Три подруги и все-все-все

Глава 15

Внизу меня ожидал чёрный джип с большими круглыми фарами, похожими на выпученные глаза. Впереди сидели знакомые лица, Сэмюэль на пассажирском сидении, Марсель за рулём.

Я без лишних расспросов села сзади, и машина резво тронулась с места.

Некоторое время мы ехали в абсолютном молчании. Я отрешённо смотрела в окно, но периодически замечала, как эти двое обменивались взглядами. Что они там пытались друг другу сказать, было непонятно и не очень интересно, а вот что меня действительно интересовало, так это почему мы вдруг выехали на шоссе, которое уводило прочь из города.

— Куда мы едем? — нарушила я безмолвие своим требовательным вопросом.

— К волкам, — просто ответил Марсель, больше не улыбаясь.

— А точнее?

— Тебе обязательно всё нужно знать и контролировать, да? — Сэмюэль, наоборот, казался чуть более расслабленным, чем был до этого. Как человек, который вернул себе уверенность и владение ситуацией.

— Да, — заявила я, даже не пытаясь играть в дружелюбие.

— Мы едем в один загородный… ну, пусть будет клуб, — тщательно подбирая слова, ответил Марсель. — Называется «Вялые челюсти». Он принадлежит одному из доминантных волков Гришиной стаи, — в воздухе повисла недосказанность, которую я ощутила кожей, но парень продолжил: — Многие из них там зависают. Так что, это самый простой способ найти того, кто может найти Гришу.

— Я думала, мы поедем к месту силы, — осторожно заметила я, прощупывая почву.

— Нет, туда соваться — плохая идея, — покачал головой Сэмюэль. — Особенно сейчас. После того, что случилось ночью.

— А что случилось ночью? — забеспокоилась я и подалась вперёд, нечаянно оказавшись очень близком к этим двум.

Парни вновь выразительно покосились друг на друга.

Марсель проронил:

— Скажи ей.

— Нет.

— Всё равно узнает.

Сэм неодобрительно покачал головой, опуская взгляд:

— Мы уже все решили.

— Эй, детишки! — не выдержала я. — Не знаю, что вы там решили, но…

Я не успела договорить.

Светловолосый развернулся так стремительно, что даже я заметила угрозу лишь в последний момент, а человеческий взгляд и вовсе не уловил бы это плавное, бесшумное, свирепое движение. Холодные пальцы легли на мою шею и сдавили, разом перекрыв возможность дышать. Я успела издать лишь сиплый надсадный стон, и вот он уже держит меня одной рукой, не прикладывая к этому совершенно никаких усилий, не давая ни шевельнуться, ни заговорить.

Позволяя лишь задыхаться в его руках.

Неотвратимо жестокие глаза смотрели в упор со злой внимательностью. Ему будто бы было интересно, как долго я смогу продержаться. Как долго он сможет смотреть на мои мучения, контролируя их.

Я схватилась за широкое запястье обеими руками и попыталась оттолкнуть, но он был силён. Слишком силён. Непозволительно силен, что заставило меня вспомнить, почему когда-то давно я обратила своё внимание на ягуаров и именно на них делала ставку. Я знала, что они приходят в этот мир с яростью, которую не могут сдерживать ни цепи, ни заклятья, ни они сами. Природная алчность, голод и желание власти было вписано в каждую клетку каждого пятнистого оборотня. Наверное, поэтому меня в некотором смысле влекло к ним. Они обладали тем, что мне самой так порой не доставало: смелостью прийти и взять то, что хочется.

— Убьёшь, — с беспечным равнодушием проронил Марсель, скользнув по отражению моего лица в зеркале заднего вида.

— Не убью, — Сэмюэль ещё сильнее сжал пальцы, и я услышала, как хрустит моя собственная гортань. Отвратительный звук. — Я чувствую, как её пульс бьётся под тонкой, как бумага, кожей. Он такой… заполошный, — последнее слово он прошептал в мои губы, приникнув своим лбом к моему и наблюдая, как свет в моих глазах гаснет. Я и сама за этим наблюдала с заинтересованностью, в какой-то момент словно посмотрев на себя со стороны и сообразив, что вот-вот потеряю сознание от недостатка кислорода. Всем живым созданиям нужен кислород, даже акулам, дельфинам и нереидам.

И вот когда бледная точка, до которой сузился мир, начала темнеть, заполняясь приближающимся забвением, пальцы на моей шее разжались. Я упала на спину и громко задышала, вдыхая со свистом. Лёгкие будто свело судорогой. Я никогда не думала, что подобные ощущения можно испытывать настолько глубоко внутри себя.

— Мелкий придурок! — вырвалось у меня. Кожа на шее горела огнём, хотелось приложить лёд, а ещё лучше, нырнуть в ледяной океан, чтобы остудиться и внутри, и снаружи.

— Следи за языком, — лениво посоветовал мне Марсель, а Сэм лишь хмыкнул, отворачиваясь.

Потирая шейные позвонки и пытаясь прийти в себя, я глубоко дышала, выравнивая сердцебиение. Хотелось пообещать этим двум все адовы муки в одном месте и в один день, но если меня чему Князь и научил, так это тому, что свои угрозы не следует озвучивать. Их нужно претворять в жизнь: безжалостно, без предупреждения и в тишине.

— Что случилось ночью? — спросила я, хотелось, чтобы получилось требовательно, но из-за ослабевшего голоса нужного эффекта не достигла.

Сэм достал из кармана пачку сигарет, прикурил от огонька зажигалки, вспыхнувшего с задорным щелчком, и глубоко затянулся.

— На волков сегодня ночью напали. Как раз в месте силы. Такого никто не ожидал. Они практически ничего не смогли сделать. В стае переполох и смятение. Есть погибшие и раненые. Волки созывают общий сбор и готовятся мстить.

— Напали? — глухо переспросила я всё ещё ненадёжным голосом, который вырывался из больного саднящего горла. — Кто? Гриша там был?

— Точно не известно, — сухо ответил Марсель, выкручивая руль, чтобы свернуть на узкую дорогу, где с трудом могли разминуться две встречные легковушки. — А кто напал? Разные ходят предположения. Волки ничего не опровергают и не подтверждают. Но…

Он прервал самого себя.

— Но? — вопросительно повторила я, рассматривая коротко стриженный затылок.

— По слухам, это была Чума, — закончил за друга Сэм, вновь затягиваясь и этим сжигая сигарету почти до фильтра.

Больших усилий мне стоило ничем не выдать свои эмоции. Молча отодвинувшись назад, я отвернулась к окну, поглаживая шею, которая ещё ощущала давление.

— Ты знаешь о Чуме? — как бы между делом спросил Марсель, но я услышала в этой небрежности осторожность, если не опаску. Опасался он не меня, и не силы старых богов, воплощённой в таинственном убийце, созданным теми, кто имел очень своеобразное понимание слова «справедливость». Старые боги были насмешливы, но мужественны и беспощадны. Настолько беспощадны, что насмехались над всем подряд, в том числе и над самими собой.

— Что-то слышала, — проговорила я, почти не размыкая губ. — Вроде это какой-то оголтелый охотник за головами.

— Типа того, — хмыкнул Сэм, вышвыривая окурок в приоткрытое окно. — И сегодня ночью он убил семерых, трое были доминантами. Ранил больше двух десятков.

— Вы всё-таки уверены, что это он? — с глупым смешком спросила я. — Как какая-то недоделанная вариация на тему Зорро могла уложить столько крепких мужчин, наделённых нечеловеческой силой и скоростью?

— Он тоже наделён, Ди, — заметил Марсель, впервые назвав меня по имени. — Это не обычный человек. Точнее, это вообще не человек. Но есть и другие варианты.

— Какие? — заинтересовалась я, потому что была точно уверена: кем бы ни были другие подозреваемые, первый был ошибочным. Роза не могла этого сделать.

— Они подозревают нас, ягуаров.

— Бред! — категорично воскликнула я. — Будь там ягуары, они бы не сомневались, а точно знали. Оборотни отлично различают друг друга по запаху.

Парни переглянулись.

— А тебе многое о нас известно, верно?

Я не ответила.

— Впрочем, нам о тебе тоже немало, — низко рассмеялся Сэм.

— И что же? — безразлично проронила я. Мне было плевать, просто они ждали этого вопроса.

— Что ты бегаешь за вампиром, — с презирающим отвращением бросил Сэм.

Я успела заметить, что из них двоих он был больше подвержен перепадам настроения. Нехорошим перепадам, непредсказуемым. А непредсказуемые парни опасны, особенно когда патологически не видят разницы между хорошим и плохим. Марсель был поспокойнее, Сэм тоже старался быть таким, но чувствовалось, что его спокойствие — показное, надетое, как одежда. Накинутое на спонтанность и желание убивать. Он напоминал тягун, так в простонародье называли смертоносное отбойное течение, которое может возникнуть в воде в любой момент, даже на мелководье. Сильные волны образуются под прямым углом, их трудно разглядеть, и ещё труднее справиться. Силу отбойного течения осознаёшь только тогда, когда уже оказался внутри него. На словах это кажется совершенно неопасным, даже занятным, но вода темна и глубока, кружевная пена обманчива, а стихия — не терпит небрежности и неуважения.

Я подавилась смехом.

— Бегаю? — хотелось хохотать в голос, но знала, что будет больно. — Откуда такие выводы?

— А это не так? — поймал мой взгляд в зеркале Марсель.

Я вздрогнула, а после вспомнила, что теперь зеркала в моей жизни — это просто зеркала. И самое страшное, что я могу в них увидеть — свою помятую чьим-то очередным кулаком физиономию.

— Нет, — отрезала я.

— То есть, ты уверена, что не одержима им? — продолжил парень свои расспросы.

И мне был разозлиться, одёрнуть нахала, который, кажется, давно забыл, с кем разговаривает, а, может быть, никогда и не вспоминал. Но силы были на исходе. Я продолжала болеть и будто бы не спала несколько недель кряду. Дурное такое состояние, очень человеческое. Наверное, это всё из-за передачи силы, ведь я фактически отрезала от себя кусок чего-то очень важного.

— Одержимость — это болезнь, а мне нравится быть здоровой, — пробормотала я, прижимаясь лбом к стеклу.

— Значит, он одержим тобой, — неожиданно заявил Марсель с кривой ухмылкой.

— Чего?

— Князь приказал своим вампирам разнести весть.

— Какую весть?

— Тот, кто посмеет к тебе прикоснуться — умрёт, — практически процитировал Сэмюэль. — Потому что он желает убить тебя сам. Более того, за твою голову была назначена цена.

— Надеюсь, высокая, — хмыкнула я. — Иначе обидно.

— Очень высокая, — подтвердил Сэм. — Поэтому мой тебе совет: беги. Или прячься.

Я внимательно изучила светло-русое темечко и грустно отметила:

— Мне некуда бежать. А прятаться гордость не позволяет.

— В таком случае у тебя нет шансов на победу, — заключил Марсель. — Ты обречена.

— Если не появится кто-то достаточно сильный, чтобы выступить на твоей стороне, — продолжил размышления вслух парень.

А я мысленно и с раздражением отметила, что эти двое иногда умеют соображать, а не просто использовать грубую силу в попытке испытать на прочность ту, в которой видели лишь игрушку своего вожака.

— Приехали, — вдруг заявил водитель, и машина, которая и так всё это время еле катилась, подпрыгивая на ухабах и впадинах, остановилась.

Я выглянула в окно и увидела кривую деревянную табличку, на которой краской, и мне очень хотелось верить, что это краска, было написано «Бар «Вялые челюсти». И ниже почти нечитаемая корявая приписка: «Вход только для своих. Если ты чужой — проваливай. Или умри». Сама табличка была приколочена к жердине, воткнутой прямо в землю.

— Дальше только пешком, — выбираясь, со вздохом пояснил Марсель, который и сам, кажется, был не рад предстоящему походу.

Я тоже покинула уютный салон автомобиля. Последним к нам присоединился Сэм, который встал по другую сторону меня. И было в его движениях что-то такое, отчего мне показалось, что за мной не только присматривают, но и подглядывают.

— Нам туда, — указал рукой Сэмюэль на небольшие красные квадратные крыши, скопившиеся на небольшом участке, почти впритык друг к другу. Идти в указанном направлении предполагалось по узкой тропинке, утопающей в высокой жёсткой и густой траве, которая практически поглотила всё вокруг.

Я почесала бровь, оглянулась по сторонам, ощущая нарастающую тревогу. Долгий летний вечер почти закончился. Начинало темнеть.

— А вам не опасно здесь находиться? — я ещё раз сверилась с надписью на табличке. — Если они подозревают вас в нападении, то заявиться прямо к ним в логово — не лучшая идея. Я бы сказала, самоубийственная.

— А ты думаешь, тебя отправили сюда случайно? Просто потому, что тебе так захотелось? — хмыкнул Сэм, весело поглядывая сверху вниз, изучая мои собранные в хвост волосы, шею, открыто представленную его взору, пробегая глазами по губам, носу и щекам. Он будто бы исследовал взглядом те места, которых хотел коснуться.

И я едва удержала себя на месте, желая отойти.