Фаворит 7. Судьба империи

Глава 16

Против взегда сложнее. Потому что все равно тех, кто «за», больше.

Э. Врекин

Петербург

21 сентября 1735 года

— Иван, у меня к тебе будет особое задание. Ты можешь отказаться. И я не уверен в том, что у тебя получится. Но… более некому, так как среди нас ты хотя бы немного разговариваешь на немецком языке, — обратился я к Кашину.

— Сделаю всё, и даже больше, — решительно сказал Иван. — Приказывайте, Командир.

Я задумался. В данной ситуации мне отчаянно не хватает одного человека. Нет, не кого-то конкретного, а того, кто мог бы решать некоторые щепетильные вопросы за рубежом нашей Великой державы. Как-то не озаботился я агентурой заграничной. И прямо сейчас ничего не изменить. Это работа в долгую.

Кашин всё-таки на эту роль не особо подходит. Но, если нет вариантов, то нужно использовать те ресурсы, которыми я обладаю. Впрочем, всё равно мне, так или иначе, нужно искать истинного немца, чтобы он был проводником на немецких землях для Кашина. Иван — лишь исполнитель. Однако выстрел порой не самое главное. Важнее — подготовка к выстрелу.

— Отправишься с моим управляющим из поместья в Голштинию. Что именно сделать, я скажу потом, — принял я решение. — Его работаешь в темную. Я помогу, что и как сказать и сделать. Но нужен результат, или…

— Или смерть. Моя, — сказал Кашин то, что не так было легко произнести мне самому.

Да, я собирался исполнить Карла Петра Ульриха. Внука Петра Великого. Убить на данный момент единственного прямого наследника по мужской линии. Да и вообще не было больше наследников, ну если только не Анна Леопольдовна. Но… Так себе наследница.

Каких-то особенных и личных мотивов, чтобы решиться на такое дело, убить Карла Петера Ульриха у меня не было. Сведений о том, как поживает внук Петра Великого, практически не имелось.

Однако, что чётко вынес я из уроков по истории: Пётр III — тот самый Карл Петер Ульрих, ненавидел Россию, что не скрывал даже в публичном пространстве. Можно по-разному оправдывать Петра III за его союз с Фридрихом Великим и за то, что этот немец на русском престоле раздал все завоевания, земли, залитые русской кровью во время Семилетней войны. Он отдал уже русский Кёнигсберг, предал надежды русского подданного Иммануила Канта.

Можно его оправдывать, что не хотел резкого усиления Австрии, потому поддержал Пруссию, что, кстати, сделал «патриотка» России Екатерина, но прикрывшись убитым ею мужем. Да и другие оправдания — так себе. Дал вольную дворянству, но забыл про крестьян. Суетной император был. И пусть некоторые попытки реформ Петра III и выглядят даже прогрессивно, всё равно такого правителя нам не нужно. Алкаша и любителя игры в солдатики, который был готов променять русский престол на чин полковника в армии битого Россией прусского короля Фридриха.

Кроме того, если я обещал защищать того ребёнка, которого ещё не родила Анна Леопольдовна, от своего слова отступать не намерен. И если у решившей взять власть в свои руки Елизаветы Петровны не будет решения престолонаследия, не будет преемника, то она резко теряет в позициях.

Конечно, можно было бы исполнить и саму Лизу. Хотя я и чувствую ответственность за любых женщин, с которыми мне было хорошо, ради благосостояния Империи я бы это сделал.

Однако случиться может всякое, и у российского престола обязательно должна быть альтернатива. Что если Анна не родит? Да и все мы под Богом ходим. И Анна Леопольдовна может даже во время предполагаемого бунта получить свой нож в спину. Да и Лиза… Ну была же она не самой худшей правительницей, в конце-концов. Вон какие дворцы отгрохала, войну выиграла очень сложную.

И тогда вопрос престолонаследия Великой державы станет очень остро. Переходить же на другую форму правления, например, парламентскую, Россия не готова. Был бы я даже убежденным либералом в прошлой жизни… Тьфу-тьфу-тьфу… Бог миловал. Но, допустим, что так. И все равно не созрела Россия для парламентаризма.

Да и как показывает опыт Речи Посполитой, дикий парламентаризм к величию государство не приводит. Шляхетская вольница привела к упадку Польши. Впрочем, я был убеждён, что подобное умозаключение вполне актуально и для политических систем в будущем.

— У каждого из вас есть какие-то знакомые среди гвардейцев иных полков. Мне нужно знать, что думают и чем дышат гвардейцы, — поднял я следующий вопрос. — Обратите внимание на тех, детей которых Елизавета крестила.

— О том уже ясно, — сказал Иван Кашин. — Кумовья Елизаветы начинают поднимать головы. Слышал я ещё и о том…

Иван замялся. Он исподлобья посмотрел на меня, будто бы сейчас хотел поведать не самые приятные новости.

— Говори уж, — сказал я.

— Данилов полюбовником Елизаветы стал, — нехотя сказал Кашин. — Он же нынче на ваше место метит. И ведь поставят. Вы на дивизию особую, он на батальон измайловцев.

Кольнуло. Не могу сказать, что эта новость для меня безразлична. Она важна уже потому, что касается непосредственно наших дел. Елизавета одним из доступных ей способов завлекает в свои сети деятельных гвардейцев.

Но в груди защемило не от того, что Елизавета вроде бы как мне изменила. Да я уверен, что после меня в постели золотоволосой красавицы побывало не менее десятка мужчин. Мне несколько обидно за то, что Данилов как будто бы выбирает сторону моих врагов. Да, наши корабли разошлись. Он не мой человек. Это тот случай, когда я сожалею об утрате именно соратника.

На самом деле, я несколько привязался к Данилову, чувствовал свою ответственность за него, словно бы он был моим младшим братом, которого я, так или иначе, но старался направить на путь истинный. И немного гложило то, что у меня это не получилось.

— Данилова взять под плотный надзор. Если людей не хватает, привлекайте надёжных гвардейцев. А ещё… — я задумался. — У вас будут помощники. И прошу их сразу при первой встрече сильно не бить.

— Что же это за помощники, которых хочется ударить, как только увидишь? — спросил Фролов.

— Это Косой и все банды, которые сейчас в Петербурге обосновались, — ответил я.

Мои собеседники выразили крайний скептицизм. А вот я бы не стал утверждать, что они нам не помогут. За деньги с превеликой радостью послужат интересам Отечества и моим планам. За хорошие деньги. На это дело я уже думал отрядить до трех тысяч рублей. Нам же еще нужно найти тех людей, которые стали бы будоражить общественное мнение.

Любой профессиональный разбойник — это всегда человек осторожный, внимательный и во многом даже решительный. Криминал на то он и есть криминал, чтобы находиться в тени, оставаться незамеченным. Они же и улицу должны знать хорошо.

Так чем же они не топтуны? Как раз-таки подобные люди могут отследить любого и при этом не быть замеченными. У Степана, насколько я понимаю, вполне вырисовывается профессиональная команда. Но моя служба безопасности на данный момент настолько ещё малочисленна и неопытна, что приходится думать и о других ресурсах.

— Степан, на тебе переговоры с бандитами. Нужно узнать, что они могут, и сколько будет стоить их работа. Да и в целом я посоветовал бы тебе присматриваться к некоторым разбойникам. Кого-то можно взять за шиворот и привлечь к нашей тайной работе, — сказал я.

В дверь столовой постучали. Я автоматически взялся за пистолет, лежащий на столе. Обстановка, особенно после того, как я начал нагнетать, предполагала постоянную готовность к любым неприятностям и сюрпризам.

Но в этот раз тревоги мои были напрасны. Да, если кому-то было бы нужно меня схватить, то вряд ли стучались бы в дверь.

На пороге показалась девица, которая в моих списках красавиц сейчас находится на уверенном втором месте. Марта стрельнула глазами в сторону своего мужа. И даже я сглотнул слюну, когда она очень сексуально прикусила нижнюю губу, рассматривая нашу честную компанию.

Всё-таки Рыжая знает себе цену, от природы ли или уже научилась, но умеет смутить любого мужика. Фролов понял, что его жена стала объектом внимания всех присутствующих. Особенно дикими глазами смотрел на эту женщину Степан. Нужно срочно его женить. Пусть бы забирал себе Апраксию. Спят же уже сколько вместе!

— Присаживайся, Марта, — сказал я, поднялся и проявил внимание к красивой женщине.

Отодвинул стул, помог присесть.

— Фролов, вот это должен был сделать ты! — игриво сказала Марта. — Но ты сделаешь что-то другое и дома.

Фролову крыть было нечем. Действительно, это должен был сделать он. Однако нужно вот эту всю ситуацию вновь переводить в рабочую атмосферу. Иначе теперь мы начнём мериться своими остротами и другими проявлениями харизмы перед женщиной. И мне нравилась эта компания. Как-то с ними комфортно.

— И кто из вас, — я обратился сразу и к Степану, и к Кашину, — готов ссориться с Фроловым? Никто? Тогда внимание не на Марту, а на дела наши.

С ним ссориться никто не хотел. Потому глаза мужчин нехотя, но отлипали от, с позволения сказать, ещё одного члена моей команды — от Марты.

— Понимаешь ли ты, почему я тебя вызвал? — обратился я к Рыжей.

— Догадываюсь, господин Норов, — серьёзно и решительно ответила Марта.

Как-то даже немного отлегло, почти перестала работать её женская магия, когда таким деловым тоном заговорила. А произнесла бы эти слова томно, с придыханием и при этом стрельнула бы глазками — я бы так и не вернул совещание в конструктивное русло.

Марте предлагалось сделать то, что, в принципе, она уже и до этого делала. Лишь только, словно бы на бессмысленном собрании парткомитета в Советском Союзе я вторил:

— Необходимо усилить бдительность. Нужно быть внимательной к мелочам, — не столько я требовал, сколько старался мотивировать Марту. — Ты такой же мой друг и соратник, как иные.

На данный момент в моём, пусть и в совместном владении, но уже находятся два ресторана и два трактира. Трактирные заведения, которые располагаются рядом с нашими ресторанами, резко начали терпеть убытки, как только появились столь уже популярные в Петербурге заведения. Так что началась экспансия и мы скупаем заведения.

Сейчас ещё идёт речь о том, чтобы открывать третий ресторан. И вот его будут делать ещё более пафосным и величественным. Один только вход будет стоить, как среднего качества корова — до десяти рублей.

А об этом мы говорили ещё раньше, даже до моего отбытия на войну. И откроется ресторан не ранее, чем к апрелю, а, возможно, даже и к маю. Там внутри должно быть исполнено в стиле ампир. Максимально пафосно, с пальмами, с лимонными деревьями, на которых должны расти лимоны. Статуи даже заказали из Италии. Так что подготовительные работы занимают больше времени, чем открывались бы два других ресторана.

Но всё это связано с тем, что произошло уже разделение по сословным предпочтениям. К нам в основном идёт дворянство и чуть в меньшей степени зажиточная часть мещан, в основном приезжие купцы. Иностранцы повалили десятками или сотнями. Записаться на ужин в ресторан теперь можно только лишь загодя, бронируя место за три-четыре дня минимум. Или же платить за отдельный кабинет очень большие деньги. Вот пусть будет поистине статусное место.

— Всех, кто посещает отдельные кабинеты, обязательно записывать и фиксировать кратко те темы, на которые они разговаривают на обеде или ужине, — говорил я. — Если в ресторанах появляются гвардейцы — обслуживать их всенепременно по высшему чину. Поить, расспрашивать, девок подкладывать для расспросов. Надо, так и за мой счет.

— У ресторанов хватает возможностей прокормить хоть всю гвардию, — вставила свою шпильку Марта.

Вот была бы она не она… Так одернул. Но Рыжая… она такая рыжая…

А вообще я сейчас говорил такие вещи, которые, если бы стали достоянием общественности, то мне нужно было бы эмигрировать. Ибо в русском обществе я был бы изгоем. Подслушивать, следить, специально спаивать…

Однако нельзя упускать никакую возможность, чтобы только раздобыть информацию. Ведь это истина, которая актуальна для любого времени: тот, кто обладает информацией, обладает миром.

— Ни в коем разе не раздавать листовки прямо в ресторанах. Те, кто готов действовать против державной власти, не должны думать, что рестораны для них опасны, — давал я последние наставления Марте.

Она непременно кивала головой. Я уверен, что Рыжая сделает всё, о чём я её попрошу. Несколько содрогнулся от мысли, что она действительно сделает ВСЁ, если я очень попрошу.

Нет, какой-то особой химии к этой женщине у меня нет. Мною вовсе словно бы получена прививка верности. Смотрю теперь на женщин несколько иначе, думаю больше головой, а не другими частями тела. Потому-то и не попадаю под чары Марты. И о Лизе думаю только лишь в рамках политической борьбы.

А вот Фролову стоило бы задуматься, что его женщина не совсем удовлетворена жизнью. И что их первоначальная страсть, которая и подвигла на свадьбу, уже не такая жгучая. Впрочем, это их семья — им решать. Мне бы со своей разобраться.

— Всё, господа и дамы. Нынче сон ваш ограничивается, а вот время на работу увеличиваете. Нынче же идите и исполняйте всё то, о чём мы сейчас договорились, — приказал я и решил немного простимулировать работу команды исполнителей моих тайных дел. — Я обещаю, что когда сложится всё так, как и должно, тогда и я приближусь к трону, и все вы получите непременное дворянство, чины, земли.

Это взбодрило моих друзей. Особенно сверкнули глаза у Степана, когда я сказал о земле. Нужно будет взять себе на заметку нездоровый блеск глаз. Надо как-то выделить ему уже сейчас что-нибудь, деревеньку в управление дать что ли. Когда настолько фанатично воспринимают вероятные подарки, можно быть уверенным, что этого человека не так чтобы и сложно подкупить. Но и я могу ошибаться, поэтому буду проверять свои сомнения.

Я остался один… Нет, я остался наедине с прекрасной, необычайно очаровательной на вид, с пухлыми ногами красавицей. Румяной такой… запечённой индейкой. Вот уж действительно повар угодил. Чуть сознание не терял от того аромата, что шёл от этого очень экзотического блюда.

Между прочим, я намеревался начать разводить индюков у себя в поместье. Более чем уверен, что это мясо станет весьма востребованным в ресторанах. Уже складывается такая тенденция, когда любые новинки, предлагаемые в ресторанах, тут же становятся популярными.

По сути, мы создали бренд, заработали себе имя. И теперь можем не только следовать каким-то тенденциям — мы сами их создаём, и нам верят.

Да и как же может не понравиться такое блюдо? Живот начинал от обилия пищи несколько волноваться. Все же я переедал. Я все равно ел и понимал, что так и не удосужился проработать очень важный момент в своём быте.

Кстати, и не только в своём. Ведь если я попробую внедрить унитазы… Каждый уважающий себя небедный человек захочет иметь подобное устройство у себя дома. Дело, конечно, привычки — использовать горшки. Но ведь унитаз в каждом доме в будущем — это и хата-читальня, и место для высоких философских размышлений. А я знал таких личностей, для которых туалет был чуть ли не сакральным местом. Это эстетично, по крайней мере, в сравнении с горшками.

Разберусь со всей этой кутерьмой, и об этом также нужно будет обязательно подумать. И воду непременно проведу в дом. Нужно ускорить создание паровых двигателей, причём, сразу думать о том, как их сделать компактными. Пусть бы и нагнетал воду и подавал по стоякам вверх. Стоило бы подумать и о том, чтобы начать производить керосин… Сколько планов…

Не успел я полноценно удовлетвориться шикарным, но очень поздним ужином, как прибыл вестовой от Подобайлова. Собрание офицеров назначено на следующий день в обед. Конечно, сейчас уже было немного за полночь. Если бы враги уже сейчас действовали, но время не важно. А так… Мне сообщат, когда начнется.

Необходимо будет офицеров хорошенько задобрить и пафосно, вкусно накормить. Отдав распоряжение, чтобы завтра на обед непременно были лучшие блюда, я отправился спать. Нужно всё-таки отдохнуть. Да и жена… Пора бы поставить жирную точку в нашей ссоре.

Деревянная лавка, на которой мне пришлось спать во время заточения в Петропавловской крепости, так и не смогла удовлетворить потребности в отдыхе. Человек, конечно, ко многому привыкает. И, может быть, со временем я и смог бы высыпаться на жёсткой лавке, когда с потолка еще и капают капли конденсата. Но точно не сейчас. И не дай Бог, чтобы мне пришлось к подобному привыкнуть.

С некоторым волнением я шёл в нашу с Юлей спальню. Да, вроде бы мы примирились. Но что ещё сможет прийти в буйные головы двух строптивцев? Что я, что моя любимая жена — упёртые, порой излишне эмоциональные.

Петербург. Зимний дворец

22 сентября 1735 года

Эрнст Иоганн Бирон стоял над кроватью государыни и… Оплакивал ее. Нет, она еще пока жива, но медики давали не больше недели, может день, или даже час. Пошли камни, да и парализована, тут проблемы с желудком… Медицинские консилиумы происходили за последний день пять раз. И… никто уже не понимал, что происходит. Но все предупреждали…

— Сделай что-нибудь, Фишер! — сквозь слезы умолял лейб-медика Бирон.

— Увы, ваша светлость. Нынче все в руках Божьих. Что могли, все сделали, — разводил руками Фишер.

— И что мне теперь делать? — в никуда задал вопрос герцог.

Государыня хрипела и корчилась от боли. Что-то мычала, но уже ничего не понять. С глаз женщины текли слезы. Она многое не сделала. Она не оставила Россию стабильной, она не защитила наследника, даже не увидела его. Она не защитила своего любимого Бирона.

От автора:

✅ Очнулся в Смуту. Все бьются за трон — немцы, татары, поляки, казаки, бояре.

Каждый за своего царя. А какой нужен Родине? Ответ знаю только я. Мне и решать!

✅ 1-й том со скидкой: https://author.today/reader/464355/4328843