Рогалик в Хогвартсе

Глава 17. Девятое попадание: Эссенция выживания

Девятый круг. Девятое пробуждение под ставший ненавистным стук колес Хогвартс-экспресса. Привычная боль во лбу, фантомный холод от смертельного проклятия Барти Крауча-младшего — все это уже стало рутиной, горькой, но неотъемлемой частью моего бесконечного существования. Восемь смертей научили меня многому, и главный урок заключался в том, что враги не дремлют, и даже самые тщательные приготовления могут оказаться тщетными перед лицом неожиданной, яростной атаки.

Я сидел в купе, наблюдая за Роном, который с энтузиазмом уничтожал очередную порцию «Всевкусных Орешков Берти Боттс», и Гермионой, погруженной в «Заклинания для Продвинутых: Теория и Практика». Их лица, их жесты, их слова — все это повторялось из петли в петлю с удручающей точностью. Автоматы, марионетки, не способные вырваться из предначертанного сценария. Иногда я задавался вопросом: помнят ли они что-нибудь? Чувствуют ли отголоски прошлых жизней, тех кошмаров, через которые я проходил снова и снова? Ответ всегда был один — нет. Для них каждая петля была новой, уникальной реальностью. Они не помнили моих смертей, моих страданий, моих метаморфоз. Их предательства, их глупость, их слепота — все это повторялось с неизменностью часового механизма. И это делало мою ношу еще тяжелее, а мою ненависть к этому миру — еще глубже. Я был один в этом театре теней, единственный, кто видел нити, дергающие за кукол.

Мой Архив Змеиной Души, надежно сокрытый за ледяными бастионами моей окклюменции, был единственным свидетелем их истинных лиц. И этот архив требовал отмщения.

— Гарри, ты выглядишь так, будто привидение увидел, — Рон, как всегда, проявил чудеса наблюдательности.

— Я и есть привидение, Рон, — прошептал я так тихо, что он не расслышал. — «Привидение своих собственных смертей». Вслух же я буркнул что-то нечленораздельное и отвернулся к окну.

Смерть от руки Крауча-младшего, этого фанатика, скрывавшегося под личиной «Грозного Глаза» Муди, была особенно унизительной. Он атаковал быстро, без предупреждения, в стенах Хогвартса, где, казалось бы, я должен был быть в относительной безопасности. Модифицированная «Авада», не убившая сразу, а лишь искалечившая, затем «Сектумсемпра»… Он играл со мной, наслаждаясь своей властью, своей безнаказанностью. «Не успел среагировать». Эти слова, выведенные моей же кровью в Архиве после анализа прошлой петли, жгли сознание.

Я был слишком самоуверен. Мои артефакты, моя аура страха, мои ментальные щиты — все это оказалось недостаточным против прямой, яростной атаки опытного Пожирателя Смерти. Он был готов, он ждал момента, и он ударил точно в цель.

Значит, нужно менять тактику. Снова. Физическая защита, магическая защита, ментальная защита — это хорошо. Но что, если враг использует не только магию? Яд на кинжале Крама в одной из прошлых петель. Проклятия, вызывающие некроз тканей, как у Крауча. Ослабляющие зелья, подмешанные в еду или питье. Этот мир был полон изощренных способов убивать, и я должен был быть готов ко всему.

Зелья. Вот что стало моим новым приоритетом. Не просто зелья из школьной программы, которые Снейп с таким удовольствием заставлял нас варить, а затем с не меньшим удовольствием уничтожал результаты наших трудов. А настоящие зелья. Боевые. Защитные. Лечебные. И, конечно же, яды и противоядия. Мощные, универсальные антидоты, способные нейтрализовать если не все, то хотя бы большинство известных ядов и токсинов. Зелья, дающие временную неуязвимость к определенным видам проклятий. Зелья, обостряющие чувства до предела, позволяющие предвидеть опасность за доли секунды до ее появления.

Я должен был стать мастером зелий. Не просто хорошим зельеваром, а настоящим виртуозом, способным создавать эссенции жизни и смерти из самых неожиданных ингредиентов. И мой главный «учитель» в этом, как ни парадоксально, был Северус Снейп. Не потому, что я собирался просить его о помощи — после его предательства в лабиринте это было бы верхом глупости. А потому, что его личные запасы, его лаборатория, его редкие книги по зельеварению, хранившиеся в Запретной секции и в его кабинете, должны были стать моими.

Прибыв в Хогвартс, я с головой ушел в новую область знаний. Выручай-комната по моему приказу превратилась в самую совершенную алхимическую лабораторию, какую только можно было вообразить. Котлы из чистого серебра и обсидиана, реторты из горного хрусталя, зачарованные ступки и пестики, способные измельчать даже самые твердые ингредиенты до состояния пыльцы. И, конечно же, полки, ломившиеся от редчайших компонентов, многие из которых я «позаимствовал» из личных запасов Снейпа или «заказал» через своих гоблинских поставщиков.

Я изучал древние трактаты по зельеварению, написанные на мертвых языках, которые я теперь, благодаря своей связи с темными энергиями, понимал без особого труда. Я экспериментировал, смешивая несовместимое, нарушая все известные каноны, рискуя взорвать лабораторию или отравиться собственными творениями. Несколько раз я был на волосок от гибели, но мой внутренний холод и приобретенные за восемь смертей рефлексы спасали меня.

Моя дементорская сущность, как ни странно, помогала мне и здесь. Я научился «чувствовать» ингредиенты, их скрытую силу, их совместимость. Мой внутренний холод позволял мне работать с самыми опасными и нестабильными веществами без дрожи в руках.

Особое внимание я уделял созданию антидотов. Не просто противоядий от конкретных ядов, а универсальных эликсиров, способных нейтрализовать целый спектр токсинов, включая те, что использовались в Темной магии. Я экспериментировал с кровью единорога (которую теперь добывал с ледяной безжалостностью, не испытывая и тени прежних угрызений совести), слезами феникса (Фоукс, феникс Дамблдора, кажется, уже привык к моим ночным визитам в кабинет директора), ядом василиска (остатки которого я нашел в Тайной Комнате еще в одной из ранних петель) и многими другими, еще более редкими и опасными компонентами.

Одним из моих главных достижений стал «Эликсир Тени» — зелье, которое не только делало меня практически невидимым для обычного глаза, но и частично скрывало мою магическую ауру, делая меня менее заметным для таких, как Дамблдор или Волдеморт. Другим — «Слезы Грифона», мощнейший регенерирующий состав, способный за считанные минуты залечивать даже самые страшные раны, если только они не были нанесены непростительными проклятиями.

И, конечно, антидоты. «Дыхание Саламандры» — эликсир, дающий временную невосприимчивость к большинству известных магических ядов и проклятий, вызывающих некроз. «Чистая Роса» — универсальный антидот, способный нейтрализовать яды растительного и животного происхождения. Создание этих зелий требовало не только знаний и редких ингредиентов, но и огромной силы воли, так как многие из них были на грани между светом и тьмой, и одно неверное движение, одна неверная мысль могли превратить спасительный эликсир в смертельный яд.

Мои успехи в зельеварении не остались незамеченными. На уроках Снейпа я теперь не просто варил зелья безупречно — я делал это с такой скоростью и точностью, что даже он, со всей своей предвзятостью, не мог найти повода для придирок. Более того, я начал «случайно» предлагать ему более эффективные или нестандартные методы приготовления некоторых зелий, ссылаясь на «редкие книги, найденные в библиотеке».

Его реакция была предсказуема: смесь подозрительности, раздражения и… плохо скрываемого интереса. Он знал, что я что-то скрываю, что мои познания выходят далеко за рамки школьной программы. Несколько раз он пытался выведать источник моих знаний, используя свои обычные методы — сарказм, угрозы, попытки легилименции. Но мои ментальные щиты были непробиваемы, а мой ледяной, насмешливый взгляд заставлял его отступать. Это была наша новая игра, молчаливое противостояние двух мастеров — одного признанного, другого тайного.

Моя сеть союзников также получала выгоду от моих новых талантов. Некоторые из моих зелий — особенно лечебные и защитные — были для них бесценны. В обмен они снабжали меня информацией, редкими ингредиентами, которые я не мог достать сам, и, что самое главное, своей лояльностью. Лояльностью, купленной не страхом, а взаимной выгодой.

Приближался Хэллоуин. Выбор чемпионов. Я знал, что мое имя снова окажется в Кубке. Но на этот раз я был вооружен не только магией и артефактами, но и целым арсеналом смертоносных и спасительных эссенций.

И когда мое имя в очередной раз прозвучало под сводами Большого Зала, вызвав привычную смесь шока, страха и негодования, я лишь усмехнулся. Я посмотрел на Дамблдора, чье лицо было как всегда непроницаемо-добродушным, на Снейпа, скривившего губы в презрительной усмешке, на «Муди»-Крауча, чей магический глаз впился в меня, как буравчик.

Они еще не знали, что их ждет. Они еще не знали, что Мальчик-Который-Выжил не только научился умирать и возрождаться, но и стал мастером эссенций — эссенций выживания, мести и абсолютного, ледяного контроля.

Первое испытание. Драконы. Я снова выбрал Венгерскую Хвосторогу. Но на этот раз я не стал ее пугать или подчинять. Я применил одно из своих новых творений — «Сонный Туман Дракона», зелье, распыленное в воздухе с помощью хитроумного артефакта. Через несколько мгновений могучая тварь просто заснула, как котенок, свернувшись калачиком у своих яиц.

Я спокойно подошел, взял золотое яйцо и под оглушительную тишину покинул арену. Дамблдор смотрел на меня с нескрываемым изумлением. Снейп был бледен. Крауч-младший скрипел зубами от ярости.

Я не просто прошел испытание. Я снова продемонстрировал им, что играю по своим правилам. И что мои правила становятся все опаснее.

Мой Архив пополнялся. Мои зелья становились все совершеннее. Моя решимость — все тверже. Девятая петля обещала быть интересной. И кровавой. Как и всегда. Но на этот раз у меня было на несколько козырей в рукаве больше. И я собирался разыграть их с максимальной эффективностью.