Фаворит 7. Судьба империи

Глава 12

Посмотри вокруг, мы здесь все лжецы, и каждый из нас лжет лучше тебя.

Петир Бейлиш ( Игра престолов (Game of Thrones)

Петербург

21 сентября 1735 года

Глава Крымского меджлиса Исмаил-бей наконец-таки прибыл в Петербург. Калейдоскоп эмоций испытывал дед бригадира Александра Лукича Норова, пока ехал из Крыма на север, в столицу Российской империи, частью которой Крымское ханство становится. Ну или почти. Все же предвидятся скорее вассальные отношения.

Исмаил-бей был поражён, насколько всё-таки разная Россия. Те русские городки, которые он проезжал первыми, показались захудалыми и даже нищими. В тот момент Исмаил-бей даже подумал, что, возможно, совершил ошибку, и Россия не столь велика и могуча, как это казалось издалека. Если вокруг такая нищета, то и его родной Крым не сможет процветать.

А ведь глава меджлиса искренне рассчитывал, что удастся перестроить экономику Крыма так, чтобы полуостров процветал. Он не был великим почитателем России. Он искренне любил Крым.

Поэтому Исмаил-бей и понимал: с такой мощной армией, которую Россия привела на полуостров, нельзя говорить о каком-либо процветании ханства вне Российской империи.

Ведь ясно, что один из главных источников поступления серебра в Крым — рабство — будет практически уничтожен. Россия больше не позволит совершать набеги крымским татарам. А поступления из других источников также почти прекратились. Разве что красть людей из Речи Посполитой.

Но и Польша уже частично находилась под контролем Российской империи. Значит, русские не дадут грабить своих соседей, так как будут готовиться самостоятельно это делать.

Потому и не оставалось никаких шансов на иное будущее, кроме будущего с Россией. Если бы турки смогли взять Перекоп и выгнать русских из Крыма, то Исмаил-бей бежал бы с полуострова. Но бежал бы с улыбкой, радуясь, что русские ослабли. И что может быть шанс на существование независимого ханства.

Вот только засилье Османской империи в ханстве — не предел мечтаний Исмаил-бея.

И вот он проехал Москву. Оттуда отправил письмо дочери, чтобы та брала мужа «в охапку» и срочно ехала в Петербург. Пора было встретиться с любимой дочкой. Ну и с зятем. Поговорить, признать дочь. Ведь он, Исмаил-бей, согласно договору, будет считаться князем в России. Получается, что теперь и внук может стать князем. Хороший внук, деятельный, за такого не стыдно.

Москва крымскому татарину показалась уже более величественной. Огромный город, торговый, в котором было немало предприятий, множество людей. По мнению Исмаил-бея, именно такой и должна была быть столица Российской империи.

А буквально сегодня утром он прибыл в Петербург. И произошло нечто вроде «ломки понятий». Но это же совершенно другой город! Такой, каким в книгах и по рассказам описывались европейские столицы. И который хотел бы посетить Исмаил-бей.

И было видно, что Петербург ещё далеко не весь отстроен. Строительные работы кипели повсюду. И даже по тем фундаментам и коробкам домов можно было судить о том, какими величественными станут эти сооружения. Так может строиться только государство, которое находится на подъёме. В Крыму так не строят, и строили ли когда-то раньше?

Исмаил-бей с удовольствием бы остановился в доме своего внука, но пока до конца и не понял, стоит ли в открытую заявлять о родстве с тем, кто сыграл чуть ли не первую скрипку в воинственном оркестре, покорявшем Крым. Да и пока еще не верноподданному русской императрицы, а полномочному послу от крымского меджлиса, предоставили жилье.

Но послать письмо внуку нужно было. А там может и тайно встретиться.

— Хаким, почему ты так быстро вернулся? — спросил Исмаил-бей своего помощника. — Разве ты не передал письмо моему внуку? Почему не дождался от него ответа?

— Господин, я посчитал, что письмо вашему внуку передавать нельзя. Точнее его жене. Ваш внук арестован, и обнародование того, что вы с ним являетесь родственниками, может только навредить, если нам не разобраться в ситуации, — мудро ответил Хаким.

— На то ты и носишь это имя, чтобы принимать взвешенные решения, — похвалил своего помощника Исмаил-бей [ Хаким в переводе означает «мудрый»].

Исмаил-бей задумался. На первый взгляд то, что его внук арестован и находится в Петропавловской крепости, казалось результатом именно его приезда. Шантаж? Весьма возможно. Но ведь как-то топорно, слишком… Да и не нужно, ведь уже вопрос с Крымом решен.

— Как думаешь, Хаким? Императрица решила меня шантажировать? Потому и посадила Александра в тюрьму? — спросил Исмаил-бей своего помощника, а, может быть, и друга.

Уже немолодой Хаким задумался. Ему, как и его господину, такой ход Анны Иоанновны показался слишком очевидным, опрометчивым и даже где-то неразумным. Весь Исмаил-бей ехал подписывать уже тот договор, согласованный уже и с фельдмаршалом Ласси, и с командующим армией Минихом. Так зачем же чинить сложности? Дразнить. Мало ли… Вдруг Исмаил вспылит и ничего не подпишет. А ведь это очень важно, чтобы юридически оформить новые русские приобретения.

— Если и сама русская правительница столь глупа, что не видит очевидного, то у неё должны быть мудрые советники. В последнее время Россия всё больше возвышается. Если бы ею правили только глупцы, это было бы невозможно, — сказал Хаким.

— Пошли прогуляемся, — сказал Исмаил, жестом показывая на стену.

В дальнейшем разговор происходил не в той квартире, которую Исмаил-бею предложил использовать статс-министр, а на набережной Невы. Были подозрения у главы Крымского меджлиса, что его непременно будут подслушивать. Он даже в некоторых обстучал стены и понял, что они полые и там может кто-то находиться.

Так что приходилось выходить в сырую и холодную погоду и просто бродить недалеко от дома, в котором и находилась большая пятикомнатная двухэтажная квартира, полдома.

Исмаил-бей и раньше было дело примерял на себя европейское платье. Так что он не был белой вороной в Петербурге. Разве что его тёмный цвет кожи и чёрные волосы, в которых лишь только проступала седина, указывали на его нерусское происхождение.

— И всё-таки, Хаким, ты должен отправиться в дом к моему внуку и разузнать всё: почему он оказался за решёткой. Это важно не только для того, чтобы я мог как-то помочь Александру, это важно еще и для нашей страны, — после долгих раздумий сказал Исмаил-бей.

Крымский татарин поежился. На самом деле еще не так уж и холодно. Но ветер пронизывал и не спасал камзол из толстой шерстяной ткани.

— Сейчас же. Я лишь…

— Я понял, что ты не хотел подставлять. И поступил правильно. Но сейчас же отправляйся вновь.

Хаким поспешил в дом бригадира Александра Лукича Норова, благо он находился в десяти минутах ходьбы. А глава Крымского меджлиса направился в квартиру. Рядом с ним шли два бойца — охранники главного человека в Крыму. Вот только на них европейское платье сидело крайне нелепо.

Исмаил-бей был убеждён, что проведёт в Петербурге чуть ли не несколько месяцев. Столько придется ждать аудиенции у государыни. По крайней мере, если бы даже хан поехал в Стамбул и запросил встречу с османским султаном, то эта встреча не могла бы никак состояться в тот же день. Да и через две недели считалось, что почти невозможно, чтобы Султан принял своего вассала.

Вот такие политические реалии примерял на себя и Исмаил-бей. Ему очень не хотелось оставаться в Петербурге на зиму, но если так случится, и до декабря его не примут, то придётся зимовать в столице Российской империи.

И каково же было его удивление, когда он вернулся домой и увидел рядом с парадным входом на первый вид неприметную карету. Татарин знал, кто на такое ездит. Уже видел и общался. Недолго, лишь на въезде в Петербург.

Нацепив на лицо некоторую надменность и исключительную серьёзность, Исмаил-бей направился в гостиную.

— Приветствую достойнейшего друга Российской империи, — сказал Андрей Иванович Остерман и слегка поклонился Исмаил-бею.

Андрей Иванович несколько терялся, хотя и был готов к разговору. Он пытался понять специфику переговоров с представителями условно Юга, ну и, конечно же, мусульман. Несмотря на то, что фактически граф Остерман формально был равен Исмаил-бею, всё же решил ему поклониться. С европейцами понятно, как себя вести, а тут — Восток…

Исмаил-бей заметил растерянность Остермана, но лишь внутренне усмехнулся: неплохо, когда глава иностранного ведомства России будет чувствовать себя неуверенно. Хотя рассчитывать на это особо не стоило. Такие политические волки, как Остерман, без тщательной подготовки и без козырей не начинают разговоры.

— Всё ли вас устраивает? Не желаете ли чего-то? — спросил Остерман. — Особая еда, или послать за муллой. В Казани есть, можно быстро привезти.

— Первое, что я желаю, — Исмаил-бей нахмурил брови. — Чтобы перестали слушать мои речи. Уберите слухачей.

Остерман улыбнулся, но вопрос проигнорировал.

— Вы замечательно говорите на русском языке, — вместо ответа, Остарман одарил своего собеседника комплиментом.

— Я знаком с европейской культурой и к вашему сведению владею французским. Вы понимаете, что принято считать «восточной хитростью»? А я, напротив, жду прозрачности и честности, — сказал Исмаил-бей.

— Хорошо, прошу прощения. Вас больше никто слушать не будет. Ведь в этом и нет необходимости. Все договорённости, изученные Её Величеством, не подвергаются сомнению, верно? — уточнил Остерман.

— Я распорядился, чтобы принесли угощения. Вы обязательно должны попробовать напиток из конской крови, — с серьёзным видом сказал Исмаил-бей.

Остерману не удалось скрыть своего раздражения и брезгливости. Что-что, а пить кровь он пить точно не хотел.

— Не беспокойтесь. Это была шутка. Но в данном случае она показывает, что вы можете относиться ко мне как к европейскому дипломату. Ведь я понимаю, что есть такие вещи, что неприемлемы европейцам и не навязываю их. Признаться, я сперва подумал, что можно было бы воспользоваться вашей растерянностью. Но сейчас считаю, что нам все-таки лучше говорить откровенно и честно. Получится ли — это другой вопрос, — продолжил Исмаил-бей.

Конечно же, Андрею Ивановичу Остерману не понравилось, что в разговоре он оказался в роли догоняющего. Однако, если начистоту… То не пора ли выкладывать козыри?

— Если никаких вопросов нет, то мы можем подписать договор очень быстро. Государыня ждёт. И, если мы говорим начистоту, то только от меня зависит, когда вы познакомитесь с вашим новым сюзереном. А больше вы ничего не желаете? — сказал Остерман. — Или пока еще не освоились в Петербурге и не узнали последние новости?

Глава Крымского меджлиса задумался. Намекает на арест внука, Александра Норова. Однако, было бы слишком наивно думать, что Андрей Иванович не подготовился к встрече и не имеет козырей в рукаве. Вот он и выкладывает.

— За что арестован мой внук? — прямо спросил он.

— Скажите, а ваши правители, ханы, часто совершали поступки, продиктованные личными обидами? — с вопроса начал описывать ситуацию Остерман.

— Вы знаете ответ. Правители на то и обладают полнотой власти, чтобы порой поступать по своим чувствам. Но вы продолжайте, что натворил мой внук?

В какой-то момент Исмаил бей словил себя на мысли, что, если бы Александр был рядом, то даже мог бы и за уши того оттягать. Но так вляпаться, по глупости! Или не столько по глупости, а из-за похоти! Впрочем, то, что произошло с Норовым — это вполне обычная история как при дворе Султана, так и при любом Крымском хане. И там можно и из-за женщины голову потерять, причем во всех смыслах.

— Что нужно сделать, чтобы он вышел? — спросил дед Норова.

— Почти ничего. Мы в договоре увеличим с одного голоса до трёх представителей от государыни в Крымском меджлисе, — сказал Остерман.

— А ведь разговор шёл о честной сделке, — усмехнулся Исмаил-бей.

На самом деле у Андрея Ивановича Остермана были все возможности для того, чтобы вызволить Норова. Более того, сама государыня в его присутствии даже интересовалась, а не слишком ли жёстко обошлись с Александром Лукичом?

Может, достаточно было подержать день-другой в Петропавловской крепости и отпустить? Так думала императрица, на самом деле. А потом больше не допускать к Анне Леопольдовне, всяко будет в назидание и недвусмысленным намеком. Но Остерман решил использовать ситуацию: и Норов наказан, и уступки получены.

Предложил ситуацию использовать. Причём партия, которую играл этот теневой интриган, была во всём хороша. С одной стороны, можно добиться еще больших уступок со стороны Крымского меджлиса. Ведь у Крымского ханства по договору сохранялось немало свободы. Внутренние дела решались меджлисом. Землю можно было покупать, беи могли приобретать владения и в России. Исключением являются только земли, которые будут отданы под военные нужды.

Во внешней политике — зависимость. Мало того, через два года ханство обязано выставлять воинский контингент в российскую армию не менее, чем в пятнадцать тысяч воинов. И даже более того, Крымское ханство практически не будет платить почти никаких налогов, лишь десятую часть от своих доходов. И никакого крепостничества, если сами беи не пожелают. Но это было бы решением для легализации рабства.

Вопрос с теми рабами, которые находятся сейчас в Крыму и до сих пор окончательно не освобождены, имел своё решение. Если раб занимается торговлей или ремеслом, то он мещанин, и здесь уже ничего не поделаешь. А вот большинство тех рабов, которые работают на полях, они становятся крепостными крестьянами.

И такое положение может быть только на территории полуострова, где-то ещё в Российской империи не христианам нельзя иметь крепостных крестьян.

— Я подумаю… — недовольным голосом сказал Исмаил-бей.

— Вы знаете, господин глава меджлиса, ведь это безобразие, которое сейчас происходит с вашем внуком, нужно как можно быстрее заканчивать… Ведь я не могу повлиять и запретить пытки, — Андрей Иванович состроил такую сопереживающую физиономию, что кто-то другой бы и поверил, но Исмаил-бей был человеком с Востока и, что такое хитрости, прекрасно знал.

Да он и сам, если бы имел хоть какие-то возможности и знал болевые точки министра Остермана, то нажимал бы на эти точки, не стыдясь и не задумываясь. Вот и получается Александр норов болевая точка Исмаил-бея.

Андрей Иванович сидел и пил всего-то кофе, правда, приготовленный по-турецки, на раскалённом песке. Он давал возможность Исмаил-бею подумать.

Сам же глава Крымского меджлиса внутренне улыбался. Ведь когда он отправлялся в Петербург, прошло заседание меджлиса, на котором обсудили возможно и дополнительные установки Российской империи. Все прекрасно понимали, что в Петербурге будут продавливать ещё более кабальные условия.

Ведь договорённости по Крыму были ещё до того момента, когда в Крыму действовала турецкая крепость Керчь. И выходило так, что русские весь полуостров не освободили от турок. А теперь… Ведь Россия может и просто объявить Крым оккупированной территорией, а не играться в какую-то призрачную самостоятельность, автономию этого региона.

Так что Остерман просит ещё мало. Мог бы и больше. Вот османский султан обязательно бы потребовал намного больше.

Но это же хорошо, когда оба переговорщика на самом деле считали, что они победили в переговорах. Это и есть поиск компромиссов и взаимовыгодных решений. Нет проигравшего, все победили. Такие решения и исполнять приятнее.

— Хорошо, я согласен на то, что будут ещё два ваших представителя в земельной комиссии, — через некоторое время согласился Исмаил-бей.

— Но ещё необходимо, пусть не более тридцати долей, но земли тех беев и ханские земли, которые сейчас свободны, имели возможность купить русские дворяне, — добавил Остерман.

— Безусловно. Я и без того собирался сделать большой подарок своему внуку и своей дочери. Они подданные ее величества. Вот и станут крупными землепользователями в Крымском ханстве, — решительно сказал Исмаил-бей.

Глава меджлиса посмотрел на Остермана и понял, что всё-таки кое-что нужно было бы предложить и этому министру.

— Вашу личную просьбу я тоже рассмотрю. За кого попросите, тому земли и продам. Но мой внук должен оказаться на свободе уже через три часа, — выставил условие Исмаил-бей.

— Боюсь, что так быстро не успею. Но приложу максимальные усилия, чтобы вы увидели внука в ближайшее время, — сказал Остерман и поспешил покинуть временное жилище на данный момент главного Крымского татарина.

Остерман тут же направился в Петропавловскую крепость. Он был уверен, что его союзник и друг, по крайней мере, так должен считать Ушаков, тут же отпустит Норова, ведь это предполагается самим фактом союза двух Андреев Ивановичей. Но готов ли глава Тайной канцелярии к такому?

От автора:

✅ Продолжение популярной серии книг о попаданце в Афганистан, Сирию и Африку. История о мужестве, отваге и доблести человека, верного своему долгу.

✅ Главный герой выполняет рисковые и опасные задания.

✅ На первую книгу цикла действует СКИДКА https://author.today/work/371727