побольше бы таких завтра, глядишь, сами себя перебьют!

Изображение резко оборвалось, будто кто-то намеренно скрывал эти события. Но Скиф мелькнул еще раз — в кадрах, где большой отряд смертных добивал Аваддона. Внизу вспыхивали их имена: Дестини, Кетцаль, Хеллфиш, Ана, Мишель, Мейстер, Цветик, Джокер, Ермак, Перант…

Я взглянул на Аваддона. Бывший генерал Белиала таращился на изображение, выпучив глаза. Дрожащей рукой указав на шар, он прорычал:

— Не стану отрицать, я недооценил их, но… там не было никакого Скифа!

— Как это не было? — удивился кто-то из демонов.

— Я бы запомнил! — рявкнул Аваддон, но потом потер голову и тихо сказал: — Если только нам всем не изменили воспоминания…

Он посмотрел на меня, но я лишь пожал плечами. Все Демонические игры прошли мимо меня, да и вряд ли я мог бы помочь Аваддону.

Пока остальные спорили, пытаясь понять, был ли этот загадочный Скиф на прошлых Играх, или нам показывают искусную подделку, Молох осторожно коснулся моей руки.

— Взгляни на демониаков, Ааз. Их предводители только прибыли. Ты не встречался с ними, но знаешь их бывшего генерала Астарота. Эти пятеро были его легатами во времена Большой игры. И все они, в отличие от этих непонятно откуда взявшихся тварей, родились истинными демонами.

Я перевел взгляд на левую часть зала. Среди уродливых демониаков пять фигур возвышались над остальными не меньше, чем на метр. Еще одно доказательство нечестной игры Бездны и Люция: наши генералы после переноса сравнялись ростом с рядовыми демонами.

— В центре Вер’Мамукт, — продолжал шептать Молох. — Тот, что впереди. Говорят, он стал первым после Астарота, кого изменил Люций. Теперь он возглавляет демониаков. Рядом с ним Вер’Шалох, Вер’Зерат, Вер’Растор и Вер’Хулат.

Я кивнул. Приставка «вер» на демоническом означала «истинный». Выходит, и убитый мною Вер’Корвант когда-то был демоном по имени Корвант. Похоже, так демониаки обозначали свое происхождение.

Вер’Мамукт действительно впечатлял: внешне все еще демон, но его серая кожа, испещренная алыми прожилками, отливала металлом. Бывший ракшас Вер’Шалох сохранил четыре руки, но теперь вместо когтей они оканчивались острыми костяными клинками. Некогда бес Вер’Зерат вырос настолько, что его голова казалась нелепо огромной. Вер’Растор остался таким же массивным, как рокотанк, но его чешуя почернела до цвета угля, а между пластинами пульсировало зловещее свечение. Вер’Хулат, который раньше был чертом, казалось, изменился меньше всех — разве что лишился шерсти, а его тело покрылось затейливой вязью фиолетовых линий.

— Даже до предательства Люция они были выдающимися воинами, — признал Молох. — А теперь они…

Внезапно шар угас, а зал погрузился в благоговейную тишину.

На круглую сцену поднялся массивный человек. Его белоснежная тога с пурпурной каймой сияла золотым шитьем, а на плечах лежал плащ, скрепленный фибулой с рубином. Седые волосы и борода были аккуратно уложены, а золотой венец… что ж, похоже, смертные всегда любили увенчивать себя этим металлом.

Зал взорвался криками, грянула торжественная музыка, а чей-то громкий голос объявил:

— Встречайте! Бессменный Распорядитель Игр — Гай! Бэр-р-р-р-рон! Октиус!