Сделай сам – 1

Глава 6 Флешбэк о первом приключении. Часть 2

Дальнейшее разбирательство было решено проводить подальше от глаз мгновенно собравшихся вокруг «костра» многочисленных зевак и вскоре мы всей честной компанией переместились в рабочий кабинет самодержца, из которого открывался отличный вид, как на Неву, так и на чёрное пятно, в центре которого покоились всё ещё дымящиеся стальные и бронзовые остатки двух догоревших автомобилей. Надо будет их собрать что ли и сохранить для музея какого в качестве редчайшего экспоната. Как-никак свидетельство первого ДТП с участием автомобилей в России. Уникальная вещь, получается, эти остатки!

Не знаю, кто как, а лично мы с отцом завели знакомство в самых высших эшелонах власти своей страны именно подобным путём. Хотя впоследствии я с удивлением узнал, что мой папа́ так-то ещё со времен своей службы на флоте был лично знаком с рядом очень именитых личностей. Прям очень-очень именитых. И даже царских кровей. Но до того были ещё годы моего неведения на сей счёт.

Угостившись же чаём и кофием со всякой разной выпечкой, предложенных нам радушным хозяином, мы вскоре перешли к светской беседе. Чай время сейчас было такое — небыстрое. Негоже было сразу пихать деньги в руки потерпевшему и тут же выставлять его за дверь. Высшее общество такого подхода не поняло бы и не оценило. В чём, среди прочего, была моя проблема. Я-то, блин, привык жить быстро. Без всяких этих рассусоливаний и переливаний из пустого в порожнее. Отчего мне нередко пеняли родители, что, мол, веду себя невежливо и совершенно бескультурно.

— Так отчего вы, Александр Евгеньевич столь нелестно отзывались о самобеглой коляске господина Бенца? — И да! Именно Александр Евгеньевич! И никак иначе! Заставил себя уважать, ёшкин кот! Но не как у Пушкина дядя своего племянника — эгоистично, через факт своего слегания с болезнью, а путём толкания умных речей. В общем, втёрся в доверие.

— Как я уже говорил вам чуть ранее, ваше величество, она архаична. Как в общих чертах — всей своей конструкцией в целом, так и каждым своим элементом в отдельности, — отставив кружку с недопитым чаем обратно на блюдце, поспешил я ответить на вопрос самодержца. Ох. Как же меня самого убивает мой собственный детский голосок. Ведь понимаю, что слушать такой, сохраняя деловой настрой, практически невозможно. Но другого голоса пока не завезли. — Взгляд господина Бенца оказался столь же зашорен, как и у всех прочих господ, что решились попробовать свои силы в новом деле проектирования автомобилей. Увы, никто из них до сих пор не смог понять ту простую истину, что автомобиль — это не просто самобеглая коляска, у которой конный привод заменили механическим. Автомобиль — это совершенно новая ветвь эволюции транспортного средства. И чтобы быть максимально полезной, она обязана быть другой. Отличной от своих предшественников.

— Какой, к примеру? — явно сдерживаясь, чтобы по-доброму не рассмеяться от моего потешно-серьёзного вида, деловито поинтересовался «хозяин земли русской». За что ему отдельное спасибо. Вежливый он всё-таки человек. Хотя ему, возможно, действительно интересно услышать мои мысли. Какое-никакое, а развлечение, раз уж первая поездка на автомобиле не задалась. И да, я уже выяснил по пути во дворец, что это была его первая поездка. Как бы он после такого личного опыта вообще не запретил автомобили в своей стране. Вот я тогда обломаюсь со всеми своими чаяниями и начинаниями.

— Если проводить сравнение с флотом, — слегка кивнул я в сторону своего отца, как бы намекая на его прежнюю службу, — то все господа-автомобилестроители сейчас пытаются установить артиллерийские башни главного калибра современных броненосцев на деревянные корпуса галер времен Петра Великого. Потому и получаются у них у всех сплошные недоразумения. Тогда как здесь необходимо подходить к вопросу проектирования вообще с нуля, с расчёта стального киля, если хотите. Не привлекая ничего из прежнего опыта постройки деревянных карет и колясок.

— Да. Предложенное вами сравнение действительно выглядит… удручающе, — видимо, представив себе, как могла бы смотреться со стороны галера на вёсельной тяге с огромными броневыми башнями в оконечностях, Николай Александрович всё же смог подобрать подходящее для описания данной картины слово. — Но чтобы говорить такое, вам, полагаю, прежде следовало бы предложить в качестве альтернативы что-то своё. То, что могло бы наглядно продемонстрировать правдивость именно вашего суждения.

— Хотя бы что-то вроде тех броненосных мониторов, что со временем эволюционировали в современные линейные корабли? Так? — на всякий случай уточнил я.

— Совершенно верно! Как те самые мониторы! — Пусть сам император являлся «сухопутным крысом», в морской тематике он всё же что-то понимал. Так. По верхам, конечно. Но понимал. Недаром же его младший брат — Георгий и лепший друг — великий князь Александр Михайлович, а также ещё пара кузенов, являлись именно что военными моряками. Сумели в былых беседах обогатить соответствующей тематикой кругозор нынешнего государя.

— Увы, ваше величество. Но даже для нашей, отнюдь не бедствующей, семьи это непомерно дорого. Мы просто в финансовом плане не можем себе такого позволить, — развёл я руками под испепеляющий взгляд вновь начавшего заливаться красной краской родителя. — Проблема с патентами убивает все начинания.

— Проблема с патентами? — вопросительно уставился самодержец на принявшегося прочищать горло моего отца, тайком показывающего мне кулак. Ну как тайком. Все присутствующие, проявляя должную вежливость, дружно сделали вид, что вовсе не заметили ничего такого. И я тоже предпочёл его не заметить! Хе-хе! Естественно, проявив исключительную вежливость. Я что, не все, что ли?

— Мы с сыном уже давно занимаемся проектированием автомобиля, который желали бы продемонстрировать всему миру в будущем году, представив его для всеобщего обозрения на грядущей ярмарке в Нижнем Новгороде, — пустился в объяснения старший из двух присутствующих тут Яковлевых — то есть не я. — И с ним действительно имеется беда, озвученная Сашенькой.

— Вы не можете применить что-то в своей конструкции, поскольку не располагаете соответствующими лицензиями? — выдал самое очевидное предположение император.

— Да. Но не в том плане, в котором вы могли о том подумать, — продолжил излагать свою мысль мой отец. — Одних только технических новшеств, жизненно необходимых для внедрения в его конструкцию, у нас уже сейчас набралось на 258 новых патентов. Которые необходимо оформлять, чтобы их тут же не присвоили себе наши европейские конкуренты, что отнюдь не дремлют. Более четверти тысяч патентов, ваше величество! Уму непостижимо! Но даже это ещё не всё! Для изготовления многих новых механизмов и деталей, необходимо создать новейшие станки и инструменты, которых прежде в мире также не было. Их тоже набралось уже на более чем сотню патентов. И даже так мы через день сталкиваемся с проблемой потребности изобретать ещё чего-то новое, чтобы всё-таки претворить свой проект в жизнь.

— Действительно. Много. — Вряд ли нынешний император в самом деле был в курсе много это или мало. Всё же, где он и где патенты. Это лишь до 1870 года именно императоры ставили свою визу для обязательного согласования оных и потому могли иметь хоть какое-то представление об истории вопроса. Но для создания приятной атмосферы беседы он явно подыграл своему собеседнику. — И что с ними не так?

— Мало того, что их оформление обещает затянуться на многие-многие годы, за которые зарубежные конкуренты нас и догонят, и перегонят, и оберут ещё до нитки по пути, вдобавок мы должны будем распродать вообще всё своё имущество, чтобы оплатить положенные государством пошлины, — озвучил папа́ действительно две главные проблемы, с которыми в России сталкивались вообще все податели соответствующих заявок на признание за ними интеллектуальной собственности. В общем — дураком быть трудно, а умным — дорого.

— Это действительно так долго и так накладно? — даже несколько растеряно посмотрел император на сопровождавшего его великого князя, будто тот мог что-то подсказать. И вполне закономерно получил в ответ лишь едва заметное пожатие плечами. Не информативно, зато честно.

— Чуть более полугода назад мы смогли оформить всего 8 привилегий на новейший двигатель и ряд изделий для облегчения работы инженеров, — пришёл на выручку Дмитрию Константиновичу мой родитель. — Так и те обошлись нам в дюжину тысяч рублей серебром. И после вдесятеро дороже встала организация производства этих изделий, без спонсирования чего мы уже через год вовсе лишились бы всяких прав на них.

— Но вы как-то справились, насколько я понимаю, — кинул быстрый взгляд на окно своего кабинета монарх, тонко намекая на обладание нами не самой дешёвой игрушкой для взрослых мальчиков. Не яхтой, конечно, но тоже отнюдь не оловянным солдатиком.

— О! Тут нам действительно сильно повезло! Все наши новации оказались очень востребованы на рынке. Хотя, если бы в своё время господин Нобель не выкупил у нас лицензию на столь приглянувшийся ему двигатель, то мы бы уже разорились, — тут отец, конечно, слегка преувеличил тяжесть нашего семейного положения в то время. Но не сказать, что совсем соврал. Ведь, не начни мы промышленного производства всех этих изделий в течение двух лет, у нас бы отобрали всё с концами. Такие вот сейчас законы в стране. А запуск самого минимального производства даже простейшей канцелярской кнопки — это три крупных и дорогих автоматических станка, что обошлись нам в 25 тысяч рублей так-то. Отрезной, шлифовальный и вырубной. Это не считая нового мотора для приведения их в работу, который сделали своими силами, транспортной ленты и фасовочных машинок. Хорошо, что те же «яковлевки», как начали называть кульманы, мы просто собираем на своём заводе в конечное изделие из поставляемых с Сестрорецка комплектующих. Занимаемся, так сказать, отвёрточной сборкой. Иначе бы точно пошли по миру с протянутой рукой. Дорого нынче всё, что связано с механизацией процессов производства. Очень дорого!

— Да, что-то такое я слышал, — солидно так покивал головой Николай Александрович. — Мне доносили, что изрядные движения на бирже акций стали результатом появления на свет какого-то уникального мотора. Так это вы его создали? Что же. Похвально, господа, похвально.

— Благодарю за добрые слова, ваше величество, — вновь кратко склонил голову мой батя. — Подобное признание наших трудов дорогого стоит. — Ну да, хвалить — не деньги на развитие науки и промышленности давать. Бесплатно выходит. Это я так брюзжу по-стариковски про себя, если что. Ибо обидно. Сами. Всё сами!

— А можно нам попросить рассрочку оплаты пошлины за эти патенты на 10 лет? — словно мальчик-зайчик-первоклашка поднял я руку и, дождавшись кивка дозволяющего мне вставить своё слово, выдал свою меркантильную просьбу.

— Александр! — папа́ с трудом удержался от того, чтобы не взреветь раненым медведем. Ну да его понять можно. Я вообще попутал берега. К тому же говорю всё я, а краснеть-то приходится ему. Некрасиво получается. Но дело… Дело требует своих жертв, чтобы сдвинуться с мёртвой точки. А мне самому жертвой становиться никак нельзя. Мне работать надо! У нас ещё гражданин Дизель не обобран на своё главное в жизни изделие! А ведь это тоже миллион-другой рублей в нашу семейную копилочку за те же лицензии!

— Поймите меня правильно, ваше величество, — показательно испуганно покосившись на отца, ещё быстрее начал тараторить я. — Мы, Яковлевы, уважаем кодекс, — хотел бы я так в шутку сказать, но, боюсь, здесь бы никто её не понял и не оценил. Поэтому продолжил говорить без всяких шуток-прибауток и острот. — Мы, Яковлевы, не жадюги какие, что удавятся за рубль, и уважаем законы своей страны во всех их проявлениях. Но это всё настолько оказалось ново. Что ноша стала просто непосильной. И, либо мы за копейки построим аналог тех каракатиц, что сгорели, на чём и успокоимся, отдав пальму первенства европейцам с американцами, либо впряжёмся в новое дело всеми силами и станем законодателями автомобильной моды для всего мира.

— О какой сумме идёт речь? — пронзив меня насквозь оценивающим взглядом и, пожевав губами, осведомился всё-таки монарх.

— Минимум 600 тысяч рублей серебром. Это только на оплату пошлин за регистрацию патентов, — втянув голову в плечи, куда более тихо и скромно промямлил я. Эх, играть скромнягу — так напряжно. Но порой крайне необходимо для дела. Благо мелкотравчатое тело этому способствует. — Создание же массового производства таких автомобилей впоследствии обойдётся миллионов в 50, как минимум.

— Сколько? — как-то даже придушенно прохрипел лишь слушавший всё это время наши разговоры великий князь. — Пятьдесят миллионов рублей?

— Как минимум, — развел я руками в ответ, мол, эта цифра от меня никак не зависит, а является болезненной правдой жизни. Теперь вот тоже живите с этим знанием и мучайтесь, как я.

— Это сколько же вы собирались их производить, если требуются столь колоссальные вложения? И сколько вообще будет стоить такой автомобиль? — под молчаливое одобрение своего царственного родственника, тоже ушедшего в аут от моих «экзерсисов», продолжил «возмущаться» Дмитрий Константинович.

— При условии, что всякие нечистые на руку дельцы не задерут резко цену на сталь и чугун с медью, и при условии подбора правильного места для постройки завода, с хорошей транспортной доступностью, каждая машина будет обходиться покупателю примерно в 2000 рублей, — «немножко» преуменьшил я «трагедию», чтобы сразу не отпугивать народ ценами. — Это за простейшую грузовую модель для перевозки 100 пудов груза. — Ну да, ведь я-то чётко понимал, что в первую очередь стране нужны грузовики, а не люксовые лимузины. Потому на них и ориентировался. А то в некоторых марках легковых автомобилей цена кузова нередко составляла свыше половины конечной цены машины. Тот же Генри Форд изрядно хитрил, когда говорил, что его Форт-Т стоит всего 290 долларов. Столько стоил простейший двухместный фаэтон при отгрузке с завода. А вот за четырехдверный городской седан в то же время просили уже 600 бакинских. И отнюдь не комиссаров! Плюс сотня сверху за доставку и оформление документов конторе-посреднику. Так-то! — Естественно, всё это при условии производства не менее 25000 штук в год. Про то, что только в одну смену, я тактично промолчал.

— А не много ли вы взяли для подсчёта? Двадцать пять тысяч! Это же уму непостижимо! — вполне ожидаемо не мог не воскликнуть никто из хроноаборигенов. Уж сколько вечеров мы спорили с отцом на эту тему, запираясь в его кабинете! Жуть! Приходилось буквально всё разжёвывать и показывать на пальцах, отстаивая свою точку зрения, что штучное производство для избранных — это, скорее, игрушки, нежели настоящее дело.

— Это минимальный объём изготовления, который будет экономически эффективным и целесообразным в масштабах страны, — вновь развёл я руками. — Если делать хотя бы вдвое меньше, то цена изделия будет примерно в три раза выше. Если делать в сто раз меньше, то цена станет в восемь-десять раз выше. К тому же, делать пару сотен в год — имеет смысл только очень, безумно дорогих пассажирских автомобилей для самой богатой и взыскательной публики. Потому как столь заоблачную цену только такие господа и потянут.

— Позвольте! Но мне, к примеру, мой Бенц-Виктория обошёлся в две с половиной тысячи рублей. И это уже с доставкой сюда, в Санкт-Петербург, — привёл великий князь ещё один убойный аргумент против моих суждений.

— Так о чём я прежде и говорил, ваше высочество? Изделия господина Бенца — это анахронизм! Вот сколько у него была мощность двигателя? — пошёл уже я в атаку.

— Почти три лошадиные силы! — словно о каком-то немыслимом достижении, гордо так ответил Дмитрий Константинович.

— Ну вот. О чём и речь, — напряг я его своими первыми, даже несколько снисходительными словами. — А я вам толкую о настоящем автомобиле. С мотором в полсотни лошадиных сил, как минимум. Который сможет являться комфортным транспортом не только в столь прекрасную сухую летнюю погоду, — простёр рукой я в сторону окон, — но и зимой с её сугробами. И пассажирский кузов должен будет выполнен не открытым всем ветрам с дождями, а полностью закрытым, застеклённым и отапливаемым от тепла двигателя. Ну и уж коли для сравнения мы брали корабли, то ваш Бенц-Виктория, как и мой Бенц-Вело, это минные катера, а я здесь с вами веду речь о крейсере, как минимум, а то и о броненосце в мире автомобилей!

В общем, разговор наш затянулся до обеда, а потом до ужина. Уважили, короче нас. Хоть и не дали денег. То есть определенный интерес к чему-то новому проявили, а вот реальной заинтересованности не выказали. Но я и не рассчитывал особо на субсидии от государства. Уже хорошо было то, что со сроками проверки наших патентных заявок пообещали оказать всемерную поддержку. Как же! Честь страны!

Однако ж по деньгам вышел облом. Бюджет у государства который уже год кряду дефицитный и лишние 600 тысяч наших семейных рубликов будут ему совсем не лишними. Пришлось нам урезать осетра.

Осетра я, кстати, кушал. Свежего. Вкусненько, так-то. Ловят их ещё на Волхове в крохотных количествах и доставляют чуть живыми в столицу в специальных лодках для перевозки живой рыбы. А вот чёрная икра не зашла совершенно. Красная как-то милее оказалась моему «советизированному» разуму. Н-да. Не зашла. Но денег всё равно было мало! И во все последующие годы их также постоянно не хватало! Ну, как не хватало. На мои завышенные хотелки не хватало.