Вик Разрушитель 10

Глава 5

1

Сергей Степанович Адамчик, журналист общественной газеты «Искры Москвы» в хорошем настроении выкатился колобком из подъезда высотного дома, вдохнул полной грудью морозный воздух. Чуть пританцовывая на ступеньках лестницы, бодро спустился вниз и задрал голову вверх, придерживая шапку, чтобы та ненароком не слетела с гладкого черепа. Адамчику хотелось посмотреть, не стоит ли у окна его дама сердца, Ульяна свет Евгеньевна, чудесная и пылкая фея любви, с которой он «крутил роман всей жизни» уже полгода. Увы, никто ему не махал с высоты восьмого этажа. Сонная подруга проводила господина журналиста, чмокнула его в щеку и захлопнула дверь.

Адамчик представил, как девушка шлёпает тапками с пушистыми помпонами через гостиную в спальню, падает на кровать и закутывается в одеяло, подобно окукливающейся гусенице, и усмехнулся. В конце концов они оба взрослые люди, каких-либо обязательств друг перед другом не давали, на что сердиться? На чужие привычки?

Под ногами захрустел свежий снежок, выпавший ночью. Журналист пересёк детскую площадку и направился к стоянке, где ночевал его «Сенатор» небесного цвета, любимого Сергеем Степановичем. Как хорошо, что он вчера приехал к Ульяне чуть пораньше и сумел найти местечко для своего автомобиля. А то бы пришлось парковаться в соседнем дворе.

Сейчас несколько мест уже пустовало. Большинство жильцов рано уходят на работу, поэтому Адамчик и не торопился на службу, чтобы спокойно выехать, не привлекая к себе внимание. И застыл на месте, ещё не понимая, что его насторожило.

Засыпанный снежком «Сенатор» накренился на правый бок, и как побитая собачонка, глядел на хозяина грустными глазами-фарами.

— Кто? — просипел журналист, почувствовал, как его горло сжали спазмы. А иначе бы заорал на всю улицу.

Оба правых колеса были не просто пробиты, а беспощадно изрезаны, будто их кромсал огромным тесаком какой-то автомобильный маньяк. У Адамчика затряслись руки. Он стал ходить вокруг «Сенатора», разглядывая следы, которые заметно выделялись на снежном покрове. Значит, вредитель занимался своим делом уже глубокой ночью, когда снег перестал идти. И совершенно не беспокоился, что кто-то эти следы увидит. Но почему не сработала сигнализация?

Выплёвывая изо рта ругательства, Адамчик вытащил телефон и сделал несколько снимков. Он прекрасно понимал, что ублюдка, испортившего машину, полиция вряд ли разыщет, если только у кого-то из жильцов ближайших домов в окнах не стоят регистраторы. Авось на чьих-то и обнаружится таинственный диверсант.

Журналист нашёл номер главного редактора и нажал на «вызов».

— Аркадий Николаевич, это Адамчик, — услышав недовольный голос главного редактора, представился сотрудник «Искр». Звонок шёл на стационарный телефон с определителем номера, но вряд ли господин Курилкин заморачивался запоминанием каждого из них.

— Вы где пропадаете, Сергей Степанович? — недовольство главреда усилилось. — Рабочий день уже как два часа назад начался.

«Кажется, у него плохое настроение», мелькнула мысль у Адамчика.

— Я очень сожалею, что сейчас не нахожусь в редакции, — как ни парадоксально, утреннее происшествие с машиной стало великолепным алиби для старшего сотрудника газеты. — Но у меня горе…

— Что случилось? — главред мгновенно поменял тональность в голосе. Заволновался.

— Какая-то тварь порезала мне колёса на машине, — чуть ли не всхлипнул Адамчик, расхаживая вокруг «Сенатора». — Нужно их менять, но на это нужно время.

— И вы за два часа не смогли исправить проблему? — засочился ехидством Курилкин.

— Но у меня нет запасных колёс в машине! — возмутился Адамчик. — И вообще, я никогда не занимаюсь ремонтом. Для этого есть автомастерские.

— Ну так вызовите передвижную станцию! — главред засопел от злости. — Вы, Сергей Степанович, в последнее время стали невероятно вальяжным. Не поймали звезду, случаем, после публикации статьи об Арабелле Стингрей?

— Как можно? — возмутился мужчина, застыв на месте, но в душе согласился со словами Аркадия Николаевича. Разве не так? Какой шум поднялся в Америке после публикации статьи, любо-дорого послушать! — Я никогда не стремился к славе, но если она приходит, надо с достоинством принять её.

— Так, Сергей Степанович! Я даю вам час, чтобы вы разобрались с проблемой и приехали в редакцию! У меня к вам есть разговор. Неотложный и срочный!

Адамчик чертыхнулся, когда услышал характерный щелчок сброса вызова и тишину. Вытащив из кармана брелок с ключами, он нажал на кнопку сигнализации и удивлённо вытаращился на машину. Не послышалось привычного весёлого писка, фары не мигнули. По телу мгновенно пронёсся ледяной ураган. Рука опять задрожала, когда журналист схватил ручку двери. Раздался щелчок — и она спокойно открылась. Мужчина застонал от злости. Мало того, что колёса искромсали, так ещё и в салон проникли!

Он, едва не плача, сел за руль, закрыл дверь и стал внимательно оглядываться по сторонам, пытаясь понять, какие сюрпризы ещё оставил грабитель. Разумная мысль, почему машину не угнали, а просто покалечили, билась на периферии сознания, задавленная эмоциями и злостью. Стоило бы успокоиться и проанализировать ситуацию, но Адамчик первым делом решил позвонить в передвижную автомастерскую, номер которой у него был забит в память телефона. Он уже не раз обращался к этим шустрым ребятам, поэтому был уверен в их профессионализме и быстроте исполнения работы.

Поговорив с диспетчером и описав проблему, Адамчик всё же успокоился. Кроме искромсанных колёс грабитель ничего больше не поломал. Салон чистый, дорогие чехлы на сиденьях не порезаны, приборная доска не разбита.

Помощь прибыла через полчаса. За это время журналист выкурил две сигареты, ответил на многочисленные вопросы сочувствующих автолюбителей, в глазах которых читалось облегчение, что не их тачки подверглись нападению. Молодые парни в синих комбинезонах с красовавшимся на них логотипом их автомастерской шустро поменяли колёса, взяли деньги, оставив взамен квитанцию об оплате, и умчались.

Успокоившись, Адамчик поехал на работу. Истинно говорят: неприятности табуном ходят. В районе Павелецкого парка его остановил дорожный полицейский, взмахом жезла заставив приткнуться к обочине.

— Старший сержант Лущенко, — представился коренастый и даже чуточку вальяжный постовой, когда журналист с раздражением опустил окошко и уставился на новое препятствие по пути в редакцию. — Предъявите водительское удостоверение, техпаспорт, положите руки на руль.

Вполне стандартная процедура проверки документов, но сейчас Адамчик был взвинчен из-за непредвиденной ситуации.

— В чём дело, господин полицейский? — решил выяснить он. — Я тороплюсь на важную встречу.

— Вы превысили скорость, господин Адамчик, — сканируя карточку водителя специальным прибором с экранчиком проговорил старший сержант. — Вместо положенных шестидесяти километров в час ехали под восемьдесят.

— Что за чушь? — накаляясь, воскликнул мужчина, нервно постукивая пальцами по рулю. — Я держал ту скорость, которая указана на знаке!

— Вы желаете поспорить с прибором? — полицейский небрежно кивнул в сторону сине-белой «Веги», на капоте которой стояла небольшая чёрная коробка с раструбом, направленным по ходу движения.

— Безобразие! — журналист сразу же сдулся. Конечно, оспорить штраф, который ему сейчас обязательно выпишут, можно. Только придётся выложить круглую сумму, чтобы снять показания со скоростемера и уже с ними идти в суд по административным спорам. Лучше смириться и заплатить. Дешевле выйдет. День, обещавший только приятные моменты, был окончательно испорчен. Что ждёт его в редакции? Журналист подозревал — ничего хорошего.

— Оставайтесь на месте, Сергей Степанович, — предупредил полицейский и ушёл с документами в свою машину.

Опять зазвонил телефон. Чертыхнувшись, Адамчик закрыл окно и прислонил к уху телефон.

— Господин Адамчик! — загремел голос Курилкина. — Это уже ни в какие ворота не лезет! Вы определённо нарываетесь на штрафные санкции! Думаете, ваше поведение так и останется безнаказанным?

— Меня остановила полиция за превышение скорости, — понимая, что его оправдание выглядит жалко, журналист тем не менее вынужден был ответить именно так.

Главред ничего не сказал и отключился. Адамчик выругался и шарахнул ладонями по рулю. Что-то было не так. Когда одна неприятность наслаивается на другую, нужно успокоиться и проанализировать, а не прослеживается ли в них закономерность? Или дьявол шутит таким образом, чтобы жизнь мёдом не казалась? Не любит, чтобы люди постоянно довольными были?

Через десять минут старший сержант вернулся к «Сенатору». Журналисту снова пришлось опускать окно, чтобы расписаться в двух экземплярах составленного протокола, один из которых остался у него. Потом забрал документы и мысленно пожелал сержанту геморрой на ровном месте.

В редакцию Адамчик входил, когда на больших часах в вестибюле маленькая стрелка подбиралась к цифре «двенадцать». Не заходя в свой кабинет (в силу статуса и престижности у него была своя комната, где старший сотрудник мог творить свои опусы), он прямиком направился к Курилкину. Миловидная секретарша, которую все звали Анютой, улыбнулась при виде бледного от переживаний журналиста.

— Аркадий Николаевич очень сердитый сегодня, — «по секрету» сказала девушка, когда Адамчик поцеловал ей ручку. — Даже не знаю, какая муха его укусила.

— У него кто-то был сегодня? — на всякий случай спросил Сергей Степанович. Вдруг именно в визите какого-нибудь важного чиновника таится разгадка поведения обычно спокойного главреда. Всё-таки «Искры Москвы» позиционирует себя изданием свободным, общественным. Очень многие политические деятели сотрудничают с ним, проводя свои интересы через многочисленные статьи. Курилкин любил повторять, что «Искры» — это самая демократичная площадка для высказывания различных мыслей.

— Утром приходили двое господ, — поделилась новостью Анюта, чуть ли не шёпотом. — Странные какие-то, сказали, что из городского департамента по общественным связям. А я там почти всех знаю. Скорее, они оттуда, — её пальчик с ярко-рубиновым ноготком показал на потолок.

— Ладно, посмотрим, — Адамчик расстегнул пальто, снял шапку и решительно шагнул в кабинет шефа.

Курилкин был антиподом своего старшего сотрудника, худой как щепка, в больших очках на бугристом носу. Про таких говорят — желчный тип. Но Аркадий Николаевич всегда излучал добродушие, беззлобность и ровное отношение ко всем своим работникам. Ругался он редко, только в тех случаях, когда возникала весьма серьёзная проблема для редакции. Кажется, сегодня этот случай имел место.

— Здравствуйте, Аркадий Николаевич! — вежливо поздоровался Адамчик, приглаживая свою лысину. — Я приехал, наконец…

— Вижу, Сергей Степанович! — откладывая в сторону остро заточенный карандаш, которым Курилкин что-то отмечал в гранках вечернего выпуска газеты, редактор уставился на нарушителя дисциплины поверх очков. — Я стараюсь не замечать некоторые вольности ценных работников, но не до такой же степени! Вы стали манкировать своими обязанностями. Это недопустимо!

Кажется, главред стал намеренно заводить себя. Поэтому Адамчик постарался загасить его раздражение на начальном этапе.

— Аркадий Николаевич, вы бы просто объяснили мне причину своего недовольства! Дело ведь не в вашем плохом настроении! Что случилось? Эти обвинения… они какие-то несерьёзные.

— Несерьёзные⁈ — вспыхнул Курилкин и сдёрнул с переносицы очки. — Объясните мне, пожалуйста, каким образом ваша статья оказалась на страницах североамериканских газет? Мало того, вы так и не сказали мне, откуда столь щепетильный материал, подрывающий репутацию очень важных людей! Как вы могли огульно обвинить госпожу Арабеллу Стингрей в намеренном подрыве обороноспособности САСШ, когда она уже приняла подданство России⁈ Мало того, раскрыли некоторые детали сделки между Домами Мстиславских и Мамоновых с этой уважаемой женщиной! Замарали своими подозрениями княжича Андрея Мамонова, который занимается важным для государства проектом: созданием нового предприятия по выпуску бронекостюмов.

— Но вы же сами одобрили статью! — Адамчика всего заколотило от предчувствия надвигающейся беды.

— Одобрил, потому что поверил вашим речам о надёжных источниках! — близорукие глаза главреда сощурились, как у готовящегося к прыжку опасного зверя. — Вы понимаете, Сергей Степанович, в каком сейчас положении мы оказались?

— И в каком? — осторожно спросил Адамчик, нащупывая в кармане пиджака платок. Лысина его вспотела от переживаний. — Кто-то из высокородных обиделся на статью?

— Обиделся? — взревел Курилкин, что для него было несвойственно. Он грохнул обоими кулаками о стол. — Да это не обида, уважаемый господин Адамчик! Это… это полный пи***ц!

«Ох, как всё плохо», подумал обмерший от такого солёного пассажа журналист. «Если уж добрейший Аркадий Николаевич так заговорил, кто же на него надавил?»

— Сегодня утром пришли двое господ из Палаты Контроля за журналистской этикой, — успокоившись, главред нацепил очки на нос. — Никогда не думал, что придётся с этими репейниками сцепиться. Сначала я храбро защищал вас, прикрываясь независимостью «Искр Москвы», а потом господа мягко намекнули, что статья о княжиче Мамонове и Арабелле Стингрей не соответствует действительности. Но ладно… Я пережил эту напасть. Но когда речь пошла о вашей статье, переведённой в Америке, мне стало плохо. Вот скажите господин Адамчик, это была намеренная демонстрация вашей безумной храбрости против сильных мира сего? Или вы действовали по наущение неких лиц, заинтересованных в дискредитации госпожи Стингрей?

Адамчик пожал плечами, ещё не осознавая опасности, нависшей над ним. В конце концов можно обратиться к хозяевам «Искр», к тем, кто учреждал газету ради того, чтобы в России появилась общественная площадка для обсуждений наболевших проблем. А ведь среди них есть очень весомые фигуры: бояре, промышленники, купцы. Да навскидку назови фамилии, и все сразу поймут, о ком идёт речь: Бахрушин, Щукин, Рябушинский. И это лишь промышленники, купцы. А князья Сысоев и Шувалов? Все они понимают важность дискуссий на страницах газет, и не только в Думе. Мещане и крестьяне тоже должны вовлекаться в обсуждение наболевших проблем.

— Вы обращались к нашим благодетелям? — поинтересовался Адамчик.

— Все благодетели уже в курсе произошедшего! Наша газета — это рупор общественного мнения, а не инструмент чьих-то подковёрных интриг! Признайтесь, кто вас надоумил облить грязью прекрасные начинания молодого княжича Мамонова? — глаза Курилкина за стёклами очков воинственно блеснули. — Я поинтересовался кое-чем, пока вы стремительно неслись на службу! Оказывается, в Москве запланировано строительство завода по производству бронекостюмов нового поколения, что может существенно поднять боеспособность нашей доблестной армии, как и снизить стоимость подобной продукции на весьма узком рынке экзоскелетов. Кому-то это не понравилось… и я знаю, кому. Вы же частенько с господином Шульгиным обедаете? А он кто? Правильно, владелец «Техноброни». Не кажется ли вам, Сергей Степанович, что очень много совпадений получается?

— Так что делать? — облизал мгновенно пересохшие губы Адамчик и опустился на стул.

— Первым делом наша газета принесёт глубочайшие извинения компании «Бастион» в лице её учредителей Мстиславских и Мамоновых, — главред поднял палец вверх, как ранее — секретарша Анюта. — Опровержение, само собой. Ну и напоследок самое неприятное для вас, Сергей Степанович. Меня настоятельно попросили разорвать с вами контракт…

— Что? Как — разорвать? — журналист с трудом протолкнул застрявшие слова в горле. — Но вы же не позволите?

— Я пытался объяснить господам из Палаты Контроля, что вы являетесь одним из самых опытных работников нашей газеты, и увольняя вас, я серьёзно ослабляю штат редакции, — Курилкин снял очки и помассировал переносицу. — Но потом понял, насколько серьёзно настроены эти люди по отношению к вам. Кажется, последней статьёй, вы Сергей Степанович, наступили на мозоль высокородным аристо, за спинами которых стоит императорский клан. Я похож на носорога?

— Вы о чём, Аркадий Николаевич? Что за странное сравнение с носорогом?

— Вот именно: не похож. Нет у меня такой силы и бешенства, чтобы сносить на своём пути преграды, — главред посмотрел на поникшего Адамчика с затаённой жалостью. Он и в самом деле считал, что этот живенький, блестящий лысиной сорокалетний мужчина с повадками акулы является очень сильным журналистом. — Но я сумел отстоять вас, чтобы не выбрасывать на улицу с волчьим билетом. Поэтому…

Он вздохнул, полез в ящик стола, покопался в нём и вытащил оттуда заполненный бланк. Взял печать, подышал на неё и с размаху опустил на бумагу.

— Возьмите, Сергей Степанович. С завтрашнего дня вы считаетесь внештатным корреспондентом Суздальского отделения нашей газеты.

— «Искры Суздаля»? — не веря своим ушам, замер Адамчик, глядя на чёткий почерк главреда на бланке-направлении. — Меня — в эту глушь?

— Ну, не перегибайте палку, Сергей Степанович, — вымученно улыбнулся Курилкин. — Я сделал всё, что мог. Вы будете работать по своей специальности, получать жалование… пусть несравнимое со столичным, но тем не менее! Или с волчьим билетом приятнее жить?

— Проклятье! — Адамчик схватился за голову. — Что я буду делать в Суздале? О коровах писать?

— Ой, прекратите истерику, — поморщился главред. — Найдёте свою тему, или вы не профессионал?

— Но у меня в Москве квартира, — несколько растерянно проговорил журналист, не желая брать в руки направление в суздальскую редакцию. — И сколько я пробуду в провинции времени?

— На быстрое возвращение не рассчитывайте, — сухо ответил главред. — Можете сдать квартиру внаём, пока будете работать в Суздале. Ох, чуть не забыл! Вам, как внештатному корреспонденту из Москвы полагается служебное жильё. Квартирка небольшая, но на первое время хватит. А там оглядитесь, поймёте, в какую сторону двигаться.

— То есть у меня два варианта: остаться в столице с волчьим билетом без работы или продолжить свою журналистскую деятельность, надолго осев в Суздале?

— Вы правильно поняли, Сергей Степанович, — кивнул Курилкин. — И напоследок: пишите только то, что не будет касаться кланов Мстиславских и Мамоновых. Ну и этой американки — Стингрей. Хотя… правильно выбранная стратегия поможет вам вернуться в родные пенаты.

— Без ножа зарезали, — пробормотал раздавленный такой новостью Адамчик и протянул руку, чтобы взять со стола главреда бланк-направление. На его лице было написано такое отвращение, словно ему предложили подержать спящую гадюку.

— Ты сам себя утопил, Сергей, — впервые за весь разговор Курилкин назвал Адамчика по имени, перейдя на доверительный тон. — Я тоже старый болван, доверился твоему порыву раскрутить «жареную» тему. Вот, всегда был против такой постановки вопроса. Не учуял, откуда ветер дует. А оказывается, на рынке бронекостюмов появился ещё один игрок. Вероятно, в ближайшем будущем новая корпорация будет набирать вес. Надо внимательно следить за конъюнктурой.

— Ладно, Аркадий Николаевич, всё я понял, — Адамчик тяжело поднялся. — Но я за один день не смогу уладить все дела в Москве.

— Не переживай, я позвоню Фалилееву в Суздаль и попрошу дать тебе пять дней на обустройство. Успеешь?

— Постараюсь. Прощайте, Аркадий Николаевич. Я ценю, что вы не дали меня закопать. Может, когда-нибудь отблагодарю.

— Не думай сейчас об этом, — в голосе главреда прозвучало облегчение, что его работник не стал скандалить или требовать справедливости. — Езжай, обустраивайся. Звони, не стесняйся, если трудно будет.

Адамчик вышел из редакции, не обращая внимания на приветствия коллег. Он сел в машину и с отчётливостью понял, что Курилкин просто слил его. Иначе бы господа из силовых структур (никакие они не чиновники из Палаты Контроля!) закрыли «Искры Москвы», не поморщившись. А вместо этого главред остался в своём кресле, газета функционирует, никто в панике не бегает по коридорам. Словно и не было Адамчика.

— «Искры Суздаля»! — фыркнул журналист, крепко сжимая обшитый кожей руль «Сенатора». — Чтобы я, Сергей Адамчик, работал в какой-то дыре! Может, поговорить с Шульгиным? Или зря из шкуры выворачивался, помогая ему?

Почуяв забрезжившую перед ним надежду, он завёл мотор и отъехал от редакции газеты, в которой отработал десять лет. Никакого сожаления опальный журналист уже не испытывал, думая о своём будущем не в каком-то там захолустье, а в живой и бурлящей Москве.

2

На встречу с Рустамом и казанским пареньком, чья фолк-композиция так подходила для нашей задумки, я взял с собой Дайаану. Пока мы ехали, девушка вся извертелась, словно на иголках сидела; так ей хотелось побыстрее окунуться в подготовку к вечеринке, где она хотела блеснуть своим сольным номером.

Костя оказался высоким худощавым молодым человеком, моим ровесником, с приятным лицом и выразительными серыми глазами. Одет простенько: в потёртые, но чистые джинсы, рубашку-ковбойку в крупную клетку. Правое запястье обхватывал ремешок с массивными часами, на которых крупно выделялись цифры и позолоченные стрелки.

При нашем появлении он встал первым, одёрнул рубашку, слегка покраснел. Полагаю, из-за Дайааны. Такая девушка кого угодно заинтересует.

— Здравствуйте, господа, — шутливо проговорил я с порога.

«Скоморохи», только что увлечённо игравшие какую-то мелодию, отложили инструменты и вразнобой поздоровались в ответ. Рустам подошёл ко мне, я пожал ему руку, кивнул на парня.

— Представишь?

— Конечно! — оживился фронтмен. — Это Костя Раух.

— Приветствую, Константин, — я улыбнулся и протянул руку.

Парень понял, что я нисколько не страшен, кусаться не собираюсь. А рука у него крепенькая, несмотря на тонкие музыкальные пальцы. Сжал так, что пришлось немного осадить его, усилив давление без всякой ментальной техники. Так-то и я окреп значительно, могу за себя постоять.

Костя улыбнулся. Я показал на свою спутницу, скромно стоявшую чуть позади меня.

— Вот, познакомься. Это Диана. Будет исполнять номер под твою композицию.

— Сударыня, очень приятно, — Костя кивнул так, что едва голова не оторвалась. — Могу ли я задать один вопрос?

— Задавайте, Костя, — поощрительно улыбнулась Дайаана, чувствуя на себе любопытные взгляды «Скоморохов».

— Этот танец… Он будет шаманским? Я почему-то сразу подумал о таком варианте.

— Танец-то будет шаманским, но композицию можно и в ротацию на радио поставить, — обрадовал я казанского гостя. — А что? Бодренько, свежо. Посмотрим, как народ отреагирует. Если всё удачно получится, подумаем, как тебе заработать на своих творениях.

— Да я не из-за денег, — Костя пожал плечами.

— Не в деньгах счастье, но в них что-то есть, да? — я усмехнулся и посмотрел на Рустама. — Познакомишь со своим коллективом?

— С удовольствием! — фронтмен оживился и подвёл нас к расположившимся на невысокой сцене группе. — Это Фей, наш ударник.

— Фей? — удивился я, глядя на долговязого паренька с огромными глазами, на вид которому было лет пятнадцать, не больше. Он отложил палочки в сторону, неуклюже поднялся и осторожно пожал протянутую мной руку.

Дайанна за моей спиной хихикнула. Прозвище действительно необычное.

— Ну да, Фей! — заулыбался мальчишка, показывая щербинку в верхнем ряду зубов. — Феи же волшебницы, а Рустам говорит, что у меня Дар ударника. Не иначе фей. Вот и прицепилось.

— Злыдень — ритм-гитарист, Горыныч — соло-гитарист, — представил Рустам парней, чем-то неуловимо похожих друг на друга. И пояснил. — Они родные братья. С детства струны терзают.

Парни заулыбались. Перекинувшись с ними парой фраз, я узнал, что Злыдень старше Горыныча на два года, оба учатся в Политехническом университете и там тоже поигрывают на студенческих вечеринках в составе местной группы.

А вот бас-гитарист оказался фигурой колоритной. Мало того, что у него были пышные рыжие усы, так ещё и бородка, аккуратно заплетённая в две косицы, спускалась до груди. Алые шёлковые нити обвивали эти косицы, делая их обладателя похожим на гнома-модника. Ёж, как звали пятого участника группы, и в самом деле оказался невысокого росточка, но с такими плечами и развитой грудной клеткой, что я заподозрил в нём увлекающегося гирями и другими тяжестями атлета. Но самое забавное, бас-гитарист был самым старшим среди «скоморохов». Что делал здесь двадцатисемилетний мужик, я просто понять не мог. Оказывается, он Рустама хорошо знал, ещё с детства. А объединились вместе на почве любви к музыке.

Я ещё немного поговорил с Костей, чтобы понять его характер, узнать интересы, нравится ли ему заниматься тем, что он сейчас делает. Парень произвёл на меня благоприятное впечатление. Мы сразу нашли общий язык не столько по теме музыки, сколько по экзоскелетам. Оказывается, Костя увлекается ими, но не так оголтело, как я. О моём венецианском выступлении он знал, смотрел ролики с боями.

Уловив нетерпеливый взгляд Рустама, я понял, что он уже хочет приступить к обкатке номера с шаманкой, и решил не мешать парням.

— Дайаана, я поехал. Когда закончите, позвони мне. Я отправлю машину.

— Хорошо, Андрей, — девушка сняла пуховик и отдала его в руки подскочившему Косте.

Оставлять Дайаану одну со «скоморохами» я не собирался. Недаром же взял с собой Якима и Васю. Сахаляры останутся с шаманкой и будут приглядывать за ней, чтобы никто не обидел. Музыканты слегка приуныли, когда увидели телохранителей, присевших на диванчик. Но девушка быстро овладела их вниманием, поясняя, что именно нужно делать. Я незаметно покинул студию в раздумьях, успеют ли ребята подготовить номер для пятничного вечера. Времени-то совсем немного. Дайаана может и без музыкального сопровождения станцевать. Проблема была в сыгранности. Но если всё получится, у меня появится ещё один проект помимо Анжелики. Будем раскручивать его вместе с Ариной.

Вернувшись домой, я пообедал, отдохнул полчасика и пошёл в тренажёрный зал, чтобы размяться перед вечерним боем с Драконом. Это только кажется, что выступление в бронекостюме не требует физической подготовки. Дескать, зачем, если магический интегратор позволяет таскать на своих плечах лишние пятьдесят килограммов железа? На самом деле даже одарённые пилоты после боя вылезают из брони мокрые, как мыши, теряя вес и калории. Без «физики» здесь не обойтись. А у меня ведь «механик», пусть и облегчённый. Поэтому без силовых упражнений — никак.

После разминки подрался с Куаном на шестах, а потом наставник повесил на меня «утяжелители» — обыкновенные брезентовые мешки, набитые песком.

— Десять кругов, — сказал он, и я начал наворачивать эти круги по тренажёрному залу. Это так наставник тренирует мою выносливость. А потом меня ждут тренажёры. Я мог бы и поспорить с Хитрым Лисом, что подобная методика перед боем только вымотает, но признавался себе, что нет ничего лучше размятых и пластичных мышц. Как сам говорил Куан, «в бою отдохнёшь». И ведь был прав. Пусть не играючи, но я справлялся со своими соперниками, не испытывая огромной усталости.

После тренировки я принял контрастный душ и собирался помедитировать, чтобы укрепить энергоканалы, подготовить их к интенсивной работе. Но не торопился, зная, что сейчас позвонит Арина. И точно, как по расписанию, зазвучал бархатистый голос Анжелики из старого репертуара.

Ночь как ночь,

Только без тебя….

— Уже соскучилась? — шутливо бросил я, поднеся телефон к уху.

— Неужели заметно? — с толикой игривости парировала княжна.

— Ты же знаешь, что у нас установилась особая связь после Алтаря. Теперь я ощущаю твои эмоции даже на расстоянии.

— Балаболка, — чувствовалось, что Голицына улыбается. — Мы уже собрались дружной компанией и через час выдвигаемся к месту боя.

— Отлично. Я с Дианой приеду. Она тоже захотела посмотреть, чем я занимаюсь в свободное от учёбы время.

— Колдовать будет? — заинтересовалась Арина.

— Шаманы не колдуют, а беседуют с духами, — напомнил я. — Кстати, она сейчас со «Скоморохами» свой танец репетирует.

— Я уже в нетерпении, — призналась девушка. — Хочу увидеть, что же получится.

— Надо бы обсудить дальнейшие перспективы Кости. Парень хочет известности, только стесняется говорить об этом.

— Сначала посмотрим на результат, — тон Арины стал деловым. — Ты же знаешь, что самая лучшая рекомендация — успех у публики. «Алмазный дворик» покажет, кто чего стоит.

— Ну, ладно, до встречи, моя бизнес-вумэн, — я усмехнулся, дождался ответной нежной реплики и завершил вызов. Отложил телефон, не забыв выключить звук, и зажёг свечку для концентрации.

Сев на коврик, принял позу йоги и замер, глядя на мерцающий огонёк, постепенно вгоняя себя в безмолвную темноту. Как только зафиксировал это состояние, стал притягивать к внутреннему ядру энергию Источника и распределять его по всему телу. Мысленно улыбнулся, увидев яркие огоньки, несущиеся ко мне с радостью домашних питомцев, встречающих хозяина у порога дома. Элементали Воздуха, Огня и Воды закружились хороводом вокруг меня, напитывая Силой и бодростью. На периферии сознания мелькнула мысль, что стоит поискать и элементалей Земли для Алтаря, но тут же упорхнула, вымытая потоком энергии. Я протянул невидимые руки, и элементали дружной толпой обволокли пальцы и стали втягиваться внутрь. Пульсация каналов от притока энергии ощущалась мною столь явственно, что я даже слышал ритм и частоту, на которой взаимодействовали элементали и ядро.

И только когда в солнечном сплетении разгорелось маленькое солнце, я осторожно вышел из медитации. Обновлённый и свежий.

3

Рисунок на тёмно-графитовом покрытии бронекостюма Дракона впечатлял. По всему корпусу от сапог до шлема извивался огромный огненный дракон. Особенно выделялась голова, что занимала всю грудную пластину, и хвост, который кольцами обвивал ноги. Руки же, живот, спину и всю поверхность шлема, за исключением щитка, покрывали чешуйчатые части дракона. Его пасть была раскрыта в яростном рыке в сторону противника, то бишь меня, с интересом разглядывавшего невероятно красивый арт. Хвост этой мощной рептилии терялся на спине и выныривал снизу, обвивая бёдра.

На наплечниках виднелись стилизованные узоры, напоминавшие обгоревшие чешуйки или текстуру угля. От краёв защитного стекла шлема вверх и вбок расходились светящиеся трещины, имитировавшие то ли зубья короны, то ли рога дракона.

Насколько я что-то понимал в подобных секретах напыления, рисунок был выполнен в технике светящейся термографической краски. Любопытно будет посмотреть на спецэффекты, когда мой противник начнёт использовать энергию своей Стихии. Дракон — «огневик», что и демонстрировала аэрография на экзоскелете.

Что ни говори, а Дракон своим появлением вызвал фурор. Большая часть зрителей болела за него и не жалела ладоней, аплодируя любимчику. А противник, прохаживаясь по арене, то и дело вздымал руки вверх, призывая поддержать его. Рёв, свист, шум, топот ног врывался в мои уши через отключенные фильтры. Мне хотелось впитать в себя энергию сотен людей, зарядиться их злостью и пренебрежением ко мне. Знаете, бодрит и мотивирует так, что мурашки по всему телу бегают.

Главный судья объявил минутную готовность, в течение которой мы должны проверить все узлы своих бронекостюмов и дать знак, если неисправность обнаружится. Услышав голос Гены в наушниках, что всё работает в штатном режиме и можно начинать бой, я поднял руку в нужном жесте, дескать, могу начинать. То же самое проделал Дракон.

Итак, что я знаю о своём сопернике? Учитывая степень подготовки пилотов «альфы», Арина всё же слегка беспокоилась за меня. Она почему-то считала, что рано или поздно мою тактику просчитают и найдут способ противодействовать антимагии. На мой взгляд, как раз тактическая модель, используемая мною, уже видна невооружённым взглядом. Да что от этого толку, если противник не может использовать все свои возможности, вынужденный драться со мной, как если бы у обоих были только механические «скелеты». В этом случае у меня появляется преимущество. Ментальные техники, помноженные на Силу, которую я пестовал уже не один год, заставляли пилотов «Лиги» пасовать перед моим несокрушимым «Бастионом». А драться со мной на равных, повторяю, можно только в «механике». Иначе противник вынужденно переводил интегратор бронекостюма в пассивный режим, на восемьдесят процентов снижая свой боевой потенциал. Ну, хотя бы додумались защищаться таким способом, и то хлеб.

Если бы я не был Антимагом, Дракон уже начал бы использовать свою излюбленную тактику. Он любил держать максимальную дистанцию от соперника и постоянно использовал «огневые пушки» — конструкты, имитирующие выстрелы артиллерийскими снарядами. Очень даже похоже, когда смотришь в замедленном действии полёт этих опасных магоформ. Так вот, бомбардируя этими магоформами соперника, Дракон заставлял его двигаться, уворачиваться, ставить щиты, тратить неимоверное количество физических и магических сил, не оставляя времени на создание собственных атакующих магоформ.

Дракон использовал свои техники на удалении от противника. Не вступая в плотный контакт, создавал огненные ловушки вокруг него, сужая коридор для перемещения. Даже опытные и сильные пилоты с трудом справлялись с этой напастью. А если Дракону казалось недостаточным давление, создавал серию ослепляющих вспышек на границе своей досягаемости. Ведь это тоже время, которое необходимо противнику для выработки своей тактики. Вместо продуктивной атаки он вынужден бросать все силы на противодействие.

Если же бой переходил в ближнюю фазу, Дракон полагался на раскалённую горячую плазму в виде коротких мечей, которыми запросто мог вскрыть прочную броню. Всё то, что он планировал использовать и против меня. То есть мой нынешний соперник по бою придерживается девиза: «Не бей в щит. Бей по руке, что держит этот щит».

Проанализировав все сильные стороны Дракона, я пришёл к мысли, что ему нельзя давать ни одного шанса бегать от меня. Постоянно сокращая дистанцию, можно загнать пилота «альфы» в безвыходное положение, чтобы он вступил со мной в рукопашный бой.

И я начал действовать по своему сценарию, благо, соперник сам устранился от активной фазы, обстреливая меня огненными болванками. Они даже не успевали набрать скорость и с оглушающими хлопками рассыпались по песку. Представляю, как сейчас некомфортно зрителям, вынужденным прикрывать глаза от ярких вспышек. Да и у меня забрало постоянно находилось в режиме затемнения. Я видел перемещения Дракона и неумолимо шёл за ним, изредка посылая тяжёлые волны спрессованного воздуха то в ноги, то в корпус, а то и в голову. Можно сказать, я боксировал, изматывая «альфу» бесконечными атаками.

Кружась по арене, Дракон осыпал меня разнообразными магоформами, тщетно пытаясь пробить защиту «антимага». И вот настал момент, который я ждал. Противник рассердился, что не может меня одолеть, и стал перекачивать из интегратора в броню всю мощь своей Стихии, заодно подкидывая «топливо» из ядра. По мере накопления магической энергии в корпусе «скелета», рисунок начал светиться изнутри. Зрители восторженно ахнули. Создавалось впечатление, что по жилам нарисованного чудовища течёт раскалённая лава. В момент максимальной мощности броня изменила цвет и стала похожа на вулканическое стекло с трещинами, в которых полыхал настоящий огонь. Концентрация магии стала настолько чудовищной, что по оградительным решёткам забегали язычки пламени. Я напрягся. Если Дракон вдарит по мне со всей дури, рискую опять перегрузить защиту. В памяти были свежи воспоминания о «Щите Хеймдалля».

Полыхая «огнём», Дракон взлетел вверх на несколько метров, чтобы обрушиться на меня всем своим весом, одновременно используя Дар. Между нами было всего два десятка шагов. Набирая скорость, Дракон рисковал просто грохнуться на землю, когда его интегратор вырубится. Не знаю, на что надеялся этот хороший (без ехидства говорю) боец, но он поддался сиюминутной злости. Ещё бы: какой-то юнец без всяких затей сводит на нет все ухищрения «альфы»! Став заложником собственной тактики, Дракон ринулся на меня и, конечно же, произошло то, о чём его, наверное, предупреждали не раз. Интегратор вышибло из режима интенсивной поддержки тяжёлого бронекостюма в полёте. Я намеренно сузил действие «антимага» до трёх метров, чтобы при падении гора железа не врезалась в меня, но создалось бы впечатление, что противник попал под действие моего магического конструкта.

Оставалось только отойти с траектории падающего объекта, чтобы не оказаться раздавленным или сбитым неуправляемым бронекостюмом, и отключить фильтры, наслаждаясь воплями зрителей.

Дракон рухнул на землю, взметнув вверх горы песка. Бронекостюм мгновенно потерял свою красоту и эффектность, растекающаяся по его поверхности лава превратилась в обычную аэрографическую картинку. Скрежет и хруст металла, единовременный вздох болельщиков, чьи-то одиночные радостные крики (подозреваю, как бы не Нина с Лидой и Дайааной вопят, совсем конспирацию не соблюдают!) — и я вижу взмах руки главного судьи, останавливающего бой.

Тяжёлой поступью подошёл к неподвижно лежащему вниз лицом Дракону, наклонился и активировал силовые «мышцы». Легко вздёрнув железную коробку, в которой сейчас запечатан один из лучших бойцов «Лиги», я поставил его на ноги и похлопал по грудной пластине с раззявленной пастью рептилии. Потом уступил место судье, чтобы он оказался между нами.

— Победу одержал… Во-ооолхв! — выдержав паузу, протяжно прокричал тот, прикасаясь рукой к моему предплечью, дабы визуально показать, кто здесь великий и могучий.

После этого я попрыгал на месте, прошёлся по арене со сжатыми и поднятыми вверх кулаками, а затем в каком-то ребяческом порыве постучал ими по груди.

В этот раз девушки никуда не уходили, а терпеливо ждали за дверью, когда я приведу себя в порядок. А потом ворвались в техническую комнату подобно стихийному бедствию, сносящему всё на своём пути. Мои механики едва успели отбежать в сторону, чтобы не быть затоптанными красотками.

А ведь что интересно, мелькнула у меня в голове мысль, пока я улыбался, получая свою долю почестей в виде поцелуев. Арина — «воздушница», Лида — «огневик», Нина начала пестовать водную Стихию. Кем же является Дайаана? Шаманы имеют какую-нибудь привязанность к определённому магическому Дару? Или у них всё по-другому? Свою силу они черпают из окружающего мира?

Этот вопрос я и задал якутской княжне, когда восторги поутихли, и мне разрешили присесть на табурет. Волосы у меня ещё не просохли, поэтому торопиться никуда не хотелось, особенно на улицу. Механики с «молодыми» бойцами выносили ящики с аппаратурой и деталями бронекостюма.

— Шаманы не пользуются магической энергией напрямую, — подтвердила мои размышления Дайаана, в этот раз надевшая пуховик белого, как снег, цвета вместо тяжёлой шубы. — Они взывают к миру духов. Поэтому в шаманской практике важна крепкая связь с духами-помощниками, которые могут стать и проводниками в своём мире. Хотя… духи Стихий существуют, и при необходимости, я могу с ними взаимодействовать. Но наибольшим могуществом шаман обладает возле мест Силы или в пределах территории обитания духов его племени.

— Значит, обряд, который ты делала у Андрея в усадьбе, закрепляет территорию за вашими духами? — полюбопытствовала Нина. — Вы же из одного клана, значит, едины.

— С натяжкой эту версию можно признать верной, — улыбнулась шаманка, рассматривая черноволосую красотку своим пронзительным взглядом. — Очистив родовое место от чужих духов, я призвала тех, кто станет защищать усадьбу Андрея. И всё же это не тот дом, который нужен ему. Вот когда вы построите своё имение, я проведу настоящий обряд с заселением правильных духов, создам родовой тотем, который будет защищать вас.

Девушки по-своему восприняли фразу про постройку «своего имения» и чуть ли не одновременно покраснели. Нина первой пришла в себя и хитренько улыбнулась, кидая на меня выразительные взгляды. Я сделал вид, что меня интересует совершенно другое.

— А сейчас я могу выбрать родовой тотем? — спросил у молодой шаманки.

— Личный — можешь. Носи его на шее или повесь на видном месте в доме, — подсказала Дайаана. — А вот когда у тебя появится семья, нужен именно родовой тотем. Он должен объединять вас всех, исходя из Стихий, которыми будет обладать каждая из твоих жён.

— Трудно извлечь из Огня, Воды и Воздуха что-то общее, — я почесал макушку и как-то внезапно вспомнил идею, проскочившую во время последней медитации. Эх, а ведь Астрид тоже «Водой» владеет. — «Земли» ещё не хватает…

— Только попробуй! — чуть ли не хором произнесли мои потенциальные невесты. Арина добавила, скрывая улыбку: — Сначала разберись с теми, кто у тебя есть.

— Хорошо-хорошо, — я выставил перед собой ладони в защитном жесте. — Это же просто размышления. Вот вам задание, милые барышни. Придумайте тотем рода Волховских-Мамоновых.

— Ты и в самом деле хочешь взять двойную фамилию? — хмыкнула Лида. — Не лучше ли остаться при Роде?

— А чем плоха фамилия Волховский? — спорить и отстаивать своё мнение я не собирался, потому что давно решил создать младшую ветвь, независимую от отцовского Рода. Всё равно кровь одна, принадлежность к Мамоновым в виде фамилии никуда не денется. Только есть вещи, которые делают нас крепкими и независимыми от чьих-то прихотей и обстоятельств. Моя семья — это независимый ни от кого Род. Ни от Мстиславских, ни от Мамоновых. Всё, точка. Кому помочь — помогу без колебаний. А в остальном, извините. Не лезьте, куда не просят. — И вообще, это дань моему нелёгкому детству.

Девушки замолчали, осмысливая сказанное. Вот и ещё один момент для них. Думайте, красавицы, на что подписываетесь. Единственный человек, который не станет колебаться ни на секунду — Нина. Она своё решение уже давно озвучила и теперь только ждёт момента, когда сможет закрепить его самым приятным для обоих способом. Ох, чую, недолго осталось… разорвёт Захарьина меня на клочки в порыве сближения и страсти.

Раздался стук, и Никанор, не заходя в комнату, просунул голову в дверь:

— Андрей Георгиевич, транспорт подготовлен, можно ехать.

Мы вышли на улицу, и я по традиции сначала проводил Арину, Лиду и Нину. «Сенатор» Голицыной и вторая машина сопровождения помигали габаритными фонарями, выехали за ворота. Дайаана помахала им рукой и полезла в «Фаэтон». Нам-то разделяться не нужно. Пока мы ехали, поинтересовался у притихшей княжны, уже, конечно, потерявшей свой прежний статус, когда полностью посвятила себя шаманству:

— Помнишь, ты меня предупреждала насчёт опасности? Что-нибудь конкретное духи нашептали?

— Мне кажется, ты до сих пор относишься к моему общению с духами с каким-то пренебрежением, — Дайаана, конечно, упрятала обиду глубоко в себя, но я же чувствовал, как её это задевает.

— А вот и неправда, — глядя прямо в глаза шаманке, где отражался свет дорожных фонарей, мелькающих вдоль дороги. — Очень даже внимательно отношусь. Только я предпочитаю, чтобы предсказания были точными… хотя бы на пятьдесят процентов. Опасность для меня может исходить с любой стороны. Но кто носитель этой опасности? Ты говорила про женщину. Кто она? Новое лицо в моём окружении?

— Твоих подруг я уже не подозреваю, — Дайаана говорила со всей серьёзностью, тщательно обдумывая слова. — А та, кто может тебе навредить, ещё не появилась на горизонте, но она где-то рядом.

— Этак мне от всех девушек и женщин придётся шарахаться, — пошутил я и задумался, разглядывая залитые светом фонарей и витрин магазинов улицы. Ехать ещё прилично. Машин стало поменьше, но из-за светофоров приходилось тащиться, как на тарантасе. — Слушай, Диана, а какой тотем мне выбрать? Может, подскажешь?

— Думаю, тебе лучше обратиться к шаману Омрыну. Он же близок к вашей семье, поэтому знает, какой зверь может стать тотемом Мамоновых.

— Но если я собираюсь создавать свой Род…

— Это неважно, — прервала меня Дайаана. — Ты — кровь от крови отца, деда и своих предков. Они веками жили на якутской земле и пропитались её энергией. Омрын поможет тебе.

— Ладно, поговорю с ним, — пробормотал я. — Всё равно планировал поехать в гости к родственникам. Ты, кстати, собираешься возвращаться?

— Да, — пошевелилась девушка, откинувшись на мягкий подголовник и прикрыв глаза. Её густые чёрные волосы рассыпались по плечам. — Надеюсь, к тому времени сумею понять, откуда тебе грозит опасность. Оберег тебе сделаю, будешь носить его постоянно.

— Спасибо! — на моей душе потеплело, и я благодарно улыбнулся шаманке. Забота Дайааны тронула меня до самого сердца. Бескорыстная девочка, лишившая саму себя всех радостей обычной жизни. Ни развлечений тебе, ни романтических встреч с молодыми людьми, ни семьи в будущем. Осторожно спросил её: — А ты не жалеешь, что стала шаманкой?

Она долго молчала, потом открыла глаза, повернула ко мне голову:

— Не жалею. Всегда чувствовала себя не от мира сего. А когда проснулся Дар провидения, поняла, что этого и ждала. Дух Геванчи посетил меня и рассеял последние сомнения. Сургэн — ты должен его помнить, он шаман нашего улуса — начал со мной заниматься, подготавливать к инициации. Иногда кажется, что священный костёр уберёг нас от большой ошибки. Какая из меня жена? Ты бы всю жизнь со мной маялся, и всё равно пришёл бы к тому, что сейчас имеешь.

— Не понял, — признался я.

— Я про твоих подруг. Они такие интересные, разные, и что самое удивительное — прекрасно понимают, что им придётся тебя делить. Так забавно наблюдать их соперничество за твоё сердце, — Дайаана хихикнула, но тут же посерьёзнела. — А вот я бы соперниц не потерпела. Поэтому и говорю, как хорошо, что костёр погас.

Я промолчал, не раскрывая истинной сути того забавного происшествия. Хотя… он мог погаснуть и без нашего с отцом вмешательства. Загадочная земля, загадочные обычаи. Может, и Геванча вмешался.

Наконец, мы приехали домой. Механики и бойцы занялись рутинной работой: перетаскиванием ящиков в мастерскую. Гена категорически не хотел оставлять аппаратуру и бронекостюм в фургоне, на морозе, поэтому парням пришлось немного попыхтеть.

Я не стал стоять над их душой и направился в дом. Усталости, благодаря подпитке Источника, не чувствовалось. Да и не затратил я столько энергии, чтобы волочить ноги. Переодевшись в домашнее, позвонил Лиде. По времени уже должна быть по пути в Зарядье.

— А мы у Арины зависли, — доложила Великая княжна. — К ней в гости Анжелика приехала, вот и болтаем о своём, девичьем.

Ясно, наряды обсуждают. Всё-таки им предстоят два мероприятия: светское и официальное. Вот и готовятся к ним, чтобы показать себя во всём великолепии. Уверен, моим подругам это удастся. Напомнил Лиде, чтобы она не засиживалась в гостях, иначе конспирация полетит ко всем чертям (папаня-цесаревич обязательно заинтересуется, чем его кровиночка с Голицыной занимается), и по приезду домой отзвонилась мне. Мстиславская пообещала и быстренько отключилась.

А я сел за ЭВЦ, чтобы изучить технические характеристики «Атома» Оболенских. В свободном доступе было только общее описание и фотографии. По ним вряд ли что-то можно было выяснить. Тем более, снимки сделаны на таком расстоянии, что даже сервоприводы невозможно идентифицировать, а уж они-то сразу в глаза бросаются.

Зато меня заинтересовала одна симпатичная особа из семейства Оболенских. Она мелькнула на парочке фотографий: с Главой Рода князем Артемием Степановичем и отцом — Владимиром Артемьевичем, моим будущим соперником по рекламному спаррингу. Насколько я мог понять, Елизавету Оболенскую не просто так «засветили» перед общественностью. Обычно высокородные аристо щепетильно относятся к своему реноме и стараются сниматься только в самых нужных и важных случаях. Княжну Елизавету, возможно, позиционировали как потенциальную невесту, подавая знатным Домам сигнал, что Оболенские готовы породниться с одним из них. Или же девушка имеет какое-то отношение к «Атому». Только она не инженер, не пилот. Но именно она, а не княжичи самого влиятельного тверского Рода, частенько появляется со старшими родственниками. Так о чём это говорит? Не знаю. Да и неважно. Может, Елизавета всего лишь любимица дедушки? Искать какие-то секреты, ничего не зная о девушке — пустая трата времени. Но, признаться, княжна невероятно обольстительна.

— Мои девчонки не хуже, — проворчал я, сворачивая поисковую страницу с фамилией Оболенских. — Астрид рядом с ней и вовсе королевой выглядит.

Хм, так она и есть будущая королева, если замуж за датского прыща выйдет. Ой, вряд ли Харальд всерьёз хочет заарканить меня, обычного княжича. Его дочь достойна короны, а не мужа в бронекостюме.

И вообще, спать пора! Вот дождусь звонков от Лиды и Арины, сразу завалюсь в постель. Всё-таки откат, пусть и небольшой, присутствует. Я это почувствовал, когда пальцы на манипуляторе держал. Лёгкая дрожь, потряхивание — результат прошедшего боя. Значит, что? Надо выпить волшебную настойку по рецепту профессора Чжан Юна!