Брак по расчету, или Истинных не выбирают

Глава 13. Арлан Кавайон

Княжна Деламар оказалась милой барышней без великосветских замашек, и встреться мы с ней при других обстоятельствах, вполне вероятно, она понравилась бы мне. Но невозможно же проникнуться теплыми чувствами к человеку, которого тебе навязывают как залежалый товар в конце базарного дня.

Отец полагал, что союз с Деламарами был отличным вариантом для нашей семьи, и в том, что касалось его финансовой стороны, он был абсолютно прав. Кто отказался бы жениться на алмазной принцессе? Не собирался отказываться и я. В конце концов, так или иначе мне придется на ком-то жениться, так почему бы и не на княжне?

Но внутренне смирившись с этим браком, я не собирался показывать этого окружающим. К тому же, даже если нам с княжной придется стать супругами, это вовсе не значит, что мы будем находиться рядом друг с другом большую часть времени. Разумная свобода — вещь решительно необходимая, и я собирался выторговать ее, прежде чем поставлю подпись в брачном договоре. Отдельные спальные комнаты и взаимное уважение — вот основа прочного семейного союза. Конечно, если бы, помимо уважения, я мог испытывать к супруге еще и любовь, было бы вовсе замечательно, но я боялся, что шанс обрести такое счастье был слишком мал.

И потому почти весь следующий после прибытия ее светлость в наше поместье день я без особых угрызений совести провел на ипподроме. Нам с княжной сразу следует установить определенные правила, которых мы оба станем придерживаться. И чем скорее она поймет, что наш брак прежде всего — это выгодная для обеих сторон сделка, тем будет лучше.

А вот моя матушка подобный подход решительно не разделяла.

— Тебе не кажется, дорогой, что ты мог бы пригласить на ипподром и ее светлость? — спросила она меня вечером. — Она целый день вынуждена была скучать в нашем с Джоан обществе.

— Я всего лишь придерживался той линии, что определил отец, — возразил я. — Мне казалось, мы не хотим привлекать внимание к приезду ее светлости и, тем более, к нашим с ней возможным отношениям. Она прибыла сюда как подруга Джоан, и чем больше ее будут видеть в обществе моей сестры и чем меньше — в моем, тем дольше мы сможем держать всех в неведении.

С этим матушка вынуждена была согласиться. Она поправила бабочку на моей шее и смахнула пылинку с рукава моего фрака.

— Боюсь, Джоан утомит ее своей болтовней, — вздохнула она, — а ее светлость окажется слишком тактична, чтобы в этом признаться.

— Возможно, — я не видел в этом никакой проблемы, — но так или иначе ей придется привыкнуть к Джо — ведь если мы всё-таки поженимся, то они станут почти сестрами.

Матушка улыбнулась и всё-таки попросила меня быть повнимательней к нашей гостье, и я охотно это пообещал, правда, сразу оговорив:

— Только, прошу вас, не в ближайшие пару дней! Завтра я обещал Роберу Дювалю помочь выбрать охотничью лошадь в конюшне графа Бланкара. А послезавтра — вы же помните? — в Аньере открывается ярмарка, и я намерен ее посетить.

— Возможно, ее светлости тоже будет это интересно, — живо отозвалась матушка.

Но я решительно пресек ее попытку покуситься на то немногое, что доставляло мне удовольствие.

— Не думаю, что это хорошая идея. Боюсь, ее светлость может быть шокирована теми незамысловатыми развлечениями, которым я собираюсь там предаться. Катание на карусели, уличные театры, где зрители легко могут отпустить скабрезную шутку, поедание пончиков прямо на площади. Не лучший способ произвести на княжну хорошее впечатление.

Матушка рассмеялась:

— Какой же ты еще ребенок, Арлан!

Но возражать всё-таки перестала. А потому, проведя весь следующий день на конюшне графа Бланкара, через день я отправился в Аньер. Это была моя давняя традиция — я с самого детства старался не пропускать открытие большой летней ярмарки. Конечно, прежних впечатлений от нее уже не было, но настроение она мне поднимала.

Я любил эту праздничную суету — многоголосый гомон, среди которого можно было разобрать акценты всех верландских провинций, запах корицы, ванили и свежих яблок, улыбки на лицах взрослых и детей.

Первой палаткой, возле которой я остановился, была палатка мадам Трюшо — здесь продавали самые вкусные пироги в Аньере.

— Чего изволите…, — хозяйка, кажется, собиралась сказать «ваша светлость», но заметив мой предостерегающий взгляд, добавила другое, — молодой человек?

Я взял политую сиропом и обсыпанную сахарной пудрой булку из слоеного теста, которое было таким воздушным, что просто таяло во рту. Свою первую покупку у мадам Трюшо я совершил, когда мне было пять лет, и ни разу ее товар не заставил меня разочароваться.

Я прошел по рядам с книгами и картинами — народу здесь было гораздо меньше, чем в продуктовых, — но задерживаться нигде не стал, а повернул к палаткам с тканями и кружевами. Наше герцогство славилось тонкой работой местных мастериц. Но когда я остановился у прилавка с вышитыми салфетками и полотенцами, вовсе не искусное рукоделие было тому виной.

За прилавком стояла девушка такой немыслимой красоты, что не заметить ее было невозможно. И эту красоту ничуть не портил ни смешной чепец, ни простое мешковатое платье. Обычно у таких прилавков толпились в основном особы женского пола. Но здесь среди приценивающихся покупателей было немало мужчин, и этот факт отчего-то привел меня в негодование.

Я не знал, кто эта девушка, да и не должен был знать, но и мимо пройти я не смог.

— Хотите купить рушник, сударь? — синие как васильки глаза девушки заглянули мне прямо в душу. — А может быть, скатерть? Вашей невесте или супруге они непременно понравятся.

Нет, ни полотенце, ни скатерть меня ничуть не интересовали. Я хотел купить ее саму — всю, без остатка. И у меня хватит на это денег. Немногие семейства в Верландии могли бы посоперничать в богатстве с Кавайонами.

Да и много ли надо этой простушке? Золотые сережки с бриллиантами да красивое платье. Все женщины падки на драгоценности. И на сладкие речи.

Подобное желание удивило и меня самого. Я отнюдь не считал себя влюбчивым или увлекающимся. Обычно контролировать свои чувства у меня получалось куда лучше.

Впрочем, стоило ли отказывать себе в такой малости? Особенно теперь, когда я вот-вот остепенюсь и стану почтенным мужем. Я хотел провести эту ночь в одной постели с этой прелестной лавочницей и не видел причин себя от этого удержать. Мы с княжной не давали друг другу брачных обетов, мы даже еще не были помолвлены. И ей совершенно не обязательно было знать, по какой причине я остался ночевать в Аньере.

Девушка отвлеклась на другого покупателя, и я почувствовал что-то, весьма похожее на ревность. Я куплю всё, что лежит не ее прилавке, в обмен на ее согласие пообедать со мной. Слишком выгодная сделка, чтобы она могла от нее отказаться.

— Вы что-то выбрали, сударь? — она снова повернулась ко мне.

Я самодовольно улыбнулся и достал из кармана несколько золотых монет.