Предельный квант

Глава 12. Осколки цивилизации

После отъезда брата Тарон Ота пребывал в совершенно подавленном состоянии. Разговоры с Сагардом вскрыли давние раны, которые, как оказалось, вовсе не зажили. Жизненный путь, всё ускоряясь, склонялся к закату. Амбициозные планы, юношеские мечты — всё это застряло где-то вдали, без надежды на свершение.

«Как же быстро проходит жизнь. И что я успел за неё сделать значимого? Да, ровным счётом — ничего. Песчинка в океане, а не глава. Мэлсуин явно достоин лучшего правителя. Да что говорить, город просто нуждается в новом, крепком хозяине, который возьмёт его в свои руки и вытащит из этой липкой разрухи».

С такими неутешительными мыслями он спустился после обеда в сад. Моросил тёплый дождь, пахло мокрой землёй и лавром.

«Вера, как же мне тебя не хватает!»

Тарон прикрыл глаза и вдохнул ароматный воздух. Спрятал книгу под полы плаща и побрёл в сторону беседки. Мокрый щебень впивался в тонкие подошвы. Садовница возилась с раскидистым можжевеловым кустом.

«Стоп, какая садовница? У меня же только один садовник, и это вовсе не женщина».

— Эй, девушка, а ты кто и что здесь делаешь?

Та и бровью не повела, продолжая стричь куст.

— Так, я не понял, кто тебе разре… — Тарон осёкся. Девушка повернула голову в его сторону, сердце упало камнем с высокого обрыва. На него смотрели те самые родные глаза. Глаза Веры.

— Вера! Как? — ошеломлённо пробормотал он.

Та всё так же молча развернулась и медленно двинулась с соседнему кусту. Тарон подбежал к девушке и попытался обнять, но воздух дрогнул, и та испарилась.

— Вера! Вера! — заорал Тарон в яростном бессилии. Он огляделся, любимая супруга действительно исчезла.

«О, Духи! Я схожу сума!»

Он грузно опустился прямо на мокрую землю.

«Неужели, это — конец? И Вера зовёт меня за собой?».

И без того морщинистое старческое лицо исказила гримаса боли, глаза заслезились. На крик прибежал стражник.

— Господин, что случилось? С вами всё в порядке?

Тарон протёр глаза дрожащей рукой и медленно поднялся.

— Всё нормально, возвращайся на пост.

«Нужно заняться чем-то существенным, иначе совсем крыша поедет. Навещу-ка я семью Эка, надеюсь, Сагард уже успел с ними пообщаться начёт глины».

Он зашёл во дворец и спустился по винтовой лестнице на подземный этаж. Ступеньки раздражённо поскрипывали. Старик-смотритель библиотеки мирно посапывал за маленьким деревянным столом. Свеча уже давно отгорела. Тарон высек искру и зажёг новую.

— Санн, вставай, — он легко потрепал старика по плечу.

Тот ещё раз громко всхрапнул, вздрогнув, резко открыл глаза и огляделся.

— Кто здесь?

Тарон фыркнул.

— Ах да, господин, сейчас.

Старик, кряхтя, поднялся со стула. Взял со стола подсвечник и с согнутой спиной поплёлся к книжным полкам.

— Давит груз лет?

— Да, господин. Как прихватило спину пять оборотов назад, так вот, до сих пор не могу разогнуться.

— Мне нужны записи отца по обработке глины.

— Да, господин.

Санн поднёс подсвечник к полкам, прищурился и стал рассматривать надписи.

— Вот, здесь. Вторая полка сверху.

В библиотеке пахло сыростью, камни в стенах поблёскивали от влаги.

— А откуда здесь вода?

— Похоже, в каком-то углу в стене трещины. Вот и стало подтекать во время сезонов дождей, господин.

— Так займись этим!

— Я бы с радостью, но нужна помощь и финансы.

Тарон скривился. Он подошёл к шкафу, на который указал Санн. Глаза остановились на верхней полке со свёртками. Он взял один из них и развернул. На холсте был изображён проект огромной белоснежной башни, которую отец планировал возвести на холме рядом с городом. Тарон вспомнил, сколько раз отец воодушевлённо рассказывал об этом проекте. «Смотри, мальчик, эта башня будет видна даже с моря. Это символ величия Мэлсуина и верный способ прикоснуться к тайнам Духов». Проект, которому не суждено было осуществиться. Отец ушёл, и мир развалился на куски. А башню возвели чужаки, но другую, на севере, бездушную и опасную.

Я только сейчас осознал, что совершенно освободился от гаджето-зависимости. В первые дни, когда только попал в Таин, — мучила настоящая ломка. По утрам рука так и тянулась прочитать новые сообщения на несуществующем телефоне. По вечерам подступала жажда просмотра фильмов. Я был готов глянуть уже любой, даже самый убогий сериал, да хоть мелодраму. И всё это наваждение постепенно прошло. Но осталось одна страсть — музыка. Эх, как бы сейчас, в этом мокром походе, хотелось надеть большие мониторные наушники с объёмным звуком и включить длинный трансовый или чиллаут микс. И дать послушать моим новым друзьям. Интересно, что бы слушала Кили, живи она на Земле? Этническую музыку? А Пал? Русский рок? Нет, скорее — классический зарубежный рок. Я хотел усмехнуться про себя, но хохотнул вслух, представив Пала в кожаной куртке и бандане на байке.

Наша процессия резко остановилась.

— Здесь направо, — скомандовала Кили, почему-то пристально посмотрев на меня.

— Почему направо? В Глотаин же на север, по прямой? — удивлённо заметил я.

— Есть ещё одно важное дело, — Кили продолжала внимательно смотреть на меня.

— Какое такое дело? Не помню, чтобы Гровелин упоминал о чём-то подобном. Мы же подробно обсудили маршрут.

— Гровелин что сказал? Во всём слушаться Кили. А Кили — это кто? Верно, я. Так что подбираем сопли и вперёд.

И не поспоришь ведь. Ладно, я в этой компании всё равно с боку-припёку, не стоит уж слишком возникать. Забавно, что остальные молчат, видимо, не удивлены и согласны.

— Ну хоть расскажи, куда мы конкретно едем.

— В пяти тетари отсюда на востоке в развалинах города предков была обнаружена инфополевая аномалия. Нельзя упускать возможность её исследования. Заедем, соберём данные, и в Глотаин.

Я поёжился, вспоминая записи отца Пала.

— А как эта аномалия выглядит? Как себя проявляет? Нас не пришибёт?

— Вот приедем на место — узнаешь. Не пришибёт, можешь не беспокоиться.

Ага, как же. «Можешь не беспокоиться». Опять всё клещами надо вытягивать. Об опасности я вообще молчу.

Компания двинулась по узкой дорожке, по которой явно никто давно не ходил. По сторонам росли колючие неприветливые кусты, которые периодически забирались прямо на дорожку, вернее сказать, тропинку. Постепенно они сменились невысокими чахлыми деревцами, похожими на ивы. И через пару километров мы въехали в настоящий сосновый лес. Запахло хвоей и стало легко дышать, но в груди еле заметно засвербело неприятное ощущение. Дурное предчувствие? Возможно.

Тут и там начали попадаться обработанные каменные блоки, давно заросшие мхом и плющом.

— Это и есть те самые развалины?

— Пока ещё только предместья, — ответил Пал.

— А ты здесь бывал, что ли?

— Приходилось, — Он слегка поморщился, видимо, от воспоминаний, — Но не скажу, что возвращаюсь сюда с радостью, очень уж странное место. И, думаю — точно опасное.

— Тоже искал артефакты или какие-то возмущения инфополя?

Пал предпочёл промолчать в ответ.

Впереди над верхушками сосен показалась высокая тонкая арка. Метров тридцать в высоту. Когда мы подъехали ближе, я обнаружил, что она сделана из тёмного металла. На внутренней поверхности были отчеканены надписи на незнакомом мне языке.

— Язык древних, — заметив вопросительное выражение на моём лице, пояснил Пал.

— Знаешь его?

— Не особо. Я больше по технике. Вот Ула хорошо разбирается.

— Это не язык древних, тот я неплохо знаю, — вмешалась в разговор Ула, — Скорее всего, инопланетный или вообще из другого мира.

Я спешился и подошёл к ближайшему своду арки.

— Выяснили, что здесь написано?

— Нет, мы уже изучали эти надписи, но лингвистический анализ не дал результатов.

Я протянул руку к металлическому своду.

— Стой! Нельзя! — прокричала Ула голосом.

Между поверхностью арки и моей рукой пробежал тонкий голубой электрический разряд. Я одёрнул руку. Будто палец в розетку засунул.

— Ну и ну! Что это за штуковина такая?

— Ты в порядке? — обеспокоенно спросила Ула.

— Нормально, — успокаивающе показал я, — меня и раньше током било. Ничего страшного.

— Так, слушайте все. Эльтаинцы, и особенно, ты, Иван! — яростно прожестикулировала Кили, — Здесь зона повышенной опасности. Без моего разрешения никуда не залазить и руками ничего не трогать! Это понятно?

— Да понял, понял, — смущённо пробурчал я.

Иги и Рина коротко кивнули.

— Не хватало ещё, чтобы вы до Глотаина куда-нибудь вляпались. Садимся на коней и вперёд.

Путники запрыгнули на скакунов и ручейком потекли по узкой тропинке прочь от арки.

— Так что это за штукенция такая? — повторил вопрос я.

Спутники промолчали.

— Это не та самая аномалия, насколько я понял? Но всё же, арку вы не собираетесь исследовать? Это же явно артефакт. Да ещё и, судя по всему, инопланетный!

Ответа не последовало. Я вздохнул и влился на своём верном коне в наш ручеёк.

Следующие минут двадцать я скакал, погрузившись в свои мысли. А когда вернулся к реальности, обнаружил, что мы выехали на опушку леса. Впереди до горизонта простиралась голая равнина. Только камни и редкие пучки травы. Если раньше, по мере продвижения, мы встречали всё больше железных и каменных обломков, даже фрагменты давно почивших зданий, то сейчас впереди было совершенно пусто.

— Э-м-м, а развалины-то где? — на этот раз черёд удивляться пришёл Иги.

— Спешиваемся, привязываем лошадей и по одному следуем за мной, — невозмутимо приказала Кили, — И Рина, оставь гитару здесь.

— Не гитару, а сай.

— Сай, сай. Оставь его здесь, так будет надёжнее. Сам же мне потом спасибо скажешь.

Рина хотел что-то возразить, но, увидев, как Иги отрицательно качает головой, со вздохом снял чехол со спины и аккуратно прислонил к подножию сосны.

Я, воспользовавшись паузой, достал из рюкзака несколько цукатов и быстро сунул в рот обрадовавшемуся Миа.

— Кушай, кушай, парень. Ты их определённо заслужил.

— Вперёд, не отстаём! — скомандовала Кили.

Она медленно побрела в сторону пустыря. Шаг, другой, третий и Кили растворилась в воздухе.

— Что происходит?

— Кили!

— Не суетимся, следуем за ней, — Пал флегматично пошёл в том же направлении и через несколько шагов испарился.

Ваш покорный слуга, конечно, изучал в институте понятие «логика», но в данный момент начисто про него забыл. Набрав в лёгкие воздуха, я пошёл вслед за пропавшими. Шаг, второй, окружающая действительность на секунду моргнула, и тут же выровнялась. Пустынная степь сменилась классическим постапокалиптическим пейзажем. Вместо редких пучков травы прямо передо мной возникли скелеты небоскрёбов, полуразрушенные, заросшие травой, кустами и деревьями. Между зданиями на огромной высоте были протянуты прозрачные мосты, также полуразрушенные. А прямо впереди, обрамленная концентрическими окружностями рядов небоскрёбов, как дома в Эльтаине — цветами, расположилась огромная металлическая пирамида, раза в два выше самых высоких зданий древнего города. Пирамида не была разрушена и смотрелась в этом урбанистическом кладбище довольно чужеродно.

— Ого! — я не мог сдержать удивления и во все глаза рассматривал город.

Теперь я понимаю, почему Като так спокойно, без тени удивления, читал моё описание Земли. Тут же ТАКОЕ!

Сзади послышались шаги — остальные члены экспедиции аккуратно переступали неведомый порог.

— Что это? Как? — обратился я к Палу, — Только не вздумай снова отмалчиваться, живо отвечай.

Я посмотрел на него максимально грозно, но через пару секунд не выдержал и прыснул со смеху.

— Некий артефакт, искажающий свет неизвестным способом. Снаружи вокруг города везде видна только равнина.

Я обратил внимание, что небо здесь приобрело лёгкий красноватый оттенок.

— Невероятно! То есть это невидимый купол, который заменяет вид города на огромный пустырь?

— Насчёт формы не подскажу, он ведь невидимый. А насчёт свойств — он заменяет не только картинку, но и глушит звук и любые электромагнитные колебания.

— А для чего древним такая импровизированная стена?

— Кто ж знает теперь. Возможно, маскировка. Но от кого и почему, не отвечу.

Уже все члены экспедиции переступили «порог». Эльтаинцы удивлённо озирались.

— Мегаполис Фейнер, административный центр древних, — торжественно представила город Ула.

— А кем были эти ваши древние?

— Высокоразвитая цивилизация, покорившая космос и освоившая трансмировые перемещения.

— Трансмировые, говоришь? Как это?

— Они научились перемещать неживые предметы в молодые миры.

— Расскажи про миры. Ни от кого не могу добиться хоть толики информации.

— Наша вселенная расширяется не только в пространстве. Со временем возникают новые миры. Вы на Земле называете их параллельными. Этот мир, Ин — десятый. Ваш мир — более молодой. Какой по счёту — не знаю. Вселенная подобна дереву, которое наращивает кольца во время роста. Новые кольца-миры появляются редко, с интервалами от сотен тысяч до миллионов оборотов. А старые постепенно стираются. Первый уже был стёрт. Мы на очереди.

Я вспомнил, как Аса говорил про то, что здешний мир должен уступить дорогу новым молодым мирам, и задумался. Мои спутники же двинулись вперёд, в сторону пирамиды. Эх, опять разорвали беседу на полуслове.

Я догнал процессию и по глазам Улы понял, что продолжения разговора ожидать не стоит. Уже неплохо научился понимать местных. Если вот такое отсутствующее выражение лица — ответа не жди, как ни старайся. Чуть поколебавшись, решил пообщаться с Палом:

— А как давно этот город стал заброшенным?

— Около тридцати тысяч оборотов назад.

— То есть этим строениям десять тысяч земных лет? — с сомнением переспросил я. — А что случилось с древними? Куда делись?

— По этому вопросу сложно найти более менее достоверную информацию. Те немногочисленные источники, которые у нас есть, противоречат друг другу. В одном написано, что всех скосил искусственный вирус. В другом — что они нашли способ сами перемещаться по мирам и ушли отсюда. В третьем — про то, что они улетели в другую галактику. Думаю, все врут.

— А ты знаешь что-нибудь про трансмировые путешествия?

— Вообще ничего. Ула, возможно, что-то раскопала, но и то — вряд ли.

— Ладно, с этим отложим.

У меня, как обычно, в голове роилась тысяча вопросов, каждый из которых так и кричал: «задай меня!».

— Вот скажи мне, Пал. Ты говорил, что очень хотел найти хоть малюсенький артефактик древних. Здесь их как мух на лошадиной ферме. А ты, я смотрю, не рад совсем и, вообще, не собираешься что-либо изучать.

— Артефакты разные бывают. В этом городе слишком опасно просто находиться, не то что исследовать.

— Слушай, а эти ваши артефакты вообще бывают хотя бы относительно безопасными? Судя по рассказу твоего отца и встреченной нами арке как-то не верится уже.

— Бывают, бывают, — пробубнил себе под нос Пал, если, конечно, можно так выразиться про жесты.

Мы вышли на широкую дорогу, покрытую чем-то вроде асфальта. Вернее, чем-то вроде остатков асфальта. Если стирание уничтожало целую планету, то природа здесь довольно успешно делала то же самое с цивилизацией. От зданий остались только каркасы, заросшие травой. Останки древних машин разных размеров и форм превратились в футуристические клумбы. Опостылевший дождь здесь не шёл. Судя по всему, невидимый купол не пропускал и его. Хотя странно, растения же должны получать влагу. А они здесь вполне себе росли. Ладно, очередной вопрос без ответа в копилку. Если бы все мои неотвеченные вопросы были монетками, накопил бы уже на виллу в Италии.

— Здесь привал на два пин, — объявила Кили и подошла к заросшему железному ящику. Поднесла «бурдюк» к небольшому отверстию и нажала на кнопку рядом с ним. Внутри что-то глухо стукнуло, послышался металлический рык и из отверстия полилась чистая вода.

— Колонка? — удивлённо спросил я.

— Не знаю, что такое «колонка», а это насос с артезианской водой. Угощайтесь.

— Вот что значит: «сделано на совесть»! Работает и через десять тысяч лет! А какой здесь источник энергии такой долговечный?

— Понятия не имею.

— Пал, это тоже опасный артефакт? Не будешь изучать? — ухмыльнулся я.

Он отвёл глаза. Странный тип.

Я налил воду во флягу. Отхлебнул. Хм, действительно, чистая и без запаха. Вот как так?

— Кили, ты, я смотрю, здесь частенько бываешь?

Мне кажется, иногда, что я единственный, кто начинает разговор. Вроде болтливости за собой ранее не замечал, но здесь это прям бесит. Чувствую себя белой вороной.

— По профессии положено. Но в последнее время здесь стало не очень безопасно.

— Что ты имеешь в виду.

— Забудь пока, думаю, что у нас всё пройдёт спокойно.

— Как скажешь, — с досадой ответил я. Почти услышал, как вопрос-монетка прыгнул в большую копилку.

Я присел на подходящий кусок бетона. А может, и какого-то сложного композита. Впрочем, сейчас мне было плевать. Посмотрел на красноватое небо, через которое начали проглядывать вечерние звёзды.

— Нам нужно убраться отсюда до темноты, — будто прочитав мои мысли, заявила Кили.

Через пару километров мы остановились у невысокого по меркам этого города здания — пятиэтажки.

— Аномалия внутри. Я, Пал и Ула заходим, остальные ждите здесь.

Кили уверенно шагнула в заросший полумрак. Пал с Улой без колебаний двинулись следом. Я испытующе посмотрел на Иги и Рину. Похоже, их это совершенно устроило. Что ж, подождём. Я плюхнулся на подвернувшийся большой пучок травы.

Где-то полчаса мы наслаждались тягучим ожиданием под пение птичек. Да, да, здесь и они чирикали. Правая рука, к которой пробежал разряд от арки, заныла. Я поморщился и потёр её.

Послышались шаги, из тени высунулись косящие глаза Пала:

— Все за мной.

Глаза скрылись обратно в тени.

Здание внутри оказалось не жилым домом, а чем-то вроде подземной пещеры. Не было перегородок, только бесформенные каменные наросты вдоль стен и на потолке. Прямо от входа огромная бетонная плита вела под наклоном к противоположной стене.

— Что это за место?

Пал только еле заметно кивнул, приглашая подниматься.

— Я бывал в пещере возле Разделяющей Гряды. Это место на неё очень похоже. Только всё искусственное, — Рина сделал широкий жест рукой.

— Похоже, древние, как и земляне, любили баловаться дизайном интерьера.

Возле противоположной стены здания плита стала горизонтальной и расширилась. Посреди этой области один из крупных «сталагмитов» был разрушен. Его обступили зажжённые свечи и диковинные приборы, очевидно, поставленные нашими спутниками.

— Сюда, — Кили пригласила нас с остаткам «сталагмита».

В центре разрушенной конструкции лежал гладкий металлический куб, рядом с которым прямо на плите была выбита надпись.

— Да ладно! — я сначала просто не поверил своим глазам.

В мелькающем тусклом свете свечей я совершенно чётко разобрал русские слова! Ну и ну! Галлюцинации от тоски по дому?

— Вы тоже её видите?

— Надпись? Да. А чего ты так встрепенулся-то? — Кили посмотрела на меня прищурившись.

— Так она на моём родном языке написана!

— «Лишь тот, кто грань смог перейти

И не исчезнул по пути.

Достоин куб сей взять.

И с ним нас всех спасти»

— Не смешно, Кили. Тебе бы развить чувство юмора. Детский же совсем розыгрыш.

— Какой розыгрыш? Мы только что проверили, этой надписи не менее двадцати пяти тысяч оборотов.

— Да брось, — я посмотрел на её сосредоточенное лицо и засомневался.

— Что, серьёзно, двадцать пять тысяч оборотов? Это ж… — я прикинул в уме, — почти семь тысяч лет! Ну какой русский язык, да ещё и здесь?

— Да я сама ничего не понимаю. Сколько ваш язык существует? Вы же молодая раса.

— Не думаю, что больше чем две тысячи лет. Это примерно семь тысяч ваших оборотов. Более того, написано здесь вовсе не на старославянском, а на вполне современном русском языке. Ну, разве что, слово «сей» уже устарело.

Мы стояли, поражённые этим открытием, не понимая: какие вопросы надо задавать и, главное, — кому.

— Так, времени у нас совсем мало. Нужно разобраться с кубом. Пал, надень перчатки и попробуй прикоснуться. Аккуратно.

Я вспомнил рассказ его отца. И поморщился.

— Вы что делаете? Пала не жалко? Кили, ты читала отчёт про артефакт-убийцу Сатта?

— Успокойся. У нас всё под контролем.

Что ж, «слабоумие и отвага» — наш лозунг!

— Вы серьёзно? Ребят? Алё! Есть кто дома? У вас исследователи — расходный материал?

Пал протянул руку к кубу. Ничего не произошло.

— Возьми его, — скомандовала Кили.

— Не могу!

— Что значит «не могу»?

— Что-то мешает. Рука как будто погружается во что-то липкое и невидимое. Дальше никак.

— Отойди, — Кили аж покраснела от гнева.

Она сдёрнула с Пала перчатки и протянула руку к кубу.

— Да что за ерунда? Что по приборам?

— Инфополе подёргивается. По остальному — по нулям.

— Иван, у нас, действительно, уже совсем не осталось времени. Скоро в городе станет крайне опасно. Если ты что-то знаешь про надпись и куб, то стоит прямо сейчас признаться!

— Ты о чём вообще? Я их в первый раз вижу! Да что с тобой не так? Зачем вы вообще лезете к кубу?

— Надпись на русском. И явно намёк на тебя.

— Это про грань? Мало ли какая грань имеется в виду.

Дальше произошло то, чего я от Кили уж совсем не ожидал. Она молниеносно схватила меня, обездвижила. «И откуда такая силища?». Надела мне на руку перчатку и толкнула прямо на артефакт. Вокруг куба задрожал воздух. И я, стараясь сгруппироваться при падении, инстинктивно выставил вперёд руки и прямо-таки обнял злосчастный куб.

— Что и требовалось доказать, — высокомерно прожестикулировала Кили.

— У нас с тобой будет разговор, Иван. Серьёзный разговор! А сейчас бери куб и быстро уходим из города!

— Не буду я его брать, — пробурчал я.

— Будешь, или ещё интересуют увлекательные полёты на пол? Она показала кулаки.

Такого позора я не ощущал, наверное, с младшей школы. Схватил куб, закинул глубоко в рюкзак и молча поднялся.

— Стерва, — в беспомощной ярости прошептал я.

Снаружи раздался громкий протяжный электронный вой, сродни сирене боевой тревоги.

— Бежим! — Кили рванула со всех ног вниз с платформы. Рунтаинцы и Эльтаинцы без раздумий ринулись следом.

Да что за день такой?! Вперёд, Иван, на сегодня хватит приключений.

Я выбежал на улицу. Уже наступили сумерки. Мои спутники оторвались метров на сто. Вперёд, Ваня! Что бы то ни было, я прямо физически ощущал подступающую угрозу. Вой повторился, уже громче и ближе. Пятки алсинов так и сверкали. А я неплох, даже удалось немного сократить расстояние до них. Сзади что-то грохнуло. Я непроизвольно оглянулся на бегу и сразу пожалел об этом. С одной из боковых улиц выбежало нечто. Жуткого вида машина на восьми механических конечностях с блестящими лезвиями-когтями, похожая сразу и на паука и на «чужого», повернула голову в мою сторону. Восемь, горящих алым огнём глаз, были настроены решительно. С корпуса существа вязкими каплями стекала противная чёрная слизь. И чудище явно не хотело спросить, как пройти в библиотеку. Я развернул голову вперёд и подобно африканскому спринтеру понёсся что есть мочи к выходу из этого недружелюбного города. Сзади послышался быстрый топот, меня охватил животный ужас. Вперёд, Иван! Жить-то очень хочется.

Стук металлических конечностей по асфальту удручающе быстро приближался. Вот выход, ещё совсем чуть-чуть! Метров сто! Кили приостановилась, обернулась, достала что-то из кармана и нажала кнопку. За мной раздался взрыв. А потом яростный металлический вопль. Чудовище помедлило на мгновение и с новой силой ринулось за нами. Десять метров! Чудовище уже почти наступало мне на пятки. Я вызвал второе дыхание. Да что там! И третье, и четвёртое, и пятое! Челюсти монстра схлопнулись прямо возле меня, оторвав кусок комбинезона. Слава Богу, без куска меня. Мир уже привычно подёрнулся при переходе через барьер. И вдруг стало тихо. Мои спутники сгрудились на опушке, опасливо поглядывая в сторону невидимого барьера.

— Можете расслабиться, наружу он не выходит, — спокойно сообщила Кили.

— Да что это, чёрт побери, было?! — вскрикнул я.

— Страж руин, — невозмутимо прожестикулировала та.

— А предупредить ваша религия не позволяет?!

— Да хватит уже истерить, всё же обошлось.

Я стиснул кулаки и заорал на небо. В гробу я видел эту долину и её жителей-неадекватов.

Элеосин брёл в задумчивости по тропинке между яблоневых деревьев своего сада. Порывы тёплого ветра приятно обдували морщинистое лицо. Он любил этот ветер и считал истинным другом. Только ветер понимал, что разрывает душу. Только ветер был по-настоящему свободным, открытым, чистым и лёгким.

— Мой друг, меня беспокоит духовное состояние алсинов. Всё больше людей следует Пути Ин формально. Вроде бы понимают и принимают догматику, но лишь разумом. Сердце же, всё чаще, закрыто и своенравно. Песнь Собрания уже не имеет такого действия, как ранее. Дай совет, как поступить.

Порыв ветра пролетел через кроны деревьев прямо к Элеосину и прошептал:

— Решение есть. Но сможешь ли ты смирить себя и сделать всё, что потребуется?

Глава рухнул на колени и заплакал.

— Я знал, что ты живой!

По телу побежали мурашки, внутри разлилась волна восторженного благоговения.

— Что нужно сделать? Я готов!

Ветер стих, будто оторопев от такой неожиданной решимости. Кроны деревьев застыли, жадно впитывая лучи заходящего солнца. Цикады затянули свою обыденную вечернюю распевку. Элеосин покорно ждал, затаив дыхание. И собеседник ответил, оценив покорность. По траве побежали волны, разнося вокруг шёпот:

— Начни с себя. Сначала нужно освободиться от шелухи. Обрейся налысо и выкинь все вещи из дома. Потом наставь супругу, освободи и её.

Элеосин закрыл глаза и прошептал:

— Да.

Ветер махнул на прощание листьями яблонь и скрылся в вышине.

— Сделаю, спасибо! Я так давно ждал ответа.