Действие и противодействие. Через Дух Андрэ Луиса

2 КОММЕНТАРИИ НАСТАВНИКА

Комната, в которую мы пришли, была просторной и уютной; но экспрессивное собрание, наполнявшее её, в большей части было неприятным и грустным.

При свете множества ламп мы могли наблюдать с широких подмостков, где мы вместе с ориентером разместились, уродливые лица, которые в своём большинстве собрались в этом месте.

Там и тут располагались санитары и помощники, чьё духовное положение легко распознавалось своим симпатичным присутствием, с которым они поддерживали страждущих.

Я насчитал около двух сотен увечных, которые собрались здесь.

Более двух третей их представляло физиономические уродства.

Те, кто пришёл бы в одно из учреждений, специализирующихся на кожных болезнях, видя собрание самых серьёзно больных, могли бы представить себе то, чем было это собрание молчаливых и трудно узнаваемых душ.

Замечая почти полное спокойствие, царившее в этом месте, я поделился с Друзо своим удивлением, поскольку снаружи бушевала гроза. Благородный друг сказал, что мы находимся во внутреннем салоне цитадели, внешне окутанном акустической изоляцией.

Будучи частью команды управления, мы с Хиларио познакомились с приятными и благовоспитанными спутниками, помощниками Силасом, Хонорио и сестрой Селестиной, тремя из наиболее выдающихся асессоров этого учреждения помощи.

Малейший разговор, кроме приветствий, был невозможен, поскольку после назначения одного из увечных для прочтения молитвы, которую мы выслушали с волнением, ориентер взял слово и естественным тоном, словно он беседовал в кругу друзей, начал разговор:

— «Братья, сегодня мы продолжим наш комментарий о мужестве.

«Не считайте меня отделённым от вас в силу добродетели, которой я не располагаю.

«Лёгкое и внушительное слово часто в наших устах является колючим долгом, который принуждает нас к размышлению и дисциплине.

«Я здесь также являюсь спутником в ожидании возвращения.

«Искупительная тюрьма плоти подаёт нам знак вернуться.

«Это потому что намерение жизни работает с нами и в нас всеми средствами, чтобы направлять нас к совершенству. Когда мы сокращаем его дружественные импульсы в направлении, противном Закону, мы создаём в себе самих скорбь и страдание.

«На физическом плане большинство из вас воображает, что смерть будет финальной точной для наших проблем, тогда как другие начинают считать себя привилегированными Бесконечной Добротой, поскольку они доказывали своё поверхностное положение в религиозных храмах.

«Однако путешествие гробницы преподало нам великий и новый урок — мы оказываемся неразрывно связанными с нашими собственными делами.

«Наши деяния ткут крылья освобождения или наручники плена для нашей победы или поражения.

«Своей судьбой мы никому, кроме себя самих, не обязаны.

«Но если правда то, что мы сегодня оказываемся на руинах своих жалких деяний, то правда и то, что мы не лишены надежды.

«Если мудрость нашего Отца Небесного, чтобы быть понятой, не может обходиться без справедливости, то та же справедливость не проявляется без любви.

«Если мы являемся жертвами самих себя, мы также получаем выгоды от Божественной Терпимости, которая открывает нам алтари жизни, чтобы мы умели искупать и расплачиваться, восстанавливать и возмещать долги.

«Пока мы находились в последних рядах, мы убивали время, вливая по капле в себе подобных чувства и мысли, которых мы не желали для себя самих, когда мы не осуществляли своей жестокостью и гордыней обширных посевов ненависти и преследования.

«Но подобным отношением мы создали себе же во зло дисгармонию и страдание, которые осаждают наше существование, словно неумолимые призраки.

«В нас говорит прошлое криками требовательного кредитора, собирая над нашей головой горькие плоды посева, совершённого нами… И тогда появляются расстройства и увечья, которые штурмом берут наш разум, обезображивая наши плотские тела.

«Мы воображали, что переход из могилы — это чудесная баня, которая освободила бы наш Дух, но мы восстаём в теперешнем тонком теле со всеми болями, которые питали в своём физическом существе.

«Таким образом, наши связи с запоздавшими остаются активными. Нас сковывают путы плохо направляемой любви и цепи отвращения рядом с воплощёнными и развоплощёнными спутниками, великое число которых оказывается добычей расстройств более серьёзных, чем наши.

«Питая желание обновления и улучшения, мы сегодня являемся существами, пробуждающимися между Адом и Землёй, тесно гармонизируясь друг с другом, как мы и наши деяния.

«Мы оказываемся пропитанными мечтой обновления и мира, желая погружения в Высшую Жизнь. Однако кто мог бы обрести респектабельность, не рассчитавшись с Законом?

«Никто не может идти вперёд, не оплатив своих наработанных долгов.

«Как пройти путь ангелов ногами, привязанными к рытвинам людей, которые выдают наши ошибки, заставляя память погружаться во мрак?!..».

Друзо сделал короткую паузу и после красноречивого жеста, словно призывая внешний измученный пейзаж, продолжил трогательным тоном:

— «Инфернальные страдания простираются вокруг нашего приюта труда и надежды.

«Сколько душ, застывших в возмущении и неповиновении предаются своему собственному унижению?

«Небо представляет собой победу без какого-либо навязывания.

«Божественный Закон, основанный на непреходящей справедливости, беспристрастно функционирует для всех. Такова причина, по которой наше сознание отражает мрак или свет наших индивидуальных творений.

«Осветляя наше видение, свет открывает нам путь. Ослепляя нас, мрак приковывает нас к тюрьме наших ошибок.

«В гармонии с Высшими Намерениями Дух открывает ближайший горизонт и идёт, спокойный и мужественный, перед ним, чтобы опередить его; поэтому тот, кто злоупотребляет волей и разумом, прерывая поток божественных благословений, моделирует мрак вокруг себя, изолируясь в мучительном кошмаре, неспособный следовать вперёд.

«Определяя таким образом своё особое положение, мы можем сказать, что мы являемся душами между светом возвышенных чаяний и туманом опасных долгов, для кого перевоплощение, как возобновление ученичества — это льготы Возвышенной Доброты, которые нам следует использовать в необходимом искуплении.

«На самом деле мы ещё долго будем страдать от воздействия связей с нашими сообщниками и партнёрами по невоздержанности и беспорядку, но, если мы располагаем новыми возможностями труда в физическом поле, то возможно восстановить судьбу, освободившись от тёмных обязательств, и прежде всего, продвигая новые посевы любви и достоинства, просвещения и вознесения.

«Подчиняясь законам, действующим в телесной сфере, мы обретём блаженство в том, что вновь найдём своих былых врагов под вуалью временного забытья, которое таким образом сделает более лёгким наше бесценное сближение.

«Итак, лишь от нас будет зависеть обратить их в друзей и спутников, поскольку при перенесении их непонимания и антипатии со смирением и любовью мы возвысим свои чувства и мысли, создавая новые ценности вечной жизни в своих душах».

В паузе, которую сделал Наставник в своих размышлениях, я повернулся к собранию, которое слушало его с энтузиазмом возвышенной медитации.

У многих санитаров, находившихся здесь, глаза заволокло туманом слёз, у других же лица выражали восторг людей, которые оказались между утешением и надеждой.

Друзо, также ощутивший воздействие своих слов на ободрённых слушателей, продолжал:

— «Мы — Духи, задолжавшие в обязательстве отдать всё за наше обновление. Начнём же выражать искупительные мысли прямо сейчас, чтобы сделать возможным восстановление нашего будущего.

«Давайте же прощать тех, кто обидел нас, с искренним желанием просить прощения у наших жертв.

«Когда мы культивируем молитву со служением ближнему, мы признаём в трудности доброго Духа, помогающего нам, ставя нас перед вызовом наибольшим усилием.

«Объединяя все возможности, что есть в нашем распоряжении, мы распространяем в провинциях мрака и боли, окружающих нас, помощь молитвы и братской руки, готовя возвращение к полю борьбы — телесный план — где Господь поможет нам забыть зло и посеять добро посредством благословения нового тела.

«Для нас, наследников долгого виновного прошлого, сфера физических тел символизирует выходную дверь из ада, который мы сами создали.

«Преодолевая свои нравственные увечья и уничтожая былые пороки, в победе над самими собой, мы очищаем качества нашего духа, чтобы, восходя, мы могли протянуть дружественные руки тем, кто лежит в грязи несчастий.

«Может ли быть так, чтобы мы, совершавшие ошибки во мраке, измученные страданием путники, мы, знающие ледяную пустыню и пытку огнём в угнетённой душе, находили ещё большую радость, чем радость восхождения на несколько эшелонов к Небесам, чтобы снова спуститься с уверенностью в ад и спасти тех, кого мы любим, потерянным сегодня, как мы вчера, в пещерах нищеты и смерти?».

Десятки присутствовавших здесь людей стали переглядываться, охваченные восхищением и счастьем.

С этой высоты своих комментариев наставник казался окружённым нимбом мягкого света, который исходил из его груди в опаловом мерцании.

Я взглянул на своего спутника и, видя его глаза, полные слёз, старался приглушить свои собственные эмоции.

Наставник говорил не как преподаватель, в великом подкреплении теории. Он придавал своему голосу акцент, который принадлежит лишь людям, носящим в себе долгую выстраданную боль, и обращался к смиренным спутникам, собранным здесь, словно каждый из них был дорогим его сердцу ребёнком.

«Будем же молить Господа, чтобы Он придал нам силы для достижения победы, победы, которая родится в нас с помощью полного понимания. Только ценой самопожертвования в восстановлении мы обретём освободительный паспорт!..».

Руководитель центра умолк, поднялась одна грустная дама и, направляясь к нам, обратилась к нему в слезах:

— Друг мой, простите мне моё вмешательство. Когда же я уйду к земному полю, к своему сыну? Я посещаю его, насколько это возможно во мраке. Он не слышит и не видит меня. Не отдавая себе отчёта в нравственной нищете, которой он предаётся, он продолжает выказывать себя авторитарным и надменным. Но Пауло для меня не враг. Это мой сын, которого мне не дано забыть… Ах, как может любовь наработать подобные долги?!..

— Да, — сдержанно воскликнул Друзо. — Любовь — это божественная сила, которую мы часто тащим по грязи. Мы берём её, чистую и простую, в жизнь, которую Господь нам создал, и с ней мы придумываем ненависть и расстройства, жестокость и угрызения совести, которые бесконечно сдерживают нас во мраке. Почти всегда больше из-за любви мы блуждаем в мучительных лабиринтах, что касается Закона. Плохо понятая любовь. Дурно ведомая.

Словно ему предстояло быстрое бегство в свой внутренний мир, он зажёг новое сияние во взгляде, коснулся руки измученной женщины и произнёс:

— Надеемся, вы скоро сможете соединиться с вашим мальчиком в бесценном предприятии искупления. По информации, которой мы располагаем, он больше не будет содержаться в запретительных зонах, в которых он сейчас. Давайте же окажем ясность в мысли и доверие.

И пока бедная женщина удалялась с терпеливой улыбкой, Наставник сказал нам:

— У нашей сестры прекрасные нравственные качества, но она не смогла направить материнское чувство на сына, который находится во мраке. Она вдохнула в него идеи нездорового превосходства, которые сконденсировались в его разуме, облегчив ему доступ к возмущению и грубости. Превращённый в мелкого социального тирана, несчастный оказался заключённым, сам того не понимая, в мрачном болоте, после смерти тела, а бедная мать, чувствуя себя ответственной за посев обмана, который искалечил его жизнь, сегодня старается вновь обрести его.

— А она сможет осуществить своё намерение? — с интересом спросил Хиларио.

Наш друг ответил убеждённо, без тени сомнения.

— Но… как?

Наша подруга, смягчившая фибры нравственной ответственности чрезмерностью помощи, вернётся к перевоплощению в очень бедной среде, где получит, когда снова станет молодой беззащитной девушкой, ребёнка, которого она сама сделала проблематичным в былых блужданиях богатой и ничтожной женщины. Отсутствие средств станет для неё вдохновителем героизма и мужества, обновляя её видение жизни и очищая её энергии в кузнице трудности и страдания.

— А победят ли они в жёстком испытании? — снова сильно заинтригованный, спросил мой спутник.

Победа — это радость, которую мы все желаем.

А если бы они проиграли будущее сражение?

— Без всяких сомнений, — сказал наставник с красноречивой интонацией в голосе, — они вернутся в ещё более худших условиях к той бездне, которая окружает нас.

И с грустной улыбкой Друзо добавил:

— Каждый из нас, Духов-должников, приводит с собой, в момент возрождения во плоти, отражение неба, которое он желает победить, и широкое манто ада, которое он сотворил себе сам. Если у нас не достаточно сил, чтобы идти навстречу небу, дающему нам возможности восхождения к нему, мы падаем в ад, который околдовывает нас позади.

Наш амфитрион собирался было продолжить, как один старик нетвёрдой походкой подошёл к нам и скромно сказал ему:

— Ах, наставник, я устал работать среди препятствий здесь!.. Вот уже двадцать лет, как я ношу безумных и возмущённых больных в этот приют!.. Когда же у меня будет тело на Земле, чтобы я мог отдохнуть в забытьи плоти, у ног себе подобных?…

Друзо коснулся его головы и взволнованно ответил:

— Не слабей, друг мой! Утешься! Мы также вот уже долгие годы привязаны к этому центру наказами нашего долга. Будем же служить с радостью. День нашего отъезда будет определён Господом.

Старик молчал, грустно глядя на него.

Сразу же за этим ориентер позвонил в маленький колокольчик, и собрание разошлось, чтобы повести свободный разговор.

Один молодой человек с симпатичным выражением лица подошёл к нам и после любезных приветствий встревоженно заметил:

— Господин наставник, слушая ваши воспитательные и страстные слова, я остаюсь в раздумье в отношении тайн памяти. Почему существует забытьё по эту сторону физической смерти? Если у меня были другие существования перед последним, ошибки которого я стараюсь теперь исправить, почему я не помню о них? Перед тем, как уйти в физическое поле в паломничество, давшее мне имя, на которое я отзываюсь сегодня, я должен оставить добрых друзей в духовной жизни, словно путешествующий на Земле с континента на континент, оставляющий обычно связи любви к людям, которые дороги ему, и которые помнят о нём. Как оправдать амнезию, не позволяющую мне вспомнить о своих спутниках, которые должны быть у меня в других местах?

Хорошо, — мудро заметил Друзо, — Духи, которые точно отвечают на свои долги в физической жизни, без проблем обретают вновь области памяти, как только расстаются с плотным телом, возвращаясь к общению с благородными и достойными связям, которые ждут их в Высшей Жизни, чтобы продолжить труд совершенствования и вознесения, касающийся их. Однако для нас, озабоченных сознаний, смерть в физическом теле не представляет собой освобождение. Мы теряем свою физиологическую оболочку, но остаёмся привязанными к невидимому позорному столбу своих ошибок. А ошибка, друг мой, всегда представляет собой мрачный угол, затмевающий наше видение. Наши памятийные способности, в отношении нравственных падений, в какой-то степени сродни фотографическим пластинкам, которые, не будучи правильно защищёнными, всегда оказываются бесполезными.

Наставник сделал короткую паузу в своих рассуждениях и продолжил:

— Представим нашу мысль озером, небосвод уверенно может отражаться в нём. Но если волны постоянно возбуждены возмущением, картинки теряются в изломах, порождённых движущейся водой, особенно когда на поверхности появляется тина и грязь. Очевидно, что мы здесь, в низших зонах, являемся человеческими существами, сильно удалёнными от духовного обновления, даже если мы развоплощены.

Молодой человек слушал, явно удивлённый, и уже был готов задать новые вопросы во время образовавшейся паузы, но, предваряя его слова, Друзо настоял дружеским тоном:

— Наблюдай за реальностью в ней самой. Несмотря на уроки, на которых ты сейчас присутствуешь, и, несмотря на возвышенные надежды, занимающие сейчас твоё сердце, твоя мысль остаётся заключённой в местах и пейзажах, от которых ты должен был избавиться после смерти. Находясь на пути духовности, ты отождествляешь себя с мрачными воспоминаниями, которые далеки во времени: дом, семья, плохо выполненные обязательства. Всё это представляет собой балласт, направляющий твой разум к физическому миру, где наши долги требуют жертвы и оплаты.

Это правда, правда, — печально вздохнул молодой человек.

Но Наставник продолжил:

— Под гипнозом наша память может регрессировать и быть определена в какие-то моменты. Но это феномен принуждения. И нам надлежит удовлетворять мудрости Природы во всём. Освободим зеркало мысли, лежащей под грязью раскаяния, угрызений совести и чувства вины, и это божественное зеркало отразит Солнце во всём сиянии своей чистоты.

Друзо хотел было продолжить, но прибытие одного из сотрудников помешало завершению этой темы.