Действие и противодействие. Через Дух Андрэ Луиса

6 В КРУГЕ МОЛИТВЫ

Во время третьей ночи, проведённой нами в центре, наставник Друзо пригласил нас принять участие в круге молитвы.

Силас объяснял нам, что у нас будет возможность начать интересное исследование.

Обычная служба молитвы, два раза в неделю, проходила в «Мансао» в строго определённом месте, и во время деятельности, которая там проводилась, там материализовались один, если не несколько, ориентеров учреждения из более высоких сфер.

В этих случаях Друзо и самые ответственные помощники получали различные распоряжения и наставления, касающиеся многочисленных процессов текущей работы. Ответы находили ответы, средства работы назначались с уверенностью. И, бесспорно, даже мы, посторонние в этом учреждении, могли представить свои сомнения или вопросы и получить на них разъяснения.

Я радовался этому.

Слегка озабоченный, Хиларио спросил, должны ли мы подчиняться какой-либо специальной программе, на что Помощник ответил, что надо лишь, чтобы мы придерживались алтаря сердцем и мыслями, свободными от любых идей или чувств, недостойных почтения и доверия, которые мы должны оказывать Божественному Провидению, и несовместимых с чувством братства, которое мы искренне должны проявлять друг к другу.

Я воспользовался несколькими краткими моментами и попросил вдохновения Иисуса, чтобы моё присутствие не было тягостным дружественной обстановке, которая предлагала нам свой приём.

Немногим позже вслед за нашим спутником мы с Хиларио тоже получили доступ в зал, где нас встретил Друзо, улыбающийся и доброжелательный.

Во главе широкого стола, в окружении скромных кресел, где располагался десяток симпатичных людей — семь женщин и трое мужчин — было большое кресло, выдвинутое вперёд, которое займёт руководитель центра.

С другой стороны, напротив нас, появился полупрозрачный широкий экран, размером примерно в шесть квадратных метров.

Кроме лиц, которые явно больше всего будут помогать предстоящей цели, было ещё три Помощника, пять санитаров, две дамы скромной наружности, Силас и мы.

У нас ещё было время, чтобы немного и тихонько побеседовать.

Я воспользовался возможностью, чтобы спросить у нашего друга, каковы функции тех десяти спутников, которые, пропитанные торжественностью, собрались вокруг руководителя центра, словно готовясь усиливать его мысли.

Силас не заставил себя просить и сразу же объяснил:

— Это наши друзья, которые совершенствовали медиумические условия, благоприятные для служб, которые должны здесь развернуться. Они сотрудничают с жизненными флюидами и излучающими элементами, высоко сублимированными, которыми эффективно пользуются наши Наставники для своего проявления.

Охваченный восхищением, мой коллега спросил:

— Можем ли мы считать их действующими святыми в «Мансао»?

— Нет, ни в коем случае, — весело ответил Силас. — Это труженики высокой значимости. Так же, как и мы, они ещё страдают от давления разрушительных воспоминаний физического плана, нося в себе корни долгов, наработанных ими в прошлом, ради справедливого искупления в ближайшем будущем во время перевоплощения. И своей дисциплиной, с помощью которой они помогали своим ближним, они обрели также ниспосланную провидением симпатию, которая действует как замечательная ценность, которая будет смягчать их трудности и тяжкие испытания в будущем.

— Это значит…

Колеблющийся голос Хиларио повис в воздухе, поскольку, понимая его вопрос, наш друг оптимистично заявил:

— Да, это значит, что в низших зонах мы также располагаем ценными возможностями труда, не только когда мы преодолеваем печали чистилища, которые мы сами в себе создаём, но и когда готовим новые пути для внутреннего неба, которое мы должны установить в себе.

Наставления содержали огромное утешение для нас.

В этот момент разговора Хиларио сконцентрировал своё внимание на двух присутствовавших дамах, чья внешность выдавала их особое отличие от окружения, в котором мы находились, поскольку они были чем-то сильно опечалены, и я почтительно спросил:

— Дорогой мой Силас, что это за сёстры, которые откровенно держатся на расстоянии от царящего здесь психологического тона?

Он улыбнулся и объяснил мне:

— Это сёстры, которые в силу заслуг в служении получили право присутствовать на сегодняшнем собрании, чтобы вымолить помощь в решении проблем, которые касаются непосредственно их душ. Я их знаю лично. Это развоплощённые женщины, которые первенствуют в самоотречении, помогая близким Духам, страдающим в этих областях от тяжких последствий преступлений, которым они неосмотрительно предавались на Земле.

Окинув их отеческим взором, он сказал:

— Мадалена и Сильвия вышли замуж в своём последнем физическом существовании за двух братьев из одной семьи, которые ужасно ненавидели друг друга с юности и вплоть до смерти, и в силу этих раздоров они совершали обдуманные ошибки, отзывавшиеся в секторах региональной политики, в которой они находились. Они подпитывали огромный источник эгоизма и разногласий, тем самым мешая прогрессу и коллективности, которым они должны были служить, и, взращивая дисгармонию и жестокость среди своих спутников, которые разделяли их точку зрения. Были совершены многие преступления, начатые этими двумя людьми, которые любили поддерживать постоянный разлад среди членов их партии, и поэтому в низших чертах страдания они искупают преступления против братства.

Я хотел спросить, в чём состоят испытания несчастных, на которых мы ссылались, но раздался голос Друзо, который приглашал нас заняться необходимой подготовкой.

Конечно же, думая о невольном бегстве, которое мы могли бы совершить, он попросил нас, тех, кто впервые разделял здесь молитву, воздержаться от малейшей недостойной мысли, убрать любое неприятное воспоминание, чтобы не произошло никакого взаимодействия в хрустальной комнате, как он назвал большое зеркало напротив нас, во время проявления почтенного посланника, визита которого он ждал.

Наконец мы были приглашены благородным руководителем стать частью сомнений или озабоченности, которые могли бы посетить наш разум, и я спросил, можем ли мы задать один-два вопроса посланнику, который должен был вот-вот прибыть, на что он полностью согласился, посоветовав, однако, сохранять по любой теме духовное благородство человека, который посвящает себя всеобщему благу, и не задавать пустых вопросов, связанных с узкими тревогами личной сферы.

Позже он проинформировал, что все источники присутствовавших посредников будут сконцентрированы в комнате с помощью специальных приспособлений, которая будет через несколько минут активирована для целей настоящего момента.

Среди нас установилось мягкое молчание.

В положении, полном почтения и ожидания, руководитель учреждения встал и трогательно стал молиться:

— «Божественный наш Учитель, благослови наше собрание в центре мира и службы.

«Твоей волей, во имя Бесконечной Любви Отца нашего Небесного, мы принимаем возвышенный подарок обновительного труда.

«Но мы находимся в неспокойных областях, где обитают обширные фаланги Пухов, заблудших в искупительном страдании, после опрометчивых преступлений, в которых барахтается наша совесть.

«Хоть мы и узники, прикованные к наказаниям, которые мы сами для себя создали, мы приветствуем Твою божественную славу, тронутые утешением.

«Даруй нам, Господи, помощь всех Твоих преданных возвышенных послов, чтобы мы не ослабли в своих добрых намерениях.

«Мы знаем, что без теплоты Твоих сочувственных рук наша надежда вянет, словно хрупкий росток без благословения Солнца!..

«Учитель, мы также оберегаемы Тобой, хоть и являемся узниками тюрьмы громкого отступничества, вынося жалкие последствия своих преступлений.

«Тревожные стоны доносятся из этих мрачных мест в поисках Твоего неизмеримого сострадания… Мы — каторжники раскаяния, потерянных, часто рыдающих вздыхающих по возвращению покоя… Мы — убийцы, предатели, неблагодарные и испорченные, былые перебежчики со стороны Божественных Законов, обращаемся к Твоему заступничеству, дабы наши сознания очистились в мучительном очищении и встали Тебе навстречу!

«Сжалься над нами, заслуживающими той боли, которая кромсает наши сердца! Помоги нам, дабы печаль была нам оздоровительным лекарством, и помоги нашим братьям, которые во мраке этих мест предаются безответственности и неповиновению, осложняя тем самым своё собственное обновление, множа разрушительную лаву отчаяния, льющуюся из их душ!..».

В этот момент просьбы Друзо сделал долгую паузу и вытер слёзы с глаз.

Меня живо впечатлила интонация его слов, полных боли, словно здесь был Дух-отшельник, мучимый горькими страданиями. Мне не удавалось отвести внимание от его личности. Неукротимые эмоции сдавили мне грудь, и неудержимо полились слёзы.

«Доверь нам, Господи, печально продолжал он, задачу исследования проблем несчастных братьев, что стучат в наши двери. Мы обязаны проверить их несчастье, чтобы каким-то образом подвести их к восстановлению. Не дозволяй, о, Вечный Благодетель, нашим сердцам затвердеть, даже когда мы оказываемся перед высшей испорченностью!.. Мы знаем, что болезни души более бедственны и серьёзны, чем болезни плоти. Потому, наполни нас неутомимым сочувствием, дабы мы были верными инструментами Твоей любви!..

«Позволь Своим служителям окружить наши решения исполнить свои обязательства.

«Не оставляй нас слабости, свойственной нам.

«Дай нам, Христос Боже, Твоего вдохновения любви и света!..».

В этот миг, когда тон голоса ещё не заявлял об окончании молитвы, наш благородный друг не смог продолжать, поскольку горло ему перехватило волнение.

Мы все плакали, заражённые его обильными слезами.

В конце концов, кто такой был Друзо, чтобы так предаваться молитве, словно среди нас были самые худшие из мучимых?

Мне не удалось продолжить свои рассуждения, поскольку, в ответ на страстный призыв, который мы слышали, поверхность ближайшего зеркала покрылась огромной массой парообразного тумана. В удивлении я стал смотреть на него, и мне показалось, что я увидел большую скатерть весеннего тумана, которая простиралась к нам, белоснежная и подвижная.

Восторженные и счастливые, мы увидели, как из молочного облака появилось почтенное лицо физически пожилого человека, во взгляде которого, однако, проявлялась интенсивная молодость.

Большое сияние сверкающего сапфира обрамляло его седые волосы, внушавшие нам бесконечное уважение. Они спадали в возвышенном сиянии на простую и радушную тунику, которая обволакивала его стройное тело. На его благородном и спокойном лице витала плавающая улыбка. После минутного молчаливого созерцания он поднял свою правую руку, испустившую на нас большой поток свет, и поприветствовал:

— Да пребудет с вами покой Господа.

В этом голосе было столько мягкости и энергии, нежности и авторитета, что я усилил контроль над своими эмоциями, чтобы не пасть на колени.

— Министр Санцио, — почтительно воскликнул Друзо. — Да будет благословенно ваше присутствие среди нас.

Свет, исходивший от почтенного посетителя, и достоинство, с которым он проявлялся нам, накладывали на нас ревностное уважение; однако, словно стараясь убрать от нас это впечатление неполноценности, Министр, удивительно материализовавшись, поддерживая вибрационное поле, в котором мы все находились, подошёл к нам, протянул свои руки отцовским жестом, и мы снова почувствовали себя как дома.

— Ему не нужны церемонии, — добавил он с любовью и убеждением.

Затем, свидетельствуя о значимости времени, он посоветовал нашему руководителю представить ему ситуацию для изучения.

С удивлением я увидел, как Друзо вынул требуемые документы: двадцать две большие карточки, в каждой из которых содержалась в сжатом виде вся необходимая информация для помощи двадцати двум сущностям, которых недавно поместили в учреждение.

В этот момент я не смог позволить себе ни малейшего вопроса напрямую. Но позже Силас объяснил мне, что Санцио, облечённый высокими полномочиями Министра Обновления, имеет великую власть в этом центре восстановления, с правом поддерживать или избирать меры в отношении помощи в пользу страждущих, имея возможность свидетельствовать в суде и отдавать распоряжения по мерам разделения и правосудия, перевоплощения и ссылки.

Внимательный посланник просматривал все представленные в сжатом виде акты, в которых можно было видеть не только бесформенные записи, но и микрофотографии и средства идентификации, которые напоминали дактилоскопические элементы на Земле, соглашаясь или не соглашаясь с предложениями Друзо, после краткого исследования каждого отдельного случая, ставя на каждой карточке печать, представлявшую его ответственное решение.

Новички в этом окружении, мы чувствовали себя посторонними в любом совершённом исследовании и разбирательстве, за исключением, однако, последнего затронутого случая, который касался именно Антонио Олимпио, помещённого в учреждение накануне, при пробуждении которого мы присутствовали.

Скорость, с которой данные о бывшем фермере были упомянуты, заслуживала всяческого удивления.

Зная важность темы для нас, Наставник пригласил нас навести по ним справки. Мы с Хиларио признали портрет и легитимность заявлений, которые он давал под магнетическим воздействием, которому он был подвергнут.

Живо интересуясь решением проблемы, мы выслушали слово Министра, которое совпадало с мнением центра, в том, чтобы оказать немедленную помощь несчастному брату и о необходимости краткого перевоплощения в том окружении, в котором он совершал преступления, чтобы вернуть ограбленным братьям земли, с которых они были изгнаны. Но он настоял на том факте, что преступник, согласно своим собственным ссылкам, не имеет права пользоваться ни малейшим смягчающим обстоятельством в тех ошибках, которые ему приписываются.

Антонио Олимпио, признал руководитель центра, жил для себя, предоставленный своему эгоцентризму. У него была лишь своя компания, он хранил деньги и время в физическом мире без какой-либо пользы для других, а только для себя. Он изолировал себя в пагубных удовольствиях и поэтому не принёс в духовное поле никакой благодарности от других, которая действовала бы ему на пользу, тогда как в отношении эмоциональной поддержки он располагал лишь симпатией родиться в узких рамках, где располагался его тесный семейный мирок. Итак, он не был действительно сложным спутником, с чрезвычайными трудностями для предоставления помощи в возвращении к физическому опыту.

Но благородный посланник вспомнил, что супруга и сын остались должниками его очень большой нежности. Эти два сердца возникали здесь, в соответствии с Законом, в форме элементов, благоприятных для преступника, поскольку всё творимое им добро, всё равно, с кем и в каком месте, представляет собой живую помощь, действующую на пользу того, кто его практикует.

Резюмируя затронутые заключения, он сказал небольшому собранию, что будет просить явки сестры Альзиры, чтобы с ней придерживаться текущих мер, воздерживаясь от какой-либо срочной помощи брату Луису, сыну держателя неподобающей фортуны, поскольку тот находится в физическом теле, а подобная помощь оправдывает себя лишь при исключительных обстоятельствах.

Министр предался молчаливой молитве и, отвечая на просьбу, мы отметили, что тонкая материя, расположенная в зеркале, слегка оживилась, проявляя теперь приятное лицо какой-то красивой женщины.

Нашим глазам предстала сестра Альзира.

Она, казалось, была вовлечена в текущий опыт, поскольку не выказывала ни малейшего удивления.

Она поприветствовала нас с грациозной любезностью, и на первые же слова Санцио смиренно ответила:

— Уважаемый благодетель, я понимаю трудное положение моего спутника во взятых на себя обязательствах, и добровольно предлагаю себя в помощь. Кстати, я пришла в надежде на ту возможность, которая представляет для меня ценное благословение. Антонио Олимпио был палачом своих собственных братьев. Он погубил их тела, чтобы захватить их имущество. Но для моего сына и для меня он всегда был другом и защитником, преданным и очень любимым. Для моей души помочь ему — не просто долг. Это и невыразимое счастье…

Министр удовлетворённо посмотрел на неё, словно другого ответа и не ожидал, затем сказал:

— Тем не менее, ты знаешь, что убитые братья упорствуют в ненависти, и до сих пор безжалостно преследовали его.

— Да, я всё это знаю, — сказала симпатичная женщина. — Я знаю их мстительную силу… Они утянули моего супруга из спокойствия могилы, чтобы насытиться в ужасном реванше, и никогда мне не позволяли даже приблизиться к нему в долине мрака, где они оставались столько лет. К тому же, пока я оплачивала свои долги прошлого, я, в свою очередь, попала к ним в руки во время ужасающего одержания, на том же озере, где они расстались со своими физическими телами. Но эти не причина отступления. Я готова к служению, где я могу быть полезной.

Санцио задумался на несколько коротких мгновений и сказал:

— Восстановление Олимпио для перевоплощения требует времени. Несмотря на это, ты можешь начать дело помощи в этом временном жилище.

И, видя ожидание преданной супруги, продолжил:

— Вчерашние жертвы, превращённые сегодня в неумолимых мучителей, обитают в частной собственности, которая была вырвана у них из рук братом-убийцей, они питают ненависть к его наследникам и расстраивают им жизнь. Тебе необходимо лично пойти умолять их доброго ментального расположения, чтобы они стали способны воспринять защиту нашей организации, дабы быть готовыми к физическому возрождению в надлежащий момент. Закончив эту начальную фазу помощи, ты будешь помогать возвращению Олимпио в дом вашего сына, и немногим позже ты, в свою очередь, вернёшься в плоть, и снова выйдешь за него замуж в благословенном будущем. Ты получишь в свои руки Клариндо и Леонеля в качестве своих дорогих детей, которым Олимпио вернёт земное существование и имущество.

Улыбка счастья засветилась на лице возвышенной женщины, и, наверное, из-за опасливых мыслей, которые она испустила, Санцио пришёл к ней на помощь, воскликнув:

— Не ослабевай. Тебя будет поддерживать «Мансао» во всех твоих контактах с нашими друзьями, задействованными в мести, и мы персонально будем отвечать на все темы, относящиеся к сверхчувственности твоей деятельности в этом месте, перед властями, которым ты подчиняешься. Наши несчастные братья не останутся равнодушными к твоим просьбам… Ты страдала от их безжалостных ударов в последние дни своего пребывания в мире, а смирение тех, кто страдает, есть основной фактор в обновлении тех, кто заставляет других страдать.

В слезах ликующего признания достойная сущность поцеловала его правую руку и удалилась.

Простая и трогательная сцена нас глубоко взволновала.

Я почувствовал неизмеримую любовь Бога, основу Его непреходящей Справедливости, и в глубине души вскричал в свои собственные уши:

— Благословен будь, Отец Бесконечной Доброты, сеющий надежду и радость и в аду преступлений, словно прекрасные благоухающие розы посреди колючих кустарников!..

Получив разрешение Друзо, Мадалена и Сильвия подошли к Министру, умоляя о его ходатайстве излечения их супругов в этом учреждении покоя и братства, ради восстановления судьбы перед лицом будущего. Санцио благожелательно и с нежностью выслушал их мольбы, решив принять этих двух несчастных в лоне института и пообещав вскоре облегчить им перевоплощение.

Тихий сигнал руководителя дал нам понять, что настал момент для начала воспитательных бесед. Тогда, под сильным впечатлением от того, что увидели и услышали, мы с Хиларио подошли к почтенному посланнику с целью послушать его и воспользоваться моментом редкой и прекрасной беседы.