В глубинах неба

Глава 4 Место преступления

– Ого! Такого я еще не видал! – Войцех шагнул через порог, остановился, крутя головой. Для меня же здесь не было чего-то нового или впечатляющего, смерть уродлива. А еще у нее почти всегда есть запах. Здесь висел тяжелый запах старой крови, сгоревшего пластика и совсем немного – едкой химии. Последний, скорее всего, оставили эксперты. Я скосил взгляд на виртуальные часы: до их возвращения за телом оставалось минут сорок.

Кабинет занимал примерно треть второго этажа. В дальней стене располагалась дверь, ведущая в склад запчастей и оборудования. Я сверился с планами: оттуда вниз вела еще одна лестница, которой пользовался персонал. Высокие потолки с матовыми квадратами светильников, из которых работала хорошо если половина, видеостены по всем четырем сторонам. На них застыло, слабо мерцая, многократно продублированное сообщение о том, что связь с компьютером потеряна.

Напротив входа расположился стол. Он занимал так много места, что, окажись он в жилом секторе, на нем могла бы поселиться семья, а в высоту почти доставал мне до груди. На встроенном в верхнюю крышку экране повторялось сообщение, выведенное на стены. Отсюда, с доступного мне ракурса, оно казалось немного искаженным, покрытым битыми секторами. Я приподнялся на цыпочки, и на поверку это оказались капли крови, уже застывшие и потемневшие. Заодно показался и хозяин кабинета. Высокий стул был отброшен в сторону или упал, когда морф вскочил при появлении убийцы. Сам он сидел, привалившись к стене, огромная ладонь прижата к шее, зажимая рану, чистый новый комбинезон залит кровью, кровь на полу, там целая лужа, густая и застывшая. Он был мертв давно, насколько – объяснят эксперты, но даже невооруженный глаз отмечал восковую бледность, заострившиеся черты лица. Умирая, он сполз по стене, локтем упершись в бедро, от чего ослабевшая рука застыла в том же положении. Было заметно, что ее сдвигали, чтобы провести осмотр и съемку, но в целом все оставалось без изменений.

В отчете было указано, что пуля попала в шею, разорвав внутреннюю яремную вену, и прошла навылет. В стене же, – высоко, стреляли в него, когда морф стоял, – осталось шесть пулевых отверстий, убийца либо не умеет стрелять, либо очень нервничал. Не исключено, что и то, и другое вместе. Пули пробили пластик экрана, оставив аккуратные дыры с расходящимися по кругу трещинами, но не они были причиной отказа видеостены. Я повернулся обратно к столу. Войцех замер в дверях и старался не оставаться незаметным, но в его глазах я заметил плохо скрываемую усмешку, когда, подняв стул, подкатил его и забрался на высокое сиденье.

Крови на столешнице оказалось совсем немного. Я вынул платок, стер ее, постучал пальцем, пытаясь вызвать меню, но никакой реакции не последовало. Тогда я начал внимательно осматривать стол и вскоре нашел подпалину, идущую вдоль боковой кромки. Здесь находилась пластина компьютера, теперь сгоревшего, крышка оказалась смещена, внутри уже побывали эксперты, но я поддел ее, заглянул сам. Схемы почернели, припой расплавился и стек. А еще в своих гнездах не оказалось процессора и чипов оперативной и постоянной памяти.

Закончив беглый осмотр, я направился к выходу. Войцех посторонился и подал голос:

– Ну что, кто его убил?

– Убийца, – ответил я. Войцех мелко-мелко заморгал, вскинув брови, потом сообразил, рассмеялся:

– Черт, логично! Затупил, признаю. Куда теперь?

Мы спустились обратно на первый этаж, вышли в цех. Я задумался. Эксперты должны были скоро вернуться, но отчет о сделанном ими осмотре мне уже отправили, со всеми анализами и результатами, но там не было записей с камер наблюдения. Они просто отсутствуют. И перед тем, как мы уедем отсюда, хорошо бы узнать, почему.

Мы нашли старшего смены, тот проводил нас до консоли, отвечающей за безопасность. У меня были опасения, что убийца, заметая следы, уничтожил и ее, но все оказалось во вполне рабочем состоянии. Вот только актуальных записей с камер там не было. Тайм-код на самой последней указывал, что сделана она пять стандартных лет назад, а проверка убеждала, что более поздние не были стерты, наблюдение после указанной даты просто не велось. На все мои вопросы старший смены просто пожимал узкими плечами: внутренняя сеть, включая безопасность, по указанию самого управляющего мастерскими была в полном его ведении.

Что ж, значит, по какой-то пока неизвестной причине управляющий сам отключил наблюдение. И нужно узнать, зачем, потому что этот факт и факт его убийства наверняка связаны.

Когда мы закончили и уже покидали мастерские, к воротам подъехал длинный закрытый грузовой карт в полицейской раскраске. Оттуда выбрались пятеро. Трое в белых защитных костюмах и со складными носилками стремительно пронеслись мимо, остальные направились нам навстречу. Я представился, мы пожали руки.

– О, следователь с самой Земли! – сказал назвавшийся руководителем экспертной группы, высокий крепкий мужчина с густой черной бородой. – Как вам у нас? Небось, не привыкли еще голову задирать?

Он кивнул в сторону стоящего чуть позади меня Войцеха, подмигнул и рассмеялся, второй подхватил с небольшой задержкой. Молодой, розовощекий, он смотрел на моего сопровождающего с плохо скрываемым презрением. Я проигнорировал последнюю фразу, сказал:

– Мне прислали полный отчет, я его позже изучу, а пока кратко: что можете сказать по убийству?

– Да кто их поймет? – бородач развел руками. – Что-то не поделили. Одним больше, одним меньше.

За плечом тяжело задышал Войцех. Я уточнил нарочито холодно:

– Можно считать это экспертным заключением?

– Послушайте, – он вдруг стушевался, опустил глаза, сказал примирительно: – я ничего такого, все, что нужно, в отчете.

Двое экспертов направились к воротам, больше не глядя на нас, я проводил их взглядом. Когда они скрылись из виду, Войцех сказал негромко:

– Уроды. Была б моя воля… Но такое тут в порядке вещей, как и на Марсе, а? Не боишься, что заподозрят в симпатиях к нелюдям?

– Нет. Я здесь не для этого.

Мы подошли к своему карту, забрались на жесткие сиденья. Войцех включил питание, развернулся на крошечном пятачке с лихостью профессионала.

– Куда теперь?

– Думаю, нужно пообедать, а потом… У тебя есть указания, куда меня разместили?

– Да, – карт покатил по пандусу, Войцех повернул руль и вдавил педаль так, что завизжали покрышки, а мен пришлось ухватиться за поручень. – Номер оплачен, это в жилых секторах, там и пообедаем.

Обратно ехали той же дорогой, как я понял, она же и единственная в сторону мастерских. Когда проезжали импровизированный рынок, уже знакомого продавца на месте не оказалось. Карт пронесся по узким захламленным улицам, привычно сопровождаемый взглядами, полными неприкрытой угрозы. Круговая улица, на которую мы наконец выехали, показалась слишком яркой. Назойливая реклама, виртуальный свет от которой бил по зрительным нервам не слабее реальных фонарей, после полумрака трущоб резала глаза. За время, что мы отсутствовали, народу на улицах прибавилось. Помимо собратьев моего провожатого и знакомых скатов появились и другие, спецификации которых было почти не различить под мешковатой одеждой и накидками. Войцех опасно маневрировал, едва не задевая идущих, наконец, резко подал карт к стене и затормозил.

– Приехали!

Я выбрался на пластик улицы, осмотрелся. Мы остановились у заведения под ожидаемым названием "У Большого Ю". Едва карт остановился, из стены появился виртуал, мгновение анализировал меня и, наконец определившись, принял облик высокой стройной женщины-норм. Минимум одежды компенсировался формами, иссиня-черные волосы струились на грудь, прикрывая плечи. Шагнув ко мне, женщина заговорила низким грудным голосом:

– Добро пожаловать к Большому Ю! Здесь вас ждет лучшая кухня в системе, самые удобные и комнаты и самые утонченные развлечения…

Я усмехнулся про себя. Пройти полицейскую защиту и просканировать мои данные виртуал не сумел и включил стандартную программу, рассчитанную на среднего норма мужского пола и моего возраста, но подозрительно эта смоделированная личность была похожа на главного сетевика станции Феррару. Когда рядом появился Войцех, шагнув за невидимую границу, виртуал замерцал, в доли секунды то вытягиваясь в длинную худую фигуру с голым блестящим черепом, лишь чертами лица похожую на женщину, то вновь изображая женщину-норм. Наконец, так и не решив, какая из форм предпочтительнее, исчез вовсе.

Войцех направился ко входу в "Большой Ю", я двинулся следом. Высокие двери скользнули в стороны, мы прошли через ярко освещенный холл. Высоко, у самого потолка, горели лампы, по стенам струился мягкий фрактальный рисунок,. Достигая пола он переходил на пластиковое покрытие, которое реагировало на наши шаги, оставляя позади длинную цепочку медленно гаснущих золотистых следов. У стен слева и справа тянулись ряды мягких кресел-трансформеров, задуманных, как одинаково удобные для морфов и людей-норм, но сейчас подстроенных под нечеловеческие фигуры. Мы с Войцехом подошли к конторке, за которой без паузы материализовался виртуал, но тут же знакомо замерцал, не в силах выбрать подходящую форму. Я сказал, чуть раздраженный рябью в глазах:

– Базовая модель, пожалуйста. Коростылев Вэ Эс, на мое имя забронирован номер.

Виртуал перестал мерцать, теперь перед нами стояло безликое и бесполое существо. Раскрыв появившуюся перед ним книгу, он изобразил задумчивость и спустя пару секунд ответил:

– Да, номер 27, второй этаж. Ваши биометрические данные переданы. Что-то еще?

– Где у вас можно пообедать? – я демонстративно осмотрелся.

– Прошу за мной, – ответил виртуал и вышел из-за конторки. Стена за его спиной оказалась лишь частично реальной, проекция расступилась, пропуская нас дальше. Короткий широкий коридор резко поворачивал направо, выходя в просторный зал с множеством универсальных столов, также замерших в форме, предназначенной для людей-плюс. При нашем появлении внутренне пространство расцвело виртуальным светом, в звуковой канал ринулась бодрая музыка, ненавязчивая, но чуждая, как для европейца китайские напевы. Я отсек ее, сократил поток визуального наполнения вдвое, и только после этого пошагал к ближайшему свободному столику.

В избавленном от цифрового шума зале можно было рассмотреть других посетителей. На противоположном краю зала сидели, скрывшись в коконе из крыльев, трое или четверо скатов, недалеко от них о чем-то горячо спорили двое ремонтников, стол между ними был завален бутылками. Еще несколько морфов рабочих модификаций сидели поодиночке, склонившись перед тарелками.

Подогнав часть стола и стул под свою анатомию, я вызвал меню и выбрал дежурное блюдо и кофе. Войцех расположился напротив. Он что-то сделал со своей частью и теперь наши головы были почти на одной высоте.

– У меня в животе уже черная дыра открылась! – морф в предвкушении потер руки, когда со стороны кухни выплыл и направился к нам поднос с заказом. – Люблю я это дело! А когда удается поесть без спешки, с расстановкой, м-м-м… – И тут же спросил без перехода: – Так что, все эти убийства и пропажи связаны?

– Пока не стоит делать какие-либо выводы, – я переставил свои тарелка с подноса на стол. – Торопиться вообще вредно. Так что давай о другом. Лучше расскажи про себя.

– А что рассказывать? – Войцех зачерпнул ложкой, подул. – Родился, вырос, теперь вот здесь, вся моя биография.

– Ну расскажи, например, как тебя сюда занесло, – сказал я, в свою очередь принимаясь за обед. Войцех подул в тарелку, ответил:

– Ты же знаешь, что сюда попадают по трем причинам: деньги, романтизм и дебилизм.

– "Выбери любые два"?

– На самом деле, романтиков тут больше половины. Из тех, кто только прибыл, конечно. – Он невесело усмехнулся. – Хорошая стратегия по избавлению от людей с ветром в голове: запихнуть их на фронтир, в грязь. Всю романтику из башки выдувает мигом. И бегут такие обратно к мамке, и становятся самыми консервативными консерваторами на всю оставшуюся.

– Так ты из разочаровавшихся? – уточнил я. – Тоже бежал за мечтой, пока не вступил в реальность обеими ногами?

– Нет конечно! – он замотал головой так яростно, что суп из ложки вылился ему на комбинезон. Схватив салфетку, он принялся промакивать жирное пятно. – Ты меня за кого принимаешь?! Из нормальных я, из трудовых! Семья у меня, мать, отец там… Жена, трое мелких. Уже не мелких, наверное, я тут десятый год кручусь.

– Так долго? Продлевал?

– Конечно. Работа тяжелая, но это работа, и за нее платят хорошо. Я и третий раз продлевать буду, а получится – и четвертый, пока мелкие не отучатся и в люди не выбьются.

Некоторое время ели молча. Я вспоминал плюсов, с которыми имел дело на Марсе: упертые работяги выкладывались по полной, сгорая за несколько лет и отбывая на Землю с небольшим капиталом, бывшие заключенные, которые хотели только отбыть контракт, романтики, – как же без них? – которые редко дотягивали до звонка и массово сбегали домой. Но мало кому работа нравилась настолько, чтобы продлевать контракт больше, чем один раз. Для этого нужна была веская причина, трое детей, например, которые живут почти в центре экономической дыры. В целом, уже можно было составить портрет, осталось только уточнить:

– А ко мне тебя кто приставил?

– Считай, удача! – Войцех хохотнул, продолжая греметь тарелкой. Он уже перешел ко второму, и вилка мелькала, как маленькая молния. – У меня отпуск, я их обычно не беру, только деньги, а тут халтуру предложили: гостя по станции покатать, поглядеть, чтобы не обижали… ха-ха! И чтобы не заблудился. Думал, турист какой, а оказалось, целый следователь!

– Лучше бы конечно турист, да? – подначил его я, ковыряя в тарелке. Войцех широко распахнул глаза:

– Конечно! И по злачным местам протащить можно, и подговорить кого из своих, чтобы устроили "опасное приключение", ты как думал! У нас тут жизнь знаешь какая веселая? А турист – вещь редкая, вот, помню, водил одного, тот все снимать пробовал…

В памяти тут же появилась крикливая дама на таможне. Слишком громкая, слишком заносчивая. Интересно, где она теперь? Куда ее потащил кто-то из соплеменников Войцеха? От чего-то представилось, что она до сих пор не покинула таможню, и что до сих пор там длится противостояние: "Согласно параграфа такого-то…" Я непроизвольно усмехнулся от такой картины, отложил вилку и взял чашку с кофе. Войцех понял мой смех по-своему, спросил немного невпопад:

– Не веришь? Да ты у нас любого спроси! Программа всегда одна: развлечь, напугать, обобрать… ну, то есть, заработать побольше! Обязательно и в Красное пятно отвезут, болтанку устроят, и нападение организуют с ограблением со счастливым концом!

Люди везде одинаковы, как и поступки, из этой одинаковости возникающие. Все как на Марсе. Когда я был молод и работал оперативником, мы старались не реагировать на такие вот шутки, благо, они обычно заканчивались хорошо: сломанный пескоход благополучно прибывал на базу, ограбленным возвращались деньги.

– Со мной прилетела одна женщина, – объяснил я, – на таможне разминулись. Скандальная, с камерой. Когда видел ее в последний раз, она разносила таможенный пост. Не повезет тому, кто попробует ее ограбить, пусть даже не всерьез.

– Туристка? Нет, не слышал, разнарядку только на тебя скинули. Хотя, может, позже взял кто. – Войцех пожал костлявыми плечами, поставил чашку на стол, занятый грязной посудой. – Ладно, мне пора на базу, звони, если что.

Он приложил палец к видимому только ему счету и поднялся из-за стола. Я тоже не стал рассиживаться и, расплатившись, отправился в номер.