Гранатовая бездна Калиройя

Глава 11. Любой баран считает пастуха гениальным лидером, а собаку

Глава 11. Любой баран считает пастуха гениальным лидером, а собаку - защитником стада, хотя они съедают больше овец, чем волки.

Залез как-то волк в деревенскую овчарню, поймал овцу, и только собрался отобедать, как овца ему и говорит:

— Выполни, волк, мою последнюю просьбу — разреши спеть тебе перед смертью песню.

Пожалел её волк и разрешил. Заголосила овца, набежали деревенские мужики и хорошенько отдубасили Волка. Лежит он в кустах, зализывает раны и вслух сам с собою разговаривает:

— И на кой мне эта её художественная самодеятельность была нужна!? И голоса-то у неё совсем нет…

Кругом были волки.

Волков было, на удивление, много. Люди тоже были, но они в основном стояли на телегах спина к спине, вооружившись чем попало — палками, половниками, вешалками. Почти ни у кого настоящего оружия в руках я не заметила. Но волки не нападали. Они только угрожающе рычали. Откуда тут такое количество волков? Да, на празднике были варги, но что бы столько!? Людей, оставшихся людьми, можно было по пальцам пересчитать!

Девушки перестали голосить, видя, что звери и не думают нападать. Некоторые волки недоуменно трясли головами и пытались выпутаться из разорвавшейся во время оборота одежды. А вот её было изрядное количество — клочья тряпья валялись по всей поляне пёстрым ковром. Единственное, что уцелело на варгах, так это широкие красные плащи. «Они просто не рвались, а распахивались на волках, когда те обращались!» — сообразила я, — «Так вот для чего они были нужны! А то — традиция, традиция!».

Мы так и стояли, образовав кольцо, взяв пример с людей на телегах, рассматривая открывшуюся нам картину. Мы жались друг к другу и с ужасом смотрели на огромных волков, пока одна из девушек не сказала:

— Так. Стоп. А чего это мы дрожим тут? Мы же Гранатоворождённые — нас никто из варгов тронуть не может, пока они в волчьей форме! Этого ещё никогда не случалось!

— Всё когда-нибудь случается впервые! — хмыкнула другая.

Только вот и я почувствовала, что это правда — не тронут они нас. Они сами пока не понимают, что происходит. Так что, мы в полной безопасности. Но тут вдруг я встрепенулась.

— Герда! — закричала я и рванула к нашему шатру.

Я отбежала уже довольно далеко, как вдруг звук рвущейся ткани заставил меня оглянуться: Гранатоворождённые девушки стремительно оборачивались в волков. Я остановилась и заворожённо смотрела на них. Платья трещали по швам, а тела покрывались шерстью. И вот уже нет на поляне Гранатоворождённых. А есть шесть волчиц. Волчицы были необычные. Чёрная шерсть со слегка красноватым отливом.

А я? Почему я не обернулась? И тут я догадалась почему. Я разжала ладонь и посмотрела на камень, всё ещё лежавший в кулаке. Если я вдруг начну тоже, как и все, оборачиваться — он упадёт и укатится. Ищи его потом — не найдёшь. Вот он и предохраняет меня от оборота. Ух как здорово. Вот не хочу становится волком! Вот совсем мне это не нужно!

Пока я с камнем была рядом с Гранатоворождёнными — они тоже не испытывали зова к обороту, но стоило мне отбежать подальше, как и на них тоже подействовало. Наверняка дело в синем тумане, докатившемся сюда из Разлома.

Я нервно хихикнула. Так. Венди! Возьми себя в руки. Сейчас главное — найти Герду! И я, подхватив юбки, полетела дальше к нашему шатру.

Не добежав всего несколько шагов, я удивленно остановилась. У нашего шатра стояла группа волков. Впереди был огромный, высокий, великолепный волк — таких прекрасных животных я ещё в лагере не видела! Рядом с ним стоял волк поменьше. А за их спинами прятались две волчицы. Большой волк стоял и рычал. Он отгонял круживших рядом варгов. Но никто и так не осмеливался приблизиться к нему. В себе я страха не обнаружила, так что подошла спокойно:

— Папа? — с тихим восхищением, на всякий случай, решила уточнить я.

Маму в облике волчицы я узнала сразу же. Я видела её оборот и запомнила, её образ. «Но как же? У папы же нет волка? А это кто за ним? Герда? Но ведь у неё тоже волка нет. Теперь выходит есть? А человеческий облик? Они же вернутся?» Вопросы, вопросы. Всё это роилось в моей голове, жаль только ответов в ней пока не находилось.

Огромный волк повернул голову в мою сторону и наклонил её набок, рассматривая меня. Я же подбежала к нему и обняла за шею, буквально повиснув на нём.

— Пап! Ты такой красивый! Пап! Я тут дел наворотила! Мне очень-очень нужен совет. Что теперь делать то?

Волчья шерсть под моими руками пошла волнами. И папа стал обращаться. Ох ты, мама дорогая! Всё длилось не больше секунды. Раз! И передо мной сидит на земле совершенно голый отец и трясёт головой. Уф! Ну, значит и остальные смогут обернуться. Я вскочила, подхватила валявшийся рядом красный плащ и накинула его на папины плечи.

Небольшой волк тоже стал оборачиваться. Сверр выглядел лучше, чем папа. Головой не тряс, сам потянулся за красным плащом. Но ведь он и раньше оборачивался и понятно, почему ему проще. Я посмотрела на маму, которая уже тоже обернулась, и теперь накинув плащ на плечи, обнимала папу.

Я с восторгом смотрела на этих двоих. Какие они у меня потрясающие. Папа обернулся одним из первых. Да, что там. Наверняка даже самый первый сбросил с себя дурман синего тумана. И он выглядел самым сильным и мощным варгом в волчьем облике. Я просто была готова лопнуть от гордости за них.

…Да, возможно, я слишком быстро привыкла их считать своими родителями, но память тела никто не отменял. Да и невозможно относиться по-другому к тем, кто столько сделал для тебя, кто пошёл ради тебя против целого света, кто поддерживает безусловно, и для кого ты — важнее всего, и твои интересы будут защищаться всегда. Это настолько меня подкупало, что я уже вообще не представляла себе, как можно этих двоих воспринимать иначе…

— Милый? Смотри! — и мама показала отцу своё запястье.

На нём красовалась чёткая метка. Папа недоумённо и, как мне показалось, слегка испуганно глядел на неё, пока не догадался взглянуть на собственное запястье — его теперь украшала точно такая же парная метка истинности.

— Я была права, дорогой. Я же говорила! Ты — мой истинный! Просто раньше, до оборота, метка не проявлялась. Это чудо! — мама улыбалась и плакала одновременно.

Папа, всё ещё потрясённо стоявший истуканом, вдруг крепко прижал её к себе.

— Какой же груз упал с моих плеч! Я всегда подсознательно боялся, что ты можешь однажды встретить чистокровного с оборотом, и у тебя проступит метка. И ты бы ушла и оставила бы меня и девочек… Я так этого боялся! Я был абсолютно уверен, что не смогу этого пережить, — и папа жарко поцеловал маму.

Я любовалась родителями, пока до меня не долетел жалобный скулёж.

Герда! И я бросилась к сестре.

— Герда, родная, давай возвращайся. Ты сможешь! — и я крепко обняла маленькую волчицу за шею.

Только Герда продолжала жалобно скулить — у неё не получалось обратиться в человеческую ипостась.

Мама с отцом немедленно присоединились к нам, и мама стала подробно описывать, что Герда должна сделать. Всё работало на энергии, желании и воображении. Эти три составляющих были основными для оборота.

— Девочка моя, ты должна вспомнить своё тело, человеческое тело, потом — увидеть, как шерсть втягивается под кожу, а когти и клыки уменьшаются, а теперь бери вот тут, из груди, комок жара и пусти его пробежаться по твоему телу. И всё получится… Так… Давай ещё разок.

Лично мне раньше казалось, что эта самая энергия какой-то банальный выброс гормонов. Только, в свете последних событий, я уже ни в чём уверена не была.

Промучились мы с Гердой довольно долго — у сестрёнки никак не выходило, и мы уже начали волноваться, когда она всё же справилась. Шерсть стала исчезать, и вот уже перед нами не молодая волчица, а обычная девушка. Я быстро накинула ей на плечи плащ, но, как оказалось, Сверр успел деликатно выйти из шатра.

— Ты молодец, доченька. Первый раз с оборотом у всех возникают трудности, и ты справилась просто замечательно! — подбадривая, сказала мама.

— Я так устала. Спать очень хочется! — жалобно протянула сестрёнка.

— Поспи, давай, я перенесу тебя на кушетку. Она жёсткая и для сна не очень приспособлена, мы совсем не ожидали, что останемся тут ночевать, но всё же она — лучше, чем ничего, — и папа, подхватив Герду на руки, перенёс её вглубь шатра.

Там мама укрыла её всеми имеющимися в шатре пледами, и мы вернулись ко входу. Герда заснула почти моментально. Папа, мама и Сверр успели по очереди одеться, пока мы уговаривали Герду обернуться, так что теперь папа с мамой спокойно направились на выход из шатра.

— У многих могут быть такие же проблемы с оборотом, как у Герды. Нужно помочь, объяснить и успокоить, — озабоченно сказал папа.

— Я, пожалуй, с тобой! — кивнула мама.

— Отлично! У тебя с уговорами лучше, чем у меня, и твоя помощь будет весьма кстати! — улыбнулся папа.

У выхода мы обнаружили Сверра в компании нескольких гвардейцев. На парнях одежды было немного. Второй комплект формы они с собой, естественно, не брали. Никто же не ожидал, что может произойти непредвиденный коллективный оборот…

— Так. Сверр, остаёшься около шатра — охраняешь Венди и Герду. В помощь — один гвардеец. А мы пошли на помощь тем, кто ещё не обернулся обратно. А потом — нужно проверить местонахождение каждого, кто был на празднике. Лишь бы никто в лес не убежал со страху. Испугались, наверняка, многие, — потёр лоб папа, и все двинулись вглубь лагеря.

Сверр взял меня за руку и потащил в шатёр. Гвардеец одобрительно кивнул и встал у входа.

— Нечего тебе там делать. Мало ли, — сказал Сверр.

Я согласилась. Я уже чувствовала, как накатывает усталость. Всё-таки приключений на один день было более, чем достаточно.

— Венди? Кушетка хоть и жёсткая, но достаточно широкая — вы вдвоём поместитесь. Может, ты тоже приляжешь? — заботливо спросил Сверр.

Я кивнула и пошла за ширму, где стояла кушетка, но сначала залезла в сундук. Там, открыв шкатулки, я принялась рыться в мешочках с теми немногими драгоценностями, которые мы взяли с собой. Я выбрала самый маленький, вытряхнула из него кольца и пересыпала их в мешочек побольше.

В освободившийся красивый мешочек, украшенный вышивкой и бисером, положила камень, по-прежнему зажатый в руке. Только шнурок был маловат. Ещё какое-то время я потратила на то, чтоб его заменить и продеть более длинный. А потом с удовлетворением надела его на шею и спрятала под платье.

Вот теперь можно и отдохнуть. Да… что-то я совсем с ног валюсь…Тем более, что до утра времени осталось не так много.

Я уверена, что утром проблем прибавится. Даже думать не хочу, что скажут советники, и, главное, как они поступят. Вряд ли будут сильные кары, но мало ли. В конце концов, вред причинять Гранатоворождённым нельзя. Это один из незыблемых постулатов этого Мира. А мою причастность ко всему произошедшему ещё нужно доказать. И очень надеюсь, что девушки помнят немного. Ну не засекали же они поминутно, кто и насколько выходил? В самом-то деле. А всё остальное по-прежнему не доказуемо. Видеть меня на дне разлома — никто не видел.

Я осторожно залезла к сестре под мягкий плед и, обняв её, подумала, что они все очень несправедливо оценили кушетку. Мягкая и удобная. Я расслабилась, во мне жила полная уверенность, что папа справится со всеми навалившимися проблемами. А мама — сможет помочь всем, у кого не получается обернуться.

И я провалилась в сон.

Проснулась я резко, как будто что-то выдернуло меня из сладкой дрёмы. Я открыла глаза и осмотрелась. Всё было тихо. Под боком спокойно спала Герда. А на полу, рядом с кушеткой, подстелив красный плащ, лежал папа. Под голову он примостил одну из подушек со стула, а рядышком пристроилась и безмятежно спала мама, в качестве подушки использовав папино плечо. Выглядели оба уставшими, но совершенно счастливыми.

Тут же неподалёку я заметила свернувшегося в калачик Сверра. Он укутался в такой же красный плащ. Незаменимая вещь в хозяйстве, оказывается. И подушка, и матрас, и одеяло и ещё много чего. Нужно приобрести себе парочку! Только себе я хочу зелёные и с капюшоном. Потом.

Так. А что же меня тогда разбудило? Я аккуратно, стараясь не шуметь, начала выбираться из кушетки. Но все были такими измученными, что мой уход никого не разбудил.

Я осторожно пробралась к выходу. Тихонечко выглянув из-под полога шатра, я разглядывала лагерь. Солнце было уже довольно высоко, значит, время близилось к обеду.

Никого я толком и не увидела. Рядом со входом, вытянув длинные ноги, клевал носом один из гвардейцев. Между шатрами никто не расхаживал, не слышно ни шума, ни разговоров. Это что, все так устали, что до сих пор спят? А почему же меня так настойчиво тянет из палатки. И куда? Ну… надо — так надо. Пойду пройдусь.

Я одёрнула платье и осторожно приоткрыла вход. Гвардеец не просто дремал, он откровенно спал. Я осторожно прошмыгнула мимо него и побежала от одного шатра к другому. Везде картина была примерно одинаковая. Весь наш праздничный лагерь спал. Нет, кое-где встречались зевающие люди, но они не обращали на меня никакого внимания. Скорей всего этот резкий, незапланированный оборот и в самом деле отнял у людей много сил. А перед тем — был же праздник. Все выпивали и веселились всю ночь. А до этого — целый день провели в пути. Вот теперь и спят, как в замке Спящей красавицы.

Только я никак не могла понять — мне-то чего на месте не сидится?

Я пробиралась между шатрами, как вдруг услышала негромкий разговор. В сонной тишине, царившей повсюду, мой напряженный слух его почти мгновенно различил. Я завертела головой и побежала на источник звука.

Голоса раздавались из шатра, что стоял в отдалении. Это был шатёр советников из комиссии по контролю за Гранатоворождёнными. Вот куда меня так настойчиво тянуло!

Я навострила уши и спряталась за одним из деревьев — притягивающий меня шатёр стоял практически у самой кромки леса. Отсюда мне было прекрасно слышно каждое слово, благо ткань практически не искажала и лишь немного приглушала звуки, доносившиеся из шатра. Опять я подслушиваю. Но выхода-то у меня снова нет.

— И что мы будем делать?! — истерично взвизгивал, явно не в первый раз, голос.

— Для начала — успокоимся. Мы уже приняли все возможные меры. Не позволили никому покинуть лагерь.

— Все так устали, что спят и уехать отсюда просто не способны.

— Нет, не все. В лагере были люди, у которых не оказалось в роду варгов. Они не оборачивались, — возразил второй.

— И что нам это даёт?

— Время всё ещё раз обдумать. Чтобы не сомневаться в принятом нами решении.

— Да какие могут быть сомнения?!

— Мы сейчас решаем судьбу нашего мира ни много ни мало!

— Нет! Мы всего лишь ликвидируем нежелательные последствия.

— Так уж и нежелательные? Может, будет всё же лучше отвести девушек к следующему разлому? — задумчиво протянул спокойный голос.

Вот! Этот советник мне гораздо больше нравится! По-моему, хорошее решение.

— Что?! Да вы с ума сошли! Ни в коем случае! Сейчас ещё можно будет как-то свести к минимуму последствия. Даже если это распространилось на большую территорию, пока можно всё замять и утрясти. Но если эти семеро закроют все разломы? Последствия будут необратимы.

— Варгов станет больше, — неуверенно протянул один из советников.

— Вот именно! Вы хотя бы представляете себе последствия? Сейчас есть группа избранных, принадлежащая к верхушке власти и аристократии. А если нас станет больше? К чему это приведёт?!

— К здоровой конкуренции?

— Нет! К хаосу и анархии. Я не говорю уже про истинность!

— А с ней-то, что не так?

— Что не так?! Вам напомнить, что у вас есть жена и Каллис? И, если память мне не изменяет, вы живёте в поместье жены? Все деньги вашей семьи принадлежат ей? Если она встретит истинного, куда вы пойдёте, любезный? Вас вышвырнут на улицу вместе с Каллис и детьми от неё. Ведь у вашей жены будут собственные дети и наследники. Не так ли?

— Всё можно решить и согласовать, — прозвучал ответ, но в голосе этого советника, всё же слышны были нотки сомнений.

— Нет! — зло припечатал его оппонент.

— Ну не будет у нас жён. Будут только Каллис. Разве это так уж плохо?

— Да. Плохо. Бедняки не могут позволить себе содержать двух женщин. А мы можем! И, порой, это очень выгодно. Я уже не говорю об удовольствии владеть сразу двумя. Так вот! Всему этому придёт конец!

— Но…

— Я не допущу хаоса, анархии, попирания традиций! И все меня поддержат!

— Хорошо. Значит, действуем по плану. Но что будем делать с Наследным принцем? Вы представляете его реакцию на то, что мы силой выдадим замуж его Гранатоворождённую Каллис?

— Нет, не силой. У Эманты Вендлы Синдри есть жених. Этот молоденький варг. Так что, принуждение будет относительным. Ещё у четверых уже есть женихи. Они так и так собирались замуж сразу после праздника. Нам придётся усмирять только двоих. Это не так много. Думаю, деньги и привилегии решат дело.

— Вы всё же настаиваете на этом решении?

— Да! Все Гранатоворождённые должны выйти замуж завтра же.

— А если потеря девственности не поможет? — с сомнением спросил советник.

— Поможет. И потом. Они выйдут замуж. Будут безвылазно сидеть первый год в поместье, а потом пойдут дети. До разломов ли тут? Да и не забывайте, в разлом пускают только девственниц.

— Такой вот деликатный момент…

— Что? Все ли лишаться девственности? Все. Они молоды, красивы, Гранатоворождённые. И как законному мужу устоять от такого соблазна, даже если у него и есть Каллис? Не смешите меня.

— А если девственность тут ни причём? Если дело в чём-то другом?

— Поэтому мы и ликвидируем сразу два фактора. Первый — лишаем их девственной крови. Второй — состав. Снова эти семеро в другом разломе никогда не соберутся. Какие ещё факторы мы можем устранить?

— Держать каждую подальше от разломов?

— Хорошая идея. Нужно будет проверить, есть ли на землях потенциальных мужей разломы. И если есть — строжайше запретить их туда пускать. Под предлогом их же безопасности.

— Будут волнения, когда слухи распространятся по столице.

— Будут. Непременно будут. Поэтому действовать нужно быстро.

— Вы опасаетесь…

— Да. Это мы с вами считаем Гранатоворождённых неприкосновенными. Остальные могут с нами не согласиться. И что бы защитить свои привилегии и интересы, а ещё своё богатство — могут пойти и на убийство девушек.

— Нет…— потрясенно сказал советник.

— Да! Смею вас заверить, что так и будет. Покушения и «несчастные случаи» будут совершенно точно!

— Нужно к ним приставить охрану…

— Нет. Это привлечёт только дополнительное внимание. Да и потом. Скольких солдат вы собираетесь выделить для защиты и как надолго?

— Пока не утихнут волнения и не спадёт угроза.

— А если этого не произойдёт никогда? Нет! Мы предупредим опекунов девушек и мужей, но и только. Пусть сами защищают своих женщин. Казна и империя не может охранять их вечно. Если что — значит судьба такая, — жёстко парировал один из советников.

— Будем надеяться, всё обойдётся. Но вот Наследный Принц…

— Я возьму Его Высочество на себя. Он не смог доказать, что она его Каллис. Не смог найти управу на своевольную девицу. Значит, не очень-то и хотел. Так что, мы выдадим её замуж и отправим к мужу в поместье. У принца с Вендлой дело далеко не зашло. Близости между ними не было. Даже если она его Каллис, какое-то время без неё он продержится. А там решим, что делать.

— Хорошо. Предлагаю отдохнуть. Вечером приступим к подготовке. Найдём ещё двух женихов для Гранатоворождённых из имеющихся в наличии варгов. Поговорим с семьями и объясним ситуацию. А завтра с утра сыграем семь свадеб.

— Да. Отдохнуть не помешает.

Я отлепилась от дерева и побежала между шатрами к родителям. Нужно всё рассказать и решить. Я домчалась и вихрем пронеслась мимо всё ещё сладко спящего императорского гвардейца.

А вот папа и мама уже не спали. Да и Герда вместе со Сверром встали мне на встречу. Все были явно взволнованы моим отсутствием.

Я села на стул и, тяжело дыша, принялась рассказывать. Помня, что и у шатров есть уши, в чём я сама имела счастье убедиться только что, говорила я почти шёпотом.

Начала я с самого начала. С того как спустилась в разлом вчера ночью. А закончила разговором в шатре советников. Мама охала, папа хмурился, Герда прикладывала ладошку к губам, чтобы случайно не вскрикнуть и не разбудить спящего у двери. Сверр поглядывал на нас всех, но в основном на папу, и точно также хмурился.

Я закончила рассказ, и воцарилась тишина.

— И что теперь делать? — обвела я всех взглядом и остановилась на отце.

Всё-таки, он — глава семьи, ему решать. Одна я мало что могу.

— Я думаю, выхода особенного у нас нет. У советников есть сила и власть. Они имеют влияние даже на императорскую семью. Они — верхушка власти империи, — протянул папа.

— Серые кардиналы? — понимающе хмыкнула я.

— Кто? — переспросила Герда.

— Да… Выражение такое есть. Про тайную власть, — смутилась я.

— Подходит, — кивнул папа, и продолжил, — в общем, у нас попросту нет выбора. Императорские гвардейцы окажут им всяческое содействие. Да и не вижу я смысла сопротивляться. Наоборот. Нужно оказать содействие и показное смирение.

— И? — нетерпеливо спросила я.

— Завтра, Венди, ты выйдешь замуж! — завершил мысль отец.