Предельный квант

Глава 14. Каменный город

Помните, я рассказывал про эмоциональные качели? Так вот, сейчас я чувствовал себя в роли белки в железном колесе, за которой с интересом наблюдает классическая такая группка сумасшедших учёных в больших очках с всклокоченными волосами. И в роли этих учёных выступали мои замечательные «друзья» — алсины. Бежишь — они равнодушно наблюдают за тобой, попивая горький кофе из бумажных стаканчиков и делая записи. Не бежишь — включают разряд тока, который спешит по проводу прямо к клетке. Тебя корёжит от разряда — они проявляют чуть больший интерес. Ты снова бежишь — они опять становятся равнодушными, наливая новый стаканчик. И руководителем этих «исследователей» была Кили. Да, та сама Кили с роскошной косой, с которой мы столько дней мило и мирно беседовали о том и о сём. И вот на тебе!

Настораживало то, что после событий в руинах я ещё больше привязался к своим спутникам. Откуда-то из глубин сознания проскальзывала необъяснимая уверенность, что Кили, Пал и другие поступают правильно. Что я просто не до конца понимаю их мотивов. И это после того, как меня совершенно наглым образом толкнули на артефакт, да ещё и обвинили не пойми в чём. Стокгольмский синдром, не иначе! Как остынут обида и злость, нужно будет вывести на откровенный разговор рунтаинцев. Возможно, и правда, я чего-то не знаю о себе. Или знаю, но не осознаю.

И что это за история с русской надписью? И с этим металлическим кубом? В голове мешанина. Прямо как меч короля Артура или молот Тора какой-то. Ей, Богу! В воображении нарисовалась картинка комикса «Иван — повелитель куба», где я в трико поражаю толпы врагов электрическими разрядами. Я прыснул. Может, меня всё-таки совершенно наглым образом разыграли? Нужно будет изучить кубик на привале.

Погруженный в сумбурные и неплодотворные размышления, я только заметил, что вокруг стали появляться одинокие домики — предместья Глотаина. Сначала бамбуковые, как в других поселениях. Потом и самые настоящие каменные — дома из крупных булыжников. Обстановка вокруг зданий напоминала Эльтаин и Рунтаин — те же кольца цветов и фруктовые деревья. Но здесь это были не ухоженные, пышущие жизнью растения, а какие-то доходяги. Глухой стук копыт вдруг сменился на острый цокот — мы поехали по мокрой брусчатке. Я обратил внимание, что местные мужчины все как один носят бороду. «Всё верно, гномы под горой», — я опять хмыкнул.

— Куда мы сейчас? — спросил я у Кили.

— К администрации. Там нас встретит дежурный и разместит на ночь. Завтра с утра на Собрание. После сразу выдвигаемся.

Она как-то уж слишком участливо посмотрела на меня:

— Ты как?

— Нормально, — буркнул я, — а тебе есть дело?

— Ты многого ещё не знаешь. И не держи зла. Я сама — подневольный исполнитель.

Кили на пару мгновений задержала сочувственный взгляд на мне и, ускорившись, поскакала в начало нашей процессии.

Глотаин располагался на каскаде плоских участков в предгорье Разделяющей Гряды. В отличие от равнинных Эльтаина и Рунтаина, к центру мы добирались не по радиальной дороге, а по мощёному серпантину из узких улочек. Здания стали двухэтажными. Вместо грубо сложенных каменных домишек по сторонам возвышались ровные кирпичные стены с барельефами, арками и карнизами. Над головой то и дело попадались каменные мосты между верхними этажами. Крыши покрывала тёмно-оранжевая глиняная черепица. Узкие улицы, каменные тротуары и дома, серпантины — всё это напоминало небольшие городки в холмах Тосканы.

Здание администрации я заметил ещё издалека. Огромная махина — полусфера метров двадцать в высоту. Даже, скорее, не полусфера, а многогранник. И расположилась она на естественной верхней террасе, одной из самых крупных в городе. На кольцевой веранде, выложенной плиткой с причудливым орнаментом, свесившись со стула, дремал парень. Очевидно — дежурный. При приближении оказалось, что парень не просто дремлет, а уже вполне себе полноценно дрыхнет. Пришлось хорошенько потрепать, чтобы привести в чувство.

Я оглянулся. Отсюда открывался просто замечательный вид на нижнюю часть города и долину на востоке. Закатное солнце светило вовсю, не обращая внимания на треклятый бесконечный дождь, сливаясь оранжевыми лучами с крышами домов.

«Как же здесь всё-таки красиво!»

Дежурный, наконец, пришёл в себя и испуганными глазами оглядел путников. Парню было на вид лет восемнадцать. По здешнему обычаю он пытался растить бороду, и эти потуги выглядели довольно комично. Потом опомнился и вскочил.

— Приветствую!

— Привет, привет. Тебе сказали, где нам расположиться? — поинтересовалась Кили и представила всех из нашей компании.

— Да, конечно. Я Юг. Коней привяжите здесь к перилам. Я их позже отгоню в стойло. Сейчас провожу дам, потом вернусь и отведу мужчин к месту ночлега. Вы пока присаживайтесь, — он указал на две массивные деревянные скамьи. Мельком посмотрел с интересом на мою неазиатскую физиономию и повёл Кили с Улой в сторону нижних террас.

— Какой красивый и чистый город! — восторженно прожестикулировал я, — а Аса говорил, что тут пыльно и неприятно.

— На самом деле, здесь, действительно, обычно очень пыльно. Но не сейчас, в сезон дождей, — Пал прошёлся из стороны в сторону, разминая спину.

Ко мне в голову пришла неожиданная и пронзительная мысль. Я порылся в рюкзаке, достал куб и поднёс к спине Пала. Он вздрогнул отшатнувшись.

— С ума сошёл? Чего дерёшься?

— Проверяю, не разыгрываете ли вы меня. Получается, что нет. Хм.

— Убери ЭТО обратно в рюкзак. Артефакты тебе — не игрушки.

«Интересный какой. Сами мне впихнули эту гранату, а теперь "убери"».

— Ладно, ладно, не кипятись. Есть какие-нибудь предположения, что это за штука?

— Тебе лучше знать, там ведь на твоём языке было написано.

— Ага, конечно, я прям Индиана Джонс, известный искатель и специалист по артефактам!

— Не знаю, кто такой Индиана Джонс, но если он и впрямь специалист, я бы не прочь пообщаться с коллегой. Он из какого поселения?

Я хохотнул.

— Забудь.

Когда Юг вернулся за нами, было уже темно. В окнах домов зажглись тусклые мерцающие огоньки свечей, а серое хмурое небо сменилось безоблачным океаном ярких, незнакомых мне звёзд.

— Какая же красота! — воскликнул Рина, повторив фразу, которую я уже произнёс дважды.

Мы двинулись вниз за парнем, во все узкие и не очень глаза разглядывая каменный город. Хоть я и попал сюда пять месяцев назад, до сих пор не привык к этой тишине. Все дома явно были заселены, в них горел свет и отовсюду доносился манящий запах готовящегося ужина. И при этом ни звука. Ни ожесточённых споров, ни хохота, ни детского плача. Страна немых, чёрт её побери.

Нам подготовили уютную комнату на втором этаже. Несколько кроватей, стол, стулья и шкаф — вот, собственно, и всё убранство. Сюда бы мой эльтаинский умывальник. Но меня беспокоило другое. Кушать. Нет, даже не так. Жрать хочу, ужасно!

— Юг, у вас поесть что-нибудь будет?

— Да, конечно.

Парнишка спустился в подвал и через пару минут вернулся с подносом а-ля ужин тётушки Анн. На нём лежало несколько сырых птичьих бёдер, набор из свежих овощей, кружка сырого риса, пара плошек с приправами и большой кувшин с водой. Сразу вспомнился мой первый ужин в Эльтаине. Но Иван теперь другой. Иван теперь опытный.

— Так, я жарить курицу. Иги — свари рис. Пал — накроши овощной салат. Рина — поищи столовые приборы, ложки там, тарелки и прочее. Юг, где здесь этот ваш звёздный, тьфу, солнечный камень?

Ребята слегка остолбенели от моего несанкционированного командного тона. Но, поскольку в животах у каждого отчаянно урчало — кинув вещи, бросились выполнять поручения.

Уже через час мы сидели в своей комнатке, успев вылизать остатки жира на тарелках, благодушно поглаживая довольные животы.

— Рина, сыграй нам. Сейчас самое время. Знаешь что-нибудь весёлое вечернее послеужинное?

Парень не был против и, бережно расстегнув чехол, достал свою драгоценность. Из сая полились звонкие мажорные звуки, а я подошёл к окну, открывающему яркой купол звёзд над тёмной долиной. Хоть Глотаин — и город немых, но сегодня вечером наш маленький уголок таковым не был. Он разговаривал на языке музыки.

Ученик елозил смычком по струне, умело пародируя звук старой несмазанной телеги. Эль смотрела в пространство и никак не могла сосредоточиться. Мысли неровной стаей витали где-то далеко.

«А у него глаза цвета неба…»

Она помотала головой.

«Да что за навязчивые образы? Опять этот чужак влез в голову! Хоть я об этом вовсе не просила. И самое смешное: сама же и думаю о нём! Соберись, Эль!»

— Фальшиво, — она лёгким движением передвинула палец ученика по струне.

Тот кивнул и поставил другой палец, промахнувшись ещё больше.

«Как ты там, Иван? Давно не виделись…»

— Опять не туда, — Эль снова переставила палец.

«И ещё бы десять оборотов тебя не видела, землянин!» — она стукнула воображаемым кулачком по столу.

Ученик вопросительно взглянул на Эль и, не дождавшись обратной связи, продолжил выдавать премерзкий скрип смычком.

«Мог бы хоть на половину пин появиться! Переживаю же! И Ненавижу! Мерзкий мужланище!»

Эль вскочила и стала ходить взад вперёд, дав знак ученику продолжать.

«И главное, говорит, что ни при чём. И что эти встречи им не подстроены! Вот дала бы по этой ухмыляющейся физиономии!»

Ученик выводил рулады, которым позавидовала бы самая громкая ворона.

«Интересно, а можно к нему будет прикоснуться при следующей встрече? Эх, Эль, Эль… Да что со мной!»

— Всё, на сегодня хватит! — крикнула она вслух, отчего у ученика волосы встали дыбом.

Он, опасливо поглядывая на гневную учительницу, упаковал инструмент и быстро выбежал из домика.

Эль сжала кулаки и глубоко вздохнула, пытаясь хоть немного успокоиться.

«Вот пухлый дурачина!»

Правое запястье кололо. Словно в пальцы то и дело впивались десятки комаров. Так я и проворочался всю ночь, подремав к утру от силы полчаса. За окном моросящий дождь отбивал свой хаотический ритм. И, скажу я вам, как же это приятно, что отбивал он его по мостовой, а не по моему спальному мешку.

Когда все проснулись, мы спустились на нижний ярус города и умыли свои заплывшие за ночь рожи в ледяном горном ручье. Спутники выдали мне неизменное серое кимоно, и мы зашагали вверх, к зданию администрации. Местные бородачи удивлённо и неодобрительно косились на мою иноземную физиономию. Здесь, в горных предместьях, было гораздо прохладнее, чем в долине, и я периодически непроизвольно ёжился.

Административное здание Глотаина оказалось неполым. Возле дальней стены за перегородками находилось несколько комнат с тяжёлыми дубовыми дверьми. В середине восемь массивных каменных колонн подпирали крышу, стену украшали гипсовые барельефы с картинами исторических событий здешних мест.

Несмотря на это, зал собраний был огромен. Чем-то напоминал интерьер католических храмов. В центре, как и в администрации Эльтаина, на полу было нарисовано две концентрических окружности.

Наша делегация, во главе с Кили, расселась на свободных стульях. Жители всё прибывали. Через полчаса огромный зал был полон. Человек пятьсот.

В центр медленным шаркающим шагом прошёл невысокий мужчина в чёрном кимоно, лысый, с большим выступающим лбом и роскошной бородой. «Прям русский боярин в Средние века, только узкоглазый». Шуршащая аудитория мигом затихла и стала внимательно наблюдать.

Оратор прокашлялся, глубоко вдохнул и завёл Песнь Собрания:

«От камня силу мы берём,

И камню тем же воздаём.

Заслуги в этом нашей нет,

Лишь Путь нам важен,

Ин — наш свет…»

Когда пел Элеосин, я ещё плохо знал язык, но всё равно погрузился в некое медитативное состояние. Каждое слово, каждый образ, каждый нотный интервал вызывал резонанс в моём сердце. Сейчас же я слушал просто песню. Безусловно, красивую и торжественную. Но всего лишь песню. Здешний оратор пел тише, явно не вытягивал верхние ноты. Что уж говорить про музыкальные штрихи. Да и как могло быть по-другому, если в Таин никто не разговаривает и не разрабатывает связки. Тем сильнее стало впечатление от пения Элеосина. Да это просто феномен какой-то!

Певец поведал о добыче ископаемых, о силе и стойкости, о проблемах сельского хозяйства в горной местности.

Когда Собрание закончилось и местные стали тепло приветствовать друг друга, периодически одаривая скромными улыбками, я обратился к Кили:

— Это здешний глава? Как его зовут?

— Ним, управляет Глотаином уже тридцать оборотов.

— Мы же с ним пообщаемся?

— Нет, он сейчас сильно занят, да и нам пора. Вы, мужчины, позавтракали? Или как обычно? Уже выдвигаемся в горы и первый привал только вечером.

Я поморщился. «Ох уж эти горные походы, ох уж эти сомнительные удовольствия».

Члены нашей экспедиции вернулись в «гостиницы», собрали вещи. А я, вспоминая слова Кили, быстренько перекусил парой кусков вяленого мяса. Собрались мы на верхнем ярусе города возле большой конюшни.

— Знакомься, это Миа, — ехидно прожестикулировал Иги, показывая мне на серого крупного коня.

— Какой же это Миа? Где мой?

— Мы сменяем коней. Прежним нужно отдохнуть. Я подумал, что конь с именем Миа должен быть только твоим.

Собственно говоря, почему бы и нет. Называют же на Земле разные хозяева своих лошадей, скажем, «Ласточка».

— А почему имя такое же?

— У наших коней имена короткие, которые обозначают их качества. Естественно, зачастую они повторяются. Ты, кстати, знаешь, что значит имя Миа?

Я помотал головой.

— Миа — упрямый.

— Ага, спасибо. Я и так знал, как вы меня любите. Как прикажешь теперь и этого объезжать? Увольте. А нет какого-нибудь Покладистика или Сговорчивика?

— Не суетись, и всё получится, — Иги быстро потерял ко мне интерес и пошагал к Палу, о чём-то оживлённо жестикулируя.

— Не суетись, и всё получится, бла-бла-бла, — передразнил я его вслух. — Легко тебе говорить!

Я осторожно подошёл к новому копытному другу.

— Ну привет, Миа два. Как поживаешь?

— Конь секунд пять смотрел сквозь меня, а потом взбрыкнул, помотал головой и обрызгал слюной.

— Не, парень, так дело не пойдёт. Вот, смотри, это цукаты, — Я протянул ладонь с кусочками засахаренных фруктов.

— Два цуката сейчас, два — когда дашь тебя оседлать. И не спорить, — Я укоризненно посмотрел на животинку.

Миа два бросил на меня презрительный взгляд, в потом жадный — на цукаты. Постоял немного и сдался, слизав с ладони аванс.

— Вот и молодец, я знал, что ты животное деловое.

Наша команда вытянулась в тонкую струйку и потекла по мокрой брусчатке, а потом, выйдя за пределы города — по узкому грунтовому серпантину. Лошади шли медленно, иногда проскальзывая по мокрым камням. Я ещё раз оглянулся на город, на административное здание. Почесал затылок, так и не найдя взглядом парк с озером и фонтанами, о которых рассказывал Аса. Правое запястье всё так же нещадно кололо, и я, с опаской посматривая на обрыв прямо рядом с дорогой, крепко схватил поводья левой рукой.