В оковах судьбы III

Глава 3 Тайные ходы

Летнее поражение заставило Риддла задуматься о том, что одними волшебниками-людьми войну не выиграть и потребуется кто-то или что-то ещё. Причем, взятые под контроль маглы в грядущей войне будут далеко не самым удачным вариантом. Стоит кому-то снять с них чары, как они вполне смогут повернуть оружие против своих недавних хозяев, что обернется ещё большими потерями и проблемами.

Делать ставку на некромантию, которая давалась Тёмному Лорду с большим трудом просто в силу того, что он был вынужден перерабатывать найденные им когда-то методики под себя, дабы обойти проблему отсутствия врожденного дара к этой мрачной науке, тоже не стоило. Слишком много в этом деле проблем и сложностей. Да и не поймет население, если по магическим кварталам и поселениям волшебников станут разгуливать патрули из личей и зомби. Тех же химер ещё примут, ибо они живые. А вот нежить уже нет.

Тогда-то и вспомнился Август Руквуд, бывший сотрудник Отдела Тайн и гениальный химеролог, что ещё в прошлую войну радовал Тома своими смертоносными существами. Питер Петтигрю смог освободить его из Азкабана ещё в восьмидесятых, практически одновременно с Барти, благодаря чему процесс создания из биоматериала последователей Тома гомункулов для подмены на них заключенных пошел в разы быстрее. После восстановления финансирования организации, Риддл не поскупился и выделил необходимые бюджеты на нужды некоего долгосрочного проекта, что, как обещал ученый, даст выдающиеся результаты. В словах Августа Том не сомневался, поскольку никогда прежде бывший сотрудник Отдела Тайн его не подводил.

— Что ж, Руквуд, хвастайтесь, — улыбнулся Тёмный Лорд, следуя за руководителем научной группы своей организации.

Бывший невыразимец, едва сдерживая собственное довольство, вел Темного Лорда в одноу из лабораторий. Что изрядно удивило Риддла, находилась она в отдалении от городов, из-за добираться туда пришлось с помощью магловских внедорожников по грунтовой дороге. Использовать аппарацию Руквуд отказался. Заявив, что это спровоцирует реакцию артефактов, используемых в местной системе безопасности. Когда же они добрались до нужного комлпекса, лидера Ордена Вальпургиевых Рыцарей встретил натуральный научный центр, почти не отличающийся от аналогичных у простецов.

— Скорее уж, будет демонстрация, — ответил Август, идя рядом со своим повелителем, по хорошо освещенному коридору, — Благодаря тому, что мы заимствовали у магглов идею работы не на уровне уже существующих тканей, а ещё на этапе генома и клеток, у нас получилось создать принципиально новый организм с изначально заданными параметрами, вырастив его с нуля. За счет этого не требуется постоянный поиск… материала, скажем так, для производства новых особей.

— Хм, интересно, — усмехнулся Темный Лорд, не забывая бросать взгляды по сторонам, — Учитывая, что у вас на эти эксперименты ушло почти шесть лет и два миллиона галлеонов, хотелось бы увидеть конкретный результат.

Пока Том видел лишь громадное здание, обустроенное в лучших традициях магловской научной фантастики. Разве что, вместо компьютеров и электронных замков использовались их артефактные аналоги. Впрочем, учитывая, что для демонстрации результатов требовалось пройти через корпус этого НИИ, Риддл не спешил с выводами. К тому же, то и дело взгляд Темного Лорда подмечал мелькающие за стеклами громадных окон лаборатории, где находились многочисленные маги, занятые какими-то исследованиями. В одном из таких помещений они препарировали некое громадное существо с четырьмя руками, покрытое черноё чешуёй.

Спустившись на лифте, мужчины прошли по длинному коридору, серьёзно отличающемуся от остального комплекса. Лабораторная белизна и яркие светилиники сменились серым бетоном. Под потолком Том заметил пулеметные турели, к которым шли рельсы с лентами патронов… Пули в них светились от наполняющей их энергии — боевые артефакты. Дорогое удовольствие. Ко всему прочему, в нескольких местах коридора имелись сейчас открыте шлюзы. Поднятые створким имели толщину порядка двенадцати дюймов (прим.автора — 30 см примерно равны 11,81 дюйма). Сплав, из которого они были сделаны, тоже являлся далеко не простым металлом, как понял по его энергетическому фону Риддл. Некое детище алхимиков-металлургов.

Все эти меры безопасности наводили на мысли о том, что детище Августа настолько же далеко от миролюбия и безобидности, насколько проститутки далеки от целомудренния и самоуважения. Да и уровень контроля тех существ, что смог создать бывший невыразимец, учитывая окружающую обстановку, всё больше вызывал вопросы и сомнения в душе Тома.

— Вы будете довольны, мой Лорд, — улыбнулся Руквуд, приложив руку к алому шару-артефакту у очередных ворот в виде массвной створки.

Стоило сфере под ладонью Августа сменить цвет на зеленый, как проблесковые маяки под потолком замерцали желтым. Толстые стержни, фиксирующие створку, отъехали в ниши в стене, а затем она неторопливо поднялась вверх.

— Прошу, — продолжая улыбаться, произнёс ученый.

Покачав головой, Темный Лорд сделал шаг вперед и принялся осматриватться.

Маги оказались в громадном помещении. От его начала и до конца вдоль стен и по центру находились ряды высоких прозрачных емкостей литров так на двести каждая, внутри которых, погруженные в мутную жидкость зеленоватого, замерли в позе эмбриона детища Руквуда и его научной группы. Все они были очень похоже на то громадное существо, что Риддл увидел по пути в сие помещение — его препарировали маги в лаборатории.

— Как вы их назвали? — поинтересовался Том, подходя ближе.

Взгляд Темного Лорда прикипел к ближайшему существу. Высокая тварь с хорошо заметными даже через черную чешую мускулами, больше подходящими участникам конкурса «Мистер Олимпия». Шкура этих существ не скрывала ни литых бицепсов, ни характерных «кубиков» пресса. При этом «лишняя» пара конечностей у них не выглядела несуразной или недоразвитой и смотрелась вполне гармонично.

— Хавок, — ответил Август, даже не пытаясь скрыть гордости от плоденной работы.

Ученый сразу же оценил интерес своего господина и был доволен увиденной реакцией. Тем более, Темный Лорд действительно находился под впечатлением от увиденного. Массивные фигуры в громадных колбах внушали уважение и наводили на мысли о выдающихся боевых качествах хавоков. Оставалось понять насколько хороши творения Августа и его команды.

— Хотелось бы… увидеть в деле, хотя бы, одного из них, — обернулся к ученому Том, — Пока… Я действительно впечатлен, но необходима проверка их возможностей.

— Обернитесь, — усмехнулся Руквуд.

Развернувшись, Темный Лорд едва не уперся носом в антрацитово-черную чешую, а подняв взгляд увидел широкую морду с шестью глазами по три с каждой стороны от двух вертикальных прорезей, заменяющих этому существу нос. Во взгляде хавока были заметны как разум, так и ярость, кипящая внутри.

— Интересно, — произнёс Риддл, оглядывая детище Августа, — Что он может? И как вы его создали?

Хавок обладал не только двухметровым ростом, грудой мышц, покрытых прочной даже на вид чешуей, но и четырьмя трехпалыми руками. Пальцы на них заканчивались массивными, загнутыми как у рептилий, когтями. Ноги походили на нечто среднее между человеческими и тем, что присуще ящерицам. Во всяком случае, их вид наводил на мысли о том, что прыгать хавок может и высоко, и далеко. Как и бегать.

— Мы совместили гены людей и драконов, — усмехнулся ученый, подойдя к одному из пультов, расположенных между колбами, — Если конкретнее, использовался генетический материал венгерской хвостороги. Собственно, это и повлияло на количество конечностей и дало некоторую сопротивляемость сугубо энергетическим воздействиям… Подобное свойственно всем драконам, а венгерские хвостороги в этом плане настоящие рекордсмены.

Слушая Руквуда, Риддл обходил хавока по кругу, оценивая его внешний вид и прикидывая боевые возможности. На первый взгляд, существо выглядело идеальным бойцом ближнего боя. Развитая мускулатура говорила и физической силе и выносливости, а строение рук позволяло, пусть и с трудом, но использовать магловское огнестрельное оружие.

— А почему я его не ощущаю? — повернулся Темный Лорд к Руквуду.

— Мы имплантируем несколько артефактов ещё на стадии формирования эмбриона, — ответил ученый, — Управление частью из них доступно хавокам, а некоторые — только нам с пульта.

— Надеюсь… — мрачно начал Том, но ученый его перебил:

— Что вы? Основной блок управления будет хорошо защищен, а на операции предполагается брать их дистанционные модули.

— Отключите маскировку, — потребовал Темный Лорд.

— Конечно…

Спустя мгновение, Риддл увидел мощную плотную ауру и такую же сильную и концентрированную огненную энергетику, в которой проглядывались характерные для темных тварей элементы. На фоне всего этого отчетливо ощущались ненависть и жажда убивать. Астральное и ментальное тела оказались достаточно развитыми, но отличались как от человеческих, так и тех, что присущи драконам. В груди же хавока Том с удивлением увидел Внутренний Источник. Не самый сильный, но на уровне учеников четвертого-пятого курса Хогвартса.

— Он может питаться практически любой органикой, но мясо даст ему наибольшее количество питательных веществ, — вещал в это время Август, — Пули калибра 7.62×39 его не брали в принципе. 7.62×51 и 7.62×54 уже способны пробить чешую. Более серьёзные калибры мы не проверяли… Раны, оставленные пулями, при условии их удаления, зарастали за три-четыре часа… Раны от артефактых патронов аналогичного калибра — до десяти часов. Поражения тонких тел, ауры и коконов, каналов внутренних энергий, в обычных условиях, исчезалют в те же сроки. Если дать им в качестве еды плоть магических существ, то куда быстрее.

— Они способны к самостоятельному размножению? — поинтересовался Риддл, обдумывая увиденное.

«Руквуд — безумный гений, — понял Том, — Он сам не понял что сотворил. Новая раса. Не просто химеры, а целый вид. Да ещё и обладающий собственной магией и разумом, судя по ментальному телу и взгляду… Они опасны, но… Только если дать им возможность быстро размножаться и развить собственные школы магии, артефакторики, алхимии — создать свою цивилизацию, по сути.»

Оставалось прояснить вопросы, о которых сам Руквуд мог и не задумываться. Такое с гениальными учеными происходит постоянно. Том и за собой порой замечал, что ставя очередной эксперимент мог «увлечься». Что уж говорить про бывшего невыразимца, умудрившегося обмануть магическую эволюцию?

— Да, — кивнул Август, махнув рукой куда-то в глубину помещения, — В колбах есть как самцы, так и самки. Мы создавали их для проведения экспериментов.

— Они живородящие?

— Нет, — покачал головой ученый, — Размножение происходит почти так же, как у драконов и других рептилий. Самка способна отложить только три яйца за раз. Раз в два-три года. Раньше не в состоянии физиологически. Почему-то этот процесс сопряжен с большим риском для их здоровья. Причины мы пока не поняли.

— То есть, вы уже ставили эксперименты и проверяли результат, — хмыкнул Том, оценивающе глядя на хавока, стоящего перед ним, — И чем порадует второе поколение?

— У него полностью сохраняются все черты первого поколения, — ответил Руквуд, — Отличия минимальны. Развитие до взрослой особи происходит за год. Третье поколение — аналогично. Но… Мы не в состоянии их контролировать. Артефакты же не имплантированы. По этой причине у них так же нет возможности маскироваться.

— Вот как… — протянул том, глядя в глаза хавока, стоящего перед ним, — А какой срок жизни вы заложили в них?

— Мы… Не уверены, — вздохнул ученый.

— Что? — резко развернулся к нему Том, — Не уверены?

Руквуд откровенно замялся, не торопясь с ответом. По всей видимости, тема срока жизни его творений была если не опасной, то весьма скользкой.

— Из-за того, что оба вида, чей генетический материал был взят для создания хавоков, живут заметно дольше пятидесяти лет, мы можем только предполагать о длительности максимального срока жизни.

«Драконы живут веками, если дать им вырасти, — сразу же прикинул Риддл, — И чем они старше, тем умнее и сильнее. А у этого хавока разум виден вполне отчетливо… Как же ему интересно…»

— У него есть дар, — произнёс Тёмный Лорд, — Причем, довольно странный. Это тоже было вами заложено?

Основная масса волшебников не попадает в Хогвартс не только из-за стоимости обучения. Более восьмидесяти процентов одаренных попросту не в состоянии освоить учебную программу из-за своей слабости. Лишь годам к тридцати они дорастают до уровня учеников второго-третьего курса Хогвартса. На их фоне хавок выглядит более чем достойно.

— Эм… Не совсем, — покачал головой Руквуд, отведя взгляд, — Дар есть. И, действительно, не самый слабый. Подавляющая часть жителей Магической Британии может позавидовать. Но он очень специфичный. И мы не смогли понять почему… Возможно, всё дело в генах дракона…

— В чем особенность его силы? — перебил ученого Том.

— Хавоки способны управлять огнём. Любым. Как творить его за счёт своей силы, так и управлять любым природным пламенем. Никакая другая магия им не доступна.

— Это тоже неплохо, — усмехнулся Риддл, после чего повернулся обратился к хавоку, — Кивни, если ты меня понимаешь.

«Идеально, — подумал Том, наблюдая за творением бывшего невыразимца, — Если же их не просто контролировать, а именно приручить, то получится более чем достойная сила…»

— В этом нет необходимости, — произнёс Руквуд, — Мы используем аналог рабского комплекта и…

Подняв руку, Том заставил ученого замолчать, ожидая реакции хавока.

— Отключите контроль, — хмыкнул Риддл, — Я хочу с ним пообщаться.

— Это опасно, — возмутился Август, но замолчал, встретившись взглядом с Тёмным Лордом, — Конечно.

Подойдя к пульту управления, ученый отключил ограничения у хавока, с опаской глядя на своё творение, что провожало каждое движение Руквуда взглядом всех шести глаз. Затем существо повернуло голову к Тёмному Лорду и… кивнуло.

— Ты знаешь кто я? — спросил Том, глядя в глаза хавока.

— Дха-с, — последовал ответ, заставив Руквуда удивленно уставиться на собственное создание, — Вош-шак кхолдунов.

Громадная пасть, наполненная треугольными зубами, двигалась подобно человеческим губам, с явным трудом выговаривая слова.

— Ты готов служить мне?

— Што тхы дахшь всамен?

— Жизнь и свободу твоего народа, — подумав, произнёс Том.

— Прихазывай, — после паузы произнес хавок.

* * *

В очередной раз погрузившись в медитацию, я настроился на структуру собственной психики, намереваясь продолжить порядком опостылевший процесс восстановления личности. К счастью, базовая оборона сознания, после слияния со своим «Я», что было отгорожено и подавлено джедаями, уже создана и даже постепенно улучшается. Однако, сами по себе элементы личности и целые массивы памяти продолжают нуждаться в нормальном структурировании и частичной, а местами и полной, перестройке. Ко всему прочему, то и дело обнаруживаются самые разнообразные «подарочки». Часть из них появилась благодаря джедаям, а иные, что меня удивило, являлись уже здешним творчеством и относились к семейству Уизли. Благо, тот кто их делал специалистом не был, из-за чего эти «закладки» практически не влияли на процессы в разуме.

Однако, то и дело мне продолжали попадаться самые опасные сюрпризы — подарки от Вишейта. И если в первое время я легко их вычислял, тратя изрядный объём времени, сил и нервов на взлом защит, то теперь приходилось перепроверять вообще всю психику, поскольку очень многое из сделанного Императором было замаскировано под мои родные структуры, а иные его творения так и вовсе прятались в внутри настоящих элементов моего «Я».

Обнаружив очередной такой «гостинец», я уже собрался было приступить к изучению его защиты, как этот массив информации вдруг превратился в натуральный портал, куда меня затянуло.

— Что я вижу… Разлагающийся труп, имитирующий жизнь… — раздался знакомый голос.

Оглядевшись, я увидел зал совета Дантуинского Анклава. На диване, расположенном на месте кресел магистров, расслабленно сидел Император. На лице Вишейта читалось неприкрытое презрение.

— Спорное высказывание, — покачал я головой, — Особенно, от того, кто сам далеко не раз был мёртв и возвращался из Силы.

— Серьёзно? — усмехнулся Император, — Тогда, позволь спросить, а что ты сделал самостоятельно и осознанно, а не реагируя на внешние обстоятельства?

— Дай подумать, — демонстративно почесал я подбородок, — Изготовил и продал артефакты, приобрел Особняк, договорился с Джоанной, нанял «Гренадеров Честера»…

В ответ Вишейт рассмеялся хлопнув себя по колену.

— Раз уж ты считаешь иначе, то соизволь объясниться.

— У тебя прорезалась культура… Растешь Реван… Или гниешь, тут как посмотреть… Впрочем, — оскалился Император, — Ты прав. Разъяснить тебе причины моего смеха стоит… Видишь ли, ты ничего не сделал на основании своих желаний и устремлений. Ни разу ты не принял решение, которое бы стал реализовывать. Не составил ни одного плана, основанного на собственном видении своей судьбы. Всё совершенное тобой — реакция на внешние факторы.

— Ну-ка, — фыркнул я, заинтересованный словами своего тюремщика, — Подробности.

Несмотря на то, что Император являлся моим врагом, не признать его гениальности невозможно. Вишейт, как бы я к нему не относился, заслуживал уважение. Потому услышать его мнение тоже полезно. Как минимум, чтобы попытаться понять каковы цели Императора и чего он хочет добиться.

— Конечно, Реван, — оскалился Вишейт, — Давай начнём с артефактов и особняка… Они взаимосвязаны, поскольку стали следствием необходимости расширения жизненного пространства. А она возникла из-за того, что тебе попросту негде хранить книги, проводить эксперименты и тренироваться. То есть, это тоже ответная реакция на внешний фактор… Джоанна… Не будь её, ты бы не стал искать союзников. Во всяком случае, сразу. Сам факт договоренности с ней возник в результате внешнего фактора — вашей встречи и невозможности ликвидации одного из вас без последствий для другого… Ты ей выгоден как прикрытие, а она тебе — как советчик и боевая единица. Исчезновение одного из вас повлечет потери для другого.

— Допустим, — кивнул я, — Тут спорить бессмысленно. А наёмники?

— Аналогично, — усмехнулся Император, — Если бы не твоё предчувствие, то ты не стал бы искать способа обезопасить себя и своих родственников… То есть, это тоже реакция на внешний фактор.

— И что? — спросил я, усевшись на диван рядом с Вишейтом.

— А чем ты отличаешься от трупа, который сам не шевелится, но дергается если ударить его током? — улыбнулся Император, — Твои внешние факторы — разряды, которыми тебя бьют. Ты сам — разлагающийся труп. Никаких самостоятельных и осознанных действий. Даже мыслей нет. Только реакции. Ударили током, мышцы сократились, труп дернулся. Этакая имитация жизни… Печальное зрелище, откровенно говоря.

Увы, но Вишейт действительно прав. Я плыву по течению и лишь отвечаю на угрозы, а сам ничего не предпринимаю для того, чтобы изменить ситуацию. Дерьмовое положение, если быть честным. А, ведь, мне необходимо менять что тактику, что стратегию и начать навязывать своим противникам собственные правила «игры», принуждать действовать в рамках именно моих планов… Проблема в том, что этих самых планов попросту нет.

— Ого! Ты задумался! — оскалился Император.

— А что ты сделал с Грейнджер?

— Ничего сверх того, что обещал, — пожал плечами ситх, демонстративно оскалившись и осмотрев ногти на пальцах правой руки.

— Ты ничего не обещал, — напомнил я.

— Точно, — кивнул Император, — Как я мог забыть… Ладно, тогда слушай. Я стабилизировал её состояние, замедлил процесс Падения, установив его рамки и задав вектор, благодаря которому эта малолетка станет не психопаткой с биполярным расстройством, а более-менее здравомыслящей стервой, каковой и была бы… Правда, с массой комплексов неполноценности, зависимостями от всяких там… Авторитетов! — поднял указательный палей Вишейт, — Я же всё это убрал. Вымел всё лишнее.

Слова Императора не расходились с тем, что мне удалось понять в преобразующем ядре. Однако, это не означало, что нет второго, а то и третьего дна. Вишейт — древний ситх, неоднократно переходивший черту смерти и возвращавшийся обратно. Древнее существо, чья логика порой совершенно непонятна окружающим. Он собственноручно уничтожал созданные им самим государства, формируя на их руинах новые, если в какой-то момент приходил к выводу, что очередной социальный проект… неудачен.

— В чём подвох? И для чего это тебе?

— Мне интересно, — усмехнулся Император, — Считай это очередным экспериментом.

— Только не говори, что в нём подопытный — Грейнджер, — покачал я головой, — Ни за что в это не поверю.

— Конечно, нет. Подопытный в нём — ты, — хмыкнул Вишейт.

В этот момент меня вышвырнуло обратно в пространство собственной психики. Найденного раннее блока не было и найти его не удалось.

Собственно, данная беседа заставила меня задуматься над собственными действиями и планами, внося в них коррективы. Одной из них стали мои сокурсники — Дин и Симус, а вместе с ними и Гермиона. Следующим этапом были Криви и Робинс. Если уж я взялся формировать своё окружение, то необходимо делать это качественно и так, чтобы они соответствовали мне самому. А, заодно, ценили тот факт, что находятся рядом со мной. И не только за общение, но и ради силы и знаний. Причем, тех, что найти в Хогвартсе или среди книжных лавок Косого и Лютого переулков не выйдет.

«К тому же, в процессе воспитания и обучения можно куда лучше понять и проконтролировать подопечных, — подумал я, вспоминая свою жизнь среди джедаев, — Ведь, для передачи знаний требуется постоянное общение.»

Нет, Томас и Финниган постепенно менялись. Мне удалось найти к обоим мальчикам «ключики» и начать направлять их с помощью вечерних разговоров, обсуждений новостей из газет и слухов, осторожно убеждая в том, что именно моё видение мира, логика и мышления правильные. Всё это дополнялось различного рода логическими «ловушками», в которые мне удавалось загнать своих подопечных в процессе общения. Медленно, аккуратно, по капле, шаг за шагом, я формировал их мировоззрение, в котором являлся для обоих юнцов вожаком, лидером и авторитетом в одном лице.

Несколько хуже дела обстояли с Демельзой и Колином.

Во-первых, первокурсники лишь недавно попали в сферу моих интересов, из-за чего находились на самой ранней стадии обработки. Во-вторых, уровень контакта с ними, в виду разного расписания занятий, был заметно ниже. В-третьих, если Робинс и сама по себе являлась девочкой любознательной и тянулась к знаниям о магии, то с Криви всё было не столь однозначно. Мальчик, несмотря на моё вмешательство в его психику, всё ещё был достаточно пассивным в плане личного развития. Как и всем детям, ему часами изучать скучные пыльные тома из местной библиотеки банально скучно и не интересно. Даже понимание практической пользы от подобных вещей не могло замотивировать его и вынудить проявлять хоть какую-то прилежность в обучении. С занятиями за рамками школьного курса всё было ещё сложнее.

Если Демельза с радостью хваталась за подсказанные мною материалы, то Колин не слишком старался. Он мыслил категориями простецов. Ведь, для него куда привычнее попросту просиживать обычные уроки, кое-как делать домашнее задание, благо, родителей в замке нет и некому его проконтролировать… Он не осознавал, что фундамент личной силы закладывается именно в начале пути, в детские годы, а не когда-нибудь потом. Более того, Криви даже не пытался задуматься о жизни после Хогвартса. У него, как и у любого ребенка, в сознании было лишь «здесь и сейчас», а не «завтра и через десяток лет». Не понимал Колин и того, что среди магов важнейшую роль играют множество факторов, среди которых личная сила занимает далеко не последнее место. Даже в местном, откровенно нацистском обществе, могущественная личность имеет шанс добраться до вершины. Пускай этот путь будет невероятно сложным и трудным, но он вполне возможен… Если у конкретного человека есть сила, способная заткнуть рты его завистникам, а врагов заставить бояться. Именно личное могущество формирует значительную часть репутации и авторитета у британских магов, открывая многие двери и даруя возможности. Однако, не имея знаний, никакой силы одаренный не сможет обрести.

Эту неприятную истину Колин попросту не осознавал. Более того, мальчик даже не хотел понимать в какое именно общество он попал. Для него всё осталось как прежде — школа, уроки, домашние задания, учителя, а после… Это будет после.

Сумма всех этих факторов существенно осложняла процесс обработки Криви. Мальчик с большим трудом поддавался убеждению. Порой, чтобы заставить его задуматься и сделать некие выводы, мне приходилось использовать менталистику, а то и до банальных внушений опускаться. Этот факт изрядно раздражал и нервировал.

С Гермионой же ситуация была… спорной и сложной.

Девочка вела себя странно и никакими вмешательствами Вишейта этого не объяснишь. Она и до прошлого лета позволяла себе лишние действия, а после — тем более, окончательно «потеряв берега». От откровенной наглости его останавливала лишь угроза вновь оказаться одиночкой. В ином случае, Грейнджер, как мне думается, уже продемонстрировала бы и свой характер, и привитые её матерью взгляды. Пока это всё не опасно, но как могут сложиться обстоятельства в будущем — не ясно.

Удивительно, что она сдерживалась и ничего не вытворяла в адрес Демельзы, которая начала со мной общаться не менее тесно, чем та же Лаванда. Правда, определенные границы Робинс таки соблюдала, в отличии от той же Браун. Однако, даже это не мешало Гермионе провожать первокурсницу откровенно злыми взглядами.

Увы, но существовало сразу несколько причин держать её рядом.

Во-первых, репутация. То, как дети ставят себя в Хогвартсе, какой авторитет зарабатывают в этих стенах, обрастая связями и знакомствами, потом остается с ними на всю жизнь. А здесь — не социальная школа, где учатся слабосилки да бедняки. Из стен замка выходит верхушка среднего класса и правящая часть общества — потомственные и чистокровные волшебники, являющиеся фактическими хозяевами Британии, служащие Министерства, владельцы производств, ученые и финансисты.

С учетом этого фактора, просто так, беспричинно, отваживать Гермиону — продемонстрировать собственную ненадежность и непоследовательность. И тот факт, что она уже совершила ряд поступков, которые её не красят, ещё не дает возможности для прекращения отношений с ней без потерь с моей стороны. Происходило это всё в узком кругу и связано с вопросами, которые не стоит озвучивать для широкой общественности. Да и слишком хорошая осведомленность девочки может сыграть со мной злую шутку. Например, она может просто в качестве мести начать откровенно «сливать» информацию. А это уже опасно.

Во-вторых, кадры. Мне попросту не с кем больше работать. Как показала практика, в большинстве случаев, среди чистокровных уже существуют плотные постоянные связи, сформированные множеством поколений. Влезть в эту паутину интересов — крайне сложно и опасно. Пытаться же создать собственный «лагерь» среди детей чистокровных — пустая трата времени. Семейные интересы тут ставят выше личного мнения, а извечное правило республиканских корпораций «дело бизнеса есть бизнес, ничего личного» здесь возведено в Абсолют.

Оставался единственный вариант получения кадров — работа на перспективу. В этом плане те же Дин и Симус, подходят практически идеально, поскольку ещё в первые месяцы тесного общения признали меня лидером и следуют задаваемому курсу. Демельза, к слову, тоже следует этой же «политике партии». Во всяком случае, она недвусмысленно демонстрирует своё отношение что лично ко мне, что к моим друзьям и не спешит вести себя в том же русле, что Грейнджер. Правда, периодически приходится всю эту компанию «подбадривать», дабы не расслаблялись, но тут я делаю скидку на их возраст и окружающий нас социум.

С Гермионой же в этом плане сложнее.

Будучи старше на год, она искренне верит, что может всеми нами, включая меня самого, командовать. На это накладываются её воспитание, довольно состоятельная семья, сформировавшая привычку получать желаемое практически сразу и без особых затрат сил, а так же первоначально более высокий за счет разницы в возрасте потенциал, коим обладала Грейнджер относительно остальных учеников в потоке. Последний, между прочим, сформировал в ней некоторую самоуверенность.

Вишенкой на торте всех этих факторов стал пол Гермионы. С девушками, в любом их возрасте, всегда сложнее, чем с мужчинами. Совершенно иной взгляд на мир и своё место в нём, восприятие собственного положения в обществе и коллективе, чувство дозволенности некоторых вещей и поступков, другая логика и отличные от понятных мужчинам мотивы поступков, вносят свои нюансы и существенно осложняют понимание любой женщины. А в случае с Грейнджер всё щедро сдобрено магией и проистекающими из неё факторами, вроде чувства собственной исключительности.

Вмешательство Вишейта в разум Гермионы, если я правильно понял сформированную им структуру, не поменяло личность школьницы, а лишь обострило все её черты. Причем, как положительные, так и отрицательные. Оно же снесло любые моральные и социальные ограничения, внутренние запреты и табу, что имелись в её разуме. Из-за этого характер Грейнджер стал ещё тяжелее, а предсказать что именно она может сделать в следующий момент практически невозможно.

Если бы не риск потери лица среди учеников и жесточайший кадровый голод, помноженные на моё нежелание создавать своими руками себе ещё одного врага, то отправилась бы Гермиона бороздить коридоры замка одна. В лучшем для неё случае. В худшем — ещё летом в её дом нанесла бы визит Джоанна, которая, после рассказа о Грейнджер, и вовсе предложила использовать девочку в качестве материала для артефактов. На тот момент я сомневался, полагая, что смогу тем или иным образом привязать Гермиону к себе — знаниями или идеями. Однако, чем дальше, тем больше в этом сомнений.

Девочка требовательна окружающим, но сама готова переступить любую черту, если посчитает это выгодным. Она алчет знаний, но не желает расплачиваться за них действием или наоборот — бездействием, если того требует ситуация. Памятный разговор, во время которого мне удалось выдавить из неё обещание молчать, оказался единственной моей победой на ниве воспитания и прогибания под себя второкурсницы. После этого Гермиона предпочитала со мной один на один не оставаться.

В-третьих, пока не удастся решить вопрос трансформирующего ядра, внедренного в девочку Императором, оставлять её без присмотра и контроля будет опрометчивым шагом. Вполне возможно, что именно сам факт моего присутствия рядом с ней и не дает запуститься каким-то скрытым программам, несущим опасность именно мне или… Что?

Помнится, Император хотел получить путь в этот мир. Быть может, он предусмотрел и возможность «заразить» своей волей окружающих меня людей, превращая их в своих марионеток. Учитывая его силу и опыт, подобное тоже не стоит исключать.

К тому же, помня техники датомирских ведьм, что превращали трупы в своих слуг, я не торопился переходить к крайним мерам. Риск того, что смерть превратит Гермиону в нечто подобное, но обладающее прижизненными навыками, силой и знаниями девочки, а то и вовсе сделает её вместилищем чего-то более опасного, превышал любые допустимые нормы. Учитывая наличие в этой реальности вполне себе настоящей нежити, подобное развитие событий вполне вероятно.

Пока что, я решил повременить с реализацией предложенного вампиршей плана. Если до конца второго курса у меня не получится подмять Гермиону и заставить подчиняться, следуя моему курсу и соблюдая установленные мной границы, то Джоанна займется решением вопроса. Пока же оставалось продолжать уже начатую работу.

Во время нашего очередного занятия в выделенной для этого аудитории, Финниган едва ли не взвыл.

— Либо я что-то делаю не так, либо мне не хватает сил, — устало произнёс Симус, прекратив попытки выполнения Protego Totalum, — Год! Целый год не могу осилить этого проклятый щит!

— Не год, а пять месяцев, — поправил друга Дин, — Летние каникулы можно не считать. А конкретно за щиты мы взялись только в январе… Кстати, не только ты, и не только его. У меня пока тоже только обычный Protego получается, да и то через раз…

— Надо вам добавить нагрузок, — повернулся я к мальчикам, продолжая удерживать щит под напором заклинаний Гермионы.

Девочка пыталась прочувствовать сами заклятия и научиться их точному контролю — объёму вкладываемой силы и точности. Щит я поддерживал уже для своей тренировки в этом же вопросе. Protego Totalum требователен не только к силе, но и к концентрации и чувствительности одаренного. А управление уже созданным щитом — ещё тот мазохизм. Однако, это позволяет развить нужные навыки, благодаря чему с другими заклятиями процесс пойдет куда быстрее. К тому же, в одной из книг, приобретённых в лавке Макреда, обнаружился метод управления сим заклятием без палочки — с помощью левой руки. Собственно, как оказалось, его можно таким образом запитывать, освобождая палочку-концентратор для боевых заклинаний.

— Гарри? — напрягся Симус, с подозрением устаившись на меня.

— Что?

— В прошлый раз ты переборщил.

— Да? — демонстративно почелся я затылок, — Если ты в состоянии так думать, то наоборот — слишком мало нагрузил.

— Гарри!

Три недели назад, заметив, что Дин и Симус, хоть и став сильнее примерно на четверть, замедлились в своём развитии, я решил дать им упражнения из числа тех, что практикуются джедаями и ситхами — телекинез. Самый обычный для одаренных из моей прошлой жизни. Однако, в виду того, что мальчики без палочек-концентраторов ещё ничего не могли сделать и свою силу толком не контролировали, лишь начав делать первые шаги в этом направлении, для них простое упражнение, ежедневно выполняемое одаренными моей родной галактики, превратилось в настоящее испытание выдержки, силы воли и концентрации.

Для начала, им требовалось удерживать в воздухе один металлический шарик из числа тех, что я взял с собой в замок для упражнений и медитаций. Затем — два. И так по возрастающей.

В начале, Дин и Симус даже пытались возмущаться, заявляя, что это невозможно. Однако, стоило мне продемонстрировать управление двенадцатью шариками, выстраивающимися в буквы и двигающимися параллельно, как возражения прекратились. Упорства же им обоим добавила Гермиона, умудрившаяся освоиться с беспалочковым телекинезом за один вечер, а уже к концу первой недели манипулирующая, хоть и с трудом, пятью шариками. Позднее, застав Грейнджер за тренировкой в телекинезе, к ней присоединилась и Демельза, демонстрирующая удивительную для её возвраста целеустремленность. Во всяком случае, она не пыталась халтурить и действительно занималась по той схеме, что я для неё составил.

Однако, узрев как Гермиона манипулирует обычными металлическими шариками с помощью телекинеза, а не чар, Робинс вцепилась в это упражнение и принялась отрабатывать. Причем, в силу того, что она изначально имела неплохие способности, чувствительность первокурсницы к энергиям развилась довольно быстро, к началу октября. А уже в середине она была в состоянии использовать телекинез, хоть и довольно слабо.

Увы, но Колин такими успехами и упорством похвастаться не мог, чем меня серьёзно разочаровал. Как и своим нежеланием напрягаться ради подобных результатов. Даже возможное уважение со стороны других учеников не смогло замотивировать Криви.

Дин и Симус, подбадриваемые моими ехидными комментариями и успехали девочек, взялись за дело всерьёз и старались догнать и перегнать Гермиону и Демельзу, которые решили не останавливаться на достигнутом результате и таки подняли свою планку до десятка шариков у Грейнджер и семи у Робинс. Когда же троица моих сокурсников с гордостью продемонстрировали управление без палочек сразу двенадцатью «спортивными снарядами», а первокурсница девятью, я их расстроил, показав контроль над вдвое большим количеством предметов, включая парты и стулья.

В тот день Демельза меня серьёзно удивила. Она и прежде демонстрировала не только выдающиеся задатки в магии, но и острым ум. Однако, заданный девочкой вопрос заставил меня довольно усмехнуться.

— Гарри, — обратилась ко мне Робинс, когда все предметы вернулись на свои места, а Гермиона, Дин и Симус прекратили возмущаться, — Я так понимаю, что о подобных занятиях лучше молчать… Правильно?

— Всё верно, — кивнул я, — Ничего противозаконного мы не делаем, но это скорее козырь в рукаве на случай проблем.

— Хорошо, — кивнула Демельза, — От меня об этом никто не узнает.

Стоило ли говорить, что взгляд Гермионы оказался полон злости и разочарования? Впрочем, Робинс и без моих предупреждений не спешила хвастаться перед своими сокурсниками тем, чему научилась в нашей компании.

В этот раз мы занимались сами, хотя наших новых товаришей с первого курса смогли включить в список тех, кого МакГоннагалл допустила к самостоятельным тренировкам и даже внесла в число тех, кто может посещать облюбованную нами аудиторию. Правда, для этого пришлось долго уговаривать её, но зато у нас появилась возможность более плотно общаться с новыми членами нашего небольшого коллектива. Да ещё и без посторонних, что весьма важно.

Увы, но из-за разницы в расписаниях совместные занятия с постепенно влиявающимися в нашу компанию первокурсниками были не самым частным явлением.

— А что ты придумал на этот раз? — спросил Дин, — с подозрением глядя на меня.

— Ты умеешь злиться? — усмехнулся я.

— Любой умеет злиться, — нахмурился Томас.

— Да? Тогда, повтори!

С этими словами я ударил Молниями Силы сразу по всем десяти тренировочным манекенам, стоящим вдоль стены. Плотные фиолетовые жгуты мгновенно достигли своих целей, укутывая их своими светящимися ветвями, словно в коконы, и оставляя после себя черные подпалины. Воздух стал пахнуть озоном, а энергетика в помещении резко изменилась, потяжелев и обретя плотность. Мне даже показалось, что тени в углах стали немного гуще.

Несколько секунд в кабинете царила тишина. Мальчики удивленно переводили взгляд с меня на тренировочные манекеты, а Гермиона, поднеся к лицу свою палочку проводник, мрачно изучала её, не торопясь комментировать мои действия. Впрочем, даже несмотря на успехи в окклюменции, от неё исходило любопытство.

Первым в себя ришел Финниган.

— Эм… Гарри, если ты так… злишься, то что происходит, когда ты в бешенстве? — нарушил молчание Симус, подойдя к одному из манекенов.

— Научишься — узнаешь, — хмыкнул я, — Или боишься?

— Кхм… Так. В чем подвох? — посмотрел мне в глаза Финниган.

— Вот в чем, — вздохнул я, — Садитесь. Будем учиться всерьёз.

Собственно, с этого дня мальчики тоже начали изучать окклюменцию, плавно переходя к некоторым техникам, которые я помнил из прошлой жизни, что и в этом мире оказались рабочими. Основной упор было решено сделать на физическом развитии, ускорении, укреплении тела, щитах и молниях. В сочетании друг с другом, этот набор навыков давал моим друзьям шанс выпутаться из возможных неприятностей с минимальными потерями. То есть, вовремя сбежать, умудрившись нанести неожиданный удар. Развившийся за прошедшие месяцы активных тренировок резерв моих друзей и будущих соратников уже позволял приступить к серьёзным тренировкам без риска перегорания и повреждения тонких тел, ауры, энергетики и Внутреннего Источника.

Первые результаты, как и ожидалось, продемонстрировала Гермиона. Будучи старше на год, она обладала несколько бОльшей личной силой, а запущенные в ней Вишейтом процессы облегчили выработку нужных навыков. Уж злости и гнева в ней теперь хватало на пятерых и оставалось лишь научить её правильно направлять и контролировать эти чувства, дабы они не взяли верх над разумом.

Дин и Симус, будучи по своей сути и в силу возраста, достаточно добродушными личностями, больше недели только учились выработке и направлению нужных эмоций. Зато когда им это удалось, дело не просто сдвинулось с мертвой точки, а рвануло со скоростью спидер-байка.

К моему удивлению, Демельза, что позднее получила те же наставления, умудрилась обойти что Томаса, что Финнигана в скорости освоения достаточно опасной и требовательной техники. Не на много — на сутки.

После этого наши тренировки стали значительно более тяжелыми, изнуряющими как морально, так и физически. Увы, но мы так и ограничивались работой с манекенами. Устраивать спарринги, применяя действительно серьёзные заклятия — слишком большой риск. Особенно это касалось Молний Силы. Эта техника поражала не только физическое тело жертвы, но и его духовные составляющие. Подобные вещи легко могут отправить в могилу и взрослого мага, пусть и не сразу.

Касаемо Запретной Секциии, я понял почему никакой реакции ни со стороны мадам Пинс, ни со стороны администрации школы так и не последовало. Это был самый обычный архив. Да ещё пребьывающий не в самом лучше состоянии.

Вообще, когда библиотекарь увидела подписанные разрешения, которые мы ей принесли, её поведение уже показалось мне странным, учитывая те слухи, что курсировали среди второкурсников. Однако же, реальность оказалась весьма прозаичной.

Мадам Пинс, прежде чем оставить нас одних, провела экскурсию, рассказывая о закрытой части библиотеки. Как выяснилось, это действительно архив, состоящий и нескольких секторов.

Первый содержал в себе учебную литературу. Основная её часть относилась к тем предметам, что не входили в школьную программу, но изучались студентами самостоятельно и потом, на основании заранее поданного заявления в отдел образования Министерства, сдавались в числе выпускных экзаменов. Куда меньший объём книг касался материалов, что раньше преподавались в Хогвартсе, но по тем или иным причинам оказались упразднены.

Так, например, курс ритуалистики, который ещё в начале века изучался студентами с пятого по седьмой курсы, уже в тысяча девятьсот пятьдесят шестом году, решением Визенгамота, сделали академическим предметом, который теперь преподают в высших учебных заведениях.

Другие направления отмерли сами, морально устарев. К ним можно отнести осадную архитектуру. После принятия международного декрета о секретности, начался процесс постепенного снижения потребности магов в специалистах подобного плана. А к началу двадцатого века военные архитекторы и вовсе исчезли, поскольку строительство крепостей стало бессмысленным и себя не окупало.

На смену высоким каменным стенам и многочисленным дружинам пришли различные щиты и маскировки, земляные валы и окопы, а численность личных дружин у чистокровных стала падать. Им на смену пришли наёмные отряды, готовые браться за выполнение разовых контрактов, а не постоянно тратить далеко не бездонные бюджеты магической знати. Быстрый отказ от участия в маггловской политике и военных конфликтах похоронил и это направление магии, заодно окончательно сделав историей сам факт существования личных боевых подразделений чистокровных. Постепенно древние семьи трансформировались, адаптируясь под новые условия неожиданно быстро меняющегося мира.

Две мировые войны, авианалёты и появившиеся у простецов ракетные вооружения и дальнобойная артиллерия так и вовсе заставили всерьёз заняться вопросом магических средств защиты воздушного пространства, что совершенно не вязалось с древней школой строительства и обороны крепостей.

Сумма этих факторов в начале превратила столь занятный и достаточно сложный предмет в факультатив, к пятидесятым от него остался лишь раздел в рамках Истории Магии, а уже к началу восьмидесятых даже он превратился в пару параграфов в курсе ЗоТИ. Из-за этого практически все материалы по данному вопросу были помещены в архив Хогвартса.

Второй сектор Запретной Секции содержал в себе материалы проектных и выпускных работ студентов школы за прошлые годы. Как оказалось, уже с третьего курса ученики, выбрав свои дополнительные предметы, обязаны ежегодно, помимо итоговых экзаменов, сдавать ещё и индивидуальные или групповые проекты по своим направлениям. Допускается и ведение долгосрочных работ, переходящих с одного курса на другой, но к таковым требования куда выше и если к моменту начала выпускных экзаменов подобные проекты будут нежизнеспособны, то у незадачливого студента возникнут серьёзнейшие проблемы.

Ученикам, получившим допуск в Запретную секцию, разрешается всем этим пользоваться, указывая источник информации и её авторство. А для исключения плагиата, все сдаваемые проектные и курсовые работы проверяются представителями министерской комиссии.

Собственно, третьим сектором Запретной секции являлись совсем уж устаревшие книги, методические пособия и детища студентов и выпускников. Большинству из них было более полувека. При этом, раз в десять лет представители отдела образования присылают своих специалистов, которые часть этого архива попросту утилизируют, а часть переводят а библиотеки Министерства.

Естественно, что выносить в общий зал владений мадам Пинс здешние материалы попросту нельзя, дабы не устроить путаницы и не потерять здешние книги. Правда, мало у кого в этом возникает нужда. Если же подобное и случается, то учащиеся предпочитают изучать нужные материалы самостоятельно и на месте, дабы не было необходимости плестись обратно с городой папок-скоросшивателей. Потому в Запретной Секции имеется свой читальный зал, а основную работу здесь выполняет ассистент библиотекаря — Джессика Паркер, студента Когтеврана с шестого курса.

Закончила свою экскурсию мадам Пинс классическим напутствием:

— С книгами, молодые люди обращайтесь аккуратно и не выносите за пределы Запретной Секции. Это, само по себе, не нарушение, но в случае потери книг вам придется возместить их стоимости и оплатить весьма солидный штраф.

— А почему тогда — Запретная Секция? — с обидой в голосе спросила неизвестного кого Гермиона, — Тут же нет ничего противозаконного!

— Раньше тут был архив документов по энергетическим структурам Хогвартса и его защитным артефактам, — произнесла Джессика, что наблюдала за нами не скрывая веселья, — Так и что вы тут искать собрались? Древнюю Тёмную Магию? — перейдя на шепот спросила студентка.

— А есть? — так же шепотом поинтересовался я.

— Не находила, — развела руками девушка, уже не скрывая своего веселья.

— Тогда давай начнём с изучения имеющихся тут… направлений, — подумав, решил я, — И да, меня слова мадам Пинс по поводу ритуалистики заинтересовали. И военной архитектуры.

Фыркнув, Паркер пошла к своему столу:

— Какие-то вы скучные… Даже не возмущаетесь тому, как вас школьная администрация обманула.

— Зато есть на чьи достоинства посмотреть, — пожал я плечами, идя следом за девушкой.

Джессика дернулась и резко обернулась, уставившись на меня.

— И это говорит мне второкурсник?

— А что? Не похож?

Покачав головой, девушка демонстративно прижала ко лбу ладонь:

— Кажется, у меня начались проблемы.

* * *

Ковыряя вилкой содержимое тарелки, Том обдумывал ситуацию в которой оказался.

Осколок души Тёмного Лорда, захватив тело Джинни Уизли, изначально предполагал, что у него будут проблемы в Хогвартсе. Всё же, оказаться в шкуре Предателя Крови, да ещё и на первом курсе среди чистокровных — то ещё «удовольствие». Студенты всех факультетов, не зависимо от возраста, воротят нос, устроив откровенный бойкот. Учебная программа серьёзнейшим образом отличается от имевшей место полвека назад, из-за чего приходится тратить время на изучение нового материала, дабы не выделяться ещё и низкой успеваемостью.

Нет, можно было бы плюнуть на этот вопрос и направить все силы на поиск жертвы, соотвествующей необходимым для успешного ритуала критериям, но тут возникли сразу несколько проблем, из-за которых это невозможно и крайне опасно.

Во-первых, подходящие на роль вместилища студенты ходят в защитных артефактах. Текущие же силы Тома попросту не позволяют пробить щиты, создаваемые ими, на голой силе. А взломать — не реальное дело. Алгоритмы работы нынешних артефактов сильно отличаются от всего того, что смог узнать Риддл за свои пять курсов учебы в Хогвартсе. А новоприобретенные знания, полученные, видимо, в период между смертью и возрождением Истока, пестрят пробелами, обрывочны и не позволяют действовать агрессивно.

Во-вторых, после творчества братьев Уизли, за самой Джинни пристально наблюдают, ожидая проблем в лучших традициях её семьи. Этот фактор ещё больше усугубляет ситуацию, лишая возможности даже просто подслушать чьи-то разговоры. При попытке оказаться поблизости от других учеников, дети предпочитают уйти или демонстративно выставляют щиты, а те кто не может — использует артефакты, переводя их в боевой режим. Немногочисленные магглорожденные, хоть и не могут делать того же, но стараются держаться рядом с полукровками и потомственными. Просто для того, чтобы не остаться в изоляции.

А, ведь, имелись ещё разговоры. Кое-что Том таки смог узнать, использовав пусть и устаревшие, но действенные заклятия для усиления слуха. Собственно, выходило, что Джинни Уизли считают ещё более безумной, чем семейство Лавгудов. Во всяком случае, Луна, как выяснилось, действительно отличается изрядной эксцентричностью и достаточно серьёзными странностями в помедении, коих сам Том во время памятного разговора в купе поезда не успел заметить.

В-третьих, теперь замок напичкан следящими артефактами, а домовики, скрываясь под мороками, патрулируют коридоры. Том отчетливо помнил, что во времена его учебы на первом курсе подобного в Хогвартсе не было. Что могло послужить причиной столь сильных перемен можно было гадать долго, но сей занимательный процесс в планы Риддла не входил.

Ему требовалось новое тело. Мужское. Чистокровного или полукровки, если уж совсем прижмет. Однако, единственным, кто не имел защитных артефактов, оказался магглорожденный первокурсник Колин Криви. Не самый удачный вариант, если быть откровенным.

Ленивый, не отличающийся ни умом, ни сообразительностью первокурсник вызывал едва ли не скрежет зубов у Поттера, пытающегося привить ему любовь к знаниям и понимание того общества, куда попал этот маглорожденный… Не безуспешно, надо сказать, но… На фоне остальных товарищей странного второкурсника, Криви смотрелся откровенны блекло. Та же Робинс, на что первокурсница и воспитана маглами, но прогрессировала на глазах. Правда, она, как и постоянные дружки Поттера, признала этого Гарри своим вожаком. Во всяком случае, бесприкословно выполняла его «рекомендации», из-за чего практически поселилась в библиотеке и выделенной для тренировок этой странной компании аудитории. Да и в остальное время предпочиала по возможности держаться рядом с этой странной компанией.

Впрочем, даже Криви смотрится всяко лучше малолетней Предательницы Крови, с которой никто из студентов даже разговаривать не желает и при чьём появлении сразу же утихают разговоры. Хорошо, что и руки марать не хотят, иначе бы крестажу пришлось ещё тяжелее.

Пытаться захватить кого-то из чистоковных Том даже не думал.

Полвека назад этот контингент был в состоянии ещё обучаясь на первом курсе «обрадовать» обидчика изрядным набором боевых заклинаний и проклятий, поскольку данных детишек подобным вещам учили лет с девяти-десяти… И это было тогда, в сороковые. Сейчас же «юные цветы жизни» и вовсе похожи на мелких хищников, что всегда готовы к появлению врага и ни на секунду не расстаются с защитными артефактами. К тому же, большинство студентов из подобных семей передвигается по замку исключительно в компании своих товарищей, как и было полвека назад — многовековые связи накладывают свой отпечаток на круг общения детей и к моменту поступления в Хогвартс они уже имеют сформировавшиеся коллективы с выстроенными взаимоотношениями, что крайне редко меняются.

Исходя из своих текущих возможностей, осколок души Тёмного Лорда начал рассматривать другие варианты — менее перспективные в социуме, но более доступные при его текущих возможностях.

Невольно взгляд Тома устремился на четвёрку студентов второго курса Гриффиндора. Поттер, Грейнджер, Финниган и Томас. Более чем странная компания, к которой уже подтянулись Криви и Робинс, а постоянно ошивающаяся рядом Лаванда Браун так и норовила стать ещё одним членом «клуба библиотечных боевиков», как и о них говорят на факультете. После уроков искомые ученики оккупируют вотчину мадам Пинс, а затем, выполнив домашние работы, отправляются в неожиданно выделенную им для самостоятельных занятий аудиторию, где проводят своё время почти до отбоя. И так — шесть дней в неделю. В воскресенье эта четверка позволяет себе отдых… Если это можно так назвать.

Поттер в этот «выходной» начинал попросту «окучивать» товарищей по факультету, как делал в первые годы своей учебы Том. Наблюдая за второкурсником, Риддл видел самого себя со стороны. Точно также он когда-то «наводил мосты» со студентами Слизерина и Когтеврана, а потом и Пуффендуя.

Сравнивая себя и Поттера, Риддл находил всё больше параллелей и схожих черт. Впрочем, один момент заставлял осколок души Тёмного Лорда испытывать гордость. Придя на первый курс, Том на голову превосходил по личной силе даже выпускников седьмого курса. Поттер же, участь в Хогвартсе уже второй год, значительно слабее и по данному показателю стоит на одном уровне с шестикурсниками. Впрочем, эту гордость затмевает другой фактор.

Контроль.

Поттер обладает невероятным для его возраста контролем собственной силы. Немногочисленные слухи, что удалось за полтора месяца собрать Риддлу, попросту подслушав разговоры студентов, говорили о более чем выдающемся, едва ли не ювелирном, управлении собственными заклинаниями и невероятном для такого возраста навыке дозирования закладываемых в чары ресурсов. Подобные возможности крайне редко свойственны ученикам не только младших курсов. Да и среди выпускников далеко не норма. Как правило, столь серьёзные навыки вырабатываются десятками лет активной практики в достаточно тяжелых направлениях магии.

К этому стоит добавить целый список защитных артефактов, с которыми мальчик не расстается в принципе, а так же изрядное количество иных странностей. Не по-детски правильную речь, несвойственное двенадцатилетним мальчиком непрошибаемое спокойствие и холодный цепкий взгляд. Такое Тому доводилось видеть на улицах Лондона у вернувшихся с полей Второй Мировой Войны ветеранов. Они смотрели на улицы родного города так, словно бы постоянно ждали если не авианалета или артиллерийского удара, то появления вражеских патрулей, готовые в любой момент вступить в бой.

Впрочем, имелось одно важное отличие. Те отставники испытывали страх, навсегда поселившийся в их глазах и душах. Поттер же смотрел на окружающий мир с холодным равнодушием. Не фатализмом и принятием своей смерти. Нет. Странный второкурсник будто бы понимал, что в состоянии справиться с потенциальной угрозой и потому был готов к её появлению, но не видел смысла беспокоиться, попросту контролируя пространство вокруг себя.

Глядя в его глаза с помощью захваченного тела юной Уизли, крестаж начинал беспокоиться. Когда-то ему довелось увидеть состав, с которого спускали танки. Эти грозные машины, издавая лязг гусениц и ревя двигателями, казались тогда Тому непобедимыми монстрами. Настоящими хозяевами полей войны. Богами механизмов, что способны сокрушить кого угодно. От них буквально разило холодной, лишенной чувств и эмоций, опасностью.

Поттер, походил на них этим. Его странное спокойствие вызывало ассоциации с теми танками. Разве что имелся нюанс.

От темной силы второкурсника несло чем-то агрессивным, обжигающе горячим и злым. Будто бы речь шла о раскаленном металле, который заливают в глотку пленника озверевшие палачи. Столь странное впечатление совершенно не вязалось с тем, какой была привычная Тому Тьма. Среди слизеринцев всегда хватало потомственных темных. И их сила была совершенно другой. Тягучей, тяжелой, давящей… Но не обжигающей своей яростью.

От чего-то, связываться с Поттером не хотелось совершенно. Чутьё выходца с лондонского дна, почти звериное по своей сути, настоятельно рекомендовало держаться от этого второкурсника как можно дальше.

Симус и Дин были в разы слабее и делили третье по уровню личной силы место в этой странной четверке. Однако, как и их вожак, мальчики быстро прогрессировали. Несмотря на отсутствие средств защиты разума, они уже к концу сентября обзавелись базовыми оккулюментными щитами, которые постепенно дорабатывали. Из-за этого считывать их память уже не получалось, как прежде. А ломать защиты — выдать себя, чего Тому делать не хотелось совершенно. Особенно, в свете того, что ему удалось узнать из их памяти по поводу «дополнительных занятий» и самой жизни Поттера, оказавшегося ещё более странным и опасным, чем он выглядел со стороны.

Увы, но эта парочка уже к концу сентября щеголяла с достаточно сложными защитными артефактами в виде браслетов и колец. К тому же, Дин и Симус никуда не ходят по одному. У Риддла даже начали появляться сомнения в том, как они посещают уборную.

Оставалась Грейнджер. Эта второкурсница сильнее Робинс, Финнигана и Томаса, но уступает Поттеру. Артефактов у неё не меньше, чем у её друзей, а окклюментные щиты куда сложнее, тех, что успели сделать Дин и Симус. Однако, имеется важнейший момент, заставляющий всерьёз задуматься на её счет. Гермиона далеко не такая компанейская особа и порой гуляет по замку в гордом одиночестве. Причем, происходит это именно по воскресеньям.

Если бы не её сила и артефакты…

Среди первокурсников, если говорить о более-менее подходящих в качестве жертвы личностях, выделялась Робинс. Эта рыжая девочка быстро прогрессировала, имела неплохой дар и врожденную связь с Тьмой и Пламенем. Однако, уже к концу сентября и у неё появились защитные артефакты, а вне занятий она стала проводить время с компанией Поттера. Сей неприятный факт выводил Демельзу из числа возможных жертв.

Итог для обретшего разум темного артефакта был неутешительным.

Фактически можно было ставить крест на возможности захвата Робинс для смены носителя. Тем более, что артефакты у неё оказались не такими уж простыми. Кто-то прислал первокурснице довольно качественные средства личной защиты и обороны разума. От Авады не защитят, конечно, но смогут принять на себя первый удар наиболее распространёнными заклятиями.

«Значит, возвращаемся к первоначальному плану, — устало подумал Риддл, — Иначе так можно дождаться старости этого тела…»

Нет, имелся ещё один вариант, который осколок души Темного Лорда не сбрасывал со счетов.

Невилл Лонгботтом.

Ещё один одиночка на факультете Гриффиндор. И столь же странный, как и Поттер.

Помимо мощнейших окклюментных щитов, этот мальчик практически ни с кем не общался, находясь в добровольной изоляции. При этом он казался каким-то неуверенным, демонстрируя странную, неожиданную для него, слабость на уроках. Взрывы на предмете Слагхорна, постоянные ошибки у МакГоннагалл и Дожа, молчаливость и откровенный страх у Локхарта, хоть тот и сам не слишком требователен к студентам и больше внимания уделяет своим побасенкам…

Однако, стоило взглянуть на энергетику Лонгботтома, как у Тома появлялось острое желание прирезать его без каких-то ритуалов и сложностей. Невилл обладал силой, что присуща магам крови и химерологам Розье, а уж никак не потомственным мастерам боевого друидизма, коими являлись предки мальчика, которых полвека назад видел Том. Да и взгляд Лонгботтома вызывал удивление и оторопь. Так смотрят на мир матерые душегубы, а не второкурсники, даже если они выросли на улице.

Всё это крестаж смог понять наблюдая за учениками факультета из угла гостиной и разгуливая по коридорам Хоргвартса. Добиться хоть какого-то общения с нынешними детьми у него не удалось. Фамилия Уизли была практически приговором для его попыток наладить контакт.

Собственно, именно тотальная изоляция и откровенное одиночество помогли Тому внимательно изучить окружающих, пусть и лишь внешшне да прислушываясь к обрывкам чужих разговоров. Но даже это знание позволило вовремя сделать правильные выводы, избежав глупостей и фатальных ошибок.

«Ну и детки пошли, — горько подумал осколок души Тёмного Лорда, — Куда ни глянь — одно зверьё. Даже в жертву не принесёшь…»