Действие и противодействие. Через Дух Андрэ Луиса

20 ВОЛНУЮЩИЙ СЮРПРИЗ

В течение трёх лет, практически ежедневно будучи в «Мансао да Пас», мы были заняты изучением ценных уроков и учились служению.

Там, рядом с Друзо, в братском общении с Силасом, вместе с нашими дорогими друзьями, мы набирали опыт и возвышенные учения.

В действительности, в этом временном пристанище, являвшемся жертвой крайней борьбы, страдание было постоянным элементом его существования, куда бы мы ни посмотрели.

Множество раз центр начинало трясти от основания при соприкосновении с неописуемыми магнетическими конвульсиями или, при других обстоятельствах, от атак ужасных легионов. «Мансао» тогда становился подобным осаждённой крепости, которую могло спасти лишь Божественное Милосердие.

Но при малейшей срочности Друзо призывал всех нас к молитвам, и они ни на один миг не оставались безответными. Помощь и ресурсы, указания и бальзамы неизменно исходили из Высших Планов, чтобы прийти на помощь нашим нуждам или предохранить от нерешительности.

Ориентер центра в наших глазах являлся моделью наиболее возвышенной нравственной недосягаемости, несмотря на смирение, которое предшествовало всем его настроениям.

Мы не смогли уловить в нём ни единого жеста несогласия с его благородными и обширными полномочиями. Он умел быть твёрдым, но не резким, справедливым, но беспристрастным, благожелательным, но не слабым. Он глубоко уважал не только совет великих Духов, которые навещали наш Сенакль, но и мнения бедных страждущих Духов, которые стучали к нам в двери. Он поддерживал глубокое уважение, полное любви, к высшим Духам «Мансао» и с усердием отвечал на их просьбы. Он выказывал также самую большую нежность в постоянной преданности несчастным, которым требовались наша помощь и понимание. Он разрывался на четыре части. Он не ограничивался почтенной задачей центрального руководителя, которому мы выказывали постоянное почтение. Он был советником всех заседателей, врачом для помещённых сюда людей, наставником экспедиций и терпеливым и простым санитаром каждый раз, когда того требовали обстоятельства.

Но мы заметили, что местом, которое он занимал с наибольшим усердием, было место возле несчастных братьев, проживавших в мрачных колоннах, где находилось наше учреждение.

Ночь за ночью, каждый раз, когда мы того желали, мы могли сопровождать его в магнетических работах вместе с Силасом. И тогда мы могли видеть несчастных сущностей, заплутавших во мраке, потерявших само понятие о самих себе, ставших безумными через пороки или преображёнными своим собственным отчаянием.

Всегда было мучительно наблюдать бесформенных и неузнаваемых спутников, которых ментальное страдание сделало безумными.

Неоднократно мы с Хиларио едва сдерживали рыдания, видя эти грозные лица, крайнее расстройство которых заставляло их застывать в неподвижности или впадать в ужасную прострацию, вызывая временами приступы безумия.

Но Друзо склонялся над всеми несчастными всегда с одной и той же нежностью. После обычной молитвы он осуществлял магнетические операции помощи, а сразу после этого уверенным тоном разговаривал с ними и расспрашивал, в то время как мы записывали свои различные наблюдения, касавшиеся помощи, которую нам нужно было развивать здесь.

Он мог лично проводить два, три или четыре часа еженощно в работе помощи, которую он считал священной, и ни один спутник не мог его заменить. Кроме него, мы все занимались требуемой или спонтанной помощью в службе поддержки и консультаций братьев, которых смутное погружение во мрак сделало безумными.

Таким образом, однажды ночью, которая останется навсегда в нашей памяти, санитары привели в зал, где мы занимались своей обычной деятельностью, одну бедную женщину, своей внешностью напоминавшую труп, чтобы оказать ей необходимую помощь. Тело со следами грубого насилия, едва прикрытое грязными лохмотьями, в которые она была одета, руки, пальцы которых были сплюснуты, и лицо, обезображенное настоящей гипертрофией, всё это без слов говорило о долгих мучениях, жертвой которых она была.

Хоть она и прошла вначале санчасть «Мансао», бедная женщина выделяла затхлый тошнотворный запах.

Но, как и в других случаях, Друзо с поистине отцовской нежностью коснулся её лба.

После молитвы, которой он давал сигнал к началу работы, он стал применять к ней пассы. Пробуждая её энергии. Затем, услышав стоны, исходившие из её груди, наш друг сконцентрировал весь свой потенциал магнетической силы на мозге несчастной, которая, внезапно ожив, уже стала двигаться.

Было ясно видно, как Друзо воздействовал на кору её головного мозга с тем, чтобы стимулировать необходимое пробуждение.

И тогда неподвижные уста, оживлённые с помощью гипноза, слегка приоткрылись, и она вскричала:

— Друзо!.. Друзо!.. Пожалей меня!..

Удивлённые, мы увидели, как руководитель «Мансао» пошатнулся, готовый упасть в обморок, словно пронзённый невидимыми лучами тревоги и смерти. Но не только он был ошеломлён. Став мертвенно-бледным, Силас подошёл к нему и обнял, словно боясь неизбежного падения.

Происходило что-то странное, что мы пока что не могли уловить.

Пытаясь взять себя в руки, почтенный руководитель поднял свой ясный взор к Небу, а по лицу текли молчаливые слёзы. Языком безмолвной молитвы он призвал божественное вдохновение, которое позволяет душе специфически общаться с Богом. И после нескольких коротких мгновений он спросил несчастную:

— Сестра, что ты хочешь нам сказать?

Женщина открыла глаза, выкатывавшиеся из орбит, без какого-либо признака ясности во взгляде, и, словно боясь присутствия невидимых врагов, с грустью вскричала:

— Приведите моего супруга!.. Друзо простит меня… Я устала, сломлена… Во имя Божьей любви, освободите меня!.. Мне нужен воздух!.. чистый воздух!.. Разве я недостаточно заплатила за своё преступление?… Не думаю, что Бог создал нас, чтобы мы закончили в вечном аду. Если я осознанно допустила ошибку, наработав великую вину, я признаю, что исправительные страдания также были велики!.. Отведите меня к моему супругу, чтобы я могла преклонить колени перед ним. Друзо вытащит меня из этого проклятого места. Он поймёт, что я не так жестока, как они хотят, чтобы я была. Мой муж бесконечно добрый, он обращался со мной, как отец!.. Господи, сколько же лет я страдаю? Ты, исцеливший прокажённых и одержимых, протяни мне свои руки любви! Вытащи меня из ада, в который меня затянули!.. Помоги мне, Иисусе!.. Даруй мне встречу с супругом, которого я унизила, даруй мне прощение, которое мне так нужно, чтобы моя совесть могла молиться с усердием!.. Угрызения совести — это огонь, который пожирает меня!.. Сжальтесь!.. Сжальтесь!.. Сжальтесь!..

В паузе, которая совершенно естественно повисла над нами, мы увидели, как великий наставник разразился обильными слезами.

Впервые мы увидели, как Силас проводит магнетическую помощь.

Хоть на его лице и проступало явное оцепенение, он, встревоженный и растерянный, с одобрения своего шефа, уступившего ему своё место, спросил:

— Как тебя зовут?

— Аида… — этот ответ пробудил в нас живейшее внимание.

С явным намерением получить больше информации, Помощник, насколько возможно, уверенно продолжил своим дрожащим голосом:

— Аида, если ты — жена Друзо, как бы ты могла убедить нас в этом, не вспомнишь ли ты о ком-нибудь ещё? О том, с кем ты делила свою семейную жизнь на Земле?

— О, да, — ответила собеседница с невыразимым чувством нежности. — я помню, помню. У моего супруга был сын от первого брака, молодой врач по имени Силас.

И давая нам почувствовать свою ментальную фиксацию, она с нежностью воскликнула:

— Где Силас, который тоже не слышит меня? Вначале… он был против моего присутствия. Но со временем, он стал мне родным сыном, очень близким другом. Силас!.. Да, да. Кто это заставляет меня вспоминать о прошлом?!..

Наше стеснительное удивление лишь росло.

Оба помощника пали на колени, охваченные слезами, которые ничто уже не могло сдержать.

И тогда мы в мгновение ока поняли, вспомнив незабываемую ночь, когда Силас поделился с нами своей трогательной историей.

Бедной женщиной, тронутой безумием, была Аида, его страдающая мачеха.

И только в это мгновение нас осенило: Наставник и Помощник были в миру отцом и сыном… Вот откуда эта сдержанная близость, автоматически соединявшая их во всех задачах центра.

Не было сомнений, думал я, что у них своя мучительная миссия в этом постоянно преследуемом учреждении милосердия. Они не просто занимались несчастными развоплощёнными; они отвечали на возвышенные цели сердца.

Однако, мне не удалось далее вести внутренний монолог, поскольку Друзо трогательным жестом принял несчастное создание на руки и, став на колени, прижав её к себе, воскликнул, обратившись к Небесам голосом, заглушаемым слезами:

— Благодарю Тебя, Господи!.. Грешники, вроде меня, также находят свой день милости!.. Теперь, когда ты вернул моему преступному сердцу спутницу, которую я отравил на Земле, дай мне силы, чтобы я мог вытащить её из той пропасти страдания, в которую она бросилась по моей вине!..

Были явственны его усилия, с которыми он продолжал взывать к небесному Сочувствию. Но рыдания полностью заглушили его голос, в то время как с потолка забил большой фонтан сапфирного света, как если бы Бесконечная Доброта сразу же стала отвечать на трогательную просьбу.

Крайне подавленный, Силас помог Друзо подняться, и они оба удалились, забрав с собой останки этой женщины, в торжественном волнении, присущем тому, кто вдруг приобрёл ценный трофей.

Проинформированные о том, что магнетической службы больше не будет в эту ночь, мы удалились в нашу частную комнату, погрузившись во впечатления и размышления.

Но Силас на следующий день пришёл к нам.

Он был тронут радостью человека, который решил долго вынашиваемую проблему. И, напомнив об исследовании Закона Причинности, он вкратце объяснился.

Друзо и он были отцом и сыном во время своего последнего существования, и, получив необходимое разрешение на поиски Аиды, потерю которой они же и спровоцировали, они оба усердно предавались работе в «Мансао», с согласия друзей Высшего Плана. Ценой жестокой борьбы в своём собственном восстановлении, им удалось обрести много друзей и отличный опыт. Но воспоминания молодой женщины-жертвы походили на отравленную иглу, вонзённую глубоко вовнутрь её существа. Именно по этой причине им необходимо было рассчитаться с позорящим их долгом, чтобы возвыситься в Бесконечном Свете.

И полный надежды, с глазами, горящими от неведомого счастья, он отметил:

— Через три дня мой отец оставит место руководителя учреждения, наконец-то взлетев в компании моей матери, чтобы вместе они быстро вернулись к ожидающему их перевоплощению, под контролем некоторых из наших друзей. Мой отец уйдёт первым. За ним последует моя мать, полная самоотречения, чтобы закрыться в плоти, и позднее, когда в сфере людей они поженятся, они примут меня в свои объятия в качестве старшего сына, чтобы мы все трое, наконец, приняли страдающую Аиду в своих сердцах. Иисус дарует нам счастье искупления огромного долга, при помощи полной любви деятельности моей матери, которая из-за нас отказалась от радости немедленного вознесения. Как вы можете видеть, мы также находимся в поисках Справедливости за наши поступки в действии Закона.

Лицо Помощника сияло восторгом счастливого ребёнка.

— А как же вы? — вдруг спросил Хиларио. — Вы останетесь здесь?

— Нет, — ответил благородный спутник. — С уходом моего отца я получил разрешение вступить в огромное учреждение воспитания, где меня будут готовить к великим задачам в области человеческой медицины для моего будущего земного паломничества.

Новость меняла нашу программу.

Нам надо было заканчивать занятия в славном учреждении, поскольку Друзо и Силас с самого начала были нашей ясной и верной опорой.

Я принял Помощника в свои объятия, заранее чувствуя пустоту, которая останется после него. Я должен был распрощаться с другом Силасом.

Я поздравил его с обретённой победой, и мы стали прощаться.

Новое руководство центра не позволило бы нам никакого опоздания.

И их отбытие мы также не могли отодвинуть назад.

Наш отважный спутник обнял нас с неописуемой нежностью, и слёзы возвышенной признательности хлынули из наших глаз.

Кто поверит, что расставание лишь на Земле людей является цветком с грустным ароматом?

* * *

Прошло три дня с нашего последнего разговора, и мы оказались в самой большой комнате импозантного учреждения духовной помощи. Наставник и Помощник прощались со своими друзьями. Огромный салон был переполнен.

На большой эстраде, где сидело руководство, появился Друзо вместе с Наставником Арандой, который принял на себя обязанности руководителя учреждения, и со своей любимой супругой, той, которая предложила ему на Земле нежные мечты первого брака, той, чьи безмятежные глаза выражали сейчас лучистую доброту.

Здесь же находились, внимательные и взволнованные, другие благодетели, среди которых выделялся наш дорогой Силас.

Мы были среди множества слушателей, заседателей и функционеров большой больницы, рядом с тремя сотнями Духов, размещённых здесь.

Все больные, протеже и служители пришли выразить Друзо свою благодарность.

Трогательные выступления бесконечно множились.

Словно из невидимых инструментов, в салоне тихо разливалась нежная музыка, и все больные, выстроившись в большую очередь, желали обратить слово своему преданному Наставнику.

Трясущиеся старики благословляли его имя; сёстры, чей внешний вид свидетельствовал о трудолюбивом обновлении, предлагали ему самые лучшие и грустные цветы, которые только климат «Мансао» был способен вырастить; многие сущности, которые смогли восстановиться, благодаря дыханию его неутомимого усердия, обращали к нему почтительные и дружеские слова, а множество молодых людей жали ему руки.

И для каждого из них у Друзо находилась фраза, наполненная нежностью и любовью.

Тут и там раздавался плач расставания.

После простой церемонии передачи власти новый руководитель поднялся и пообещал руководить центром со всей преданностью к Господу Нашему Иисусу Христу. Но если говорить правду, я не думаю, что Наставник Аранда, вновь прибывший в центр, мог бы долго удерживать внимание в эти минуты, и как только он устроился в своём кресле, которое предоставляла ему торжественность момента, Друзо встал и попросил разрешения прочесть прощальную молитву.

Все лица застыли в молчании, а его голос возносился к Бесконечности, словно мелодия слёз.

Господи Иисусе! — смиренно произнёс он. — В момент, когда мы предлагаем Тебе наши сердца, позволь душе нашей с почтением склониться, чтобы поблагодарить Тебя за благословения света, которые Твоя неизмеримая доброта даровала нам здесь, на протяжении этих пятидесяти лет любви…

Учитель, поднявший Лазаря из могилы, подними меня также из мрака, в который я упал, к искупительной заре, бросая в ад моей виновности жемчужные росы Твоего сочувствия.

Простри Твои великодушные руки к моему разуму, погружённому в текущую грязь преступления.

Ты привёл меня от позорного столба угрызений совести к труду надежды.

Ты оживил покинувшие меня силы…

В дни тревог Ты был пищей моих треволнений; на самых опасных путях Ты во всём был моим верным спутником.

Ты учил меня в тиши, что только через уважение к себе самому в оплате долгов я смогу обрести свой мир.

И Ты доверил мне, Господи, труд в этом восстановительном пристанище, в качестве постоянной помощи Твоей бесконечной благожелательности, чтобы я мог выйти из ночного мрака к сиянию нового дня!..

Благодарю Тебя за те инструменты, что Ты дал мне; для их любящей преданности я был таким тяжким грузом. Благодарю Тебя за щедрых спутников, которым так часто приходилось терпеть мои требования, и за больных братьев, преподнёсших столько ценных уроков моему сердцу!

И теперь, Господи, когда сфера людей откроет мне снова свои двери, даруй мне снова Твоё милосердие и проводи меня милостью Твоего благословения.

Не позволяй, чтобы утешение мира заставило меня забывать о Тебе, и заставь меня жить в смирении, чтобы не душила меня гордыня.

Даруй мне созидательную борьбу, как наставника моего спасения, и не отверзай взора Твоего от шагов моих, даже если для этого постоянное страдание обозначит своим присутствием мои дни.

И если возможно, дозволь братьям центра защищать меня своими мыслями в молитвах помощи, чтобы на каменистом пути обновления, в котором я нуждаюсь, я не оставлял бы хвалу Твоей возвышенной любви во веки веков!..

Со слезами на глазах, Друзо умолк.

В зале маленькими светящимися каплями полил дождь, и капли эти походили на крохотные звёздочки, которые рассыпались при соприкосновении с нашими головами.

Снаружи ужасными конвульсиями бушевала гроза.

Но здесь в нас царила уверенность в том, что над областью мрака вечно сияет Небо своим божественным светом.

Мы присоединились к Силасу и уже вместе подошли к преданному Наставнику, чтобы обратиться к нему с последними прощальными словами, так как мы с Хиларио также должны были проститься, поскольку наша задача здесь была выполнена.

Друзо по-отечески сжал нас в своих объятиях, и, возможно, потому что мы оставались в его уютных объятиях, желая выразить ему свою безмерную любовь, он посмотрел на нас и взволнованно сказал:

— Да благословит нас Господь, дети мои!.. Однажды мы встретимся вновь.

Мы поцеловали его правую руку в глубоком молчании, потому что лишь слёзы могли говорить о нашей благодарности и нежности в этом незабываемом прощании.

Перевод на русский язык: СПАРТАК СЕВЕРИН, 25 декабря 2010 г., Минск, БЕЛАРУСЬ