Чужеродная Аллегория

Глава 10

Глава десятая

Maj ’ Eyal

Фистхаил в очередной раз поймал на своём лице улыбку сумасшедшего маньяка. И понять причину по которой он продолжал терять над собой контроль у эльфа не получалось. Да что там причину контроля: понять почему ему в принципе хочется так улыбаться, вот что на самом деле важно! Хотелось бы винить во всём этом новый класс, но… это будет глупостью и самообманом. Ведь нездоровое наслаждение адреналином у Фистхаила начало проявляться куда раньше. Класс "тёмного искателя" лишь усилил и так имеющиеся странности.

Точнее не сам класс, а его подстадия: проклятый.

В описании класса – его настоящего класса "тёмный целитель" – с появлением того глобального сообщения появилось несколько предложений. Временный класс "тёмного искателя" будет постепенно меняться, по мере продвижения в деле поисков «Серпа Забытого Бога». В самом начале ему выдали подстадию "проклятый". Подробности ему никто давать не собирался. Теперь ты проклят, и понимай как хочешь.

Впрочем самое главное для себя из этого подкласса Фистхаил сумел вычленить: ему частично вернули целительские способности. Работают они теперь правда только на него самого, и вместо маны требуют подпитку в виде чужих жизней… Что крайне плохие новости для стоящих перед ним ребят.

Ребят не пускающих его в данж… пытающихся не пустить.

Проклятье: абнормальное тело.

Проклятье настолько изуродовало ваше тело, что оно теперь практически не способно восстанавливаться естественным путём: эффективность любых способов лечения снижена в зависимости от уровня адреналина в крови. Вплоть до десятикратного снижения (10% от обычного уровня) в состоянии покоя. Взамен вы научились поглощать чужие страдания, питая ими своё проклятье: причиняя боль, вы накапливаете запас «Свободного здоровья» зависящего от вашего максимального запаса обычного здоровья. Убийства: 20% от максимума. Критические удары: 0,7% от максимума. «Свободное здоровье» может накапливаться лишь до уровня в 230% от максимума, и этот запас существует в течении 15сек. или до конца боя (что наступит быстрее). «Свободное здоровье» автоматически используется для ускорения регенерации, игнорируя любые естественные методы по снижению последней. Скорость поглощения «Свободного здоровья» повышается в зависимости от уровня адреналина в крови. Данная особенность не имеет ограничений.

- Повторяю последний раз, ушастый: иди отсюда нахер! После того что ваши недавно устроили…

- Последний раз, значит? – мягко осведомился Фистхаил, моментально позабыв про контроль лица – Точно последний?

- Ты совсем оглох, дендрофил? Если ты сейчас-же не…

Дослушивать Фистхаил не стал: зачем, если ничего нового он всё равно не услышит? Выхватив из ножен меч, он резким прыжком оказался у говорившего, сходу втыкая острую сталь тому в лицо. В конце концов, он сам решил говорить с поднятым забралом: ну как тут не воспользоваться такой прекрасной возможностью?

Противники даже не успели толком понять что произошло, как их уже осталось шестеро.

И проклятый не собирался делать такую глупость, как давать им сориентироваться. Пнув труп в сторону ближайшего соперника, он воспользовался отдачей, чтобы оказаться возле стоящих чуть в стороне лучников. Легкобронированные, совершенно не ожидавшие ближнего боя от эльфа, они практически не оказали сопротивления. Первый лишь растерянно уставился на перепиливший его глотку меч, дрожащими руками попытавшись схватить себя за шею, и грузно осел на землю.

А вот второй неожиданно оказался расторопнее: пусть стрелять он вблизи и не мог, но вот выхватить длинный кинжал, и воткнуть его в плечо эльфу мозгов хватило. К его сожалению он выбрал неправильную сторону, и не совсем приоритетную цель: лёгкую эльфийскую сталь, Фистхаил спокойно держал правой рукой, в то время как кинжал лишил подвижности левую.

Воткнув меч подмышку обрадовавшемуся было лучнику, эльф вынуждено отпрыгнул назад укорачиваясь от поспешного взмаха двуручного топора: оставшиеся охранники отвратительно быстро сориентировались в ситуации. Несмотря на торопливость противника, и довольно ощутимую неуклюжесть тяжёлого топора, рукоять клинка Фистхаилу всё же пришлось выпустить, оставив своё единственное оружие в трупе.

По крайней мере нападавшие (хотя технически это он агрессор) думали что это его единственное оружие.

Выхватив кинжал из собственного плеча, эльф единым взмахом отрубил удерживающие топор кисти, невольно отметив качество своего нового оружия: редкой градации как минимум. Хотя вполне возможно лёгкость ампутации объяснялась неумелостью противника: слишком короткие перчатки сползли, зазывно открыв запястья, когда излишне громоздкое оружие замерло в нижней позиции.

Не отвлекаясь на уже не способного сражаться калеку, Фистхаил перебросил кинжал в левую руку, едва успев подставить его под удар меча. Боеспособных противников осталось всего трое. И если одного из них эльф видел перед собой, то вот двое других держались в стороне, что-то старательно кастуя. Проклятому это сильно не нравилось, но что либо предпринять он не мог: ближнебойник – до отвращения стандартный рыцарь с мечом и щитом – наседал с яростью берсерка, не позволяя от себя отвлекаться.

Отбиваться одним кинжалом, держа тот в левой руке, и чувствуя крайне отвлекающую, чуть-ли не агонизирующую пустоту в правой, было невероятно сложно. И потому момент в которой маги смогли таки атаковать его, не задев при этом рыцаря сюрпризом не стал. А вот что удивило то это череда дебаффов вместо дамажащих чар. Слепота, ошеломление, паралич, оглушение, сон, сайленс… Целый перечень неприятной дряни, часть которой конечно-же растворилась в амулетной защите: на снаряжении бывший чемпион арены мог позволить себе не экономить. Впрочем и оставшегося вполне хватило чтобы превратить его из бойца в распластавшуюся по земле амёбу.

Следом последовала речь… вопросительный тон, пинок в бок, и судя по приглушённым ощущениям, попытки его связать.

Потребовалось несколько секунд чтобы понять что приглушёнными ощущения стали не из-за дебаффов. Злоба. Ненависть. И радость. Его щёки буквально рвались от расползающейся по ним улыбки. Пальцы скребли по полу, срывая ногти и оставляя кровавые полосы в тщетной надежде придвинуть тело хоть на сантиметр ближе к врагу.

А впрочем, почему тщетной?

С каждым движением, с каждой волной боли, с каждой покинувшей тело каплей крови, его покидало и воздействие чужой магии.

Открыта новая грань проклятья: изувеченный разум.

Ветка – абнормальное тело.

Ваше тело настолько изувечено проклятьем, что оно стало воздействовать на разум. Вы имеете 40%ый шанс полностью проигнорировать любые негативные ментальные эффекты. Получение урона позволяет сбросить уже имеющие эффекты, независимо от их тяжести, с шансом зависящим от уровня адреналина в крови.

Тут в позвоночник Фистхаила вонзился меч, буквально пришпилив эльфа к земле, и раздался издевательский голос:

- Успокойся. Нехрен строить из себя превозмогающего героя, ушастый. Сохрани силы на потом: они тебе понадобятся. Сейчас наши подтянуться и поговорят с тобой по душам. Кто ты такой и что тебе тут понадобилось. Да и за убийства тоже спросят. Знаешь какая на наших уровнях потеря опыта идёт?

Ответом проклятый рыцаря не удостоил. Он вообще того не слушал: боль от пробитого позвоночника оказалось достаточно сильной чтобы свести на нет практически все негативные эффекты. Осталось лишь слепота, и кажется общее ошеломление, но бурливший в крови адреналин не позволял обращать внимания на такие мелочи. Если понадобиться Фистхаил был готов наброситься на противника вообще без глаз. Ведь он и так знал где враг: на том конце меча. И чтобы достать его достаточно лишь протащить своё тело по лезвию.

Разрывая мышцы от запредельных усилий, эльф свободной рукой подбросил парализованное ниже пояса тело вверх. Развернувшись в воздухе, и дико смеясь от ощущения застрявшего в груди меча, он полоснул так и не выпущенным из левой руки кинжалом, по той точке откуда раздался поражённый вдох. Бессильно чиркнув по забралу, Фистхаил тем не менее сумел выгадать необходимые полсекунды для разрыва дистанции.

Прокатившись по земле, и чувствуя как из раны на груди выплёскивается уже не просто кровь, а измочаленные куски лёгких, и кажется даже сердца, он выхватил проклятущий клинок из тела. Как его рука дотянулась до торчащей в спине рукояти, он и сам не понял. И в ту-же секунду почувствовал как в него вновь прилетели заклинания… чтобы бессильно раствориться в и так терзающей его тело ненависти.

Следующий удар, на сей раз уже физический, щитом от рыцаря, Фистхаил заблокировал скрещиванием кинжала и меча… чтобы почувствовать как последний с прощальным звоном раскалывается на насколько частей.

- Дрянь твой клинок.

Это он сказал? Хриплый, каркающий звук, ещё больше искажённый кровью во рту, ненавистью и всё никак не желающей утихать улыбки.

И словно бы собственный голос вернул разум в ставшее таким негостеприимным тело: уровень адреналина казалось просел на порядок. Бодрящая ранее боль в полной мере поглотила сознание и мысли. Появился страх, улыбка пошла на спад, а глаза, забыв про слепоту стали отчаянно искать полоску здоровья.

Чтобы с ним не происходило, разговоры или скорее, разум в этом деле совсем не помогали.

Фистхаил дураком себя не считал: арена многому его научила. Особенно последний матч. В частности: порой не стоит действовать головой и предпочтительней отдаться на волю инстинктов. И сейчас как-раз такой случай.

Харкнув кровью в забрало рыцаря (по крайней мере в то место где он предполагал оное находилось) эльф откатился в сторону, и преспокойненько вскочил на ноги. Столько убийств не прошли бесследно и паралич уже успел спасть. Да и рана в груди зарастала буквально на глазах. Метнув остатки меча в направлении магов, Фистхаил в два прыжка оказался возле трупа лучника.

Открыта новая грань проклятья: незамутнённая ярость.

Ветка – абнормальное сражение

Проклятье настолько изувечено ваше восприятие, что даже неподвластные обычно изменению вещи, такие как злость не смогли избежать его воздействия. При определённом уровне адреналина и подходящем уровне злобы вы впадайте в состояние «берсеркер», которое однако не замутняет ваш разум. Тем не менее любые обычные вещи, вроде не относящихся к сражению мыслей, использования активных способностей (не относящихся к ветке «абнормальное сражение») или разговоров сокращают продолжительность ярости, вплоть до полного её отключения.

Незамутнённая ярость длиться 7сек, продлевается на 1,5сек за каждое убийство (максимум – 9сек) на 0,5сек за крит (максимум – 3сек) и на 5сек (единоразово) за восстановление здоровья в размере 100% от максимального запаса.

Незамутнённая ярость даёт 100% скорости передвижения и реакции, 25% скорости атаки, 70% скорости каста.

В момент когда его рука сомкнулась на рукояти родного эльфийского клинка, он испытал такое облегчение что словами было сложно описать. Меч в правой руке, кинжал в левой, улыбка безумца на лице. Всё это казалось настолько естественным, фактически родным, что проклятый не мог сказать как он раньше мог жить, пользуясь лишь одним клинком. По жизни Фистхаил амбидекстором не являлся: вот вообще ни капли. Но здесь и сейчас… разжать и освободить левую руку он не смог бы при всём желании, как и убрать свою улыбку.

А желания у него не было. Ни для того, ни для другого.

Как он оказался возле магов проклятый даже не понял. Лишь раздавшийся где-то на задворках сознания глухой, чуть ли не потусторонний звук лопнувшего пузыря вызывал едва заметные ассоциации. Но естественно придавать им значения Фистхаил не стал.

Он завертелся волчком, разрывая от напряжения мышцы, и тут-же сращивая их за счёт чужой боли. Места для ударов проклятый выбирал совершенно инстинктивно, пользуясь продолжительным опытом арены. Он убил немало людей, и прекрасно знал куда бить для наибольшей эффективности. И дело даже не в биологических особенностях: сочленения доспехов, яростный рык или плевок в глаз сбивающие концентрацию, каблуки что так мешают равновесию если правильно ударить плечом… Фистхаил видел множество противников, и к каждому мог подобрать правильный ключ.

Просто до этого момента он и сам не знал что способен так делать. Но его подсознание как оказалось помнило каждое убийство… помнило и училось. Оставалось лишь позволить ненависти взять контроль над разумом.

Открыта новая грань проклятья: знакомая добыча

Ветка – мрачный хищник

Ваше проклятье настолько сильно что воздействует на тех кто вас окружает: но в отличие от вас они совершенно к нему не приспособлены. Отныне и навсегда вы видите в окружающих свою добычу, а они в вас – жестокого хищника: их естественного врага. Каждый раз настигая свою добычу вы получаете перманентный бонус к точности и шансу крита. Этот бонус действует лишь только против идентичной добычи. (прим: убийство человека даёт полный бонус против других людей, и частичный против гуманоидов) Бонус не имеет лимита, но растёт в обратной прогрессии: чем больше уже имеющийся бонус, тем меньше даёт каждое последующие убийство подобной добычи. Точность больше сотни процентов пропорционально снижает уклонение добычи. Шанс крита больше сотни выступает множителем (применяться после всех остальных бонусов) для критического урона.

Смерти магов Фистхаил не увидел: темнота перед глазами лишала такой возможности. Тем не менее он безошибочно определил момент в который из способных оказать сопротивление живых, они превратились в простую трупную декорацию. Резко расползшееся по телу тепло, приносящее облегчение, и в каком-то смысле даже удовольствие, было ни с чем не спутать.

Ощущение было настолько приятное, что эльф даже на мгновение забыл о сражении… а возможно в его расслабленности повинно то, что он полностью перестал воспринимать оставшихся двух живых как угрозу. Один лишён оружия, а у второго отсутствуют кисти, в то время как сам Фистхаил полностью зарастил все повреждения и полон сил с ненавистью.

Глубоко вздохнув, чувствуя как постепенно отступает ярость, Фистхаил открыл глаза. Конечно же слепота давным-давно спала, он просто продолжал сражение не чувствуя потребности в зрении. Осмотрев помещение, он удовлетворённо хмыкнул увидев кровавые куски в которые превратил магов, и довольно улыбнулся при виде страха в глазах оставшихся врагов.

Впрочем, прям откровенного ужаса заметно конечно же не было: всё же это игра, а не реальность. Но даже так подобный разнос семеро на одного оставлял неизгладимое впечатление. Рыцарь и баюкающий повреждённые конечности калека неспешно отступали, настороженно следя за его действиями:

- Ты ведь понимаешь что подобные действия не останутся безнаказанными? – спросил рыцарь – Или ты думаешь что мы тебя не найдём? Напрасно: ты бы хоть внешность сменил перед нападением… чемпион.

Кажется его хотели напугать. Фистхаил лишь весело фыркнул на такие детские угрозы: подобного он на арене наслушался предостаточно. И, даже не пытаясь озаботиться ответом, он вскинул оружие. Раздался глухо-потусторонний звук лопнувшего пузыря… и его кинжал оказался в забральной щели шлема рыцаря, в то время как меч уже торчал из его шеи. И тот факт что всего мгновение назад их разделяла половина комнаты Фистхаила совершенно не смутила.

Открыта новая грань проклятья: искажённый удар

Ветка – абнормальное сражение

Проклятье настолько вас изувечило, что вы начали искажать окружающую реальность. Ваши атаки наполняет столь сильная ненависть, что само пространство ломается под таким давлением. Раз в тридцать секунд вы можете нанести атаку, на 130% урона. Если противник находиться не дальше шести метров от вас, атака не может промахнуться. Не зависимо от расстояния, не зависимо от брони или уклонения, не зависимо от висящих на вас или противнике эффектов, ваша ненависть всегда найдёт свою цель.

Разобравшись с рыцарем, Фистхаил повернулся к калеке. Тот даже не попытался что-либо предпринять чтобы остановить воткнувшийся ему в сердце через подмышку меч. В принципе особо смысла в его убийстве не было, но не оставлять-же живых противников за спиной? Лечение в игре штука мощная – кому как не бывшему хилу об этом знать – а возрождение в любом случае занимает какое-то время.

Время-же Фистхаилу понадобиться: по какой-то причине окошко способностей яростно мигало, демонстрируя анимацию горящего, но не сгорающего в чёрно-красном пламени человечка. И эльфа это знатно напрягало: его единственная способность к самолечению полученная вместе с классом, подобной люминесценции явно не заслуживала. Разве что если игра решила сообщить о её удалении.

Но тогда почему на ней горит циферка четыре?

Почувствовав предательски пробежавший по спине холодок, Фистхаил открыл меню способностей.

***

Получив задание на поиск серпа Фистхаил чуть было тут-же не отправился к замку Граней, дабы лично спросить лича, что к чему. К счастью мозги в отличие от навыков он не потерял, а потому довольно быстро отказался от этой идеи. Во первых: кроме циферки уровня и репутации чемпиона арены, у его персонажа ничего и не осталось. А потому чем он будет заниматься в замке – тем более в одиночку – эльф не особо представлял: там ведь целые армии не справились.

А во вторых: лич как оказалось совсем недавно сам заявлялся в Столицу. Каким макаром Фистхаил умудрился пропустить начавшуюся тогда неразбериху, он и сам не знал. Однако пропустить последствия ему уже не удалось, при всём желании. Одни только эльфийские зачистки в компании с кланом дуболомов чего стоили! Ушастые сородичи аж три раза на него нападали. Один раз практически удачно, едва не затащив его на алтарь. Только благодаря разросшемуся в тот момент проклятью, давшему ему самолечение, Фистхаил и сумел благополучно спастись.

Когда разрезанные сухожилия – причём разрезанные ритуально, а потому не способные в нормальных условиях регенерировать – срастаются всего за пару секунд, это может стать весьма неприятным сюрпризом. Сородичам, решившим его наказать непонятно за что, оный весьма понравился. По крайней мере: когда он перерезал им глотки на их-же алтаре, особых возражений слышно не было.

Сколь бы неприятным сей эпизод ни был, он тем не менее принёс значительную пользу Фистхаилу: напомнил что помимо лича, с его новым недоступным классом есть и другие связи. Те-же сородичи прекрасно в курсе и про серп, и про непонятного "забытого бога". Да и другие следы должны остаться: божество, пусть даже и забытое, не может исчезнуть бесследно. Вон на арене аж целый храм с механизмом смены класса нашёлся. И не важно что оный оказался неполным, главное что он был. А значит, где-то что-то обязательно осталось ещё. Теперь нужно это только найти.

Сказать "найти" легко. А вот сделать уже не совсем. Откуда хотя бы начинать эти поиски? И главное: как отвадить конкурентов? Нельзя забывать что хотя классовое задание на поиск серпа получил только Фистхаил (скорее всего, хотя даже тут нет гарантий) глобальное сообщение видели все. И сколько желающих встать в первых рядах под знамёна ещё не существующего божества уже сейчас, сложно представить.

А ведь с каждым днём их будет становиться только больше… как и их противников. Ведь новое божество, это огромная замануха. И очень многие соблазнились встать под его знамёна, ещё до возвышения. Потенциальная благодарность от божества может быть крайне приятной.

На данный момент у Фистхаила преимущество, в виде личного задания, но надолго ли оного хватит?

После недолгих размышлений эльф решил начать действовать от тех сведений что ему уже были известны: то бишь, то ближайшей фигурой к серпу и забытому божеству являлся лич Леон. Но с этой связью он не появился: достаточно лишь базового запроса в интернете, чтобы узнать как лич развивался, постепенно обритая силу, связи и врагов. И Фистхаил начал постепенно прослеживать путь Леона, пытаясь понять где именно тот мог выйти на забытого бога.

Благодаря своим исследованиям он вскоре оказался в лавке Арсения, с которым провёл долгий, сложный, но весьма продуктивный разговор. Торгаш был… своеобразным. Из службы лича (а на заре своего становления Леон как оказалось действительно прислуживал в обычной мелкой лавке) он не делал особой тайны. Но подробностями просто так делиться не собирался. Деньгами Фистхаил обделён не был, но и просто так сорить ими не хотелось.

Поработать в сопровождении не слишком законной сделке Арсений предложил сам. Хотя про отсутствие законности он конечно не уточнял, и такие подробности выявлять пришлось самостоятельно. Аккурат в тот момент как сделка сорвалась, и пришлось с боем пробиваться в попытке одновременно скрыться и от контрабандистов, и от охраны какого-то аристократа, и от стражи, и от инквизиции. А уж когда к сражению присоединилось нежить оставленная в Предателе Леоном стало совсем весело.

Тем не менее по возвращении Арсений не стал нарушать своё слово, и честно рассказал всё о личе что знал… По крайней мере Фистхаил надеялся что это было всё. Впрочем то что многое из истории Леона связанно с городскими подземельями понятно и без подробностей. А последующий поиск в интернете это лишь подтвердил: глобальное сообщение про некоего Стража не оставляло вариантов.

Лучший способ пробраться вниз, учитывая всю творящуюся в Предателе (и под ним) канитель, будет напрямую через главный вход в данж… Вход за который постоянно воюют кланы, и который по этой причине всегда прекрасно охраняется. И посторонних туда вряд ли пускают просто так.

Впрочем, Фистхаила это устраивало.

***

Голем оказался серьёзным противником, даже не смотря на все его новоявленные способности… или точнее проклятья. Что для босса, конечно совсем не удивительно, но уж слишком Фистхаил привык к той лёгкости с которой он пронёсся по данжу. Нет, конечно ему встретилось немало трудностей: мошкару, к примеру, мечом так просто не зарезать, а с вибрирующими половинками туш вообще воевать нормально невозможно.

И тем не менее новые проклятья и опыт арены позволяли не особо напрягаться: за весь данж по настоящему опасных для жизни ситуаций ему не встретилось ни разу. А с каждым убийством дальнейшее прохождение становилось только легче. И тут, на него без каких бы то ни было предупреждений из-за угла выполз босс. В виде голема, которых он ранее не встречал, а потому не имел бонусов, да ещё и крайне неудобной для стиля боя проклятого конструкции.

Эдакая чёрная бочка с красными разводами, окружённая вихрем из камней поменьше. Поменьше, впрочем вовсе не значит маленькие: там имелись бульники достаточно крупные чтобы стать могильной плитой. И судя по действиям голема, именно такое назначение он для этих бульников и планировал.

Как, а главное куда атаковать такую тушу Фистхаил не особо представлял.

У самого голема таких сомнений не возникало: протащив себя по полу пещеры, с таким звуком что у эльфа заныли зубы, он принялся с огромной частотой бомбардировать проклятого мелкими камешками. Точность у каменного монстра хромала, да и урон от каждого отдельного камешка не впечатлял, но частота атак всё это с лёгкостью компенсировала. Увернуться абсолютно от всего было буквально невозможно, а способами лечения даже мелких ран Фистхаил теперь не располагал.

Оставался один путь: ближний бой и надежда на то что критический урон по голему также зачитывается в его проклятье самолечения. По крайней мере на нежити, периодически попадающейся в данже всё прекрасно работало. Звук лопнувшего пузыря и вот оружие эльфа уже пустило по телу голема трещину. Последующие атаки впрочем подобным успехом похвастать не могли: просто бить камень железом оказалось практически бессмысленно. Попасть же по новообразованной трещине под градом ударов оказалось совсем не просто.

Но Фистхаилу всё же удавалось удерживать своё здоровье хотя бы от падения. Восстановить упавшую до двух третий полоску, впрочем, не получалось: слишком уж хорошим бойцом оказался голем. Огромная прочность, дикая скорость атаки, за счёт большого количества снарядов, да ещё и периодические попытки уклониться.

Когда в первый раз каменка отскочила от удара проклятый чуть не свалился от неожиданности, увлечённый собственным оружием ударившим пустоту. Будь эльфийский клинок хоть немного тяжелее он бы точно не удержал равновесие. А так ему лишь пришлось в срочном порядке активировать новый телепорт, вновь оказываясь возле голема, нанося тому новую трещину… и уклоняясь от куда более здорового камня, чем обычные снаряды босса. Голем оказался достаточно умным чтобы попытаться воспользоваться уязвимостью эльфа.

К дальнейшим попыткам уклониться Фистхаил был готов, и потому больше не подставлялся. А с ещё одной трещиной повысилось количество критов, и здоровье потихоньку поползло вверх. К тому-же тактика теперь была понятна: дождаться отката телепорта, с его помощью произвести в боссе новую трещину, повторять до победы. Битва превратилась во вполне обычное противостояние на истощение. И у проклятого имелось явное преимущество.

По крайней мере Фистхаил думал что оное имелось. Однако после четвертой трещины, голем внезапно замер "напряг" кружащиеся вокруг него камни… и с силой ударил ими самого себя. После чего продолжил сражаться будто ничего не произошло. А вот Фистхаил серьёзно подрастерял в энтузиазме: странное, если не сказать бессмысленное действие, полностью восстановило все повреждения голема. И соответственно лишило самого эльфа возможности регенерировать: ведь трещин для нанесения критических атак не осталось.

Впервые Фистхаил ощутил почему его способность является именно проклятьем: его здоровье убывало с огромной скоростью, а что либо сделать эльф не мог. Ни выпить зелье, ни положиться на теоретического напарника: любой способ лечения кроме проклятья практически полностью бесполезен. Конечно вскоре телепорт откатился, позволив вновь повредить голема и начать наносить криты. Но если в прошлый раз, трещина появилась на двух третях здоровья, то теперь у проклятого имелась лишь половина. Да конечно он мог не торопиться с телепортом, и не давая боссу повода для самовосстановления, потихоньку об него подлечиться, но глобальной проблемы это не решит.

Тактику требовалось менять.

Тихонько рыкнув, и раздражённо дёрнув верхней губой, словно бы в попытке обнажить левый клык, (и откуда это только взялось?) Фистхаил закрыл глаза. Сражаться ему это не помешало: с недавних пор слепота эльфа не особо волновала. Наверняка всё дело в каком-то до сих пор не проявившимся проклятии. Телепортацией вон, он тоже мог пользоваться до того как та появилась в списке способностей.

Отсутствие внешних раздражителей даже наоборот помогало сосредоточиться: Фистхаил видел только те камешки которые действительно представляли опасность. Эдакие очерченные красным всполохи в темноте, увернуться от которых, или заблокировать не составляло особого труда. Но закрыл глаза эльф не за этим: слепота хоть и помогала защищаться, но вот атаковать с ней было практически невозможно – проклятый "видел" только опасность, но не противника.

Целью эльфа выступала "незамутнённая ярость". В процессе зачистки данжа ему несколько раз удавалось впасть в это состояние осознано, но вот как именно он при всём желании сказать не мог: это просто случалось. И сейчас ярость требовалась как никогда: со скоростью атаки у него бы появился шанс достаточно расширить трещины, чтобы голем не успел залечить их все. А активировать ярость естественным путём – через злобу – было невозможно. Ну не мог Фистхаил злиться на безмозглую каменюку. На людей, монстров или даже нежить – запросто. У них имелись эмоции, желания, инстинкты, или хотя бы имитации оных. А в драке с големом проклятый даже всплесков адреналина особо не ощущал.

Фистхаил не был уверен что от него требуется. Он просто мысленно… взывал? к проклятью, в надежде что что-то произойдёт. Он бы почувствовал себя глупо, от попытки разговаривать с игровыми навыками, но… какой оставался выбор? Обычным его геймплей перестал быть с того момента как эльф нашёл тот подземный храм. Оставались лишь такое своеобразные методы.

Хотя если быть честным: нормальность он перестал встречать куда раньше – с момента столкновения с личём.

И как бы странно это не прозвучало, но у Фистхаила действительно начало получаться… что-то. Некоторая тяжесть внутри, похожая на страх – йокнувшее сердце и разлившийся по ногам холод – откликнулась начав… давить на сознание. Запоздало появилось мысль что возможно искать помощи в чём-то что зовётся проклятьем не самая хорошая идея. Ведь его новые способности, кроме некоторых несложных условий, не требуют даже маны. А бесплатный сыр как говориться…

Но было уже поздно: проклятье сделало свой ход, откликнувшись на просьбу о помощи:

Добровольно принято новое проклятье: накапливаемая ненависть

Ветка – искажённый бой

Проклятье продолжает искажать ваше восприятие, уничтожая понятия благородия и спокойствия. Вас переполняет такая ненависть, что её невозможно не изливать на окружающих. Каждый последующий удар по одному и тому-же противнику наносит (мультипликативно) на 1% больше урона, и снижает его любые защитные параметры (броня, уклонение, сопротивления и т.д.) на 0,5% от текущего значения. Эти эффекты сбрасываются если противник не получает урон в течение 0,5сек (или при его смерти).

Фистхаил прочитал сообщение лишь поверхностно: не в бою этим заниматься. Но главное для себя эльф вычленить успел: атаковать не прерываясь ни на мгновение. И тогда он сумеет победить кого угодно. Теоретически бесконечный урон, и слабо ограниченное самолечение делали из него страшного противника.

Проклятый почувствовал как его губы вновь расползаются в казалось оставленном позади удовольствии сражения. Открыв глаза, он посмотрел на голема оценивая его совершенно заново. Так как положено оценивать добычу.

И лишь два разума смогли увидеть как глаза проклятого меняются под действием проклятья. Больше не осталось у эльфа ни радужки ни белков – только сплошная, незамутнённая темнота.

Голем не обладал разумом, а Фистхаил себя со стороны не видел.

***

Даже со всеми проклятиями развалить голема на составляющие оказалось невероятно трудно: Фистхаил сильно недооценил эффективность самолечения каменюки. Тот мог выращивать целые куски практически из ниоткуда. В особо тяжёлых случаях он просто вырывал кусок из ближайшей стены, и прикреплял к месту "ранения".

Ближе к концу битвы, поняв что проигрывает, босс перешёл на следующую стадию. Сжав все свои снаряды в один небольшой камешек, голем с невероятной, даже для впавшего в ярость проклятого, скоростью направил камень в одну из многочисленных ран на его теле. И оказавшись внутри организма камень начал двигаться. Ощущения того как твои внутренние органы разрываются мелкой быстрой и совершенно недоступной тебе дрянью… непередаваемы.

Рыча от боли, с помесью улыбки и оскала на лице, задыхаясь от бьющего по сознанию адреналина, эльф полностью отрешился от окружающего мира. У голема поставившего всё на эту атаку больше не было способов ни защититься, ни увернуться, ни восстановиться. Босс полностью ушёл в урон, и Фистхаилу пришлось сделать тоже самое.

Единственный способ выжить: самореген от критов и быстрое убийство голема. Голем умрёт, и "абнормальное тело" получит заряд для восстановления. Нет и значит придётся умереть: одних критов недостаточно чтобы восстановить такие повреждения. Значит нужно атаковать. Ничто другое не имеет значения: только скорость и урон.

И Фистхаил атаковал. Атаковал не целясь, оставив это инстинктам, забыв о боли и полностью сосредоточившись на скорости.

Именно поэтому эльф пропустил момент когда ему в основание черепа сзади вонзился кинжал. Причём заметил он последний не из-за боли, или неприятного ощущения, а только осознав что больше не способен двигаться. Тело лишившись связи с мозгом оказалось полностью парализовано. Больше не было критов, не было самолечения. Проклятый медленно завалился назад, невольно подумав почему босс не сделал раньше то же самое.

Проклятье легко бы восстановило шею: всё же рана оказалась хоть и глубокая, но не слишком крупная. Накопленного на големе заряда абнормального тела бы хватилолихвой, но… камень по прежнему разрывал его внутренности, затрачивая все усилия способности. Да и нож из него никто выдёргивать не собирался.

Перед тем как умереть, Фистхаил успел заметить как закутанная в полупрозрачный плащ фигура, на мгновение замерев, вытащила из воздуха небольшой флакончик, который тут-же метнула в босса. А следам пришла яркая вспышка и…

Вы умерли.

Потерянно 7% от текущего уровня.

Возрождение через 1:59:59

Проклятье растёт…

***

Гуляя по парку, он не мог сдержать ярости. На себя за то, что не заметил врага, на козла воткнувшего сзади нож, на лича с которого начались все приключения, на забытого бога из-за которого пришлось следовать извращённо-непонятному квесту… и на таймер возрождения слишком длинный, чтобы продолжать лежать в капсуле, но слишком короткий, чтобы переключиться на что-то ещё, и успеть забыть о произошедшем в игре.

Поэтому когда к нему подвалила троица гопоты, он обрадовался. И не слушая глупых высказываний сразу-же напал. То что парк был закрыт для свободного посещения, то что противники были вооружены ножами, то что он прилично воспитанный, в лучшем случае средне развитый физически, и никогда не дравшийся в жизни парень, его не смутило ни на миг.

Ударивший в голову адреналин не позволил остановиться, когда по его руке в первый раз полоснули коротким лезвием. Ярость позволила не обращать внимания на открытый перелом ноги. Злость помогла ценой собственных сломанных пальцев вырвать один из ножей, вместе с кистью врага.

Когда он пришёл в себя, противников уже не осталось. Они лежали на земле: двое ещё дышали, а у третьего… торчала рукоять ножа в затылке. Рукоять которую его собственная рука сжимала так, что смялся металл. И эти искажения впились в пальцы, разрывая плоть до костей. Его собственная кровь медленно стекающая и смешивающаяся с кровью трупа выглядела так нереально…

Вот только не было больше ни способностей чтобы вылечиться, ни возможности возродиться. Была лишь текущая из ран кровь, жуткая боль, из-за которой не получалось удержаться в сознании… и дикая, неописуемая радость, не позволяющая убрать с лица улыбку безумца.

С этой улыбкой, подоспевшая полиция и нашла потерявшего сознание проклятого.

***

Немного от автора: Кто словил отсылку в названии, тот молодец :)