Шеф с системой в новом мире

Глава 17

Следующие два дня превратились в беспрерывную готовку. Моя золотая клетка стала моим королевством, а я — его единственным, полновластным правителем.

Утро начиналось не с рева Прохора, а с тишины. Я полностью погрузился в работу, в реализацию первого этапа своего плана — «Очищение и Восстановление». Ушел в него «с головой».

На обед первого дня я потребовал молодую курицу. Когда ее принесли, приготовил из нее бульон — полную противоположность вчерашнему телячьему. Если тот был «фундаментом», то этот станет — «успокоением».

Обжаривать ничего не стал. Сегодняшняя цель была не в богатстве вкуса, а в его чистоте и целительной силе.

Я взял молодую, упитанную курицу. Острым ножом, одним плавным движением, отделил обе грудки — самое нежное, диетическое мясо. Их отложил в сторону, а вот все остальное — каркас, крылья, ножки, все то, что было полно коллагена и желатина, — отправилось в большой медный котел.

Затем залил их ледяной, кристально чистой водой так, чтобы она немного покрывала кости, и добавил лишь два компонента для аромата — пучок свежих стеблей укропа и один очищенный корень петрушки. Мой [Анализ] показывал, что именно в них содержатся эфирные масла, обладающие свойством [Снятие Спазмов].

Я поставил котел на самый-самый край очага, на едва тлеющие угли. Бульон не должен кипеть. Он должен томиться, медленно, едва заметно подрагивая.

Пока бульон нашептывал свою тихую песню, занялся мясом. В отдельном котелке, в слегка подсоленной воде, отварил куриные грудки, но и здесь была хитрость. Я довел воду до кипения, опустил в нее мясо, тут же снял котелок с огня и плотно накрыл крышкой, оставив на двадцать минут. Мясо готовилось не в бурлящей воде, а в остывающем жаре, оставаясь невероятно сочным и нежным, не теряя ни капли своего вкуса. Остудив его, я не нарезал, а вручную разобрал на тончайшие волокна.

Когда бульон был готов, я процедил его через несколько слоев чистой льняной ткани. В миске оказалась сама душа курицы — кристально чистая, как слеза, золотистая, источающая тончайший, едва уловимый аромат свежей зелени.

В глубокую миску я положил щедрую горсть этих нежных куриных волокон. Затем осторожно залил их горячим, прозрачным бульоном. В самом конце посыпал все мелко-мелко нарубленными свежими листьями укропа, которые добавили финальную, свежую и яркую ноту.

Это было блюдо-объятие. Блюдо-успокоение. Простое, чистое и созданное для того, чтобы исцелять. Система подтвердила мои расчеты: [Куриный бульон «Покой»], эффекты: [Поддержка Пищеварения (сильное)], [Снятие Воспаления (слабое)].

Ровно в полдень, без стука, в кухню вошел Борислав. Я молча передал ему поднос. Он так же молча принял его и унес.

Через час он вернулся с подносом, на котором стояла идеально пустая и вымытая пиала. Это был наш язык. Он означал полный, безоговорочный успех.

И в тот же миг, когда я увидел пустую посуду, перед моим мысленным взором вспыхнуло короткое уведомление:

[Вы успешно применили блюдо [Куриный бульон «Покой»] к цели «Княжич Ярослав Соколов»!]

[Эффект [Поддержка Пищеварения (сильное)] активирован. Состояние цели стабилизировано.]

[Вы получили 25 ед. опыта.]

На ужин я готовил не еду, а саму безмятежность. В моих руках были самые простые дары земли: пара молодых, сладких морковок и один крепкий, ароматный корень пастернака. Варить их в воде означало бы отдать всю их душу, всю сладость и пользу этой самой воде. Мой путь был иным.

Я не стал их даже чистить. Лишь тщательно обмыл и обсушил. Затем плотно завернул каждый корнеплод в большие, сочные листья лопуха, которые специально попросил принести. Эти листья должны стать их временной колыбелью — они защитят от прямого, агрессивного жара, но позволят всей внутренней влаге превратиться в пар, который будет готовить овощи изнутри, делая их невероятно нежными.

Я разгреб горячие угли в очаге, создав уютную, серую колыбель из золы. Именно туда и положил свои зеленые свертки, а затем полностью засыпал их горячей золой и углями. Там, в этом сухом, всепроникающем жаре, им предстояло провести следующий час. Томленая сладость моркови, пряный, чуть ореховый аромат пастернака — все это концентрировалось внутри, становясь ярче, глубже, насыщеннее во время запекания.

Когда извлек их из золы, листья были обугленными и сухими, но стоило мне их развернуть, как наружу вырвался густой, сладкий пар. Сами корнеплоды были мягкими, как сливочное масло, их кожица легко сходила от одного прикосновения.

Затем начался самый медитативный этап. Я взял большое и очень мелкое сито. Клал на него по одному куску еще горячего, дымящегося корнеплода и терпеливо, деревянной ложкой, протирал их. Это была медленная, кропотливая работа. На выходе получал нежнейшую, абсолютно гладкую, без единого комочка или волокна, шелковистую массу сияющего, солнечного цвета.

В это еще теплое, воздушное пюре добавил последние штрихи. Щепотку тончайшего порошка из сушеной ромашки, чтобы успокоить разум. И, наконец, маленький, с ноготок, кусочек свежего сливочного масла. Оно было нужно не для вкуса. Растаяв в теплом пюре, оно должно было помочь организму усвоить все жирорастворимые витамины.

[Создан новый рецепт: Пюре «Безмятежность»]

[Качество: Отличное]

Я подал его в простой глиняной миске. Это было блюдо-одеяло. Блюдо-колыбельная. Невероятно простое, но доведенное до совершенства. [Пюре «Безмятежность»], с его эффектами [Насыщение Микроэлементами (среднее)] и [Снятие Тревожности (продолжительное)], было идеальным завершением дня, готовя тело и дух к новым испытаниям.

Вечером, когда Борислав вернулся с пустой тарелкой, на которой не осталось и следа от солнечного пюре, он впервые нарушил свое молчание. Он поставил поднос на стол и, прежде чем уйти, задержался на пороге.

— Княжич сегодня велел раздвинуть шторы, — ровным голосом произнес он и, не дожидаясь моей реакции, вышел.

И тут же, словно в подтверждение этих слов, Система выдала свою награду.

[Вы успешно применили блюдо с комплексным эффектом к цели «Княжич Ярослав Соколов»!]

[Получено 30 ед. опыта.]

Я замер посреди кухни. Победа маленькая, но невероятно важная. Ярослав, неделями прятавшийся в сером полумраке своей комнаты, захотел увидеть свет. Мой план работал.

Второй день прошел в том же ритме. На завтрак была жидкая рисовая каша на воде с печеным яблоком. На обед — легкая уха из речного окуня, которого я не жарил, а томил на пару с травами. Каждое блюдо было выверено, каждый ингредиент служил одной цели — восстановлению.

Я чувствовал себя не поваром, а лекарем, который по капле, по крошке, вливает жизнь в измученный организм. Работал с одержимостью, полностью отдаваясь процессу. Этот маленький, чистый мир кухни стал моей вселенной, и я был в ней демиургом.

Вечером второго дня Борислав снова принес пустую посуду и снова задержался на пороге.

— Он прошел по комнате десять кругов, — сказал он, глядя куда-то мне за плечо. Затем сделал паузу и добавил, словно нехотя: — Спрашивал, когда принесут ужин.

Я спрятал улыбку. Проснулся не только интерес к свету, но и аппетит. «Печь» прочищалась. Фундамент для будущей силы закладывался прямо сейчас, с каждой ложкой моей еды. Значит я на верном пути, но действовать вслепую, основываясь лишь на этих скупых отчетах рискованно. Чтобы начать второй этап — этап набора силы — нужно увидеть пациента своими глазами. Мне нужна точная диагностика.

Утро третьего дня началось с осознания. Косвенных отчетов Борислава было больше не достаточно. Они подтверждали, что я двигаюсь в верном направлении, но для того, чтобы переходить ко второму, более агрессивному этапу моего плана, мне нужны были точные, объективные данные. Действовать вслепую, полагаясь лишь на то, раздвинул ли княжич шторы, было верхом дилетантства. Мне нужно увидеть «пациента» и применить свой новый, самый важный на данный момент, инструмент.

Я вызвал Борислава.

— Передай господину управляющему, что для дальнейшей работы мне необходимо лично осведомиться о самочувствии княжича, — сказал я деловым тоном. — Вкусовые предпочтения, ощущения после еды, наличие или отсутствие тяжести. Это позволит точнее составить меню на следующие дни.

Я намеренно использовал профессиональные, почти лекарские формулировки, так как знал, что Борислав передаст все дословно, и такая постановка вопроса должна убедить Степана Игнатьевича в серьезности моего подхода.

Мой расчет оправдался. Не прошло и часа, как Борислав вернулся.

— Управляющий дает разрешение, — коротко сообщил он. — Идём.

На этот раз я не нес подноса. Шел налегке, но чувствовал себя так, словно несу на плечах весь мир, ведь от точности моего «диагноза» зависит успех всей операции.

В покоях княжича было светло. Шторы были полностью раздвинуты, и комната залита утренним солнцем. Сам Ярослав не сидел в кресле, а стоял у окна, глядя на тренировочную площадку внизу, где другие воины упражнялись с мечами. Он был одет не в ночную рубаху, а в простую, но добротную домашнюю одежду. Княжич выпрямился, и хотя худоба все еще была заметна, в его осанке появилось что-то от былой гордости.

Его взгляд показался мне уже не просто любопытным, а заинтересованным и даже немного нетерпеливым.

— Повар, — кивнул он мне. Это было почти приветствием. — Я как раз думал о тебе. Твоя еда… она странная, но после нее в голове ясно и в теле такая легкость.

— Рад это слышать, княжич, — я почтительно склонил голову, а сам, пользуясь моментом, пока он говорит, сконцентрировался, устремив на него весь свой фокус. — Я пришел, чтобы узнать, как вы себя чувствуете, и не нужно ли чего-то изменить в меню.

[Анализ Статуса (Существо) ур.1]

Мир вокруг на долю секунды подернулся серой дымкой, а затем, прямо в моем сознании, рядом с фигурой Ярослава, вспыхнуло полупрозрачное, светящееся голубым светом окно. Информации было много, и я жадно вчитывался в каждую строчку, пока продолжал поддерживать видимость разговора.

— Мне не нужна другая еда. Мне нужен мой меч, — с ноткой привычного раздражения ответил он.

Имя: Ярослав Соколов

Статус: Восстановление (стабильное)

Уровень: 12

Уровень! Так он, как и я, был частью Системы, хоть, возможно, и не осознавал этого. Это многое объясняло. Его «сила» была не просто метафорой.

Жива: 14/25 (Потоки частично заблокированы, но циркуляция улучшена на 20%)

Мой бульон и каши работали. «Печь» прочищалась, энергия начинала циркулировать свободнее, но ее общий уровень был все еще критически низок. Он жил на половине своего запаса сил.

Сила: 8 (Норма для воина его возраста: 15)

Выносливость: 7 (Норма для воина его возраста: 16)

Ловкость: 10 (Норма для воина его возраста: 14)

От цифр я обалдел. Я подозревал, что он слаб, но не думал, что настолько. Его сила была почти вдвое ниже нормы, а выносливость… с показателем в 7 единиц он не выдержал бы и пяти минут серьезного боя. Ярослав бы просто задохнулся, его сердце не справилось бы с нагрузкой. Дуэль с Игорем Морозовым в таком состоянии была бы не поединком, а избиением.

Негативные эффекты: [Мышечная атрофия (слабая)], [Нервное истощение (среднее)]

Вот и причина таких низких показателей. Его мышцы начали атрофироваться от бездействия и недостатка питания, а постоянный стресс и внутреннее «горение» истощили его нервную систему.

Я мысленно закрыл окно анализа и вернулся в реальность. Ярослав все еще смотрел на меня, ожидая ответа на свой выпад про меч.

Теперь я видел перед собой не просто капризного аристократа. Я видел объективную, безжалостную картину в цифрах. Видел слабости, которые нужно было исправить, и проблемы, которые нужно решить. Моя задача из туманной и интуитивной превратилась в четкую инженерную проблему.

— Ваш меч вам вернут, княжич. Очень скоро, — ответил я спокойно, но с новой, абсолютной уверенностью в голосе. — Но не раньше, чем мы укрепим ваши мышцы и восстановим запас сил. Иначе тренировки принесут больше вреда, чем пользы.

Я посмотрел на цифры, которые все еще висели перед моими глазами. Улучшения были, но они были незначительны. Первый этап — Очищение — подходил к концу. Он сделал свое дело, остановив падение и подготовив почву, но чтобы за оставшиеся одиннадцать дней превратить эти жалкие «8» силы и «7» выносливости в показатели чемпиона, нужны совершенно другие методы.

Нужен белок. Качественный, строительный материал. Нужны калории, энергия для роста. Пришло время переходить ко второму этапу. К этапу «Набора Силы и Массы».

Мой спокойный, уверенный ответ, заставил Ярослава нахмуриться. Он не привык, чтобы ему отказывали, пусть даже и в такой уважительной форме. Прояснение в мыслях и первые признаки возвращающейся силы сыграли с ним злую шутку — они породили нетерпение.

— Мне некогда ждать, пока твой фундамент будет готов! — в его голосе появились прежние властные, раздраженные нотки. — Мой поединок через одиннадцать дней! Я должен тренироваться, повар, а не рассуждать о печах! Я устал сидеть без дела. Мое тело слабеет в этом кресле. Прикажи принести мне мой тренировочный меч. Я должен хотя бы делать простые упражнения.

Он смотрел на меня с вызовом, с упрямством избалованного, но сильного духом юноши, который привык решать проблемы силой и натиском. Он не понимал, что именно этот натиск и привел его на край гибели. Прямой отказ мог разрушить то хрупкое доверие, которое только начало зарождаться. Мне нужно проявить твердость, но твердость наставника, а не тюремщика.

— Княжич, — сказал я так спокойно, как только мог, делая шаг к нему. — Я понимаю ваше нетерпение. Оно — признак воина, но именно оно и есть ваш главный враг сейчас.

Я снова использовал аналогию, которая, как я понял, была ему близка и понятна.

— Мы только начали чинить вашу «печь». Стенки еще хрупкие. Если сейчас дать на нее полную нагрузку, кладка треснет. Ваши мышцы, как показывает мой… — я вовремя прикусил язык, — как я вижу по вашему состоянию, ослаблены. Ваша выносливость на пределе. Начав махать мечом сейчас, вы не укрепите их. Вы нанесете им тысячи микроскопических разрывов, на восстановление которых у организма просто нет сил. Вы не станете сильнее, вы станете еще слабее. Терпение — это тоже часть тренировки. Самая важная на данном этапе. Сначала мы восстановим фундамент, и только потом будем возводить стены.

Он хотел возразить, я видел это по тому, как он сжал кулаки. Его гордость требовала действия и я решил пойти на компромисс, который не навредит ему, но удовлетворит его жажду деятельности.

— Но сидеть без дела тоже нельзя, вы правы, — добавил я, меняя тон на более деловой. — Есть упражнения, которые не нагружают мышцы, но помогают наладить «тягу» в вашей «печи» и успокоить «огонь». Я покажу вам несколько простых дыхательных упражнений. Они помогут вашей силе, вашей Живе, течь свободно, а не биться о преграды.

Ярослав посмотрел на меня с недоверием. Дыхательные упражнения? Что за бабские сказки? Он ждал от меня рецепта чудо-каши, а я предлагал ему просто дышать.

— Дышать? — скептически переспросил он.

— Именно, княжич. Все начинается с дыхания. Ваш огонь горит неправильно, потому что в печь поступает слишком мало воздуха, и он поступает рывками. — Я встал прямо и положил одну руку себе на грудь, а другую на живот. — Сейчас вы дышите грудью, поверхностно. Так дышит испуганный или уставший человек. Попробуйте дышать животом. Сделайте медленный, глубокий вдох через нос, но так, чтобы поднялась не грудь, а рука, что лежит на животе.

Он смотрел на меня, как на сумасшедшего, но в моем голосе была такая уверенность, такая спокойная сила, что он, поборов скепсис, решил попробовать. Он сел прямо в кресле, положил руки так, как я ему показал.

— Вдох, — скомандовал я тихо. — Медленно. Считайте до четырех. Раз… два… три… четыре.

Он попытался вдохнуть, но по привычке надул грудь.

— Нет. Грудь на месте. Только живот. Представьте, что вы наполняете воздухом не легкие, а большой шар у себя в желудке.

Он попробовал еще раз. И еще. Наконец, я увидел, как его нижняя рука слегка приподнялась.

— Так! А теперь задержите дыхание. Считаю до четырех. Раз… два… три… четыре. А теперь — медленный, плавный выдох через рот. Еще дольше, на счет восемь. Выпускайте весь воздух без остатка.

Мы повторили это несколько раз. Я видел, как уходит напряжение с его лица. Его плечи опустились, лихорадочный блеск в глазах сменился спокойной сосредоточенностью.

— Вы чувствуете? — спросил я. — Легкое головокружение и тепло. Это ваша кровь насыщается силой. Ваша Жива начинает течь ровнее. Делайте это упражнение каждый час, по десять вдохов-выдохов. Это ваша тренировка на сегодня и на завтра. Она не менее важна, чем махать мечом.

Он откинулся на спинку кресла и прикрыл глаза и дышал. Медленно. Глубоко. Так, как я его научил. Он не сказал ни слова благодарности, но в этот момент я понял, что мой статус снова изменился. Я перестал быть для него просто поваром, который готовит странную, но действенную еду.

Я стал наставником. Человеком, который не только кормит, но и учит и эта новая роль была куда более важной и куда более опасной.

Наше занятие прервал резкий, бесцеремонный стук в дверь, который тут же, не дожидаясь ответа, сменился скрипом петель. Дверь распахнулась, и на пороге, словно явившийся из другого, более старого мира, возник главный лекарь крепости.

Демьян был величественен, как древний дуб. Длинная, ухоженная седая борода ниспадала на его богатые, расшитые серебром одежды. В одной руке он держал резной посох из темного дерева, а в другой — дымящуюся пиалу, источавшую густой, удушливо-горький запах лекарственных трав. За его спиной, как две тени, застыли его молодые ученики, глядя на все с испуганным благоговением.

Лекарь вошел в комнату, и его взгляд, холодный и тяжелый, сначала властно прошелся по Ярославу, а затем скользнул по мне. В этом взгляде не было любопытства. Лишь брезгливое, застарелое презрение, с которым смотрят на грязь под ногами, на что-то неуместное и недостойное внимания. Он проигнорировал мое присутствие так, словно я был предметом мебели.

— Княжич, — пророкотал он. Его голос был глубоким и полным осознания собственной значимости. — Я слышал, вы увлеклись крестьянской едой и бабьими забавами. Пора заканчивать эти игры и возвращаться к настоящему лечению. Я приготовил для вас новый отвар, он укрепит ваш дух и вернет силу. Вот, пейте, пока горячий.

Он шагнул к Ярославу, протягивая ему пиалу. От одного запаха этого варева у меня свело желудок. Я тут же провел мысленный анализ: дикая полынь, корень валерианы, кора дуба… Гремучая смесь мощных, но грубых стимуляторов и вяжущих средств. Для ослабленного организма это было все равно что выпить настой из гвоздей и дегтя.

Я увидел, как Ярослав инстинктивно вжался в кресло, как при виде этой пиалы в его глазах промелькнул отголосок былой агонии. Старый Ярослав, измученный и сломленный, подчинился бы. Он бы зажмурился и покорно выпил эту горечь, как делал это десятки раз до этого.

Но передо мной сидел уже другой человек. Человек, который два дня питался чистой, правильной едой. Чей разум был ясен, а воля — не сломлена.

Он медленно поднял руку, но не для того, чтобы взять пиалу. Он остановил руку лекаря, его пальцы легли на запястье Демьяна.

— Благодарю, Демьян, — сказал Ярослав. Его голос был спокоен, но в нем появилась новая, незнакомая мне доселе, стальная нота. — Но пока я буду следовать предписаниям моего повара.

Демьян замер, его густые седые брови поползли на лоб от изумления. Он не мог поверить своим ушам.

— Что, княжич? — переспросил он, решив, что ослышался.

— Ты слышал, — ответил Ярослав, не повышая голоса, но и не убирая руки. — Его методы работают, а ваши — нет. Это все, что мне нужно знать. Прошу вас оставить нас.

Это был не просто отказ. Это был удар. Прямое, публичное, сокрушительное оскорбление, нанесенное в присутствии его учеников и безродного поваренка. Лицо Демьяна из бледного и величественного стало сначала красным, а потом пошло багровыми пятнами.

— Да что вы понимаете! — взревел он, теряя свое напускное спокойствие. Ярость старого, уязвленного в своей гордыне дракона была ужасна. — Это шарлатанство! Деревенское колдовство! Этот мальчишка вас погубит своей стряпней!

— Его стряпня вернула мне ясный ум и покой в желудке, чего не могли сделать все ваши отвары за последние два месяца, — отрезал Ярослав. — Уходите, Демьян.

Старый лекарь отшатнулся, словно от пощечины. Он испепелял меня взглядом, полным чистой, незамутненной ненависти. Он увидел во мне не просто конкурента, а угрозу всему своему миру, своим знаниям, своему авторитету, который он строил десятилетиями.

— Вы не понимаете, что делаете! — прошипел он, обращаясь уже не столько к княжичу, сколько к стенам, к самой крепости. — Этот мальчишка вас погубит! Я доложу обо всем вашему отцу! Князь Святозар сумеет отличить настоящее лечение от этого… этого…

Он не нашел слов, лишь захлебнулся собственным гневом. Резко развернувшись, так, что полы его дорогих одежд взметнулись, он вылетел из комнаты. Его перепуганные ученики поспешили следом.

Дверь захлопнулась. В покоях снова воцарилась тишина.

Конфликт больше не был тайным. Он вышел наружу и я теперь был не просто поваром, а знаменем, причиной раскола между наследником и старой гвардией.

Ярослав медленно опустил руку и тяжело выдохнул. Затем он поднял на меня свой взгляд. Мы смотрели друг на друга в полной тишине и в этот момент, в этом безмолвном обмене взглядами, наш союз был окончательно скреплен. Общий могущественный враг объединял лучше любых клятв.

Мы — одна команда и мы только что выиграли наш первый бой.