Гарри Поттер и прошлое будущего

Скоро они оказались в коридоре, напротив гобелена с Варнавой.

— Как думаешь, нам уже стоит забрать тиару? — спросил Гарри.

— Думаю, нам сначала стоит добиться того, чтобы Дамблдор рассказал тебе о крестражах, — возразила Гермиона. — А также узнать, возможно ли убрать осколок души, не уничтожая диадему.

— Это даже немного бесит. Мы столько всего можем сделать, но в то же время ничего сделать не можем, — вздохнул Гарри. — А ещё нужно добраться до медальона. Но если мы спасём Сириуса, тогда Назёмникус не ограбит его дом, так что навряд ли он окажется у Амбридж. Но мы не знаем, что с медальоном может сделать Кикимер.

— Согласна.

— Давай просто пожелаем место, в котором сможем безопасно поговорить с Сириусом.

Гарри трижды прошёл туда и обратно вдоль стены, думая о таком месте, и в стене появилась дверь. Войдя, они обнаружили себя в комнате, напоминающей маленькую гостиную. Гарри достал зеркало, развернул его и произнёс ‘Сириус Блэк’. И почти сразу же в зеркале появилось лицо его умершего два года назад крёстного.

— Гарри, это ты? — спросил Сириус. — У тебя что-то не так? — обеспокоенно добавил он, увидев навернувшиеся на глаза крестника слёзы.

— Нет, Сириус, — ответил Гарри сдавленным голосом. — Теперь всё намного лучше. Ты не представляешь, как я рад тебя видеть.

— Снегг опять тебя доставал? Или Амбридж?

— Нет, Сириус, — ответил Гарри, тихо всхлипнув. — С тобой кто-нибудь есть?

— Только Кикимер. Ох, как же меня достал этот бесполезный эльф, — выплюнул Сириус.

Гарри поморщился от тона крёстного, говорившего об эльфе, но тут заговорила Гермиона:

54/821

— Сириус, право же, тебе стоит относиться к Кикимеру получше.

— Там с тобой Гермиона? — спросил Сириус.

— Да, и она — одна из причин, почему я собрался с тобой поговорить. Но нам вправду нужно поговорить лично.

— Но ты ведь не сможешь покинуть Хогвартс ещё две недели. Или следующий выходной будет хогсмидским?

— Нет, и ты сюда прийти не можешь, — согласился Гарри. — Нам нужно отправиться к нему.

— Как?.. А-а-а, ну конечно, — подумала Гермиона, поняв план Гарри. — Визжащая хижина? Но можем ли мы по-прежнему трансгрессировать?

— Это прежде всего мысленное умение. Мы знаем, как это делается, а Министерство не может его отслеживать. И мы столько раз трансгрессировали на Гриммо, что наверняка легко это повторим. Надо лишь выбраться с территории замка, и Невилл показал нам, как это сделать.

Пока Гарри продолжил разговаривать с Сириусом, Гермиона сосредоточилась на комнате вокруг них и пожелала, чтобы она открыла проход в Визжащую хижину. Через несколько секунд в комнате появилась ещё одна дверь.

Гарри заметил появившуюся дверь и, кивнув Гермионе, снова посмотрел в зеркало:

— Сириус, я скоро снова с тобой свяжусь, но если в доме кто-то появится, вызови меня по зеркалу.

— Зачем?

— Сириус, пожалуйста, просто сделай это.

— Хорошо, детёныш.

Изображение Сириуса исчезло, и Гарри засунул зеркало в карман.

— Пойдём, — сказал он, направляясь к новой двери.

Идти им пришлось довольно далеко, но в итоге они оказались перед другой дверью. Гарри осторожно приоткрыл её и ощутил, как его захлёстывают воспоминания о прошлой ночи. Они оказались в той же комнате, где Волан-де-Морт убил Снегга. Гарри легко мог представить себе парящую в воздухе сферу с Нагайной внутри, последний крик Снегга, когда та обвила его голову и плечи. Он словно наяву видел, как зельевар корчился на полу, понимая, что пришла его смерть.

— Что-то не так? — спросила Гермиона, но тут же поняла, что именно Гарри себе представил. Она ласково положила руку ему на плечо и стала ждать.

Гарри наконец очнулся от воспоминаний, повернулся к своей жене и кивнул:

55/821

— Я в порядке. Пошли.

Когда они зашли в комнату и закрыли за собой дверь, та исчезла.

— Интересно, как Невилл заставлял её оставаться? — задался вопросом Гарри.

— Ну, они говорили, что кто-то должен был оставаться в комнате.

— В том-то и дело: в первый раз, когда Невиллу потребовалась еда, с ним никого не было.

— Действительно, — задумалась Гермиона. — Может, он позвал Аберфорта, а сам не выходил из прохода?

— Вполне вероятно, — согласился Гарри, оглядывая комнату.

Его разум продолжали одолевать воспоминания, но он решительно их отгонял.

— Продолжаем, — сказал он с лёгким вздохом. — Нам сегодня нужно многое сделать.

— Погоди, Гарри, — остановила его Гермиона, когда он уже стал поворачиваться. — Трансгрессировать отсюда довольно далеко. Нам нужно позаботиться, чтобы нас не расщепило. Что может быть хуже того, что нас в таком состоянии обнаружат министерские, а особенно Амбридж? Несовершеннолетние, вне Хогвартса, и пытавшиеся трансгрессировать.

— Тогда давай по одному. Я отправлюсь первым, и если что-то пойдёт не так, — Гарри протянул Гермионе зеркало, — то зови Сириуса на помощь. Если даже меня расщепит, я по крайней мере окажусь у его крыльца. Если же я безопасно перемещусь, я дам тебе знать, а если у тебя возникнут проблемы — ты сообщи мне.

Гарри вышел на середину комнаты. Вспомнив крыльцо дома двенадцать на площади Гриммо, куда он не раз трансгрессировал в прошлом году, и собрав в кулак ‘нацеленность, настойчивость и неспешность’, он крутанулся на месте и исчез.

— Я на месте, целый и невредимый. Жду тебя, — услышала Гермиона в своём разуме.

Улыбнувшись, она повторила процесс и оказалась рядом со своим мужем.

— А так куда удобней попадать в Лондон, чем на фестралах, — заметила она.

— Тут ещё вот какая сложность, — сказал Гарри, доставая палочку. — Не думаю, что постукивание палочкой может активировать Надзор, но...

Дверь дома на Гриммо не имела ни дверного молотка, ни даже ручки. Она открывалась по стуку палочки, дабы ни один магл не мог проникнуть в дом чистокровных.

— Надзор не активируется, это просто магическая идентификация, — успокоила

56/821

его Гермиона.

Гарри стукнул кончиком палочки в дверь и услышал знакомые металлические щелчки, после чего дверь со скрипом открылась. Переступив через порог, они невольно ожидали срабатывания заклятия косноязычия, наложенного Грозным Глазом, но сообразили, что для этого ещё рано. Они облегчённо выдохнули, когда прошли мимо портрета матери Сириуса, не разбудив её.

Гарри повернулся к Гермионе:

— Дашь мне зеркало?

Когда девушка так и сделала, Гарри произнёс ‘Сириус Блэк’.

— Детёныш, я как раз тебя вызывал. Я заметил, как защитные заклинания раздвинулись, так что кто-то сюда пришёл.

Тот же голос, что раздавался из зеркала, был слышен сверху по лестнице. Гарри с Гермионой подняли взгляд и увидели стоящего пролётом выше Сириуса.

— Ты ведь не против компании за завтраком, а? — улыбнулся Гарри.

Сириус застыл на месте, выглядя довольно комично: в одной руке он держал зеркало, одна нога была поднята в воздух, а на лице было выражение полнейшей растерянности. Его взгляд метался от пары подростков к зеркалу в руке, и обратно. На его губах рождались слова вроде ‘как’ и ‘где’, но ни единого звука не раздавалось.

— Что происходит, Гарри? Что ты здесь делаешь? — спросил он, наконец опомнившись.

— Давай пойдём на кухню и поговорим, но дай нам знать, если придёт кто-то ещё, — сказал Гарри. — Больше никто не должен знать, что мы здесь.

— Полагаю, это довольно важно? Вряд ли ты просто захотел узнать побольше о том воспоминании Снегга касательно твоего отца.

Гарри практически забыл об этом. Инцидент с воспоминанием был так давно, и казался на фоне произошедшего с тех пор таким незначительным... но два года назад он был и вправду важен.

— Нет, дело не в этом.

Когда они уселись за стол на кухне, Гарри спросил:

— Где Кикимер?

— Где-то наверху, — буркнул Сириус.

— А можешь его позвать? — спросил Гарри. — Думаю, с этого лучше всего начать, — мысленно добавил он, посмотрев на Гермиону. — С того, что можно доказать.

— Да зачем тебе сдался этот эльф? — спросил Сириус. — Он только и делает, что

57/821

шляется вокруг и постоянно бормочет себе под нос.

— Я думаю, ты сочтёшь это крайне важным. Позови его, пожалуйста.

— Кикимер! — крикнул Сириус, и эльф материализовался рядом с ним с негромким хлопком.

— Кикимера звали? — спросил эльф, продолживший затем на редкость громким шёпотом, — Бесполезное отродье моей госпожи, говорит с грязнокровкой. Я думал, что она больше не придёт, но она вернулась и снова оскверняет дом моей хозяйки.

— Сириус, спроси его, посещал ли он в последнее время каких-либо твоих родственников, — тихо сказал Гарри. — Только не угрожай ему, когда он ответит.

— Разумеется, не посещал, он же не может покинуть дом! — возмутился Сириус.

— Пожалуйста, просто спроси... а лучше прикажи ему тебе сказать.

Сириус посмотрел на своего крестника, явно удивлённый такой просьбой, но любопытство пересилило, и он снова посмотрел на домовика:

— Кикимер, я приказываю тебе сказать, посещал ли ты в последнее время каких-либо моих родственников.

Эльф заколебался, его глаза расширились, словно он пытался не дать словам вырваться изо рта, но наконец он ответил:

— Да.

Такой ответ явно испугал Сириуса:

— Кого, Кикимер? С кем ты встречался, жалкий ты эльф?

— Сириус, прошу, поверь нам и не груби ему, — попросила Гермиона.

— С м... мисс Цисси и м... мисс Беллой, — через силу ответил эльф.

— С Нарциссой Малфой и Беллатрисой Лестрейндж?! — взорвался Сириус.

— Да, хозяин, — ответил Кикимер.

— Ах ты мерзкий маленький... — Сириус занёс руку для удара.

— Сириус, НЕТ! — закричал Гарри, заставив того остановиться на полпути. — Не бей его!

Сириус повернулся к подросткам, вставая со стула:

— Слушайте, вы не понимаете, что это значит. Вам нужно уходить, чтобы я смог связаться с Дамблдором. Мы ДОЛЖНЫ точно узнать, где Кикимер был и что им рассказал.

58/821

— Погоди, Сириус, — поднял Гарри руку. — Прошу, сядь. Нам нужно ещё о многом поговорить. О том, что даже Дамблдор не должен узнать.

— Но я должен, Гарри. Ордену нужно это узнать. У нас есть определенные планы, — настаивал Сириус.

— Я знаю о ваших планах, но также знаю, что моя информация важнее, — парировал Гарри. — Давай ты просто нас выслушаешь, и потом мы всё обсудим?

Сириус внимательно вгляделся в своего крестника и заметил, что в нём что-то переменилось. Парень перед ним больше не был угрюмым подростком, каким был прежде. В его глазах появилась усталость, подобную которой Сириус не раз видел во время последней войны. Взгляд человека, видевшего слишком многое. Посмотрев на сидящую рядом с ним девушку, он заметил, что её взгляд такой же. Наконец он пожал плечами и снова сел на стул:

— Ладно, пара минут ничего не изменит. А ты, — он посмотрел на Кикимера, — стой где сейчас стоишь!

— Да, хозяин, — ответил застывший на месте Кикимер, который до того пытался незаметно выскользнуть из кухни.

— Итак, что это за важная информация? — спросил Сириус.

— Сначала я прошу тебя отдать Кикимеру ещё один приказ, — сказал Гарри. — Прикажи ему рассказать, когда он в последний раз видел твоего брата, и ПОДРОБНО описать то, что он тогда делал. Ему приказали не говорить об этом никому из твоей семьи, но я — не Блэк, так что это может сработать.

Когда Сириус велел маленькому эльфу рассказать Гарри обо всём, тот несколько секунд боролся с собой, прежде чем начать историю, которую они слышали более чем годом позже. Сириус слушал, и его образ младшего брата разлетался вдребезги. Сириус узнал, как Волан-де-Морт использовал Кикимера, чтобы кое-что спрятать; то, что Регулус позже забрал, пойдя наперекор Тёмному Лорду; действие, которое стоило ему жизни. Гарри и Гермиона подсказывали Сириусу вопросы, которые нужно было задать Кикимеру для полной картины произошедшего.

Когда рассказ был окончен, эльф лежал на полу, горько плача. Понадобился прямой приказ Сириуса, отданный по настоянию Гермионы, чтобы Кикимер не поранил себя, рассказывая о своей неудаче в уничтожении медальона.

— Так Регулус пошёл против Волан-де-Морта? — спросил Сириус, глядя на Гарри и Гермиону со слезами на глазах.

— Он любил Кикимера, — объяснила Гермиона, что заставило Сириуса покоситься на эльфа. — И то, что Волан-де-Морт был готов так легко пожертвовать его жизнью, и привело к отступничеству. Как мне кажется.

— Все эти годы я думал, что Регулус был просто тупым мальцом, который получил по башке и запаниковал... — пробормотал Сириус.

Некоторое время он молча сидел, обдумывая услышанное, и затем снова взглянул на подростков:

59/821

— Откуда... откуда вы всё это узнали?

— Мы тебе расскажем, но сначала позволь мне кое-что сделать, — сказала Гермиона, вставая со стула и подходя к плачущему эльфу, который при её приближении вздрогнул.

— Кикимер, — мягко начала Гермиона, опускаясь на корточки, — Я знаю, что я не твоя хозяйка, и знаю, что ты обо мне невысокого мнения... но хотел бы ты, чтобы мы помогли тебе уничтожить медальон?

Эльф перестал плакать и забормотал, отвернувшись от девушки:

— Грязнокровка подходит к Кикимеру близко; о, что бы сказала хозяйка? Но она предлагает сделать то, что Кикимер не может. Если Кикимер откажется, тогда оно не будет сделано, а ему приказали сделать. Мне придётся позволить грязнокровке помочь.

Всё так же смотря в сторону, домовик кивнул.

— Кикимер, можешь принести этот медальон? — спросила Гермиона. — Почему нет? — слегка удивилась она, когда тот покачал головой.

— Хозяин велел Кикимеру не сходить с этого места. Кикимер не может, — пояснил эльф.

Гермиона посмотрела на Сириуса, и тот кивнул:

— Кикимер, ты можешь сходить за этим медальоном, а потом возвращайся на это же место.

Кикимер мгновенно исчез. Гермиона повернулась к Сириусу:

— А у тебя осталось что-нибудь из вещей Регулуса, которые могли бы Кикимеру понравиться? Хотя погоди, давай спросим его самого.

Когда домовик вернулся с массивным золотым медальоном, на чьей лицевой стороне красовалась изумрудная буква S, он положил его на стол.

— Грязнокровка сказала, что может его уничтожить, — заметил он, покосившись на Гермиону.

— И мы это сделаем, но нам понадобится время, — ответила Гермиона, пристально разглядывая медальон и размышляя о том, чем он являлся.

Наконец она посмотрела на эльфа:

— Кикимер, ты тогда поступил очень храбро. Сириус, — она взглянула на крёстного своего мужа, — согласился позволить отдать тебе какие-нибудь вещи в этом доме, из того, что тебе по душе. Уверена, ты в своей комнате уже кое-что припрятал. Хотел бы ты всё это оставить, с благословения Сириуса?

— Всё? — переспросил Кикимер, переводя взгляд с Гермионы на Сириуса, который явно не понимал, что происходит.

60/821

— Ты можешь оставить припрятанное, Кикимер, — согласился Сириус, — И если ты хочешь ещё что-то из вещей Регулуса, дай мне знать, и, если возможно, ты это получишь.

Домовик снова расплакался.

— Так что делает этот медальон таким важным для Волан-де-Морта? Почему мой брат отдал за него жизнь? — спросил Сириус, потянувшись за украшением.

— Я бы не стала слишком часто его трогать, — предупредила Гермиона.

— Почему? — Сириус отдёрнул руку, словно медальон вдруг раскалился докрасна.

Гарри посмотрел на Гермиону. Они оба знали, что следующие несколько минут будут критически важными. Они должны были убедить Сириуса, и все зависело от следующих слов.

Гарри вздохнул и взял медальон сам. По его телу пробежала дрожь отвращения, когда он вспомнил действие, которое он оказывал на них при ношении.

— Это то, что Дамблдор скрывал от всех, потому что считает, что никто, кроме него, знать не должен, — начал он. — Этот медальон и другие схожие предметы — ключ к победе над Волан-де-Мортом.

— Что? С чего ты это взял?

— Если мы тебе расскажем, ты должен пообещать, что не расскажешь Дамблдору. ДАЖЕ если ты нам не поверишь.

— Но почему? — Сириус явно был растерян. — Дамблдор должен знать всё, что может помочь в победе над Волан-де-Мортом.

— Но не это, и ты поймёшь причины, если пообещаешь нам ему не говорить. Если он узнает то, что знаем мы, он наверняка сотрёт нам память, чтобы оставить всю информацию при себе.

Сириус хотел было возразить, но свирепость во взгляде Гарри заставила его остановиться. Он медленно кивнул:

— Ладно. Но мне всё равно придётся рассказать ему о том, что Кикимер был у Малфоев.

Гарри пожал плечами:

— Когда мы закончим свой рассказ, ты можешь изменить своё мнение, но я не буду тебя останавливать. Но тебе нужно будет сказать Кикимеру, чтобы тот не говорил никому, даже членам Ордена, что видел меня и Гермиону здесь сегодня. И не говорил никому ничего из того, что мы сейчас обсуждали и будем обсуждать, если ты не прикажешь иного.

Сириус снова кивнул и отдал эльфу нужные приказы.

61/821

— И ещё пара моментов, которые мы хотели бы прояснить перед тем, как начнём основную историю, — добавил Гарри. — Во-первых, мы знаем, что Орден пытается охранять в Отделе тайн. Я знаю всё о пророчестве.

Сириус резко посмотрел Гарри прямо в глаза:

— Как? Кто сказал тебе, что именно они охраняют?

— Скоро узнаешь, — ответил Гарри. — А во-вторых, я знаю, что ты указал меня наследником в своём завещании.

После очередного удивлённого взгляда крёстного он пояснил:

— А знаю я это потому, что завещание было оглашено после твоей смерти, примерно через три недели.

— Дай мне закончить, пожалуйста, — Гарри вскинул руку, останавливая вопросы крёстного. — Я сейчас расскажу тебе то, что будет звучать абсолютно безумно, но прошу, дай нам закончить.

Гарри посмотрел на свою жену, слегка улыбнувшись ей, прежде чем снова взглянуть на Сириуса:

— Мы, то есть я и Гермиона, на самом деле на два года старше. Мы видели много смертей: твою, Римуса, Тонкс, Дамблдора и многие другие. Нам дали шанс вернуться в наши тела в этом времени и попытаться исправить ошибки, вызванные прежде всего одним человеком — Альбусом Дамблдором.

Сириус посмотрел на него со скепсисом, но не успел он что-либо сказать, как Гарри продолжил:

— Прошу, дай мне закончить. Всё это началось после того, как я победил Волан-де-Морта.

— Ты победил Волан-де-Морта? — Сириус уставился на Гарри так, словно у того выросла вторая голова.

— Ты знаешь, что говорится в пророчестве? Том, что охраняет Орден?

— Нет, — признал Сириус. — Дамблдор сказал, что оно касается тебя и Волан-де-Морта, но знать его кому-либо слишком опасно.

— Разумеется, — заметил Гарри. — Даже Снегг не знал пророчество, по крайней мере целиком. В своих воспоминаниях он возмущался, что Дамблдор не рассказал его ему после того, как рассказал мне. И потом, — он посмотрел на Гермиону, — можешь представить себе, например, Назёмникуса, знающего это?

— И как же оно звучит?

— Не давай Дамблдору понять, что ты его знаешь, иначе он сотрёт тебе память, — снова предупредил Гарри.

Он глубоко вдохнул и повторил слова, уже два года крепко сидевшие в его памяти:

62/821

— Грядёт тот, у кого хватит могущества победить Тёмного Лорда... рождённый теми, кто трижды бросал ему вызов, рождённый на исходе седьмого месяца... и Тёмный Лорд отметит его как равного себе, но не будет знать всей его силы... И один из них должен погибнуть от руки другого, ибо ни один не может жить спокойно, пока жив другой...

— ЧТО?! — воскликнул Сириус. — Ты?..

Гарри кивнул:

— Трелони изрекла это пророчество до моего рождения. Снегг услышал первую его часть и рассказал Волан-де-Морту. Вот почему он охотился за моими родителями, и вот почему они мертвы.

— Нюниус? — прорычал Сириус.

— Снегг осознал, что Волан-де-Морт собирается убить мою маму, и поэтому пошёл к Дамблдору.

— Помню, Дамблдор предупреждал Джеймса и Лили. Но мы, разумеется, не знали, откуда он взял информацию, и уж точно не знали, что от Снегга.

— И потом, той ночью, — продолжил Гарри, легонько постучав по своему шраму, — он отметил меня как равного.

— И ты говоришь, что победил его? — спросил Сириус, забыв о своих сомнениях в правдивости слов крестника.

— Да, прошлой ночью, или как-то так, если по нашему времени, — подтвердил Гарри. — Я всё ещё несколько растерян. За короткое время произошло слишком многое, но я могу сказать, что победил лишь благодаря удаче.

— Ты... прошлой ночью победил Волан-де-Морта? — неверяще переспросил Сириус.

— Прошлой ночью через два года, — поправила его Гермиона. — В Хогвартсе была масштабная битва, и её финалом стало как раз это.

— Но мы забегаем вперёд. Позволь мне рассказать тебе, как мы попали из отстоящего на два года будущего в здесь и сейчас, — Гарри накрыл ладонь Гермионы своей, прежде чем продолжить. — Всё началось утром после битвы, когда эта прекрасная дама пришла ко мне в комнату, чтобы попросить меня кое о чём. Мне её просьба показалась простой, но в итоге она перевернула наши жизни.

— Что произошло?

— Ну, оказалось, что я буквально мужчина её мечты, — ухмыльнулся Гарри.

Гермиона закатила глаза, но всё же улыбнулась:

— Не могу с этим поспорить. Но суть в том, что мы... эмм... впервые поцеловались и завершили связь душ между нами.

63/821

— Связь душ? Что вы имеете в виду? — спросил Сириус.

Гарри и Гермиона начали рассказывать о том, что произошло после: их встрече с богиней любви, откровениях о предавших их друзьях, и о Дамблдоре. А также о том, как им предложили вернуться назад и исправить то, что было можно

— Даже моя первая встреча с Уизли была подстроена, — закончил Гарри объяснение.

— Значит, эта Миранда — богиня? Вам не кажется, что это слишком уж неправдоподобно? Вы уверены, что просто не увидели совместный сон? Или что кто-то не разыграл вас, используя что-то вроде Оборотного?

— Хочешь, чтобы мы рассказали тебе всё, что выучили на шестом курсе? — спросила Гермиона. — Зельеварение с профессором Слизнортом было куда лучше, чем с профессором Снеггом, но...

— Слизнорт? Откуда вы о нём знаете? Он вёл зелья у меня.

— Я знаю. Он вспоминал мою мать, — сказал Гарри.

— Мы знаем его из прошлой временной линии, — добавила Гермиона. — Снегг стал вести Защиту, и Дамблдор снова нанял Слизнорта, чтобы преподавать зельеварение.

— И как, ты думаешь, мы узнали про Регулуса и Кикимера? — спросил Гарри, слегка повышая голос. — Откуда я узнал о пророчестве? Или то, что ты вписал меня в завещание?

— Ладно, допустим, я вам верю, и, как бы безумно это ни звучало, я и вправду начинаю верить. Но почему мы не можем рассказать Дамблдору?

— Ты ведь знаешь, что у меня есть, была... ну, снова есть связь с Волан-де-Мортом? Благодаря которой я узнал про мистера Уизли?

Когда Сириус кивнул, Гарри продолжил:

— Объяснял ли Дамблдор, что она из себя представляет? Полагаю, что нет, потому что никто не знал об этих вот штуках, — Гарри кивнул в сторону медальона, — когда он умер.

— Дамблдор умер? — недоверчиво переспросил Сириус.

Он вспомнил, что они упомянули это ранее, но тогда он не слишком-то им верил.

— Да, в конце следующего курса, — подтвердил Гарри. — Никто не знал этого, но он и так умирал. Этим летом он попал под мощное проклятие, и ему оставался лишь год жизни. Он подстроил всё так, чтобы его убил Снегг, дабы тот завоевал доверие Волан-де-Морта.

Затем он повернулся к Гермионе:

— Знаешь, это ведь ещё один грех на совести Дамблдора. Все поверили, что

64/821

Волан-де-Морт сумел его убить, и это деморализовало тех, кто сражался с ним. И если подумать, — глаза Гарри полыхнули гневом, — сколько людей лишились жизней, потому что потеряли волю к сражению?

Гермиона погладила Гарри по руке, успокаивая его.

— В этот раз такого не случится, — сказала она. — Мы, — продолжила она объяснение для Сириуса, — всё ещё осознаём ошибки, которые совершил Дамблдор. Надеюсь, ты понимаешь, что не стоит позволять лишь ему одному решать, что будет для всех лучше?

— Понимаю, — согласился Сириус. — Гарри, а что ты хотел сказать о той связи? И при чём тут этот медальон?

— Ты знаешь, что такое крестраж? — спросил Гарри крёстного.

Взгляд Сириуса застыл:

— Так Волан-де-Морт сделал крестраж? И это, — он кивнул в сторону медальона, — как раз он?

— Да, это крестраж, но он сделал куда больше, чем один этот медальон; он сделал шесть крестражей, а точнее даже семь, но последний был случайным, и он о нём не узнал, — объяснила Гермиона.

— Семь? — прошептал Сириус.

— Да, семь, и пока что был уничтожен лишь один.

— И седьмой, — Гарри постучал по своему шраму, — вот здесь.

Сириус посмотрел на него с ужасом на лице. Гарри продолжил объяснять:

— Когда Волан-де-Морт попытался убить меня в первый раз, кусок его души оторвался и засел во мне. Это — связь между нами. Как я избавился от него в будущем? Волан-де-Морт снова меня убил. План Дамблдора заключался в том, что я пойду к нему и добровольно получу Убивающее проклятие, не зная, что у меня будет шанс выжить. Я думал, что иду умирать, Сириус...

Из глаз Гарри потекли слезы, когда он вспомнил свой одинокий поход в Запретный лес. Тут же он оказался в кольце рук Гермионы и услышал её шёпот:

— Не в этот раз, Гарри. Теперь ты не оставишь меня, а я не оставлю тебя.

— В общих чертах план Дамблдора был таков: три подростка бродят по стране, выискивая крестражи, не имея понятия, где они могут быть. И если мы находим их все, я подставляюсь под Аваду Волан-де-Морта, — Гарри сделал глубокий вдох, успокаиваясь, и продолжил, — Озаботился ли он хотя бы рассказать мне об этом? Нет, конечно. Он рассказал это Снеггу. И лишь благодаря удаче Снегг успел отдать мне воспоминания, когда умирал. И даже тогда не показал то, что у меня был шанс выжить. Прошлой ночью... прошлой ночью я пришёл к Волан-де-Морту и позволил ему УБИТЬ МЕНЯ, даже не пробуя защищаться, потому что ДАМБЛДОР сказал, что так было нужно.

65/821

Выражение ужаса вернулось на лицо Сириуса.

— Надеюсь, теперь ты понимаешь, почему Дамблдор не должен узнать обо всём этом? Мы знаем, где находятся все крестражи, и придумаем, как их уничтожить, но сделаем это так, как захотим мы, а не Дамблдор.

— Да, я... я понимаю, — слабым голосом ответил Сириус. — Так... что с медальоном? Как мы его уничтожим?

— Гарри, у меня есть неплохая идея, — сказала Гермиона. — Скажи, Сириус, Дамблдор не собирался в ближайшее время сюда заглянуть?

— Он бывает тут каждые несколько дней. А что?

— Ты можешь рассказать ему, что спросил Кикимера о Регулусе, и пересказать то, что он тебе о нём рассказал. А потом отдай Дамблдору медальон, — объяснила Гермиона. — Посмотрим, скажет ли он тебе, что это такое. Если даже и нет, он его сам уничтожит.

— Не сможет, ведь без меня его не открыть, — возразил Гарри.

— Почему? — удивился Сириус.

— Это медальон Салазара Слизерина, — пояснил Гарри. — Он откроется, только если отдать команду на змеином языке.

— А он поймёт, что это и как он открывается?

— Поймёт. У него есть воспоминание домовой эльфийки, служившей женщине, у которой Реддл его украл. Хез... что-то там Смит.

— Откуда вы все это знаете? — спросил Сириус, но затем вскинул руки. — А, понятно. Очевидно, произошло очень многое. Думаешь, Дамблдор попросит у тебя помощи?

— Он может придумать какую-нибудь хитрость, но поскольку ему позарез нужно уничтожить крестражи, он определённо придёт ко мне.

— И если, а точнее, когда он это сделает, — сказала Гермиона, — будет очень удобно заставить его рассказать тебе о крестражах.

— Верно.

В разуме Сириуса больше не осталось места сомнению, он полностью поверил истории двух подростков. Но тут ему пришло в голову кое-что ещё:

— Гарри, связь с Волан-де-Мортом — причина, по которой Снегг давал тебе уроки окклюменции. Ты всё-таки продолжил с ним заниматься? Или обучился ей в будущем? Дамблдор считал, что это крайне важно.

— Миранда дала нам её как подарок, когда я согласился вернуть крестраж обратно себе в голову, — вздохнул Гарри. — Не знаю, был ли я просто неспособен выучиться у Снегга, или помешала наша обоюдная ненависть, но в итоге после этих уроков я был даже более открыт для манипуляций, чем обычно. И поэтому

66/821

ты погиб, Сириус, — глаза Гарри встретились с глазами его крёстного. — Это было из-за меня.

— Из-за тебя?

— Волан-де-Морт заставил меня поверить, что тебя поймали и пытают в Отделе тайн, — начал объяснять Гарри. — Теперь я знаю, что он лишь хотел получить пророчество, — мысли Гарри вернулись к той ночи. — Если бы Дамблдор хотя бы сказал мне, что Волан-де-Морт желает что-то заполучить и может попробовать хитростью заставить меня добыть это для него, я был бы настороже. Но он думал, что знает как лучше. И ничего мне не сказал.

— И... что же случилось? — спросил Сириус, не уверенный, что хочет узнать подробности собственной смерти.

— Я отправился в Отдел тайн с группой учеников: Гермионой, Роном, Джинни, Невиллом Долгопупсом и Полумной Лавгуд. И там мы столкнулись с двенадцатью Пожирателями, возглавляемыми Люциусом Малфоем. Некоторое время мы успешно отбивались, но в итоге стали нести потери. К счастью, никто не погиб, хотя Гермиона была на волоске. Ты, Бруствер, Тонкс, Грюм и Римус появились как раз вовремя, чтобы нас спасти, а через несколько минут прибыл Дамблдор. Ты сражался с Беллатрисой и... не слишком серьёзно к этому относился, даже смеялся над ней. Она поразила тебя оглушающим заклинанием, и ты упал через Завесу Смерти.

Слёзы снова навернулись Гарри на глаза, когда он вспомнил, как его крёстный отец падал через изорванный занавес.

— И это была моя вина. Если бы я использовал эти зеркала, — он поднял своё, — я бы узнал, что ты в порядке. Я пытался с тобой связаться. Мы проникли в кабинет Амбридж, и нас в итоге поймали. Но я всё же успел сюда заглянуть через сеть летучего пороха, и... и... Кикимер мне соврал. Он сказал, что тебя здесь нет. Как я узнал позже, ты был здесь, просто сидел с Клювокрылом. Это... это было одной из тех вещей, которые Малфои велели ему сделать: отвлечь тебя этой ночью.

Сириус побледнел, но, услышав последнюю фразу, резко повернулся к Кикимеру.

— Нет, Сириус, — резко сказала Гермиона. — Это была и твоя вина. Ты обращался с ним просто ужасно.

Её голос смягчился:

— Когда Кикимер рассказал нам свою историю, он почти сразу изменился и стал очень хорошим эльфом. Даже вёл домовиков Хогвартса против сторонников Волан-де-Морта.

Кикимер, казалось, даже немного раздулся от гордости, и Гермиона это заметила:

— Кикимер, ты хороший эльф, который служит весьма благородному дому, — она повернулась к Сириусу. — А ты, вместо того чтобы сидеть здесь и ворчать, что вынужден проводить время в месте, которое не любил в детстве, лучше бы начал планировать, как превратить благородный дом Блэков во что-то такое, чем

67/821

бы ты сам мог гордиться.

Сириус выглядел слегка пристыженным:

— Это не так просто, Гермиона.

— Тогда сделай это простым. Мы вернулись во времени, чтобы спасти твою жизнь, но не для того же, чтобы ты провёл её остаток, погруженный в собственные мрачные мысли! Рано или поздно мы достанем Питера и снимем с тебя обвинения, но пока нам нужна твоя помощь, чтобы спасти всех прочих. Нужна твоя помощь, чтобы донести наши знания до нужных людей. Ты ведь в школе был отличным выдумщиком, верно?

Сириус кивнул.

— Отлично, потому что это нам и нужно. Следующие две недели Гарри и я будем заняты СОВ, так что нам нужен человек, который придумает способ обратить события в Отделе тайн в нашу пользу. В прошлый раз там появился Волан-де-Морт, и Министерство признало, что он вернулся. И нам нужно понять, можно ли составить план, заканчивающийся тем же.

Гарри улыбнулся девушке, слегка запыхавшейся от своей тирады, а затем Сириусу:

— Кстати, мы забыли упомянуть об одном аспекте нашей связи душ. Я бы хотел представить тебе девушку, которая тебя только что распекала. Это Гермиона Поттер, моя жена.

— ЧТО?! — это для Сириуса было уже чересчур.

— Ага, она отреагировала так же, — улыбнулся Гарри, беря свою супругу за руку. — Но теперь уже практически оправилась.

— От... откуда вы узнали? — спросил Сириус.

— Сначала мы узнали, когда Миранда сказала нам посмотреть на Карту Мародёров. Та показала точку с именем ‘Гермиона Поттер’. Также Миранда упомянула, что это может быть заверено в отделе магических записей, но мы ещё не смогли этого сделать.

— Карта не лжёт. Она подсоединена прямо к защитным заклинаниям Хогвартса, — пробормотал Сириус, опустив голову на стол. — Мой крестник, женившийся в пятнадцать. Джеймс меня убьёт.

— Сириус, мне на самом деле почти восемнадцать, и вышло это случайно, — возразил Гарри. Он покачал головой:

— От всей этой мороки со временем у меня начинает голова болеть. Но что до моего отца, который, если я правильно помню, положил глаз на мою мать задолго до пятого курса, вряд ли бы он рассердился. И потом, у меня лучшая жена в мире, и наш брак благословлён богиней любви. Чего мне ещё желать?

— И мой муж тоже не так уж плох, — добавила Гермиона с улыбкой. — Но никому больше мы говорить не будем, по крайней мере пока. Гарри только

68/821

дополнительной грязи от Министерства не хватало.

— Понимаю. Но прошу, позаботьтесь, чтобы я был рядом, когда вы скажете об этом Дамблдору, — попросил Сириус с лёгкой усмешкой. — Кстати, а как вы сюда добрались?

— Трангрессировали.

— Из Хогвартса?

— Из Визжащей хижины, — уточнил Гарри.

— Довольно далеко, и у вас ведь пока нет лицензии.

— Когда ты целый год бегаешь от Волан-де-Морта и Министерства, и трансгрессия для тебя единственный способ путешествия, ты становишься в ней довольно хорош, — пояснил Гарри.

— Да уж, могу представить.

— Честно говоря, Сириус, не можешь, и я этому рад, — покачал Гарри головой. — Но мы ещё о многом не сказали. Ты должен понять, каким везением было то, что мы победили.

Рассказ о самых важных событиях, включающих смерть Дамблдора, захват Министерства, гонения на маглорождённых, крестражи и последнюю битву, занял ещё добрых полчаса.

— И погибали не только наши друзья, Сириус, — объяснил Гарри. — Маглорождённых преследовали, и многие из них получили Поцелуи.

Он посмотрел на Гермиону:

— Мы не можем позволить Амбридж снова этим заниматься. Мы должны как-то предотвратить подобное.

— Я согласна, но не предлагаешь же ты её убить? — спросила девушка.

— Я и сам не знаю, что предложить, Гермиона, — тихо ответил юноша. — У этих маглорождённых были мужья, жёны, дети. Семьи, которые или никогда больше не увидели своих любимых, или они вернулись из Азкабана лишь тенью себя прежних. Нам необходимо при возможности изменить что-то в правительстве, и начать можно с того, чтобы не дать Амбридж возможности снова творить подобное.

Гермиона хотела было возразить, но поняла, что её муж был прав.

— Наверное, ты прав, Гарри. Но я не уверена, что смогу кого-то хладнокровно убить.

— Я тоже, милая, — вздохнул тот, отворачиваясь.

Несколько минут они просто сидели молча, пока Гермиона не посмотрела на наручные часы:

69/821

— Нам надо возвращаться. Пора встретиться с Роном.

— Вы говорили, что Уизли вас предали? — спросил Сириус, вспомнив, что они вскользь это упоминали.

Гарри вздохнул, думая о парне, которого считал своим лучшим другом:

— Да, Рон и Джинни. Я всё ещё пытаюсь выбросить из головы семь лет дружбы, но когда я сегодня утром увидел Рона спящим, одна мысль о том, что он сделал с Гермионой, чуть не заставила меня закидать его проклятиями.

— По крайней мере тут ситуация лучше, чем с Питером. Из-за Рона никто не умер.

— Мы этого точно не знаем, Сириус, — возразил Гарри. — Как знать, что бы изменилось, если бы наш шестой курс не был осложнён всей этой ревностью? И потом, если бы ты мог вернуться во время, когда Питер ещё не предал моих родителей, что бы ты сделал?

— Порвал бы крысу на куски и скормил первому попавшемуся животному, — ответил Сириус со вздохом. — Только прошу, не делайте глупостей, — добавил он, глядя на пару.

Гарри улыбнулся:

— Вот поэтому она, — он посмотрел на Гермиону, — и является моим соулмейтом. Она должна не давать мне делать глупостей. Даже когда два года назад я думал, что тебя схватили, она пыталась меня образумить и говорила, что это ловушка. Она была права в большинстве случаев, и мне думается, я наконец усвоил урок. Но знаешь, — он с нежностью погладил жену по руке, — даже когда она была уверена в моей неправоте, она не оставляла меня.

— И никогда не оставлю, — ласково улыбнулась Гермиона.

Сириус посмотрел на крестника и его жену, и вспомнил, как они спасли его два года назад. Вспомнил, как естественно они смотрелись вместе. И теперь он видел то же самое, только более выраженно.

— Ладно, возвращайтесь в школу, но оставайтесь на связи. Я дам вам знать, что скажет Дамблдор.

Затем Сириус посмотрел на домового эльфа, стоявшего на том же месте, где Сириус велел ему оставаться:

— Гермиона, раз уж мой крестник тебя слушает, возможно, и мне стоит последовать его примеру. Кикимер, хотел бы ты помочь мне превратить этот благородный дом во что-то, чем гордился бы Регулус? В дом, который будет сражаться с Волан-де-Мортом, как и пытался Регулус в конце своей жизни?

— Кикимер очень бы этого хотел, хозяин, — ответил эльф.

— И когда этот медальон будет разрушен, я позабочусь, чтобы ты это увидел, — пообещал Гарри. — И когда Волан-де-Морт будет окончательно уничтожен, я

70/821

постараюсь починить медальон и подарить тебе, в память о Регулусе.

— Кикимер будет очень рад, — кивнул тот.

— Но у меня есть одна просьба, — добавил Гарри. — С того дня, как медальон будет уничтожен и показан тебе, я прошу тебя больше не звать Гермиону грязнокровкой. Она тоже сражается против Волан-де-Морта, и рисковала жизнью, как храбрый Регулус.

Кикимер заколебался, но всё-таки мельком взглянул на Гермиону.

— С того дня, как медальон будет уничтожен, — согласился он.

— Мы будем на связи, — пообещал Гарри, обняв Сириуса на прощание.

Немного позже двое Поттеров снова оказались в Визжащей хижине. Они вышли через проход под Гремучей Ивой, подождав, пока мимо пройдёт пара людей.

— Мы так и не позавтракали, — проворчал Гарри.

— Да ты никак проникся духом Рона? — подняла Гермиона бровь.

— Эмм... нет, но есть всё равно хочется.

Гермиона посмотрела на часы:

— Мы можем посмотреть, подают ли ещё завтрак. Если нет, можем сходить на кухню.

Когда они вошли в Большой зал, за каждым столом ещё завтракало несколько человек. За столом Гриффиндора они заметили посмотревшего в их сторону Рона. Когда он увидел, кто вошёл в Зал, он направился к ним практически бегом.

— Эй, вы ни за что не догадаетесь, какой слух этим утром пошёл, — воскликнул рыжий парень, оказавшись рядом. — Люди говорят, что вы двое теперь пара, и целовались прямо в гостиной. Вот же глупость, правда? — покачал он головой, явно пытаясь не засмеяться. — Если вы ещё не завтракали, еду ещё подают, — он развернулся к столу.

— Рон, — позвал Гарри, и его старый друг обернулся. — Это правда, я и Гермиона теперь пара, — он взял руку девушки в свою.

— Да брось, — хмыкнул Рон. — Я на это не поведусь. Слишком долго я жил со своими братьями, чтобы купиться на подобное.

— Стоит ли нам ему доказать?

— Определённо.

— Есть ли правило, запрещающее поцелуи в Большом зале?

— Не-а.

И Гарри с Гермионой продемонстрировали Рону, что слухи, без сомнения, были

71/821

правдой.

72/821

Часть 4 — Омут памяти, одеколон и окклюменция

Закончив целоваться, Гарри и Гермиона повернулись и посмотрели на человека, которого считали своим лучшим другом. Лицо того было искажено растерянностью и недоверием.

— Ну, Рон, теперь ты нам веришь? — спросил Гарри, засовывая руку в карман, где лежала волшебная палочка.

Прошло ещё несколько секунд, прежде чем на лице младшего из братьев Уизли появилось осмысленное выражение.

— Но... как же так? Я же дал тебе духи... — пробормотал Рон, глядя на Гермиону.

— Что? Духи? — удивлённо спросила Гермиона.

— На Рождество я дал тебе духи, и Джинни сказала, что ты... — Рон резко осёкся, и его глаза испуганно расширились.

Сказать, что Джинни Уизли была рассержена, было примерно как сказать, что в океане есть вода или что её брат похрапывал: серьёзным преуменьшением. Выходной, который должен был стать лучшим в её жизни, обернулся кошмаром. Она выхватила снитч прямо из-под носа этой сучки Чанг, показала Гарри, кто был лучшим игроком в квиддич. Даже этот идиот Корнер идеально выполнил свою роль: начал громко жаловаться, что Джинни украла победу у Когтеврана, и Джинни демонстративно с ним рассталась. Она знала, что Гарри будет поблизости и увидит это. Что ещё лучше, потом Корнер пошёл утешать расстроенную Чанг. Всё складывалось идеально. И вечером всё наконец должно было произойти: Гарри был бы в восхищении от её игры, знал бы, что она ни с кем не встречается, а в гостиной была бы масштабная вечеринка. ВСЁ было идеально. Она уже почти чувствовала прикосновение губ Гарри к своим. Но всю вечеринку Гарри сидел рядом с Гермионой, обсуждая какого-то Грохха. Даже когда она попыталась поговорить с ЕЁ Гарри, тот ни сказал ни слова ни о снитче, ни о Чжоу, ни о расставании с Корнером. А потом и Гарри, и Гермиона попросту отправились спать, оставив Джинни кипеть от негодования.

'А этим утром,' — мысленно возмущалась Джинни, пережёвывая кусок тоста, — 'я использовала специальные духи, и он даже посмотрел на меня, но потом подошёл к НЕЙ, поцеловал ЕЁ и назвал ЕЁ своей девушкой. Что эта заучка сделала с моим Гарри?'

От мыслей, полных ненависти к Гермионе, Джинни отвлёк шум у дверей Большого зала. Подняв взгляд, она увидела ЕЁ Гарри, целующегося с Гермионой, и злость снова всколыхнулась. Однако злость быстро сменилась паникой, когда она услышала, как Рон упомянул духи.

'Вот дерьмо,' — подумала она, практически бегом направляясь к брату, — 'Рон может упомянуть и то, кто дал ему эти духи, чтобы он их ей подарил'.

Гермиона нахмурилась, вспоминая Рождество двухлетней давности. Примерно тогда отца Рона укусила змея.

— Да, он и вправду тогда подарил мне духи. Ужасно пахнущая дешёвка, —

73/821

сказала она Гарри. — И? Как подаренные тобой духи должны влиять на мои отношения с Гарри? — спросила она уже вслух.

— Джинни сказала...

— Сказала, что это даст тебе знать, что он видит в тебе девушку, — закончила как раз подбежавшая к ним Джинни.

Увидев, как Гермиона вопросительно подняла бровь, она, еле сдерживая злость, добавила:

— Ну помнишь, на Святочном балу Рон наговорил полной ахинеи по этому поводу?

— Но ты же говорила, что... — Рон повернулся к Джинни, но осёкся под её грозным взглядом.

— Надо будет изучить эти духи, — сказала Гермиона своему мужу.

— Кстати о духах: что ты думаешь о моих, Гарри? — спросила Джинни, взмахнув волосами. — В рекламе писали, что если добавить в бутылку волос моей истинной любви, он немедленно в меня влюбится. А я как раз прошлой ночью получила один из волосков Гарри.

Гермиона крепче вцепилась в руку Гарри, но ослабила хватку, когда они оба услышали голос богини любви:

— Пускай принюхается, — сказала она весело, — её всё равно с этими духами обманули. В бутылке не было ничего и близко похожего на любовное зелье. И да, Гермиона, те духи на Рождество были примерно того же рода. Предположительно, они должны были одурманить тебя сущностью Рона, заставив постепенно влюбиться в него. Она нашла рекламу в 'Ведьмовском еженедельнике'; реклама была впечатляющей, но в ней не было ни грамма правды.

— Сущность Рона? — подумала Гермиона. — Неудивительно, что запах был столь ужасным.

И тут она поняла, что больше не испытывает сомнений по поводу Рона. Увидев его рядом со своим мужем (какая же всё-таки приятная мысль!), она поняла, что между нежной любовью к Гарри и терпимостью, которую она испытывала к Рону, была огромная пропасть.

— Дорогая, в этом и заключается основная разница между соулмейтом и, кхм, Роном, — заметила Миранда. — Боюсь, Рон в будущем может стать таким же, как Северус Снегг: он тоже не может ставить чьи-либо интересы выше своих.

Гарри улыбнулся словам Миранды. Джинни решила, что он обрадовался предложению понюхать её духи, и довольно улыбнулась. Гарри наклонился ближе, принюхался... и немедленно об этом пожалел. Он откинулся назад и заморгал, пытаясь не дать слезам потечь из глаз.

— Да, Джинни, запах интересный. Весьма тебе подходит, — сказал он, посмотрев на Джинни. — Пахнет ужасно, — мысленно добавил он, обращаясь к жене.

74/821

Джинни хитро улыбнулась, бросила на Гермиону самодовольный взгляд и снова повернулась к Гарри:

— Спасибо, Гарри. Может, сядем вместе за завтраком? Поговорим о моём бывшем парне и о твоей бывшей девушке. Вроде как Майкл и Чжоу теперь встречаются

— Спасибо за приглашение, Джинни, но я, — Гарри взял Гермиону за руку, — буду завтракать со своей девушкой.

Злость Джинни снова всколыхнулась. 'Не сработало,' — с досадой подумала она. — 'Может, стоило надушиться сильнее?'

Рон всё ещё пытался осознать произошедшее. Вчера он был на вершине славы, был героем Гриффиндора. И был уверен, что это наглядно покажет Гермионе, насколько квиддич важнее книг. 'Тем более же Джинни говорила, что духи заставят её в меня влюбиться,' — подумал он.

— Сядем рядом с Полумной, любимая? — спросил Гарри, заметив, что их пепельно-светловолосая подруга сидит за столом Когтеврана в одиночестве.

— Конечно, — ответила Гермиона, прежде чем повернуться к Уизли:

— Рон, я очень рада, что ты теперь видишь меня как девушку. Особенно с учётом того, что я была ей всю жизнь. А теперь прошу прощения, мы хотим позавтракать с Полумной.

— Полоумной? — спросил Рон. — Да зачем вам... — он осёкся, когда Гарри с Гермионой просто молча повернулись и направились к столу Когтеврана.

Рон ощутил вспышку ревности и схватил Гарри за руку:

— Вот обязательно было уводить мою девушку, Гарри?

— Твою девушку? — переспросила обернувшаяся Гермиона, чьи глаза опасно сверкнули. — С каких это пор я стала ТВОЕЙ девушкой?

— Ты же знал, что она мне симпатична, — добавил Рон; его внимание было сосредоточено на Гарри, и на слова Гермионы он не обратил внимания.

Гарри даже не смог ощутить злость на своего друга. Он просто мрачным взглядом смотрел на державшую его руку Рона, пока тот наконец не разжал хватку. Только тогда он взглянул ему в глаза:

— Рон... похоже, что единственный человек, который тебе вправду симпатичен — ты сам.

Отвернувшись и снова взяв Гермиону за руку, он продолжил путь к столу Когтеврана. Они услышали за спиной возмущённое перешёптывание двух младших Уизли, в котором ясно были слышны слова Рона 'ты же говорила' и 'моя'.

— Так всё это началось ещё до лета? — подумал Гарри. — Держи ухо востро,

75/821

милая.

— Обязательно, — ответила Гермиона. — Мне стоило с подозрением отнестись к тем духам. Но знаешь, у нас в семье дарение дешёвых духов было своеобразной шуткой. Значило, что ты тянул до последнего, и был открыт лишь какой-нибудь дешёвый круглосуточный магазин. И это так походило на Рона, что я и не подумала, что он вообще не ходил в те дни в магазин.

Оглянувшись на Уизли, Гермиона заметила злобный взгляд, которым её сверлила продолжавшая спорить с братом Джинни. 'Была ли она вообще моей подругой или просто хотела подобраться поближе к Гарри?' — задалась она вопросом.

Дойдя наконец до когтевранского стола, Гарри с Гермионой сели напротив Полумны. Те немногие ученики, что ещё не закончили завтрак, бросили на них любопытствующие взгляды. Гарри заметил, что особенно пристально на него смотрит Чжоу Чанг, на чьём лице ясно читалось 'так я и знала'. Чжоу повернулась к сидящему справа от неё парню, в котором Гарри узнал бывшего парня Джинни, крепко поцеловала его и снова перевела взгляд на Гарри. Тот лишь пожал плечами и повернулся к Полумне.

— Привет, Гарри. Привет, Гермиона, — проговорила Полумна безмятежным голосом, выкладывая еду на своей тарелке в некий бессмысленный узор.

— Доброе утро, Полумна, — поздоровался Гарри.

— Вы что-то хотели? — спросила Полумна, диагонально укладывая на тарелке ломтик бекона и пристраивая на оба его конца по ягоде клубники.

— Просто хотели позавтракать с другом, — улыбнулась Гермиона.

— Друзья — это хорошо, но разве вы дружите не с Рональдом? Вам, наверное, приятнее будет завтракать с ним.

— Знаешь, Полумна, сегодня мы предпочли бы твоё общество. Рону нелегко было принять, что я и Гарри теперь вместе, — пояснила Гермиона. — Он считает, что я принадлежу ему.

— А, ну то, что вы двое вместе, было очевидно, иначе зачем бы вам целоваться? — всё так же безмятежно откликнулась Полумна. — Разве что к вам в головы пролезли мозгошмыги? Папа меня научил, как сделать высасывающую их воронку, если вам нужно.

— Нет, я уверена, что мозгошмыгов у нас нет, — ответила Гермиона, вспомнив о своём обещании не подшучивать над привычкой Полумны упоминать воображаемых существ. — Но спасибо за предложение.

— А почему Рональд считает, что ты принадлежишь ему? — спросила Полумна. — Владение людьми не разрешается.

— Он считает, что раз уж я ему симпатична, то и он автоматически должен стать симпатичным мне.

— О, ну это просто глупо, — ответила Полумна. — Похоже, у него завелись мозгошмыги. Возможно, мне стоит предложить воронку ему?

76/821

— Он и его сестра должны просто принять, что мы теперь вместе.

— Джинни ты тоже симпатична, Гермиона? — мечтательно спросила Полумна.

— Эмм... нет. Ей нравится Гарри, — ответила Гермиона.

— Да, это более разумно.

— Настоящий друг порадовался бы за нас, — заметил Гарри. — Принял бы наши отношения.

— Друзья принимают тебя такой, какая ты есть, Полумна, — сказала Гермиона, мысленно поморщившись от воспоминаний о том, что по-настоящему их с Полумной сдружила лишь битва в Отделе тайн, и даже тогда она недостаточно ценила эту дружбу. — И не считают, что владеют тобой.

— Наверное, это так, — задумчиво ответила Полумна. — У меня никогда не было друзей.

— У тебя есть друзья, Полумна, уже несколько месяцев, — улыбнулась Гермиона. — И пару лет впридачу.

— Если тебе когда-нибудь понадобится компания или что-то ещё, — добавил Гарри, — мы будем рядом. Мы — твои друзья.

Друзья... Когда Полумна вдумалась в это слово, её словно окатила волна теплоты.

— И знаешь, я тут услышал, — Гарри понизил голос до шёпота, — что некоторые люди крадут и прячут твои вещи. Мы можем тебе как-то с этим помочь?

— Не нужно, всё вернётся на место до конца учебного года, — ответила Полумна. — Так всегда бывает.

— Но это не даёт людям право красть твои вещи, Полумна, — возразила Гермиона.

— Они просто считают меня странной, — пожала та плечами, глядя на Гермиону туманными глазами. — Даже иногда называют Полоумной.

— При нас такого не будет, — твёрдо пообещал Гарри.

— И если тебе понадобится одолжить что-либо из одежды, потому что у тебя что-то пропало, скажи мне, — добавила Гермиона.

— Это самое приятное, что мне когда-либо говорили, — улыбнулась Полумна, и улыбалась в течение всего завтрака, время от времени посматривая на Гарри и Гермиону.

После завтрака Гарри с Гермионой решили провести некоторое время, сидя под своим любимым буком на берегу озера и занимаясь как обычные ученики. Гермиона взяла с собой учебные руководства, которые сделала два года назад или несколькими днями ранее, и начала отмечать, какая информация им

77/821

понадобится для тестов, а какая нет. Пройдя по программе заметно быстрее, чем в прошлый раз, они потратили следующую пару часов на чтение старых учебников и записей. Гарри время от времени отвлекался, поглядывая на то, как его жена задумчиво покусывает нижнюю губу.

— Ты знаешь, что сводишь меня с ума, когда так делаешь? — спросил Гарри.

— Как делаю?

— Покусываешь губу, когда думаешь.

— Тебе это не нравится? — посмотрела на него Гермиона.

— Напротив, мне от этого хочется затискать тебя до посинения, — ответил Гарри.

— Так что тебя останавливает? — улыбнулась Гермиона, специально начав покусывать губу и смотря ему прямо в глаза.

От такого приглашения Гарри не мог отказаться. Была прекрасная погода, он был в прекрасном месте и с прекрасной девушкой. Следующую пару часов Гарри и Гермиона провели как обычные влюблённые подростки. Они даже вызвали Добби и попросили принести им корзину еды для небольшого пикника-обеда.

Их покой был прерван, когда Гарри ощутил необычное тепло и через несколько секунд понял, что вызвано оно не близостью Гермионы, а нагревом сквозного зеркала.

— Сириус вызывает.

— Дай зеркало мне, — попросила Гермиона, одновременно вынимая палочку и накладывая заглушающее заклинание.

Гарри так и сделал. Гермиона вложила зеркало в раскрытую книгу, так что со стороны могло показаться, что они вместе читают. Опустив взгляд, они увидели в зеркале Сириуса.

— Привет, детёныш. Знаешь, я тут думал о том, что ты и Гермиона просили меня сделать. Для составления какого-нибудь плана мне нужно больше информации о той ночи в Министерстве. Было бы неплохо узнать количество Пожирателей, где они находились при первой встрече с вами, как они отреагировали и так далее. Я планирую привлечь к делу пару членов Ордена.

— Тебе нельзя... — начала Гермиона.

— Конечно, я не собираюсь им ничего рассказывать, — прервал её возражение Сириус, — но я хочу выдвинуть предложение: если уж Орден охраняет пророчество, у нас должен быть план на случай того, если Волан-де-Морт попытается завладеть им силой. Ты говорил, что той ночью нас там было всего полдесятка, и я хочу позаботиться, чтобы было куда больше.

— Идея мне по душе, но как быть с Дамблдором? — спросил Гарри. — Он тоже должен быть там, если Волан-де-Морт снова появится. И не забудь о пути отхода для себя. Волан-де-Морта должны увидеть мракоборцы, но я не хочу, чтобы тебя

78/821

схватили.

— Я что-нибудь придумаю, — заверил его Сириус.

— Ладно, мы запишем то, что помним, и перешлём тебе, — сказал Гарри.

— И ещё, Гермиона, я хотел поблагодарить тебя, — усмехнулся Сириус. — Мне, похоже, нужен был хороший пинок под зад.

— Тебе просто нужно было ощутить свою нужность, Сириус, — ответила Гермиона. — И поверь мне, ты нам вправду нужен. Гарри нужна семья, а ещё защита от Дамблдора.

— Я думал, миссис Поттер, что теперь вы — его семья, — ухмыльнулся Сириус.

— И как я должна обуздывать его в одиночку? — с улыбкой спросила Гермиона, ощутившая прилив радости от того, как Сириус её назвал.

— И то верно. Он ведь детёныш непослушный, — улыбнулся Сириус в ответ.

Бросив взгляд за плечо, он снова посмотрел в зеркало:

— Не могу поверить, насколько изменился Кикимер. Прибирается без остановки. Ну да ладно, не буду мешать вам заниматься тем, чем вы занимались.

— Мы... мы просто повторяли учебный материал для СОВ, — смущённо сказала Гермиона.

— Судя по виду ваших шевелюр и губ, повторение было крайне... детальным, — ухмыльнулся Сириус.

— Просто признай, что завидуешь, — усмехнулся Гарри в ответ.

— Ну, учитывая то, что в последнее время Клювокрыл мне начал казаться привлекательным, в этом есть доля правды, — ухмылка Сириуса стала ещё шире. — Но я правда рад за вас обоих. А теперь извините, мне пора идти и помочь Кикимеру.

Убрав зеркало на место, Гарри с Гермионой начали записывать то, что помнили из событий в Министерстве.

— Было бы куда проще, если бы у нас был директорский Омут памяти, — пробурчал Гарри.

Гермиона резко подняла голову:

— Ну конечно, и почему я об этом не подумала? Мы можем одолжить его!

— Но он же в кабинете Дамблдора, — возразил Гарри, вспоминая о том, как вчера, два года тому вперёд, просматривал в Омуте воспоминания Снегга. — Туда даже Амбридж попасть не смогла.

— Вообще-то нет, Гарри. Он сейчас у профессора Снегга. Помнишь ваши уроки окклюменции? — напомнила Гермиона. — Хоть он и перестал их тебе давать,

79/821

Омут в кабинет профессора Дамблдора вернуть он не мог.

— И правда. Значит, нам нужно украсть Омут из его кабинета, — заключил Гарри.

— Нет. Я украду его, пока ты будешь на виду у профессора, — поправила Гермиона. — Ты будешь его главным подозреваемым, и тебе нужно идеальное алиби: сам профессор Снегг.

— Я уже упоминал, насколько меня восхищает твой ум?

— Возможно, пару раз упоминал.

— А то, насколько меня восхищает твоя красота?

— А вот с этим небольшое отставание, с учётом того, как долго мы были соулмейтами, — хитро улыбнулась Гермиона.

— Ну тогда начну догонять, — шепнул Гарри, притягивая девушку в свои объятия.

План заполучения Омута был довольно прост. Во время ужина Гарри постарается оказаться достаточно близко к Малфою, чтобы тот отпустил какой-нибудь уничижительный комментарий по поводу отношений Гарри и Гермионы. Если он этого не сделает, то как минимум Рон наверняка скажет что-то глупое. Так или иначе, Гарри постарается растянуть перепалку на несколько минут. В это время Гермиона выскользнет из Большого зала, наденет мантию-невидимку и проберётся в кабинет Снегга. Спрятать Омут они решили в Выручай-комнате, на тот случай, если на нём были следящие чары.

Гарри почти улыбнулся, когда шёл от стола Гриффиндора к столу Когтеврана, чтобы поболтать с Полумной, и услышал за спиной знакомый протяжный голос:

— Потти. Вот уж не думал, что ты падёшь настолько низко, чтобы встречаться с грязнокровкой. Или она просто даёт тебе возможность 'расслабиться', как и должны делать слуги?

— Вот оно, Гермиона. Хорёк никогда не мог держать рот на замке, — подумал Гарри. — Скоро всё внимание окажется на мне, а Снегг сидит за столом преподавателей.

— Только не распаляйся слишком уж сильно, — ответила Гермиона, которая уже была у лестницы в подземелье. — Помни, что на его стороне Амбридж.

Повысив голос, чтобы люди вокруг могли его слышать, Гарри ответил:

— Полагаю, твой отец знает о прислуживании куда больше меня, — произнёс он абсолютно спокойным голосом. — Кстати, а твоя мать тоже ползает на коленях перед Тёмным Лордом?

— Не впутывай в это мою мать, шрамоголовый!

— То есть как, она не даёт Волан-де-Морту... как уж ты сказал... возможность 'расслабиться'? Неужели этим занимается твой отец, и именно поэтому он

80/821

постоянно стоит перед Волан-де-Мортом на коленях?

Взгляды всех вокруг обратились к Гарри. Драко вскочил с места, побагровев от злости. Он уже сунул руку в карман за палочкой, но не достал её: он посмотрел за плечо Гарри, и на его лице расползлась злобная усмешка.

Гарри услышал из-за спины голос, который надеялся не услышать больше никогда.

— Кхе-кхе, — раздалось мерзко-приторное покашливание Долорес Амбридж. — Что здесь происходит, мистер Поттер?

— Снегг ещё там? — спросила Гермиона. — Его дверь была заперта, мне пришлось отпирать. И ещё надо проверить, нет ли дополнительных защитных чар.

Гарри бросил взгляд на преподавательский стол. Снегг по-прежнему сидел там, смотря на Гарри с кривой ухмылкой. Гарри заметил, что на него смотрит ещё и профессор МакГонагалл, чей взгляд, казалось, умолял его не делать глупостей.

— Да, он ещё здесь, — ответил Гарри, прежде чем повернуться к Амбридж, взглянув прямо в её маленькие жабьи глаза. — Ничего, профессор.

— Директор Амбридж, мистер Поттер, — пропела та, надуваясь от воображаемой значимости, что сделало её ещё более похожей на жабу. — Я слышала, вы упомянули определённого тёмного волшебника. Вы снова распространяете свою ложь, мистер Поттер?

— Я всего лишь ответил на оскорбление хорьком, то есть Малфоем, моей подруги, — ответил Гарри. — Вы же не думаете, что кто-то из людей его сорта, — добавил Гарри, растягивая слова на манер самого Малфоя, — может поверить моей, как вы говорите, лжи?

— Минус тридцать очков Гриффиндору за оскорбление члена Инспекционной дружины, — мгновенно отреагировала Амбридж. — Я могу лично поручиться за семью молодого Малфоя, как за хороших друзей министра и меня самой. Ни слова больше, мистер Поттер, если не хотите получить отработку.

— Достала, — услышал Гарри мысль Гермионы. — Выхожу из его кабинета.

Усилием воли Гарри сдержал улыбку. Покосившись на преподавательский стол, он увидел, что Снегг по-прежнему сидит на своём месте, а МакГонагалл, кажется, затаила дыхание.

— Хорошо, профессор.

— Ну вот и отлично, — сказала Амбридж с чувством превосходства.

Гарри прошёл мимо Амбридж и сел слева от Полумны, которая снова ела в одиночестве. Посмотрев на преподавательский стол, он заметил, что кубок в руке МакГонагалл слегка наклонился в его сторону. Гарри еле заметно кивнул и повернулся к Полумне.

Через пять минут к ним присоединилась Гермиона, извинившись за долгую

81/821

отлучку в туалет достаточно громко, чтобы это слышали окружающие. Ни один из них больше не покидал Большой зал, пока из него не вышел Снегг.

Чтобы укрепить своё алиби, сразу после ужина Гарри с Гермионой направились в библиотеку. Гермиона задала мадам Пинс несколько вопросов, не особо подозрительных, но достаточно редких для того, чтобы она запомнила, после чего они оба уселись за стол рядом со столом библиотекарши и продолжили готовиться к СОВ.

— Ты знаешь, как пользоваться Омутом? — спросила Гермиона.

— Снегг и Дамблдор просто помещали туда свои воспоминания, и он работал. Можно использовать и чужие воспоминания, — объяснил Гарри. — Вопрос в том, как извлечь воспоминания из разума. Есть идеи?

— Нет, если честно.

— Может, Сириус знает? — предположил Гарри.

— Возможно, — согласилась Гермиона, обшаривая библиотеку глазами и борясь с желанием сейчас же начать искать книги по работе с памятью. — Лучше пока не искать самим, это может быть подозрительно.

— Ты ведь говорила, что завтра днём у меня прорицания и ЗоТИ?

— Да, — кивнула Гермиона, снова сверившись с органайзером.

— Раз уж я не буду сдавать СОВ по прорицаниям, мне не нужно туда ходить, так что можно прогулять Защиту и сосредоточиться на том, как извлекать воспоминания.

— А как на это отреагирует Амбридж?

— Да какая разница?

История магии следующим утром была скучнее, чем Гарри её помнил. Однако он, не желая расстраивать Гермиону, не давал себе заснуть, тем более что профессор Биннс рассказывал о сдаче СОВ. Что-то из этого он помнил из теста двухгодичной давности, а что-то — из заметок Гермионы, которые они читали вчера, но большую часть, как оказалось, он успел позабыть. Время от времени Гермиона вставляла мысленные комментарии вроде 'этого в тесте не будет' или 'а тут достаточно помнить требования к эссе', позволяя Гарри сосредоточиться на самом важном.

На следующем за историей магии сдвоенном зельеварении Гарри было куда легче бодрствовать. Снегг тоже говорил о сдаче СОВ, но при этом почти не отводил взгляда от Гарри. Сам же Гарри пытался понять, что ощущает в отношении зельевара. Человек, который был другом детства его матери, но ненавидел её происхождение. Тот, кто практически без раздумий пожертвовал сыном женщины, которую вроде как любил. Тот, кто пообещал защищать этого сына, но упорно старался сделать его жизнь хуже. Гарри снова и снова прокручивал в голове воспоминания, полученные от Снегга в будущем. И, как он ни пытался, час воспоминаний не мог затмить шесть лет издевательств, особенно теперь, когда он знал, что Снегг не любил его мать.

82/821

— Ты в порядке, Гарри? — обеспокоенно спросила Гермиона, ощутившая раздрай его эмоций.

— Наверное. Просто всё думаю о Снегге. И не могу примириться с тем, как он относился ко мне все эти годы, — пояснил Гарри. — Вижу его и вспоминаю, как он издевался надо мной лишь из-за того, кем был мой отец. Вспоминаю его смерть в Визжащей хижине, вспоминаю воспоминания, которые он мне дал. Да, он шпионил для Дамблдора, но мне тут пришла в голову ещё одна мысль. Шпионил ли он для Дамблдора, чтобы помочь защитить меня, или для того, чтобы почувствовать себя важным?

— О чём ты?

— Снегг думает прежде всего о себе самом, — начал объяснять Гарри ход своих мыслей. — Как Пожиратель смерти он был одним из многих, не таким уж важным. Но как шпион он мог считать себя ценнейшим агентом волшебника, которого боялся сам Волан-де-Морт. Вспомни, что происходило перед его смертью. Он просил позволения найти и привести меня, и не пытался как-либо сбежать от Волан-де-Морта. Он знал, что мне нужна эта информация, но отказывался открыто предавать Волан-де-Морта, продолжал оставаться на обеих сторонах до последнего момента, когда змея вонзила клыки ему в шею. Если бы Волан-де-Морт победил и не убил его, Снегг был бы в безопасности. Если бы победил я, он тоже был бы в безопасности. Он не пожертвовал своей жизнью, он лишился её из-за ошибки Волан-де-Морта касательно Бузинной палочки.

— Но он всё-таки защищал студентов Хогвартса.

— А достаточно ли? Повторю, он играл за обе стороны. Джинни, допустим, он спас от пыток, потому что знал, как она мне нравилась, но как насчёт других учеников, которых наказывали Круциатусом? Нет, думаю, Снегг сделал лишь ровно столько, чтобы быть оправданным в случае моей победы.

Гермиона задумалась, посмотрев на профессора зельеварения.

— Возможно, ты... — мысль оборвалась на середине. — Нет, я думаю, что ты прав, Гарри.

Когда урок закончился, Гарри едва успел убрать учебник и записи в свою сумку, когда услышал елейный голос зельевара:

— Поттер, задержитесь на минуту.

— Хочешь, чтобы я осталась с тобой? — спросила Гермиона.

— Нет, но на всякий случай не уходи далеко.

— Да? — спросил Гарри, поворачиваясь к Снеггу. — Надеюсь, окклюменция сработает, — подумал он, когда Снегг подошёл ближе и посмотрел ему в глаза.

— Верните его, Поттер.

— Что вернуть, сэр? — невинным тоном спросил Гарри.

83/821

— Вы сами знаете. Вы забрали директорский Омут памяти. И вы вернёте его обратно до конца дня. Я понятно выразился?

— Сэр, я ничего не забирал. Когда он пропал, сэр?

— Вы и сами прекрасно знаете, что прошлым вечером.

— Прошлым вечером я был на ужине, а затем в библиотеке. Можете спросить у мадам Пинс. И потом, зачем мне мог понадобиться Омут памяти?

Смотря на Снегга, Гарри ощутил лёгкое возмущение в разуме и понял, что это была пассивная атака легилименцией. Он чуть не улыбнулся, когда на лице профессора появилось озадаченное выражение.

— Борись, Гарри, — сказала Миранда. — Ты знаешь как.

— Что?

Но тут Гарри понял, что и вправду знал. Он вызвал воспоминание, которое видел в Омуте два года назад, и толкнул в направлении чужого присутствия тот фрагмент, в котором Снегг назвал его мать грязнокровкой. Выражение гнева и изумления на лице зельевара было бесценно, но всего через долю секунды он выхватил палочку и произнёс 'Легилименс!'.

Гарри ощутил знакомое ощущение вторжения в разум, но в сотню раз более сильное, чем на занятиях. Он отступил на шаг, но сообразил, что воспоминания не начали мелькать у него перед глазами, как это бывало раньше. Гарри начал рыться в собственной памяти, подыскивая ответ на нападение. Он вспомнил свою встречу с василиском и с силой вытолкнул это воспоминание на поверхность разума. За ним последовало воспоминание о знакомстве с Арагогом, и наконец воспоминание о пытке Круциатусом на кладбище. Снегг отшатнулся назад, и на его лице на секунду мелькнуло замешательство, впрочем, быстро сменившееся его обычной ухмылкой.

Гарри мрачно посмотрел на профессора, который явно ждал объяснений:

— Уроки окклюменции куда полезнее, когда я доверяю тому, кто меня учит. Как видите, мне больше не требуется ваша помощь в этом, так что прошу вас впредь воздерживаться от применения ко мне легилименции.

Чёрные глаза Снегга буравили Гарри взглядом. Даже без легилименции было ясно, что он сейчас подумывал о применении чего-то вроде Непростительных.

— Профессор, я скажу вам это только раз: я не мой отец. Как бы вы ни хотели отомстить ему, он мёртв, как и моя мать, — Гарри выделил последнее слово интонацией и заметил, что в глазах Снегга мелькнул отзвук боли. — Что-то ещё, сэр?

Не дождавшись ответа, Гарри развернулся и направился к двери.

— Спасибо, Миранда, — подумал он. — Это было довольно приятно.

— Я так и думала, — хихикнула богиня. — Только помни, что у него теперь есть вопросы, на которые он желает получить ответы. Будь осторожен.

84/821

— Ну, я вроде не ищу неприятностей.

— И вправду, больше похоже на то, что ты дал полностраничное объявление в 'Ежедневный пророк', в котором просишь доставить неприятности тебе на дом, — вздохнула Миранда.

Гермиона ждала его снаружи класса, с палочкой на изготовку:

— Ты в порядке?

— Прекрасно, — ответил Гарри. — Первое, чему я хочу научить наших детей — окклюменция. Ну, может сначала полётам на метле, но окклюменция сразу после.

— Наших детей? Да ты, похоже, кое-что принимаешь как само собой разумеющееся!

Гарри осознал, что именно ляпнул:

— Мои извинения. Миссис Поттер, хотели бы вы когда-нибудь стать матерью моих детей?

— Если ты не будешь ожидать от меня того, что я, как миссис Уизли, буду рожать по ребёнку в неделю и сидеть дома, их воспитывая, мы можем это обсудить.

— Как тебе идея двух или трёх детей? Особенно умной маленькой девочки, выглядящей в точности как мать, — спросил Гарри, посмотрев Гермионе прямо в глаза.

Гермиона улыбнулась, вообразив будущую семью с Гарри и двумя-тремя детьми. Сама она представила себе маленького мальчика с растрёпанными чёрными волосами.

— Отличная идея!

После обеда они пошли в Выручай-комнату, и там Гермиона преподнесла Гарри сюрприз. В комнате, которую она создала для хранения Омута памяти, лежала ещё и книга, которую Гарри сразу узнал. Это был принадлежавший Снеггу учебник зельеварения, тот самый, что вызвал у Гермионы столько зависти на шестом курсе.

— Вот, держи, — протянула она книгу Гарри. — Вряд ли профессор Снегг его хватится, если ты не будешь кидаться заклятиями в Малфоя.

Затем она виновато улыбнулась:

— Я знаю, что та зависть была искусственной, но всё равно: прости, пожалуйста. Этот учебник — кладезь информации. Напечатана она или записана от руки, но знание есть знание. И если на следующий год Слизнорт вернётся и снова будет разыгрывать флакон Феликс Фелицис, я надеюсь, что мой муж опять его выиграет.

85/821

— Мы будем оба работать по этому учебнику и будем одинаково хороши, — пообещал Гарри.

Затем они посмотрели на Омут памяти. Оба они видели, как Снегг перед смертью извергал воспоминания, а Гарри рассказал, что в обычных условиях и Дамблдор, и Снегг извлекали воспоминания из головы при помощи палочки.

— Как-то не очень хочется приставлять палочку к голове и надеяться на удачу, — заметила Гермиона. — Давай спросим Сириуса.

Гарри достал зеркало и произнёс 'Сириус Блэк'. На этот раз крёстный ответил только через минуту:

— Извините, но внизу сейчас Грюм. Пришлось сказать, что мне нужно сходить к Клювокрылу. Что случилось, детёныш?

— А Грюм своим глазом увидит, что ты разговариваешь по зеркалу? — спросила Гермиона.

— Да, если решит посмотреть, но услышать он ничего не сможет, — ответил Сириус. — Я наложил на эту комнату заглушающие чары, а то Клювокрыл иногда здорово шумит.

— Помнишь, я рассказывал тебе о воспоминании Снегга о тех событиях после ваших СОВ?

— Да, но ты, думаю, от этого уже оправился?

— Дело не в этом. Мы хотели спросить, не знаешь ли ты, как извлекаются воспоминания для просмотра в Омуте памяти.

— А вам зачем?

— Ну, мы в некотором роде украли у Снегга дамблдоровский Омут, — пояснил Гарри.

— Что вы сделали?! — вскричал Сириус, а затем громко расхохотался. — О Мерлин. И что он будет делать, когда узнает?

— Он уже подозревает меня, — ответил Гарри, — но доказать не может. Этим утром он применил ко мне легилименцию.

— Что?! — прорычал Сириус. — Да я его на куски порву, как только он тут объявится!

— Вообще-то в итоге оказалось, что моя окклюменция работает идеально, — успокоил его Гарри. — Он получил пару весьма красочных моих воспоминаний, среди которых было близкое знакомство с василиском.

— Снегг этого так не оставит, — неожиданно серьёзно проговорил Сириус. — Он обязательно постарается узнать, как тебе это удалось.

— Да, я упомянул, что от уроков окклюменции куда больше пользы, если я доверяю учителю. Надеюсь, он подумает, что меня учила Гермиона, но пока что

86/821

он нам не угроза, — сказал Гарри. — Напомни мне этим летом рассказать тебе некоторые мысли о нём. Интересно, сочтёшь ли ты их правильными. А пока мы просто хотели узнать, как извлекаются воспоминания. Мы подумали, что могли бы просто отдать тебе наши воспоминания о битве в Отделе тайн, чтобы тебе было с чем работать.

— Отличная идея! — воскликнул Сириус. — Хмм... Дамблдор показывал мне, как это делается, когда просил у меня воспоминания о встрече с Петтигрю и ещё о паре событий. Это не слишком просто, но и не слишком сложно. Вам нужно толкнуть свою магию в воспоминание и одновременно сосредоточиться на палочке рядом с головой. Также нужно держать в уме, собираетесь ли вы извлечь воспоминание или сделать копию.

— Спасибо,— поблагодарил Гарри. — А мы можем таким образом как-то повредить разум или ещё что-то?

— Постарайтесь не думать об опасных заклинаниях, когда держите палочку у головы, — ответил Сириус лишь с долей юмора. — На таком расстоянии даже обезоруживающее заклинание может серьёзно ранить. А если будете экспериментировать, используйте воспоминания, которые для вас ничего не значат, пока не натренируетесь.

— Если нам удастся научиться извлекать воспоминания, можем мы заглянуть к тебе в четверг и показать их? — спросил Гарри.

— Только сначала свяжитесь по зеркалу, чтобы убедиться, что в доме нет никого лишнего, — ответил Сириус. — В среду у нас должно быть собрание Ордена, так что я смогу вам рассказать, что Дамблдор скажет о медальоне.

— Спасибо, Сириус. Думаю, тебе пора вернуться к Грюму, — сказала Гермиона.

— Да, пожалуй. До встречи в четверг, — и изображение Сириуса исчезло.

Прошёл целый час, прежде чем Гермионе удалось извлечь из своей головы хоть какое-то воспоминание, и к тому же оно оказалось неполным. Ещё через час того же удалось достичь и Гарри. Гермиона оставалась на шаг впереди: ей к тому времени удалось извлечь почти полное воспоминание. После столь долгой работы с магией и разумом они здорово устали и решили пока что закончить.

Выйдя из Выручай-комнаты, Гарри и Гермиона снова пошли в библиотеку и занимались там до ужина. Это давало им алиби на случай, если Амбридж начнёт их искать.

За ужином пара села рядом с Невиллом. Тот рассказал им, что профессор Амбридж спрашивала всех в классе о том, где были Гарри и Гермиона, когда те не пришли на урок.

— Она заподозрит, что мы что-то замыслили. Или вызовет нас к себе в кабинет, или велит кому-нибудь из Инспекционной дружины за нами следить, — спрогнозировала Гермиона.

— Будем настороже, — согласился Гарри.

После ужина Гермиона, Гарри и Невилл сели за один из столов в гостиной

87/821

Гриффиндора и начали заниматься повторением. Гермиона тщательно помогала Невиллу в том, что ему, как она знала, понадобится для тестов.

Невилл явно расстроился, когда ему не удалось обменное заклинание.

— Я просто в этом плох, ребята, — пожаловался он. — Я всё завалю.

— Нет, Невилл, — твёрдо возразил Гарри. — Ты замечательный волшебник. Тебе просто нужна уверенность в себе.

— Верь в свою магию, — добавила Гермиона. — В свою магию и в себя. Мы с Гарри в тебя верим.

— Хотелось бы, — вздохнул Невилл, но всё-таки взял палочку для очередной попытки.

— Эх, хотелось бы ему рассказать, — подумала Гермиона.

— Возможно... Миранда, вы здесь? — спросил Гарри мысленно.

— Конечно. Но, к сожалению, я не могу дать Невиллу окклюменцию, — ответила Миранда. — Партнёры по душам — моя область работы, и с ними у меня больше возможностей для взаимодействия. Это не значит, что вы не можете посвятить Невилла в тайну, просто это будет сопряжено с риском. Кстати, Невилл уже владеет рудиментарной окклюменцией: все те годы, что он не верил в себя, возвели в его разуме стены, отгородившие его от окружающего мира. Он не сможет устоять против полноценной легилименционной атаки, но из достаточно знакомых вам людей на неё способны только двое.

— Снегг и Дамблдор?

— Верно.

— А Полумна? — спросила Гермиона.

Миранда хихикнула:

— У неё уникальный взгляд на мир. Она может не бояться атак на разум.

— Что вы имеете в виду?

— Помнишь, Гарри, как Волан-де-Морт не смог тобой овладеть? Потому что ему стало больно?

— Да, — озадаченно ответил Гарри, не понимающий, причём тут разум Полумны.

— Со Снеггом, когда он применил на Полумне пассивную легилименцию, было примерно то же самое, — пояснила Миранда.

— Почему?

— Чтобы ответить на этот вопрос, я сначала задам свой. Гермиона, каково естественное состояние вселенной?

88/821

Гермиона задумалась. На этот вопрос можно было дать несколько ответов, но один преобладал над всеми остальными:

— Хаотичное.

— Верно. И разум в некотором роде устроен так же. И есть два способа преодолеть хаос. Как думаешь, какие?

— Упорядочить его?

— Очень хорошо, а другой способ?

Когда Гермиона так и не нашла второй ответ, Миранда продолжила:

— Другой способ преодоления хаоса — понять хаос. Именно так работает разум Полумны, и для тщательно контролируемого разума Северуса Снегга это болезненно.

— Что вы имеете в виду под тем, что она понимает хаос?

— Подумай о своём разуме, Гермиона. Всё в нём имеет своё место. Транфигурация, чары, наука... всё разложено по полочкам. Разум же Полумны напоминает скорее неразобранный ящик с носками. Всё перемешано, пока ей что-то не понадобится, и тогда она легко извлекает необходимое. Для подобного требуется незаурядный ум, и порой извлечённое имеет смысл только для неё. Подобная структура разума также даёт ей невероятную проницательность: благодаря смешению всего подряд она может видеть связи между вещами, которые не видны больше никому. У её матери был такой же дар, именно это сделало её потрясающе талантливой создательницей заклинаний.

— Значит, Полумне рассказывать безопасно?

— Да, но будьте осторожны.

— О чём вы?

— Вы показали ей, что она вам дорога. Это поставило вас в её глазах по значимости сразу после её отца. Если вы разовьёте эту значимость, посвятив её в тайну и тем показав, как ей доверяете, станете вообще самыми значимыми. И если в будущем вы навредите этой дружбе, это сломает её. Она словно снова потеряет мать.

— Спасибо, Миранда.

— Пожалуйста.

Гарри и Гермиона вернулись к повторению и помощи Невиллу, мысленно обсуждая плюсы и минусы посвящения в тайну Невилла и Полумны. Даже после прощального поцелуя перед отходом ко сну они продолжили этот мысленный разговор. Перед тем, как провалиться в сон, они наконец решили продолжить обсуждение завтра.

***

89/821

Джинни Уизли лежала в кровати, со злостью вспоминала предыдущий день и яростно чесала шею. Сегодня она использовала втрое больше духов, несколько раз медленно прошла мимо Гарри, но ничего так и не добилась. И к тому же везде, где она нанесла духи, появилась зудящая сыпь.

'Завтра схожу к мадам... уй, как же чешется... Помфри,' — думала она, — 'а потом вырву моего Гарри из когтей этой всезнайки'.

***

Рон Уизли лежал в кровати, и его одолевали обидные мысли:

'Вот обязательно Гарри должен получить всё,' — думал он с горечью. — 'Знал же, что Гермиона мне нравится'.

На истории магии Рон, несмотря на мысли о друге, заснул. А на зельеварении Снегг буравил Гарри таким взглядом, что Рон боялся смотреть в его сторону.

'А потом он берёт и пропускает прорицания,' — продолжал Рон мысленно кипеть. Рону на самом деле понравились прорицания. Лаванда Браун постоянно болтала об их победе в квиддиче и смотрела на него взглядом, который он не мог распознать.

'А потом он прогуливает и Защиту. Наверное, тискался где-нибудь с Гермионой, пока мне приходилось разбираться с профессором Амбридж'. 'Разборка с профессором Амбридж' заключалась в том, что ему пришлось ответить 'я не знаю, мэм' все те три раза, когда она спрашивала его о том, где были Гарри и Гермиона.

А ещё Рон заметил, что Гарри с Гермионой занимались повторением вместе с Невиллом. Он вытащил собственные учебники, чтобы показать им, что ему не нужна ничья помощь, но быстро заскучал, и не найдя никого, с кем бы мог поиграть в шахматы, начал играть сам с собой.

90/821

Примечание к части Примечание автора:

В главе цитируются (не совсем точно) отрывки из книг 'Гарри Поттер и философский камень' и 'Гарри Поттер и Дары Смерти'. Примечание переводчика:

На этом этапе перевода я из интереса решил узнать, что означает имя 'Миранда'. Оказалось, что 'достойная восхищения'. То ли автор прекрасно знал, что делал, либо очень удачно угадал.)

Часть 5 — Невилл и Полумна

На следующее утро Гарри снова проснулся с ощущением дезориентации, но сразу же ощутил присутствие Гермионы.

— Доброе утро, милая моя жена, — подумал он.

— И тебе доброе утро, дорогой мой муж, — ответила Гермиона, и Гарри ощутил в её мыслях счастливый смех. — Кто бы ещё несколько дней назад мог подумать, что я буду говорить такое, ну то есть думать.

— Тебе приятно об этом думать?

— Даже не представляешь насколько, Гарри, — ответила Гермиона. — После всего, через что мы прошли, я и не думала, что могу быть такой счастливой. Даже при том, что нам ещё многое предстоит сделать, мысли о том, что ты любишь меня, делают всё намного лучше.

— Хотелось бы, чтобы и в первый раз мы вот так были друг у друга. Вместе мы показали бы себя куда лучше.

— Давай не будем зацикливаться на прошлой временной линии. Её больше нет. Давай в этот раз сделаем всё правильно и, как говорится, будем жить долго и счастливо, — ответила Гермиона. — Что ты надумал по поводу Невилла и Полумны?

— Я хочу им рассказать, — подумал в ответ Гарри. — Думаю, Миранда намекала, что это будет правильным поступком. И потом, нам нужна помощь, а посвящение в тайну ещё и может помочь им обрести уверенность в себе.

Гарри услышал мысленный вздох:

— Согласна. Надеюсь, что это будет правильно, но если мы начнём погрязать в сомнениях, мы так ничего и не сделаем.

— Тогда сегодня вечером? После ужина?

— Да. Нам нужно ещё придумать, как рассказать им так, чтобы они не решили, что мы свихнулись.

— Тоже верно. Ты сейчас в гостиной?

— Ещё нет. Проснувшись, я решила полежать в кровати, поразмышлять о своём прекрасном муже и о том, насколько лучше теперь может сложиться жизнь.

91/821

Гермиона замолчала на несколько секунд, а потом продолжила:

— Знаешь, я думала о выражении на твоём лице, когда ты вчера упомянул детей. Не думаю, что когда-нибудь видела тебя настолько счастливым.

— Конечно, я счастлив! У меня появилась идеальная жена, и я теперь знаю, что у меня есть с ней будущее и шансы завести семью.

— Тогда нам надо сделать всё это правильно и разобраться тщательно. Я хотела бы сказать 'разобраться побыстрее', но нам нужно быть осторожными, чтобы допускать как можно меньше ошибок.

— Какие-нибудь дополнительные идеи у тебя появились?

— Нам нужно, чтобы Дамблдор остался в живых. Реддл боится его, он даже на Министерство открыто напал лишь после смерти Дамблдора. А с потерей Министерства всё стало намного хуже. Но и с самим Министерством нужно по возможности что-то делать. Фадж должен уйти, и, если Сириус разработает хороший план, это наверняка произойдёт через пару недель. Но нужен ли нам на посту министра Скримджер?

— Он не предал нас, когда Министерство пало, — напомнил ей Гарри.

— Нет, но и не приложил достаточных усилий, чтобы это предотвратить, — возразила Гермиона. — Думаю, нам нужен кто-то, кого бы ты был готов публично поддержать. С твоей поддержкой, когда в глазах общества ты снова станешь Избранным, хороший министр сможет многое.

Гарри вздохнул. Идея заниматься политикой искренне ему претила, особенно из-за статуса Избранного и Мальчика, Который Выжил. Но он понимал, что Гермиона высказала разумную идею. Слава была инструментом, который они могли и должны были использовать.

— У тебя есть кто-то на примете?

— Помнишь Амелию Боунс?

— Тётю Сьюзен? Она ещё дала мне возможность высказаться на слушании. Но она...

— Умерла. Я знаю. Это случилось вскоре после конца этого учебного года, — сказала Гермиона. — Она была убита, и Орден считал, что это сделал лично Волан-де-Морт. Ты в то время был у Дурслей, но все в Ордене надеялись, что она станет следующим министром. И думали, что Волан-де-Морт испугался этой возможности и того, что она могла на этом посту сделать.

— А что мы можем тут поделать? Волан-де-Морт всё равно наверняка её убьёт.

— Возможно, но мы можем таки попытаться это изменить, — заметила Гермиона.

— Попробовать можно, но нам нужен запасной план. Может, спросить Сириуса, кого бы он порекомендовал, если с мисс Боунс не сложится?

— У нас есть ещё пара недель, чтобы составить этот план.

92/821

— Ну вот и отлично. Встретимся в гостиной через несколько минут? — спросил Гарри.

— Планируешь этим утром в очередной раз уязвить Джинни?

— Кто, я? — усмехнулся Гарри. — Знаешь, она вчера этими духами чуть ли не с головы до ног облилась. Всякий раз, когда она подходила близко, я думал, что задохнусь. Не могу поверить, что я был так слеп по поводу неё.

— А как быть с остальными Уизли?

— Фред и Джордж были отличными парнями. Надеюсь, Билл на этот раз не повстречается с Фенриром, и не будет этой идиотской эвакуации из дома Дурслей, которая стоила Джорджу уха. Кстати, это ведь тоже сделал Снегг. И плевать, хотел он этого или нет. Ведь план-то был его и Дамблдора, — мысленно фыркнул Гарри. — И всё из-за Дурслей? Что до миссис Уизли, то она всегда хорошо ко мне относилась, даже если наша первая встреча была подстроена. Но если она расстроится из-за того, что мы перестали общаться с Джинни и Роном — переживу. Ты для меня куда важнее, чем они.

— Как и ты для меня, Гарри. Я люблю тебя, — мысленно улыбнулась Гермиона.

Затем она снова послала ему мысленный смешок:

— Знаешь, несколько лет назад я была с мамой в торговом центре и увидела там в продаже табличку для декора, с надписью 'Счастье — это когда ты в браке со своим лучшим другом'. Не могу поверить, что это настолько верно.

— Если бы ты приняла это ближе к сердцу ещё тогда, когда я подтолкнула тебя зайти в тот магазин, ты бы давно в это поверила, — в который уже раз вмешался в разговор голос их любимой богини. — Но нет, очередной из моих малых планов был запорот одним из вас.

— Вы будете напоминать нам об этом всю жизнь? — спросила Гермиона.

— Нет, конечно нет, но два или три года — вполне возможно, — со смехом откликнулась Миранда.

— А ты не помнишь, где видела эту табличку? — спросил Гарри, когда смех Миранды затих. — Я бы хотел купить её для тебя при случае.

— Может, лучше купим её вместе? — предложила Гермиона. — Она будет идеально смотреться в нашем будущем доме. Я хочу всегда помнить, что ещё до того, как мы осознали любовь друг к другу, мы были лучшими друзьями.

— Осознали они, как же, — снова послышался голос Миранды. — Вы зовёте это просто осознанием? Я бы скорее назвала это 'семь лет крайне непростой работы для меня'.

— Мы уже вас благодарили, — напомнил Гарри богине любви. — Вы хотите, чтобы мы назвали в вашу честь своего первого ребёнка?

— О, это был бы весьма чуткий шаг с вашей стороны, — ответила Миранда. — Но

93/821

только если это будет девочка. Мне ж покоя не будет, если из-за меня Мирандой назовут мальчика!

Гарри вздохнул и задумался, будет ли когда-нибудь его жизнь простой и понятной. Наконец выбравшись из постели, он начал одеваться для завтрака и встречи со своей женой.

Джинни в гостиной не оказалось, так что они сразу отправились на завтрак в Большой зал, где сели рядом с Невиллом. К их приятному удивлению, скоро к ним подошла Полумна и тоже села рядом.

— Что ты забыла за нашим столом, Полоумная? — спросил Рон, сидевший несколько поодаль, указывая на Полумну вилкой с насаженным блинчиком. — Разве ты не должна сидеть с воронами?

— Её зовут ПОЛУМНА, — резким тоном ответил Гарри своему бывшему лучшему другу. — И она решила позавтракать со своими друзьями. В отличие от некоторых, она, как настоящий друг, порадовалась за меня и Гермиону.

— Настоящие друзья не крадут девушек других друзей, — огрызнулся Рон.

— Рон, я, может, и была тебе другом, а также заодно и девушкой, как ты наконец соизволил заметить. Но твоей девушкой я никогда не была, — ответила Гермиона. — Ну, чуть не стала два года тому вперёд, но теперь это не считается.

Полумна улыбнулась, а затем наклонилась к Гермионе и что-то прошептала ей на ухо.

— Конечно, — кивнула Гермиона.

Посмотрев на Гарри, она заметила его вопросительно приподнятую бровь.

— Ей нужна пара носков. У неё уже несколько дней ни одной нет.

— Могу я сходить разгромить башню Когтеврана? — спросил Гарри. — Я же теперь знаю, как попасть в их гостиную.

— Учитывая Амбридж, лучше не надо. Но если они продолжат задирать Полумну, на следующий год я тебе ещё и помогу.

***

Джинни Уизли была в бешенстве. Мадам Помфри дала ей крайне мерзко пахнущую мазь и велела наносить на сыпь каждые шесть часов в течение двух дней. Даже быть одной в комнате было невыносимо, а уж выйти к остальным ученикам и стать всеобщим посмешищем...

'Как я могу вырвать моего Гарри из когтей этой злобной заучки, если от меня пахнет хуже, чем у Рона изо рта?' — размышляла Джинни, уже в третий раз сдерживая себя от желания почесать зудящую руку.

Она достала из чемодана уже порядком потрёпанную книгу 'Как обрести своего волшебника' и начала в очередной раз читать, выискивая идеи. Пока она

94/821

переворачивала страницы, её мысли вернулись к прошедшему году:

'Я потратила целый год с Корнером, пытаясь показать Гарри, что это я — его настоящая любовь, но он продолжал смотреть на Чанг. Но что пошло не так в субботу? Эта сучка наверняка применила какое-то зелье или заклинание. Это как-то связано с этим их Гроххом? Рон тоже не знал, что это такое. Возможно, она нашла заклинание, чтобы завлечь Гарри, и это — ключевое слово?'

Джинни прекратила читать и погрузилась в мысли о пышноволосой всезнайке:

'Я годами выстраивала с ней дружбу, чтобы выведать тайны Гарри. Сколько часов жизни я потратила, выслушивая её болтовню о прочитанных книгах, поездках во Францию и прочей магловской дребедени...'

Она встряхнула головой, отгоняя ужасные воспоминания об одном из вечеров, когда Гермиона без умолку рассказывала о каком-то путешествующем во времени космическом докторе и о каком-то пироге.

'А мне приходилось делать вид, что я понимаю сказанное. Более того — прикидываться, что мне это нравится! Без понятия, что мой братец в ней нашёл, но она заслуживает его за то, что украла моего Гарри,' — Джинни улыбнулась, представив себе Гермиону, вынужденную каждый день до конца жизни готовить для Рона. — 'Да, это будет идеальное для неё наказание. И ещё хорошо будет, если "Пушки Педдл" начнут наконец побеждать. Тогда уж Рон точно не заткнётся.'

Злобная усмешка исказила её лицо, когда она представила себе будущие рождественские ужины в 'Норе'. Гермиона будет там с Роном, потолстевшая, с шестью детьми, и будет использовать свой всезнающий мозг только для запоминания рецептов и заклинаний уборки, в то время как Джинни со своим мужем Гарри будут рассказывать об очередном путешествии по миру и о том, как они везде были почётными гостями.

'Возможно, мне и стоит укрепить пока их отношения, чтобы потом утешить Гарри, когда она с ним порвёт. Но как, чёрт возьми, мне заставить Гермиону сменить моего Мальчика, Который Выжил, на Рона?'

Джинни снова начала читать книгу, пока наконец не дошла до необходимого ей раздела:

'Один из лучших способов заинтересовать кого-либо собой — подчеркнуть ваши общие черты. Общий интерес — один из доказанных путей к развитию отношений,' — прочла она.

Джинни знала эти строки наизусть. Именно поэтому она столько практиковалась в квиддиче и полётах, поэтому выкладывалась по полной на каждой встрече ОД, поэтому часто ела пирог с патокой, когда Гарри был поблизости. Чтобы Гарри увидел, что ей нравится то же, что и ему.

'И мне нужно объяснить Рону и Гермионе, какие у них есть общие черты...' — Джинни откинулась на спинку кровати и начала размышлять, скоро придя к ужасному выводу. — 'Чёрт их подери, ничего. Нет ничего, что бы их объединяло.'

Её взгляд расфокусировался, когда её накрыла очередная волна ненависти к

95/821

Гермионе. Снова взглянув на книгу, она зацепилась взглядом за другую строку:

'Одна из сильнейших эмоций, влияющих на отношения — ревность. Это одна из самых частых причин для расставания пар. Избегание ревности в отношениях — залог долгого счастья, но она же может стать оружием для ведьмы, охотящейся за сердцем волшебника. Заставив его приревновать к тому, чего он не имеет ( то есть к вам), вы заставите его возжелать вас'.

'Хмм...' — задумалась Джинни. — 'Могу ли я как-то заставить Гарри и Гермиону приревновать друг к другу? Или хотя бы вызвать зависть? Что в этой всезнайке может вызвать зависть у Гарри? Ничего, конечно, мой Гарри идеален. А Гермиона? Ей повезло, что он вообще с ней дружит, учитывая, как она постоянно требует от него делать домашнее задание. Может, заставить Гермиону приревновать к Рону, и она оставит моего Гарри? Ну уж нет, это точно не выйдет. А может ли Гарри приревновать ко мне? С Корнером должно было получиться, но эта заучка каким-то образом украла моего Гарри'.

'Нужно придумать, как заставить Гарри ревновать,' — пришла Джинни к выводу через какое-то время. — 'Это будет нетрудно, я ведь для него идеальна.'

Она открыла другой раздел книги и начала читать:

'Многие ведьмы использовали любовные зелья, дабы очаровать своего волшебника...'

'Может, любовное зелье сработает?' — спросила себя Джинни. — 'Нет,' — призналась она себе с тяжёлым вздохом, — 'Гермиона быстро поймёт, в чём дело, если я дам Гарри что-то из еды и он наконец признает, что любит меня'.

Она снова начала прокручивать в голове варианты. Она знала, что Гарри был предназначен ей, это было неизбежно.

'Он ведь рисковал жизнью, чтобы меня спасти, а это значит, что он меня любит. Просто он пока этого не понял'.

Хотя Джинни и была уверена, что Гарри принадлежал ей, она знала, что его желали и многие другие ведьмы. Она постоянно слышала разговоры на эту тему от других девушек.

'Вот оно,' — подумала она. — 'Я могу дать Гарри зелье, завязанное на другую ведьму. Если Гермиона сообразит, что к чему, она обвинит эту ведьму. А если нет, то они двое расстанутся, а потом я расскажу Гарри о зелье и дам противоядие. Он будет мне благодарен и поймёт, что ему нужна я. Мне нужно только, чтобы Гермиона не вмешалась, так что Рон должен будет её утешать, когда Гарри её бросит'.

В другом слое реальности Миранда, слушавшая мысли младшей Уизли, лишь покачала головой.

'Право же, мне хочется сделать её соулмейтом Винсента Крэбба'.

Богиня любви расхохоталась, представив себе этих двоих вместе, а также шутки окружающих вроде 'Глядите, у Джинни завёлся крабик!' Однако она твёрдо решила не порочить понятие партнёрства душ этими двумя.

96/821

'Рассказать, что ли, Гарри и Гермионе? Нет, они в безопасности. А посмотреть, что они придумают в ответ, будет интересно'.

***

После завтрака и короткого возвращения в башню, чтобы взять несколько пар носков для Полумны, Гарри и Гермиона оказались весьма заняты. С утра у них были сдвоенные чары и сдвоенная трансфигурация. Разумеется, оба профессора говорили о сдаче СОВ. И поскольку преподавателей этих предметов они уважали более всех прочих, они пришли и слушали весьма внимательно. Впрочем, они не возражали: проверка практических навыков оказалась приятной, поскольку каждое заклинание далось им без труда. Они улыбнулись друг другу, заметив, что получившиеся у них чайные чашки совпадают до мельчайших деталей. Они даже успели немного помочь Невиллу с его заклинаниями.

Обед они полностью пропустили, вместо этого отправившись в Выручай-комнату и продолжив практиковаться в извлечении воспоминаний. К тому времени, когда им было пора отправляться на травологию и уход за магическими существами (эти два урока пропускать им тоже не хотелось), им обоим удалось извлечь из головы по полному воспоминанию.

***

Профессор МакГонагалл только что закончила свой обзорный урок по СОВ для пятого курса и смотрела вслед двум своим любимым ученикам, выходящим из класса рука об руку. Она была положительно поражена преображением Гарри Поттера и Гермионы Грейнджер. Каждое выполненное Гарри на уроке заклинание далось ему с первого раза и практически без усилий.

'Ему только и было нужно правильное влияние. И нужный человек всегда был рядом. Да и Гарри, если подумать, очень хорошо повлиял на Гермиону,' — подумала профессор трансфигурации.

Она вспомнила девушку, на прошлой неделе вбежавшую в её кабинет почти в слезах и разразившуюся тирадой о том, что она не успевает подготовиться к СОВ, и что в Хогвартсе торгуют амулетами для удачи на экзаменах, так что ей пришлось тратить время на их конфискацию.

'А ведь теперь она выглядит куда спокойнее. Они хорошо подходят друг другу'.

МакГонагалл заметила, как они улыбались друг другу всякий раз, идеально выполняя заклинание. Она до сих пор была удивлена идентичностью двух трансфигурированных ими чашек. 'Я ведь ни единого различия не нашла!'

Она снова улыбнулась, вспомнив, что они даже успели дать пару советов Невиллу Долгопупсу. Судя по услышанным МакГонагалл обрывкам разговора, они теперь каждый вечер помогали ему готовиться к СОВ. И она знала, что это наверняка немало поможет мистеру Долгопупсу.

Это заставило мысли МакГонагалл обратиться к другой чашке. Той, что была трансфигурирована Роном Уизли. 'Хотя можно ли назвать чашкой то, что до сих

97/821

пор имеет шерсть и хвост?' Во время урока она наблюдала и за ним. И заметила, что Рон явно был в ссоре с Гарри и Гермионой, и постоянно бросал на них завистливые взгляды. Профессор МакГонагалл вздохнула; она знала, что без помощи Гермионы в это критическое для повторения время мистер Уизли вряд ли хорошо проявит себя на СОВ.

***

— За нами опять хвост, — мысленно сказал Гарри.

Их последний урок уже закончился, но время ужина ещё не наступило, и они шли по пустому коридору. Несколько раз они замечали, что за ними следуют члены Инспекционной дружины. К счастью для Гарри и Гермионы, большая часть слизеринцев совершенно не заботилась о скрытности. И уж тем более их нынешний хвост в лице Винсента Крэбба.

— Ладно, мантия-невидимка всё ещё у меня, — сказала Гермиона. — Разделяемся на следующей развилке.

— Что у тебя на уме?

— Просто жалящее заклятие. Подобное тому, что я использовала на тебе тогда в палатке, — ответила Гермиона. — Думаю, оно чудесно украсит заднюю часть Крэбба. Отведи его прочь, а потом возвращайся.

Затем она с лёгкой мысленной усмешкой добавила:

— Жаль, что нельзя запихнуть ему в зад маленький Адский огонёк.

Они оба помнили истории о том, как Крэбб пытал других учеников на седьмом курсе, и то, как два года тому вперёд и несколько дней тому назад он пытался убить их в Выручай-комнате, используя Убивающее проклятие и Адское пламя. Пусть даже Крэбб погиб в результате своей тупости, это ничуть не умаляло их неприязни к нему. Гарри вспомнил жуткую боль от заклятия, брошенного в него Гермионой перед тем, как егеря схватили их, и вспомнил, что она применила его невербально. Он ухмыльнулся, представив себе испытывающего эту боль Крэбба. Тем более что мадам Помфри не особо торопилась с поиском лекарств для попавших к ней членов Инспекционной дружины.

На следующей развилке Гарри и Гермиона направились в противоположные стороны. Амбридж прямо приказала Крэббу не спускать глаз с Гарри Поттера, так что тот немедленно забыл про Гермиону и направился за золотым мальчиком Гриффиндора, чей золотой блеск за последний год несколько потускнел. К его удивлению, примерно через тридцать футов Поттер развернулся и направился прямо ему навстречу.

— Привет, Винсент, — с улыбкой поздоровался Гарри, проходя мимо изрядно озадаченного слизеринца.

Крэббу ничего не оставалось, кроме как тоже повернуться и последовать за Гарри обратно по тому же пути. Он, разумеется, не заметил высунувшуюся из-под мантии-невидимки палочку или вылетевший из неё луч белого света, поразивший его прямо в зад. Но он почувствовал взрыв жгучей боли и резко

98/821

повернулся, высматривая того, кто кинул в него заклинание. Гермиона сразу же отступила в сторону на тот случай, если Крэбб побежит и врежется в неё. Крэбб увидел лишь пустой коридор.

Глаза слизеринца наполнились слезами, и он поспешно направился в больничное крыло, напрочь позабыв о Гарри Поттере. Каждый шаг отдавался жгучей болью, потому что штаны натирали вздувавшиеся волдыри. Мадам Помфри ещё несколько часов усугубляла его проблему, используя самые болезненные методы для диагностики произошедшего. Одно из предложенных ей зелий вызвало сильный понос, и Крэбб провёл мучительный час, сидя на унитазе с покрытым волдырями задом. Наконец Помфри вручила ему банку с жёлтой мазью, велев наносить её на пострадавшее место несколько раз в день. К несчастью для Крэбба, ни один слизеринец не захотел ему в этом помочь.

Когда Крэбб исчез из их поля зрения, Гарри повернулся к Гермионе:

— И что нам делать с этими сволочами? Чем они старше, тем опасней становятся.

— Не знаю, Гарри, — вздохнула Гермиона. — А что мы можем поделать? Они пока ничего по-настоящему плохого не сделали.

***

За ужином тем же вечером Гарри и Гермиона попросили Невилла и Полумну встретиться с ними в Выручай-комнате в семь часов, чтобы поделиться с ними тайной. Сами они пришли туда раньше, чтобы извлечь необходимые для показа воспоминания.

За пару минут до семи, убедившись благодаря Карте Мародёров, что за Невиллом и Полумной никто не следит, Гермиона провела их обоих в комнату. Когда они уселись на предоставленные комнатой стулья, Гермиона начала:

— Мы попросили вас прийти, потому что хотим вам кое-что рассказать. Но для начала нам нужно, чтобы вы согласились никому об услышанном не говорить.

— Информация, которую мы вам сообщим, не должна выйти за пределы этой комнаты, — сказал Гарри, пристально посмотрев на Невилла и Полумну. — Даже малейшая утечка недопустима. Если к вам придёт сам Дамблдор и спросит вас об этом, вы не должны ему говорить.

Невилл и Полумна посмотрели на них с лёгким удивлением:

— Почему мы не должны говорить профессору Дамблдору? — спросил Невилл.

— Думаю, вы поймёте, когда мы вам объясним, — Гермиона внимательно посмотрела на обоих. — Гарри и я знаем вас двоих. Возможно, даже лучше, чем вы сами знаете себя. И знаем, что если вы пообещаете нам никому не говорить, то так и будет.

Полумна несколько секунд внимательно смотрела на них, прежде чем ответить:

— Вы мои друзья. Я не скажу ничего, если вы этого не хотите.

99/821

— Полумна, осторожней с этими словами, — предупредил Гарри. — Возможно, кое-что из услышанного ты захотела бы рассказать своему отцу, но не сможешь.

— Что именно?

— Мы не можем сказать. Но вам, весьма вероятно, не понравится услышанное, хотя мы и думаем, что вы поймёте, — ответила Гермиона.

— Моя бабушка всегда верила в профессора Дамблдора, Гарри, — нервно заметил Невилл. — Эта информация меня с ней поссорит?

Гарри посмотрел на Гермиону. Та пожала плечами. Тогда Гарри повернулся обратно к Невиллу и, подумав несколько секунд, ответил:

— Думаю, что если ты узнаешь то, что мы планируем рассказать, это здорово поможет ей поверить в тебя так же, как верим в тебя мы.

Невилл задумался. Наконец он проговорил:

— Я дам обещание не рассказывать никому, если только это не заставит меня рассориться с бабушкой.

— Я тоже дам обещание, — сказала Полумна. — Если только это не вовлечёт меня в прямой конфликт с папой, я обещаю ничего не говорить.

Гарри снова взглянул на Гермиону.

— Думаю, когда они узнают, всё будет нормально, — сказала она. — Я бы доверила им свою жизнь.

— И то верно, — согласился Гарри.

Он повернулся к Невиллу и Полумне:

— Кто-то из вас знает, что такое Омут памяти?

Когда оба покачали головой, он продолжил:

— Эта штука, — он кивнул на каменную чашу, — позволит вам просмотреть наши воспоминания. Омут принадлежит профессору Дамблдору, но, поскольку сейчас он ему не нужен, мы его одолжили.

— Вы можете показывать воспоминания? — выпуклые глаза Полумны, кажется, ещё сильнее вылезли из орбит. — Интересно, знает ли о таком папа? Он бы очень хотел посмотреть воспоминания Фаджа о его делах с гоблинами.

— Ну, перед просмотром воспоминания человек, которому воспоминание принадлежит, должен добровольно его отдать, — пояснила Гермиона.

— А-а-а, — протянула Полумна с явным разочарованием. — Тогда это не сработает.

— Извини. Но Омут поможет нам объяснить кое-что такое, что вы иначе наверняка сочли бы выдумкой, — объяснил Гарри. — Мы надеемся, что благодаря

100/821

нашим воспоминаниям вы поверите.

— Мы хотели бы начать с воспоминаний, которые вы и сами наверняка помните, — сказала Гермиона. — Невилл, помнишь, как ты не хотел выпускать нас из гостиной на первом курсе, когда Гарри, Рон и я пошли за камнем?

— Ага.

— В этой чаше сейчас моё воспоминание о той ночи, — указала на Омут Гермиона. — Я хочу, чтобы ты сначала привык к использованию Омута. Иди с Гарри и взгляни.

Нырнув в Омут, Гарри и Невилл оказались в гостиной Гриффиндора рядом с самими собой, какими они были на первом курсе.

— Что вы задумали? — донеслось из угла комнаты.

Гарри, Рон и Гермиона из воспоминания резко повернули головы, увидев появившегося из-за кресла Невилла-воспоминание, державшего в руках свою жабу.

— Все в порядке, Невилл, ничего особенного, — успокоил его Гарри, поспешно пряча мантию за спину.

Невилл внимательно посмотрел на их виноватые лица.

— Вы снова собираетесь выйти из спальни посреди ночи, — уверенно заявил он.

— Нет-нет-нет! — затараторила Гермиона. — Конечно же нет. Почему бы тебе не пойти спать, Невилл?

Гарри покосился на высокие стоячие часы у двери.

— Вам нельзя отсюда уходить, — упрямо заявил Невилл. — Вас снова поймают. И у нашего факультета будет еще больше проблем.

— Ты не понимаешь, — не выдержал Гарри. — Это очень важно.

Но Невилл был явно настроен очень решительно.

— Я не выпущу вас. — Он встал, загораживая собой выход в коридор. — Я... Я буду с вами драться!

— Невилл! — взорвался Рон. — Отойди от портрета и не будь идиотом...

— Не смей называть меня идиотом! — парировал Невилл. — Я считаю, что вы не должны больше нарушать правила! А ты, Рон, сам учил меня, что надо уметь за себя постоять!

— Да, но ведь мы твои друзья. — Рон развел руками. — Невилл, ты не понимаешь, что ты делаешь.

Он шагнул вперед, и Невилл выпустил из рук своего Тревора, который упал на пол и тут же скрылся в неизвестном направлении.

101/821

— Ну тогда попробуй ударить меня! — Невилл поднял кулаки. — Я жду!

Гарри повернулся к Гермионе:

— Сделай что-нибудь, — в отчаянии попросил он.

Гермиона выступила вперед.

— Прости, Невилл, — негромко сказала она. — Мне очень-очень жаль.

И подняла палочку.

— Петрификус Тоталус! — воскликнула она, указывая палочкой на Невилла.

Руки Невилла рванулись к бокам, громко хлопнув по телу. Ноги рывком соединились вместе. Невилл вытянулся и застыл, покачиваясь. А потом упал лицом вниз.

Гарри повернулся к Невиллу:

— Думаю, именно в эту ночь ты начал становиться тем, кто ты есть, Невилл. Воспоминание совпадает с тем, что помнишь ты сам?

Невилл только и смог, что кивнуть.

Когда Гарри и Невилл выбрались из Омута, Гермиона убрала из чаши воспоминание и вылила туда другое из заранее приготовленного флакона.

— Это воспоминание о поездке в Хогвартс в начале этого учебного года, — пояснила она.

Все четверо окунулись в Омут и оказались в купе поезда, где сидели они-воспоминания вместе с Роном и Джинни.

Довольно долго все четверо наблюдали за происходящим. За Невиллом со своей мимбулус мимблетонией, за Полумной, читающей перевёрнутый журнал, за инцидентом со смердящим соком и за всеми прочими событиями, произошедшими тогда.

Когда они снова оказались в Выручай-комнате, Гарри спросил:

— Ну что, вы согласны, что это настоящее воспоминание?

— Да, но это было странно — видеть себя и не быть собой, — задумчиво-мечтательным тоном ответила Полумна.

Невилл снова ограничился кивком. Он не понял смысла показа этих воспоминаний, но и вопросы задавать пока не решился.

Затем Гермиона и Гарри показали пару воспоминаний о встречах ОД и ещё одно, в котором Фред и Джордж покидали замок. Каждый раз Невилл и Полумна подтверждали, что именно так и помнят эти события.

102/821

Покончив с этими воспоминаниями, Гермиона достала закупоренный флакон, на котором Гарри заметил этикетку 'Осёдлываем фестралов'.

— Думаю, пора? — спросила она.

Гарри согласно кивнул.

Гермиона в очередной раз убрала из Омута последнее просмотренное воспоминание и вылила туда содержимое флакона. Просматривать воспоминание Гарри об этом было странно. Тем вечером она не видела фестралов, но в воспоминании Гарри они были прекрасно видны. Она задумалась, сможет ли теперь видеть их вживую, ведь она видела несколько смертей в битве за Хогвартс. 'Интересно, 'видеть смерть' — физическое или психологическое требование?' — размышляла она ранее. — 'Это тело никогда не видело смерть, а вот мой разум видел.'

Снова все четверо погрузились в каменную чашу, и в этот раз оказались на поляне в Запретном лесу. Вокруг них оказалось несколько фестралов. Глаза Невилла и Полумны расширились, когда они увидели себя забирающимися на спины этих летающих скелетоподобных лошадей. Потом Полумна увидела, как она же помогает забраться на фестралов Гермионе, Рону, и Джинни. Когда все шестеро оказались верхом, крылатые лошади взмыли в воздух, и воспоминание закончилось.