Гарри Поттер и прошлое будущего

— О Лунатике и Тонкс. Я сказал им обоим, что благословляю их отношения. Надеялся, что это поможет им сблизиться. Ну и, конечно, помог Тонкс в ночь перед последним... — снова вздохнув, Сириус потёр лицо.

— В прошлый раз это заняло целый год, — пожал плечами Гарри. — Дай им время. И потом, как бы я ни желал им счастья, мы уже знаем, что может произойти в будущем.

— Понимаю, но ты сказал, что он был счастлив, и... даже не знаю. Мне бы так хотелось, чтобы хоть у одного из нас сложилась жизнь. Одного из Мародёров, я имею в виду. Твои отец и мать, — в глазах Сириуса появилось знакомое загнанное выражение, и он тяжело сглотнул, — были счастливы так недолго... и мне хотелось, чтобы хоть у Лунатика был шанс.

— И почему ты думаешь, что облажался? — спросила Гермиона.

— Тонкс сидит на кухне и плачет навзрыд. И, судя по красноте её глаз, это продолжалось всю ночь.

— Что произошло? И почему ты думаешь, что в этом виноват Римус? — спросил Гарри, невольно вспомнив, какой удручённой Тонкс выглядела в прошлой временной линии.

— Она мне об этом сказала — по крайней мере, если я правильно расслышал за её всхлипами, — ответил Сириус. — Похоже, большая проблема Римуса...

— Да, он думает, что его оборотничество делает его неподходящим для Тонкс, — сказал Гарри. — Мы уже знаем.

— Да, но в этот раз всё оказалось немного иначе. Вы помните, что мадам Боунс включила Тонкс в приближённый к себе персонал? — Гарри с Гермионой кивнули, и Сириус продолжил. — Тонкс рассказала Амелии, что хочет встречаться с оборотнем. Ну, на случай, если Амелия после этого передумает. А та не только не возражала, но и предложила Римусу работу... в некотором роде.

— Какую работу?

594/821

— Если коротко, то она хочет получать ту же информацию об оборотнях, что Римус добывает для Дамблдора, — объяснил Сириус. — Неофициально, конечно, но она предложила платить ему и даже дать полноценную работу после окончания войны.

— Довольно мило с её стороны.

— Пожалуй. Но Римус, похоже, воспринял это как-то неправильно. И обвинил Тонкс в том, что она пытается выслужиться, пользуясь им. Сказал, что она пытается заставить его предать Дамблдора.

— Будто бы Дамблдор заслуживает какой-то преданности, — пробормотал Гарри.

— Гарри, тебе стоит посмотреть на это с точки зрения Римуса, — сказала Гермиона. — Именно Дамблдор позволил ему учиться в Хогвартсе, что позволило ему обзавестись друзьями. И именно Дамблдор дал ему работу, когда та была ему... минуту... — девушка замолчала, и её глаза широко раскрылись.

— Что? — спросил Гарри.

— То, что сделал Дамблдор для Римуса... почему он это сделал? То есть, почему только для Римуса?

— Ты о чём? — спросил Сириус.

— Почему Римус — единственный ребёнок-оборотень, который учился в Хогвартсе? Если Дамблдор действительно пытался помочь оборотням, почему не было других?

— Потому что это слишком опасно. Помнишь, того же Снегга из-за Сириуса чуть не сожрали, — напомнил Гарри.

— Будете всю жизнь мне это припоминать? — вздохнул Сириус.

Гарри усмехнулся:

— Только потому, что тебе не удалось.

— Это ведь было на вашем шестом курсе? — уточнила Гермиона.

— Да, в начале шестого курса. И?

— Почему за все эти годы не было другого ученика-оборотня? Предосторожности Дамблдора работали идеально, или, по крайней мере, он так считал. А сейчас уже несколько лет доступно Волчье противоядие, но, опять же, ни единого ученика-оборотня.

— На что ты намекаешь, Гермиона? — нахмурился Гарри. — Ты думаешь, что Дамблдор позволил Римусу учиться по какой-то другой причине?

— Что, если Дамблдор выращивал собственного шпиона-оборотня? — спросила Гермиона. — Подумай об этом. Согласно "Взлёту и падению Тёмных искусств", Волан-де-Морт начал открытый террор в тысяча девятьсот семидесятом году.

595/821

Немалая часть его поддержки исходила от оборотней — группы, на которую у Дамблдора не было никакого влияния. И может быть так, что Дамблдору понадобился верный ему оборотень, и единственным способом достичь желаемого было заполучить одного из них под своё влияние... в Хогвартсе.

— Мы с Римусом начали учиться на следующий год... в тысяча девятьсот семьдесят первом, — пробормотал Сириус.

— Удивительное совпадение, правда? — заметила Гермиона.

— А зачем он тогда потом дал ему работу? — спросил Гарри.

— Помимо того обстоятельства, что никого больше не нашёл? Хотя и в этом я не уверена. Это ведь было прямо после того, как ты нашёл крестраж. Дамблдор узнал, что Волан-де-Морт вернётся, и понял, что ему снова понадобится верный шпион.

— Ты правда думаешь, что Дамблдор просто пользовался Лунатиком? — спросил Сириус.

— Дамблдор часто занимается подобным, — пожал плечами Гарри.

Сириус зарычал:

— Этот ублюдок...

— Вообще-то Римус получил от этого определённую выгоду, — поспешила успокоить его Гермиона. — Но да, я думаю, что он стал для Дамблдора лишь очередной пешкой.

Завтрак проходил довольно неловко. У Тонкс были покрасневшие, опухшие глаза, и каждые несколько секунд она украдкой бросала взгляд на Римуса. Тот разговаривал с Артуром, стараясь не обращать на Тонкс внимания. Миссис Уизли кружила по кухне, проверяя, что не забыла ничего из кухонной утвари, а младшие дети Уизли сидели рядом с отцом; им явно велели помалкивать.

Когда завтрак почти закончился, в комнате с хлопком появился Кикимер.

— Хозяин Сириус, — сказал он, — чёртов ублюдок Дамблдор уже наверху.

В комнате повисла полная тишина. Глаза всех присутствующих обратились к домовику.

— КИКИМЕР! —наконец завопила Молли.

— Кикимер, — сказал Сириус, с немалым трудом сдерживавший смех, — передай чёртову ублюдку, что мы скоро поднимемся.

— Кикимер с радостью ему передаст.

— Сириус Блэк! — Молли гневно воздела деревянную ложку, которую держала в руке, и повернулась к Сириусу. — Как смеешь ты позволять Кикимеру так говорить о директоре?!

596/821

— Вообще-то я использовал выражение "чёртов мудила", но "ублюдок" тоже подходит, — ответил Сириус, вставая со стула. — Молли, твоя готовка была исключительно хороша. Спасибо.

Тонкс тоже встала. Бросив взгляд на Римуса, который продолжал её игнорировать, она повернулась к Гарри и Гермионе:

— Ну, пойдёмте.

Поднявшись по лестнице, которая вела с кухни на первый этаж, они обнаружили Дамблдора, который внимательно изучал раму нового портрета Регулуса Блэка, касаясь той палочкой. Услышав шаги, директор повернулся:

— Я вижу, что в убранстве коридора произошли определённые изменения. Так понимаю, это сделал ты, Гарри. Могу я спросить, каким заклинанием ты избавился от портрета миссис Блэк?

— Спросить — можете, — пожал плечами Гарри. — Но я вам не отвечу.

Дамблдор вздохнул:

— Неужели тебе необходимо продолжать проявлять подобную враждебность? Я прилагаю усилия, чтобы мириться с твоими бунтарскими настроениями, но если ты хочешь, чтобы я доверял тебе, разве не разумно будет, если и ты доверишься мне?

— Возможно, наше понятие доверия несколько отличается от вашего, — парировал Гарри. — Вот, например, вы готовы твёрдо заявить, что рассказали нам всё, что знаете о Волан-де-Морте?

— Я рассказал всё, что благоразумно рассказывать на данный момент, — ответил Дамблдор.

— Не хотелось бы вам мешать, — сказала Тонкс, посмотрев на свои часы, — но нам стоит идти. Мадам Боунс хотела поговорить с Гарри и Гермионой до начала первого суда.

— Ах да, о мадам Боунс... могу я, прежде чем мы отправимся, поговорить с вами наедине? — спросил директор.

Гарри с Гермионой обменялись взглядами. После короткого мысленного диалога Гарри кивнул:

— Почему бы и нет.

Отведя их на один лестничный пролёт вверх, Дамблдор начал:

— Мне требуется некоторая помощь от вас. По причине ваших действий я сейчас не имею доступа к одному из наиболее полезных инструментов для поиска крестражей — я имею в виду, конечно, мой Омут памяти. Я уверен, что знаю местоположение одного из крестражей, но, чтобы получить ключевую информацию для поиска, должен просмотреть одно воспоминание в Омуте. Я несколько раз обращался к мадам Боунс с просьбой вернуть мою собственность, но эти попытки оказались бесплодными.

597/821

— Вы просто пытаетесь заставить нас ощутить вину, или же хотите, чтобы мы что-то предприняли? — спросила Гермиона.

— Ваша вина здесь есть, но сейчас мне нужно лишь то, чтобы вы обратились к мадам Боунс от моего лица с просьбой воспользоваться Омутом. Он может оставаться в её кабинете, но она не должна увидеть воспоминание.

— Кольцо? — спросил Гарри свою жену.

— Скорее всего, — ответила Гермиона, увлекая его в сторону. — Нам нужно притвориться, что мы говорим шёпотом, чтобы Дамблдор ни о чём не догадался. Просто шевели губами случайным образом.

— Случайным образом?

— Я вот повторяю двенадцать способов использования драконьей крови. Если он попытается подслушать или прочитать по губам — будет крайне озадачен. Ну да ладно. Как думаешь, мы должны выполнить его просьбу?

— Думаю, да. Нам нужно, чтобы он разобрался с кольцом. Но мы можем также настоять на том, чтобы просмотреть воспоминание вместе, и отправиться вместе с ним.

— Хорошая идея, — согласилась Гермиона.

— Сэр, — сказал Гарри, когда они снова подошли к директору, — мы поговорим с мадам Боунс, но с двумя условиями. Мы хотим увидеть воспоминание вместе с вами, чтобы убедиться, что вы говорили правду, а также хотим сопровождать вас в поисках крестража.

— Такое предприятие будет крайне опасным, — ответил Дамблдор, ощутивший прилив ликования от того, что наконец обрёл какой-то контроль над ситуацией. Испустив вздох, призванный изобразить его колебание при выполнении выдвинутых условий, он добавил: — Но, возможно, если вы двое оставите свои бунтарские настроения и пообещаете выполнять мои инструкции, даже если вы с ними не согласны, — вы сможете меня сопровождать.

Гарри и Гермиона обменялись ещё одним взглядом.

— Сэр, — сказала Гермиона, — пока мы будем искать крестраж вместе с вами, мы будем подчиняться тем вашим инструкциям, которые будут касаться нашей безопасности или поиска. Мы согласны это делать только до возвращения с этого поиска.

— Достаточно было бы простого "да".

— Нет, сэр, недостаточно, — возразила Гермиона.

— Мне жаль, что вы так считаете, миссис Поттер. А теперь прошу вас подождать в доме, пока мы с мисс Тонкс удостоверимся, что поблизости нет Пожирателей смерти. Повторение событий, произошедших во время вашего последнего похода в Министерство, было бы нежелательно. Впрочем, я уверен, что даже присутствие Пожирателей поблизости не создаст особых проблем.

598/821

— Почему? — спросила Гермиона.

— Потому что вы будете со мной, — ответил Дамблдор таким тоном, словно это было совершенно очевидно.

— Как интересно, — заметил Гарри минутой позже.

— Что именно? — спросила Гермиона.

— Когда я вышел, Дамблдор смотрел на меня, а не осматривался в поисках опасностей.

— Почему?

— Самоуверенность, полагаю. Он действительно считает, что никто не осмелится напасть, пока он рядом, — ответил Гарри. — Он сказал практически то же самое, когда я в прошлый раз отправился с ним, чтобы уговорить Слизнорта.

***

— Дамблдор, вы можете подождать снаружи, — сказала мадам Боунс, когда чуть позже они оказались в её кабинете. — Или пойти в зал суда. Я лично сопровожу туда Гарри и Гермиону незадолго до начала.

Дамблдор бросил многозначительный взгляд на Гарри и Гермиону, после чего кивнул:

— Конечно, Амелия. Сегодняшний день будет для Визенгамота крайне занятым.

Амелия ещё несколько секунд смотрела на закрывшуюся за директором Хогвартса дверь, прежде чем повернуться к остальным в кабинете. В этот момент она заметила опухшие глаза Тонкс.

— Тонкс, вы в порядке?

— Да, мэм, — пробормотала Тонкс. — В порядке.

— Выглядите вы, тем не менее, не очень хорошо. Может, вам стоит взять отгул?

— Не нужно, мэм.

— Ладно. Тогда, пожалуйста, подождите снаружи кабинета. Мне нужно кое-что обсудить с мистером Поттером и мисс Грейнджер.

— Она знает, — сказала Гермиона. — Пару дней назад произошёл один инцидент, и наш брак выплыл наружу. Дамблдор и семья Уизли тоже знают.

— Инцидент? — переспросила мадам Боунс. — Что-то такое, о чём мне следует знать?

Гарри посмотрел на Гермиону:

599/821

— Скажем ей?

— Даже не знаю.

— Мэм, думаю, мне стоит вам рассказать, — сказала Тонкс, бросив виноватый взгляд на Гарри с Гермионой.

— Вы знаете, что произошло? Это было что-то незаконное?

— Полагаю, что да, мэм. Но дело в том, что если я доложу о человеке, совершившем преступление, мне придётся доложить и о Поттерах, из-за подозрения в подготовке ими западни.

— Что?

— Один человек попытался подлить мистеру Поттеру нелегальное зелье, и... э-э... Поттеры признались, что знали об этом.

— А-а, мисс Уизли и её брат?

— Вам про это известно? — с некоторым облегчением спросила Тонкс.

— Да, — солгала Амелия, бросив мимолётный взгляд на Гарри и Гермиону. — Ранее Поттеры говорили мне, что ожидали чего-то подобного. Я этим займусь. А теперь, Тонкс, мне нужно обсудить с Поттерами несколько тем наедине.

— Да, мэм, — ответила Тонкс, после чего вышла из кабинета.

— Итак... вы расскажете мне про мистера и мисс Уизли? — спросила Боунс. — Что они сделали в этот раз? — она узнала про использование зелья ревности в прошлой временной линии, когда Гарри и Гермиона рассказали ей про Миранду.

— Несколько дней назад Джинни попыталась соблазнить Гарри с применением смеси зелий похоти, любви и ревности, — объяснила Гермиона. — Мы знали, что она варила их, и просто хотели, чтобы родители поймали её на горячем. Ну, чтобы избежать широкой огласки с привлечением Министерства. В этот раз Джинни действует куда более агрессивно.

— Настоящая проблема — Дамблдор убедил Уизли, что это был просто глупый поступок влюблённой девочки, — добавил Гарри. — Но мы думаем, что она может быть нездорова.

— Нездорова?

— Мэм, вы слышали про василиска в Хогвартсе?

— ВАСИЛИСКА?! — поражённо воскликнула мадам Боунс. — В ХОГВАРТСЕ?! Когда?

Гермиона моргнула:

— Ну, вы ведь знаете, что три года назад несколько учеников Хогвартса окаменели? Сьюзен наверняка об этом упоминала.

600/821

— Конечно. Дамблдор сказал, что причиной было некое тёмное проклятие, оставленное Тем-Кого... Волан-де-Мортом. Вы утверждаете, что это был василиск?

— Да, — кивнул Гарри, после чего кратко пересказал события их второго курса. — В итоге я убил его, чтобы спасти жизнь Джинни Уизли.

— Вы... вы убили василиска? Как? Хотя, если я не путаю, для них смертелен крик петуха.

— Нет, всех петухов в Хогвартсе убили, но одна птица мне помогла, — хмыкнул Гарри. — Фокс, феникс Дамблдора. Он выклевал василиску глаза, и потом мне повезло с мечом.

— Мечом? Вы ведь шутите, да? Откуда вы взяли меч? — но тут глаза Боунс округлились. — Стойте... три года назад, на вашем втором курсе? Дамблдор тогда сказал Визенгамоту, что в процессе снятия проклятия с Хогвартса был найден меч Гриффиндора. Это... вы...

— Да, я достал его из Распределяющей шляпы, — кивнул Гарри. — Я могу показать вам воспоминание в Омуте, если хотите, — быстро прибавил он, заметив недоверие в глазах главы ОтМП. — И про василиска, и про меч.

— Так вы серьёзно? Вы убили того василиска мечом Гриффиндора?

Гарри снова кивнул, а потом продолжил:

— Но дело не в этом. Я заговорил об этом из-за Джинни Уизли. Когда я убил василиска, она была... без сознания. Полагаю, Дамблдор не упомянул также и то, что причиной всего произошедшего стал один из крестражей Волан-де-Морта, подсунутый ей Люциусом Малфоем. Она, конечно, не знала, что это было такое. Тот крестраж представлял из себя дневник, и она стала в нём писать. Постепенно осколок души Реддла начал брать над ней верх. Именно под его влиянием она убила петухов и выпустила василиска.

Затем Гарри рассказал об их с Гермионой подозрениях, что это Дамблдор убедил Уизли не обращаться за медицинской помощью для Джинни, опасаясь, что информация о крестраже выплывет наружу.

— Я определённо хочу увидеть ваши воспоминания о том учебном году, — сказала Амелия, прежде чем посмотреть на часы. — Жаль, что сейчас у нас нет времени. Но я бы хотела пока поделиться с вами собственными подозрениями. Миссис Поттер, вы упоминали поездку Уизли в Египет. Полагаю, вы помните, почему они смогли её себе позволить?

— Они выиграли в лотерее "Ежедневного пророка".

— "Пророк" устраивает такие лотереи при содействии различных знаменитых волшебников и ведьм. И кто, как вы думаете, занимался этим в тот год?

— Дамблдор? — спросила Гермиона.

— Именно, — кивнула Боунс. — Если ваши подозрения верны, то он, вероятно, подкинул Уизли идею отправиться в Египет и предоставил им возможность это

601/821

сделать, чтобы их дочь на время уехала из страны.

— Ну конечно, — пробормотал Гарри. — Я же сам видел, как миссис Уизли перед вторым курсом забирала из их хранилища всё, что там лежало, чтобы просто купить школьные принадлежности, — он посмотрел на свою жену. — Он манипулирует всеми, да?

— Да, — согласилась Гермиона.

— Я дам вам эти воспоминания чуть позже, — сказал Гарри, обращаясь уже к Амелии.

— И ещё о воспоминаниях — нельзя ли нам одолжить Омут на этот вечер? — спросила Гермиона. — Завтра мы его вернём.

— Зачем?

— Понимаете, я пообещала своим родителям рассказать всё, что произошло за последние несколько лет, а Гарри предложил вместо этого показать им воспоминания. Я утаивала от них очень многое.

— И вы чувствуете себя виноватой? — спросила мадам Боунс. Она помнила о том, что Гермиона сделала с родителями в прошлой временной линии.

Гермиона кивнула.

— Я бы предпочла, чтобы Омут не покидал Министерство, но если вы обещаете мне дать копии этих воспоминаний — об опасностях, с которыми вы встречались в Хогвартсе, — тогда я позволю вам его одолжить. Когда всё это закончится, Дамблдору предстоит за многое ответить, — Амелия покачала головой. — Поверить не могу, что Сьюзен ходила по коридорам замка, когда там ползал василиск, — пробормотала она себе под нос.

— Мы ещё предполагаем, что Дамблдор знал о василиске, — добавил Гарри, затем пересказав разговор Дамблдора и МакГонагалл в ту ночь, когда окаменел Колин Криви.

— Тогда, пожалуйста, сделайте для меня копию и этого воспоминания.

— Кстати, о Дамблдоре, — сказала Гермиона. — Он попросил нас обратиться к вам, чтобы вы позволили ему воспользоваться Омутом памяти.

— Нет, — мгновенно ответила Боунс. — Хотя, если бы он не был мне так нужен, я бы с радостью разбила Омут об его голову.

— Вообще-то мы думаем, что вам стоит ему разрешить, но в вашем кабинете и без возможности забрать Омут, — сказал Гарри. — Он говорит, что Омут памяти ему нужен для поисков крестража. Мы думаем, что того самого, который он нашёл в это время в прошлый раз.

— Тот, от которого он получил проклятие?

Гермиона кивнула:

602/821

— Да, но мы согласились попросить вас лишь при условии, что он позволит нам отправиться с ним. Может, в этот раз у нас получится его спасти.

— Вы уверены, что хотите так рискнуть? — спросила Амелия. — Если то проклятие было достаточно сильным, чтобы одолеть Дамблдора, для вас оно может стать серьёзной опасностью.

— Так получилось только потому, что у Дамблдора есть большая слабость, в которой он никому не хочет признаваться, — пояснила Гермиона. — Вероятно, на кольце были чары, побуждавшие его надеть, но Дамблдор не стал с ними бороться, потому что именно этого и хотел.

— Почему?

— Потому что он хотел увидеть свою сестру... и извиниться перед ней.

— О чём вы? — спросила Боунс. Тема Даров Смерти ни разу не поднималась в их прошлом разговоре о будущем.

— Долго объяснять, мы расскажем вам в следующий раз. Так вы позволите Дамблдору использовать Омут? — спросила Гермиона.

Амелия Боунс испустила вздох, но затем кивнула:

— После второго суда и до того, как вы его одолжите. И я обязательно предупрежу Альбуса, что до его ухода проверю Омут, и, если тот окажется подменён или повреждён, арестую его за вмешательство, — она снова посмотрела на часы. — Нам пора, суд начнётся через десять минут.

— Ещё кое-что, — сказал Гарри. — Вы предлагали Римусу Люпину работу?

— Да, — ответила Боунс. — Из ваших воспоминаний очевидно, что оборотни в последней битве поддерживали Волан-де-Морта. Я смогу нейтрализовать их, только если буду получать ту же информацию, что Дамблдор, — она повела плечами. — И ещё я надеялась, что это может помочь Тонкс.

— Похоже, это предложение вышло боком, — покачала головой Гермиона. — Поэтому Тонкс и выбита из колеи. Он обвинил её в том, что она пытается выслужиться перед вами с его помощью.

— Могу заверить, что такого у меня в намерениях не было.

— Мы знаем, — Гермиона вздохнула. — И ещё мы хотели спросить вас... как думаете, нам стоит рассказать Тонкс о будущем? Если она будет знать о возможности счастья, может быть... ей станет легче?

Мадам Боунс откинулась на спинку кресла и несколько секунд молчала. Наконец она тоже вздохнула и снова наклонилась вперёд, к подросткам:

— Было бы хорошо иметь среди моего персонала кого-то, кому я могла бы доверить предоставленную вами информацию. Но, боюсь, я не могу этого порекомендовать, по двум причинам. Во-первых, она сейчас находится в таком эмоциональном состоянии, которое не способствует хранению секретов. А во-вторых, было бы жестоко показать ей будущее, в котором она была счастлива с

603/821

мистером Люпином, если потом окажется, что в этот раз всё сложится иначе.

***

— Гарри Поттер, — широко улыбнулся Корнелиус Фадж, когда Гарри с Гермионой вошли в хорошо знакомый им зал суда номер десять.

Он протянул руку, и, когда Гарри пожал её, притянул его ближе к себе и повернулся к фотографу, который щёлкнул камерой. Только резкое "Спокойнее" от Гермионы помогло Гарри не скривиться.

— Нам нужно, чтобы он был на нашей стороне, — напомнила ему Гермиона.

— Вот сюда, — продолжил министр. — Я устроил так, чтобы вы с вашими друзьями сидели рядом со мной. Мы ведь не можем халатно относиться к вашей безопасности.

— Безопасности? — подумал Гарри Гермионе. — Он просто хочет, чтобы нас видели рядом с ним.

— Конечно, — Гермиона послала ему мысленный образ пожатия плечами. — Таков уж Фадж. Но помни, что это работает в две стороны: нам будет легче уговорить его, если нам что-то понадобится.

— Терпеть подобное не могу, — пробурчал Гарри.

— Прекрасно тебя понимаю. Но это ещё одна причина поскорее избавиться от Волан-де-Морта — чтобы мы смогли избавиться и от Фаджа.

Они остановились, чтобы министр смог пожать руку какому-то волшебнику и снова обозначить, что Гарри Поттер был с ним.

— ...ужасное дело, но я рад, что мистер Поттер сумел раскрыть её предательство. Конечно, у меня уже были свои подозрения... — говорил Фадж.

— Свои подозрения? — мысленно вопросила Гермиона. Им с Гарри приходилось прилагать немало усилий, чтобы сохранить нейтральное выражение на лицах.

Министр останавливался ещё три раза, чтобы обменяться рукопожатиями, но наконец они дошли до сидений рядом с Визенгамотом. Невилл и Полумна уже сидели там, равно как и Августа Долгопупс, и отец Полумны. Сириус и Римус сидели на ряд позади, и Фадж жестом пригласил Гарри и Гермиону сесть рядом с ними.

Ксенофилиус Лавгуд держал у глаз какое-то приспособление и поворачивал голову резкими, отрывистыми движениями. Он остановился, когда Полумна заговорила:

— Пап, я бы хотела представить тебе...

Мистер Лавгуд опустил своё устройство, и Гарри увидел знакомый слегка косящий взгляд.

604/821

— Здравствуйте, молодой человек, — сказал он, протягивая ему руку. — Вам никто не говорил, что вы очень похожи на Гарри Поттера?

— Э-э... — растерялся Гарри. Автоматически пожав руку, он бросил взгляд на Полумну. — Ага... — наконец пробормотал он.

— Он скоро будет здесь, так что постарайтесь, чтобы вас с ним не спутали, — посоветовал Ксено, снова поднеся свой прибор к глазам.

— Пап, но это и есть Гарри Поттер! — воскликнула Полумна.

Ксенофилиус снова опустил прибор:

— Так что же вы сразу не сказали? Полумна очень много рассказывала мне о вас... а вы, должно быть Гермиона?

— Да, сэр, — Гермиона тоже протянула руку. — А что это у вас за устройство?

— Это моё новое изобретение, — с гордостью сообщил Ксенофилиус. — Оно позволит мне увидеть... — тут он заметил, что Фадж всё ещё был неподалёку, и понизил голос до громкого шёпота, — чертохолопых головосеков, с помощью которых министр Фадж крадёт секреты из разумов тех, кто ему противостоит.

— Мистер Лавгуд, — нахмурился Фадж, — не знаю, что это за чертоплохие секоголовы, но, как я уже говорил многим после статьи в вашем журнале, я не ворую секреты других людей.

— Только их галлеоны? — мысленно усмехнулся Гарри.

— Пожертвования, хочешь сказать? — усмехнулась Гермиона в ответ.

Они сели рядом с Полумной, которая продолжила рассказывать им вместо своего отца, всё ещё спорившего с министром:

— Чертохолопые головосеки пролезают людям в умы и крадут секреты. Папа уверен, что на таком большом собрании министру Фаджу понадобится их помощь.

Гермиона кивнула, словно показывая, что поняла.

— И, конечно, их видно только периферийным зрением, поэтому папа сделал видноскоп. Он на секунду заставляет периферийное зрение застыть, позволяя лучше всё разглядеть.

— По крайней мере, это объясняет, почему он так дёргал головой. Но я уверена, что таких существ не бывает, — мысленно заметила Гермиона.

Словно избавляя их от дальнейших объяснений, со своего места встал Дамблдор.

— Тишина в зале, — его голос был мягким, но разнёсся по всему залу суда. Почти мгновенно все разговоры смолкли. — Сегодня мы собрались здесь для суда над Долорес Джейн Амбридж, совершившей невообразимые преступления против волшебного мира, — Дамблдор бросил взгляд на молодого человека в очках с толстой оправой, сидевшего в конце скамьи. — Вы готовы, мистер Уизли?

605/821

— Да, сэр, — ответил Перси Уизли, одной рукой подтягивая к себе свиток пергамента, а другой — обмакивая перо в чернильницу.

Гарри с Гермионой уже знали, что, как и в прошлый раз, Перси не предпринимал попыток помириться со своей семьёй.

— Очень хорошо, — произнёс Дамблдор. — Мракоборцы, прошу ввести подсудимую.

— УБЕРИТЕ ОТ МЕНЯ РУКИ! — послышался вопль Амбридж, когда двое мракоборцев в синих мантиях ввели её через двери. — Я — первый секретарь министра магии!

— Мадам Амбридж, пожалуйста, сядьте на место подсудимого, или вас принудят это сделать, — сказал Дамблдор.

— Как вы смеете, Дамблдор! — выплюнула Амбридж. — Вы — никто, и это вы должны сидеть в этом кресле. Я — первый...

— ТИХО, — приказал Дамблдор. В этот раз его голос излучал столько силы, что Амбридж отшатнулась, а её глаза округлились от страха. — На слушании Визенгамота от одиннадцатого июня сего года вы были освобождены от должности первого секретаря. И сейчас вы ЗАЙМЁТЕ кресло подсудимого.

Амбридж сглотнула, став ещё больше похожей на жабу. Она словно не заметила, как двое мракоборцев практически поволокли её к креслу. Только когда холодные цепи начали опутывать её, она опомнилась.

— КОРНЕЛИУС! — завизжала она, начав извиваться в цепях. — ВЫ ЖЕ НЕ ПОЗВОЛИТЕ ИМ...

— Верховный чародей, могу я предложить использование чар немоты? — спросил Фадж. Последним, чего он хотел, были попытки Амбридж воззвать к нему, напоминая, что она была его первым секретарём.

— Разумеется, — Дамблдор слегка взмахнул палочкой. Голос Амбридж мгновенно утих, хотя её рот продолжал открываться и закрываться.

Суд мог бы закончиться достаточно быстро; Амбридж снова дали Сыворотку правды и сняли чары немоты, после чего она подтвердила совершение всех своих преступлений. Но вмешался Фадж, настояв, чтобы ей задавали дополнительные вопросы, ответы на которые подтверждали бы его неведение в отношении её преступлений. Из-за этого процесс затянулся почти на два часа.

— Итак, мадам Амбридж, — наконец сказал Дамблдор, когда бывшему первому секретарю дали антидот к Сыворотке, — вы признались во всех преступлениях, в которых вас обвиняли. Вы можете что-то сказать в своё оправдание?

— Я делала то, что было необходимо для блага волшебного мира! Без меня его заполонили бы маглолюбцы, а маглорождённым позволили бы продолжать красть нашу магию!

— Что-то ещё? — спросил Дамблдор; его голос был спокоен, но легко заглушил

606/821

начавший подниматься в зале шум.

Взгляд Амбридж снова метнулся к Корнелиусу Фаджу, но остановился на другой фигуре. На черноволосом парне в круглых очках, с улыбкой смотревшем на неё.

— ЭТО ВСЁ ИЗ-ЗА ТЕБЯ, ГАРРИ ПОТТЕР! — завопила она. — ТЕБЯ И ЭТОЙ ГРЯЗНОКРО... — тут её голос снова оборвался.

— Полагаю, мы услышали всё, что было необходимо, — сказал Дамблдор, убирая палочку. Он пресёк тираду Амбридж в самом начале, опасаясь, что Гарри снова ринется защищать свою жену. Бросив взгляд на молодого человека, он с облегчением увидел, что тот спокойно сидел рядом с Гермионой. — Кто-нибудь желает что-то добавить? — продолжил он, снова повернувшись к Амбридж.

Зал безмолвствовал.

— Очень хорошо. Члены Визенгамота, сейчас я зачитаю все обвинения, выдвинутые против мадам Долорес Амбридж. Прошу вас поднять зажжённую палочку, если вы считаете, что она виновна в этом конкретном преступлении.

Перси Уизли взял свой пергамент и протянул его Верховному чародею.Дамблдор опустил взгляд и начал читать:

— Умышленное и спланированное убийство Мэтью Корригана... — он сделал паузу и повернулся к Визенгамоту, только чтобы обнаружить каждую палочку поднятой и зажжённой. — Виновна, — он снова повернулся к Амбридж. — Умышленное и спланированное убийство Томаса Карлтона... виновна.

Так продолжалось, пока Дамблдор не добрался до последних обвинений:

— Умышленное использование кровавого пера для пыток учеников Хогвартса...

В этот раз поднялось лишь около половины палочек, и Дамблдору пришлось колдовать чары, подсчитывавшие количество проголосовавших за и против.

— Виновна, — наконец сказал он. — И последнее: незаконное использование Сыворотки правды на несовершеннолетнем.

Снова поднялись не все палочки, но их очевидно было куда больше половины.

— Виновна, — Дамблдор повернулся к Перси Уизли. — Мистер Уизли, прошу зафиксировать, что сегодня, второго июля тысяча девятьсот девяносто шестого года, Долорес Джейн Амбридж была признана виновной по всем пунктам обвинения против неё.

— Да, сэр, — откликнулся Перси, начавший живо строчить на пергаменте.

Дамблдор снова повернулся к Амбридж:

— Долорес Амбридж, голосованием Визенгамота вы были признаны виновной по всем пунктам обвинения. Теперь мы решим, каким будет ваше наказание.

"Поцелуй!" — выкрикнул кто-то из зрителей. Затем к нему присоединились другие голоса, и скоро практически все в зале выкрикивали "ПОЦЕЛУЙ!".

607/821

— Тишина, — снова скомандовал Дамблдор, и наступило молчание. — Должен напомнить вам, что дементоры взбунтовались и присоединились к Волан-де-Морту, — подождав, пока утихнут испуганные возгласы, вызванные упоминанием имени Тёмного Лорда, он продолжил. — Я считаю, что только одно наказание способно сполна воздать за все перечисленные ранее преступления. Пожизненное заключение в Азкабане.

— Верховный чародей, — заговорила Амелия Боунс, вставая с места, — я считаю, что в свете вскрывшихся связей мадам Амбридж с дементорами, равно как и её понимания этих существ, такое наказание может стать неразумным, если дементоры когда-нибудь вернутся в Азкабан. Более того, если Тот-Кого... — она замолчала и сделала глубокий вдох, — если Волан-де-Морт, — снова послышались испуганные возгласы, — предпримет попытку захватить тюрьму для набора сторонников, мадам Амбридж вполне может стать ему союзником. Она демонстрировала такие же склонность к жестокости, пренебрежение к жизням и презрение к маглам и маглорождённым, какими обладает и сам Тёмный Лорд.

— И что вы предлагаете? — спросил Дамблдор, уже догадываясь об ответе.

— Верховный чародей, многоуважаемые члены Визенгамота — я считаю, что за свои преступления она заслуживает быть отправленной за Завесу, — возвестила Амелия.

Дамблдор на мгновение бросил взгляд на Гарри, прежде чем снова взглянуть на Амелию:

— Разве в последнее время с этим устройством не было связано достаточно смертей?

— Наказания не имеют квот, Альбус, — спокойно ответила Амелия. — Если сто человек совершают страшные преступления, все сто должны заплатить одну и ту же цену.

Дамблдор увидел, что больше половины членов Визенгамота одобрительно кивают, и вздохнул:

— Очень хорошо. Перейдём к голосованию. Члены Визенгамота, прошу вас поднять зажжённую палочку, если вы считаете, что мадам Амбридж должна быть приговорена к пожизненному заключению в Азкабане. Если вы считаете, что она заслуживает отправки за Завесу, — поднимите свою палочку, но не зажигайте её. Наконец, если вы считаете, что она заслуживает меньшего наказания, не поднимайте палочку; если такой вариант окажется в большинстве, мы обсудим это меньшее наказание.

Все палочки мгновенно поднялись вверх. Несколько из них были зажжены, но большинство остались незажжёнными.

Дамблдор снова вздохнул, но кивнул, а затем повернулся к Перси:

— Мистер Уизли, пожалуйста, запишите, что сегодня, второго июля тысяча девятьсот девяносто шестого года, Долорес Джейн Амбридж была приговорена к смертной казни. Следуя обычной процедуре, приговор будет приведён в

608/821

исполнение в последний день текущего месяца.

Долорес Амбридж застыла в шоке. Её челюсть отвисла, а глаза были широко распахнуты. Только когда мракоборцы подошли к ней, а цепи кресла разомкнулись, она очнулась:

— НЕТ! НЕТ! ВЫ НЕ МОЖЕТЕ ТАК ПОСТУПИТЬ! Я — ЧИСТОКРОВНАЯ ВЕДЬМА ВЫСОЧАЙШЕГО...

Остальное осталось неуслышанным, потому что мракоборцы выволокли её из зала, и двери за ними захлопнулись.

— Знаешь, — сказал Гарри с улыбкой, — это, наверное, лучший подарок на день рождения, что я когда-либо получал.

— О, а это и вправду будет в твой день рождения, — сообразила Гермиона. — Мне пора начинать думать над подарком...

— Это завершает текущий суд, — объявил Дамблдор. — Многоуважаемые члены Визенгамота, напоминаю, что вам нужно вернуться сюда к двум часам дня для суда над Питером Петтигрю.

Встав с места, он направился к Гарри и Гермионе.

— Итак, вы желали такого наказания для неё? — спросил он, подойдя ближе.

— Я думаю, что мадам Боунс привела разумный довод. Амбридж легко может встать на сторону Волан-де-Морта, — ответил Гарри.

— То есть ты считаешь, что все, кто может быть завербован Волан-де-Мортом, заслуживают смерти?

— Общий вывод из единичного примера, директор? Не слишком умно, — сказала Гермиона. — Эта конкретная женщина убила двух человек и пыталась убить нескольких других, включая Гарри. Который, кстати, в тот момент должен был быть под защитой вас и вашего Ордена. Амбридж — конкретно Амбридж, — заслуживает того, что теперь её ждёт. Или вы знаете других людей, совершавших такие же преступления?

— И всё же у каждого должен быть шанс на раскаяние, — возразил Дамблдор. — Возможность осознать выборы, которые они сделали, и сожалеть о них.

— Если этот шанс не подвергает опасности других, невиновных людей, — возможно, — ответил Гарри. — Что до Амбридж, то на раскаяние у неё будет целых двадцать девять дней. Возможно, если вы заставите её написать "Я не должна убивать и пытать людей" несколько сотен тысяч раз, это поможет.

— Вижу, ты пока не осознаёшь серьёзность того, что произошло, — покачал головой Дамблдор. — Но, боюсь, когда-нибудь это переменится. А теперь: мадам Боунс согласилась выполнить мою просьбу?

— Согласилась. Она позволит вам использовать Омут в её кабинете, после суда над Петтигрю, — ответила Гермиона. — Но сказала, что, если вы попытаетесь забрать или повредить его, она вас арестует.

609/821

— Заверяю вас, я не планировал ничего подобного, — сказал Дамблдор.

Вскоре Гарри, Гермиона, Сириус, Римус, Полумна, Невилл, Ксенофилиус и Августа Лонгботтом от имени министра магии были приглашены пообедать в министерский кафетерий.

Взрослые, к которым присоединилась Тонкс, уселись в одном конце длинного стола, а подростки — в другом. Вскоре обе группы погрузились в разговоры между собой.

— Ну, она отправится за Завесу, — сказала Гермиона.

— И скатертью дорожка, — ответил Невилл. — Так у неё не будет возможности делать то, что она делала в прошлый раз.

— Да... но, пока мы шли сюда, я подумал, что нам стоило провести связь между ней и взятками Малфоя, — сказал Гарри. — У нас ведь есть воспоминание с признанием Люциуса в том, что он её подкупал, и мы могли получить признание и от неё самой.

— И чем бы это помогло? — спросила Полумна.

— Министерство могло арестовать счета Малфоев, оставив Драко и его мать без гроша, — пояснила Гермиона.

— Кстати о Малфоях, — сказал Невилл. — Вы слышали, что Драко пропал?

— Что? — воскликнул Гарри. — Куда пропал?

— Не знаю, — пожал плечами Невилл. — Мы... — он улыбнулся и накрыл своей ладонью ладонь Полумны, — на прошлой неделе были в Мунго, и слышали, как мать Драко с кем-то разговаривала. Она говорила кому-то по имени "Анди", что Драко исчез, и она волнуется, потому что он винил в произошедшем с его отцом тебя.

Гарри посмотрел на Гермиону, слегка коснувшись своего левого предплечья. Та кивнула.

— И кто это — Анди? — спросил он Невилла.

— Не знаю, я не видел, — признался Невилл.

— Мама Драко просила её, чтобы она рассказала своей дочери, — прибавила Полумна.

— Её? Анди — женщина? А... ну конечно, — осенило Гермиону. — Анди... Андромеда. Андромеда Тонкс.

— Я думал, что они с Нарциссой не ладят, — удивился Гарри.

— Но они всё-таки сёстры. А Нарцисса недавно потеряла свою другую сестру и мужа, — заметила Гермиона. — Мы можем спросить Тонкс.

610/821

Они с Гарри бросили взгляд в другой конец стола. Молодая мракоборка смотрела на Римуса, но тот продолжал её игнорировать.

— Тонкс? — позвала Гермиона.

— А?

— Твоя мать в последнее время встречалась с миссис Малфой?

Тонкс кивнула:

— Она ходила в Мунго, чтобы узнать, не может ли как-то ей помочь. Она ведь её сестра.

— Я думала, что она ненавидит Нарциссу.

— Беллатрису она определённо ненавидела, но... — Тонкс повела плечами, — она сказала, что Нарциссе сейчас тяжело, и она хочет её поддержать.

— А что насчёт... — начал Гарри.

— ...твоей новой работы? — перебила его Гермиона. — Как она тебе?

Тонкс бросила ещё один взгляд на Римуса и снова посмотрела на Поттеров, пожав плечами:

— Едва успела освоиться.

— Зачем ты меня остановила? — спросил Гарри Гермиону.

— Не стоит говорить о том, что Малфой пропал, особенно в Министерстве. Сейчас мы примерно представляем, чем он занят и что будет делать. Если его арестуют, мы лишимся возможной информации.

— Думаешь, он снова попытается убить Дамблдора?

— Посмотрим. И что нам делать с этими двоими? — добавила она уже вслух, но шёпотом, кивнув в сторону Тонкс и Римуса.

— Пока не знаю, — Гарри тоже понизил голос до шёпота, чтобы его слышали только Невилл и Полумна. — Мы беспокоимся, что Малфой, возможно, получит Метку. Так что нам придётся следить за ним, когда он вернётся в Хогвартс.

— Мы всегда готовы тебе помочь, — улыбнулся Невилл.

Вскоре они снова оказались в зале суда номер десять. Ровно в два часа Дамблдор встал со своего места и начал:

— Сегодня мы собрались здесь для суда над Питером Оливером Петтигрю, за невообразимые преступления, совершённые им против волшебного мира. Эти преступления включают в себя предательство Джеймса и Лили Поттеров, убийство Седрика Диггори и помощь Волан-де-Морту в обретении тем новой материальной оболочки, — как и на первом суде, Дамблдор затем повернулся к Перси. — Вы готовы, мистер Уизли?

611/821

— Да, сэр, — Перси снова окунул перо в чернильницу и подтянул к себе другой свиток пергамента.

— Мракоборцы, введите подсудимого, — скомандовал Дамблдор.

Гарри отчасти опасался, что мракоборцы объявят о том, что Петтигрю сбежал в анимагической форме, но, когда двери открылись, понял, что они предприняли против этого меры. Петтигрю даже не шёл своими ходом. Он был обездвижен и привязан к столбу, установленному на небольшой тележке, окружённой шестью мракоборцами. Края тележки обрамляла мелкоячеистая сетка два фута высотой. Даже если бы Петтигрю сумел превратиться в крысу, он бы оказался в своеобразной клетке.

Когда тележку подкатили ближе к креслу подсудимого, двое волшебников встали, словно желая получше рассмотреть Петтигрю. Едва один из мракоборцев собирался сказать им сесть на место, они оба выхватили палочки и начали швырять в мракоборцев ударяющие заклятия. На таком расстоянии защититься было трудно, и двое охранников упало мёртвыми, истекая кровью, прежде чем остальные четверо нейтрализовали атаковавших.

Воспользовавшись сумятицей, другой человек, сидевший на ряд ниже, выхватил палочку и освободил Хвоста от обездвиживающих чар.

— Твой хозяин хочет твоей свободы, — торопливо прошептал он. — Превращайся.

Сириус увидел, как его бывший друг начал превращаться, и немедленно среагировал.

— Ловите крысу! — взревел он, вскакивая с места и бросаясь в сторону Петтигрю.

Он добежал как раз вовремя, чтобы увидеть руку, тянущуюся в клетку с очевидным намерением вытащить сжавшуюся в углу крысу.

— НЕТ! — выкрикнул он. Схватив руку, он повалил её владельца на пол, опрокинув по пути два стула.

— ЭТО БЛЭК! — крикнул один из мракоборцев, резко поворачиваясь к ним. — Пытается освободить своего дружка!

Амелия и Римус пытались их остановить, но Гарри с Гермионой всё равно побежали за Сириусом, и к этому моменту как раз его догнали. Гарри мгновенно наколдовал щит, и оглушающее заклятие, выпущенное мракоборцем в Сириуса, отрикошетило назад в служителя порядка.

— Спасибо, — выдохнул Сириус, продолжая крепко прижимать к полу человека, пытавшегося спасти Петтигрю. — Где Хвост?

Гарри подбежал к клетке и с облегчением увидел в ней перепуганную крысу, таращившуюся на него глазами-бусинками.

— Всё ещё здесь! — сказал он, начав оглядываться в поисках других угроз.

612/821

— ПРЕКРАТИТЬ! — прокатился по залу голос Дамблдора.

— Что здесь происходит? — раздался другой голос.

Повернувшись, Гарри обнаружил себя смотрящим в желтоватые глаза человека, который умер, защищая тайну его местонахождения, но который ему всё равно никогда не нравился — Руфуса Скримджера.

— Вы, — скомандовал он одному из мракоборцев, хотя его взгляд продолжал обшаривать окружающее в поисках опасности, — обездвижьте пленника.

— Есть, сэр! — ответил мракоборец.

— Показал-таки своё истинное лицо, Блэк?! — затем рявкнул Скримджер, нацеливая палочку на Сириуса. — И думал, что тебе за подобное ничего не будет?

— Вовсе нет, Руфус, — ответил Сириус, вставая. Ещё двое мракоборцев нацелили на него палочки. — Я схватил этого человека, когда он пытался вытащить Питера из клетки.

— А, так это твой сообщник? — прорычал Скримджер.

— Стойте, Скримджер, — сказала Амелия, как раз успевшая подойти к собравшейся толпе. — Сириус Блэк сидел рядом со мной и просто отреагировал на происходящее. Без его быстрых действий мы могли бы лишиться нашего пленника.

Руфус посмотрел на Амелию и на секунду заколебался.

— Хорошо, мадам Боунс, — ответил он наконец.

— Кто это такой? — спросила затем Амелия, указывая на мужчину, которого продолжал держать Сириус.

— Никогда раньше его не видел, — сказал Руфус. — Подозреваю, что он пытается помочь Блэку освободить его дружка.

— Я не делал ничего дурного, — сипло пробормотал мужчина. — Просто пытался помочь мракоборцам.

— Он запустил руку туда, пытаясь вытащить Питера, — Сириус кивнул в сторону клетки, не выпуская руку мужчины из своей хватки.

— Я увидал, как он обернулся крысой, и подумал, что он сбежать пытается, — сказал мужчина, на чьём лице появилась кривая ухмылка, напоминавшая скорее оскал. — Я ж просто хотел помочь!

Что-то в этом мужчине казалось Гарри очень знакомым, но он был уверен, что никогда прежде его не встречал. Но когда на лице мужчины появилась ухмылка, он ясно вспомнил, где раньше видел такое выражение лица. Точно так же ухмылялся мужчина, плюнувший в лицо МакГонагалл. Он мгновенно направил на мужчину палочку:

613/821

— Пытался помочь? Помочь своему хозяину освободить Петтигрю, не так ли, Амикус Кэрроу? И под кого ты замаскировался Оборотным зельем?

Глаза мужчины расширились, но только на мгновение.

— Парень, я не знаю, о чём ты говоришь, — сказал он, запуская свободную руку в карман. — Меня зовут... э-э... Гиффорд Олдридж.

Амелия была в растерянности. Воспоминания Гарри чётко показывали Кэрроу, и мужчина перед ней ничуть не походил на Амикуса. Однако она понимала, что Гарри мог углядеть какой-то признак, выдавший настоявшую личность мужчины. Она тоже нацелила на него палочку:

— Гиффорд, значит? Ну, нам в любом случае придётся допросить вас. Думаю, процедура займёт минимум час. Так что, пожалуйста, медленно достаньте палочку из кармана и отдайте её мне.

— Я ничего не делал, — снова запротестовал мужчина. — Я не тот, за кого этот парень меня принял!

Взгляд Гарри уже скользнул к месту, на котором прежде сидел мужчина, и заметил, что ещё одно место рядом с ним пустовало. Оглядев ряды, он заметил женщину, осторожно направлявшуюся к выходу из зала.

— И готов поспорить, что вон та женщина — его сестра Алекто.

— Руфус, немедленно задержите эту женщину, — сказала Амелия, указывая в том же направлении, что и Гарри. Женщина поспешно прибавила шаг.

Амикус знал, что Оборотное зелье прекратит действие, и его схватят. И сделал единственное, что мог, надеясь дать сестре шанс сбежать, и заодно желая помочь своему хозяину, избавившись от главы ОтМП. Выхватив палочку, он направил её на отвлёкшуюся Амелию Боунс:

— Авада...

Но, прежде чем он успел договорить, в него попал луч красного света, и Амикус Кэрроу без сознания повалился на пол.

Хотя Амелия и перевела взгляд туда, куда указал Гарри, Гермиона держала палочку наготове и внимательно следила за мужчиной. Она не знала, что заставило её мужа счесть того Амикусом Кэрроу, но она знала, что он в это верил, и большего ей было не нужно. Как только Пожиратель смерти извлёк палочку из кармана, она поразила его оглушителем.

Амелия резко развернулась при первых звуках Убивающего проклятия, и увидела, что палочка мужчины была направлена прямо на неё, прежде чем тот упал без сознания. Она мгновенно поняла, что была на волосок от смерти. Посмотрев на Гермиону, она коротко ей кивнула. И этот кивок говорил о большем, чем многие книги.

Гермиона кивнула в ответ.

614/821

Потребовалось ещё двадцать минут, чтобы успокоить людей в зале и вернуть всех на свои места. Тела убитых мракоборцев были вынесены, а кровь — убрана. Когда суд уже готов был продолжиться, вернулся Скримджер с докладом для Амелии:

— Этот тип — определённо Амикус Кэрроу, Пожиратель смерти. Судя по его ответам под Сывороткой, Оборотное зелье прекратит действовать минут через десять. Он признал, что наложил Империус на тех двоих, которые убили мракоборцев, отвлекая наше внимание, а сам рассчитывал просто схватить Петтигрю и под шумок сбежать с ним.

— А его сестра? — спросила Амелия.

Руфус помрачнел:

— Она ускользнула. Мы всё опечатали, но у неё мог быть другой выход, или она могла принять дополнительную порцию Оборотного, чтобы замаскироваться под кого-то ещё. Мои люди всё ещё ищут, но надежды мало.

— Ладно. Проследите, чтобы Амикус был под надёжной охраной, на случай, если его сестра ещё в Министерстве и попытается его освободить. Как только мы закончим с Петтигрю, я присоединюсь к вам.

— Есть, мэм.

Всё это время Петтигрю, которому с помощью заклинания вернули облик человека, был прикован к креслу подсудимого. Четыре мракоборца стояли вокруг него, бдительно наблюдая. Наконец Дамблдор снова встал:

— Прежде чем мы вернёмся к суду, давайте почтим минутой молчания двух храбрых мракоборцев, погибших немного ранее, выполняя свою крайне тяжёлую и опасную работу.

Зал суда окутала тишина. Через какое-то время Дамблдор продолжил:

— А теперь... мы собрались здесь для суда над Питером Оливером Петтигрю. Он обвиняется в том, что предал Джеймса и Лили Поттеров, перейдя на сторону Волан-де-Морта.

— У МЕНЯ НЕ БЫЛО ВЫБОРА! — закричал Питер. — Он был слишком могущественен!

— Ты сам решил принять Метку, поганая крыса! — прорычал Сириус.

— Мистер Блэк, пожалуйста, пока воздержитесь от замечаний, — сказал Дамблдор, прежде чем снова посмотреть на Петтигрю. — Также он обвиняется в убийстве Седрика Диггори — молодого волшебника, у которого были доброе сердце и немалые надежды на будущее. Далее, он обвиняется в убийстве двенадцати маглов. Также Питер Петтигрю обвиняется в том, что разыскал Волан-де-Морта и провёл темномагический ритуал, позволивший Тёмному Лорду вернуться.

— Мне... мне пришлось, — голос Питера надломился. — Он... он заставил меня.

615/821

— Помимо допроса обвиняемого под Сывороткой правды Министерство также продемонстрирует воспоминания об этих событиях, — продолжал Дамблдор. — Для просмотра данных воспоминаний я снова любезно позволил воспользоваться моим Омутом памяти.

— Любезно позволил? — усмехнулся Гарри.

Гермиона тоже издала мысленный смешок.

— Мадам Боунс, будьте так любезны подготовить Омут памяти, пока мракоборцы дадут обвиняемому Сыворотку правды.

Следующие два часа Визенгамот в подробностях узнавал о различных преступлениях Питера Петтигрю. Сыворотка принудила его объяснить собственную роль во всех событиях. Некоторые из воспоминаний, показанных прессе после битвы в Министерстве (как, например, стычка между Сириусом и Петтигрю после гибели Поттеров), были показаны и здесь. Гарри предоставил дополнительное воспоминание, демонстрировавшее, как Петтигрю использовал Убивающее проклятие на Седрике Диггори. Когда прокручивалось это воспоминание, Гарри услышал всхлипы, и вскоре увидел, как Амос Диггори выводит из зала суда плачущую женщину.

Когда демонстрация воспоминаний и допрос наконец завершились, и Петтигрю дали антидот от Сыворотки, Дамблдор обратился к нему:

— Питер Петтигрю, судя по вашим собственным словам и предоставленным воспоминаниям, вы совершили все те преступления, в которых вас обвиняли. Что вы можете сказать в своё оправдание?

Бледный, дрожавший Питер огляделся вокруг. Но в устремлённых на него взглядах ведьм и волшебников читалось только осуждение.

— Я... я... он был так силён, — наконец пробормотал он. — Я просто хотел... — голос Петтигрю прервался, и по его лицу потекли слёзы.

— Очень хорошо, — сказал Дамблдор. — Кто-нибудь из присутствующих желает что-то добавить?

— Я желаю, — сказал Сириус, вставая.

— Пожалуйста, мистер Блэк, — пригласил Дамблдор.

Несколько секунд Сириус молча смотрел на своего бывшего друга. Наконец он начал:

— Питер Петтигрю был моим другом. В Хогвартсе он, я, Римус Люпин, — Сириус бросил взгляд на оборотня, прежде чем снова повернуться к залу, — и Джеймс Поттер были лучшими друзьями. Мой друг, — указал он на Питера, по чьим щекам продолжали струиться слёзы, а взгляд не отрывался от Сириуса, — предал нас. Джеймс умер из-за Питера. Я был по ошибке посажен в тюрьму, и чуть не был убит дементорами, когда сбежал, чтобы защитить моего крестника. Римус из-за Питера потерял своих друзей. Но, — Сириус обвёл взглядом всех в зале, — даже это предательство блекнет в сравнении с тем, что он сделал со всеми вами. Он предал всех и каждого из вас. Его действия позволили

616/821

возродиться Волан-де-Морту. Позволили возродиться тьме, которая теперь снова угрожает нашей безопасности, безопасности ваших детей. Когда любой достойный волшебник или любая достойная ведьма, как те двое мракоборцев ранее, погибают из-за зла, снова шествующего по нашим землям — это может быть вменено в вину Питеру Петтигрю так же, как и Волан-де-Морту.

Бросив последний взгляд на своего бывшего друга, Сириус сел на место.

Несколько секунд в зале стояла тишина. Затем кто-то начал хлопать; к нему присоединились другие. Многие люди вскочили и тоже начали аплодировать, и вскоре все прочие звуки утонули в оглушительных овациях.

Мадам Боунс наклонилась ближе к Сириусу:

— Продолжайте толкать подобные речи, и сможете сделать политическую карьеру.

— Да спасёт нас Мерлин от такого, — хмыкнул Гарри.

Сделав знак всем сесть на места, Дамблдор спросил:

— Кто-то ещё?

Фадж видел, какой эффект речь Сириуса оказала на толпу, и знал, что на следующий день эта речь будет в "Пророке". Поэтому не собирался упустить возможность оттенить её собственной.

— Верховный чародей, я бы хотел кое-что добавить.

— Пожалуйста, министр, — кивнул Дамблдор.

— Питер Петтигрю, — начал Фадж, — Министерство наградило вас Орденом Мерлина первой степени, когда большинство из нас ещё верило, что вы были героем, погибшим при попытке задержать Сириуса Блэка, — он указал рукой вверх, в сторону потолка зала. — Эта награда была выставлена на обозрение в этом самом здании, чтобы служить вдохновением для тех, кому приходится сражаться с превосходящими силами, и тех, кому приходится бескорыстно жертвовать собой. Очевидно, это было ошибкой. То доверие, которое наше общество оказывало вашему поступку, было необдуманным, и я намереваюсь исправить эту ошибку. Питер Петтигрю, властью министра магии я отзываю вашу награду и все сопутствовавшие ей денежные вознаграждения.

Затем Фадж повернулся к Сириусу:

— Мистер Блэк, в тот день ВЫ были настоящим героем. Героем, которого предыдущее правительство незаконно отправило в тюрьму. После окончания заседания я планирую начать процесс представления вас к Ордену Мерлина первой степени, за ваши действия той ночью.

Сириус не знал, стоит ли ему плакать или смеяться. Он просто растерянно смотрел на министра, который выжидающе смотрел на него. Амелия Боунс снова наклонилась к нему и прошептала:

— Это очевидно политический ход, но он заодно здорово улучшит ваши

617/821

отношения с министром. Соглашайтесь.

Сириус кивнул и снова встал:

— Я не считаю себя героем, министр. Мой лучший друг и его жена погибли, и я лишь пытался отомстить за их смерти. Но если Министерство считает, что мои действия имели большее значение, я... э... почту за честь принять эту награду.

Министр улыбнулся и протянул ему руку для пожатия.

Дамблдор снова повернулся к залу:

— Кто-то ещё? Нет? Тогда, многоуважаемые члены Визенгамота, я зачитаю обвинения, выдвинутые против Питера Петтигрю. Если вы считаете, что он виновен в конкретном обвинении, прошу вас поднимать палочку.

Перси Уизли отдал свой свиток Дамблдору, и тот начал перечисление. Необходимости подсчитывать в этот раз не оказалось: после каждого зачитанного обвинения все до единой палочки поднимались вверх. Закончив, Дамблдор повернулся к Перси:

— Мистер Уизли, пожалуйста, запишите, что сегодня, второго июля тысяча девятьсот девяносто шестого года, Питер Оливер Петтигрю был признан виновным по всем пунктам обвинения против него.

— Да, сэр.

— Многоуважаемые члены Визенгамота, теперь мы должны решить, каким будет наказание, — продолжил Дамблдор.

Мадам Боунс снова поднялась с места:

— Верховный чародей...

— Снова Завеса? — спросил Дамблдор.

— Как показало недавнее происшествие, В... Волан-де-Морт очень заинтересован в этом человеке. Он был признан виновным в множестве убийств, и, как красноречиво подчеркнул Сириус Блэк, его действия приведут к ещё большему количеству смертей от рук Тёмного Лорда.

— Верховный чародей? — неожиданно послышался несмелый голос Питера.

— Да, мистер Петтигрю? — Дамблдор отвернулся от Амелии и посмотрел на Петтигрю поверх своих очков-половинок.

Питер видел, как многие члены Визенгамота одобрительно кивали во время слов Амелии, и знал, что был обречён. Он посмотрел на Сириуса, сидевшего рядом с Римусом; перед ними сидел Гарри, который так походил на Джеймса. Это зрелище невольно вызвало у него в памяти воспоминания о более счастливых днях; днях, когда трое учеников Хогвартса называли его своим другом. Глубоко в его душе вспыхнула искра того, кто когда-то позволило Распределяющей шляпе отправить его на Гриффиндор, и он понял, что должен был сделать.

618/821

— Верховный чародей, — повторил он; в этот раз его голос звучал чуть твёрже. — Я знаю, что мне предстоит, так или иначе. Я могу надеяться остаться в живых, только если меня спасёт мой хозяин, а этого я не хочу. Я знаю, что совершил ошибки, и теперь пришло время расплачиваться за них, — голос Питера прервался, и он тяжело сглотнул. — Я хочу отправиться за Завесу, сэр. Если возможно, пусть это произойдёт сегодня же. Я не хочу больше марать кровью свои руки... — он приподнял свой обрубок, насколько это позволили цепи, — или, точнее, руку.

Он снова обратил взгляд к Сириусу и Римусу:

— И я... я хотел сказать: простите. Вы дали мне так многое, а я был слишком труслив, чтобы понять, — Питер обвёл взглядом зал суда. — И знайте: я отрекаюсь от своего хозяина, отрекаюсь...

Неожиданно он замолчал; его лицо исказилось от боли. Он бросил взгляд на свою левую руку:

— Я... я отрекаюсь от тебя, слышишь? — после этих слов боль явно усилилась, и на лбу Петтигрю выступили капли пота. Он поднял взгляд. — Дамблдор... — его голос дрожал, — не дайте мне умереть от моей Метки, прошу... — Петтигрю снова пробила болезненная дрожь, но его взгляд не отрывался от Дамблдора, — позвольте мне умереть за мои преступления, а не от его... — он вскрикнул, когда боль стала ещё сильнее, и лишь с трудом выдохнул ещё одно слово. — Пожалуйста...

Дамблдор был в некоторой растерянности. Он никогда не слышал, чтобы Тёмная Метка отнимала жизнь своего носителя. Даже Каркаров был найден убитым. "Но ведь он не отрёкся от своего хозяина, верно? Он просто сбежал в страхе. Волан-де-Морт к тому же сделал руку Петтигрю ловушкой; возможно, он знал, что тот может попытаться снова сменить сторону, а это потребовало бы отречься от прежнего хозяина".

Петтигрю снова вскрикнул. Дамблдор достал палочку и поразил его оглушающим заклинанием. Когда Петтигрю обмяк в цепях, Дамблдор ещё несколько секунд смотрел на него. Он видел раскаяние в глазах Питера, и ощутил жалость, когда тот молил не о жизни, а о смерти ради искупления своих преступлений. Повернувшись к Визенгамоту, большинство членов которого выглядели ошеломлёнными, он тихо сказал:

— Подсудимый выразил желание о своём наказании. Кто голосует за то, чтобы Питер Петтигрю был немедленно отправлен за Завесу?

Сначала не поднялась ни одна палочка. Все переглядывались друг с другом, пытаясь понять, что думают остальные. Наконец заговорила мадам Боунс:

—Если он сам этого желает, и действительно может умереть от магии Того-Кого... Волан-де-Морта, то я голосую за этот вариант.

Её палочка поднялась в воздух и засветилась. За ней последовали и другие. Их число медленно увеличивалось, пока почти все палочки в зале не оказались поднятыми и зажжёнными.

— Очень хорошо, — сказал Дамблдор. — Мистер Уизли... мистер Уизли, — ему

619/821

пришлось повторить свои слова, потому что Перси продолжал таращиться на Петтигрю. — Мистер Уизли, пожалуйста, зафиксируйте, что сегодня, второго июля тысяча девятьсот девяносто шестого года, Питер Оливер Петтигрю был приговорён к смертной казни. По его желанию, приговор будет приведён в исполнение немедленно.

— Да, сэр, — пробормотал Перси.

— Прошу, пока не уходите, — сказал Дамблдор людям, начавшим вставать. — Мадам Боунс, как вы хотите закончить с этой... нестандартной ситуацией?

— Я полагаю, что мне, вам, министру и трём дополнительным членам Визенгамота стоит отправиться с мракоборцами в Зал смерти, чтобы стать свидетелями исполнения приговора.

— Я бы хотел пойти, — вызвался Сириус.

— Думаю, это будет вполне приемлемо. Вы согласны, мадам Боунс? — спросил Фадж, не упустивший ещё одной возможности выделиться. — Мистер Поттер? — спросил он юношу, который тоже начал вставать.

Гарри кивнул:

— Если можно, мы с Гермионой тоже бы хотели там присутствовать.

— Конечно, конечно, — кивнул Фадж.

— Министр Фадж, — раздался голос, перекрывший приглушённый шум зрителей, — я полагаю, что там стоит присутствовать и репортёру!

— И что заставляет вас думать, что это должны быть именно вы, Рита? — осведомился какой-то угрюмо выглядевший мужчина.

Рита Скитер смерила его холодным взглядом:

— Потому что в отличие от газетёнки, в которой строчите вы, "Пророк" действительно читают.

— Ах ты...

— Хватит, — велел Дамблдор. — Мы находимся в зале суда. Если кто-то из вас желает позже сам оказаться в кресле подсудимого, тогда, пожалуйста, можете продолжать мешать работе Визенгамота.

Ещё пару секунд Рита и мужчина сверлили друг друга взглядами, но потом последний сел на место.

— Да, полагаю, мы можем позволить репортёру стать свидетелем казни, — сказала Амелия.

— Прекрасно, — улыбнулась Рита, начавшая спускаться вниз по рядам.

Ещё пять минут ушло на то, чтобы члены Визенгамота выбрали трёх представителей, но наконец группа людей, включавшая шесть мракоборцев,

620/821

направилась в Отдел тайн.

Когда они вошли в Зал смерти и спустились к постаменту, Гарри подумал, что изорванный чёрный занавес в каменной арке больше не казался ему таким зловещим. Теперь он символизировал для него не смерть Сириуса, а правосудие над Пожирателями. Он ощутил, как Гермиона стиснула его ладонь.

— Я люблю тебя, — подумал он.

— Я тоже тебя люблю, — ответила Гермиона.

— Ну, давайте приступать, — сказал Фадж. Он хотел иметь возможность заявить, что человек, возродивший Того-Кого-Нельзя-Называть, был предан министерскому правосудию по личному распоряжению министра. — Вы собираетесь просто отлевитировать его туда, Дамблдор?

— Это было бы наиболее гуманно... — начал Дамблдор.

— Нет! — перебил его Сириус. — Питер хотел принять ответственность. Позвольте ему очнуться.

— Но боль в его Метке...

— Его же собственная вина, — снова прервал Сириус. — Он хотел умереть за свои преступления, так позвольте ему. Позвольте ему доказать, что он правда сожалеет.

— Соглашусь, Альбус, — поддакнула Рита Скитер, про себя подумав, что это сделает статью более интересной.

— Неудивительно слышать это от вас, мисс Скитер, — сказал Дамблдор. Он огляделся, но никто не спешил его поддержать. — Ну что ж, да будет так.

Отлевитировав Петтигрю на постамент, он опустил его в нескольких футах от каменной арки, а затем наложил "Энервейт".

Петтигрю мгновенно схватился за руку и закричал: боль от Метки стала в несколько раз сильнее. Только через несколько секунд он открыл глаза и сообразил, где находится, вспомнив суд и свою просьбу. Сглотнув, всё ещё держась за руку, он вскочил на ноги и посмотрел на Завесу, прежде чем повернуться к наблюдавшим. Сквозь слёзы боли он взглянул на Сириуса, коротко ему кивнул, а затем снова повернулся к арке. Содрогнувшись от очередной волны боли, Петтигрю посмотрел на свою руку.

— НЕТ! — выкрикнул он. — Ты... больше... не будешь мной управлять!

С последним криком боли Питер ринулся вперёд, и через секунду исчез в Завесе.

Несколько секунд Сириус молча смотрел на арку, прежде чем пробормотать:

— Чёрт... вот уж не думал, что у крысюка хватит духу...

— Мистер Уизли, пожалуйста, зафиксируйте время смерти мистера Петтигрю, — тихо сказал Дамблдор. — Да обретёт он в следующей жизни покой, которого у

621/821

него не было в этой.

— Д... да, сэр, — сказал Перси. Он до сих пор смотрел на арку, словно ожидая ещё чего-то.

— Покой? — послышался в головах партнёров по душам голос Миранды. — Нет, Смерть искренне впечатлился последними словами Петтигрю, но от игры с мышеловками это его не избавит.

— И как будет осуждена его душа? — спросила Гермиона.

— Не могу сказать, — ответила Миранда. — Но вряд ли это будет в ближайшее время. Пожалуй, я загляну в этот лабиринт и посмотрю, как он там.

— Мистер Поттер, — сказала Рита, подойдя ближе к нему и Гермионе, — что вы думаете о Питере Петтигрю?

— Он... он теперь там, где ему и место, — ответил Гарри через несколько секунд, в которые он представлял себе Петтигрю в его крысиной форме, попадавшегося в ловушку за ловушкой. — Он принял ответственность за свои преступления, но ведь он всё равно их совершил. Теперь... теперь его жизнь будет судить кто-то куда более значимый, чем я.

— Замечательно, Гарри! У вас в последнее время получаются отличные высказывания! — воскликнула Рита, чьё перо живо строчило заметки. — Не хотите ли прокомментировать и предыдущий суд? Ведь это благодаря вам преступления Амбридж оказались вынесенными на публику.

— А вы правда собираетесь написать статью обо мне? — спросила Гермиона, прежде чем Гарри успел ответить.

Рита явно была удивлена, но быстро опомнилась:

— Ну конечно. Столь талантливая юная ведьма на стороне нашего героя. "Ведьмовской еженедельник" очень заинтересован в статье о том, какая вы на самом деле.

— И собирается заплатить вам солидный гонорар?

— Ну, мне ведь надо на что-то жить, верно?

— За счёт меня? Если вы собираетесь писать историю о мне настоящей — почему вы не задали мне ни единого вопроса?

— Ну... — замялась Рита.

— Вы ведь помните, что есть секреты, которые всё ещё могут быть раскрыты? — напомнила Гермиона. — Слушайте, Рита: думаю, вы уже поняли, что работать со мной и Гарри несколько более выгодно, чем нам противостоять, — она вздохнула. — И я сама понимаю, что история обо мне будет написана. Не вами, так кем-то другим. Поэтому я предлагаю вам сделку.

— Сколько вы хотите, мисс Грейнджер? — спросила Скитер. — Как насчёт тридцати процентов? Большего я не дам.

622/821

— Галлеоны меня не интересуют. Я просто хочу иметь возможность влиять на написанное. Мои друзья и семья должны будут иметь возможность увидеть статью и удостовериться, что там не будет глупостей вроде заявлений, что я пользовалась любовными зельями. И помните — у меня всё ещё есть та банка.

— Э-э... — Рита слегка побледнела.

— И, думаю, вам стоит включить в свою статью извинения за те необоснованные домыслы, — добавил Гарри.

— Просто покажите мне статью, — продолжила Гермиона. — Я даже отвечу на некоторые вопросы и помогу вам сделать хорошую фотографию.

— Правда? — Рита задумалась, прикидывая, как договориться с "Ведьмовским еженедельником". — И почему вас это так волнует?

— Ну, мне и правда было бы приятно прочитать статью с извинениями, — пожала плечами Гермиона. — Но волновать всё это должно прежде всего вас. Думаете, если вы оклевещете меня в этой статье, я и Гарри продолжим с вами сотрудничать?

— У меня короткие сроки...

— До ухода из Министерства нам нужно ещё поговорить с мадам Боунс, — сказала Гермиона. — Как насчёт встречи через час?

— Где... а, знаю. Мы воспользуемся кабинетом министра, — сказала Рита. — Можно будет попробовать запечатлеть вас за его столом, с подписью вроде "Стремление к вершинам". Значит, через час? — не дожидаясь ответа, она направилась к Фаджу. — Господин министр...

— Но... — начала было Гермиона, однако Рита уже её не слушала. Посмотрев на Гарри, она вздохнула. — Кабинет министра?

— А почему бы и нет. Я могу представить, что когда-нибудь он станет твоим, — улыбнулся Гарри.

— Учитывая, что я маглорождённая, — вряд ли.

Но Гарри всё равно невольно хмыкнул, ощутив, что его жена уже начала думать о законах, которые в таком случае смогла бы изменить.

623/821

Часть 31 — Секрет Сириуса и воспоминания

— Чёрт, — пробормотала Амелия Боунс, тяжело усаживаясь в своё кресло. Гарри, Гермиона, Сириус и Тонкс, последовавшие за ней в её кабинет после суда над Петтигрю и его казни, обменялись взглядами и заняли места перед столом главным ОтМП. — Погибли двое хороших людей, — Амелия испустила вздох. — Жене Чарльза будет особенно тяжело: она беременна их первым ребёнком, уже на шестом месяце.

Гарри посмотрел на Гермиону, и на него нахлынуло чувство вины.

— Нет, Гарри, — мягко сказала Гермиона, ощутившая это. — Погибли многие люди, и мы не можем спасти всех. Мы не знаем, погиб ли этот Чарльз в прошлый раз или нет, но зато будут жить другие.

— Надеюсь, — ответил Гарри. Однако он продолжал чувствовать себя виноватым.

Амелия перевела взгляд за окно, за которым Отдел магического хозяйства показывал пасмурный день.

— Чёрт, — повторила она. Неожиданно её лицо ожесточилось, и она позвала свою помощницу, которая вскоре просунула голову в дверь. — Вызовите сюда Кинкейда, немедленно.

— Есть, мэм.

Затем глава ОтМП наконец перевела взгляд на людей, собравшихся в её кабинете:

— Ну, Сириус, по крайней мере, вы спасли нас от полного фиаско. Если бы Петтигрю сбежал на глазах всего Визенгамота, это стало бы для нас невероятным позором. Хотя, думаю, именно этого Волан-де-Морт и добивался.

— Я, к счастью, не раз видел, как Питер превращается, — ответил Сириус. — И понял, что происходит, с самого начала. Хорошо ещё, что Гарри не дал Скримджеру меня оглушить; так Кэрроу мог бы сбежать.

— Жаль, что мы не схватили ещё и его сестру, — пробормотала Амелия.

Тут в дверь постучали, и в кабинет снова заглянула её помощница:

— Кинкейд прибыл, мэм, как вы и велели.

— Впустите его.

В кабинет вошёл волшебник среднего роста и средних лет, с уже начавшими редеть чёрными волосами.

— Вы... вы хотели меня видеть? — спросил он, явно нервничая.

— Да. Как продвигается работа над обнаружением произнесения определённых слов?

624/821

— Э-э... мы не... то есть, мы работаем над этим... — забормотал Кинкейд.

— Буквально сегодня на двух человек был наложен Империус, прямо в этом чёртовом здании! — прорычала Амелия; её глаза сузились до такой степени, что монокль почти перестал быть виден. — И из-за этого двое моих людей были убиты. Ни вы, ни кто-либо из вашей команды не пойдёте домой, пока это здание не будет защищено, вам ясно?

— Но...

— Никаких но, разве что в варианте "но мы уже всё сделали", — отрубила Амелия. — Если это здание не будет защищено к тому моменту, когда я завтра проснусь, — вы лишитесь работы. Когда закончите с Министерством, приступайте к Косому переулку. Я хочу, чтобы до конца недели вся страна была под защитой.

Кинкейд испуганно сглотнул, но всё же кивнул.

— Не забудьте согласовать со Скримджером, кто будет вести наблюдение и реагировать на срабатывания.

— Есть, мэм.

— Это всё. Приступайте к работе.

Когда за Кинкейдом закрылась дверь, Амелия покачала головой:

— И проблема не только в нём. Если бы эти упёртые гоблины просто поделились с нами их способом снимать действие Оборотного зелья и Империуса... — она поморщилась. — Порой мне хочется принудить...

Тут в дверь снова заглянула её помощница:

— Извините, мэм, но Дамблдор хочет вас видеть.

— Впустите его, — со вздохом велела Боунс, бросив мимолётный взгляд на Гарри и Гермиону.

— Добрый вечер, Амелия, — сказал Дамблдор, входя в кабинет. — Сегодняшний день выдался довольно интересным, не находите?

— Я потеряла сегодня двоих достойных людей, — резко ответила Амелия. — Я бы не назвала это событие интересным.

— И приговорили других людей к смерти, — парировал Дамблдор. — Но я пришёл не для того, чтобы...

— Знаю, знаю, Омут памяти, — Амелия посмотрела на Сириуса. — Можете его достать?

Сириус нёс Омут памяти из зала суда обратно в кабинет Амелии, и сейчас Омут находился в сумке, стоявшей рядом с его стулом.

625/821

Когда Сириус достал каменную чашу, Амелия снова повернулась к Дамблдору:

— Напоминаю: если вы попытаетесь испортить или подменить его, я вас арестую. Я ясно выражаюсь?

— Совершенно ясно, Амелия, — ответил Дамблдор. — Могу я наложить чары приватности, чтобы иметь возможность просмотреть воспоминание без лишних свидетелей?

— Но с нами? — уточнил Гарри, вставая со стула и помогая встать своей жене.

— Конечно, — улыбнулся Дамблдор, извлекая из внутреннего кармана своей мантии флакон с серебристой жидкостью. — Таково было наше соглашение.

Через пару минут Гарри с Гермионой оказались на просёлочной дороге, по обеим сторонам которой возвышались живые изгороди. Чуть впереди стоял невысокий пухлый человек в очках с крайне толстыми линзами. Одет он был довольно странно, как и многие волшебники, пытавшиеся сойти за маглов.

— Чьё это воспоминание? — спросила Гермиона.

— Это, — Дамблдор кивнул в сторону полноватого человечка, — Боб Огден. Он уже умер, но прежде он работал в Отделе магического правопорядка. К счастью, под конец жизни я разыскал его, и он согласился поделиться со мной воспоминанием об этом событии. Учтите, вам не стоит обсуждать то, что мы увидим в этом воспоминании, с кем бы то ни было. Волан-де-Морт может что-то заподозрить, если узнает, что меня заинтересовало... ну, вы и сами вскоре увидите.

— Что в этом воспоминании такого важного? — спросила Гермиона, оглядываясь по сторонам.

Они с Гарри условились, что вопросы прежде всего будет задавать она. Они опасались, что Гарри может случайно сказать что-нибудь, показывающее, что он видит воспоминание не в первый раз.

— Как я уже сказал, вскоре вы увидите, — ответил Дамблдор, наблюдая за мужчиной, изучавшим обвитый колючим кустарником дорожный указатель на левой стороне дороги.

Вскоре Огден быстрым шагом двинулся вперёд.

— За мной, — сказал Дамблдор, направившись следом.

Гарри бросил взгляд на указатель, но уже знал, что на нём увидит. Он состоял из двух стрелок; одна указывала назад и гласила "Грейт-Хэнглтон, 5 миль", а вторая — в ту сторону, в которую они шли, и на ней значилось "Литтл-Хэнглтон, 1 миля".

— Итак, мы были правы, — сказал он. — Мы идём к Мраксам.

Вскоре дорога завернула налево и круто пошла под уклон. Перед ними открылся живописный вид на деревушку Литтл-Хэнглтон, примостившуюся между двумя холмами.

626/821

— Как красиво... — сказала Гермиона, замедляя шаг, но не останавливаясь.

— Вон тот дом, — сказал Гарри, указывая на крупный особняк на склоне холма, окружённый обширным бархатисто-зелёным газоном. — Он выглядит знакомым.

— Вполне возможно, — ответил Дамблдор. — Полагаю, именно там ты прошлым летом видел, как Волан-де-Морт убил старого садовника. Конечно, это воспоминание многолетней давности, и сейчас этот особняк далеко не в лучшем состоянии. Внимательно следите за Огденом, он вскоре свернёт с дороги.

Им пришлось прибавить шаг, когда Огден рысцой потрусил вниз по склону. На полпути до подножия холма дорога завернула вправо, и они повернули как раз вовремя, чтобы увидеть, как спина Огдена исчезает в проходе между живыми изгородями.

— Внимательно запомните, где находится это место, — велел Дамблдор подросткам, когда они тоже прошли через проход. — Теперь этот проход исчез, и крайне важно помнить, где он находился.

— Почему? — задала Гермиона очевидный вопрос. Теперь они шли по узкому просёлку, окаймлённому ещё более высокими изгородями.

— Потому что чуть позже нам снова понадобится попасть туда, куда мы сейчас идём, — объяснил Дамблдор. — К сожалению, к настоящему моменту этим путём давно никто не пользовался, поэтому он зарос изгородями и кустарником.

Дорога продолжала вести вниз. По пути Огден несколько раз споткнулся о камни и ямы. Наконец они вышли к тёмной рощице, где Огден остановился и достал свою палочку.

Гарри толкнул Гермиону в бок и указал на видневшееся среди тесно растущих стволов строение.

— Где мы? — спросила Гермиона, прекрасно зная, кто жил в этой хибаре.

— Рядом с домом Мраксов, — ответил Дамблдор. Его взгляд скользил по окрестности, запоминая ориентиры, которые потом могли бы помочь снова найти нужное место.

— Кто это — Мраксы?

— Смотрите и слушайте, — велел Дамблдор.

Когда Огден осторожно двинулся к зданию, с одного из деревьев внезапно спрыгнул человек, приземлившийся прямо перед сотрудником ОтМП.

Огден отшатнулся назад, чуть не упав.

Гарри внимательно вгляделся в мужчину, который, как он теперь знал, был Морфином Мраксом. В последний раз он видел лишь странного злобного типа, но теперь он знал, что это был дядя Реддла, которого тот подставил, свалив на него вину в убийстве своего отца-магла и его семьи. Морфин был одет в лохмотья и покрыт грязью, но по-настоящему внимание Гарри привлекли его глаза. Раньше

627/821

он не замечал, но они смотрели практически в противоположные стороны.

— Почему он так выглядит? — подумал он.

— Видимо, у него экзотропия, — ответила Гермиона, тоже изучавшая мужчину, державшего в одной руке нож, а в другой — палочку. — Это такая форма косоглазия, когда взгляд глаз отклоняется наружу.

— Вас сюда никто не звал, — сказал Морфин.

— Он шипит, — сказала Гермиона.

— Змеиный язык, — пояснил Гарри. — Он говорит, что Огдена сюда никто не звал.

Огден попятился ещё на пару шагов, прежде чем опомниться и заговорить:

— Э-э... доброе утро. Я из Министерства магии...

— Вас сюда никто не звал, — повторил мужчина.

Каждый раз, когда Морфин заговаривал на змеином языке, Гарри переводил его слова для Гермионы.

— Э-э... прошу прощения... я вас не понимаю, — нервно проговорил Огден.

— Но ты, Гарри, вероятно, понимаешь? — тихо спросил Дамблдор, внимательно наблюдавший за происходящим.

— Ну да, — Гарри постарался подпустить в голос озадаченности. — Почему бы мне не... змеиный язык? Он говорит на змеином?

— Именно, — подтвердил Дамблдор с улыбкой. — И кто, как ты думаешь, живёт в этом доме?

Гарри посмотрел на директора. В этот момент Морфин кинул в Огдена заклятие, оставив того лежащим на земле и держащимся за нос.

— Реддл... вы говорили, что мать Реддла была из нищей и погрязшей в предрассудках.... она здесь, да?

— Очень хорошо, — глаза Дамблдора блеснули; он знал, что снова привёл подростков к знанию, которое им было нужно. — Это дом последних потомков Салазара Слизерина.

— Морфин! — крикнул пожилой человек, больше напоминавший престарелую обезьяну, выходя из двери и с силой захлопывая её за собой. Морфин стоял над Огденом и хохотал, с угрожающим видом вздевая нож.

— Из Министерства, значит? — спросил вышедший из двери, подойдя к Огдену.

— Совершенно верно! — сердито ответил Огден, вытирая лицо носовым платком. — А вы, как я понимаю, мистер Мракс?

628/821

— Точно, — ответил Мракс. — Получили по роже, так, что ли?

— Он меня ударил! — возмутился Огден.

— Надо было предупредить, — агрессивно отклик​нулся Мракс. — Это частное владение. Сами вламы​ваетесь без приглашения, а потом удивляетесь, что мой сын пробует защищаться.

— От чего защищаться-то? — буркнул Огден, с трудом поднимаясь с земли.

— От посторонних. Любопытствующих. Маглов и всякой разной дряни, — ответил Мракс таким тоном, словно это было очевидно.

Огден направил волшебную палочку на свой соб​ственный нос, из которого по-прежнему текло не​что похожее на желтый гной, и поток сразу же пре​кратился. Мистер Мракс обратился к Морфину, поч​ти не разжимая губ:

— Ступай в дом. Не спорь.

Морфин, кажется, хотел возразить, но под грозным взглядом отца передумал, и вперевалоч​ку зашагал к хибарке.

— А я как раз приехал поговорить с вашим сы​ном, мистер Мракс, — сказал Огден, вытирая остатки гноя с сюртука. — Это ведь был Морфин, верно?

— Ну да, это был Морфин, — равнодушно ответил старик. — Вы чистокровный волшебник? — спросил он вдруг с вызовом.

— Причём здесь это? — холодно ответил Огден.

Мракс сощурил глаза. Уставившись в лицо Огдену в лицо, он пробормотал явно оскорбительным тоном:

— Если подумать, так я видал такие же носы у нас в деревне.

— Не сомневаюсь в этом, если ваш сын и там даёт волю рукам, — сухо отозвался Огден. — Может быть, продолжим нашу беседу в доме?

— В доме?

— Да, мистер Мракс. Я уже сказал вам: я приехал поговорить с Морфином. Мы отправили вам сову...

— Нам тут совы ни к чему, — небрежно сказал Мракс. — Я никогда не читаю писем.

— В таком случае не жалуйтесь, что гости явля​ются к вам без предупреждения, — дерзко ответил Огден. — Меня послали к вам по поводу серьезно​го нарушения магического правопорядка, которое было совершено здесь сегодня, рано утром...

— Ладно, ладно! — заорал Мракс. — Входите в дом, провались он совсем, входите и подавитесь!

Войдя внутрь, Гарри не стал обращать внимания на Морфина, напевавшего что-

629/821

то гадюке. Его взгляд немедленно устремился к девушке в бледно-сером платье, чьи глаза смотрели в разные стороны точно так же, как у её брата.

— Явно генетическая деформация, — заметила Гермиона, тоже обратившая на это внимание.

— Моя дочь, Меропа, — неохотно буркнул Мракс в ответ на вопросительный взгляд Огдена.

— Она — мать Реддла? — спросила Гермиона у Дамблдора.

— Да, — ответил Дамблдор.

— Доброе утро, — дружелюбным тоном сказал Огден.

Меропа не ответила, испуганно глянула на отца и, повернувшись ко всем спиной, снова принялась пе​реставлять горшки на полке.

— Ну, мистер Мракс, — сказал Огден, — не будем ходить вокруг да около. У нас есть причины пред​полагать, что ваш сын Морфин этой ночью совер​шил волшебство в присутствии магла.

Что-то оглушительно грохнуло — это Меропа уронила глиняный горшок.

— А ну подбери! — завопил на нее Мракс. — Пра​вильно, хватай прямо лапами с пола, как последнее магловское отродье! Зачем у тебя волшебная палоч​ка, бестолочь неповоротливая?

— Мистер Мракс, прошу вас! — воскликнул по​ражённый Огден.

Меропа, уже успевшая поднять горшок, пошла красными пятнами и снова выронила его, трясущей​ся рукой вытащила из кармана волшебную палочку, направила на горшок и чуть слышно скороговор​кой пролепетала заклинание, от которого горшок полетел через всю комнату, ударился в противопо​ложную стену и раскололся надвое.

Морфин залился безумным смехом, а Мракс за​визжал:

— Почини его, дылда безмозглая, почини сей​час же!

Меропа, спотыкаясь, кинулась через всю комнату к осколкам, но Огден опередил ее. Он взмахнул вол​шебной палочкой и твердым голосом произнес:

— Репаро!

Горшок мгновенно стал целым. У Мракса был такой вид, словно он сейчас кинется на Огдена, но он удержался. Вместо этого он принялся глумиться над дочерью:

— Твое счастье, что подвернулся добрый дядя из Министерства! Может, я и совсем тебя сбуду с рук, может, он не побрезгует женушкой из сквибов по‐​ ганых...

— Мистер Мракс, — снова начал Огден, — как я уже сказал, цель моего визита...

630/821

— Я и с первого раза хорошо расслышал! — окры​сился Мракс. — И что мне с этого? Морфин проучил вонючего магла, проучил за дело... Дальше-то что?

— Морфин нарушил закон волшебного сообще​ства, — сурово ответил Огден.

— Морфин нарушил закон волшебного сообщес​тва! — кривляясь, нараспев передразнил Мракс. Мор​фин снова зашелся хохотом. — Поучил маленько распоясавшегося магла, это что теперь, преступ​ление?

— Да, — сказал Огден. — Боюсь, что так. Он извлек из внутреннего кармана сюртука ма​ленький свиток пергамента и развернул его.

— Это что, приговор? — спросил Мракс, злобно повысив голос.

— Это вызов в Министерство на слушание дела...

— Вызов? Вызов?! Да кто вы такой, чтобы вызы​вать куда-то там моего сына?

— Я начальник Группы обеспечения магическо​го правопорядка, — спокойно ответил Огден.

— А мы, по-вашему, так, помои? — вскричал Мракс, наступая на Огдена и тыча ему в грудь палец с гряз​ным желтым ногтем. — Мелкие шавки, чтобы бегать на задних лапках перед Министерством? Да знаешь ли ты, с кем разговариваешь, поганый грязнокровка?

— Я полагал, что говорю с мистером Мраксом, — ответил Огден настороженно, но не сдавая позиций.

— Это точно! — загремел Мракс. Он поднял руку и начал размахивать перед лицом Огдена средним пальцем, на который было надето кольцо с чёрным камнем. — Видели это? Видели? Знаете, что это такое? Зна​ете откуда? Несколько столетий хранилось в нашей семье, вот из какой древности мы ведем свой род, и все это время храним чистоту крови! На камне вы​резан герб Певереллов! Знаете, сколько мне предла​гали за эту вещицу?

— Понятия не имею, — ответил Огден, поморщив​шись, когда кольцо промелькнуло у него перед са​мыми глазами. — Всё это к делу не относится, мис‐​ тер Мракс. Ваш сын нарушил...

Мракс взвыл от ярости и бросился к своей дочери. Схватив золотую цепочку, висевшую у неё на шее, он потащил Меропу к Огдену.

— Видите вот это? — заревел он, размахивая тя​желым золотым медальоном, в то время как Меропа задыхалась, ловя ртом воздух.

— Вижу, вижу! — поспешно ответил Огден.

— Эта вещь принадлежала Слизерину! — выкрик​нул Мракс. — Салазару Слизерину! Мы — его един​ственные потомки из ныне живущих, что вы на это скажете, а?

— Уверен, вы узнаёте этот медальон? — спросил Дамблдор подростков.

631/821

— Да, — ответила Гермиона, потрясённая тем, как Мракс обращался со своей дочерью. — Зачем мы здесь? Мы ведь уже уничтожили этот крестраж.

— Я полагаю, что в нашем времени ещё один из крестражей спрятан в этом самом здании, — объяснил Дамблдор. — Но также я хотел, чтобы вы увидели, какой была Меропа Мракс. Совсем скоро... а, вот и он.

Через открытое окно донеслись звяканье сбруи, лошадиный топот и смех. Мракс, споривший с Огденом, замолчал на полуслове и повернулся к окну. Морфин зашипел и повернулся к двери; его выражение лица ясно говорило, что он хотел бы "развлечься" с маглами.

— Боже, просто смотреть больно на эту лачугу! — послышался звонкий женский голос; он звучал так отчетливо, как будто девушка стояла в комнате. — Неужели твой отец не может распорядиться, чтобы ее снесли, Том?

— Она нам не принадлежит, — ответил голос мо​лодого человека. — На той стороне долины все наше, но этот дом принадлежит старому бездельнику по имени Мракс и его детям. Сын абсолютно ненор​мальный, послушала бы ты, что о нём рассказыва​ют в деревне...

Звяканье и топот станови​лись все ближе. Морфин приподнялся, словно хотел выбраться из кресла.

— Сиди на месте, — предостерегающе произнес его отец на змеином языке.

— Том, — снова раздался голос девушки, на этот раз совсем рядом; очевидно, всадники приблизи​лись к дому. — Может быть, я ошибаюсь, но, по-мо​ему, там кто-то прибил к двери змею?

— Давайте посмотрим, — сказал Дамблдор, подводя Гарри и Гермиону к окну.

Снаружи они увидели красивого молодого человека и не менее красивую девушку, сидевших на царственного вида лошадях. Гарри вспомнил предыдущий просмотр воспоминания и то, насколько величественно Том Реддл-старший смотрелся в седле.

— Господи, так и есть! — воскликнул мужчина. — Это, должно быть, сын, я тебе говорил, что он не в себе. Не смотри туда, Сесилия, любимая.

Гарри с Гермионой увидели, как обе лошади затрусили прочь. Вскоре цоканье их копыт утонуло в шорохе древесной листвы.

К этому моменту Морфин успел сказать своему отцу, как Меропа заглядывалась на молодого человека, и Гермиона испытывала сильное жаление заслонить девушку от её отца, надвигавшегося на неё с угрожающим видом. Когда он протянул руки к её шее, она уже подалась вперёд, но в этот момент Огден начал действовать.

— Не смейте! — закричал он, вскидывая волшебную палочку. — Релашио!

Когда его отца отбросило на другую сторону комнаты, Морфин взорвался от ярости. Потрясая ножом и беспорядочно выстреливая заклятиями из палочки, он

632/821

погнался за Огденом; тот выбежал через дверь и вскоре скрылся между деревьев.

— Думаю, достаточно, — сказал Дамблдор. Через секунду они снова оказались в кабинете мадам Боунс.

— Вы увидели что хотели, Альбус? — спросила Амелия, наблюдая, как Дамблдор извлекал воспоминание из Омута и убирал его в небольшой флакон.

— Полагаю, да, — ответил директор. — Благодарю за разрешение воспользоваться МОИМ Омутом памяти, — эти слова он произнёс с ноткой сарказма. — А теперь позвольте откланяться; я должен убедиться, что Гарри и Гермиона безопасно доберутся домой.

— Вообще-то, — сказал Гарри, — где-то через полчаса у нас назначена встреча с Ритой Скитер в кабинете министра.

— Тебе не обязательно говорить с ней, Гарри, — сказал Дамблдор. — Я могу сказать ей, что ты не испытываешь желания выносить её расспросы.

— Нет, мы хотим с ней поговорить, — возразила Гермиона. — Она пишет статью обо мне, и я согласилась ответить на несколько вопросов.

— Я настоятельно рекомендую этого не делать, — сказал Дамблдор. — Вы ведь видели, сколько ущерба ваше предыдущее интервью причинило профессору Снеггу. А теперь позвольте мне проводить вас домой.

— Нет, — твёрдо сказал Гарри. — Мы уже условились, и дадим это интервью.

— Но подумай, как эта лишняя известность может повлиять на вас. Неужели статья в журнале стоит вашей безопасности?

— Мы всего лишь контролируем то, что о нас пишут, а не ждём, пока репортёры сами чего-то напридумывают, — резко ответил Гарри, уже начавший терять терпение.

— Думаю, Поттеры достаточно ясно обозначили свои намерения, Альбус, — сказала Амелия. — Что-то ещё? — она бросила многозначительный взгляд на дверь.

— Надеюсь, вы не забудете выполнить вторую часть нашего соглашения? — спросила Гермиона.

Вздохнув, Дамблдор кивнул:

— Я дам вам знать, — затем он бросил взгляд на Сириуса и Тонкс. — Прошу, проследите, чтобы они были в безопасности.

— Это и не обсуждается, Альбус, — ответил Сириус.

— Стойте, — сказала Амелия. — Я чуть не забыла. До вашего ухода мне нужно проверить Омут памяти.

— Это действительно необходимо? — устало спросил Дамблдор.

633/821

— Да, — отрубила Амелия.

Вылив в каменную чашу одно из воспоминаний с суда, она проверила, что Омут памяти работал как требовалось. Закончив, она повернулась к Дамблдору:

— Можете идти.

Дамблдор коротко кивнул и вышел из кабинета.

— У вас действительно назначена встреча со Скитер? — спросила Амелия, когда дверь за директором закрылась.

— Да, — кивнула Гермиона. — Она согласилась дать мне просмотреть её статью для "Ведьмовского еженедельника", если я позволю ей сделать несколько фотографий.

— Просто будьте осторожны с этой женщиной. Её перо способно жалить не хуже пчелиного роя.

Гарри хмыкнул:

— Ну, мы с ней пришли к определённому соглашению.

— Она поняла, что писать истории о нас с нашим одобрением куда выгодней, чем выдумывать небылицы, — пояснила Гермиона.

— Тогда ладно. Можете даже попробовать замолвить словечко за Министерство. Уверена, завтра она хорошенько нас пропесочит за смерть двух мракоборцев прямо во время суда.

— Мы посмотрим, что сможем сделать, — кивнул Гарри.

— Амелия, вы ранее упоминали гоблинов... — сказал Сириус.

— Да. Я узнала, — взгляд Амелии на мгновение скользнул к Гарри и Гермионе, — что у них есть метод, позволяющий снимать эффекты Империуса и Оборотного зелья. К несчастью, когда я обратилась к ним, они отказались признать, что владеют таким методом.

— Тонкс, — Сириус посмотрел на свою двоюродную племянницу, — можешь подождать снаружи? Я хочу кое-что сказать мадам Боунс, и, думаю, она не захочет, чтобы ты это слышала.

Тонкс вопросительно взглянула на свою начальницу. Та кивнула.

— Чувствую себя как подросток, — пробормотала метаморфиня, поднимаясь со стула. — Будто меня постоянно посылают в мою комнату.

— А ты настолько часто что-нибудь вытворяла? — усмехнулся Гарри.

Тонкс тоже слегка усмехнулась:

— Ну, ты навряд ли об этом узнаешь.

634/821

— Когда она была ещё ребёнком... ещё до Хогвартса и до того, как я угодил в Азкабан... — начал Сириус.

— Не смей рассказывать им об этом! — Тонкс резко повысила голос.

— О чём? — с невинным видом спросил Сириус.

— Ну, о том, как я пошла на тот магловский концерт и... стой, откуда ты про это знаешь? Это было после того, как ты попал в Азкабан!

— А я и не знал, — широко улыбнулся Сириус. — Но теперь понимаю, что мне есть о чём узнавать.

— Ну, так скажем, одиннадцатилетний метаморф легко может сойти за восемнадцатилетнего магла, — Тонкс подмигнула и вышла из кабинета.

— Возможно, мне стоит лишний раз проверить её личное дело, — заметила Амелия с лёгкой улыбкой. — Так о чём вы хотели сказать, Сириус?

Сириус подвинул свой стул ближе к столу главы ОтМП, прежде чем начать:

— Дело в том, — он бросил взгляд на свои часы, в которых был маленький встроенный календарь, — через пять дней гоблины будут должны Гарри некоторое количество денег.

— Сириус! — воскликнул Гарри. — Это... не думаю, что мы должны это обсуждать. И не такое уж большое будет то количество. Просто расходы на медовый месяц.

Сириус усмехнулся:

— Видишь ли... денег может оказаться несколько больше, чем ты рассчитываешь.

— Что? — моргнула Гермиона. — Но Миранда сказала...

— Гоблины сами это сделали, — сказал Сириус, вскидывая руки. — Честно. Клянусь.

— О чём вы? — спросила Амелия. — И какое отношение та богиня имеет к тому, что гоблины должны вам денег?

Гарри посмотрел на Гермиону. Та кивнула. Он вкратце рассказал о сапфирах из Выручай-комнаты и том, как Миранда посоветовала использовать их в качестве ставок.

— Она сказала, что это будет небольшая месть за то, что гоблины сделали в будущем, и обеспечит нас деньгами на медовый месяц.

— И какой получилась сумма ставки? — спросила Амелия.

— Камни были оценены в двести тысяч галлеонов... каждый, — сообщил Сириус.

635/821

— Двести ТЫСЯЧ?! — воскликнула Гермиона.

— Сапфиры размером с крупное яйцо, без единого дефекта, — пожал плечами Сириус. — Думаю, при независимой оценке я бы мог выручить за них и больше, но, поскольку это не было так уж важно...

— Но... но... — Гермионе понадобилось несколько секунд, чтобы прийти в себя. — При ставке тридцать к одному это даёт шесть миллионов галлеонов. Это просто безумно много!

— То есть эта Миранда, по сути, помогает вам обобрать гоблинов? На шесть миллионов галлеонов?

— Это будет очень роскошный медовый месяц, — хихикнула Миранда. — Особенно с учётом того, что сделал Сириус.

— Секунду, Миранда говорит, что ты сделал что-то ещё, — сказал Гарри.

— Ну да... когда вы упомянули ту стрикершу, я снова пошёл в банк, чтобы удвоить ставку, как и хотел.

— То есть ты поставил двести тысяч... какая уж там была ставка, шестьдесят к одному? — спросила Гермиона.

— Шестьдесят шесть, если быть точным. В этот момент гоблины и попытались схитрить, — Сириус улыбнулся. — Помните, что я говорил вам в Гринготтсе?

— Что они сочли тебя легковерным и попытались ободрать, а ты им это позволил... если я правильно помню, — сказала Гермиона.

— Вы знаете разницу между удвоением ставки и двойной ставкой? — спросил Сириус.

— Нет... — осторожно ответил Гарри.

— Вот и гоблины подумали, что я не знал, — Сириус снова расплылся в хитрой усмешке. — Поэтому и сочли меня доверчивым. При двойной ставке выигрыш первой из них автоматически используется в следующей. Так что, если хоть одно из двух событий не произойдёт, ты теряешь всё поставленное.

— Ты же не?.. — ахнула Гермиона, чьи глаза стали размером с блюдца.

— Не я, а они, — поправил Сириус. — Они увидели две крайне большие ставки на два крайне маловероятных события и, как я сказал, попробовали меня ободрать. А я просто позволил им.

— И что это значит? — Гарри был слегка озадачен.

— Ты не понимаешь? — Гермиона по-прежнему была взбудоражена. — Шесть миллионов галлеонов выигрыша с первой ставки будут стоять на кону во второй ставке, той, что на стрикеров.

— Точнее, наоборот, учитывая, что стрикерша будет первой, — уточнил Сириус. — Но сумма в итоге будет той же самой.

636/821

— То есть вы хотите сказать, — Амелия сделала несколько движений палочкой, и в воздухе возникло очень большое число, — что гоблины будут должны Поттерам триста девяносто шесть миллионов галлеонов?

— Нет, вовсе нет, — усмешка Сириуса стала ещё шире. — В изначальной ставке камни не были отдельно. Так что ближе к восьмистам миллионам.

— ВОСЕМЬСОТ МИЛЛИОНОВ?! — вскричала Гермиона, вскакивая со стула. Через мгновение она села обратно, совершенно ошарашенная. — Мы должны это остановить... отменить. Это разорит гоблинов. Или, по крайней мере, Гринготтс.

— Думаешь, гоблины позволят отменить эту ставку? — спросил Сириус. — Они думают, что нагрели меня на огромные деньги. Даже приползи я к ним на коленях, они бы просто осклабились и сказали, что это невозможно. Нет, серьёзно, я не собирался загребать такое количество денег. Я просто рассердился, что они попытались меня облапошить, ну и отчасти на то, что было с вами в будущем. И подумал, что смогу рассказать эту историю "Пророку" и заставить гоблинов официально извиниться. Но если вам нужно что-то, чем можно было бы их прижать...

Впервые за долгое время на лице Амелии появилась искренняя улыбка.

— Если вы не возражаете, — она посмотрела на Поттеров, — я думаю, что восемьсот миллионов галлеонов будут в переговорах крайне увесистым аргументом.

— Половина из них — Невилла и Полумны, — напомнила Гермиона, всё ещё пытавшаяся осознать масштабы суммы. — Но... думаю... они и сами такого не ожидали.

— Мы спросим их. А теперь, полагаю, вам уже пора, если вы хотите вовремя добраться до кабинета министра, — сказала Амелия. — Но я хочу, чтобы вас сопровождала Тонкс.

— Мы не возражаем, — кивнул Гарри.

— Попробуйте узнать у неё, что именно случилось на том концерте, — подмигнул Сириус.

— А Омут памяти? — спросила Гермиона. — Нам на обратном пути снова заглянуть, чтобы его взять?

— Я могу сам его взять и оставить в твоей комнате, Гарри, — предложил Сириус. — А когда закончу, встречусь с вами в кабинете министра.

***

Волан-де-Морт сидел на своём троне, размышляя. Комната была погружена в темноту, которую отчасти рассеивали лишь свечи вокруг трона. Реддл всё ещё обдумывал план использования сына Люциуса для пленения грязнокровки, с которой встречался Поттер. Дорабатывая детали, он решил, что ему потребуется шпион в Хогвартсе, способный удостоверяться в лояльности Драко. Конечно,

637/821

первым пришедшим ему в голову кандидатом был Северус, но он всё ещё не был уверен, что зельевар не имел отношения к потерям, которые в последнее время понесли Пожиратели смерти. Поэтому в итоге он послал обоих Кэрроу, чтобы те спасли Петтигрю прямо из-под носа Дамблдора. Подобное не только сильно бы навредило репутации Верховного чародея, но и показало бы, что Пожиратели смерти могут напасть когда угодно и где угодно.

Волан-де-Морт рассматривал вариант с использованием Петтигрю ещё со времени поимки последнего. Если бы оказалось, что ему всё ещё можно было доверять, он мог бы стать идеальным шпионом в замке, следя не только за Драко, но и за Северусом. Он читал статьи о поимке Петтигрю и знал, что Поттер распознал его по серебряной лапе.

— Если он по-прежнему мне верен, мне придётся дать ему новую руку, которая его не выдаст, — пробормотал Волан-де-Морт, размышляя вслух. — Но сначала я должен узнать, что он делал в замке.

Он уже решил, что, когда Кэрроу вернутся с Хвостом, тщательно прозондирует разум последнего, чтобы узнать, зачем тот покинул безопасное поместье Малфоев и отправился в Хогвартс.

"Он пытался предупредить Снегга о ловушке? — такая возможность приходила Тёмному Лорду в голову, когда он узнал, что Поттер раскрыл его планы. — Или пытался связаться с Дамблдором, пока я был занят?" Подобный вариант тоже был возможен, но куда менее вероятен: Волан-де-Морт знал, что в таком случае Дамблдор предпочёл бы скорее спрятать Петтигрю, чем сдавать его Министерству.

Также в статье упоминалось, как серебряная рука Петтигрю пыталась его задушить. "Одно из моих лучших магических творений, — подумал Волан-де-Морт. — Но произошедшее лишь доказывает, что Петтигрю был на пороге того, чтобы каким-то образом меня предать. Даже Сыворотка правды заставила бы руку так отреагировать".

Он всё ещё размышлял о Хвосте, когда дверь на другом конце комнаты отворилась, и вошла Алекто Кэрроу, почти не видная в царившем полумраке.

— Очень хорошо, Алекто, — сказал Волан-де-Морт, ожидая, когда к ней присоединится её брат.

— Ми... милорд, — нерешительно начала Алекто, медленно направившаяся к его трону. — Амикус...

— Что? — резко спросил Волан-де-Морт, поднимаясь с трона. — Где твой брат? И где Петтигрю?

— Его схватили, милорд, — голос Пожирательницы дрожал. — Амикуса схватили.

— А Петтигрю? — снова спросил Волан-де-Морт, но уже увидел ответ в её глазах.

— Мёртв, — ответила Алекто. — Амикуса схватили прямо перед судом... я едва смогла сбежать. У... у меня было ещё Оборотное зелье, так что я приняла облик мужчины и... и снова пробралась в зал суда. Мне пришлось принимать ещё две порции зелья до того, как суд окончился, — Алекто заколебалась, но всё же

638/821

продолжила: — Он отрёкся от вас, милорд... это я сейчас о Петтигрю. Он отрёкся от вас перед всем судом.

— Уверен, на этом настоял Дамблдор, — осклабился Волан-де-Морт. Он сразу понял, как умер Петтигрю, и ощутил прилив удовлетворения от того, что он поплатился за своё предательство.

— Нет, милорд, — сказала Алекто. — Он... он сделал это по собственной воле. Потом его Метка начала жечь; Дамблдор оглушил его, и вскоре после этого Петтигрю забрали к Завесе. Через какое-то время Дамблдор вернулся и объявил, что Петтигрю по собственной воле прошёл через Завесу, чтобы не стать жертвой вашей магии.

Она замолчала, со страхом видя, как к красных глазах Волан-де-Морта появляются проблески гнева. Взгляд её собственных глаз скользнул к руке её хозяина, и она с облегчением сглотнула, увидев, что та не потянулась к палочке.

— Расскажи мне подробно, как это произошло, — приказал Волан-де-Морт. — Как твой брат был схвачен?

— Всё... всё началось довольно хорошо, милорд, — начала объяснять Алекто. — В туалете Амикус взял под контроль пару волшебников, велев им атаковать мракоборцев, когда они окажутся близко к Петтигрю, — Алекто снова сглотнула, прежде чем продолжить: — Это сработало как нужно, но у тележки, на которой везли Петтигрю, было сетчатое ограждение. Так что, когда он принял анимагическую форму, Амикусу пришлось подойти близко к тележке, чтобы его вытащить. — Алекто снова замолчала, но под пристальным взглядом красных глаз своего повелителя всё же заставила себя говорить дальше. — А потом Блэк... Сириус Блэк закричал, что Петтигрю сбегает, и сумел повалить Амикуса на пол. Амикус почти убедил мракоборцев, что хотел им помочь, не дав Петтигрю сбежать, но... — она в очередной раз сглотнула, — Поттер... он каким-то образом узнал Амикуса... он узнал даже меня, — её взгляд снова скользнул к палочке Волан-де-Морта, но та, к её облегчению, по-прежнему была не в его руке. — Я начала пробираться к двери, когда Поттер крикнул остальным про меня. Амикус дал мне шанс сбежать, попытавшись убить Боунс, но его оглушили... мне, как я уже сказала, удалось сбежать, принять другой облик и потом снова пробраться на суд. Я была уверена, что любого, кто в тот момент попытался бы покинуть Министерство, задержали бы.

Волан-де-Морт внутренне кипел. Лишь огромным усилием ему удавалось сдерживать свой гнев.

— Они за это поплатятся, — прошипел он; его голос был не громче шёпота.

— Милорд?

— Министерство стало помехой... как и этот назойливый дамблдоровский Орден. Пора напомнить людям, что такое страх.

— А... а мой брат?

— Когда я заставлю Министерство сбиваться с ног, пытаясь защитить всех и каждого, и прорежу их ряды, — я подумаю о твоём брате, — холодно ответил Тёмный Лорд.

639/821

***

— Думаю, нам нужна ещё одна фотография за столом... возможно, с пером в руке? — предложила Скитер.

— А я думаю, что уже достаточно, — сказала Гермиона с нотками раздражения в голосе. — Я позволила вашему визажисту покрыть меня вот этим, — она провела рукой перед своим лицом, — и позировала уже минимум для дюжины фотографий. Думаю, этого для статьи вполне хватит.

Сириус, вернувшийся около получаса назад, послал ей широкую ухмылку и что-то прошептал на ухо Гарри.

— А если ты, — Гермиона смерила крёстного своего мужа сердитым взглядом, — считаешь, что это забавно, то, возможно, мисс Скитер следует взять следующее интервью у тебя.

— Какая замечательная идея! — глаза Риты загорелись, и она повернулась к Сириусу, окидывая его жадным взглядом. — После вашей сегодняшней речи и представления к Ордену Мерлина первой степени мой издатель наверняка захочет узнать вашу историю во всех подробностях!

— Согласен, — поддакнул Гарри. — Можно даже попробовать сделать фотографию без рубашки; он считает себя тем ещё дамским угодником.

— О! — воскликнула Рита, чей взгляд стал ещё более плотоядным. — Действительно?

— Мы об этом ещё поговорим! — завопил Сириус вслед двоим подросткам, с широкими усмешками направившимся к выходу из кабинета. Самого Сириуса тем временем усадили в кресло, и визажист направился к нему с очевидными намерениями.

***

— Значит, эта штука позволит нам увидеть ваши воспоминания? — спросил Ричард Грейнджер, когда Гермиона достала из сумки массивную каменную чашу. — Выглядит не очень впечатляюще. Похоже на какую-то ванночку для птиц.

— Да, пожалуй, — рассмеялась Гермиона. — Но на самом деле это очень, очень редкий магический артефакт; он называется Омут памяти. С чего начнём? — последние слова были адресованы Гарри.

— Ну, с начала? — пожал тот плечами. — Например, с того, как мы впервые увидели Хогвартс.

— Отличная отправная точка, — согласилась Гермиона. — Я уже описывала это в первом письме, но оно не могло передать всех впечатлений.

Она подняла палочку, собираясь извлечь воспоминание, но увидела, что Гарри её опередил. Старшие Грейнджеры ахнули, увидев, как за кончиком палочки из

640/821

головы Гарри потянулась серебристая субстанция.

— Что... что ты делаешь? — спросила Джин.

— А... — Гарри остановился, — да, нам стоило сначала это объяснить.

Стряхнув серебристое переплетение нитей в Омут, он снова повернулся к Грейнджерам:

— Это серебристое вещество — воспоминание об этом событии, а точнее, копия воспоминания. Теперь нужно коснуться здесь, здесь и здесь...

Когда он закончил прикасаться палочкой к последней руне, над каменной чашей возникло изображение группы детей, следовавших за Хагридом.

— Сейчас я увеличу, — Гермиона наложила то же заклинание, что использовалось в Министерстве после битвы и во время судов. Теперь Грейнджеры ясно видели первокурсников, шедших за человеком вдвое выше их по узкой тропинке. — Это Хагрид, — объяснила Гермиона, указывая на его изображение. — Он — полувеликан; его мать была великаншей, а отец — волшебником.

— Так, осторожно, все сюда! — крикнул Хагрид из воспоминания, оборачиваясь через плечо. Тропинка совершила поворот, выйдя к Чёрному озеру, на другой стороне которого возвышался Хогвартс.

— О-о-о-о-о! — хором воскликнули дети, завидев его. Ричард и Джин последовали их примеру, заворожённо разглядывая могучий замок с множеством башенок и бойниц.

— Красиво, правда? — спросила Гермиона. Но ответа не получила: Ричард и Джин наклонились ближе к изображению, желая разглядеть все подробности.

Гермиона взглянула на своего мужа и кивнула. Гарри коснулся палочкой одной из рун, и изображение исчезло.

— Нам многое предстоит вам показать, но, если вы захотите снова увидеть что-то во второй раз, — просто скажите нам, — Гермиона снова посмотрела на своего мужа. — Что дальше?

— Я знаю, — Гарри снова поднёс палочку в голове. — Спички в иголки, наш первый день. Помню, ты была единственной, кто...

Гермиона невольно покраснела, хотя и подумала, что глупо было смущаться от частичного успеха в простом заклинании на первом уроке. Она понимала, что Гарри показывал это воспоминание не только для её родителей, но и для неё.

— Я уберу это, — пробормотала она, подхватывая предыдущее воспоминание из Омута и помещая его во флакон. Она заблаговременно сотворила несколько флаконов для тех воспоминаний, которые могли особо понравиться её родителям или потребоваться мадам Боунс.

Гарри снова поместил воспоминание в Омут памяти, и вскоре над ним возникло изображение хогвартского класса. Все увидели МакГонагалл, ходившую между

641/821

рядами столов, и учеников, направлявших свои палочки на спички и произносивших "Мутакус!"

— Вы ведь помните профессора МакГонагалл? — спросила Гермиона.

— Ещё бы нам её не помнить, — с сарказмом сказал Ричард. Гермиона слегка поёжилась от его тона и того факта, что в будущем они действительно её забыли. — Ты выглядишь такой маленькой, — добавил он, вглядываясь в образ над Омутом. Видя свою дочку такой, какой она была прежде, Ричард ощутил нахлынувшую печаль.

— Урок подходит к концу, — объявила МакГонагалл из воспоминания. — Похоже, из всех вас только мисс Грейнджер удалось достичь некоторого успеха, — она взяла двумя пальцами маленький предмет и кивнула Гермионе из воспоминания. — Видите, её спичка немного заострилась и посеребрилась? К следующему уроку жду от вас лучших результатов, а также два фута эссе по основам трансфигурации, о которых мы говорили ранее.

Раздалось чьё-то фырканье. Фокус воспоминания чуть сместился, показав сидевшего рядом с Гарри Рона Уизли.

— Она просто пытается выделиться, — пробормотал он.

— Извини, — слегка смутился Гарри, взглянув на свою жену. — Не сообразил, что включил сюда этот момент.

— Ничего страшного, — махнула рукой Гермиона. — Я заметила, что ты с ним не согласился.

— Иногда соглашался, — признал Гарри.

Гермиона пожала плечами:

— Он был твоим другом.

— А можем мы уже увидеть этого тролля? — спросил Ричард.

— Я собиралась показать вам первый урок полётов на мётлах, но можно и тролля, — кивнула Гермиона.

Вскоре над чашей появилось очередное увеличенное изображение, на этот раз внутренности туалетной кабинки. Какое-то время единственными слышными звуками были всхлипы Гермионы, но вскоре послышался скрип открывающейся двери, а за ним — медленные тяжёлые шаги и звук чего-то, волочащегося по полу.

— Кто здесь? — спросила Гермиона из воспоминания.

Ответом ей было ворчание, а затем низкий рёв. Потом раздался звук резко захлопнувшейся двери туалета. Снова послышался рёв, а затем звук удара. Гермиона из воспоминания шмыгнула носом и открыла дверь кабинки, только чтобы оказаться лицом к лицу с горным троллем.