Псы Господни 2

Глава 16

Мы потихоньку обустраивались. За три последующие недели ко мне присоединились ещё семнадцать человек. С каждым я подписал договор сроком на год на всех своих условиях. Выплата денежного довольствия предусматривалась раз в три месяца — полтора ливра на человека. Общая сумма впечатляла, но если исходить из тех денег, что оставил отец Томмазо, то это капля в море.

Бо́льшую часть дня отводили тренировкам. Утром после перекуса выходили на тренировочную площадку и до обеда бились друг с другом и со столбами. Увы, но до моего уровня владения мечом никто даже близко не дотягивал. Не хочу сказать, что я набрал одних бестолочей, понятия не имеющих о фехтовании — отнюдь — рубить, колоть и ставить примитивную защиту умел каждый, однако всё это было чересчур прямолинейно, предсказуемо и часто направлено на нанесение одного-единственного удара. Если у тебя в руках двуручный меч, алебарда или глефа, а строй противника настолько плотный, что лишний раз не повернуться, то такой подход прокатит. Но когда ты идёшь по улице или взобрался по стене на боевой ход, где пространства для замаха больше и у противника есть возможность маневрировать, вся эта прямолинейность будет играть против тебя. Я как мог объяснял это людям. Кто-то прислушивался, но многие морщился. Их скепсис был понятен. По сути, на стене против тебя будут стоять такие же наёмники, только в сюрко другого цвета и с другим гербом. Шанс встретить оруженосца, экюйе, на худой конец, сержанта, у которых уровень подготовки чуть выше, не так уж велик. Про рыцаря я вообще не говорю, не выстоит простой наёмник против рыцаря один на один. И вдвоём не выстоят. И втроём. И вчетвером, скорее всего. Если рыцарь с ног до головы закован в железо, то пробить его защиту практически нереально. Это только в чатах пишут, что рыцари неповоротливы, доспехи тяжелы. Как бы ни так! Попробовали бы эти писаки побегать с рыцарем наперегонки. Ни на одном бугурте не были, зато рассуждают. Рыцарь — это машина, очень подвижная и смертоносная. Чтобы одолеть эту машину, надо знать, как двигаться и куда бить. Обучать этому моих наймитов на данное время смысла нет, ибо рыцарь в одиночку не ходит. За его спиной всегда свита из кутилье, сержантов и пажей, и вся эта свора расхерачит мой отряд не запыхавшись.

Нужны арбалетчики, хотя бы человек пять. Впятером, в упор по одной мишени, при условии стальной дуги на арбалете и натяжении в двести-триста килограмм, и что болт попадёт в доспех под прямым углом, шанс пробития будет весьма высоким, в крайнем случае, рыцарь получит нехилую заброневую травму и выйдет из боя. Однако кроме Чучельника арбалетчиков не было. Возможно, придётся готовить своих. Дело это не хлопотное: показал, как взводить, как нажимать на спуск, как целиться — и вот тебе готовый стрелок. Вопрос в затратах. В Вокулёре я ходил по оружейным мастерским, присматривался к экипировке, хотел привести своих бойцов в более-менее однообразный вид. Глянул и на арбалеты. С деревянной дугой с натяжением до ста пятидесяти килограмм как у Чучельника, плюс «козья нога» для натяжения — два ливра. Стоимость болтов — десять денье за дюжину. На пять человек ещё можно потратиться. Но если заглядывать вглубь, то пяти стрелков маловато будет, надо хотя бы пару десятков, а это уже совершенно другие цены. Так что капля в море со времен грозит перерасти в грохочущий поток.

После дневной тренировки шли обедать. Жрали наёмники в три горла, но это как раз тот случай, когда лучше не экономить. Я требовал от брата келаря, чтобы питание было разнообразным с наличием мяса, овощей и фруктов. Сидя на одной чечевице много мечом не намашешь, тем более без витаминов. После обеда — сон-час, без этого никак, а под вечер хозработы. Срубили в лесу несколько деревьев, распилили на доски, поставили новые ворота на амбар. На месте загона соорудили приличную полосу препятствий с лабиринтом, разрушенным мостом, валом, крепостной стеной. Отец Томмазо перед отъездом мягко намекнул, что предстоящие действия будут связаны с захватом небольших поселений и крепостей. Вряд ли такие населённые пункты снабжены серьёзными защитными укреплениями, максимум что-то вроде двора на холме: вал, ров, частокол. По этому перечню и тренировались. Делали небольшие осадные лестницы, кошки, и под защитой арбалетчиков, которых пока ещё не было, шли на штурм. Сначала просто учились взбираться на стены, потом я разделил отряд на две части, одни штурмовали, другие защищались. Не обходилось без синяков и ушибов, поэтому Сельма не только варила кашу, но периодически возвращалась к своим прямым обязанностям врачевателя.

Щенок принимал участие в тренировках наравне со всеми. Ему было тяжело — пацан, десять лет, чего с него взять? — но он старался и вместе со всеми лазал по лестницам, преодолевал лабиринт, карабкался на вал, скатывался в ров. За последнее время он заметно окреп, перестал стричь волосы и стягивал их в пучок на макушке на мой манер. Он бы с удовольствием перекрасил их в рыжий цвет, да только не знал как. Специально для него я купил за два су длинный сакс с навершием в виде головы ворона. Подрастёт, куплю что-то более основательное.

К концу четвёртой недели пришли ещё трое наёмников. Честно говоря, я думал, что придётся ходить по городам и весям, дабы набрать людей, но слухи о том, что инквизиторы собирают боевой отряд, распространились далеко за пределы Вокулёра, и эти трое явились аж из Вердена. Выслушали условия, дружно кивнули и поставили крестики под соглашениями о найме. Брат Стефан завизировал их в качестве свидетеля, потом разорвал каждое соглашение на две части, первые отдал подписантам, вторые аккуратно сложил в кожаный мешок на случай, если придётся судиться.

— Видите того тощего? — указал я на тренировочную площадку. — Это мой помощник, Рене Хрустящая корочка. Но не вздумайте так его называть, можете схлопотать леща. Зовите просто Хруст. Скажите ему, что я вас принял, он знает, что дальше делать. Ясно?

— Да, господин.

— Ступайте, — я обернулся к келарю. — Ты тоже ступай.

— Господин лейтенант, — в руках брата Стефана появился толстый свиток. — Вот, примите.

— Что это?

— Отчёт.

— Какой отчёт?

Брат Стефан расправил свиток и начал читать, иногда комментируя прочитанное:

— Свечи сальные по одному денье за фунт, итого четырнадцать фунтов. Сорок четыре струганых доски по полтора денье за доску, да подматрасники для тюфяков пятьдесят одна штука и солома для набивки на пять су три денье за всё. И это я ещё цену сбросить заставил! Дальше. Два мула по тринадцать су каждый, посуда глиняная по четыре денье за десяток, да ложки деревянные, да горшки шесть штук за три денье за все шесть, да…

— Заткнись! — закипая, попросил я.

— Но тут ещё подушки, чечевица, мясо, овощи, крупа…

— Заткнись, прошу тебя брат Стефан. Я всё понимаю, это необходимо и важно, но от твоих цифр у меня мозги плавятся. Пожалуйста, не забивай мою голову ценами!

— Но как иначе, господин лейтенант? Вы должны знать это и проверять. Вдруг я ошибся или, не дай бог, украл что-то?

— Ты так и так украдёшь, а я не догадаюсь. Но, во-первых, тратить тебе наворованное некуда. Ты монах. Если я узнаю, что у тебя где-то дом и любовница, я вас обоих запру в том доме, подопру дверь, подожгу и буду прыгать вокруг с радостными воплями. Во-вторых, все эти записи предоставишь отцу Томмазо. Он в них разберётся и решит, украл ты или нет.

— Монсеньор не станет возиться с бумагами, он мне доверяет.

— Вот и я доверяю. Но если узнаю про дом и любовницу — сожгу всех троих.

— То есть, как троих? — не понял келарь. — С отцом Томмазо?

— С домом, придурок! Тебя, любовницу и дом. Так понятно?

— Понятно.

— Тогда вали отсюда, не мешай работать.

На следующий день явился целый отряд наёмников. Мы выставляли дозорных уже не только возле дома, но и на дороге. Соорудили трёхметровую вышку, посадили наблюдателя, в качестве звукового сигнала дали старенький охотничий рог. Утром этот рог затрубил. Когда на дороге появлялись паломники или торговые караваны, наблюдатель давал два коротких сигнала, сейчас дал один длинный, протяжный и нудный словно зубная боль. Все, кто был на площадке и в доме, кубарем выкатились на дорогу и встали рядом с вышкой.

— Что видишь? — окликнул я наблюдателя.

— Солдаты! Много! — возопил он, указывая пальцем в сторону Жуанвиля.

— Много — это сколько?

— Не знаю. Много. Целый отряд.

Похоже, кроме боевой подготовки надо ещё и ликбез проводить, как минимум для овладения счётом. Но это потом, а сейчас надо готовиться. Понять бы только к чему.

Я быстро поднялся на вышку. От Жуанвиля действительно двигалась колонна пехоты. Человек сорок, не больше. Шли открыто, не пытаясь спрятаться, хотя спрятаться было где. Никаких флагов, баннеров, всадников, повозок.

Впереди шёл крупный мужчина, солнечные лучи бликовали на кирасе и наручах. Шлем висел на поясе сбоку в кожаном чехле, на голове обычная войлочная шапка.

Я спустился так же быстро, как и поднялся. Поднял руку:

— Построиться.

Отряд выстроился за моей спиной в две линии. В первую линию встали алебардисты, которых у нас было семеро, и четверо пикинёров с самодельными трёхметровыми пиками. По логике сразу за ними должны стоять арбалетчики, но по поводу их отсутствия я уже плакался, так что сейчас мы походили на банду крестьян, а не на воинское подразделение.

Незнакомцы двигались медленно, то ли не торопились, то ли устали, скорее всего, второе. Лица давно не мытые, не бритые, одежда замызгана. Долгий путь прошли. Увидев нас, старший дал команду, и крайние ряды разошлись, образуя подобие строя. В первую шеренгу так же встали алебардисты, у двоих из-под плащей выглядывали бригантины, у остальных кольчуги. Богато живут, мы подобной экипировкой похвастать не могли, только я и Чучельник носили бригантины, остальные кто во что горазд, в основном гамбезоны, пара кольчуг и у Тарана шайсенпанцер — дерьмовый доспех в переводе с немецкого. С виду вроде бы кираса, но из обычного металла и тонкий, пальцем ткнёшь — вмятина. Зато дешёвый, в комплекте со стёганкой рубящий удар держит хорошо, стрелу на излёте тоже не пропускает, а вот перед уколом алебарды или полэкса не устоит.

В десяти шагах от нас незнакомцы остановились. Враждебности не проявляли. Первая шеренга стояла расслабленно, опираясь на алебарды, всем видом показывая, что драки они не ищут. Однако за их спинами переминались арбалетчики. Я насчитал шестерых. Арбалеты покоились на плечах, но взвести их опытному солдату много времени не понадобиться, а эти были опытные. У всех на головах бацинеты, на сюрко намалёван красный крест святого Георгия. Может, англичане, может, генуэзцы, и у тех, и у других герб одинаковый. Если англичане, то это хуже…

— Кто вами командует? — спросил старший. — Я слышал, инквизиторам нужны крепкие бойцы, настоящие мужчины. С кем мне обсудить условия?

Говорил он с гасконским акцентом. Увы, но Гасконь в этой войне была на стороне Англии, и то, что они здесь, факт неприятный. Какого беса им понадобилось так далеко от районов боевых действий? Если верить разговорам и слухам, основные силы англичан сейчас находились под Орлеаном и в Пуату. Король Генрих намеревался отрезать дофина от океанского побережья и лишить доходов с богатых западных городов. Восточные территории контролировала Бургундия, юг пока оставался под властью Карла, но заслуга в этом была не его, а тёщи Иоланды Арагонской, женщины деятельной, богатой и хорошо известной при европейских дворах. Номинально она считалась королевой Арагона, Сицилии и Неаполя, но реальной власти не имела, что, впрочем, не мешало ей сдерживать аппетиты испанских королевств и итальянских республик, сталкивая их головами друг с другом.

— Со мной можешь обсудить, — сделал я шаг вперёд.

Гасконец смерил меня оценивающим взглядом и криво усмехнулся:

— Пёс, надо же… Не слишком ли ты молод, чтобы решать серьёзные вопросы?

— Герцог Орлеанский в двадцать лет командовал французами при Азенкуре, — поведал я, — а Жан Бесстрашный, граф Невер, в двадцать пять возглавил армию в битве при Никополе…

— К чему ты вспомнил это, юноша? — усмехнулся гасконец. — Хочешь сказать, что не смотря на молодость, они командовали войсками? Тогда прежде вспомни, чем их командование завершилось.

Ну да, неудачные примеры. Обе армии в результате были разгромлены, а командующие оказались в плену. Поторопился я с этим.

— Хорошо, не будем о прошлом. Вернёмся в настоящее, — я скрестил руки на груди. — Хочешь ты того или нет, но других командиров, кроме меня, здесь нет.

Гасконец бросил быстрый взгляд на Чучельника и вернулся ко мне.

— Значит, ты и есть Сенеген, — проговорил он без прежней насмешливости. — Я тебя другим представлял, постарше.

Похоже, в округе обо мне много говорили, и он шёл со своим отрядом наниматься к инквизиторам, но не ожидал, что я окажусь настолько моложе его. Да и людей у меня меньше, и вооружены хуже, и идти под начало юнца ему очень не хотелось. Вот только выбора особого не было. Отряд в четыре десятка рыл ни один торговец не наймёт, а делиться на мелкие группы, когда подразделение спаяно и привыкло действовать как единое целое, не прагматично. Им проще отправиться под Орлеан, наняться к англичанам, или заняться разбоем; обложить данью окрестные деревушки, совершить наскок на Вокулёр. Серьёзных укреплений у города нет, только замок, всё добро стащить туда жители не успеют, так что будет чем поживиться. А Бодрикур ничего сделать против такого большого отряда не сможет, банально людей не хватит. Сколько у него там, полсотни обленившихся стражников? Придётся запрашивать помощь из Туля, из Вердена, из Бар-ле-Дюка, и будет он сидеть за стенами, наблюдая, как гасконцы чистят город, и вместе с ним будет сидеть Марго. Вот же досада. Отец Томмазо говорил, чтобы завоевать сердце девчонки, необходимы замок и титул, у Бодрикура есть и то, и другое. Как бы во время сидения у них не срослось чего…

Но что-то я прыгаю с темы на тему, не об том сейчас голова болеть должна.

— Для тебя я лейтенант де Сенеген, а не нравится, так дорога до Вокулёра доведёт. Иди, может там нанимателя найдёшь.

Чужаки вызывали, мягко скажем, опасение, нанимать их совсем не хотелось. Ребята однозначно проблемные, обязательно начнутся тёрки, шум, драки, а их командир явно не намерен подчиняться. Так что пускай топают в Вокулёр, досаждают Бодрикуру, а мне эти проблемы без надобности.

— Лейтенант, значит, — хмыкнул гасконец. — А капитан твой где? Мне бы с ним поговорить.

— Мой капитан в Шиноне. Сходи, поговори, я не против.

— Далеко он забрался. Прячется от кого-то?

— Вот у него и узнаешь. Так что давай: или в Шинон, или в Вокулёр. Освобождай дорогу, не мешай проезду.

Мешать было некому, дорога популярностью не пользовалась, и если проходили караваны, то либо рано утром из Вокулёра, либо к вечеру со стороны Жуанвиля. Иногда проезжали местные крестьяне в город или из города, но в целом было тихо, поэтому тётка Джаккет и уступила мне собственность в три раза дешевле рыночной.

Гасконец замялся.

— Что ж ты гонишь меня, лейтенант? Хоть бы условия наши узнал. Ты же всё равно людей набираешь, вдруг и мы сгодимся?

— И какие у тебя условия?

— Люди мои подготовлены, готовы в любое пекло идти. Скажешь на штурм — на штурм пойдём. Первыми. Не испугаемся. Оружие своё, можешь сам глянуть. Кормёжка… Тут как договоримся, из твоего котла или из нашего. Если из нашего, то восемьдесят ливров в месяц на всех. Предоплаты не требуем, но по истечении срока будь добр заплатить всю сумму, сколько положено, даже если от отряда половина останется.

— А на кой мне половина отряда? Восемьдесят ливров за половину слишком накладно.

— Это верно. Но ты уж поверь, я потери восполняю быстро, на место выбывших другие придут.

— Не подходит, — резко отказался я. — Со своими условиями иди к англичанам, только, думаю, они тоже их не примут.

— Ну так поторгуемся давай.

— Мои условия: четыре денье на человека с моей кормёжкой и крышей. Договор с каждым по отдельности сроком на год, выплаты раз в три месяца.

— Четыре денье? Шутишь?

— Я похож на шута? Я Пёс Господень, защитник братьев-проповедников и карающий меч святой инквизиции! Не нравятся условия? Проваливай! Мне на пустую болтовню время тратить не интересно.

Гасконец уткнул кулаки в бока и снова посмотрел на Чучельника. Тот стоял в стороне возле изгороди и, в отличие от арбалетчиков противника, свою машинку зарядил, оставалось только спуск надавить. Расстояние аховое, шагов двадцать, промахнуться трудно, и кто станет первой целью, ясно без слов. Это гасконец просчитал мгновенно и вряд ли обрадовался.

— Ладно, — качнулся он на пятках, — не сошлись в цене, бывает. Поищем счастья в другом месте.

Он махнул рукой и строй гасконцев, перестраиваясь по ходу в колонну, двинулся в обход нас по обочине. Я позавидовал слаженности: команды и перестроения они выполняли чётко и без оглядок, зная куда ступать и когда.

Подошёл Рене.

— Зря вы так жёстко, господин, с этим гасконцем. Это Ла Випе̒р — гадюка, в Пикардии и в Нормандии его хорошо знают. Раньше у него под началом было семь сотен бойцов, однако при Монтаржи он потерял всю свою роту, осталось всего полсотни…

— Хруст, ты постоянно меня стращаешь. То Сеникуром своим, теперь этим Ла Випером. У тебя в жилах кровь или моча?

— Кровь, господин. Только я хочу, чтоб вы знали, что с Ла Випером нужно быть осторожным. Он очень подлый.

— Спасибо, запомню.

Про Ла Випера я тоже слышал. Не помню, где и от кого, возможно, это отголоски воспоминаний моего предшественника. Я уже настолько сросся с ним, что не отделял его память от своей и, честно говоря, это тяжело, когда в голове смешиваются знания различных эпох, в корне отличающиеся друг от друга. Возникает кавардак, и не понимаешь, чему верить, где правда замещается вымыслом и наоборот. На занятиях по астрономии в Парижском университете на полном серьёзе утверждали, что Земля неподвижна, покоится на великой бездне, окружена водой, укрыта твердью, а все планеты, и солнце в том числе, движутся вокруг неё, и я хотел верить в это. Но в то же время я знал, что Земля круглая, вращается вокруг своей оси и солнца, а не покоится, как в сказках, на трёх черепахах. Так же и с Ла Випером. Рассказы о сражениях на полях Столетней войны были частой темой в разговорах не только в университете, но и среди друзей и домашних. Битва при Монтаржи это не битва, а осада англичанами небольшой крепости в центральной части Франции. Англичане дважды пытались взять её. Первый раз летом 1427 года они крепко получили по зубам от Дюнуа, вторая попытка увенчалась успехом, что позволило английскому главнокомандующему Джону Тальботу приступить к осаде Орлеана. Случилось это примерно полгода назад, видимо тогда Ла Випер и потерял свой отряд, и теперь пытался восстановить его.

Что ж, пускай восстанавливает, только где-нибудь подальше от наших мест, в Лотарингии или в Бургундии, а ещё лучше пусть валит обратно в свою Гасконь, нам здесь и без него проблем хватает.