Действие и противодействие. Через Дух Андрэ Луиса

13 Постоянный долг

Мы продолжали оказывать братскую помощь в доме Марины, включая сюда и помощь её спутнику, который ещё находился в больнице, таким образом, находя прекрасные возможности для наблюдений и исследований.

Заключения и замечания наполняли нас радостью каждый миг.

Задачи и экскурсии облачались в полный желаемый успех, когда однажды ночью какой-то опечаленный спутник пришёл к Силасу в Приёмную. Он почтительно предупредил его:

— Помощник, наша сестра Полиана, кажется, всё же сломилась под тяжестью непомерных испытаний.

— Она возмущена? — спросил наш друг с нотками доброты и терпения в голосе.

— Нет, — объяснил человек. — Наша сестра больна, и органическое равновесие час от часу отклоняется… Несмотря на это, она героически борется, чтобы оставаться рядом со своим несчастным сыном.

Силас подумал немного и решительно сказал:

— Необходимо действовать без промедления.

И, как это уже было в предыдущих обстоятельствах, мы использовали волицию, чтобы выиграть время.

Спустя несколько коротких минут мы оказались в сельском пейзаже, бедном и грустном. В одной лачуге, полностью предоставленной порывам ночного ветра, какая-то несчастная женщина, закутанная в лохмотья, лежала на соломенной циновке, положенной прямо на землю. А в нескольких метрах от неё жалкий горбун-паралитик показывал своё безумное лицо. С первого взгляда был понятен его полный идиотизм, под неусыпным наблюдением несчастной больной, которая разрывалась между скорбью и отчаянием.

Окинув их взглядом, наш Наставник охотно проинформировал нас:

— Здесь перед нами сестра Полиана и Сабино, её бедный сын, которого ей доверили Силы Небесные. Духовно они оба находятся под ответственностью «Мансао», стоящие на каменистом пути восстановления.

Но наш друг казался более заинтересованным практической помощью, чем информационной работой.

Склонившись над бедной женщиной, он внимательно прослушал её грудную клетку, затем с лёгкой тревогой сказал:

— Случай неотложный.

И приглашённые к срочной помощи, мы предались скрупулёзному исследованию, заметив, что сердце больной выдаёт тревожную аритмию. Оно походило на возбуждённого заключённого, сжатого узкими, странным образом кальцифицированными артериями.

Исследуя расстроенное состояние кровообращения, Помощник проинформировал нас:

— Ослабленные сосуды миокарда угрожают скоро порваться, поскольку больной находится в состоянии чрезвычайной тревоги. С минуты на минуту может произойти внезапная остановка центрального органа.

Сказав это, он взглянул на мужчину-ребёнка, лежавшего в двух шагах от нас, и добавил:

— Полиане нужно больше времени в своём теле, её сын не может обойтись без неё. Она оказываются не только соединёнными одним испытанием, но и притянутыми в один и тот же флюидный климат, взаимно подпитываемые силами, которые они проявляют в области чистого сходства. Поэтому развоплощение матери смертельным образом отразилось бы на сыне, чьё существование в теперешней изоляции постоянно вращается вокруг материнской нежности.

Над нами нависло мучительное ожидание.

Силас, казалось, искал в этой опустошённой лачуге что-то, что могло бы ему помочь. Но здесь был лишь старый кувшин с небольшим количеством воды.

Помощник сказал нам, что больной необходима срочная помощь, добавив, однако, что в этот ночной час не так-то легко будет привести какого-нибудь воплощённого спутника в это пустынное место, и что мы не располагаем никакой другой помощью, кроме своей.

Но даже в этом случае мы видели, как он внимательно начал применять пассы на голосовую щель.

Сразу же вслед за этим он стал посылать флюиды чистой лимфы.

Мы поняли, что Силас активирует жажду больной, заставляя её воспользоваться простой водой, преобразованной в жидкое лекарство.

Ценой большого усилия Полиана покинула свою постель и взяла скромный кувшин.

Она сделала несколько глотков, и её тревоги улеглись, как если бы она выпила большую дозу успокаивающего.

Навязчивая озабоченность текущего момента уступила место спокойствию разума.

Таким образом, руководитель нашей экскурсии, поглаживая лоб больной, покоившейся на груде лохмотьев, которые формировали некое подобие подушки, передал ей укрепляющих сил.

Прошли несколько минут, и Полиана появилась вне своей физической оболочки, но без ясности духа, необходимой для того, чтобы заметить наше присутствие. Но, подчиняясь магнетическому руководству Силаса, она механически встала с постели. Поддерживая её под руки, мы отправились в соседнюю рощу.

Не замечая нашей братской помощи, больная, вне своего плотского тела, была удобно уложена на ковёр из нежной травы, чувствуя себя спокойной и лёгкой, как если бы она оказалась в животворном сне.

Закончив операцию, Помощник пригласил нас к молитве и, подняв взор к небосводу, сверкающему звёздами, сосредоточенно попросил:

«Отец Бесконечной Доброты, Ты, дающий нуждающемуся червю, кажущемуся забытым в земле, Ты, облекающий неизвестную флору, которая часто оказывается в топкой трясине, возложи Свой сочувственный взор на нас, блуждающих вдалеке от Твоей любви!

«Особо сжалься, Отец Справедливости, над лежащей здесь побеждённой Полианой!

«Господи, она уже не та женщина, жаждущая приключений и золота, готовая распространять грязь и мрак на пути себе подобных, а лишь бедная усталая женщина, которая нуждается в новых силах для отречения! Она уже не та тщеславная молодая женщина, которая резвилась в муках своего ближнего, в лишь грустная нищенка, изнурённая работой, рыдающая от двери к двери, выпрашивая кусок хлеба, которым она должна кормить своего измученного сына, плод её боли, и питать собственную жизнь.

«О, Отец, не дай её утратить теперь благословение тела на искупительной тропе, по которой она тащится!

«Дай ей сил, чтобы возвышенный опыт, который она взяла на себя, не прервался.

«Ты, давший нам через Христа божественное откровение страдания, которое есть наш путь возврата к Твоим объятиям, помоги ей восстановить исчезнувшие энергии, чтобы она не погибла, пока не встретит новый свет, ожидающий её сердце для восхождения в вечной славе!».

Голос Силаса, тронутый глубокой верой, привёл нас к плачу, которого мы не могли сдерживать.

Отливающее синевой мерцание окружало его голову, и словно в ответ Свыше, здесь, в диком цветении пустынной рощи, мы увидели вдали пять языков пламени в пяти различных точках Пространства, которые быстро приближались к нам.

Коснувшись нас, они обратились в спутников, которые нас радостно поприветствовали.

За несколько коротких минут едва уловимые энергии Природы, соединившись с флюидами лекарственных растений, были принесены нашей больной, которая втягивала их в себя долгими вдохами, и очень скоро мы увидели Полиану удивительно поздоровевшей, готовой вернуться в свою физическую оболочку для необходимого ей исцеления.

Богачи Земли, — в слезах думал я, — где власть ваших сундуков, до отказа набитых золотом, перед простым сиянием молитвы? Где величие ваших дворцов, наполненных пышными убранствами и драгоценными камнями, по сравнению в простой минутой глубокого почтения, исходящей от души в общении с Божьим Отцовством в величии Небес?

Неспособная здраво уразуметь ту метаморфозу, которая только что произошла с нею, по причине запретов, от которых она страдала во временном испытании, больная не могла нас видеть, но счастливо улыбалась, чувствуя себя окрепшей и более активной.

Получив снова помощь, она вернулась в свою ветхую лачугу, где мы помогли ей вновь обрести своё физическое тело.

Пока она, окрепшая, открывала глаза, Силас объяснил:

— Улучшение, достигнутое периспритным организмом, будет скоро усвоено клетками физиологического тела.

И настойчиво продолжил:

— Земные врачи знают, что сон — это один из самых эффективных факторов исцеления. И всё потому, что в отсутствии тела душе удаётся иногда использовать чудесные ресурсы для восстановления телесного двигателя, в котором она осуществляет свой путь в земном мире.

Затем приласкал седоватые волосы бедной больной и вслух произнёс:

— Отдыхай. Когда наступит новый день, наши друзья принесут сюда своё братское милосердие, прибегнув к доброму самаритянину окрестностей. Господь позволит тебе продолжать свой путь.

Затем он пригласил нас исследовать органическое состояние Сабино.

Внешне он был лишь маской анормальности и отклонений. Очень худой, он не превышал девяноста сантиметров ростом. Его бесформенное тело с огромной головой, выделявшей зловонные запахи, внушало нам сочувствие и отвращение.

Его лицо имело все аспекты ярко выраженного обезьяноподобия, но, несмотря на это, через неосознанную улыбку и наполовину ясные глаза проглядывал грустный клоун.

Помощник попросил нас прослушать его внутренний мир, и через несколько минут концентрации я уже был на его ментальном уровне, наблюдая за его единичными воспоминаниями.

Показывая его жизнь, в основном, далёкую от реальности, память Сабино была полностью погружена в странные сцены.

Материализованные перед нашим духовным зрением, его мысли обретали плотность, заставляя нас видеть его таким, каким он был в действительности. Мы увидели его одетым по образу благополучного придворного, влияющим на людей, которые выделялись тем, что совершили преступления, оставшиеся никем не замеченными. И результатом этих преступлений было лишь страдание народа. Вдовы и сироты, скромные труженики и нищие рабы проходили чередой в сценах его сложных воспоминаний. Малые дворцы и пышные столы контрастировали роскошными деталями в воспоминаниях, населявших его разум… И рядом с ним всегда одна и та же женщина, прелесть осанки которой выдавала присутствие Полианы, той самой Полианы, которая неподвижно лежала на циновке из соломы… В удивлении, мы увидели их в окружении роскоши и золота, но запачканных кровью, что делало их абсолютно мраморными.

Мы без труда поняли, что у них были тайные взаимные обязательства в области жестокости.

Сабино, благородный гордец, не знаком с Сабино, горбуном-паралитиком. По гружённый в полный самоанализ, он переживал прошлое с эгоистическим преувеличением, словно будучи в ситуации человека, обманутого ложным превосходством над себе подобными.

Заметив нашу растерянность, Силас сказал:

— Конечно, мы не услышим звуков его голоса, поскольку он глухонемой, но мы можем принимать его мысли, так как она будет реагировать самостоятельно, отвечая на наши вопросы в форме идей. Но для этого необходимо, чтобы мы обращались с ним в соответствии с той личностью, которой он себя считает… Представим его себе бароном де С., этот титул он носил во время своего последнего существования, и с которым он катастрофически заблудился во мраке преступления и тщеславия..

Видя красные пятна крови в сценах живых воспоминаний, в которых он запрятался, я спросил с естественной серьёзностью, как того требовала ситуация:

— Барон, почему столько крови на вашем пути? Неужели многие люди, окружающие вас, будут плакать?

Я чётно увидел, что он понял вопрос не физическими ушами, а в форме идеи, которую он сам сформулировал, передавая нам посредством ментальных нитей, связывающих нас друг с другом, следующее размышление: «Кровь и слёзы, да!.. Мне нужно было огромное количество этих ресурсов в моих делах… У какого триумфатора мира не будет крови и слёз как основания пирамид своего богатства или политического господства, на которое они все опираются? Жизнь — это система борьбы, в которой человечество делится на два лагеря: тех, кто побеждает, и тех, кто побеждён. Я человек благородных кровей. Я не призван терять. Что такое скорбь слабых, если смерть означает для них отдых и милость?».

Я отделился от ментального центра, где проявлялись его мысли, и через несколько мгновений, которые Хиларио посвятил тому же исследованию, привлёкшему мой внимание, Помощник объяснил:

— Как легко можно заключить, перед лицом обычной земной науки, Сабино станет дурачком-паралитиком, глухим и немым от рождения. Но для нас он — ещё опасный узник, заключённый в физические кости, об организации которых он не имеет представления в силу эгоизма, которое ещё потрясает его душу во время процесса неконтролируемой гипертрофии. Подлая жажда обладания и заразная гордыня развратили его внутренний мир, и он застыл в лабиринте зловещих обманов, которые притягивают к нему полное безумие во времени, поскольку часы идут вперёд, считая дни, тогда как он остановился в воспоминаниях, где мнит себя властелином на Земле, живя в кошмаре, созданном им самим…

Видя проблемы, которые порождало это исследование, Хиларио с удивлением спросил:

— А в чём же заключаются благодеяния подобных страданий?

Со слегка печальным выражением на лице Силас ответил:

— Перед нами жалкий замороженный долг. Наш бедный спутник совершил множество преступлений на Земле и в Духовном Плане, и вот уже более тысячи лет он попадает в когти преступности из-за ошибок своего тщеславия и легкомыслия. Из существования в существование, он так и не смог использовать помощь физического плана, возмущая социальное окружение, где Господь позволил ему жить. Многие века он провоцировал различные несчастья, такие как убийства, восстания, вымогательства, клевету, крах, самоубийства, аборты и одержания, поскольку не имел ничего, кроме удовлетворения собственного эгоизма. Между колыбелью и могилой было непрестанное безумие, а между могилой и колыбелью — холодная и непоследовательная злоба, несмотря на ходатайства преданных друзей, которые защищают его в новых попытках восстановления и подъёма. Практически всегда вдохновляемый точкой зрения Полианы, которая была его спутницей во многих, он застыл в положении несчастного организатора преступлений. Во время своего последнего существования он так вывел её из равновесия, что она покончила с собой опосредованным самоубийством, путём осознанного погружения в испорченность пороком, у которой лекарством является лишь абсолютная изоляция во плоти, во время туманного паломничества, в котором мы сейчас видим его, подобного на хищника в клетке из доспехов унизительных клеток, под наблюдением женщины, которая помогала ему в этих падениях, сегодня вознесённой в ранг материнской медсестры к своему большему несчастью. Полиана, ничтожная женщина, бежавшая от добра, обычно выбиравшая себе женское положение преступного удовольствия, до него пробудилась по ту сторону реалий жизни. Пробудилась и много страдала, приняв на себя задачу помощи в его восстановлении, которое, бесспорно, займёт ещё очень много времени.

В периспритном поле карлика, чей разум оказался сконцентрированным на самом себе, мы наблюдали, сквозь его тёмно-зелёную ауру, как все энергии его вибрационных центров хлынули к своему первоначальному пункту, оставляя у нас впечатление, что Сабино оказался полностью спутан в самом себе, по примеру гусеницы, которая оказывается изолированной в коконе своего собственного рождения.

Вопросы, которые мы не в силах были сдержать, получили ответ в словах, адресованных нам Силасом:

— Пока наш друг не созреет в духе для необходимого обновления, его деятельная мысль будет оставаться в замкнутом круге, то есть, он будет постоянно думать о себе, он будет неспособен на малейший обмен вибрациями с себе подобными, за исключением Полианы, чьим немым ожидающим спутником он стал, словно паразит на дереве, полном живительного сока. Сабино иллюстрирует собой постоянную проблему, поскольку находится в процессе духовной спячки, силой заключённый в свой внутренний мирок, на пользу сообществу развоплощённых и воплощённых Духов, так как его обиды материального и морального порядка появляются настолько выразительно, что его сознательное присутствие на Земле или в Космосе спровоцировало бы возмущения и смятения с непредсказуемыми последствиями. Таким образом, он пользуется паузой в борьбе, которая принимает форму попытки забыть, чтобы он смог в будущем противостоять сумме обязательств, в которых погряз, и найти им достойный выход в будущих веках, при железной воле в отречении от своей собственной личности.

— Но, — тревожно спросил Хиларио, — располагает ли Высшая Духовность средствами, которые позволят ему воплотиться на расстоянии от плоти?

— Да, — подтвердил Силас. — Это возможно. Но если у нас есть мучительные карцеры, большое количество которых представлено долинами нищеты и ужаса, для искупления преступлений, затемняющих человеческую мысль, то необходимо уточнить, что преступники, заключённые там, притягиваются друг к другу, взаимно заражаясь нравственными ранами, носителями которых являются, создавая ад, где они временно и проживают. С другой стороны, мы рассчитываем на многочисленные учреждения, которые функционируют по примеру гряд, где мирно глубоким сном спят развоплощённые, погружённые до определённой степени в кошмары, которых они заслуживают, после перехода в мир иной… Но у Сабино мы видим исключительный случай систематического возмущения и преступности, во мраке которого однажды он почувствовал, как силы покидают его. Угрызения совести ранили его сердце смертельной пулей, которая могла бы сразить тигра на свободе. Молитва блеснула в его сознании, и прежде, чем новое отношение не спровоцировало реакции и последующих действий, полных невежества, среди тех, кто следовал за ним по порочному пути, он был принят в «Мансао», где его, естественно намагнетизировали, и он впал в продолжительный гипнотический сон, перед тем, как, чуть позже, его с нежностью приняла Полиана, сдерживаемая в поле обновления через жертву. Как мы видим, связи наших спутников в низших планах настолько прочны, что лишь милостью Иисуса он был временно укрыт в этом чудовищном теле, которое не только не даёт ему проявиться, но и в какой-то степени делает его неузнаваемым для его же блага. Необходимо, чтобы время вместе с Божественной Добротой помогло ему в его мучительных и сложных проблемах.

И спокойно глядя на нас, добавил:

— Вы поняли?

Да, мы это понимали.

На наших глазах завершался опыт, жёсткий, но логичный, ужасный, но справедливый.

И словно человек, который не может больше дать этому грустному другу ничего, кроме молитвы, Силас коснулся его бесформенной головы и, взволнованный, предложил ему благословение молитвы.