Гарри Поттер и прошлое будущего

— Хотя это и не ваше дело, — сказал Гарри, — но мы уже объяснили наши причины Артуру.

— Надеюсь, они обеспечат Джинни необходимой помощью, — добавила Гермиона, надеясь, что Дамблдор как-то отреагирует.

— Это просто передаст дело в руки властей, хотя это очевидно была лишь неуклюжая попытка ослеплённой любовью девочки, желавшей влюбить в себя человека своей мечты, — ответил Дамблдор. — И, как я понял, вы сами не хотели привлечения Министерства.

543/821

— Неуклюжая попытка? — переспросил Гарри. — Эти зелья были из весьма продвинутой книги по зельеварению, из Запретной секции библиотеки Хогвартса. Ничего неуклюжего в этой попытке не было, — он сделал глубокий вдох, пытаясь справиться с подступающим гневом. — Мы действительно не хотим, чтобы её осудили за преступление, но Джинни требуется помощь.

— Я уже разобрался с этим вопросом. Заверяю вас, как уже заверил Артура и Молли, что Джиневре достаточно будет некоторое время принимать успокоительный настой, и она будет в порядке. Конечно, она разочарована, как может быть разочарована девочка-подросток, страдающая от неразделённой влюблённости. Но она молода, и молодые люди обычно оправляются быстро.

Только мысленный крик Гермионы "ГАРРИ, НЕТ!" не дал Гарри вскочить с дивана в ярости.

— От этого не будет толку, — быстро продолжила Гермиона. — Он уже всё для себя решил, и не переменит решение, что бы мы ни сказали. Надеюсь, разговор Флёр с Биллом возымеет действие, или Джинни окажут помощь после смерти Волан-де-Морта, но сейчас мистер и миссис Уизли будут слепо следовать за Дамблдором.

Гарри скрежетнул зубами, сверля директора сердитым взглядом. Наконец он успокоился достаточно, чтобы кивнуть:

— Мы женаты, Джинни нужно пить успокоительный настой, мои дядя с тётей в Австралии. Что ещё вы хотели с нами обсудить?

— Гарри, я просто пытаюсь помочь, к чему проявлять такую враждебность? — спросил Дамблдор. — Как я уже объяснил, я думаю, что тебе стоило рассказать мне о вашем браке, чтобы я мог позаботиться о безопасности, как твоей, так и Гермионы. Я потратил немалые усилия, чтобы обезопасить твоих родственников, с которыми, как я уверен, ты когда-нибудь ещё захочешь помириться, несмотря на прошлые трудности. И тебе стоит понять: если бы ты поделился своими подозрениями по поводу Джиневры и Рональда со мной или кем-то ещё, мы бы смогли предотвратить всё произошедшее этим утром.

— Как скажете, сэр, — процедил Гарри сквозь сжатые зубы. — Что-то ещё? Мы бы хотели продолжить заниматься.

— Да, если уж речь зашла о занятиях, — сказал Дамблдор. — Минерва информировала меня о своих планах снять Рональда с должности старосты. Я искренне считаю, что это будет ошибкой.

— ОШИБКОЙ?! — вскричала Гермиона. — Он — некомпетентный староста, не слишком прилежный ученик, и пытался опоить меня зельями!

— Я думаю, ваши нынешние чувства заставляют вас принижать навыки старосты мистера Уизли. Ведь вы не выказывали подобных жалоб в течение последнего курса, — заметил Дамблдор. — Я понимаю, что он завидует вашим отношениям, но, опять же, расскажи вы ему о своей связи, ваша размолвка никогда бы не случилась. И потом, неужели вы действительно готовы отбросить несколько лет дружбы с человеком из-за того, что он совершил обыкновенную ошибку? Готовы повернуться к другу спиной в тот самый момент, когда он нуждается в вашей

544/821

поддержке?

— "Обыкновенную ошибку"? — неверяще переспросил Гарри. — Пытаться опоить мою жену зельями — это не "обыкновенная ошибка". И потом, сэр, — он выделил это "сэр" особой интонацией, — это не первый раз, когда он мне завидовал.

— И вам двоим удавалось преодолеть свои разногласия и снова стать друзьями, — ответил Дамблдор. — Я уверен, что вам удастся сделать это снова.

— А я уверен, что этого больше НЕ БУДЕТ, — отрезал Гарри.

— Но...

— Сэр, — прервала Гермиона директора, — ни Гарри, ни я ни желаем продолжать нашу дружбу с Роном. То, что он сделал в этот раз, попросту непростительно. И, если вы действительно всерьёз собираетесь оставить Рона старостой, то вам придётся искать замену уже мне. Потому что, если вы правда считаете Рона представителем преподавателей Хогвартса, для меня будет оскорбительно выступать в такой же роли. Он отказывается принимать ответственность, которую накладывает должность старосты, но при этом широко пользуется властью, которую та даёт. Хотя, пожалуй, он действительно представляет некоторых из преподавателей Хогвартса. Хотя бы профессоров Снегга и Локонса.

— Вы не думаете, что последний год выдался тяжёлым для всех нас? — спросил Дамблдор. — Возможно, он и не оправдал возложенных на него ожиданий, но при более благоприятных...

— Сэр, вам решать, что с этим делать, — поднял руку Гарри. — Но, на мой взгляд, Рон станет только счастливее, если будет вместо старосты квиддичным капитаном. Если вы действительно хотите побудить его стать лучше, это — неплохой способ.

— А, так тебя всё же беспокоит его благополучие, — улыбнулся Дамблдор. — Что же, если это поможет вам восстановить вашу дружбу, я обсужу этот вопрос с Минервой.

— Ну сколько можно? — мысленно воскликнула Гермиона. — Почему он так упорно хочет, чтобы мы продолжали дружить с Роном? Как думаешь, он винит себя за то, что сделал Гриндевальд после разрыва их дружбы? Или, может, это из-за Арианы?

— Не знаю. Может, и так. А может, он просто хочет, чтобы Уизли продолжали на меня влиять, а без Рона это затруднительно, — мысленно ответил Гарри, затем ответивший Дамблдору. — Вы неправильно меня поняли, сэр. Я не собираюсь позволять Рону Уизли снова становиться близким нам человеком. Нашу дружбу нельзя восстановить. Делайте то, что вам угодно, но, если он останется старостой, Гермиона уже сказала, что откажется от этой должности. Если Рон сядет рядом с нами — мы уйдём. Если он заговорит с нами — мы его проигнорируем. Если он будет угрожать мне или Гермионе, то... то он об этом пожалеет. Я достаточно ясно выразился?

Дамблдор вздохнул:

545/821

— Я дам вам время смириться со своим гневом. Очевидно, события этого утра всё ещё слишком свежи в вашей памяти, чтобы вы могли мыслить ясно.

— Мы сказали вам практически то же самое у вас в кабинете, так что это не наш гнев, а просто факт, — ответил Гарри, поднимаясь с дивана.

— Дайте мне знать, если мне нужно будет вернуть значок, — добавила Гермиона, тоже вставая. — Но, сэр, вам стоит задуматься, действительно ли вы делаете то, что будет наилучшим для Хогвартса. Вы — директор, сэр. Если забота о школе и учениках не стоит для вас на первом месте, возможно, вам стоит оставить эту должность. А теперь извините, нам пора за учёбу.

Взявшись за руки, они вышли из гостиной, не оглядываясь на Дамблдора. Вернувшись в комнату Гарри, они заперли за собой дверь, наложили на неё "Муффлиато" и сели на кровать.

— Нет, ты можешь поверить?.. — воскликнул Гарри. — Он вёл себя так, будто это мы виноваты, а не Джинни с Роном!

— Думаю, он просто пытается преуменьшить то, что сделала Джинни, чтобы Уизли не отвели её к целителям. А с Роном... ну, думаю, причина может быть любой из тех, что мы обсуждали.

— А ты правда готова отказаться от значка старосты? — спросил Гарри.

Гермиона вздохнула:

— Он, конечно, для меня важен, но не так, как ты. Так что да. Но я не уверена, что это будет хорошей идеей. Кем они меня заменят? Лавандой? Парвати? И потом, так мы потеряем защиту от слизеринцев и Рона.

— Если Рон попытается что-нибудь выкинуть, я ему этот значок приколю в крайне неудобное место. А что до слизеринцев — мне всё равно. Я уже сказал Дамблдору, что при необходимости с ними разберусь.

— Я помню, но было бы лучше, будь ты старостой и имей возможность действовать с позиции власти, — объяснила Гермиона. — Надеюсь, МакГонагалл не оплошает.

— Думаю, мы скоро это узнаем.

— Знаешь, я придумала: я напишу ей письмо, в котором расскажу о случившемся, — решила Гермиона. — Дамблдор может подумать, что я блефовала, и ничего ей не рассказать. Букля всё ещё на охоте?

— Да, я сказал ей не торопиться.

— Тогда я напишу письмо и отдам его Добби или Винки. Те отправят его с хогвартской совой, и уже завтрашним утром оно будет у профессора МакГонагалл, — Гермиона посмотрела на свои часы. — Уже поздно, мне пора домой, — она обвила руками шею Гарри и поцеловала своего мужа. — Как думаешь, ты сможешь заглянуть ко мне завтра вечером? — прошептала она, когда поцелуй завершился.

546/821

— Что ты задумала?

— Ну... просто провести время с моими родителями, — ответила Гермиона. — Мама, наверное, будет смотреть теннис, но мы сможем заняться чем-нибудь вместе.

— Было бы здорово, — кивнул Гарри.

Ещё некоторое время они держали друг друга в объятиях, наслаждаясь близостью. Наконец Гарри спросил:

— Кстати, о теннисе: как думаешь, что Сириус от нас скрывает?

— Без понятия. Но раз уж речь о Сириусе и гоблинах — вряд ли что-то хорошее.

— Значит, мы узнаем... когда уж последний день Уимблдона?

— Мужской финал будет седьмого числа. То есть через неделю.

***

Лучи полной луны, стоявшей высоко в тёмном ночном небе, струились через окна кабинета Дамблдора. Несколько свечей с подрагивающими огоньками вносили в освещение свою лепту. Словно создавая какую-то сцену, лунный свет освещал кресло с высокой спинкой, в котором за своим столом сидел Дамблдор. Он не обращал внимания на этот свет, полностью погрузившись в размышления о последних событиях, связанных с Гарри Поттером. Тот факт, что юноша оказался женат, наполнял директора смутной тревогой. Он опасался, что его предыдущие предположения о мотивах Гарри Поттера были неправильными.

— Ты защищаешь свою семью, верно? — бормотал Дамблдор себе под нос. — Сначала Сириуса, теперь свою жену, — директор испустил вздох. — Но действительно ли тебя ведёт любовь? Или ты жаждешь отомстить за ту семью, которой тебя лишили? Влияет ли как-то на тебя Волан-де-Морт?

Дамблдор знал, что это было сутью проблемы. Если кусок души Волан-де-Морта, впечатанный в юношу, начал бы проявляться, скоро душа Гарри Поттера могла пасть под его натиском.

— Надеюсь, я пойму это, прежде чем придёт время... — продолжал Дамблдор тихий разговор с самим собой. — Но как мне убедить тебя сделать то, что ты должен сделать? Пожертвовать собой ради блага других? Ты, конечно, можешь выжить, но тебе не стоит об этом знать, ведь сила жертвы...

Изначально директор планировал уговорить Гермиону использовать своё влияние на Гарри, но отказался от этого плана, узнав об их браке. "Любовь, необходимая для связи брака, слишком сильна, чтобы она хотя бы рассмотрела такую возможность, — подумал он. — И в любом случае, столь сильная любовь слишком нелогична, чтобы на неё можно было положиться".

Он откинулся на спинку кресла и обвёл взглядом свой кабинет, продолжая размышлять о проблеме. Шла минута за минутой, час за часом, а он продолжал составлять всё новые и новые планы, затем отбрасывая их. Наконец усталость от

547/821

дневных и ночных проблем одолела его, и директор задремал, положив голову себе на руки.

***

1 июля 1996 года

— Доброе утро, Гермиона, — дружелюбно сказал её отец следующим утром. — Какие у тебя на сегодня планы?

— Сначала я пойду к Гарри, — ответила Гермиона. — Сегодня к нему могут зайти Полумна и Невилл, и я бы хотела их увидеть. А вечером я хотела вместе с ним прийти сюда. Может, мы позанимаемся вместе, или посмотрим телевизор.

Прежде чем Ричард успел ответить, их внимание привлёк раздавшийся стук в окно. На карнизе сидела большая сова.

— Какого чёрта? — озадаченно спросил Ричард, подходя к окну и поднимая его.

— Очевидно, мне прислали письмо, — ответила Гермиона. — Но я не узнаю эту сову... интересно, от кого оно? — по её спине пробежали мурашки, когда она подумала, не могут ли это быть её новые результаты СОВ.

Мистер Грейнджер взял конверт и слегка вздрогнул, прочитав адрес. Протянув его Гермионе, он проворчал:

— Гермионе Поттер.

Гермиона забрала конверт и ощутила ещё большее волнение, увидев свою фамилию по мужу написанной на официальном конверте из Министерства. Она посмотрела на отца:

— Мы тебя предупреждали, помнишь?

— Помню, но... — Ричард повёл плечами, невольно отметив счастливое выражение на лице дочери, и тихо вздохнул.

— Если тебе станет от этого легче — письма, приходящие ко мне из обычного мира, по-прежнему будут адресоваться Гермионе Грейнджер.

— Ладно, — согласился Ричард. — Что тебе пишут из вашего Министерства?

Гермиона достала из конверта лист пергамента и погрузилась в чтение. Наконец она подняла взгляд:

— Я должна прибыть в Министерство завтра утром. На суд, который будет проводиться над Долорес Амбридж. И дать показания, если это будет необходимо.

— Она — тот профессор, которая творила всякие плохие вещи на твоём последнем курсе?

— Да, — кивнула Гермиона. Тут на её лице появилось сосредоточенное

548/821

выражение, и затем она снова посмотрела на своего отца. — Тонкс только что сказала Гарри о том же самом. Он говорит, чтобы я ожидала ещё одну сову с...

Она не закончила, потому что во всё ещё открытое окно влетела вторая сова.

Когда Ричард отдал дочери ещё один конверт, ему снова пришлось увидеть на нём фамилию "Поттер".

— Не очень-то эффективно они работают, — заметил он.

— Да, никто не может обвинить Министерство магии в эффективности. Но, когда ты владеешь магией, эффективность отпадает в числе первых качеств. Помнишь, что я пишу домашнюю работу пером?

— И что во втором письме?

— Завтра днём суд над Питером Петтигрю. Мне тоже надо присутствовать на нём и давать показания.

— Ты правда можешь разговаривать с Гарри телепатически?

— Да. Сначала это было почти пугающе, но теперь... это просто чудесно.

— Я всё ещё... — начал Ричард, но замолчал и коротко кивнул. — Ладно, верю тебе на слово. А что уж сделал этот тип, Петтигрю?

— Это он предал родителей Гарри. А потом подставил Сириуса и скрывался в виде крысы, пока его не раскрыли пару лет назад. И это он... он возродил Волан-де-Морта.

— Крысы? Как это — скрывался в виде крысы?

— Он — анимаг, папа, — объяснила Гермиона. — Анимаги умеют принимать животный облик. Помнишь профессора МакГонагалл? Ведьму, которая приходила к нам?

— Ещё бы не помнить.

— Она тоже анимаг, умеет превращаться в кошку. Папа Гарри тоже был анимагом, его формой был олень.

Тут Гермионе пришла в голову идея, и она послала Гарри быструю мысленную просьбу. Ричард покачал головой:

— Ты тоже когда-нибудь будешь превращаться в животное?

Гермиона пожала плечами:

— Чтобы научиться такому, требуется немало времени. Мы с Гарри можем попробовать как-нибудь в будущем, но пока такого не планируем.

— Давай уже завтракать, ладно? — попросил Ричард, старательно отгоняя образ двух животных, резвящихся друг с другом.

549/821

Едва они закончили есть, зазвонил дверной звонок.

Как и ожидала Гермиона, её отец пошёл открывать. Вскоре она услышала его возглас "Что? Нет... стой! Убирайся!" Послышался звук бегущих шагов, и в столовую вбежал большой чёрный пёс, за которым безуспешно пытался угнаться Ричард.

— Там никого не было, кроме этого пса! Он... проскользнул мимо... — выпалил Ричард, стараясь заслонить от пса Джин и Гермиону.

Пёс тем временем ловко увернулся от него и схватил с тарелки на столе ломтик бекона.

— Прекрати! — крикнул Ричард, снова пытаясь схватить пса. Но тот снова увернулся и залез под стол. — Хватит смеяться! — сердито добавил он, увидев, как его дочь сложилась пополам от хохота, держась за бока. — У него нет ошейника, он может быть не привит!

— Бродяга... — с трудом выдавила Гермиона, не прекращавшая смеяться. — Плохой пёсик!

Пёс вылез из-под стола и уселся за задние лапы рядом с её стулом. Клацнули челюсти, и бекон исчез в его пасти. Облизнувшись, он наклонил голову и посмотрел на Гермиону с молчаливым вопросом.

— Ты знаешь этого пса? — спросил Ричард.

— Извини, пап, — Гермиона продолжала бороться с душившим её хохотом, — после упоминания анимагов я... я подумала... — она сделала глубокий вдох и наконец прекратила смеяться. — Вы уже с ним встречались, но... папа, мама, это Сириус, крёстный отец Гарри.

Мистер и миссис Грейнджер с изумлением увидели, как пёс превратился в мужчину. Того самого мужчину, которого они видели на Кингс-Кросс.

— Мам, пап, не сердитесь на Сириуса. Я попросила Гарри, чтобы тот попросил его прийти в анимагической форме, — объяснила Гермиона.

Сириус протянул руку мистеру Грейнджеру, который продолжал таращиться на него с разинутым ртом.

— Не смог удержаться, — сказал он с широкой улыбкой. — Искренне извиняюсь, если моя маленькая шутка пришлась вам не по душе, но когда Гарри сказал, о чём его попросила Гермиона... — он повёл плечами.

— Добро пожаловать, Сириус, — сказала Джин, вставая.

— Ничего страшного, — наконец сказал Ричард, пожимая руку Сириусу.

— Хотите чем-нибудь перекусить? У нас ещё остался бекон, — слегка улыбнулась Джин.

— Спасибо, но нет. Один из плюсов нахождения в твоём доме Молли Уизли — ты всегда хорошо питаешься.

550/821

— Итак, Петтигрю?.. — спросила Гермиона.

Сириус опустился на один из стульев и испустил глубокий вздох:

— Давно я этого ждал. Думаю, я наконец готов увидеть этого чёртова уб... — он бросил взгляд на Ричарда и Джин. — Прошу прощения. Вам рассказывали про Петтигрю?

— Гермиона говорила, что он подставил вас и предал родителей Гарри, — сказал Ричард, снова садясь за стол.

— Не думаю, что Гермиона рассказала вам всё, — начал Сириус. — Вы знаете, что Питер был одним из моих лучших друзей?

— Нет, этого она не упоминала, — ответил Ричард.

— Видите ли, нас было четверо. Отец Гарри, Джеймс, я сам, Питер Петтигрю и Римус Люпин. Мы называли себя Мародёрами.

— Мародёрами? — переспросил Ричард. — Звучит... немного наивно.

— Ну, мы тогда были детьми. И, так скажем, любили различные розыгрыши. Признаю, теперь, когда я стал старше, я понимаю, что некоторые из них были не так смешны, как мы тогда думали. Но тогда мы были детьми с определённой долей самомнения. По крайней мере, мы с Джеймсом. Римус был более рассудительным. Его даже сделали старостой, а Петтигрю... — Сириус повёл плечами. — Если быть честным, он был парнем, который зависал с нами, потому что видел в нас своего рода героев. Но мы действительно считали его другом.

— И что случилось? — спросила Джин.

— Вы ведь знаете про Волан-де-Морта? — спросил Сириус.

— В последнее время мы узнаём всё больше и больше как про него, так и про мистера Поттера, — ответил Ричард, бросив многозначительный взгляд на дочь.

— В то время, что мы учились в школе, и после этого, он собрал армию тёмных последователей, которая наводила на Магическую Британию страх. Джеймс и Лили — это мать Гарри — узнали, что Волан-де-Морт по какой-то причине начал за ними охотиться, и стали скрываться. В итоге они защитились так называемым заклятием Доверия, или Фиделиусом. Фактически то, что необходимо скрыть, начинает считаться тайной, и назначенный "Хранитель Тайны" — единственный, кто может выдать её остальным. Скажем, например, что я хочу скрыть эту вилку, — он поднял упомянутый столовый прибор. — Крайне сильный волшебник или ведьма могли бы наложить заклинание и сделать человека, — в данном случаем, допустим, Гермиону, — Хранителем Тайны. После наложения заклинания вы бы даже не знали, что вилка существует. Она могла бы лежать прямо перед вами на столе, и вы бы её не видели. Вы бы смогли её увидеть, только если бы вам рассказала Гермиона, и даже в этом случае не смогли бы рассказать никому другому, поскольку вы — не Хранитель Тайны.

— Но... — Ричард попытался представить то, что описал Сириус, — вы не... как это...

551/821

— Это магия, папа, — улыбнулась Гермиона.

— Так или иначе, я был лучшим другом Джеймса и весьма ловко обращался с палочкой, так что был очевидным выбором на выбор Хранителя Тайны для Поттеров, — на лицо Сириуса набежала тень, и он глубоко вздохнул. — Но, как я уже упоминал, мы любили розыгрыши. И мне, к несчастью, пришла в голову идея разыграть Волан-де-Морта и его Пожирателей. Я предложил сделать Хранителем Питера, в то же время рассказывая остальным, что им был я, — Сириус тяжело сглотнул; ему явно было непросто об этом говорить. — И... эта идея в итоге погубила Джеймса и Лили. Питер оказался предателем, он тогда уже был Пожирателем смерти. Он раскрыл тайну Волан-де-Морту, и тот... убил Джеймса и Лили.

Произнеся это, Сириус всё же потерял самоконтроль. В его глазах появилось загнанное выражение, когда он вспомнил вид разрушенного дома Поттеров. Прерывисто вздохнув, он продолжил:

— Той ночью я отправился проверить Питера, и, когда его не застал... я догадался, что произошло. К тому времени, как я добрался до Годриковой впадины, было уже поздно. Я отправился за Петтигрю, желая только одного — убить его. Я не хотел ничего, кроме мести. В итоге я отыскал его в Лондоне, и... и... — Сириус содрогнулся, когда на него нахлынуло ещё больше болезненных воспоминаний, — я недооценил этого крысюка. Когда он понял, что его загнали в угол, он завопил во всё горло, что это я предал Джеймса и Лили, и взорвал улицу, где мы находились. Дюжина людей погибла, а он в суматохе принял свою анимагическую форму крысы и исчез. Появились мракоборцы, и поскольку все думали, что это я был Хранителем Тайны Поттеров и устроил тот взрыв, меня отправили в тюрьму, а Питера признали мёртвым. Ему даже дали Орден Мерлина за попытку меня задержать. Я провёл в Азкабане почти двенадцать лет. Я сбежал оттуда, чтобы спасти Гарри, когда понял, что Питер всё ещё скрывается в своей форме крысы, причём совсем рядом с ним. В итоге меня схватили, а Петтигрю снова сбежал. Если бы не ваша дочь, я был бы мёртв.

Когда Сириус закончил свой рассказ, повисло молчание. Ричард и Джин обменялись взглядами и посмотрели на мужчину перед ними. Оба они пытались представить, через что тот прошёл, но без особого успеха.

— Мы с Гарри нашли Петтигрю, пробравшегося в Хогвартс, через день после событий в Министерстве, — сказала Гермиона. Это не было полной ложью, ведь они действительно нашли его в чулане, рядом с Винки. — Мы сумели схватить его и сдать Министерству.

— А... как ты спасла жизнь мистера Блэка? — спросила Джин.

— Это было в конце моего третьего курса. Без Петтигрю Министерство не верило в его невиновность. Он был заперт в башне, ожидая дементоров. Мы с Гарри прилетели к башне на гиппогрифе и спасли его.

— Но... но... вас же могли арестовать?

— Нам пришлось это сделать, папа. Он ведь был невиновен, — возразила Гермиона.

552/821

— И ещё потому, что он был крёстным Гарри? — спросил Джин, приподняв бровь. — Даже тогда ты была готова рискнуть жизнью ради него?

— Мы были предназначены друг для друга, — сказала Гермиона. — Я сделаю всё, что угодно, чтобы его защитить.

— Я знаю, — ответила Джин, задавшись молчаливым вопросом, что включало в себя это "что угодно".

— В любом случае, завтра всему этому должен прийти окончательный конец, — сказал Сириус. — Вряд ли суд над Петтигрю продлится долго. Учитывая, что это он схватил Гарри, помогая возвращению Волан-де-Морта...

— Что означает "схватил Гарри"? — спросил Ричард. — Когда это произошло?

Гермиона вздохнула:

— Мам, пап, за последние годы произошло много разных событий. Обещаю, что я расскажу вам всё, если вы захотите. Просто учтите, что это, скорее всего, заставит вас волноваться ещё сильнее нынешнего.

Ричард посмотрел на Сириуса:

— А вы... вы спокойно относитесь к тому, что эти дети сражаются и убивают людей?

— Хотелось бы мне того, чтобы моему крестнику, Гермионе и их друзьям не приходилось сражаться? — спросил Сириус. — Конечно, но я предпочту, чтобы они сражались, а не были убиты, не попытавшись. Волан-де-Морту нет дела до возраста. Чёрт, он пытался убить Гарри, когда тому был один год! А потом ещё несколько раз, и всегда неудачно.

— Но...

— Не стоит недооценивать Гарри с Гермионой, — сказал Сириус. — Ваша дочь — одна из умнейших ведьм, что я встречал, а Гарри... Гарри — особенный человек.

— Ага, я постоянно это слышу, — пробормотал Ричард.

— Ричард, мы опаздываем, — сказала Джин, вставая со стула.

— Ещё раз прошу прощения за мой недавний розыгрыш, — сказал Сириус, снова протянув руку Ричарду.

Тот пожал её и слабо усмехнулся:

— Ну, если вы достаточно хорошо дрессированы...

Сириус тоже усмехнулся:

— Не волнуйтесь, с этим всё в порядке... если, конечно, поблизости нет министра магии, — он посмотрел на Гермиону. — Не знаю, рассказывал ли тебе Гарри, но прошлой ночью Тонкс пробралась в комнату Римуса под мантией-невидимкой. Пыталась доказать, что он для неё не опасен.

553/821

— Он её не учуял?

— Я с этим подсобил, — хмыкнул Сириус. — Пролил немного зелья от боли в суставах, а у него просто ужасный запах. Он всю ночь ничего другого и чуять не мог.

— Римус Люпин... — сказала Джин, вспомнив упомянутое Сириусом ранее полное имя. — Подожди, разве у вас не было преподавателя с таким именем? В прошлом или позапрошлом году?

— Да, это был он. Он преподавал у нас на третьем курсе. Но мы тогда ещё не знали, кем он был, и как связан с Сириусом и Мародёрами.

— А почему кому-то потребовалось сидеть с ним всю ночь? И почему он мог представлять опасность? Он болен? Заразен? Мы можем ему как-то помочь?

— Они не знают про его "маленькую пушистую проблему"? — спросил Сириус у Гермионы.

Та покачала головой. Бросив взгляд на родителей, она прикусила нижнюю губу:

— Нет, мама. Профессор Люпин — оборотень.

— Ты что, имеешь в виду... настоящий оборотень? Полная луна и всё такое? — Джин упала обратно на стул. — Точно... этой ночью было полнолуние.

— Да, мам, но это один из самых замечательных людей, которых я знаю, — сказала Гермиона. — И он был лучшим учителем Защиты из всех, что у нас преподавали.

— Но... но Сириус сказал, что кто-то сидел с ним, чтобы доказать...

— В этом и суть, Джин, — объяснил Сириус. — Возможно, мне и не стоило поднимать эту тему, но, раз уж мы об этом заговорили.... Лунатик — это прозвище Римуса — не опасен, если несколько дней перед полнолунием принимает специальное зелье. Тогда после превращение у него сохраняется разум, и он просто сворачивается калачиком и спит.

— А если он этого не делает?

Сириус пожал плечами:

— За этим следят. Как он сам, так и его друзья.

Несколько секунд Джин и Ричард смотрели на Сириуса, прежде чем перевести взгляды на Гермиону:

— О чём ты ещё нам не рассказала? Может, у вас и вампиры есть?

Гермиона кивнула:

— Есть, но я не знаю ни одного из них, — технически это было неправдой, так как она встречалась с одним на вечеринке Слизнорта на шестом курсе. — Есть

554/821

ещё великаны. Я знакома с одним полувеликаном, и он, опять же, один из лучших людей, которые мне встречались. Вы сами видели гоблинов в Гринготтсе, а ещё есть лепреконы. Я видела их на чемпионате мира по квиддичу.

— Почему ты не... нет, я понял, — начал Ричард, но потом сообразил ответ на собственный вопрос. — Ты опасалась, что, если ты расскажешь нам обо всё этом, мы не позволим тебе вернуться?

— Извини, но да, именно поэтому.

— И ты собираешься вернуться вне зависимости от того, чего мы захотим?

— Этот вопрос мы уже обсуждали, — ответила Гермиона. — Я — ведьма, и тот мир — часть меня.

— Если позволите, — добавил Сириус, — всё это не так опасно, как вам может показаться. Вы ведь знакомы в основном лишь с магловской интерперетацией волшебного мира, а она, я уверен, приукрашивает опасности. Оборотни — просто волшебники с определённым заболеванием. За исключением одной ночи в месяц они живут самой обычной жизнью. Готов спорить, завтра или хотя бы на следующей неделе вы можете пройти мимо оборотня и ничего не заподозрить. А вот если сегодня вы заметите кого-нибудь бледного и выглядящего так, будто у него болит всё тело — это может быть один из них.

— Оборотень может оказаться даже среди ваших пациентов, — добавила Гермиона. — Из-за предубеждений Министерства многие оборотни живут в магловском мире.

Грейнджеры обменялись задумчивым взглядами, одновременно пытаясь вспомнить своих пациентов и то, выглядел ли кто-то из них необычно.

— Ладно, оборотни не так плохи. А остальные? — спросил Ричард.

— Вампиров в Британии довольно мало, — сказал Сириус. — Те, что всё-таки здесь живут, предпочитают держаться обособленно. Они знают, что, если начнут убивать людей, за ними будут охотиться без всякой пощады. Время от времени они могут убивать каких-то животных ради свежей крови, но ничего сверх этого. Великаны... ну, чистокровные великаны на самом деле довольно агрессивны. Их колоний в Британии нет, так что, если кто-то из них не пересечёт канал, это не проблема. И потом, во всём мире их осталось всего около шести десятков.

Гермиона решила не рассказывать родителям о Гроххе или великанах, присоединившихся к Волан-де-Морту. Она видела газетную статью о буре, прошедшей на западе страны, и знала, что причина на самом деле была в великанах. Они с Гарри были рады, что в сравнении с атакой в прошлой временной линии разрушений и гибели людей было заметно меньше.

— Лепреконы безобидны, если только не пытаться украсть их золото, — продолжал рассказывать Сириус. — Разве что не надо принимать то золото, которое они могут предложить в оплату. Оно исчезнет через пару часов.

— Мам, вам с папой и правда пора на работу, — сказала Гермиона, посмотрев на свои часы. — Сегодня вечером придёт Гарри, и, если вы захотите, мы сможем

555/821

ещё это обсудить. Но поймите: вампиры, великаны и драконы существуют вне зависимости от того, ведьма я или нет. Любой неволшебник, забредший не в ту долину, может пасть жертвой дракона или великана. И разве не лучше, что я знаю об их существовании и могу себя защитить, а не живу в неведении? Вы ведь часто говорили мне про то, как важно знание.

Джин вздохнула и обменялась ещё одним взглядом с мужем. Затем они снова посмотрели на Гермиону.

— Ты во многом права, и мы понимаем, почему ты не рассказала нам раньше, — сказал Ричард, — но мы определённо хотим продолжить это обсуждение. Мы просто хотим понять.

— Дорогая, — сказала Джин, вставая со стула и подходя к своей дочери, — мы просто волнуемся, что можем потерять тебя в этом волшебном мире. Когда ты уехала в Хогвартс, мы думали, что ты останешься нашей Гермионой, просто способной делать разные магические штуки, как та дама. А теперь ясно, что этот мир совсем другой, и иногда мы волнуемся, что в один день ты покинешь нас и никогда не вернёшься. То есть... как мы можем участвовать в твоей жизни, если даже не знаем, какова эта жизнь?

— Я всегда буду возвращаться, — пообещала Гермиона. — Гарри об этом позаботится. И да, этим вечером мы с ним постараемся ответить на остальные ваши вопросы.

Джин поцеловала её в щёку и заключила в объятия:

— О большем мы и не просим.

556/821

Часть 28 — Оплодотворение?

По-прежнему 1 июля

Когда Сириус скрылся за дверью, отправившись к Грейнджерам, смотревший ему вслед Гарри развернулся и пошёл обратно к лестнице. Проходя мимо двери в кухню, он услышал доносившиеся оттуда голоса. Отдельных слов он разобрать не мог, но ясно различил голоса Рона и Джинни, а также голос с французским акцентом, принадлежавший Флёр.

"Думаю, этим утром я позавтракаю с ними," — подумал Гарри. Он в любом случае хотел посмотреть, как именно накажут Рона и Джинни.

Когда он вошёл на кухню несколько секунд спустя, все голоса мгновенно смолкли, и их обладатели посмотрели на него. Артур и Молли сидели у дальнего конца стола; Рон и Джинни сидели рядом с ними, а чуть поодаль расположилась Флёр.

— Bonjour, 'Арри, — наконец нарушила тишину француженка. — П'гиятно видеть тебя этим утром. Хочешь, я п'гиготовлю тебе поесть?

— Глупости, — фыркнула Молли, нарушив собственное молчание, после чего встала и достала палочку. — Гарри нужен полноценный АНГЛИЙСКИЙ завтрак. Садись, Гарри, через минуту я тебе что-нибудь приготовлю.

— Не стоит, миссис Уизли, — ответил Гарри. — Последние дни для вас наверняка выдались тяжёлыми. Я не возражаю, чтобы Флёр приготовила мне завтрак. Если что, сам я тоже могу приготовить.

— Это не... — начала Молли, но улыбающаяся Флёр уже проскользнула мимо неё:

— Что бы ты хотел, 'Арри? Яйца? Бекон?

Гарри уже собирался ответить "да что угодно", когда вспомнил выпечку, которую Флёр готовила к завтраку в коттедже "Ракушка".

— А ты не знаешь, как готовить, — он нахмурился, изображая попытку вспомнить название, — pain au chocolat? Какая-то выпечка с шоколадом.

Улыбка Флёр стала шире:

— Oui, а откуда ты о нём знаешь? Билл его п'госто обожает.

— Где-то прежде доводилось попробовать, — честно ответил Гарри.

— Тогда ты поп'гобуешь его снова. Но мне понадобится около пятнад'цати минут.

— Ничего, я подожду. Спасибо.

Гарри искоса глянул на миссис Уизли. Та снова фыркнула, но села на место. Её взгляд не отрывался от Флёр, которая начала порхать по кухне, доставая посуду и ингредиенты. Гарри посмотрел на остальных. Мистер Уизли делал вид, что

557/821

читает газету, но его взгляд постоянно останавливался то на двоих его детях, то на Гарри. Рон тыкал вилкой в свою яичницу так, словно пытался её заколоть, а Джинни делала вид, что просто завтракает, но её покрасневшее лицо и бросаемые на Гарри взгляды говорили об ином.

— Тонкс сказала тебе о том, что завтра будут суды? — наконец спросил Артур.

— Да, сэр.

— Думаю, в этот раз Дамблдор захочет сопровождать тебя лично, — продолжил мистер Уизли.

Гарри решил не говорить о том, что он думал про Дамблдора.

— Доедайте уже, — сказала Молли, обращаясь к двум своим детям. — Сегодня вы будете мыть ванную на втором этаже, и я желаю, чтобы она была безукоризненно чистой, — она бросила пристальный взгляд на Гарри, молчаливо сообщая, что это было их наказание.

Рон ткнул вилкой в тарелку с особым остервенением, но Гарри расслышал его бормотание:

— По крайней мере, я не проведу всё лето в комнате за учёбой.

Гарри с трудом удалось сдержать усмешку.

— Какие у тебя планы на сегодня, Гарри? — спросил Артур.

— Гермиона... — начал Гарри, сделал паузу, когда Джинни с с особой силой опустила свою чашку на стол, и продолжил, — Гермиона скоро придёт сюда. Сириус отправился за ней.

— Вы снова будете в твоей комнате?

— Да, мы с моей женой, — Гарри не смог удержаться от того, чтобы это подчеркнуть, — будем в моей комнате. Нам нужно повторить чары обнаружения зелий.

Рон резко отодвинул стул, встал и направился к выходу из комнаты.

— ...эта сука... — услышал Гарри его бормотание, когда Рон прошёл мимо.

На этот раз Гарри не стал его игнорировать. Мгновенно выхватив палочку, он упёр её Рону под подбородок. Тот застыл, и Гарри посмотрел ему в глаза.

— Ты что-то сказал о моей жене, Рон? — с нажимом осведомился он.

— МАЛЬЧИКИ! — крикнул Артур.

— Ты не можешь напасть на меня, — сказал опомнившийся Рон. — Тебе нельзя колдовать на каникулах.

— Помнишь, как Гермиона сотворила стаю птиц? — спросил Гарри тихим, ледяным голосом. — Совы из Министерства после этого не прилетели. Видишь

558/821

ли, — он сильнее вжал палочку Рону под подбородок, — мадам Боунс дала нам разрешение на колдовство летом.

Лицо Рона побледнело.

— Гарри, убери палочку, — поспешно сказал Артур, поднимаясь и направляясь к ним.

Гарри чуть отвёл палочку, но продолжил:

— И если ты ещё ХОТЬ РАЗ скажешь про Гермиону что-то подобное...

Оставив угрозу повисшей в воздухе, он сунул палочку обратно в карман.

— ГАРРИ ПОТТЕР! — Молли Уизли наконец опомнилась от шока. — КАК ТЫ СМЕЕШЬ...

— Вот твой завт'гак, 'Арри, — перебила её Флёр, подавая Гарри тарелку и стакан тыквенного сока. — Но, ве'гоятно, ты захочешь поесть наве'гху.

— Спасибо, — поблагодарил Гарри, принимая тарелку с аппетитно выглядевшей, истекавшей шоколадом выпечкой. — Выглядит здорово.

— Non, — негромко ответила Флёр, провожая его к двери. — Это тебье спасибо.

Через несколько минут, когда Гарри как раз закончил с завтраком, из Исчезательного шкафа вылезла Гермиона.

— Что тебя так рассердило? — спросила она после объятий и поцелуя. Она ощутила гнев Гарри чуть раньше, но была занята, провожая родителей.

— Рон, что же ещё, — ответил Гарри, затем коротко пересказавший ей произошедшее.

— Тебе не стоило так выходить из себя, — упрекнула его Гермиона. — Ты мог просто его проигнорировать.

— Никто не будет тебя оскорблять в моём присутствии, — твёрдо сказал Гарри. — Ни Рон, ни Малфой, никто.

— Ты не можешь заколдовывать каждого, кто обзывает меня, — возразила Гермиона. — Но спасибо. Сириус в виде Бродяги, кстати, произвёл неизгладимое впечатление.

Закончив рассказывать, как Сириус провёл её отца, она добавила:

— В итоге я рассказала родителям ещё кое про что. Думаю, этим вечером у них будет немало вопросов к нам.

Гарри пожал плечами:

— Как хочешь.

— По-настоящему мне бы хотелось провести еще один вечер и ночь с моим

559/821

мужем в Выручай-комнате, — призналась Гермиона.

— Ну, Добби и Винки всегда могут нас туда доставить.

Гермиона вздохнула:

— Нет... мы можем столкнуться с Дамблдором, а его не проведёт даже твоя мантия. А если не он, то нас могут заметить эльфы или портреты. Мы не можем рисковать.

— Тогда как насчёт того, чтобы в ближайшем будущем снова где-нибудь поужинать? Мы всё ещё должны той девушке-сквибу... эмм...

— Марии?

— Точно, Марии. Мы обещали дать ей автографы.

— И правда, — согласилась Гермиона. — Хотя она в итоге оказалась неправа, ну или неправа была её соседка, — фотографии Гермионы на обложке последнего "Ведьмовского еженедельника" не оказалось. — Хотя, как знать, если тот номер просто уже был закончен...

— Скитер будет завтра на обоих судах, мы можем спросить у неё, — предложил Гарри. — Уверен, она всё равно захочет узнать, что я думаю о происходящем. Я поставлю условие, чтобы она давала тебе на просмотр все статьи для "Еженедельника". Но не думаю, что мы сможем полностью это пресечь: даже если Скитер ничего не напишет, это сделает кто-то другой.

— Действительно, — Гермиона уселась на кровать Гарри. — Какие у тебя планы?

— Ну, мы могли бы навестить Полумну и Невилла?

— Не сегодня, — покачала Гермиона головой. — Думаю, Дамблдор и МакГонагалл ещё не закончили разбираться, кого назначить старостой. Любой из них может нагрянуть сюда, и нам нужно быть здесь или хотя бы у меня дома, чтобы быстро вернуться.

— Тогда займёмся учёбой?

Гермиона улыбнулась мужу:

— Почему бы и нет. И конечно, у нас будут перерывы, чтобы я могла тебя как следует вознаградить.

***

— Это ведь руна для щита, да? — спросил Гарри через несколько часов.

Большую часть утра они с Гермионой провели за учёбой, прерываясь лишь на "вознаграждения".

Гермиона посмотрела на страницу:

560/821

— Нет, эта — для защиты.

— А в чём разница? — спросил Гарри.

— Руна защиты более общая. Защитить можно что угодно, а щит предназначен для защиты человека, — объяснила Гермиона.

В этот момент живот Гарри громко заурчал. Гермиона усмехнулась:

— Возможно, мне нужна защита от этого вот чудовища.

— Я просто проголодался.

Гермиона посмотрела на свои часы:

— Время обеда уже прошло. Я могу вернуться к себе домой и что-нибудь нам приготовить. Или попросить Добби с Винки этим заняться.

— Нет... давай спустимся и посмотрим, что там творится, — решил Гарри. — Хочу узнать, что этим утром произошло после моего ухода.

— Ты уверен?

— Это же дом Сириуса. Почему мы должны бояться выходить?

Спустившись по ступенькам, которые вели к кухне, они услышали голоса. Было очевидно, что Артур и Молли о чём-то спорили.

— Постой, я хочу услышать, что они говорят, — сказал Гарри Гермионе.

— Это единственный выход, Молли, — говорил мистер Уизли.

— Но мы не можем оставить Гарри без защиты! Дамблдор хотел, чтобы мы были здесь, — ответила Молли.

— И что нам в таком случае делать с Роном и Джинни? Посадить под замок в их комнатах и не выпускать? Ты же видела, что произошло этим утром. Я искренне боюсь, что один из них ляпнет что-то не то, а нас рядом не окажется.

— Справедливое опасение, — подумал Гарри своей жене. — Интересно, что хочет сделать Артур?

— Глупости, — ответила Молли. — Они были лучшими друзьями. Уверена, что Гарри и Гермиона скоро остынут. Ты слышал, что говорил Дамблдор: если бы Гарри с Гермионой не скрывали свой брак, этого бы не произошло. Джинни переключилась бы на кого-нибудь другого, а Рон бы за них порадовался.

Только хватка на его руке и мысленный крик Гермионы "Гарри, не надо!" удержали Гарри от того, чтобы распахнуть дверь кухни и подробно объяснить Молли, чему бы он порадовался.

Последовало молчание. Кто-то отхлебнул из чашки и поставил её обратно на блюдце. Затем Артур ответил:

561/821

— Я в этом не уверен. Они оба знали, что Гарри с Гермионой как минимум встречались, и всё равно пытались этому помешать. Нет, я думаю, нам лучше вернуться в "Нору" на остаток лета. Если они продолжат находиться в этом доме, враждебность вряд ли сможет утихнуть.

— Но...

— Сириус, Римус, Тонкс, даже Билл с Флёр поддерживают Гарри и Гермиону, — продолжил Артур. Снова послышался звук глотка из чашки. — Нет, нам стоит съехать из этого дома. И потом, в "Норе" ты сможешь давать Рону с Джинни больше поручений в качестве наказания. Тут это просто слишком опасно.

Молли испустила вздох:

— Но как же защита Гарри? Мы нужны здесь.

— Уверен, после прошлой ночи Тонкс не откажется поселиться здесь на более постоянной основе, — ответил Артур. — Билл с Флёр... — Молли фыркнула, но ничего не сказала, — уже тут живут, и это вместе с Сириусом даёт четыре палочки. Пять, если учитывать, что Римус тоже часто заглядывает. И мы видели, что Гарри будет защищать себя и Гермиону изо всех сил.

— Они — всего лишь дети, Артур, — возразила Молли.

— Молли, вспомни то, что делал Гарри, и скажи: ты правда думаешь, что он ещё слишком мал? Он сразился с Сама-Знаешь-Кем...

— Но...

У Молли, очевидно, закончились аргументы, потому что наступило молчание. Наконец она спросила:

— А кто будет им готовить? И следить, чтобы в доме было чисто?

— Кикимер в последнее время стал куда усерднее. Он вполне неплохо прибирается, и, думаю, с готовкой тоже справится.

— Я ему не доверяю, — запротестовала Молли.

— А ещё готовить умеет Флёр, — напомнил Артур.

— Ага, французскую еду! Гарри — растущий мальчик, ему нужна настоящая пища.

— Этим утром её блюдо Гарри понравилось, — заметил Артур и продолжил, не дав жене возможности возразить. — Давай так: мы вернёмся на пару недель, а каждую пару дней будем заглядывать сюда. Если ты будешь здесь нужна — я останусь в "Норе" с Роном и Джинни, а ты снова поселишься здесь.

— Ну... — Молли, очевидно, заколебалась. — Наверное, мы можем так сделать, но разве нам не стоит сначала спросить Дамблдора?

— Мы, конечно, сообщим ему об этом. Если он станет волноваться, то мы можем попросить временно переехать сюда Фреда и Джорджа, — сказал Артур. —

562/821

Молли, Рону и Джинни правда не стоит пока жить в этом доме.

— Ему стоит послать Джинни в Мунго, — подумал Гарри. — А Рона — выживать в дикой природе, в палатке, и чтобы питался одними грибами.

— И ты думаешь, что кто-то из них сможет не позволить Гарри просто уйти куда глаза глядят? — спросила Молли.

— С самого начала каникул Гарри не доставлял нам никаких проблем, — возразил Артур. — Он вёл себя несколько воинственно, но это для подростка совершенно нормально. Думаю, он понимает масштаб опасности. Особенно после того, как на нас напали, — он испустил вздох. — До сих пор не могу поверить, что Яксли оказался Пожирателем.

— Пойдём, — мысленно сказал Гарри. — Не хочу, чтобы Молли меня увидела и нашла ещё какие-нибудь причины остаться.

Когда они вернулись в комнату Гарри, Гермиона залезла в Исчезательный шкаф и через пять минут вернулась, неся приготовленное домовиками блюдо с сандвичами и жареной картошкой.

***

Было начало второй половины дня, когда Минерва МакГонагалл устало уселась за свой стол. Она только что вернулась из похода в Косой переулок, где сопровождала маглорождённого первокурсника. Ей казалось, что с каждым годом сопровождаемые ей дети обладали всё большей и большей энергией, в то время как она — всё меньшей и меньшей. После того, как Министерство признало возвращение Волан-де-Морта, торговый квартал заметно изменился. Повсюду были мракоборцы, а несколько магазинов попросту закрылось: их владельцы, пережившие последнюю войну, решили отправиться в более безопасные места. Сложнее всего было с покупкой палочек: без Олливандера новым ученикам пришлось идти к другим изготовителям, а их продукция зачастую была не так хороша.

Только потянувшись за пером, чтобы вычеркнуть из своего списка имя ученика, МакГонагалл заметила лежавший на столе конверт. Она сразу узнала чёткий почерк, которым тот был подписан. Вскрыв конверт, МакГонагалл достала из него лист пергамента и принялась читать.

Профессор МакГонагалл,

Прошу прощения, что отвлекаю вас от дел летом, но я сочла необходимым известить вас о своих намерениях в том случае, если профессор Дамблдор продолжит свои попытки сохранить за Рональдом Уизли должность старосты вне зависимости от высказанных вами намерений. По причине враждебности, возникшей между Роном, Гарри и мной, я сочту невозможным продолжать исполнять обязанности, препорученные мне вами. Я не только не смогу работать с Рональдом, но и сочту за оскорбление то, что буду считаться равной ему.

Мне стоит отвлечься от этой темы, чтобы описать произошедшие сегодня события, ставшие причиной этого письма, поскольку я уверена, что профессор Дамблдор сообщит вам несколько иную или менее детальную их версию. Этим

563/821

утром, тридцатого июня, с выраженного согласия моей матери и Сириуса я спала в кровати с моим мужем. Джиневра Уизли вошла в комнату без нашего разрешения под предлогом того, чтобы принести Гарри завтрак, в то время как на самом деле она планировала дать ему высокоуровневые зелья изменения поведения. Мы знаем, что у неё в распоряжении было четыре таких зелья, включая любовное, зелье ревности и даже зелье похоти (в приложенном списке перечислены их названия). Некую комбинацию этих зелий она влила в предназначенный для Гарри стакан с тыквенным соком.

— Нет, — ахнула Минерва, но всё же продолжила читать.

Когда Джинни обнаружила, что я была в кровати Гарри, она подняла крик, разбудив тем самым всех в доме. Все в настоящий момент проживающие в этом месте прибежали на шум, ожидая неприятностей. В последовавшем хаосе мы с Гарри сочли необходимым раскрыть Уизли факт нашего брака, поскольку никакие иные действия не смогли бы пресечь поток нелестных эпитетов, которыми меня начала награждать Молли Уизли. Как вы можете догадаться, это привело к дальнейшим проблемам с Джинни, вылившимся в физическую конфронтацию между нами. Как я понимаю, её матери в итоге удалось залечить её разбитый нос.

Как директор, без сомнения, уведомит вас, мы с Гарри знали о намерениях Джинни. Профессор Дамблдор считает, что нам стоило привлечь к этой проблеме его или ваше внимание, но мы с Гарри с ним не согласны. Простое раскрытие планов Джинни позволило бы ей отрицать их или избрать другую стратегию защиты. Мы сочли, что для полноценного разрешения проблемы нам было необходимо застать её врасплох при попытке исполнить свой план. Эта уверенность была подкреплена тем фактом, что её мать в молодости также использовала любовные зелья.

К сожалению, нам также известно о том, что Рональд помогал ей в осуществлении её планов, и тоже пытался опоить меня зельями. Как вы, вероятно, уже догадались, инцидент на письменном СОВ по чарам был связан именно с этим. Мы с Гарри приносим извинения за эту небольшую диверсию, но тогда это казалось нам наилучшим способом разобраться с двумя проблемами одновременно. Если бы мы обратили на них внимание Амбридж, нам бы, скорее всего, не поверили из-за травли, которой подвергался Гарри. А если бы нам поверили, то Артур Уизли мог бы серьёзно пострадать из-за действий своих детей. Также мы надеялись, что Джинни и Рон могут оставить дальнейшие попытки, если их собственные зелья сработают против них, и хотели несколько уменьшить авторитет Инспекционной дружины. К сожалению, Рон и Джинни не оставили своих попыток, теперь прибегнув к более сильным зельям.

Это возвращает нас к моим намерениям и профессору Дамблдору. Ранее сегодня мы уже обсуждали эти вопросы с директором, но он, очевидно, намеревается оставить за Рональдом должность старосты. Столь сильная уверенность в этом отношении заставила меня задаться вопросом, заботит ли его благополучие Хогвартса и факультета Гриффиндор. Если он действительно считает, что Рональд Уизли представляет профессоров, к которым я отношусь с немалым уважением, я больше не желаю, чтобы меня считали таким же представителем.

Это оставляет один вопрос, который я бы хотела вам задать. Можете ли вы, зная всё то, что я объяснила, одобрить сохранение за Рональдом Уизли должности старосты, на которой он представляет в том числе и вас? Если да, то, возможно,

564/821

испытываемое мной к Вам уважение так же ошибочно, как и моё прежнее уважение к директору.

Буду ожидать вашего и директора решения по этому вопросу. Признаю, что при необходимости моё решение сложить полномочия старосты будет принято с тяжёлым сердцем, но оно будет принято. Очень надеюсь, что в этом не будет нужды.

Искренне ваша,

Гермиона Дж. Поттер

Минерва невольно улыбнулась, увидев эту подпись, но улыбка быстро исчезла, когда она начала обдумывать содержание письма. Взяв второй лист, она прочла список зелий и ощутила прилив отвращения, когда узнала их названия.

"Как мог один из моих львят опуститься до подобного? — с тревогой спросила она себя. — Точнее, даже двое". Она знала, что ей нужно выслушать эту историю из уст директора, прежде чем делать выводы, но не считала, что Гермиона в такой ситуации станет лгать.

"И я бы ведь скорее поверила ей, чем Джинни или Рону, если бы из доказательств были только их слова," — подумала МакГонагалл. Она поднялась из-за стола, уже намереваясь отправиться в кабинет директора и потребовать объяснений, но потом остановилась. "Нет. Пусть он сам придёт в львиное логово. Если он не знает, что мне уже сообщили об инциденте, я смогу застать его врасплох".

Сев обратно, Минерва достала чистый лист пергамента и взяла перо.

Миссис Поттер,

После вашего письма, описывающего произошедшие вчера события, я бы хотела однозначно заявить, что не собираюсь сохранять за Рональдом Уизли позицию старосты. Если обвинения, которые вы выдвигаете в своём письме, правдивы, я не могу представить ни единого аргумента, которым директор может убедить меня хотя бы рассмотреть такую возможность.

Пожалуйста, передайте мистеру Поттеру, что я по-прежнему намереваюсь на следующем курсе предложить ему должность старосты на постоянной основе.

М. МакГонагалл

Заместитель директора Школы волшебства и ведьмовства Хогвартс

Запечатав конверт и подписав его, она вызвала хогвартского домовика.

— Будь добр, отнеси письмо в совятню и сразу же отошли его.

— Конечно, профессор мэм, — с радостной улыбкой откликнулся маленький эльф.

***

565/821

— Мэм? — полувопросительно сказала Тонкс мадам Боунс, входя в её кабинет.

— Вы известили Поттера о завтрашних судах?

— Да, мэм.

— И вы не можете сказать мне, где он в настоящий момент живёт?

— Если бы я могла, я бы сказала, мэм, — честно ответила Тонкс. — Но даже сам Гарри не может этого сделать.

— Значит, Фиделиус, — сделала верный вывод Амелия. — Полагаю, это означает, что вы — моя единственная надёжная связь с ним, раз уж Бруствера приписали к кабинету министра?

— Я сделаю всё, что вам потребуется, мэм.

— Очень рада это слышать, — ответила Боунс. — Думаю, первым делом я переназначу вас.

— Мэм?

— Я хочу снять вас с патрулирования и включить в приближенный ко мне персонал, — пояснила Амелия. — Я не могу терять время на поиски вас, если мне потребуется связаться с Поттером. И потом, вы отличаетесь неплохой наблюдательностью, так что, думаю, мне подойдёте.

— Э... спасибо, мэм, — ответила нервничающая Тонкс. — Но, прежде чем вы это сделаете, я должна сказать вам кое-что... личное. Это может повлиять на ваше решение.

Густые брови Амелии сошлись к переносице, и она окинула молодую ведьму пристальным взглядом:

— Что именно?

— Эм... понимаете, я надеюсь... — Тонкс сглотнула, — надеюсь вскоре начать встречаться с одним оборотнем, и... и не хотела бы, чтобы это плохо отразилось на вас. Он и так сильно сомневается, потому что волнуется за мою карьеру.

Факт того, что Тонкс вышла замуж за Римуса Люпина, уже всплывал в показанных Амелии воспоминаниях о будущем. Равно как и факт того, что они оба погибли в последней битве. Амелия не думала об этом как об особой проблеме, но её осенила идея. Она могла применить те же трюки, которыми пользовался Дамблдор. И использовать его собственных людей.

— Могу я узнать, как зовут этого оборотня? — спросила она, уже зная ответ.

— Римус Люпин.

— Хм... это ведь он пару лет назад преподавал в Хогвартсе Защиту от Тёмных искусств?

566/821

— Да, мэм.

— Сьюзен очень хорошо о нём отзывалась. Так полагаю, он тоже член Ордена? — опять же, Амелия знала ответ на этот вопрос, но старалась вести разговор осторожней.

— Эм... да, — признала Тонкс.

— Что он делает для Дамблдора?

— Он... — Тонкс заколебалась, но потом вспомнила, что мадам Боунс говорила ей о лояльности. — Он докладывает об оборотнях. Старается собрать столько информации, сколько может.

— Что интересно, мы, те, кому нужно сражаться в этой войне, данной информации не получаем, — заметила Амелия, а затем забросила крючок. — Как вы считаете, будет ли мистер Люпин заинтересован в том, чтобы тоже работать на меня?

— Мэм?

— Мне нужна эта информация, возможно, даже больше, чем Дамблдору, — сказала Амелия. Она видела оборотней в последней битве и хотела иметь более прямой подход к союзникам Волан-де-Морта. — Это, конечно, будет неофициально, поскольку те, о ком нам нужна информация, не будут говорить с официальным работником Министерства. Но плату он получать будет.

— Это больше того, что делает Дамблдор, — пробормотала Тонкс.

— Подбросьте ему эту идею. Если он выразит интерес — дайте мне знать. Но сразу предупреждаю: я буду ожидать от него той же преданности, какой ожидаю от вас. Я не возражаю, если он останется членом Ордена Феникса и продолжит работать на Дамблдора, но действовать за моей спиной я ему не позволю. Также обещаю, что, если я выберусь с этой войны живой, то смогу устроить его на официальную должность.

— Я спрошу его.

— Что касается того, влияет ли эта часть вашей личной жизни на мой выбор — нет, не влияет, — добавила Амелия. — Мне нужно сражаться и победить в войне, и для этого мне требуются лучшие люди, а не наиболее популярные. Я понятно выразилась?

Тонкс улыбнулась:

— Да, мэм.

***

Через три часа после отправки ответного письма Поттерам Минерва МакГонагалл без особого удивления увидела, как дверь её кабинета отворилась, и вошёл Альбус Дамблдор.

567/821

— Добрый день, Минерва, у вас есть минутка? Я бы хотел обсудить с вами несколько вопросов.

— Конечно, Альбус.

Директор взмахнул палочкой, и неудобный стул, стоявший перед её столом, превратился в обитое ситцем мягкое кресло.

— Как проходит ознакомление новых учеников с волшебным миром? — дружелюбно осведомился он, усаживаясь.

— Без Олливандера обзаводиться палочками стало труднее, но мы справляемся, — ответила Минерва. — Остальная часть школьных принадлежностей легко доступна, но я не уверена, надолго ли. Многие магазины закрываются. Думаю, нам стоит сводить всех маглорождённых в Косой переулок так скоро, как только возможно.

— Да, думаю, так будет лучше всего.

— С другой стороны, закрывающиеся магазины распродают свои товары, и ученикам предоставляются хорошие скидки.

— Замечательно. Полагаю, составление расписаний, в меру текущих возможностей, уже закончено?

— Большего сделать нельзя, пока не прибудут результаты СОВ, и новые шестикурсники не выберут для себя предметы.

— Конечно, — кивнул Дамблдор. — Иного я от вас не ожидал; ваша преданность ученикам и школе всегда была непоколебимой.

Минерва ощутила всплеск гордости, как всегда при подобных комплиментах, но в этот раз почувствовала также и укол подозрительности. Так что следующие слова директора её не удивили.

— Однако, если заводить речь о шестикурсниках, — меня крайне тревожат ваши планы снять Рона Уизли с должности старосты.

— Вот как? — Минерва поняла, что её подозрения оказались верными. — Я думала, что достаточно ясно обозначила причины этому ещё в последнем нашем разговоре.

— Да, вы упомянули жалобы, поступавшие на него, но все они поступили под конец учебного года. Думаю, вы понимаете, что стресс от сдачи СОВ в совокупности с тем, что он расценил как предательство друзей, вполне могли привести к некоторым трудностям? К тому же Артур и Молли крайне огорчатся таким новостям.

Минерва знала, что, не получи она письмо Гермионы, аргументы Дамблдора до какой-то степени бы её убедили, особенно с учётом отпущенного чуть ранее комплимента. Но сейчас она была готова с жаром отстаивать свою точку зрения.

— Да, конец года безусловно выдался непростым, но, — Минерва хотела сказать "миссис Поттер", поскольку знала, что директор наверняка узнал об этом от

568/821

Уизли, но потом решила не выдавать полученное письмо, — мисс Грейнджер сказала, что наблюдала проявления его некомпетентности в течение всего курса.

— Мы оба знаем, что теперь её правильно называть "миссис Поттер", — Дамблдор наклонился чуть ближе к МакГонагалл. — Я крайне разочарован, что вы сочли необходимым скрывать от меня эту информацию.

— Так вы говорили с Гермионой? — Минерва постаралась подпустить в голос удивления. — Если да, то, полагаю, она упомянула, что попросила меня не рассказывать об этом вам.

— Да, но подобные вопросы следует...

— Какие "подобные"? — резко перебила его Минерва. — Они с Гарри не запрашивали ничего из того, что могло обременить школу. Для них важнее всего было скрыть возникшую между ними связь. Вынесение этого вопроса на публику также бы позволило Амбридж им навредить. И потом, они напрямую спросили меня, расскажу ли я об этом вам, — она снова сделала паузу. — Вы хотите, чтобы я лгала своим ученикам?

— Я... то есть мы в ответе за безопасность учеников, Минерва...

— Это не имеет никакого отношения к безопасности, — возразила МакГонагалл. — Это исключительно личный вопрос, возникший между двумя учениками.

— И тем не менее я прошу, чтобы другие вопросы касательно Гарри и Гермионы в будущем доводились до моего сведения.

— ЕСЛИ это будет иметь отношение к Хогвартсу, то разумеется, — голос Минервы был твёрд. — Но, полагаю, мы отклонились от первоначальной темы.

Дамблдор знал, что она хочет уйти от дальнейшего обсуждения вопроса, но наконец кивнул:

— Да, мы говорили о мистере Уизли. Думаю, вы понимаете, что жалобы миссис Поттер на него были, вероятнее всего, вызваны их ссорой, а не фактическими оплошностями с его стороны.

— А жалобы других старост были вызваны стрессом под конец учебного года?

Дамблдор просиял:

— Именно. Рад, что вы понимаете суть проблемы.

Несколько секунд Минерва пристально смотрела на директора, прежде чем ответить:

— Знаете, Альбус, раньше я безгранично восхищалась вами. Но теперь задаюсь вопросом: сколько раз прежде вы сидели на этом стуле и лгали мне? Или, как минимум, намеренно вводили в заблуждение? Видите ли, прошлым вечером миссис Поттер написала мне письмо. Вы вообще собирались упомянуть о том, что Рональд и Джиневра Уизли пытались опоить Поттеров зельями?

569/821

Только что возникшая на лице Дамблдора улыбка исчезла. Однако он быстро восстановил самообладание:

— Это была просто глупая попытка влюблённой девочки-подростка, ничего более.

— Ничего более?! — распалившаяся Минерва схватила второй лист из письма Гермионы. — Вот список зелий, которые они намеревались использовать. В них нет НИЧЕГО, что намекало бы на глупость. Я не позволю Рональду Уизли сохранить позицию, подразумевающую авторитет над другими учениками, когда он планировал использовать подобные зелья.

— Минерва... — начал Дамблдор.

— В прошлом году, — продолжила Минерва, решившая игнорировать его, пока не закончит тираду, — вы говорили, что в жизни Гарри Поттера слишком многое происходит, чтобы нагружать его обязанностями старосты, и, к несчастью, я позволила себя в этом убедить. В этом году я поступлю правильно, а если вы попытаетесь оспорить моё решение, то я передам вопрос на рассмотрение в Попечительский совет. В таком случае эта информация, — МакГонагалл снова указала на список зелий, — наверняка выплывет наружу, и нам придётся исключить обоих детей Уизли. Вы предпочтёте сказать Артуру и Молли, что палочка их дочери будет сломана?

Дамблдор вздохнул и медленно покачал головой. Он знал, что до этого дело доводить было нельзя. Будучи Верховным чародеем, он мог бы убедить Визенгамот не наказывать Джинни Уизли столь сурово, но оградить Артура Уизли от возможных последствий было практически невозможно. Особенно если бы министр узнал, что действия его дочери могли навредить Гарри Поттеру. Что хуже всего, проблема касалась зелий, и Амелия могла использовать её, чтобы провести тщательное расследование в отношении всего, что в Хогвартсе было с ними связано. Включая Северуса Снегга.

— Очень хорошо, я соглашусь с вашими действиями.

— Благодарю, Альбус, — ответила Минерва тоном, в котором не было и тени благодарности.

— Вы собираетесь предложить мистеру Уизли должность капитана команды по квиддичу?

Теперь вздохнула уже Минерва. Изначально она планировала так и поступить, но последние события заставили её сомневаться. Она подумала о том, кто ещё мог стать капитаном. Гарри Поттер не мог быть и капитаном, и старостой, потому что это сказалось бы на эффективности исполнения обязанностей. Другим вариантом была Кэти Белл, но, как Минерва уже говорила Гарри, она не слишком подходила на эту должность. МакГонагалл крайне не нравилась идея таким образом вознаграждать Рональда Уизли, но, возможно, это могло послужить определённой цели. Эта должность могла стать морковкой, а она всегда держала бы наготове палку.

— Да, но только если он поймёт, что даже небольшое нарушение правил или ухудшение оценок по любому из предметов станет поводом найти ему замену.

570/821

— Уверен, что в этом не будет необходимости, — ответил Дамблдор. — Рональд наверняка испытывает глубокий стыд от того, что делал, и приложит все усилия, чтобы справляться лучше.

Он встал с кресла и направился к двери.

— Альбус, — окликнула Минерва.

— Да?

— Исправьте мой стул, — она указала на кресло, в котором Дамблдор только что сидел.

— Конечно, — директор взмахнул палочкой, и стул вернулся к своему изначальному неудобному виду.

***

— Хотелось бы мне знать, что Дамблдор будет делать с кольцом, — сказал Гарри, положив своё перо. — Или про то, удалось ли ему получить доступ в хранилище Беллатрисы.

— Можешь завтра спросить мадам Боунс про хранилище, — ответила Гермиона, — и заодно про Воропад. Если подумать, сейчас многое зависит от гоблинов.

— Знаю. Как думаешь...

Гарри остановился, когда с первого этажа донеслось безостановочное звяканье. Через секунду аккомпанемент ему составили вопли портрета Вальбурги Блэк.

— Интересно, кто это?

— Большая часть Ордена знает, что звонить в дверь не стоит, — сказала Гермиона. — Может, Назёмникус?

— Я думал, после взбучек Молли он уже отучился это делать.

— Может, он делает это специально?

— Специально звонит? Зачем?

— Пока все пытаются утихомирить картину, у него появляется отличный шанс что-нибудь стырить.

— И правда. Надо будет поговорить об этом с Сириусом.

Через двадцать секунд в дверь постучали.

— Гарри, — послышался голос миссис Уизли. — К тебе пришли гости.

— Кто... — начал Гарри, но потом улыбнулся. — А, Полумна и Невилл.

Они отперли дверь и помчались вниз по лестнице. Когда они спустились, Сириус

571/821

яростно пытался задёрнуть занавески на картине, а Полумна стояла, нацелив на неё палочку:

— Не говорите такое про Невилла. Вы его даже не знаете.

— Предающие кровь все одинаковы, — ядовито выплюнула Вальбурга. — Как низко пало имя Долгопупсов после смерти доброго старого Харфанга! Если бы только моя дорогая племянница очистила от них мир...

— Беллатриса? — спросил Гарри, вставая перед Полумной и вперяя в портрет гневный взгляд. — А вы что, не знаете, что она мертва? И это сделал Невилл. Он напрямую приложил руку к смерти этой сумасшедшей суки.

Это заставило портрет замолчать на несколько секунд, но потом снова раздался вопль:

— ТЫ ЛЖЁШЬ!

— Вовсе нет. Очень многие тогда погибли. Сторонники Волан-де-Морта и чистокровности, — продолжил Гарри.

— Гарри, нет никакого смысла с ней спорить. Она — картина.

— Она злобная... почти такая же злобная, как и...

Мысли Гарри были прерваны неожиданной идеей, пришедшей ему в голову. Он снова посмотрел на картину:

— А на прошлой неделе я прикончил Гойла, и ты станешь следующей, если не ЗАТКНЁШЬСЯ!

— Глупый мальчишка, — осклабилась Вальбурга. — Думаешь, что этот шрам делает тебя особенным. Давай, попытайся меня уничтожить. Даже великий Альбус Дамблдор наконец признал, что это невозможно!

— Сириус, ты будешь возражать, если я уничтожу эту картину? — спросил Гарри.

Сириус наклонился ближе к нему.

— Она не врёт, — прошептал он. — Даже Дамблдор не смог от неё избавиться. Почему ты думаешь, что у тебя получится?

— Я думаю, что, раз уж яд василиска может уничтожить крестраж, он сможет уничтожить и её, — прошептал Гарри в ответ.

— А ТЕПЕРЬ ВЫМЕТАЙТЕСЬ ИЗ МОЕГО ДОМА, ПРЕДАТЕЛИ И ГРЯЗНОКРОВКИ! ПРОВАЛИВАЙТЕ! — снова завопил портрет.

Взгляд Сириуса на долю секунды задержался на портрете, прежде чем он кивнул:

— Попробуй.

— Гермиона, хочешь это сделать?

572/821

— С радостью, — Гермиона запустила руку в мокожаный мешочек и вытащила свой нож. Достав его из ножен, она подошла к картине. — Ваши последние слова, миссис Блэк?

— ГРЯЗНОКРОВКА СМЕЕТ РАЗГОВАРИВАТЬ СО МНОЙ? КИКИМЕР! КИКИМЕР, НЕМЕДЛЕННО...

Портрет так и не завершил эту фразу, потому что в тело изображённой на нём женщины вонзился маленький нож для фруктов. Когда края дыры начали дымиться, на лице Вальбурги появилось неверящее выражение. Гермиона рванула нож вниз, распарывая холст картины.

— НЕТ!.. НЕТ!.. НЕВОЗМО...

Это были последние слова портрета. Края разреза свернулись, и изображение матери Сириуса исчезло облаком едкого дыма.

— ЧТО ТУТ ПРОИСХОДИТ? — закричала сбежавшая вниз по лестнице миссис Уизли. Гермиона поспешно вложила нож обратно в ножны и убрала его в мешочек, чтобы Молли ничего не заметила.

— Гарри и Гермиона уничтожили портрет моей дорогой матушки. При том, что сам Дамблдор с ним не справился, — с широкой ухмылкой ответил Сириус.

— Но как... я не... и... Дамблдор... то есть... — миссис Уизли растерянно переводила взгляд от рамы портрета к Поттерам и обратно. На её лице отразился некоторый страх, когда она вспомнила разговор со своим мужем чуть ранее. — Ну... наверное, теперь тут будет куда спокойней, — сказала она наконец.

Тут с негромким хлопком появился Кикимер. Все остановили взгляды на нём, ожидая, как он отреагирует. Гарри, Гермиона и Сириус взялись за волшебные палочки.

— Моя хозяйка... — тихо прошептал эльф, смотря на опустевшую раму.

— Кикимер, это была не моя мать, а только картина, — сказал Сириус. — И она говорила крайне мерзкие вещи о наших гостях и Гермионе.

Кикимер обратил взгляд своих огромных глаз, в которых стояли слёзы, к Поттерам.

Гермиона опустилась на корточки перед эльфом, пытаясь утешить его:

— Это была не твоя хо...

— Подождите здесь, — неожиданно сказал Гарри, повернувшись к лестнице.

Он взбежал по ней, перепрыгивая через ступеньки, и его шаги затихли наверху. Вскоре он вернулся, неся фотографию в рамке.

— Знает кто-нибудь способ, как выделить изображение одного человека из групповой фотографии? Или в доме есть фотография Регулуса получше?

573/821

— Хозяина Регулуса? — спросил Кикимер.

— Мне думается, большое изображение Регулуса отлично бы смотрелось в этой раме, — объяснила ему Гермиона, немедленно сообразившая, что задумал Гарри. — Помни, что он, вместе с Сириусом, оказался первым из "чистых сердцем", — добавила она, желая подчеркнуть новый девиз семьи Блэк.

Глаза Кикимера быстро высохли. Он снова посмотрел на опустевшую раму, затем обратно на Гермиону, и кивнул.

— Я знаю заклинание для разделения групповой фотографии, — сказала Молли Уизли, беря из рук Гарри фотографию. — Кто из них?..

— Я помогу, Молли, — сказал Сириус, затем одаривший Гарри и Гермиону понимающей улыбкой и посмотревший на Кикимера. — А потом мы сделаем её размером с эту раму.

Глаза эльфа снова заволокло слезами, но выглядел он теперь куда счастливее:

— Кикимер будет очень рад, хозяин.

— Ну, пойдёмте, — сказал Гарри Полумне и Невиллу. — В моей комнате достаточно места.

— Они останутся на ужин? — спросила миссис Уизли.

— Нет, мы можем остаться лишь на пару часов, — ответила Полумна. — Невилла очень интересует оплодотворение.

— ЧТО?! — вскричала Молли, резко поворачиваясь к двум подросткам.

— Оплодотворение, — безмятежно повторила Полумна. — Он уверен, что оно прошло успешно, но ни одного плода не образуется.

— Невилл Долгопупс! — загремела побагровевшая Молли Уизли. — Я обязательно поговорю об этом с твоей бабушкой!

— Но... но... — Невилл растерянно запинался, — она имеет в виду...

— Я ПРЕКРАСНО знаю, что она имеет в виду, молодой человек! — прервала Молли, схватив его за руку. — Думаю, нам нужно пойти на кухню и провести обстоятельный разговор. А потом связаться с твоей бабушкой.

— Вам не нужно просить его бабушку, — сказала Полумна. — Если у вас тоже есть проблемы с оплодотворением, Невилл наверняка с радостью вам поможет, — она посмотрела на Невилла. — Как думаешь, причина может быть в распространении глотослимов?

— Мне не нужна никакая помощь с... — начала миссис Уизли, но осеклась.

Гарри и Гермиона только и могли, что растерянно смотреть на разворачивающуюся сцену.

574/821

— Ты думаешь... — начал Гарри, но Гермиона наконец сообразила, о чём шла речь.

— Ну конечно, растения, — мысленно воскликнула она, затем повторив вслух. — Растения! Полумна, ты ведь говоришь о растении?

— Ну конечно, — ответила Полумна. — О чём ещё я могла говорить? Мои дирижаблевые сливы до сих пор не плодоносят, хотя вегетационный период уже заканчивается.

— Сливы? Деревья? — растерянно спросила Молли Уизли. Сириус тем временем хохотал так, что едва успевал переводить дыхание.

— Ну да, мы говорили о деревьях. Разве что Полумна иногда путается в терминах: правильнее было сказать "опыление", — объяснил Невилл, наконец вырвавшись из хватки миссис Уизли.

Гермиона переместилась ближе к Полумне и прошептала:

— Помнишь, о чём мы говорили в Выручай-комнате? О парнях и девушках? Миссис Уизли подумала, что вы имели в виду это.

— О! — воскликнула Полумна, чьи глаза расширились ещё сильнее, и повернулась к Молли Уизли. — Мы с Невиллом не занимаемся сексом, миссис Уизли, но я думаю, что он замечательно целуется, хотя мне и не с кем его сравнивать. А вы что, хотите заняться с ним сексом?

— НЕТ! Эм...

Двумя часами позже, когда Невилл и Полумна отбыли на "Ночном рыцаре" в Оттери-Сент-Кэтчпоул, Гарри и Гермиона всё ещё хихикали, вспоминая выражение лица миссис Уизли.

575/821

Часть 29

По-прежнему 1 июля

Альбус Дамблдор устало сидел за своим столом, размышляя о своём недавнем споре с МакГонагалл. В обычных условиях он бы смог склонить её мнение на свою сторону, но в последнее время решительно везде его идеи встречали сопротивление. Он даже узнал, что больше не может полагаться на Нимфадору Тонкс в получении информации об Отделе магического правопорядка.

"Сириус, Тонкс, а теперь и МакГонагалл, — думал Дамблдор. — Ведь все раньше вели себя разумно, а теперь они спорят со мной по каждому поводу. Почему они не слушают?"

На самом деле Дамблдор уже знал ответ на этот вопрос. Все нити сходились к Гарри Поттеру. Мысли директора обратились к юноше, который так сильно переменился за последние месяцы.

"Основная часть изменений, похоже, произошла после установления связи между ним и мисс Грейнджер. Он теперь куда более уверен в себе, и они оба становятся весьма грозной силой. А теперь он получает всё больше и больше сторонников, словно... — мысли Дамблдора на мгновение замерли, — словно Том Реддл".

Прежде чем он успел развить эту мысль, огонь в его камине вспыхнул зелёным, и в нём появилась голова Артура Уизли.

— Альбус? — голова повернулась, и её взгляд остановился на Дамблдоре. — Замечательно, я рад, что застал вас.

— Что-то случилось, Артур?

— Да, — ответил мистер Уизли. — Этим утром у Гарри с Роном была ещё одна стычка. Причём дело дошло до того, что Гарри угрожал Рону палочкой, когда тот сказал что-то о Гермионе.

— Кто-нибудь пострадал?

— В этот раз нет, но буду честен, Альбус: мы с Молли обеспокоены. Думаю, нам лучше всего будет забрать детей и переехать обратно в "Нору".

— Артур, мне кажется, это несколько чересчур. Я уверен, что через несколько дней эта ссора будет забыта.

— Нет, Альбус, — возразил Артур. — Я не могу так рисковать. Гарри уже убил одного человека, угрожавшего Гермионе, а недавно... — он замешкался, — Гарри и Гермиона уничтожили портрет Вальбурги.

— Но... — Дамблдор был искренне изумлён, но сумел восстановить самообладание. — Уничтожили? Вы с Молли знаете, каким образом?

— Нет, но Молли слышала, как портрет кричал "грязнокровка". К моменту, когда она спустилась вниз, тот уже был уничтожен.

576/821

— Снова защищая Гермиону... — еле слышно пробормотал Дамблдор, начиная обдумывать эту информацию.

Директор был искренне обеспокоен, опасаясь, что последние жестокие действия Гарри могли быть вызваны влиянием куска души Реддла. Но в то же время получалось, что наибольшие проявления его силы вызывались стремлением защитить дорогих ему людей. "Любовь и жестокость? — такой контраст изрядно озадачивал Дамблдора. — Может ли быть возможным, что влияние Реддла контролируется любовью брачной связи?" Он всё ещё обдумывал эту возможность, когда сообразил, что Артур продолжал говорить:

— ...так что сами понимаете, Альбус: мы не можем остаться. Что, если Рон или Джинни попытаются навредить Гермионе? Будет лучше, если они пока не будут здесь жить. Так можно надеяться, что враждебность и вправду со временем утихнет.

— Очень хорошо, — вздохнул Дамблдор, понимая разумность доводов Артура.

Действительно, если Рон и Джинни подвергли бы Гермиону опасности, Гарри мог бы сорваться на них. Дамблдор знал, что сожаление от таких действий оставит на сердце юноши глубокие шрамы; шрамы, с которыми сам директор был хорошо знаком. Из глубин его памяти снова всплыли воспоминания о дружбе детства, закончившейся схваткой и смертью его сестры.

"Геллерт... — с горечью подумал Дамблдор, вспоминая светловолосого молодого человека, который потом стал причиной смерти миллионов. И которого в итоге пришлось победить самому Дамблдору. — Если бы только..."

С его губ сорвался тяжёлый вздох. Это "если бы только" тяготило его мысли уже многие десятилетия. Только через несколько секунд он сообразил, что Артур ожидал дальнейших его слов.

— Пожалуй, ты прав, Артур. Я спрошу Эммелину или Гестию, не смогут ли они некоторое время пожить на Гриммо. Или можно будет назначить посменное дежурство.

— Думаю, об Эммелине вам стоит сначала поговорить с Сириусом, — посоветовал Артур. — Он был не слишком доволен, когда она последовала вашим приказам и попыталась отвести Гарри обратно сюда из Министерства. Ну, в тот день, когда на них напали. Возможно, против других членов Ордена у него тоже найдутся возражения.

— Знаю, — с очередным вздохом ответил Дамблдор. Полная свобода Сириуса и его опекунство над Гарри принесли столько трудностей, сколько он и предвидел.

— Уверен, Тонкс с радостью согласится жить здесь этим летом, — продолжил Артур. — А ещё я думал о других моих сыновьях, Фреде и Джордже. Они могут приглядывать за Гарри по вечерам, и, думаю, ни Сириус, ни сам Гарри против их присутствия возражать не станут.

— Я уверен, что Тонкс сейчас достаточно занята делами по работе, — сказал Дамблдор, снова вспомнив, что молодая мракоборка была теперь не до конца

577/821

ему верной. — Что до твоих сыновей, то я бы предпочёл кого-нибудь... более ответственного.

— Фред с Джорджем, конечно, отличаются... неугомонностью, но у них на плечах хорошие головы. К тому же Билл всегда сможет их осадить, — сказал Артур. — И потом, Гарри не выказывал никаких попыток уйти. Да, он ведёт себя немного по-бунтарски, но, думаю, понимает степень опасности. Он действительно не доставлял нам никаких проблем. Гермиона приходит к нему почти каждый день, и они просто сидят в его комнате.

— И всё же... — начал Дамблдор.

То, что молодые супруги могли делать в комнате Гарри, его не слишком беспокоило, и он был рад слышать, что юноша хотя бы ответственно относится к своей безопасности. Но возможность того, что Гарри покинет дом на Гриммо без его ведома, всё равно внушала некоторые опасения. "Возможно, Артур прав, и Гарри осознаёт опасность, но неплохой идеей будет наложить на дверь дома оповещающее заклинание".

— Рад, что Гарри понимает опасность, — сказал он, снова посмотрев в камин. — Наверное, твоё предложение действительно разумно. Пожалуйста, извести Гарри, что я приду завтра утром, чтобы сопроводить его в Министерство. Нам ни к чему ещё одна стычка с Пожирателями смерти.

— Я скажу ему, — кивнул Артур, и его голова исчезла из пламени.

Когда цвет огня сменился с зелёного обратно на оранжевый, Дамблдор откинулся на спинку кресла и испустил ещё один глубокий вздох. От Гриндевальда его мысли обратились к Реддлу, второй крупнейшей ошибке в его жизни. "Если бы только... — снова поплыли в его разуме мысли, — если бы только я внимательней приглядывал за ним после того, как привёл в волшебный мир... если бы только это было в другое время..." Реддл ходил в Хогвартс в те самые годы, когда Гриндевальд был в зените своего могущества, и магический мир умолял Дамблдора бросить ему вызов... сразить человека, которого он любил в молодости; единственного, кроме него с Аберфортом, который мог сказать, виновен ли был Дамблдор в смерти Арианы. У него не было времени, и Реддл стал тем, кем стал: человеком или существом, ответственным за бесчисленные смерти.

"А теперь Гарри, — думал директор. — Я не должен ошибиться ещё и в отношении его, — <он вспомнил угрозу Гарри рассказать Волан-де-Морту пророчество и содрогнулся. — Реддл принесёт хаос и разрушения и волшебному, и магловскому мирам, заставив преступления Гриндевальда поблекнуть в сравнении. Я должен найти способ направить Гарри на нужный путь".

Он слегка нахмурился:

"Но что я могу сделать? Что я могу ему предложить?"

Прошло несколько секунд, прежде он вспомнил слова Гарри, произнесённые им после событий в Министерстве:

"Я готов работать с вами, но готовы ли вы работать со мной?"

578/821

"Да, это возможный выход, — сообразил Дамблдор. — Мне нужно дать им поверить, что они помогают мне, как с поисками диадемы. Я могу взять их с собой на поиски крестража. Можно надеяться, что это поможет унять их раздражительность и позволит мне снова обрести некоторый контроль над ситуацией".

Мысль о поиске крестражей Реддла заставила Дамблдора бросить тоскливый взгляд на шкафчик, где обычно хранился Омут памяти. Он ещё дважды пытался вернуть его, но нарывался на твёрдый отказ Амелии Боунс. После признания возвращения Волан-де-Морта она получила куда более широкие полномочия, а значит, и большие возможности удерживать Омут в распоряжении Министерства. Дамблдор знал, что не мог открыто бороться за законное возвращение Омута. Ему пришлось бы объяснить, почему его нужды более значительны, чем суд над схваченными Пожирателями, а сделать это было можно, лишь упомянув крестражи.

"А сейчас он мне крайне нужен," — подумал Дамблдор. Он провёл последние несколько недель, обыскивая окрестности Литтл-Хэнглтона. Он был твёрдо уверен, что Реддл спрятал один из крестражей в доме семьи Мраксов, но поиски лачуги оказались безуспешными. Все заклинания обнаружения не принесли никакого результата.

"Том спрятал хижину магическим способом, это очевидно, — размышлял директор. — К счастью, не заклятием Доверия, поскольку я помню о её существовании, но она ускользает от всех моих чар обнаружения. Если бы я смог ещё раз просмотреть воспоминание Боба Огдена, я бы последовал его путём и узнал бы, где в точности вести поиск".

Дамблдор в очередной раз вздохнул, но потом ему в голову пришла идея. Крайне замечательная идея:

"Если я объясню Гарри и Гермионе, что мне нужен Омут памяти для обнаружения следующего крестража, то они наверняка настоят на участии в поисках в обмен на запрос Омута у мадам Боунс. Так они получат то, что расценят как значительную победу, и это потребует от меня лишь того, что я и так собирался им дать".

***

Гарри и Гермиона едва успели сесть за стол у Грейнджеров, приготовившись к очередному роскошному ужину авторства Добби и Винки, когда Гарри ощутил, как зеркало в его кармане нагрелось.

— Прошу прощения, — извинился он перед Грейнджерами, доставая зеркало. — Если уж Сириус вызывает, это что-то важное... надеюсь, — добавил он себе под нос.

— Гарри, — торопливо зашептал Сириус, едва его лицо появилось в зеркале, — тебе надо срочно возвращаться. Молли и Артур хотят с тобой поговорить. Молли уже поднимается по лестнице.

— Хотят сказать, что они уезжают? — спросила Гермиона, заглядывая через плечо мужа.

579/821

— Ага. А откуда вы знаете?

— Подслушали их разговор после обеда, — объяснил Гарри. — Мы только что собрались ужинать; это не может подождать?

— Говорю же, Молли уже поднимается по лестнице. Вы, конечно, можете потом сослаться на то, что её игнорировали, но вы точно хотите дать ей повод остаться подольше?

— Справедливо, — согласился Гарри. — Мы скоро вернёмся.

— Что-то произошло? — спросила Джин, когда Гарри и Гермиона поднялись из-за стола.

— Похоже, мои няньки решили съехать, — ответил Гарри, опередив Гермиону.

— Что?

— В доме Сириуса живёт семья, главная цель которой — следить, чтобы Гарри никуда не ходил, — объяснила Гермиона.

— Зачем им это делать?

Гарри обменялся взглядом со своей женой. После короткого мысленного диалога Гермиона ответила:

— Мы объясним позже. Сейчас нам нужно торопиться.

— А как же еда?

— Вы можете подождать несколько минут, прежде чем начинать? — спросила Гермиона. — Мы постараемся управиться быстро.

— Конечно, но ведь всё остынет.

— Добби, Винки, вы можете сделать так, чтобы к нашему возвращению ужин ещё был горячим?

— Винки и Добби могут, — в унисон ответили эльфы, и через секунду вся еда исчезла со стола.

Мистер Грейнджер, только что отрезавший кусочек индейки, сердито посмотрел на место, где стояла его тарелка. Вздохнув, он положил нож и вилку обратно на стол:

— Ладно, только поторопитесь.

Выйдя из Исчезательного шкафа, они услышали стук в дверь. Гермиона направилась к двери, чтобы её отпереть, а Гарри поспешно уселся за стол и открыл учебник.

— Да? — спросила Гермиона.

580/821

— Уже... пора ужинать, — сказала Молли. — И мы с Артуром хотели вам кое-что сказать. Можете спуститься?

— Через минуту, — откликнулся Гарри, вставая со стула.

Когда Гарри с Гермионой вошли на кухню, они постарались изобразить на лице удивление, завидев составленные в углу коробки с поваренными книгами миссис Уизли и прочим скарбом. Гарри бросил взгляд в сторону стола. Джинни и Рон сидели у дальнего конца, между своими родителями. Тонкс расположилась между Молли и Флёр, а Сириус, на чьём лице играла довольная улыбка — рядом с Артуром.

Заслышав шаги Гарри и Гермионы, Флёр бросила в сторону входа нетерпеливый взгляд, сначала подумав, что это был её жених. Для Билла опаздывать к ужину было обычным делом: он приносил пользу Ордену, добывая информацию от гоблинов, и поэтому часто оставался после закрытия, чтобы иметь возможность услышать разговоры, становившиеся после ухода клиентов более свободными. Увидев, что это не Билл, Флёр, тем не менее, улыбнулась:

— Bonjoir, месье и мадам Поттер.

— И тебе добрый вечер, Флёр, — тоже улыбнулась Гермиона, узнавшая французское обращение к женатой паре. — Comment ça va?

Улыбка Флёр стала ещё шире, в то время как Молли фыркнула. Не дав ей шанса что-либо сказать, Гарри спросил:

— А зачем все эти коробки?

Молли посмотрела на Артура. Тот сделал глоток из своей чашки, прежде чем ответить:

— Об этом мы и хотели вам сказать. Мы с Молли решили, что нам стоит забрать Рона и Джиневру обратно в "Нору". Мы думаем, что... что так будет правильно, — Артур бросил взгляд на своих детей, уткнувшихся в тарелки, и снова взглянул на Поттеров. — Но не переживайте, без защиты дом не останется. Тонкс теперь будет постоянно жить здесь.

— Именно так, — улыбнулась Тонкс. — Это заодно сделает куда легче мою новую работу.

— Твою новую работу?

— Ага. Мадам Боунс приписала меня к своему персоналу. Сказала, что хочет иметь способ связи с тобой, который не будет полагаться на Дамблдора.

Взгляд, который Молли бросила на Тонкс, красноречиво сообщил, что они уже обсуждали это, и Молли осталась недовольна результатами.

— Ну, если ты действительно этого хочешь, мы за тебя рады, — сказала Гермиона, прежде чем посмотреть на мужа. — Надо подумать, не рассказать ли нам Тонкс, ну, больше. Так она сможет передавать и весточки от нас для мадам Боунс.

581/821

— Может быть, но посмотрим. Завтра мы увидим мадам Боунс, можно будет спросить её мнения.

— Мы с Биллом тоже тут останемся, — добавила Флёр. И Гарри, и Гермиона отметили прозвучавшую в её голосе радость.

— Я и Молли будем время от времени заглядывать, чтобы проверить, не нужно ли вам чего-то, — продолжил Артур. — И, конечно, мы будем приходить на собрания Ордена. Но сначала мы хотим убедиться... — его взгляд скользнул к двум его младшим детям, — ...ну, посмотрим, как пройдёт остаток лета.

— Вероятно, так и вправду лучше, — согласился Гарри.

— А теперь садитесь, — сказала Молли. — Ужин остывает.

— Если не возражаете, я лучше поем в своей комнате, — ответил Гарри.

— Но это же наш...

— Молли, — прервал Артур, смеривший своих жену и детей многозначительным взглядом, — думаю, это хорошая идея.

— Ну, мы съедем только завтра утром, — уступила Молли. — Надеюсь, вы хотя бы позавтракаете с нами, прежде чем Дамблдор проводит вас в Министерство.

— Дамблдор будет нас провожать? — спросил Гарри и посмотрел на Тонкс. — А что об этом думает мадам Боунс?

— Э-э... — запнулась Тонкс. — Вроде бы она про это не знает. Она велела мне самой вас сопроводить.

— Но Дамблдор... — начала Молли.

— Ничего страшного, — сказал Гарри, успевший переброситься с Гермионой парой мысленных фраз. — Тонкс, думаю, что в этот раз мы позволим Дамблдору нам помочь, — после этих слов метаморфиня ощутимо расслабилась. — А теперь извините.

Они с Гермионой быстро наполнили свои тарелки едой и пошли наверх. Там они заперли дверь на ключ и направились обратно к Грейнджерам через Исчезательный шкаф.

— Так каких нянек вы имели в виду? — спросила миссис Грейнджер, когда еда снова появилась на столе.

— Уизли, — ответила Гермиона. — Помнишь родителей Рона?

— Да, помню, мы встречались в Косом переулке, а ты часто упоминала Рона в своих письмах. Но, если подумать, с самого начала каникул ты ни разу о нём не говорила.

— Мы... мы поругались с ним, и ещё с его сестрой, — объяснила Гермиона. — О ней я тоже упоминала, её зовут Джинни Уизли.

582/821

— Да, я помню, — кивнула Джин. — Но почему вы поругались? Я думала, вы все были хорошими друзьями?

— Скажем им? — спросил Гарри.

— Мы решили рассказывать им всё, что не связано с будущим, — напомнила Гермиона.

Гарри кивнул, и она снова повернулась к родителям:

— Похоже, Рон решил, что я должна быть его девушкой, а Джинни — что Гарри должен быть её парнем. И... когда мы сошлись, они плохо это восприняли, — Гермиона взглянула на своего мужа, мысленно спрашивая, не возражает ли он против рассказа о дальнейшем, и, получив согласие, продолжила. — На самом деле, отчасти поэтому остальные узнали о нашем браке, — она сделала глоток чая из своей чашки. — Помнишь, вчера мы говорили о том, что кое-что произошло? Причина была именно в них. Джинни пыталась дать Гарри... — Гермиона снова вздохнула, собираясь с мыслями. — Я ведь говорила тебе, что существуют чары, позволяющие человеку контролировать других?

— Так она использовала...

— Нет, не чары, но есть зелья с похожими эффектами. Джинни пыталась подлить Гарри смесь зелий любви, ревности и... — Гермиона бросила ещё один мимолётный взгляд на Гарри, — ...похоти.

— Ты хочешь сказать...

— Мы не знаем в точности, что она ему подлила в стакан, но да. Вчерашним утром она планировала соблазнить Гарри.

— Но зачем ей... — начал Ричард, пытаясь представить, для чего девушка могла бы склонить парня к сексу. — Ты... — слова умерли у него на языке, когда Джин прожгла его взглядом. — Ну, хорошо, что это не сработало, — сказал он наконец.

— И не могло сработать, — объяснил Гарри. — Мы знали, что рано или поздно она попытается что-то такое сделать, и были настороже. И потом, один из эффектов нашей связи заключается в том, что подобные зелья на нас не действуют. Я люблю Гермиону, и никакое зелье не может заставить меня подумать, что я влюбился в другую девушку. То же касается и зелий похоти... э-э... — он замолчал, решив, что точно не хочет обсуждать подобное с Ричардом Грейнджером.

— Вот поэтому этим летом мы и не говорили ни о Роне, ни о Джинни, — закончила за него Гермиона.

— То есть те, кого вы считали друзьями, пытались вам навредить? — спросил Ричард. Вздохнув, он посмотрел на свою жену, а затем обратно на подростков. — Вы хоть где-то можете быть в безопасности?

— Пока мы вместе, мы в безопасности, насколько это возможно, — твёрдо ответила Гермиона. — И потом, как мы уже сказали, Уизли съезжают.

Взгляд Ричарда скользнул от неё к Гарри:

583/821

— Надеюсь, твои слова о её защите всё ещё в силе.

— Пап...

— Нет, — прервал Гарри свою жену, прежде чем посмотреть в глаза её отца. — Как я уже говорил вам, сэр, я люблю вашу дочь больше своей жизни. И сделаю всё возможное, чтобы её защитить.

Несколько секунд они с Ричардом смотрели друг другу в глаза, и между ними возникло безмолвное понимание.

— И... что ещё происходило в вашей школе, о чём нам стоило бы знать? — спросила Джин, пытаясь вернуть разговор в прежнее русло.

— Думаю, начать стоит с первого курса, — Гермиона принялась рассказывать о тролле и философском камне.

— То есть тот профессор был одержим этим... Волан-де-Мортом, и ваш директор не знал? — недоверчиво спросил Ричард, когда она закончила. Гарри с Гермионой сумели избежать упоминания того, что происходящее отчасти подстроил Дамблдор. — И он хранил этот камень в замке? Под защитой огромного трёхголового пса, на которого мог наткнуться любой ученик?

— Мы потом узнали, что он знал об одержимости, но считал, что держит ситуацию под контролем. И, ну, он предупредил всех, что в тот коридор заходить нельзя.

Джин фыркнула:

— Сказать толпе детей не заходить куда-то — всё равно что предложить им плитку шоколада, но запретить её есть.

— Дверь была заперта, — объяснил Гарри. — Мы вошли только потому, что Гермиона знала продвинутое отпирающее заклинание.

— И ни один другой ученик его не знал? Вряд ли заклинание, сложное для первокурсника, было таким же сложным для остальных.

— Это было много лет назад, мам, так что давай продолжим. Во время второго курса, когда я... я ведь говорила, что на меня напали, — Ричард и Джин кивнули. — Так вот, тогда я на самом деле окаменела после встречи с огромной змеёй.

— Ты слишком испугалась, чтобы бежать? Дай угадаю: Гарри спас тебя и от той огромной змеи? — спросил Ричард.

— Э-э... нет, пап. Я окаменела в буквальном смысле, примерно как превратилась в камень.

— Это как?

— Если человек смотрит в глаза василиску, он сразу же умирает, — объяснил Гарри. — Гермиону осенила гениальная догадка того, что это было, и она стала использовать зеркало, чтобы заглядывать за углы.

584/821

— То есть в школе свободно ползала змея, способная убивать одним лишь взглядом?

— Ну да, — осторожно ответила Гермиона. — Но тогда мы этого ещё не знали. Мы знали лишь, что люди каменели, — она рассказала о предупреждениях от "наследника Слизерина". — Как верно сказал Гарри, я догадалась, что это было, но, прежде чем говорить остальным, должна была удостовериться.

— А где был ты, когда она пошла в библиотеку? — в тоне Ричарда, обратившегося к Гарри, слышались обвиняющие нотки.

— Она пошла в библиотеку прямо перед квиддичным матчем, — объяснил Гарри. — Я... я...

— У него не было причин подозревать, что я окажусь в опасности, — прервала Гермиона. — Иначе бы он обязательно пошёл со мной. А теперь... — она коснулась своей головы пальцем, — он всегда узнает.

— Если бы ты только поцеловала его на первом курсе... — игриво заметила Миранда.

— Да уж, мой отец наверняка был бы в восторге, — Гермиона осеклась, сообразив, что сказала это вслух. — Извини, снова Миранда.

— Та богиня? И что она говорит?

— Что изначально хотела закрепления нашей связи душ на первом курсе.

— Но... она хотела, чтобы вы поженились, когда вам было двенадцать и одиннадцать?

— Ну... мы были предназначены быть друг с другом, так что какая разница, когда бы это началось? — пожала плечами Гермиона.

Джин положила ладонь на предплечье Ричарда, прежде чем тот успел ответить.

— Почему бы тебе не дорассказать нам историю с той огромной змеёй? — спросила она.

— Конечно. Как я уже говорила, я пошла в библиотеку и, когда убедилась в том, что это было, решила использовать зеркальце для заглядывания за углы.

— И как ты окаменела, если та змея убивала взглядом?

— Она не знала, что, если видишь глаза василиска не напрямую, то не умираешь, а каменеешь, — объяснил Гарри. — Ну, Дамблдор знал, или хотя бы знал, в чём была причина, но больше никто.

Гермиона резко повернула голову к нему:

— Почему ты считаешь, что Дамблдор знал?

— Я говорил тебе, помнишь? — ответил Гарри. — Когда Колин Криви окаменел...

585/821

стоп, я в итоге тебе не сказал, ведь ты сказала, что уже узнала от МакГонагалл.

— Да, она рассказала всем об этом. Но при чём тут Дамблдор?

— Когда той ночью МакГонагалл спросила, что означает расплавившаяся плёнка в камере Колина, он сказал что-то вроде "Это значит, что Тайная комната действительно снова открыта". Если он не знал, что за существо живёт в Комнате, откуда ему знать, что бы оно сделало с камерой?

Глаза Гермионы стали размером с блюдца, когда она осознала возможность такого варианта и опасность, которой подвергал учеников Дамблдор. Особенно после того, как его выставили из школы.

— Почему? Даже при том, что на уроки нас сопровождали профессора, василиск мог кого-нибудь убить.

— Не знаю. Может, он подозревал, что в Комнате спрятан крестраж, и боялся, что кто-то другой, то же Министерство, её найдёт? Но это только догадка.

— И ни директор, ни та ведьма не озаботились сказать нам? Ты была в опасности несколько месяцев, а мы ничего не узнали? Даже когда ты... окаменела? — мистер Грейнджер явно кипел от ярости.

— Дорогой, это в прошлом, — напомнила ему Джин. — Нет никакого толку сейчас его ворошить.

— Сэр, я обещаю, что дам вам знать, если что-то... подобное снова произойдёт, — пообещал Гарри.

— И всё же... — начал Ричард, но, заметив выражение глаз Гарри, замолк и коротко кивнул. — Ладно. Главное, не забывай о своём обещании защищать Гермиону.

— Он будет защищать меня в той же степени, что и я — его, — подчеркнула Гермиона.

— Так как, ты сказала, называлась та змея? — спросила Джин, снова направляя готовый разгорячиться разговор в прежнее русло.

— Василиск, мам. Хотелось бы показать тебе какое-нибудь изображение... секунду, — Гермиона повернулась к Винки. — Винки, в библиотеке Хогвартса есть книга под названием...

— У меня есть идея получше, — остановил её Гарри. — Как насчёт того, чтобы продолжить этот разговор завтра?

— Омут памяти? — спросила Гермиона, ощутившая его мысли.

— Думаю, он здорово поможет рассказать эту историю, — кивнул Гарри. — То, что мы принимаем за обыденность, другим лучше увидеть своими глазами.

— Ты прав.

— Завтра мы увидим мадам Боунс, и, возможно, она согласится одолжить Омут

586/821

на короткое время, — закончил Гарри.

— А может, лучше поговорить прямо сегодня? Уверена, Добби сможет доставить тебя в Министерство.

— Меня могут заметить, а этого я точно не хочу. И потом, на завтрашних судах Омут наверняка понадобится.

— И то верно, — Гермиона повернулась к родителям. — Существует магический прибор, который, возможно, у нас получится одолжить завтра. Он поможет подробнее объяснить, что с нами происходило в последние годы. Вы согласны подождать?

— А что этот прибор делает?

— Показывает воспоминания человека, — пояснила Гермиона. — Вы сможете своими глазами увидеть то, что мы испытали.

Брови Джин удивлённо приподнялись:

— Тогда, думаю, мы подождём.

Ричард согласно кивнул.

***

День после полнолуния всегда был для Римуса Люпина самым тяжёлым. Трансформация заставляла все кости и мышцы в его теле болезненно ныть, и сегодняшний день исключением не был. Перевернувшись на бок, он скривился, отчётливо ощутив, какие мышцы это задействовало.

"Эх, хоть бы Сириус принёс ещё одну бутылку средства от суставов, — Римус поёжился от очередной вспышки боли, на этот раз в плече. — По крайней мере, после Волчьего противоядия я не кусаю и не царапаю себя".

Тут он услышал лёгкий стук в дверь, и через пару секунд та отворилась. Римус увидел знакомую розовую шевелюру Тонкс, вошедшей в его комнату с подносом, загруженным едой.

— Принесла тебе поужинать, — сказала она.

— Спасибо, — ответил Римус. — Надеюсь, любовных зелий нет?

Он старался произнести это как шутку, но усталость, которую он ощущал как физически, так и умственно, заставила его слова прозвучать куда менее весело.

— Я... я никогда бы так не поступила. Я ведь знаю...

Вздохнув, Римус перебил её:

— Это была шутка. Я знаю, что ты ничего подобного не сделаешь.

— Ну, если бы я думала, что это может сработать... — пробормотала себе под нос

587/821

Тонкс, направляясь ближе к его кровати.

— Нимфадора, мы уже это обсуждали, — сказал Римус, осторожно садясь. — Я думал, ты поняла, что это невозможно, и согласилась со мной.

— Не помню, чтобы я на что-то соглашалась, — Тонкс аккуратно поставила поднос на колени Римусу. — Хочешь сказать, что я тебе не нравлюсь?

— Ты говорила с Сириусом, да? — сердито спросил Римус. — Поэтому он всё знает.

— Я ничего ему не говорила, но да, он знает, — согласилась Тонкс. — И сказал, что даёт мне своё благословение делать то, что я хочу. Не то чтобы оно мне было нужно, конечно. Я бы заколдовала его до позеленения, если бы он попытался мешать.

Римус снова вздохнул, вспомнив свой последний разговор с Сириусом:

— У нас ничего не получится. Я тебе об этом говорил.

— Расскажешь снова о причинах? — спросила Тонкс, повязывая ему под подбородок салфетку.

— Нам обязательно опять всё это проговаривать?

— Других дел у меня особо нет, — ответила Тонкс, снимая салфетку, прикрывавшую миску с зелёным горошком.

Римус вздохнул:

— Ну, во-первых, я слишком стар. И...

— Ты на тринадцать лет, один месяц и сколько-то там дней старше меня... и что с того? Как я уже говорила, это не имеет значения.

— Есть множество мужчин твоего возраста, которые подошли бы тебе куда лучше. Мужчин, которые не... больны.

— Меня не интересуют другие мужчины, меня интересуешь ТЫ. И потом, вспомни принца Чарльза. Он на двенадцать лет старше принцессы Дианы!

— И, если я не ошибаюсь, они уже четыре года не живут вместе, и сейчас в процессе развода.

— Только потому, что он ходил налево. Я знаю, что ты так никогда не поступишь.

Римус мог только мысленно согласиться с тем, что, если бы он был достаточно хорош для прекрасной девушки, сейчас сидевшей напротив, то не желал бы никого другого. Но он знал, что не был тем, в кем она нуждалась. Тонкс ему нравилась, он восхищался ей, даже любил её, но знал, что она будет куда счастливее с кем-то другим.

— Но?

588/821

— Ты заготовил и другие аргументы? — Тонкс взяла из миски горошинку и отправила в рот. Она хотела заставить его забыть про аргумент разницы в возрасте: другие доводы ей было куда легче парировать.

— Ты прекрасно знаешь, что да.

Тонкс продолжала сверлить его пристальным взглядом, и Римус вздохнул:

— Я говорил это уже много раз, но ладно, повторю: я опасен. И буду представлять опасность для тебя каждый месяц. Я не могу так поступить.

— Опасность? Как прошлой ночью?

— Ты ведь знаешь, что во время полнолуний эта комната надёжно запечатана. Я на этом настоял.

— Знаю, — Тонкс сморщила нос. — А уж как тут воняло после того, как Сириус разлил то лекарство...

— От болей в суставах? Зачем Сириус сказал тебе, что его разлил?

— А он мне и не говорил. По крайней мере, сразу. Просто за прошлую ночь я прекрасно ознакомилась с этим неповторимым ароматом.

На лице Римуса отразилось испуганное понимание:

— Ты была в этой комнате? Он специально пролил средство, чтобы я не учуял тебя, когда превратился.

— Ага, — ухмыльнулась Тонкс, сцапав с одной из тарелок печенье и начав жевать. — Вон в том углу, под мантией-невидимкой, — добавила она, запив глотком сока.

— Но... ты ведь могла пострадать!

— Я — тренированный мракоборец. Даже не прими ты Волчье противоядие, я могла бы о себе позаботиться, и хотела лишь доказать это тебе. Сириус согласился мне помочь.

— Но...

— Так что мне придётся бодрствовать одну ночь в месяц, чтобы жить с человеком, который мне нужен, — продолжила Тонкс. — Я бы ради такого и неделю не спала.

— Тонкс... я... я же даже не могу нормально работать. Меня никто не примет. Какую жизнь я могу тебе предложить? А если об этом узнает Министерство, ты наверняка потеряешь и свою работу.

Тонкс наклонилась чуть ближе к нему:

— Ты можешь предложить мне счастливую жизнь. Неужели ты думаешь, что счастье для меня только в деньгах? — она надеялась, что спор дойдёт до этой точки, и уже готова была ухватить волка за хвост. — Выходит, всё сводится к

589/821

этому? К беспокойству за мою жизнь и твоей гордости?

Римус положил вилку и снова вздохнул:

— Я... очень бы хотел, чтобы было по-другому. Но я никогда не смогу переменить то, чем являюсь.

— Я и не хочу, чтобы ты менялся. Ты нужен мне таким, какой есть! — воскликнула Тонкс, чуть повысив голос. — А что, если бы всё было по-другому? — добавила она после нескольких секунд молчания.

— Ну... — замялся Римус.

— Сегодня я получила новую работу, — продолжила Тонкс.

— Правда?

— Мадам Боунс попросила меня работать напрямую на неё.

— Это здорово, — с искренней улыбкой сказал Римус. — Выходит, она очень высоко ценит твои навыки.

— Прежде чем соглашаться, я спросила, как она отнесётся к тому, что я буду встречаться с оборотнем.

— ЧТО?! — вскричал Римус.

Это вызвало ещё один приступ боли, и он откинулся обратно на подушку, тем не менее, не отрывая взгляда от Тонкс:

— Тебе не нужно было... это... это невозможно.

— Ты не понимаешь? Я сказала ей об этом, и ВСЁ РАВНО получила работу. Она даже упомянула, что её племянница хорошо отзывалась о твоём преподавании в Хогвартсе.

— Но твои друзья... — попытался возразить Римус.

— Друзья, которые не доверяют моим решениям — не те друзья, которых бы я желала иметь! — резко перебила его Тонкс. Снова взяв ложку, она зачерпнула горох и поднесла её ко рту Римуса. — Итак, какие ещё у тебя будут возражения?

Римус вздохнул, чувствуя, как стена, которой он отгородился от розоволосой мракоборки, начинает трескаться. Но он знал, что не сможет дать ей жизнь, которую та заслуживала.

— Я...

Он был вынужден остановиться, когда Тонкс ловко всунула ложку с горохом ему в рот.

— Всё ещё собирался доказывать, что не можешь иметь работу? — осведомилась она.

590/821

Проглотив, Римус кивнул:

— Это правда, и оба мы это знаем.

— Во-первых, тебе не обязательно работать, поскольку я зарабатываю на жизнь вполне достаточно, — сказала Тонкс. — Особенно после моего повышения.

— Тонкс, но я...

— Давай я тебе расскажу про мою новую работу, — продолжила Тонкс, словно не услышав его. — Одна из главных причин, почему мадам Боунс меня взяла — потому что я могу говорить с Гарри напрямую, без нужды обращаться к Дамблдору, — последние слова она произнесла с некоторой неуверенностью, помня, как предан был Римус директору Хогвартса.

— Она так тебе сказала? — на лице Римуса появилось выражение тревоги.

— Да, но также она одобрила некоторые мои предложения и даже сказала, что я — одна из лучших её мракоборцев...

— То есть Министерство хочет знать, где находится Гарри? Или то, чем он занят? — теперь в голосе Римуса прозвучала подозрительность.

— Нет, Римус, дело не в этом. Мадам Боунс очень беспокоит его безопасность после того, как Гарри убил того Пожирателя, а Яксли схватили. Она даже несколько раз выговаривала Дамблдору за то, как он пытается контролировать Гарри.

— Она просто не понимает, в какой опасности Гарри находится, — объяснил Римус. — Тебе нужно рассказать Альбусу об этом предложении. Он будет рад иметь своего человека среди персонала Амелии.

— НЕТ! — воскликнула Тонкс, почти сорвавшись на крик. — Она знает. Мадам Боунс знает, что я в Ордене. Она знает про Орден очень многое; она сказала мне, что её брат в нём состоял.

Римус задумался на несколько секунд:

— Да, состоял. Его звали Эдгар. Вся его семья была убита. Амелия пытается отыграться за это на Дамблдоре?

— Да нет же. Но она ясно дала понять, что, если я буду больше верна Дамблдору, чем ей, то она меня уволит.

— И ты будешь давать ей информацию о Гарри и Ордене? — спросил Римус, в чьём голосе послышался холод.

— Вовсе не обязательно, — попыталась успокоить его Тонкс. — И потом, разве ты не замечал, что Гарри тоже не доверяет Дамблдору?

— Он просто злится из-за того, что ему приходится сидеть в доме и никуда не выходить.

— Я так не думаю, — возразила Тонкс. — Сириус в последнее время тоже не

591/821

слишком ему доверяет. Гарри с Гермионой даже намекнули, что у них могут быть другие причины для недоверия.

Римус вздохнул:

— Тонкс, тебе стоит доверять Дамблдору в том, что он делает. Знаю, иногда это трудно, но он всегда понимает, что должно быть сделано. Ты правда считаешь, что мадам Боунс лучше Дамблдора?

— Тогда почему Дамблдор не предоставил свой Омут памяти, чтобы оправдать Сириуса? Или доказать, что Волан-де-Морт вернулся? Я даже не знала, что у него есть Омут, а ты?

— Уверен, у него были на то веские причины.

— Настолько веские, чтобы оставлять моего двоюродного дядю, твоего лучшего друга, под угрозой получить Поцелуй дементора? — спросила Тонкс. — Скажи, если бы ты знал, что у него был способ доказать Министерству невиновность Сириуса, разве бы ты не стал уговаривать его им воспользоваться?

— Он знает, как будет лучше, — упрямо повторил Римус.

— Уверен? Вот что он делает с информацией, которую ты для него добываешь?

— Я... не знаю, — признал Римус. — Но она наверняка ему для чего-то нужна.

— Мадам Боунс хотела бы тоже получать эту информацию, — Тонкс перешла на мягкий тон. — Она думает, что это поможет ей разобраться с... ну, союзниками Волан-де-Морта.

— Так ты поэтому затеяла этот разговор? — голос Римуса стал ещё холоднее. — Хочешь, чтобы я предал Дамблдора, а ты получила возможность выслужиться на новой должности?

— НЕТ! — испуганно воскликнула Тонкс. — Я просто хочу... хочу, чтобы ты понял, что не один Дамблдор борется с Волан-де-Мортом, — она взяла его руку в свою. — И я хотела, — продолжила она мягче, — чтобы мы работали вместе. Мадам Боунс пообещала платить тебе, и даже по возможности подыскать работу после окончания всего этого. Ты не видишь? Это же твой шанс... наш шанс.

Римус выдернул свою руку из ладони Тонкс и несколько секунд пристально смотрел на неё. Наконец он медленно покачал головой:

— Нет. Нет, я не предам Дамблдора. Я в слишком большом долгу перед ним. Думаю, — он сглотнул, — тебе лучше уйти.

Тонкс посмотрела на него почти жалобно. Её глаза заволокло слезами:

— Римус...

— Тебе стоит уйти, — повторил Римус, снимая салфетку и кладя её на стол.

— Римус... — снова начала Тонкс, но тот просто отвернул от неё голову.

592/821

Тонкс тяжело сглотнула. Взяв поднос, она медленно встала с кровати и пошла к двери; её волосы потускнели, когда их цвет сменился с розового на коричневый. Открыв дверь, она обернулась:

— Римус Люпин, — её голос дрожал, выдавая, что она готова расплакаться, — знай, что я люблю тебя. Как бы ни было, я всегда буду любить тебя. И буду надеяться, что однажды...

Не в силах закончить фразу, она развернулась и почти выбежала из комнаты, захлопнув за собой дверь.

Услышав, что дверь закрылась, Римус повернул взгляд и несколько минут смотрел на неё. Перед ним словно наяву вставало лицо розоволосой мракоборки.

— Я тоже тебя люблю, — наконец прошептал он.

593/821

Часть 30 — Суды

2 июля 1996 года

— Хреново выглядишь, Сириус. Что-то случилось? — спросил Гарри следующим утром, открыв дверь спальни в ответ на стук своего крёстного. — Я думал, уж суд над Хвостом точно поднимет тебе настроение.

Оглянувшись через плечо, Сириус вздохнул, вошёл в комнату и закрыл за собой дверь.

— Доброе утро, — пробормотал он в сторону сидевшей на кровати Гермионы, прежде чем снова посмотреть на Гарри. — Кажется, я облажался.

— О чём ты? — мгновенно встревожилась Гермиона, испугавшись, что Сириус рассказал кому-то о будущем.