Брак по расчету, или Истинных не выбирают

Глава 27

Я припустила к особняку с той скоростью, на которую только была способна. Я была уверена, что его светлость не последует за мной. Теперь, когда стало ясно, что месье Бертлен на самом деле вовсе не месье Бертлен, а птица куда более высокого полета, всё его внимание ко мне показалось насквозь фальшивым.

Нет, я вполне могла понять, что его могла заинтересовать смазливая девушка, оказавшаяся в его поместье — милая простушка, от которой он наверняка надеялся получить всё, что хотел. И в общем-то я была не вправе на него обижаться — я сама скрывала свой титул, а значит, поступила ровно так же, как и она сам.

И всё равно было обидно до слёз. Нет, я вовсе не собиралась флиртовать с этим молодым человеком ни прежде, ни тем более сейчас, но тот факт, что он оказался именно Арланом Кавайоном, возмущал меня до глубины души.

Теперь то странное чувство, что я испытала, когда он меня поцеловал, приобрело совсем иное значение. Если бы об этой истории узнал мой отец, не сомневаюсь, он сказал бы, что мы с сыном герцога просто предназначены друг другу. Когда папенька впервые завел со мной разговор об этом браке, я перечитала немало интересного о драконах. Правда, многое из того, что я узнала из книг и бульварных журналов, было выдумкой, но одна из таких выдумок кочевала из источника в источник с поразительной настойчивостью.

Согласно легендам, каждый дракон в давние времена встречал свою истинную — женщину, с которой он становился единым целым. Но это было давно, и мне показалось, что сейчас уже сами драконы не верили в подобные сказки.

Я на мгновение подумала, а что, если тот удар током, что пронзил меня во время нашего поцелуя, и был неким признаком истинности? Вон как изменился тогда в лице Кавайон. Но эта мысль мелькнула и исчезла, и я отругала себя за такие глупости. Во-первых, ничего подобного в принципе не существовало. Во-вторых, даже если бы и существовало, то я вовсе не обязана была всему этому подчиняться. Я-то драконом не была!

Торопливые шаги за моей спиной сказали мне, что его светлость всё-таки за мной увязался. Интересно, что он придумал, чтобы оставить общество своей сестры и этой невоспитанной девицы?

Но, как бы там ни было, я не собиралась разговаривать вовсе. Довольно, я и так уже вела себя крайне легкомысленно.

— Мадемуазель Фонтане, постойте!

Я остановилась, но не потому, что хотела с ним поговорить. Просто я не сомневалась, что у него хватит наглости явиться и в мою комнату, а это было бы уж совсем неприлично.

— Что вы хотите, месье Бертлен? Или мне всё-таки следует называть вас ваша светлость?

Мне показалось, что он покраснел.

— Простите, мадемуазель Фонтане, это вышло совершенно случайно. Вы мне очень понравились там, на ярмарке в Аньере, но я подумал, что мое настоящее имя может вас напугать.

— Напугать? — усмехнулась я. — А может быть, вы просто не хотели бросать тень на столь блестящий титул? Соблазнить девушку и бросить ее, прикрывшись чужим именем, куда удобнее, не правда ли?

— О, Диана, вы всё неправильно поняли! — воскликнул он. — Я вовсе не думал вас обидеть! Такие знакомства на ярмарках обычно никем не воспринимаются серьезно. Я всего лишь хотел показать вам город и немного поболтать, и мне показалось, что будет более уместно сделать это, не козыряя фамилией Кавайонов.

— Ну, что же, если так, то я ничуть на вас не сержусь, — его сестра с подругой показались на горизонте, и я торопилась завершить разговор до того, как они нас увидят. И поскольку мы оба изначально понимали, что ни к чему серьезному ярмарочное знакомство привести не может, то нам не следует более общаться. Ваша гостья недвусмысленно указала мне на мое место, и мне не хотелось бы вызвать еще и неудовольствие вашей сестры или матушки.

— Я прошу у вас прощения за грубость мадемуазель Гранвиль — его светлость покраснел еще больше. — Она вела себя недопустимо.

— Да всё в порядке, ваша светлость, — откликнулась я. — Я позволила себе забыться, но осознала свою ошибку и более ее уже не допущу. А теперь прошу меня простить — мне давно уже следовало приняться за работу.

Я скрылась за дверью, и Кавайон, к его чести, не попытался ее открыть.