Сделай сам – 1

Глава 7 Флешбэк о первом приключении. Часть 3

Честь страны честью страны, а вместе с обещанием помочь с патентами на нас параллельно «натравили» одного очень громкого и очень наглого индивидуума. Когда до его лет вновь доживу, наверное, таким же стану.

В общем, не понравился он мне. Столкнулись лбами два альфа-самца. Молодой, но мелкий — то есть я. И старый, но крупный — Михаил Ильич Кази.

На момент нашей встречи этот громкий господин являлся одновременно: председателем совета Императорского Русского технического общества; почётным членом Совета торговли и мануфактур Министерства финансов; учредителем Архангельско-Мурманского пароходства; председателем Комиссии по поощрению пароходства и торговли; генеральным комиссаром Всероссийской промышленной и художественной выставки.

Вот к последней он как раз и начинал активно готовиться, когда на его голову вдруг нежданно-негаданно свалилась очередная личная просьба императора. Да, да! Очередная и личная! Ведь именно к Кази, как к отставному военному моряку и бывшему директору «Балтийского железоделательного, судостроительного и механического завода», государь обращался с просьбой расписать ему чего и как должно на самом деле быть в Российском Императорском Флоте с точки зрения кораблестроения, а не так, как ему о том дуют в уши из Морского министерства. С министерством-то этим Кази ныне состоял в лютых контрах, после того как оно «изъяло» из его рук завод, в обустройство которого он за многие и многие годы вложил всю свою душу и здоровье с немалыми средствами. Так что о возможном сговоре там не могло быть и речи. А значит, хоть чему-то из его доклада верить было можно.

Ему же на голову, как «доверенному человеку императора» при Министерстве финансов, упала и вся кипа наших заявок на патенты, над которой мы всей семьёй корпели более полутора лет. Там ведь мало было просто указать чего и как. Расчёты и чертежи также необходимо было предоставить для ознакомления. И не на отшибись, а в максимально полном объёме, чтобы не возникло никаких вопросов. С ними-то родители мне более чем активно и помогали, тогда как я сам работал более генератором идей.

Одних только шайб изобразил аж три вида! Две врезных и одну пружинную, но не Гровера. Тот шайбу своего имени уже успел запатентовать лет двадцать назад. Но, в отличие от него и вообще всех в мире, я точно знал, насколько она убога по своим функциям в сравнении с предложенными мною.

Ведь чем хорош сведущий в своём каком-то определённом деле попаданец в прошлое? Он именно что уже точно знает, какие пути ведут в никуда, а какие просто тупиковые. Потому вместо блужданий по лесу познаний, идёт чётко вперед в одном конкретном направлении, не отвлекаясь на сторонние обстоятельства. А иначе как бы ещё мы за чуть более чем 500 дней успели бы подготовить под 360 заявок? Да никак! Утонули бы в полноценном океане информации!

О нас Михаил Ильич прежде уже был наслышан. Точнее не столько о нас, сколько о моём отце, что недавно стал считаться в России этаким законодателем моды в деле постройки двигателей внутреннего сгорания. Получив же единомоментно столь солидную нагрузку по оценке наших заявок, он очень резко пожелал свести с нами личное знакомство, дабы полюбопытствовать, что мы за чудо-юдо такое, работоспособное.

Так и нашла коса имени меня на камень имени его. Ибо нечего ему было хвастать, что именно при нём был заложен и спущен на воду сильнейший броненосный крейсер «Рюрик».

Я, конечно, не моряк от слова «совершенно». Но кое-что читал в своей жизни и помнил. Ну и прошёлся паровым катком по тому крейсеру, которым он гордился. А после взял и накидал за пять минут эскиз того, каким должен быть броненосный крейсер.

Не исторический «Рюрик» за номером два у меня, конечно, получился. Скорее вариация на тему его скрещивания с немецким линкором «Бисмарк» времен Второй мировой. То есть с четырьмя линейно-возвышенными башнями в оконечностях.

И понеслось…

Ух, как мы с ним друг на друга рычали! Я, мол, мелочь пузатая, что ничего не может понимать в кораблестроении. А он древнючий динозавр, чьё зрение уже совсем не то. Это надо было видеть!

Кстати, хорошо, что моя мама не видела! Ни ей обмороков от осознания столь недостойного поведения любимого чада по отношению к столь уважаемому человеку, ни мне красной от приложения розог пятой точки. Практически всем хорошо!

Во второй раз мы с ним лично повстречались лишь год спустя, когда приехали представлять свою уже многочисленную продукцию на ярмарку в Нижний Новгород.

— Ну что, малёк крикливый, давай, показывай, что вы там понаделали. Надеюсь, я не буду огорчён тем, что у вас в конечном итоге получилось. Всё же столько сил пришлось на вас потратить. Аж вспоминать не хочется! — Это он сам подошёл к стенду нашего завода, стоило нам только начать обустраиваться на выделенном месте. Сам! Показатель, однако! Чтоб вы понимали, губернатор Нижнего Новгорода не чурался его компании, то и дело зазывая на совместные обеды. А мы так. Простые заводчики. Одни из очень многих. Причём далеко не самые именитые и далеко не самые богатые. Даже без собственного павильона тут, как некоторые. Голытьба! Пусть и столичная.

— Извольте, Михаил Ильич, — до невозможности вежливо и официально, склонил я голову и простёр руку в сторону выкаченного из огромного деревянного ящика и пока прикрытого брезентовым чехлом автомобиля. Всё в этом моём поведении было настолько «приторно», что мне аж самому захотелось сплюнуть. А этот нет, как раз счёл всё это должным поведением с моей стороны. У-у-у! Слепошарый динозавр! Но с такими связями и с такой репутацией, до которых мне ещё расти, расти и расти. В общем, нужный и полезный слепошарый динозавр.

— Однако! — не смог сдержать эмоций господин Кази, стоило только прибывшим с нами рабочим по моей отмашке аккуратно сдернуть чехол с итога наших с отцом трудов последнего года. — Какая поразительная роскошь!

Это да. Натертый до блеска чёрный лак кузова и ничуть не хуже натёртая бронза прочих внешних элементов декора, в которых можно легко увидеть своё отражение.

Уж как мы тряслись над этой машиной в пути, чтобы её нигде не поцарапали и уж тем более нигде не уронили. Вспоминать страшно! Наверное, родители так надо мною ни разу не тряслись за всю мою жизнь, как мы с отцом оберегали наше претворённое в металле детище.

И да. Только наше. Фрезе отказался вкладываться равными долями, когда мы принесли ему детальный расчёт себестоимости изготовления разработанного нами лимузина. К такой цифре он был явно не готов. Я ведь пустил на это дело все выделенные мне средства, включая даже те, что получил в качестве компенсации за погибший в огне Бенц-Вело. И то этого хватило лишь на производство шасси. Кузов отдельно проспонсировал отец, отдав за него ещё пятнадцать тысяч рублей золотом. Пятнадцать тысяч, ё-моё! Аж вслух произносить такое страшно!

Почему вышло так безумно дорого? Так я не стал размениваться на всякую мелочь и с самого начала задрал планку, нацелившись застолбить за собой тот рынок, что когда-то в будущем подгребли под себя Роллс-Ройс, Деланье-Белльвиль, Испано-Сюиза и десятки прочих.

Почему задрал планку? Да потому что в итоге у нас получилось нечто сильно смахивающее на Роллс-Ройс «Фантом» первой серии. А это уже дизайн середины 1920-х годов! Натуральный космический корабль по нынешним временам так-то! Каждую панель кузова простукивали киянками по деревянным моделям, выполненным в натуральную величину, а после долго и упорно лудили и шлифовали! Вообще всё в этом автомобиле являлось ручной работой, для выполнения которой мы нанимали исключительно слесарей-инструментальщиков, поскольку дорабатывалось исключительно вручную. Станки покуда не дотягивали до требуемой точности подгонки.

— Прошу, господин Кази! — обойдя машину, я открыл для него правую переднюю дверь, предлагая занять место пассажира. И да, я сразу сделал ставку на размещение руля слева, чтобы потом не пришлось переделывать.

Мне-то понятно, отчего поначалу руль на автомобилях располагался в основном справа. Так и парковаться у бордюра сильно легче и водителю безопасней покидать машину, чтобы осмотреть двигатель. А покидать машину приходилось часто. Техника-то в первые десятилетия была сырая, нередко начинала «капризничать» прямо в пути. Вот и приходилось шоферам то и дело вылезать из-за руля, да нырять с головой под капот. А некоторые вовсе ездили в компании с механиками сразу. Особенно такси поначалу.

Ну и, понятное дело, выходить вправо — сразу на тротуар куда как безопаснее, нежели влево — под копыта объезжающих тебя лошадок. Я же просто сразу предпочёл добавить боковые зеркала заднего вида солидных размеров. Чем и решить вопрос с безопасностью выхода из машины.

— А ты, малёк, чего это делаешь? — расположившись в предложенном кресле и с удовольствием повертев головой, оглядывая весь пышущий богатством салон, он с каким-то скепсисом покосился на меня, когда я, выдохнув, уместил на водительском месте дополнительную седушку, а, разместившись на ней, принялся подвязывать к своим ногам деревянные колоды.

— Так вы же сами изволили велеть продемонстрировать вам автомобиль во всей красе, — с некоторым недоумением во взгляде, тут же отозвался я, временно перестав закреплять свои туфли в «удлинителях ног». — А вся краса автомобиля заключается в том, как он едет.

— Ты это чего удумал? А? — мгновенно прищурился Кази, явно не ожидая с мое стороны ничего хорошего.

— Ой, да ладно вам! Один раз живём! Ничего с вами не случится, не переживайте, — как от чего-то незначительного отмахнулся я, внутренне расплывшись в гаденькой улыбке. Ну а чего он опять начал бочку на меня катить? Я, между прочим, профессионал! — Чтоб вы понимали, сейчас во всём мире имеются лишь два человека, что умеют управлять данным красавцем, — нежно потер я упакованной в белую перчатку рукой по толстому ободу руля, обшитому кожаным чехлом. — Мой отец и я. Причём у меня выходит куда как сподручней. — Ну да, папа́ пока что походил на ученика автошколы, который смотрит, то на рычаг КПП, то на приборы, тогда как смотреть необходимо на дорогу. Это лишь у меня выходило управляться со всем этим делом по старинке.

— Так. Выпусти меня отсюда, — посверлив меня с пару тройку секунд нехорошим взглядом, принялся искать он способ открыть дверь.

— Пассажирам слово не давали! Вас везут с комфортом, вот и радуйтесь! — не стал я помогать ему с делом покидания «идущего ко дну судна». Ну это по его мнению нас ожидало «погружение на дно» под моим-то чутким руководством.

— Меня пока никто никуда не везёт! И слава богу! — начал этот паникёр дергать за всё подряд в надежде вовремя покинуть «тонущий корабль».

Хотя с какой-то стороны понять его было можно. Я же ещё шибзик совсем. Девять лет всего стукнуло. Ни роста, ни веса, ни мускулов. И на фоне огромной машины, куда как более габаритной, нежели всякие там советские ВАЗ-ы, ГАЗ-ы, Москвичи смотрелся совсем мелким. Было с чего переживать.

Но, блин, я-то себя знал и был в себе уверен!

— И это бравый морской офицер? — воспользовался я грязным приёмчиком, облив его полным брезгливости взглядом. — Хорошо, что мой отец не такой. Хоть, глядя на него, веры в отечественные военно-морские силы не потеряю.

— Ах ты малёк нахальный! — такое ощущение что мне прямо на ухо проревела та самая иерихонская труба. Вот теперь сразу стало ясно, что это морской офицер. Привык перекрикивать корабельный гудок, блин.

Я даже головой потряс от оглушения и испугался, как бы стёкла не раскрошились от такого звукового удара. Они ведь, эти стёкла, у нас закалённые, чтобы в случае чего пассажиры точно не поранились. А то ведь вплоть до 1930-х годов при авариях одной из основных причин смертности были страшнейшие резанные раны, полученные от осколков разбитых стёкол. Тогда ведь во все автомобили, не относящиеся к классу «люкс», в целях экономии ставили обычные оконные. Мы же изначально начали печься о своей репутации. Потому даже со стёклами пришлось заморачиваться. Плохо, что я никак не смог припомнить ничего о процессах ламинирования стёкол. Ну да всего знать не возможно. Увы и ах.

— Чего вы так пугаете автомобиль? Он бедный аж затрясся весь с испуга! — вновь нежно погладил я ладонью по рулю. — Не бойся его, красотка. Папочка тебя в обиду не даст, — принялся я успокаивать машину под шокированный взгляд пассажира. — А начнёт буянить, мы его выкинем с борта прямо на ходу. Да? Хорошо, милая. Так и сделаем. Раздавим его задними колёсами в лепёшку, чтобы знал своё пассажирское место.

Чего автомобиль слегка затрясся? Так это я двигатель запустил, пока кто-то там исходил на глотку.

Ведь, как в постперестроечные времена учила нас наука экономика, никак нельзя дать клиенту сразу же безупречную машину. Иначе заводу потом не на чем будет зарабатывать всё новые и новые деньги. А вот разработав всё, как надо, и после этого специально ухудшив получившийся результат, мы обеспечим себя работой на многие годы вперед. Так-то!

Вот и в этот раз даже люксовый автомобиль мы с отцом не стали делать сразу же неподражаемым. Как то могли бы. Теоретически.

По нынешним временам он даже такой, слегка трясущийся, являлся чем-то недостижимым для всех остальных производителей авто. А мы же себе обеспечивали возможность раз в 5 лет выбрасывать на рынок обновлённую новинку без затрачивания новых средств на модернизацию производства или же изменение конструкции машины.

Всего-то делов потом будет добавить резино-металлические подушки под двигатель и КПП. Ну или же слегка гуляющий подрамник изначально, а только после перейти на подушки. Противовесы на коленвал опять же пока внедрять не стоит, как и полноценные подшипники скольжения. Время для них ещё не пришло. И такое, как сейчас у нас имеется, несомненно, купят. Альтернатив-то никаких достойных нет. И как раз лет 5 ещё не появится. Зря мы, что ли, так вложились в патенты наиболее приемлемых конструкций многих неотъемлемых элементов и агрегатов любого автомобиля? А там уже и мы более высокий уровень комфорта предоставить сможем. Причём даже прежним клиентам! Доработка-то такая изначально в платформу машины заложена. Так сказать, на стадии проектирования.

Ну а как вы хотели? Денежки-то нам как-то надо зарабатывать! Хе-хе!

Тронулись в итоге мы всё же вместе. Я с машиной в путь, а мой крикливый пассажир, похоже, слегка умом. Хе-хе! Уж больно у него глаза вращались бешено, пока мы преодолевали первый круг. Именно круг, благо такой имелся на выставке — шёл как раз по внешнему периметру центральных зданий экспозиции. Ну а наш павильон — Машинный, задвинули в самый-самый угол. Конечно! Ведь самая сложная и современная техника со станками куда менее интересна, нежели, к примеру, достижения виноделов и пивоваров. Хотя, учитывая налоговые отчисления в бюджет, мы, машиностроители всех мастей, действительно сильно уступаем алкогольной промышленности. Тут разница идёт в разы и всё не в нашу пользу. Ну да ладно. Мы себя ещё покажем. А пока я держал путь к этой «кольцевой».

Хотел бы я сказать, что вдавил тапку в пол и продемонстрировал наглядно всяким неверующим древним динозаврам, что такое настоящий автомобиль. Но нет. Не скажу. И «тапок» мой до педали газа сильно не доставал, и скорость пришлось поддерживать детскую — не более 15 верст в час, как мне показывал спидометр. Скукота!

— Ну куда ты лезешь, корова! — разорялся я на очередную самоубийцу женского полу, что едва ли не бросилась мне под колёса. — А ты чего рот раззявил! Не видишь, я еду! А ну брысь с дороги! Ну чего ты мечешься, дебил! Чего мечешься! Хочешь жить, отпрыгивай вправо! Да не в это право, а в другое право! Вот ведь идиоты! Понаберут по объявлению, а мне потом мучиться! — Ну да, это я слегка эмоционально комментирую вслух нашу первую поездку.

Выставка так-то ещё не открылась. Два дня нам всем на обустройство ещё есть. Но народу на моём пути более чем хватает. Не только же мы одни сюда прибыли обустраивать свой кусочек павильона. Людей тут и там шатается излишне много, как на мой водительский взгляд.

Вдобавок, сказывается то, что я немало лет пожил в Тольятти, пока на старости лет в Питер не сманили, когда там автомобильные заводы начали расти, как грибы после дождя. А Тольятти это вам не Северная столица. Культура вождения, скажем так, отличная от «северной» некоторым местным колоритом. В Тольятти не мы, водители, едем вместе по дороге. Еду только «Я», а все остальные бараны лишь мешаются у меня «под ногами». И так размышляет абсолютно каждый. Вот и у меня теперь пробивается наружу всякое. Кто понимает, о чём речь, тот меня поймёт. Хотя, кто тут вообще сейчас может меня понять и знать, о чём речь? А? Да никто! Придется так и оставаться никем не понятым гением. Хе-хе!

Но, нервы нервами, крики криками, ругань руганью, а 18 июля 1896 года императорскую чету из губернаторского дворца забирал для доставки на выставку не какой-то доморощенный конный экипаж, а ваш покорный слуга. Естественно, не пребывая за рулём. Мал я ещё монархов возить. Да и всех остальных тоже, как чётко дал мне понять тот же Кази. Но за спасение своей жизни, он нам с отцом пробил такую привилегию. Потому вторым в жизни Николая Александровича человеком, который прокатил его на автомобиле, был ни кто иной, как Евгений Александрович Яковлев.