Вик Разрушитель 10

Глава 9

Никанор подъехал к знакомому мне дому, аккуратно прижался к краю дороги, заодно посматривая, чтобы кто-то из ребятни не сиганул под колёса. Появление роскошного автомобиля в мещанском районе вызвало у них большой интерес. Дети с любопытными мордашками столпились на тротуаре и с галдежом стали обсуждать, что за зверь посетил их скромный двор.

— Игорь, разберись, — буркнул в гарнитуру Эд, сегодня сидевший на пассажирском кресле. — Яким, Вася — на сопровождение.

Из внедорожника вылезли мои телохранители. Игорь, лениво разминая плечи, подошёл к пацанам и о чём-то стал с ними разговаривать, постепенно оттесняя в сторону. Вася распахнул дверь.

— Дорога свободна, — усмехнулся он.

— Посиди здесь, — обратился я к Дайаане, с любопытством поглядывающей по сторонам. Новые впечатления всегда приносили ей радость. — Я скоро.

Захватив букет роз, я вылез на приятно покалывающий щёки морозец, поправил свободной рукой воротник пальто, поглядел на светящиеся окна квартиры Рудаковых, протяжно вздохнул (как меня встретят?) и направился к подъезду, сопровождаемый сахалярами. Для соблюдения элементарной вежливости показаться на глаза родителям необходимо. Тем более, Януш Сигизмундович курировал меня, когда я находился под опекой Булгаковых. Надеюсь, при матери и отце Илана не станет хлестать меня букетом по морде. Такой экзекуции, по справедливости, не заслужил. Кто же виноват, что наши дороги стали стремительно расходиться?

Первыми в подъезд зашёл Вася. Яким остался со мной, заодно контролируя двор.

— Чисто, — через минуту сказал он, услышав в гарнитуре голос друга. — Можно идти.

Возле двери квартиры Рудаковых я несколько раз глубоко вздохнул, насыщая кровь кислородом, а вернее — успокаивая быстро застучавшее сердце. Давненько я здесь не был, к своему стыду. Обещал приглядывать за Иланой, а сам увлёкся иными делами. Отбросив ненужные рефлексии, нажимаю на кнопку звонка. И дверь тут же распахнулась, явив на пороге стройную девушку с распущенными по плечам волосами. Голубое платье вполне допустимой длины давало возможность оценить гибкую фигурку и ножки.

— Привет, Илана, — я улыбнулся. — Выглядишь на все сто. Это тебе!

— Странствующий рыцарь вернулся, — усмехнулась похорошевшая Илана, пропуская меня в прихожую. — А я уже и забывать стала, как ты выглядишь. Спасибо за розы. Они чудесные.

Я осторожно чмокнул девушку в подставленную ею щеку и затоптался на месте, ожидая, когда бывшая одноклассница закроет дверь. Яким с Василием по моему приказу остались на площадке дожидаться нашего выхода

— Проходи в гостиную, мне ещё надо несколько минут, — Илана усмехнулась и потянула за собой. — Мама! Папа! У нас гость! Господин Волховский собственной персоной!

Прокричав это, она нырнула в соседнюю комнату с букетом, оставив меня наедине с родителями. Я поколебался, но скинул пальто. Несколько минут могут запросто перерасти в угрожающие полчаса. Впрочем, успеем. Вряд ли кто раньше времени в «Алмазный дворик» подъедет.

— Андрей, проходи, не стесняйся, — навстречу мне с кресла поднялся майор Рудаков в домашнем костюме. Положив какую-то очень толстую книгу на кресло, он подошёл ко мне и протянул руку для пожатия.

Я отметил, что бывший куратор назвал меня настоящим именем, а не тем, под каким я учился в Щукинской гимназии. Значит, до сих пор интересуется моей жизнью.

— Здравствуйте, Януш Сигизмундович! Очень приятно снова вас увидеть. Мария Ерофеевна, вы, как всегда, блещете красотой!

— Льстец! — рассмеялась мама Иланы, тоже решившая подойти к нам. — Как ты повзрослел, возмужал, Андрюша! Проходи-проходи! Пока Иланка губы накрасит, глаза подведёт — ещё и чай успеем попить.

— Нет-нет, тётя Маша! Не стоит утруждать себя, — я присел на диван, а майор Рудаков вернулся в своё кресло. Книга перекочевала на журнальный столик.

— Наслышан о твоей награде, — он внимательно посмотрел на меня. — Тебе же ведь нет ещё восемнадцати? Не военнообязанный, не учащийся кадетского училища. Почему ты был привлечён к спасательной операции? Я пробовал выяснить через военное министерство, но меня попросили не совать нос в это дело.

— Спасибо, дядя Януш, что так заботитесь обо мне до сих пор, — искренне поблагодарил я Рудакова. — Отдел «К» не обязан следить за своими подопечными, когда у них появляются родители. Наверное, ваш запрос вызвал подозрение?

— Скорее, недоумение. Но я проявил настойчивость, и меня направили в ГСБ. Ты и в самом деле там числишься кадетом? И к какому отделу приписан?

— А вот это уже служебная тайна, дядя Януш, — улыбнулся я и развёл руками. — Скажу только, что был введён в состав спецгруппы, как пилот ППД.

— Ага… — задумчиво потёр подбородок майор. — Тогда кое-что проясняется. Ну, раз это тайна, то и настаивать не буду. Искренне рад за тебя, Андрей, и за твою награду. Не каждый молодой дворянин из России удосуживался похвалы иностранного правителя.

— Ну, я же не один действовал, — решил поскромничать я. — Там такие волкодавы работали, что мне только оставалось их спину прикрывать.

— Что нисколько не легче, — усмехнулся Рудаков, увидев в моих глазах хитринку. — Как сам поживаешь? Планы на будущее?

— Да нормально всё, дядя Януш, — я пожал плечами. — Весной заканчиваю гимназию. Дальше пока не знаю, куда пойду. Есть пара идей, но всё как-то зыбко.

— Почему? — спросила Мария Ерофеевна, внимательно слушавшая нас и одновременно ловко работая спицами. Два клубка шерсти в плетёной корзинке — белый и серый — подпрыгивали на месте, когда натягивались нитки. — Тебе прямая дорога в университет. Непохоже, чтобы ты готовился прожигать жизнь, имея за спиной очень богатого отца.

— Маша, — укоризненно поглядел на неё Рудаков. — Будь аккуратной в высказываниях.

— Я не обиделся, — спокойно улыбаясь, ответил я. — Семья, конечно, не оставит без денег. Но самому хочется реализовать свой потенциал.

— А в чём ты его видишь? В военной службе или в укреплении Рода?

— Про строящийся завод бронекостюмов слышали?

— Да, что-то такое мои коллеги обсуждают, — подумав ответил Рудаков. — Они уверены, что тот не выдержит конкуренции с такими зубрами, как «Техноброня» и «Экзо-Сталь». Слишком далеко они ушли вперёд в своём развитии. Разве только у владельцев нового завода в загашнике не затаился козырь в виде прорывной технологии.

— Затаился, — улыбнулся я. — Уговорил я отца заняться выпуском экзоскелетов нового поколения с совершенно иной архитектурой.

— Тогда тебе обязательно нужно продолжать учёбу в Политехническом университете, — посмотрела на меня Мария Ерофеевна. — Это ведь гарантированное техническое образование, и оно ближе к твоим амбициям.

Из комнаты выпорхнула Илана, и обдав меня запахом духов, потащила в прихожую.

— Мы уходим! — крикнула она. — Рано не ждите!

— Не беспокойтесь, лично привезу её домой, — сказал я родителям, вставшим, чтобы проводить нас. — И прослежу, чтобы никто не обижал.

— Надеюсь, до этого не дойдёт, — усмехнулся майор, оценивающим взглядом окидывая мою фигуру.

— Доча, не забудь пакет с туфлями, — напомнила заботливая мама и сама же держала его в руках, пока Илана одевалась.

Через несколько минут мы, наконец, вышли из квартиры. Илана с любопытством поглядела на сахаляров и вежливо с ними поздоровалась. Кажется, она впервые осознала, что от прежнего Викентия Волховского ничего не осталось, и сразу притихла. А когда увидела «Фаэтон» и стоявший за ним огромный внедорожник, вообще загрустила. Держась за мою руку, она молча дошла до машины, но всё же улыбнулась, когда Игорь галантно распахнул перед ней дверцу.

Так как Илане пришлось сидеть рядом с Дайааной, девушки уже через пять минут весело чирикали о чём-то своём. Молодая шаманка имела невероятную коммуникабельность, несмотря на внешнюю холодность. А я, особо не вслушиваясь в их разговор, позвонил Арине. Судя по шуму голосов, в «Алмазном дворике» уже довольно весело.

— Почти все собрались, — доложила княжна. — Нескольких ребят нет, и Лида ещё не подъехала. «Скоморохи» и Анжелика уже на месте, немного разогрелись. Спели пару песен. Публика неплохо их приняла.

— Арина, ты скажи ребятам, чтобы они к нашим столикам подходили, — попросил я. — Сначала посидим, шампанского выпьем.

— Хорошо, — согласилась девушка. А потом в её голосе проскользнуло любопытство. — Как там твоя одноклассница? Не сильно сердилась, что ты с ней давно не встречался?

— Не поверишь, даже обрадовалась, — я усмехнулся и заметил, что Илана погрозила мне пальцем. Поняла, что про неё разговор идёт. — Мы скоро будем. Не скучайте.

— Ага. Поторопитесь. О, княжна Булгакова собственной персоной появилась! Всё, пока!

Арина отключилась, а я с видимым облегчением вздохнул. Организация подобных мероприятий, независимо от размаха, требует недюжинной выдержки и напряжения всех сил. Дайаана, к примеру, рассказала мне, как она со «Скоморохами» целый день, пока мы были в Клину, репетировала танец. Казалось бы, обкатанная десятки раз композиция должна сразу же зазвучать в новой аранжировке, но вместо этого парни несколько часов мучались, чтобы отшлифовать музыку. Костя никогда не работал в группе, отчего Рустаму очень многое не нравилось. Но Раух молодец. Настырный парень. Сжав зубы, отрабатывал ошибки, и уже к вечеру студию сотрясали будоражащие душу звуки «шаманской» музыки.

Когда «Фаэтон» свернул на улицу, где находился «Алмазный дворик», Никанор присвистнул. Широкая дорога оказалась перекрыта парочкой внедорожников с гербом Мстиславских на дверцах, а у тротуара посверкивал проблесковыми маячками полицейский «Сатурн». Чуть дальше огромная вереница машин застыла у клуба, залитого светом иллюминации. С противоположной стороны улица тоже оказалась заблокирована полицейским патрулём.

— Кажется, Великая княжна Лидия пожаловала, — предположил я, что было совсем нетрудно.

Навстречу нам выдвинулись двое крепких парней в меховых куртках, но без шапок или кепи. Один из них властно вздёрнул руку вверх, призывая Никанора остановить машину.

— Ну это уже слишком! — проворчал водитель-телохранитель, притормаживая. — Они не видят, кто едет? Да такая тачка единственная в Москве!

— Угомонись, — я на всякий случай разогнал ядро. Беспечность дорого обходится тем, кто уверен в дружелюбности союзников. А с Мстиславскими надо всегда быть начеку. — Останови тачку, но мотор не глуши.

— Надо же, самого виновника торжества не пускают, — хихикнула Дайаана, с любопытством разглядывая «Алмазный дворик», до которого оставалось почти рукой подать.

— Пустят, куда денутся, — я пожал плечами. Правила безопасности для особ императорского Рода никто не отменял. Это мне надо было головой думать, и за Иланой заехать раньше на пару часов.

В окошко постучали. Я услышал, как щёлкнул предохранителем пистолета Игорь. Молодец, бдительности не теряет. Никанор опустил окошко наполовину, и в салон сразу ворвался бодрящий морозец и шум улицы.

— Прошу прощения господа, — проговорил парень, чуть наклонившись, чтобы посмотреть, кто находится внутри машины. — Проезд по этой улице запрещён. Только по особым приглашениям.

— Я княжич Мамонов, — громко говорю в ответ. — Не могу же я сам себе посылать приглашение!

— Одну минуту, — парень выпрямился и прикрыл ладонью левое ухо. Негромко забормотал, потом замер, выслушивая рекомендации. Потом вдруг спросил Никанора: — А что за марка авто?

— «Фаэтон». Американский.

Парень продублировал ответ моего водителя, кивнул.

— Прошу прощения, светлый княжич! Проезжайте, пожалуйста!

Отойдя на пару шагов назад, он подал какой-то знак и оба внедорожника разъехались, освобождая нам проход, достаточный для того, чтобы машина сопровождения и «Фаэтон» проскочили за импровизированный блокпост.

— Значит, кто-то из личников Лиды здесь находится, — прикинул я вслух. — Только они знают, на какой тачке я разъезжаю.

Никанор пробурчал, что даже встать некуда, настолько плотно была забита улица автомобилями разных марок. Он на медленной скорости проехал вдоль тротуара, внимательно поглядывая по сторонам.

— Видишь, свободный пятачок возле входа? — заметил я и тыкнул пальцем. — Давай туда.

И в самом деле, точно напротив «Алмазного дворика», сверкающего, яркого и красивого, обнаружилось местечко, как будто специально оставленное для моего «американца». Будет забавно, если это так на самом деле. Почти два десятка человек, в которых угадывалась охрана императорской внучки, тут же профессионально пододвинулись ближе, но не вмешивались ни во что. Скорее, просто взяли под наблюдение новый объект.

— Уф, приехали, — выдохнул Никанор, остановившись. Заглушил двигатель.

— Не торопись, — сказал я Дайаане, захотевшей открыть дверцу. — Охрана сейчас сама всё сделает. Жаль, с нами Куан не поехал. Вот он бы показал класс, как надо своего хозяина сопровождать.

Мои личники окружили машину, Яким и Вася с обеих сторон распахнули дверцы, и проведя необходимый ритуал появления из салона, мы втроём застыли перед входом во «Дворик», откуда глухо звучала музыка. Это не «Скоморохи» отрабатывали, а обычная музыка из аппаратуры. Чтобы публика не скучала, пока музыканты отдыхают, обычно так и делают.

— Андрей Георгиевич, нехорошо опаздывать! — раздался ироничный голос, больно уж знакомый. — Вас уже заждались.

— Почему-то так и думал, что это будете вы, — усмехнулся я, глядя на появившегося откуда-то Баюна — личника Лиды — который, несмотря на мороз, был в одном костюме. — Зашли бы в помещение, чайку горячего выпили.

— Не положено, — усмехнулся Баюн и махнул рукой, чтобы цепочка охранников дала нам возможность пройти в клуб. — Я в машине посижу, если замёрзну.

Девушки вцепились в меня с обеих сторон, и мы чинно направились к распахнутой служащим клуба двери. За нами топал Яким с пакетом Иланы и сумкой Дайааны. В ней находились шаманские атрибуты, которые Мать-Орлица собиралась использовать в танце.

Как только мы вошли в помещение, тут же со всех сторон послышались громкие хлопки. Вмиг на нас обрушился град конфетти, блёсток и серпантина. Аплодисменты, смех, радостные возгласы заполнили клуб.

— Слава героям земли Русской! — заорал Мишка Кочубей, взобравшись на стул. Он размахивал длинным тубусом-хлопушкой, словно дирижёрской палочкой. — Княжичу Мамонову — ура!

— Ура! — завопили одноклассники, продолжая оглашать криками помещение и не забывая стрелять из хлопушек.

Бах! Бах! Бах!

Я увидел смеющихся Арину, Лиду, Нину, Веронику, Свету Булгакову, Анжелику, «Скоморохов», слегка офигевшего от происходящего Костю Рауха, парней-однокашников, искренне радующихся не только за меня, но и за возможность хорошо повеселиться. Девушки, несмотря на статус простецкой вечеринки, блистали нарядными платьями и красивыми причёсками.

Остальные посетители клуба с интересом приглядывались к нашей возне. Я завёл Илану и Дайаану в гардеробную, чтобы они там спокойно привели себя в порядок, переодели обувь, и потом вместе с ними направился к столикам, сдвинутым вместе, и заставленным разнообразными закусками. Шампанское охлаждалось в ведёрках.

— Господа, рассаживаемся, не стоим на месте! — распоряжался Мишка Кочубей. — Не создаём толкотню! Каждой девочке по мальчику!

— Фу, Кочубей! Не опошляй момент!

— Нахал!

— А что, правильно! — это уже парни, за что получили новый взрыв наигранного негодования.

Меня усадили во главе стола. По правую руку, словно демонстрируя своё право на героя спецоперации, место заняла Великая княжна Лидия, слева, даже не моргнув глазом, оказалась Арина. Многие догадывались о наших отношениях, но деликатно помалкивали.

Наконец, все расселись, захлопали пробки, из бутылок взвились белесые дымки, запузырилось шампанское в бокалах. Понемногу суета и весёлый гомон за столами сошли на нет. Взгляды парней и девушек скрестились на мне. Дескать, давай, толкни речь. Делать нечего — пришлось встать, держа в руке бокал.

— Героем я себя не считаю, — начал я, чуть повысив голос. Со стороны танцпола гремела музыка, отдыхающая молодёжь делала вид, что нас не замечает, но нет-нет да и приглядывалась к необычной вечеринке, на которой присутствовала особа императорской крови. — Да и никогда не думал, что обычное мужское дело — защищать женщин и детей — сродни геройству. Это обязанность воинов. Когда мы все вместе — русские и шведские воины — освобождали яхту с заложниками, то не думали о наградах. Более того, мы все готовились к большим потерям, потому как иначе террористов не одолели бы. Там стояла мощная магическая защита, нас ждал вооружённый до зубов враг, профессионально обученный убивать. Но мы справились с очень малыми потерями. Король Харальд особо отметил этот факт. Грамотно спланированная операция принесла успех. Ни один заложник не погиб. Считаю, моя награда — это дань общему успеху, уважение всем русским бойцам, принявшим участие в спасении невинных людей. Выпьем за русских героев! Ура!

— Ура Мамонову, нашему скромняге! — Кочубей вскочил.

— Ура! — весело грянуло за столом. Все тоже оказались на ногах, вскидывая бокалы.

Парни пили до дна, а девушки больше пригубливали. Когда уселись обратно, Данька Захарьин во всеуслышание укорил меня:

— Ты хотя бы медалью похвастался! Даже не надел её.

— Зато взял с собой, — я вытащил из кармана брюк коробочку с наградой, открыл крышечку. — Лидия Юрьевна, если вас не затруднит, пустите по кругу, пусть каждый посмотрит.

Лида уже имела возможность лицезреть медаль, но ради торжества момента ещё раз внимательно поглядела на неё и отправила дальше.

— Так официально! И к чему бы? — шепнула она, кокетливо поправив прядь волос за ушко. Лида была сегодня в платье из тёмно-синего атласа. Лиф на тонких бретелях был украшен мелкими стразами из хрусталя. На пальцах посверкивали кольца с драгоценными камнями, выполнявшими роль магической защиты. Тёмно-русые волосы уложены в красивую причёску, но несколько прядок осознанно выпущены на волю. Подведённые глаза таят в себе загадочность, а губы, подкрашенные бледно-розовой помадой, чуть-чуть приоткрыты. Хороша!

Я только открыл рот, чтобы ответить, как слева раздался голос Арина. Княжна поднялась, держа бокал в руке. Шум за столами затих.

— Я хочу сказать слово! Скромность Андрея достойна уважения, поэтому о его подвиге должен рассказать кто-то другой. Позвольте мне восполнить пробелы в рассказе вашего одноклассника. Считаю несправедливым замалчивать то, что произошло на яхте «Северная Звезда».

Я только развёл руками, потому что уговаривать княжну Голицыну не рассказывать о том, как бился башкой о «Щит Хеймдалля» и разминировал хитроумную взрывчатку, заложенную под дротскону Сиггрид и её детей, сейчас показалось бы слабой попыткой пококетничать. Поэтому мысленно вздохнул. Не иначе Астрид разоткровенничалась с Ариной. Представляю, что она накрутила. Кстати, самому интересно. Поэтому и стал слушать свою подругу, скромно потупив взор.

Конечно, о мелких деталях десантирования на «Северную Звезду» и зачистке верхней палубы Астрид знать не могла, поэтому Арина особо долго не расписывала, как наши отряды пробивались в жилые помещения. Но о моём вкладе в разрушение хитроумного защитного купола, поставленного террористами, рассказала дрожащим от волнения голосом. А вот эпизод с разминированием был подан столь искусно, с таким динамизмом и драматизмом, что мои одноклассницы теперь смотрели на меня восторженно-романтическими взглядами. Наверное, представляли себя на месте принцессы Астрид, к сожалению, не понимая, какой ужас она перенесла, ожидая спасения. А если бы я ошибся с расчётами или моя дилетантская методика разминирования привела к взрыву?

Когда Арина замолчала, Аня Долгорукова с удивлением проговорила:

— А вы знаете, я была уверена, что Мамонов рано или поздно вляпается во что-то подобное.

И все грохнули, покатываясь со смеху. Аня тоже смеялась, прикрыв рот ладошкой.

— Ой, извините, я так переволновалась, слушая эту историю, — оправдывалась она перед нами. Но я-то знал, что эта хитрюга ловко подковырнула меня.

Веселье начало набирать обороты. Официанты принесли коктейли, а я воспользовался моментом и подошёл к «скоморохам», скромно сидевшим с краю, склонился к уху Рустама:

— Ну что, парни, готовы взойти на вершину славы?

— Руки чешутся ударить по струнам! — откликнулся Горыныч.

— Так вперёд! — улыбнулся я и подмигнул Анжелике, которая сидела рядом с Дайааной и попивала коктейль. Девушка всё поняла и что-то прошептала на ухо шаманке.

По нашему сценарию Анжелика и Рустам должны были спеть пару-тройку заводных песен, потом на сцену должен выйти я и продемонстрировать своё умение голосить на публику (кстати, это была идея Арины, чтобы виновник торжества что-нибудь исполнил), а потом настанет черёд Дайааны.

«Скоморохи» вместе с Анжеликой ушли в соседний зал готовиться к выступлению. Вот теперь начинается их настоящая работа: с полной выкладкой, чтобы стены и пол клуба вибрировали, грозясь развалиться от децибелов музыки. И когда ударили первые аккорды, все выразили желание потанцевать. Лёгкий хмель, ударивший в голову после шампанского, будоражил кровь. Не только мы, но и другие посетители потянулись на танцпол.

Было видно, что «скоморохи» отрабатывали свой хлеб не за страх, а за совесть. Они слаженно играли, Анжелика пела бархатистым голосом, а Рустам носился по невысокой сцене с микрофоном в руке, и как только наступал проигрыш, подбадривал танцующих и просил их быть более активными.

Ко мне пробрался Мишка Кочубей и громко зашептал на ухо:

— А ты Илану хорошо знаешь?

— Понравилась? — я внимательно поглядел на друга. Мне хотелось понять, насколько ему интересна девушка, и готов ли он ухаживать за ней. А что? Это была бы хорошая пара. Тем более, душа за Илану болела. Обещал ведь поддерживать, а сам увлёкся своими проектами.

— Очень! Света Булгакова рассказала, что ты с Иланой дружишь, поэтому и решил сначала у тебя поинтересоваться, — Кочубей покосился на счастливую девушку, танцующую рядом с молодыми аристократками.

— Одного я уже благословил на дружбу, а он позже испугался, вильнул в сторону, — поморщился я.

— Ты про Вадбольского, что ли? — фыркнул Мишка. — Я же ему потом высказал всё в лицо! Жаль, Вероника его по щекам не отхлестала!

— Без дуэли обошлось, надеюсь? — мне пришлось напрячь голос. Музыка гремела, молодёжь весело подпевала Анжелике.

— Да ну, какая дуэль! — прокричал в ухо друг. — Он сам понял, что накосячил, поэтому не стал возмущаться и требовать сатисфакции. Но против отца не пошёл. Подчинился его воле… Так что, можно?

— Дерзай! — хохотнул я, делая несколько энергичных движений. — Но сразу тебя предупреждаю: не вздумай давить на Илану. Она сама разберётся в своих чувствах.

— Я тебя понял, — Кочубей растворился в толпе. К Рудаковой, однако, побежал.

Прозвучали последние аккорды, народ одобрительно засвистел, захлопал в ладоши, но, разгорячённый, не собирался расходиться. Между плотными группками молодёжи сновали официанты, разнося шампанское. Многие удивлялись такому сервису и с подозрением спрашивали, за чей счёт выпивка. Я усмехнулся. Это была идея Арины: угостить игристым всех, кто окажется в этот вечер в клубе. Разгорячённая публика должна запомнить искренний жест, чтобы потом разнести по всей Москве, как здорово играла живая музыка, «а „Скоморохи“ очень даже классная группа». Если раскручивать ребят — так по полной программе. Подумаешь, пару лишних тысяч подкинул администраторам, зато все довольны.

— А сейчас наш герой споёт для своих друзей и всех присутствующих одну из песен, чтобы вы не скучали! — Рустам с поблескивающими на лбу капельками пота вытянул руку, словно приглашал меня подняться на сцену.

Анжелика с улыбкой уступила мне место и шепнула, чтобы я не тушевался. Я? Да я «Щит Хеймдалля» разнёс! А тут кругом дружелюбные лица, кто-то весело кричит, что пора бы уже показать, на что ещё годен герой.

Я поднёс микрофон ко рту.

— К сцене мне не привыкать. Но скажу честно, певец из меня никудышний, как и танцор, если кто понял, о чём я.

Хохот, аплодисменты.

— И всё же я попробую, — ухмыляюсь в ответ. — Эту песню ещё никто не слышал. Она не звучала ни по радио, ни в кругу особо приближённых, только на репетициях. Возможно, я рискую испортить первое впечатление от её исполнения, поэтому заранее прошу прощения у друзей-музыкантов.

Переждав смех и дробь барабанов, которую издал Фей, я кивнул Рустаму. Он будет меня поддерживать, если вдруг дам петуха.

— Для друзей, одноклассников и всех остальных, кто сейчас находится в этом зале.

Я кивнул, как будто давая знак парням. Грянули первые аккорды.

Там, где горы тонут в море, до небес волна

Там, где вдруг исчезнет город, станет ночь темна

Где всё время май и дельфинам рай

Там с тобой мы будем скоро, ты не унывай!

Раз — с неба звёзды смотрят на нас

В море острова — это два

Ничего не говори — и это три

Про четыре я промолчу

А на пять опять улечу

На Венеру или Марс [1]

Народ одобрительно загудел и под энергичные биты стал отплясывать. Я заметил, как ближе к сцене подобрались мои боевые подруги, обольстительные в своих нарядах и со сверкающими глазками. Мишка Кочубей лихо отплясывал рядом с Иланой. Судя по улыбающемуся лицу девушки, друг двигался в правильном направлении, чтобы подобрать ключик к её сердцу. Хотелось бы на это надеяться.

Когда остался один куплет и припев с рефреном, я кинул микрофон Руслану, а сам спрыгнул в толпу танцующих, поближе к своим девушкам. Арина на мгновение прижалась ко мне и громко сказала на ухо:

— Диана уже готовится к номеру. Даже не представляю, что сейчас здесь будет твориться!

Я тоже не представлял, поэтому остался в окружении красавиц. Как раз удачно мимо проходил официант с шампанским. Раздал девушкам и сам выпил. Не думал, что горланить со сцены — такой труд! В горле саднило, поэтому холодненькое игристое приятной волной победило сушь. Когда музыка и одобрительный рёв затихли, Руслан перевёл дыхание. Он зорко оглядел замершую толпу, словно раздумывал, что ещё такого «сбацать», и проговорил:

— Сегодня у нас вечер дебютов. Как вы оцениваете выступление княжича Андрея?

— Годно! Экзамен сдал! — крикнул кто-то.

Опять смех и аплодисменты.

— С нами весь вечер играет Костя Раух! — Рустам подошёл к парню и тот изобразил на своём инструменте какую-то незатейливую мелодию. — Он клавишник. Приехал специально из Казани, чтобы познакомить вас со своим творением. Возможно, вы уже слышали композицию «Шаманский костёр» в Сетях. Но сейчас она прозвучит в новой аранжировке, — он сделал паузу. — А сейчас прошу вас освободить немного места в центре танцпола. И — сюрприз! Впервые в «Алмазном дворике» самая настоящая шаманка! Наша гостья: Дайаана из Якутии! Встречайте!

Внезапно свет на танцполе померк, и лишь несколько верхних фонарей продолжали крутиться, разбрасывая серебристые лучи по стенам и лицам замерших людей. Тихо зазвучала музыка, под которую на середину зала вышла Дайаана в длинном чёрном платье, усыпанном золотистыми искорками по широкому подолу. На голове — меховая шапочка со свисающими с неё кожаными верёвочками. Густые волосы распущены по плечам и спине. В правой руке шаманка держала бубен, позвякивающий при каждом движении маленькими колокольчиками. Она положила свой инструмент возле ног и замерла.

Девушка обвела рукой вокруг себя, словно очерчивая невидимый круг, за который никому нельзя заступать. Наступила тишина, а потом… музыка началась не с первых нот мелодии, а с дыхания. Глубокого, как ветер в густых кронах деревьев, как ветер в степных ковылях, ритмичного, как биение сердца земли. Удивительно, каким образом Костя смог вытащить из своего инструмента такие звуки. А потом Фей осторожно прикоснулся палочками к барабанам. Замершая в неподвижности Дайаана прислушивалась к чему-то иному, что никто, кроме неё не слышал.

Первые ритмы полившейся мелодии, первый сильный удар по барабану отозвался в её теле резким движением головы, повернутой в дальний угол зала — будто её окликнули духи или древнее божество, и она отозвалась. Дайаана начала с ритуала, если я правильно понял. Резко встав на колени, она задвигала руками, создавая плавные, струящиеся движения, словно плела невидимую паутину, призывая духов Стихий. Пальцы складывались в знаки, понятные только ей и силам, с которыми она говорила. В них угадывалось повеление, благословение, мольба. «Скоморохи» не портили музыку, давая Фею и Косте полностью раскрыть потенциал композиции, и только Ёж поддерживал их переборами бас-гитары.

Музыка постепенно набирала обороты. Плечи, руки, талия — всё работало в унисон, создавая впечатление кружащегося вокруг священного костра шамана. Дайаана то припадала к полу, касаясь его ладонями, будто черпая силу из самой земли, то резко выпрямлялась, вскидывая руки к чёрному небу, роль которого играл высокий потолок со сверкающими стробоскопами.

Вскочив на ноги, девушка уже держала в правой руке бубен. Она закружилась в быстром вращении, словно ввинчивалась в пространство, как буря, бушующая над бескрайними просторами тундры, над вековой тайгой. Широкий подол платья развевался вокруг Дайааны, создавая гипнотическую ауру движения. Казалось, ещё мгновение — и она оторвётся от пола, уносимая этим ветром. Мне вдруг показалось, что за её плечами взметнулись вверх два огромных крыла. Кругом ахнули — значит, не показалось?

Но самое интересное, что я заметил: в шаманский танец вовлекалось всё больше и больше народа. Может, и в самом деле якутская княжна воздействовала на толпу каким-то гипнозом? Я то и дело ловил отблески огня в зрачках Дайааны. Её глаза были широко открыты, но взгляд обращён вовнутрь или в какое-то иное измерение. Она не смотрела на окружающих; она видела то, что нам было недоступно. Нити судеб, танцующих духов, само течение энергии в большом зале, наполненном сумасшедшим драйвом, который подпитывали суровый и всё убыстряющийся ритм музыки с вплетающимися в него звуками колокольчиков.

Несмотря на дикую энергию танца, на лице Дайааны сохранялась сосредоточенная отрешённость и неподвижность взгляда. Сейчас она была не девушкой на вечеринке, а проводником сил и духов, которых шаманка вызвала сюда. То, что мы видели — это ритуал, экстаз, чистая энергия жизни, которую ничем нельзя было подавить[2].

Глядя на затухающие движения рук Дайааны, слабеющее вздрагивание колокольчиков на бубне и снижение ритмов, я вдруг понял, что в мире есть силы, которые существуют вне известных нам законов мироздания. Они властвовали здесь и сейчас, подчиняя своей энергии людскую массу. И когда прозвучала последняя нота — наступила ошеломляющая тишина. Кажется, никто не мог вынырнуть на поверхность реальности. Погружение в танцевальный экстаз оказалось настолько глубоким, что только деликатное покашливание Рустама смогло оживить танцпол.

Когда раздался оглушающий рёв, я улыбнулся и со спокойной душой направился к столикам, чтобы залить сухость в горле остатками шампанского. И внезапно понял, что все, абсолютно все посетители «Дворика» сейчас находятся там, в бушующем океане восторга и эмоций. Только несколько широкоплечих мужчин из числа телохранителей Лиды Мстиславской оставались на месте, да ещё парочка-трое личников точно были в толпе, приглядывая за Великой княжной.

— Никогда такого не слышал и не видел, — признался мне администратор, одиноко скучающий возле барной стойки. — Как вы говорите, светлый княжич, название группы?

— «Скоморохи», — подсказал я.

— Вы бы могли с ними поговорить насчёт выступлений в нашем заведении? — закинул удочку администратор. — Хотя бы раз в неделю, на один вечер.

— Я же не их импресарио, — хмыкаю в ответ. — Но вы можете обсудить вопрос с княжной Ариной Голицыной. Она сейчас здесь находится, кстати. Учтите, ребята сейчас нарасхват, будет очень трудно договориться, — слукавил я. Надо же цену набивать.

Постепенно возбуждённые и разгорячённые одноклассники вместе с другими посетителями потянулись с танцпола к столикам.

— Можно подавать торт и напитки, — напомнил я администратору и поспешил к своим — выслушивать восторженные отклики, но меня перехватили Арина с Лидой, и оттащили куда-то в уголок.

— Кто-то уже выложил твои песнопения и даже танец в Сети, — заявила княжна Голицына.

— Это плохо? — улыбнулся я, глядя на разгорячённых девушек, отчего-то ставших особенно привлекательными.

— Сейчас сюда хлынет поток страждущих приобщиться к веселью! — Лида помахала на себя ладошками. — Вон, пишут: «быстрее в „Алмазный дворик“! Здесь весело, как никогда!»

И точно. К нам подошёл Баюн и доложил:

— Ваше Высочество, у заведения растёт толпа желающих попасть внутрь. Если до сего момента нам удавалось как-то регулировать поток, то сейчас вся улица забита машинами, которые всё прибывают и прибывают. Не знаю, что произошло, но все, кто приехал, хотят войти в клуб. Я выставил усиленный пост возле входа, пока никого не пускаю. Иначе будет давка. Жду вашего решения.

— Ажиотаж, — Лида посмотрела на заполненный зал. — Человек тридцать-сорок ещё сюда вместятся, но если всех желающих впустить — это будет кошмар.

— Да уж, расчёта на такую реакцию не было, — я почесал макушку, за что удостоился лёгкого тычка Лидиного кулачка. — Кстати, Арина, поговори с администратором. Он хочет контракт со «Скоморохами».

— На сколько выступлений? — в голосе Голицыной прорезались деловитые нотки.

— Да загружай парней по полной программе, пока есть возможность, — разрешил я. — Думаю, Руслан будет в восторге.

— Так какое будет решение, Ваше Высочество? — терпеливо дождавшись конца нашего разговора, спросил Баюн. — Неудобно представителей княжеских фамилий держать на морозе.

— Господин администратор! — я поднял руку, подзывая к себе задумчивого мужчину, считающего, наверное, прибыль от будущих выступлений «Скоморохов». — Будьте любезны, подойдите к нам!

Когда тот оказался возле нас, я озвучил проблему. И спросил, можно ли как-то довести до жаждущих попасть в «Алмазный дворик», что не всем сегодня повезёт. Приоритет только для высокородных, с минимумом свитских. В глазах администратора клуба прыгали пятизначные цифры, и был великий соблазн открыть двери для всех. Но Баюн твёрдым голосом проговорил:

— Во избежание давки и обеспечения надёжной охраны вас, Ваше Высочество, могу дать добро пропустить не более пятидесяти человек.

— Задействуйте моих людей внутри помещения, — предложил я. — Не в машинах же им сидеть.

— Справимся, Андрей Георгиевич, — деликатно отверг мою помощь Баюн и прижал ладонь к левому уху, где у него висела гарнитура связи. — Будем пропускать по одному, и только согласно приоритетному списку.

Он вместе с администратором отошёл от нашей компании, а я поинтересовался у Лиды, что это за «приоритетный список».

— Это для таких вот случаев, — Великая княжна кивнула на панорамные окна, за которыми виднелось самое настоящее столпотворение. Это же сколько народу сюда сразу рвануло? Не думаю, что вся дворянская Москва, а только те, кому очень скучно сидеть на одном месте. Но всё же количество жаждущих послушать «Скоморохов» впечатляло.

Среди тех, кого запустили гвардейцы Баюна, я заметил Михаила Корибута с дружками Кирюшей Корецким и Сашкой Долгоруковым. С ними рядышком вились верные свитские Панов и Кутузов. Ещё троих парней, рослых и крепких, я не знал, но догадывался, что они исполняют роль телохранителей. Были ещё девушки и молодые люди из Родов Куракиных, Щенятевых и Кропоткиных. С ними я особо не был знаком, но вот Лида кому-то рукой помахала.

— О, и эти заявились! — фыркнула Света Булгакова, рассмотрев среди новых посетителей родного брата Артёма и двоюродного — Димку-кощуна. — Андрей, можно им к нам?

— Да пусть присоединяются, — великодушно разрешил я. — Только у нас чай и торт. Или они только крепкие напитки употребляют?

— По возрасту не запрещается, — Света привстала и помахала рукой братьям. Те заметили сигнал и целеустремлённо направились к нам.

За то время, что мы не виделись, парни изменились. Черты лица стали более жёсткими, фигуры потеряли угловатость, плечи раздались вширь. Димка-кощун, умеющий вызывать души мёртвых в мир живых, всё больше и больше походил на старейшину Рода — Семёна Игоревича. Море скепсиса и презрения во взгляде, но больше всего — затаённого страха, что тщательно скрываемая тайна Булгаковых однажды станет известна Мстиславским.

Эту тайну, помимо его родственников, знаю только я. Возможно, когда-нибудь смогу ею воспользоваться, но сейчас буду держать язык за зубами.

— Привет честной компании! — Артём, по сравнению с двоюродным братом, оказался куда более жизнерадостным. Всё-таки общение с умершими не сказывается благотворно на душевных качествах человека. Сын Владимира Олеговича только мрачно кивнул, оглядывая нас. Как же тяжело жить с таким грузом! Оттого-то кощун и злой на весь мир.

Дайаана внезапно напряглась, глядя на Димку, и расширила глаза, отчего стала похожа на милого лемура. Зрачки девушки приобрели непроницаемую черноту. Кощун почувствовал себя неудобно, завертел головой по сторонам, что-то тихо сказал на ухо Артёму и быстро направился к барной стойке.

— Что это с ним? — удивилась Света.

Я вовремя показал Дайаане знак, чтобы она не вздумала и слова сказать про Димку. Шаманка почувствовала что-то не самое приятное, исходящее от кощуна. В мировоззрении обоих магии как таковой очень мало. Подсознание общается с духами Стихий и душами мёртвых, как это происходит с Димкой Булгаковым, на ином пласте восприятия. Я же не хочу, чтобы пострадала семья Светы, если слухи об одарённом, умеющим повелевать мёртвыми, проникнут на самый верх. Мстиславские без сожаления уничтожат и самого Димку, и всех, кто по родовой линии уже получил подобный Дар, или имел такую возможность по крови.

Пока я сидел в раздумьях, Света быстро представила Артёма сидящим за столиками моим одноклассникам. Не думаю, что ему интересно общаться с «малолетками». Да ещё попивающими чай с тортиком. Он быстро нашёл предлог смыться. Тем более, из танцевального зала раздавались бодрые ритмы и бархатистый голос Анжелики. Ребята отрабатывали свой шанс.

— Андрей, пойдём танцевать! — меня потянуло множество девичьих рук, со смехами и шутками. — Или устал?

— Я сейчас подойду! — оставалось только улыбаться и клясться, что долго засиживаться не буду.

Оставшись в одиночестве, я увлёкся, наконец, тортом. От него и так уже ничего почти не осталось, поэтому стоило поторопиться. И не удивился, когда рядом со мной присели Михаил Корибут с Кирей Корецким. Если с Мишкой я готов был общаться, то к его дружку испытывал, мягко сказать, не самые приятные чувства. Не нравился мне Кирюша. Скользкий, прилипчивый, не имеющий своего мнения. Вот и прилип к Корибуту, по сути став его свитским, хотя по родовитости ничем ему не уступая.

— Здорово, княжич! — улыбнулся Михаил, выставляя на стол открытые бутылки с пивом. Целых шесть, надо же! — Слышал, награду короля Харальда обмываешь? Покажешь?

— Пожалуйста, — я извлёк коробочку из кармана, поставил её на стол и пододвинул к Корибуту.

Открыв её, Михаил с интересом поглядел на тускло поблескивающую серебром медаль, даже в руку взял. Кирюша тяжело сопел, но притронуться к ней не посмел. Понимал, что это не какая-то бутафория, а настоящая награда. Уважение к воинскому подвигу у русских дворян оставалось достаточно сильным, чтобы на этой почве показывать своё пренебрежение. Чревато обструкцией в обществе.

Вернув мне коробочку, Корибут поднял бутылку в знак приветствия.

— Выпей с нами, Мамонов. А то сидишь, несчастный, тортик поедаешь. Угощайся.

Я не стал кочевряжиться. Пиво не водка, много не выпьешь. Легонько стукнувшись своей бутылкой о бутылки Корибута и Корецкого, я приложился к горлышку. Горьковатое, прохладное — оно бы в самый раз было в жару. Но не сейчас. Странный всё-таки Михаил человек. Никак не могу его понять. Да, шебутной, когда хорошо поддаст, на выдумки, опять же, горазд. Вспомнить только гонки на скутерах по ночной Москва-реке, после которых императрица несколько дней пропесочивала родственников всех участников безобразия. Но сам по себе Корибут — парень спокойный, даже чересчур. И сам себе на уме. Какие мысли бродят в его голове — только ему ведомо.

— Можешь попробовать, кстати, — я кивнул на несколько кусочков торта, которые не стали есть некоторые парни. Не сладкоежки они. — Вкусный.

Корецкий фыркнул и присосался к пиву. Мне показалось, княжичи уже поддатые в клуб заявились. Никто им не запрещает, конечно, разъезжать по вечерней столице в поисках развлечений. Но как бы здесь чего не учудили. Кинул быстрый взгляд на столпотворение возле барной стойки. Среди молодёжи то и дело мелькали люди в нарочито неброской одежде. Служба внутреннего наблюдения Великой княжны трудилась в поте лица, отслеживая возможные конфликтные ситуации, перемещения и прочие безобразия. Вон, двоих уже ненавязчиво повели к выходу. Что-то не поделили между собой.

Корибут прислушался к энергичной музыке, волнами накатывающейся с танцпола.

— А что за девушка шаманский танец исполняла? — поинтересовался он.

— Моя очень хорошая знакомая, из Якутии приехала погостить, — честно ответил я.

— Познакомишь?

— Нет, — сразу же отрезал я, нисколько не задумываясь.

— Это почему? — Корибут покрутил в руках бутылку. Мой ответ его не разозлил, а скорее, удивил. — Тебе двух мало?

— Миша, остановись, пока не наговорил лишнего, — предупредил я и сделал глоток хмельного. — Эта девушка — моя гостья. Я за неё головой отвечаю. А твоя репутация, извини, не слишком чистая.

— Охренел малой, — хохотнул Корецкий.

— Опасаешься, что обижу? — сжал зубы Корибут.

— Подозреваю что тебя самого придётся спасать. Диана — настоящая шаманка, а не просто танцовщица. Поэтому она не станет с тобой знакомиться.

— Почему?

— У шаманов только одно предназначение: быть проводником между людьми и духами.

— Даже угостить девушку мороженым не получится? — ухмыльнулся Михаил.

— Угощай, никто не запрещает, — я пожал плечами, вслушиваясь в томный голос Анжелики. Медленная песня. Мои девушки сейчас, наверное, злятся, что меня самого нет рядом. Угораздило Корибута заявиться в этот момент! — Она же не отшельница, с людьми общается одинаково равно.

— Ответь на один вопрос, княжич, — Корибут развалился на диванчике. Взгляд его был слегка расфокусирован. Точно, где-то поддал и сюда заявился, даже не пожелав выжечь алкоголь в организме с помощью Дара. Зашевелились нехорошие подозрения. — Ты зачем у меня Арину Голицыну отбил? Я ведь на неё большие планы имел, жениться хотел. И вдруг всё резко изменилось. Чем ты её приворожил?

— Что-то я не замечал у тебя рвения к женитьбе, — улыбнулся я спокойно и начал разогревать ядро. Так, на всякий случай. Моя способность выстраивать защиту без магических пассов была самым лучшим оружием. Никто даже и не догадается, что в любой момент я могу накинуть на себя невидимый и непробиваемый кокон. — Арина сама-то знает, что ты к ней неравнодушен?

— Не хами, Мамонов, — процедил сквозь зубы Корецкий. — Между Корибутами и Голицыными была договорённость…

— Когда? — резко прервал я Кирюшу. — Пять лет назад? Договорились — и можно спокойно по Москве раскатывать, бухать и на уши полицию ставить? Да и с кем договорённость была? С Патрикеем Ефимовичем? А вы в курсе, что Глава Голицыных собирался отдать Арину замуж за Ивана Несвицкого?

Я с удивлением поглядел на мрачного Корибута, сжимающего ополовиненную бутылку. Тот молчал.

— Серьёзно? Ты думал, что заполучив гарантии от Патрикея Ефимовича, можешь спокойно ждать, когда плод созреет и сам упадёт тебе в руки? За красивую и умную девушку надо драться, постоянно доказывать, что ты её достоин. А у тебя, Миша, извини, детство в заднице до сих пор играет.

— А тебе не будет много, Мамонов? — хохотнул Корецкий, явно нарываясь на хороший прямой в челюсть. — Великая княжна, Арина, кто там ещё?

Если бы сейчас прозвучало имя Нины Захарьиной, Кирюше светило бы оказаться в больнице со множественными переломами. Пусть снова сяду на домашний арест, но имена моих будущих супруг полоскать не позволю.

— «Мамоновы берут самое лучшее», — улыбнулся я, озвучив негласный родовой девиз и демонстративно похрустел суставами пальцев. — Не хочешь прогуляться на задний двор?

— Зачем? — удивился Кирюша, сбитый с толку моим дружелюбным тоном.

— Я слышал, ты занимался боксом одно время. Хочу взять у тебя пару уроков. Ну, или преподать. Как дело пойдёт.

— Ты меня на дуэль вызываешь, что ли? — дошло до Корецкого. Он выпучил глаза от удивления, переглянулся с Корибутом, и захохотал, похлопывая ладонями по столу. — Ну и хохма!

— Пошли, разомнёмся, — неожиданно сказал Михаил и решительно встал. — Ты не подумай, Андрюха, это не из-за ревности… Просто хочу посмотреть, а ты-то достоин Арины?

— Погнали, — я тоже вскочил на ноги. Хотелось выплеснуть всю злость на идиотов, которые, ничего полезного не сделав для общества, семьи, Рода, пытаются доказать свою значимость. Михаил меня разочаровал. Если правда, что Арина стала предметом торга между Голицыными и Корибут-Воронецкими, то парень своё право на одну из самых красивых невест столицы безнадёжно просвистел. Ариша — моя, и точка!

Примечания:

[1] «Секрет» — Раз, Два, Три…

[2] Чтобы примерно ощутить и понять атмосферу танца Дайааны, и какую музыку могли бы использовать «Скоморохи», можно послушать композицию Wild Bashkir от Zainetdin. Не совсем точно, но ритм и энергетика присутствуют.