Эфир Терра 12

Глава 4

«Мясо, свежее мясо! Кто хочет кристалл души?»

Шум рынка затих, уступая место жадному предвкушению. Толпа расступилась, образуя коридор, по которому нас с Ульрихом волокли к площадке мясника. Люди в кожаных фартуках, заляпанных чем-то бурым и подозрительно свежим, тащили нас, крепко удерживая за локти. Их хватка была как тиски, стальные пальцы впивались в плоть до синяков.

Сквозь пелену песка, витающего в воздухе, я видел помост впереди. Деревянная конструкция, пропитанная кровью сотен жертв. Крючья, ножи, пилы — весь арсенал мясника, разложенный с пугающей аккуратностью.

И главная фигура этого спектакля — Возарт, мясник с частично срезанной верхней губой, отчего казалось, что он постоянно скалится. Он потирал руки, глядя на нас, как голодная гиена.

«Этот день всё лучше и лучше, — мелькнуло в голове. — Сначала кирмиры похищают братьев, потом меня бросают в колодец, а теперь ещё и на разделку, как свинью».

Толпа гудела, как разъярённый улей. Они выкрикивали предложения, делали ставки, какие части тела будут самыми ценными. Я слышал, как кто-то спорил о цене кристалла души. Другие обсуждали, сколько заплатить за печень и сердце. Словно на обычном мясном рынке, только товаром были мы.

Пока нас тащили, я лихорадочно оценивал ситуацию. Можно активировать эфир и разметать всех к чертям. Но это привлечёт слишком много внимания. А мне ещё возвращаться через этот гадюшник с братьями. Да и тюрьма элементалей оттягивала карман. В крайнем случае, выпущу огненного ублюдка, пусть повеселится. Хотя… не хотелось бы. Он та ещё капризная сволочь.

Площадка мясника представляла собой деревянный помост, покрытый тёмными пятнами. Кровь, старая и свежая, впиталась в доски настолько, что изменила их цвет с коричневого на чёрный с красноватым оттенком. Песок под помостом тоже был тёмным.

В центре возвышалась конструкция с ремнями и цепями. То, к чему привязывали жертв перед «разделкой». Я заметил на ней коричневые пятна и клочки ткани — остатки предыдущего «товара». Солнце, нещадно палящее сверху, делало воздух над помостом густым от запаха крови и разложения.

— Давай сюда тощего первым, — Возарт кивнул на Ульриха, облизнув потрескавшиеся губы. — Его быстрее обработаем.

Помощники мясника — бритоголовые мужчины с безразличными глазами — швырнули Ульриха на помост. Он попытался сопротивляться, дёрнулся, выкрикнул что-то нечленораздельное. Но один удар тяжёлым кулаком по затылку заставил его обмякнуть. Его руки и ноги быстро зафиксировали в металлических зажимах, покрытых ржавчиной.

Солнце било в глаза, заставляя щуриться. Я чувствовал, как пот стекает по спине, рубашка прилипла к телу. Воздух пах пылью, потом и страхом. И кровью — свежей, горячей кровью предыдущей жертвы.

— Ну и что у нас тут? — Возарт схватил Ульриха за подбородок, поворачивая его лицо из стороны в сторону, как фермер, оценивающий скот. — Худой… и только один глаз. Не очень-то ценный товар.

Глаза мясника были маленькими, близко посаженными, с жёлтыми белками. В них читалась жадность, перемешанная с садистским удовольствием.

Толпа зашумела, некоторые выкрикивали оскорбления. Им хотелось зрелища, а не жалкого, тощего мужика. Несколько человек даже потребовали вернуть деньги за билеты.

— Раздеть его! — приказал Возарт, взмахнув ножом с широким лезвием.

Два помощника, которых от остальных отличали красные повязки на лбах, схватили одежду Ульриха и рванули.

Ткань затрещала, обнажая бледное тело, покрытое синяками и старыми шрамами, каждый из которых рассказывал свою историю боли. Рёбра выступали под кожей, живот впал — тело человека, знакомого с голодом.

Публика разочарованно загудела. Такой товар их явно не впечатлил. Они ожидали мускулистого мага, чьё мясо будет сочным, а кристалл души — сияющим.

— Ничего, второй должен быть получше, — Возарт повернулся ко мне с жадным блеском в глазах, вытирая нож о фартук. — Выглядит крепче.

Я стоял, разглядывая разочарованную толпу. Пёстрая смесь из оборванцев и вполне прилично одетых людей. У некоторых в руках были мешочки с монетами или какими-то кристаллами — местная валюта? Интересно, насколько быстро их настроение сменится паникой, когда я активирую эфир?

Меня швырнули на колени рядом с Ульрихом. Потные руки схватили за плечи, удерживая на месте, пока другой помощник возился с зажимами, пытаясь пристегнуть мои запястья. От него пахло чесноком и ещё чем-то кислым.

— Посмотрим, что у нас здесь, — Возарт наклонился ко мне, его дыхание воняло гнилью и чем-то кислым, словно его желудок переваривал что-то протухшее.

Я не сопротивлялся. Пока. Пусть думают, что я смирился. Даже если придётся уложить половину этого города, я не собирался стать чьим-то обедом.

— Раздеть и этого! — скомандовал мясник, проводя ножом по воздуху в дюйме от моего лица. — Проверим, что за мясо под одеждой.

Руки рванули мою рубашку, обнажая грудь. И тут… тишина. Абсолютная, мёртвая тишина. Словно всех разом заткнули. Даже ветер, казалось, перестал шуметь.

Возарт отшатнулся, его лицо побледнело, глаза расширились, как у испуганной лошади. Он уставился на мою грудь, точнее, на то место, где должен был быть кристалл души. Но у меня там только шрам.

— Он… он пустой, — прошептал кто-то в толпе, и я заметил, как люди начали пятиться назад.

— Пустой! — подхватил другой голос, громче, с нотками паники.

По толпе прокатился шёпот, перерастающий в ропот. Люди переглядывались, делали странные жесты, похожие на защитные символы.

Брозд, тот самый здоровяк, что схватил нас после драки, протолкался через толпу. Его маленькие глазки сначала расширились от удивления при виде моей голой груди без кристалла, а затем сузились в гневе, когда он повернулся к мяснику.

— Возарт! — проревел он, его голос перекрыл шум толпы, словно удар грома. — Ты решил освежевать одного из наших⁈

Мясник открыл рот, но слова застряли в горле. Он хлопал губами, как рыба, выброшенная на берег. Капельки пота выступили на его лбу, стекая по вискам.

— Я… я не знал, — наконец выдавил он, отступая на шаг. — Клянусь всеми богами Сола, я не знал!

— Ты хочешь пойти против законов Сола⁈ — продолжал Брозд, его лицо покраснело от ярости, на шее вздулись вены. — Ты хочешь, чтобы твоя семья отрабатывала твой долг до седьмого поколения⁈

Толпа вокруг начала кричать. Одни выкрикивали проклятия в адрес мясника, другие требовали объяснений. Третьи просто орали, поддавшись всеобщему безумию. Какая-то женщина в жёлтом платке начала причитать, словно на похоронах.

— Марк, ты пустой? — прошептал Ульрих, повернув ко мне голову. Его единственный глаз расширился от удивления. — Но как? Ты же маг! Я видел твою силу!

Я слегка пожал плечами, насколько позволяли зажимы. Кажется, отсутствие кристалла души сыграло мне на руку.

Возарт упал на колени прямо перед мной. Склонил голову так низко, что его лоб почти касался деревянного помоста. Его плечи дрожали, то ли от страха, то ли от рыданий.

— Прости, брат! — произнёс он дрожащим голосом, похожим на блеяние испуганной овцы. — Я думал, ты маг, как этот тощий суповой набор, — он ткнул пальцем в сторону Ульриха, который возмущённо фыркнул на такое определение. — Не знал, что ты из наших! Из пустых!

Помощники мясника, не дожидаясь дальнейших приказов, торопливо расстегнули зажимы, освобождая нас. Их движения стали суетливыми, неловкими, они боялись смотреть мне в глаза.

Толпа расступилась, образуя вокруг нас пустое пространство, словно мы были прокажёнными. Люди смотрели на меня со смесью страха и уважения, как на опасное, но почитаемое божество.

Возарт всё ещё стоял на коленях, не смея поднять глаз. По его лбу стекал пот, капая на деревянный настил.

Только я выдохнул с облегчением, готовясь спуститься с помоста, как нас снова схватили. На этот раз люди Брозда. Но обращались они с нами иначе — без грубости, почти с почтением, словно я был каким-то важным сановником.

Нам набросили на плечи какие-то тряпки, скрывая обнажённые торсы. Материал был грубым, но чистым, пах песком и солнцем.

— Марк, не дёргайся, — прошептал Ульрих, оказавшись рядом со мной. — Они из местной охраны.

— Правда? — улыбнулся я, разглядывая мужиков с дубинками у поясов и символами на предплечьях, похожими на руны. — Спасибо, что сказал. А то я не догадался по их форме и манерам.

Ульрих закатил глаза:

— Ты вообще понимаешь, что произошло? Тебя приняли за… — он осёкся, бросив взгляд на ближайшего стражника. — За местного. Это большая честь.

Нас повели по улицам города. Теперь, когда солнце начало клониться к горизонту, жара стала чуть менее невыносимой, но от этого не легче. Песок всё так же заползал в обувь, в нос, скрипел на зубах. Ветер усиливался, швыряя в лицо крупинки песка, которые жалили кожу, как крошечные осы.

Небо постепенно меняло цвет с ярко-голубого на красновато-оранжевый. Солнце, этот беспощадный тиран дневных часов, опускалось к горизонту, превращаясь в огромный красный шар. Последние его лучи окрашивали стены домов в цвет ржавчины.

Город преображался на глазах. Торговцы сворачивали лотки, складывая нераспроданный товар в мешки и корзины. Хозяева лавок запирали двери, затягивали окна толстыми шторами или специальными щитами. Улицы пустели с поразительной скоростью, словно перед надвигающейся бурей.

Мы видели, как матери загоняли детей в дома, как старики торопливо закрывали ставни, как молодые парни спешили куда-то с охапками дров или мешками провизии. Словно весь город готовился к осаде.

Мы шли по безлюдным переулкам, минуя дома, сложенные из песчаника и глины. Некоторые были побогаче — с крашеными стенами, резными ставнями, металлическими дверями. Другие — почти лачуги, с кривыми стенами и дырявыми крышами. Но все были подготовлены к ночи: окна закрыты, двери заперты, щели законопачены.

Между зданиями были натянуты верёвки с амулетами, которые тихо позвякивали на ветру. Маленькие мешочки с чем-то внутри, кости животных, даже высушенные части тел каких-то существ. Всё это колыхалось, создавая странную мелодию.

Некоторые дома украшали символы, выжженные прямо на стенах — защитные руны, похожие на те, что я видел в некоторых мирах. Сложные переплетения линий и кругов, дающие защиту от тёмных сил. Или призывающие их, что тоже возможно.

Воздух становился холоднее с каждой минутой. Резкий переход от жары к холоду — ещё одна особенность Сола? Песок, нагретый за день, остывал с поразительной скоростью. Так же быстро остывало моё тело. Брошенная на плечи тряпка давала мало тепла.

Наконец нас привели к приземистому строению с плоской крышей, расположенному на углу двух узких улиц. Стены были сложены из необработанного камня, скреплённого густым раствором, похожим на глину.

Никаких окон, только маленькие вентиляционные отверстия под самой крышей. Вместо двери висела выцветшая тряпка, украшенная какими-то символами, вышитыми красными и чёрными нитками.

Из-за тряпки доносились приглушённые голоса и запах — странная смесь жареного мяса, крепкого алкоголя и чего-то ещё, сладковато-горького, напоминающего дым от некоторых ритуальных трав, которые я видел в мирах, где практиковали шаманизм.

Брозд отодвинул тряпку и жестом пригласил нас внутрь. Его манеры внезапно стали почти церемонными, словно я был важным гостем, а не пленником.

— Добро пожаловать в «Висельника», брат, — сказал он с неожиданным почтением. — Лучшее место для тех, кто знает цену хорошей еде и доброй компании.

Мы вошли в полутёмное помещение, которое, судя по всему, служило чем-то вроде таверны или бара. Первое, что бросилось в глаза — низкий потолок, подпёртый массивными деревянными балками, почерневшими от копоти. Затем — пол, покрытый слоем песка, смешанного с соломой, который глушил шаги.

Вдоль стен стояли грубо сколоченные столы и скамьи. В центре — круглая яма с тлеющими углями, над которой на вертеле жарился какой-то зверёк размером с небольшую собаку. По углам висели масляные лампы, их тусклый свет создавал причудливые тени, пляшущие на стенах.

Посетителей было немного — пара мужчин в дальнем углу, склонившихся над какой-то игральной доской, трое у стойки, да компания из четырёх человек за столом у очага. Все они замолчали, когда мы вошли, и уставились на нас с любопытством.

Брозд указал на один из столов, подальше от остальных посетителей, и мы с Ульрихом сели. Он и двое его людей устроились напротив, блокируя путь к выходу. Хотя теперь это выглядело не как конвоирование пленных, а как защита важной персоны.

— Жрать будешь? — спросил Брозд, глядя на меня с неожиданным уважением.

— Да! — с энтузиазмом ответил Ульрих, прежде чем я успел открыть рот. Его желудок громко заурчал, подтверждая слова.

Брозд поморщился, словно разговаривал с надоедливым ребёнком, влезшим во взрослый разговор.

— Похлёбку на всех и огненной воды, — он повернулся к проходившей мимо женщине, щёлкнув пальцами.

Рыжеволосая девушка в коротком платье и чём-то среднем между топом и бюстгальтером кивнула и двинулась к стойке в углу. Её тело двигалось с кошачьей грацией, а в походке чувствовалась привычка привлекать внимание мужчин. Стройные ноги, узкая талия, плечи, покрытые веснушками — всё в ней было создано для того, чтобы мужчины смотрели и хотели.

Но ни Брозд, ни его люди не удостоили её даже мимолётным взглядом. Словно она была мебелью. Всё их внимание сосредоточилось на мне. Они смотрели выжидающе, как будто ожидали, что я начну вещать мудрость или раздавать благословения.

— Говори, — наконец кивнул Брозд, нарушая затянувшееся молчание.

— Турист, — хмыкнул я, разваливаясь на скамье так, словно всё это время был её хозяином. — Вот осматриваю ваши достопримечательности. Особенно впечатлил рынок с разделкой людей. Очень… атмосферно.

Пара мужиков прыснули от смеха, но тут же взяли себя в руки, вспомнив о присутствии начальства. Брозд нахмурился, но не от гнева, а скорее от замешательства.

— Почему у тебя нет кристалла души? — он сверлил меня взглядом, пытаясь проникнуть глубже, понять, кто я такой.

— Мешал спать на животе, — улыбнулся я, снова вызвав сдавленные смешки. Ситуация становилась всё интереснее.

— Как ты его вырвал и остался жив? — Брозд подался вперёд, его глаза сузились от подозрения. — И как всё ещё владеешь магией? Мы видели, как ты сражался. Это было… необычно.

— А ты? — я поднял бровь, переводя взгляд с него на его людей. — У нас у всех свои секреты. Я вижу, что ты тоже «пустой». И твои ребята.

Это было правдой. Я не чувствовал в них той же вибрации, что исходит от обычных магов с кристаллами души. Но что-то в них было — иная форма магии. Словно песок, сформированный в подобие человека.

— Из какой ты терры? — допрос продолжался, тон становился жёстче, словно от моего ответа зависело очень многое.

— Четырнадцатой, — ответил я, наблюдая за их реакцией.

Мужики переглянулись, на их лицах отразилось замешательство. Некоторые даже отодвинулись, словно боясь заразиться чем-то.

— Но есть всего тринадцать, — сказал один из них неуверенно, поглядывая на босса.

— Правда? — я изобразил крайнее удивление, хлопнув себя по лбу. — А мне говорили… Хотя постойте, вы, наверное, местную нумерацию используете. Я из другой классификации.

Разговор прервался, когда подошла рыжая официантка. Она поставила перед нами глубокие миски с густой похлёбкой, от которой шёл ароматный пар. Рядом положила деревянные ложки, грубо вырезанные, но чистые. И в завершение — большую бутыль с мутной жидкостью цвета чуть разбавленной крови. От бутыли шёл запах чего-то среднего между самогоном и керосином.

— Благодарствую, девочка, — Брозд кивнул официантке, даже не глядя на неё.

Ульрих набросился на еду, как изголодавшийся зверь. Он зачерпывал густую похлёбку, отправлял в рот и тут же тянулся за новой порцией, даже не успев проглотить предыдущую. Крошки хлеба падали на стол, капли бульона — на грудь.

Я с подозрением посмотрел на содержимое своей миски. В густой жидкости коричневатого цвета плавали куски чего-то, что я надеялся, было мясом животного, а не человека. Морковь, какие-то корнеплоды, зелень. Всё это смешивалось в аппетитную на вид, но сомнительную массу.

— Ешь, — прошипел мне Ульрих, оторвавшись от своей порции. Его щёки раздулись от еды, как у хомяка. — Тебя угостили, это жест. Нельзя отказываться.

Брозд внимательно наблюдал за мной, словно от того, как я отнесусь к их пище, зависело что-то важное. Его пальцы, толстые, как сосиски, постукивали по столу в нетерпеливом ритме.

Я поморщился, но взял ложку. Нет смысла оскорблять местных, особенно если я хочу больше узнать об этом странном месте и найти Виконта, которому предстоит расплатиться с кирмирами.

Первый глоток был осторожным, словно я пробовал неизвестное зелье. Похлёбка оказалась густой, с кусочками жёсткого мяса и странными овощами, которые хрустели на зубах.

Ко второму глотку я привык к странному вкусу — острому, с нотками каких-то незнакомых специй. К третьему понял, что еда на удивление неплоха — наваристая, с каким-то корнеплодом, придающим сладковатый привкус, и пряностями, от которых горело нёбо.

— Что встала? — Брозд внезапно повернулся к рыжей, которая всё ещё стояла рядом с нашим столом. Его голос сменил тон с уважительного, которым он говорил со мной, на презрительный. — Почему тебя, тойла, ещё не сожрали и не отымели перед этим?

— Не твоё дело, боров, — девушка небрежно сплюнула на пол рядом с ногой Брозда, её глаза сверкнули.

Даже на расстоянии я чувствовал исходящую от неё ненависть. Это была не обычная неприязнь, а глубокая, выношенная, как хорошее вино, ненависть. Смертельная. Взгляд человека, готового убить, если представится возможность.

— Что сказала, шлюха? — Брозд наполовину поднялся из-за стола, его рука потянулась к поясу, где висел нож с потёртой рукоятью из кости.

— Брозд, тише, — один из сопровождающих дёрнул его за рукав, понизив голос почти до шёпота. — Она в клане Кровавой Луны. Собственность главы. Тронешь её — за жизнь не расплатишься. Жену сделают продажной, чтобы отрабатывала за тебя долг, а детей на поля.

Я чуть не поперхнулся похлёбкой. Что за чудное местечко этот Сол? Брозд, казавшийся тут по меньшей мере шерифом, побледнел от одного упоминания какого-то клана. Его рука, только что тянувшаяся к ножу, теперь безвольно опустилась, а лицо приобрело выражение человека, ощутившего запах дерьма.

Рыжая удовлетворённо хмыкнула, видя реакцию Брозда. В её взгляде промелькнуло что-то хищное. Она задержалась ещё на мгновение, обвела нас оценивающим взглядом, особенно меня, и только потом удалилась, покачивая бёдрами. Краем глаза я заметил странный ошейник на её шее. Тонкая металлическая полоска с каким-то камнем, тускло мерцающим в полумраке.

Доедая похлёбку, я наблюдал за местными. Они пили, ели, смеялись — но всё это несло в себе какое-то нервное напряжение. Словно под маской обычного вечера таилось ожидание чего-то неотвратимого. Иногда ловил на себе их взгляды — любопытные, настороженные, изучающие.

Ульрих активно налегал на «огненную воду», опрокидывая стакан за стаканом. Его щёки раскраснелись, глаз заблестел, а движения стали размашистыми и неуклюжими. После третьего стакана он начал что-то бормотать, наклонившись к столу.

— Пять основ! — неожиданно заявила рыжая, вновь появившись рядом. Она скрестила руки на груди и метнула в мою сторону острый взгляд. — Сейчас!

Брозд поморщился, шумно прожевал кусок мяса и вытер руки о штаны.

— Подожди, — бросил он недовольно, — мне нужно сходить за деньгами. А вы пока сидите тут, — кивнул своим людям.

Он тяжело поднялся, и доски пола скрипнули под его весом. Проходя мимо рыжей, он нарочно задел её плечом, но та даже не шелохнулась, только проводила его презрительным взглядом.

— А где тут туалет? — поинтересовался я, отодвигая пустую миску.

— Туда и налево, — ответила девушка, указав на тёмный коридор в глубине помещения. В её глазах мелькнуло что-то… понимающее?

Я встал и не спеша направился в указанном направлении. Ульрих даже не заметил моего ухода. Он уже погрузился в пьяную беседу с одним из людей Брозда, размахивая руками и рассказывая какую-то абсолютно бредовую историю про трёхголовую кошку, которая однажды объелась основ духа монстров и выросла до размеров дома.

Туалет мне не был нужен. Но осмотреть пути отступления — жизненная необходимость. Я всегда ищу запасной выход, даже когда захожу в обычную лавку. Привычка, сформированная годами выживания.

Коридор оказался узким, с низким потолком. Пол здесь был земляной, утоптанный до каменной твёрдости. Запах — смесь мочи, хмеля и чего-то затхлого. Слева обнаружилась небольшая ниша, завешенная очередной тряпкой, испещрённой символами. Отодвинул её и оказался в тесном помещении.

Да уж, «туалет» — громко сказано. Дыра в полу, ведро с водой и тряпка для подтирания задницы. Роскошь по местным меркам, не иначе. Зато окно — маленькое, высоко под потолком, но оно было. Через него точно можно было выскользнуть на улицу. Я бы пролез легко, Ульрих, несмотря на худобу, возможно с трудом, но тоже смог бы протиснуться.

Только я успел оценить размеры окна, как тряпка-дверь отодвинулась. Рыжая зашла, словно к себе домой.

— Ты… — она кивнула мне, прикрывая за собой импровизированную дверь. — Я Марта.

— Марк, — представился я, прислонившись к грубой стене.

Она придвинулась ближе, и я увидел, что ошейник на её шее — не просто украшение. Это было что-то вроде магического поводка. Камень в центре пульсировал, меняя цвет с красного на бледно-розовый и обратно.

— Не соглашайся на условия Брозда, — прошептала она, хотя голоса из зала сюда почти не проникали. — Эта жирная тварь попытается тебя продать в клан. Все захотят новую игрушку. Маг, что сам вырвал кристалл души, да ещё живой и с силой.

Её глаза лихорадочно блестели. Она говорила быстро, слова выстреливали, как из пулемёта, обжигая горячим дыханием.

— И что ты предлагаешь? — спросил я, хотя уже догадывался. Каждый тут преследует свои интересы.

— Выживи ночь, — она посмотрела на меня с неожиданной серьёзностью. — Тогда ты сможешь сам за себя решать.

— Слышал, тут холодно и жутко в это время суток, — дёрнул щекой.

— Колодцы! Спрячься там, — кивнула она. — Пережди. Песок тебя изрежет, но ты не умрёшь. Таков местный ритуал. Завтра тебя никто не тронет. Таков закон. А сейчас ты никто.

— Почему ты помогаешь? — я не совсем верил в её благие намерения. Никто не делает ничего просто так. Особенно здесь.

— Я была на твоём месте и согласилась, — она провела пальцами по ошейнику. — А теперь я собственность клана и главы Дзаката. Считай, как собака.

В этом признании слышалась такая глубокая, выстраданная боль, что даже я, привыкший не доверять никому, на миг поверил.

— Если мне нужна будет информация, то?.. — начал я.

— Принеси мне кристалл души, — она резко прервала меня, — и я помогу.

С этими словами она вышла, оставив после себя запах пыли и странных духов, смешанных с потом. Я постоял ещё немного, размышляя. Интересно, насколько можно доверять словам женщины, которая носит ошейник и ненавидит своего хозяина?

Когда я вернулся к столу, Брозд уже сидел на своём месте. Ульрих, к моему раздражению, почти сполз под стол. Его единственный глаз смотрел в никуда, а изо рта тянулась ниточка слюны. Твою мать! Когда только успел так нализаться?

— Садись, брат, — Брозд показал на моё место. — Выпей.

Я сел, глядя на кувшин с «огненной водой» и на то, во что превратился мой спутник. Засранец! От него сейчас толку как от забора зимой.

— У меня к тебе предложение, — начал Брозд, наполняя мой стакан. — Пойдём со мной. Я отведу тебя в клан. Тебе дадут крышу и защиту. Лучшее, о чём может мечтать новенький. Сила у тебя есть. Ты пустой. Тебя примут сразу.

— Зачем мне это? — спросил я, не притрагиваясь к стакану.

— Если сегодня тебя никто не приютит и у тебя нет разрешения, то ты не сможешь остаться в доме, — Брозд наклонился ближе — А на улице ночью сдохнешь. Поверь, песок снимает кожу и мясо до костей. А они заберут душу.

Звучало многообещающе. Вот только в мои планы не входило устанавливать тут с кем-то отношения. Найти Виконта, забрать то, что он должен кирмирам, спасти братьев и свалить в Терру-12 — вот и весь план. Ни больше, ни меньше.

— Думаю, что я откажусь, — пожал плечами. — Моё сердце уже занято.

Мужики за столом снова засмеялись, но как-то нервно. Брозд помрачнел.

— Зря, — он покачал головой. — Если ты слушаешь ту суку, то она тупая игрушка. Я тебе желаю добра и помогаю, потому что ты один из нас.

Вот только брехал он на всю катушку. От него несло фальшью, как от дешёвой монеты. Меня хотели использовать, и это факт. А я это не люблю.

— Благодарю, — кивнул я, — но я лучше сам.

— Тойл… — покачал головой Брозд, и в его голосе прозвучало что-то среднее между жалостью и презрением.

То, что произошло дальше, я не ожидал. Марта буквально влетела в зал с криком, что время вышло. Она стала выгонять нас с Ульрихом на улицу, ругаясь так, что уши вяли. Лицо её исказилось от злости, но проходя мимо, она незаметно для остальных подмигнула мне.

Дверь «Висельника» захлопнулась за нашими спинами, и мы оказались на пустынной улице. Ульрих был в салат — вообще на ногах не стоял. Его приходилось поддерживать, чтобы он не рухнул лицом в песок.

— Нахрена я тебя только с собой потащил, — процедил я сквозь зубы. — Пользы как от козла молока.

Оглянулся — улица пуста. Вообще. Ни души. Как будто целый город разом вымер. И солнце… Где оно? Его словно выключили. Тьма опустилась на город, густая и плотная, почти осязаемая. Тусклые звёзды едва пробивались сквозь неё, словно кто-то накрыл небо тёмной тканью.

И ещё ветер. Он поднялся внезапно, словно кто-то открыл гигантский вентилятор. Холодный, резкий, он швырял в лицо песок, который жалил, словно сотни миниатюрных лезвий. Я почувствовал, как от этого воздуха становится холоднее. Не просто из-за перепада температур. Словно что-то высасывало тепло, энергию… магию.

Колодец. Последний, что я видел — тот, из которого мы выбрались. Закинул руку Ульриха себе на плечо и потащил его, петляя между домами. Ветер всё усиливался, темнота сгущалась. Каждая минута превращала умеренный дискомфорт в настоящую пытку. Кожа горела от порезов, нанесённых песком. Эфир внутри менялся, словно его затягивало какой-то невидимой воронкой.

Ульрих несколько раз падал, и мне приходилось поднимать его, ругаясь сквозь зубы. В какой-то момент его стошнило прямо на свои же ботинки. Мерзко! Когда всё закончится, я ему это припомню.

И тут я услышал звон. Тонкий, мелодичный, как маленький колокольчик. Он усиливался, приближался. А с ним — странная вибрация, от которой песок на земле начал формировать причудливые узоры. Какое-то знакомое ощущение, словно я уже сталкивался с чем-то подобным.

«Ночные пожиратели?» — мелькнуло в голове. Но их тут не должно быть. В моём мире тем более. Я когда-то защищал один, где они появились. Оркан остановил меня и люди не выжили.

Вибрация усиливалась. Звон колокольчика стал почти невыносимым.

— Ульрих! — тряхнул я мужика, пытаясь привести его в чувство. — Нам нужно бежать!

— Я не буду! — промямлил он, пытаясь вырваться из моих рук. — Пусть другие думают. Спасибо!

— Спасибо? Какое, нахрен, спасибо? — я закинул его на спину, как мешок, и полил трёхэтажным матом. — Ты, пьяная задница, своими ногами идти не можешь, а мне теперь тащить тебя?

Звон колокольчика приближался. Вибрация земли усилилась.