Осколки протокола. Иллюзия контроля

Глава 11

Нажав на кнопку, разблокирующую магнитный замок, я отскочил в сторону и перехватил «Отбойник» двумя руками, беря ящик на прицел. Контейнер дернулся и раскрылся: крышка уехала вверх, передняя стенка откинулась. Когда моим глазам предстало содержимое, я рефлекторно отошел еще на шаг и крепче сжал пистолет.

Твою мать…

— Симба, — негромко произнес я. — Ты это тоже видишь?

— Вижу, шеф, — с небольшой паузой откликнулся ассистент.

Я не спускал взгляда с контейнера. Да ладно, блин, какого хрена?

В контейнере сидел геллхаунд.

Левый глаз светится красным, из-под шерсти проблескивают металлом элементы усиления… Ошибки быть не могло. Именно механоид.

Только… Какой-то неправильный.

Я видел геллхаундов, чтоб им пусто было, иногда с более близкого расстояния, чем мне хотелось бы. Долбанные машины смерти, огромные, уродливые, закованные в броню, с челюстями, способными перекусить человека пополам. Под два метра в холке, треть тонны веса, никакой жалости…

Этот был… другим.

Во-первых, размер. Геллхаунд выглядел, как крупная собака, но не как чудовище. Пропорции почти нормальные — вытянутая морда, стоячие уши, мощные лапы. Похож на немецкую овчарку. Очень, очень большую немецкую овчарку…

Во-вторых, броня. Ее не было. Совсем. Только шерсть — лохматая, взъерошенная, местами свалявшаяся. Под ней проглядывал металл — усиленный скелет, стыки имплантов на лапах, грудной клетке. Хотя ладно, в стае Гончего Улья тоже были мехи без брони. Но те выглядели уродливо, как будто сошли с экрана ужастика. Этот же… Пожалуй, я действительно мог бы спутать его с собакой.

Но самое главное — поведение.

Геллхаунд не бросился на меня. Не зарычал. Не оскалился. Он забился в дальний угол контейнера, прижался к стенке и смотрел на меня. Правым глазом — живым, собачьим, карим.

И на морде у него было… что? Страх? Растерянность?

Хаунд прижал уши, поджал хвост и издал звук. Тихий и жалобный.

Геллхаунд скулил.

Твою мать!

— Симба, — проговорил я. — Что за фигня?

— Полагаю, это геллхаунд, — невозмутимо ответил ассистент.

— Спасибо, кэп, — буркнул я. — Откуда он тут взялся вообще?

— С мясной станции, на которой был захвачен багги, — «пояснил» Симба.

Я закатил глаза.

— Ты издеваешься? Зачем ты говоришь очевидные вещи?

— Я всего лишь отвечаю на ваши вопросы, шеф, — в голосе Симбы послышалось что-то вроде обиды.

Хаунд снова заскулил. Охренеть…

Я осторожно шагнул ближе, не опуская оружия.

Геллхаунд съежился еще сильнее. Попытался втиснуться в угол контейнера глубже, но некуда было. Спрятал морду в лапах, замер. Из-под лапы на меня испуганно косился большой влажный глаз.

Что за…

Я остановился в паре метров. Смотрел. Пытался понять.

Это точно геллхаунд? Безжалостная боевая машина, механоид, созданный для уничтожения живой силы противника? Адская, мать ее, гончая, специально выведенная для того, чтобы загонять и рвать на куски людей?

Чет не очень похож, если честно…

Я присмотрелся к геллхаунду внимательнее.

Лохматая шерсть, местами рыжеватая, местами серая. Уши торчком, большие, треугольные. Морда вытянутая… Челюсти мощные. Под шерстью на лапах проглядывает усиленный скелет — стержни, шарниры, пластины. Когти длинные, имплантированные… На груди — едва заметный стык. Бронепластина под шерстью.

Правый глаз — живой, карий, широко раскрыт. Смотрит на меня. Боится.

Левый — красный сенсор, тускло светится. Сканирует. Оценивает. Или просто наблюдает?

Геллхаунд дрожал. Мелко, почти незаметно, прижимаясь к стенке контейнера и передавая ему вибрации немаленькой тушки.

На морде — растерянность. Страх. Непонимание.

Я опустил пистолет. Чуть-чуть. Не убрал, но перестал целиться.

— Симба, — медленно произнес я. — Это точно боевой геллхаунд?

— По всем признакам — да, — ответил ассистент. — Но поведение… нетипичное.

— Нетипичное, — хмыкнул я. — Мягко говоря.

Хаунд снова издал тихий писк. Жалобно. Как… как обычная собака.

Я стоял и не понимал, что с этим делать. С одной стороны — это механоид. Враг. Творение ГенТека. Машина для убийства.

С другой…

Он выглядел как напуганный пес.

— Он совсем не похож на тех, что мы видели раньше, — пробормотал я.

— Подтверждаю, — откликнулся Симба. — Конфигурация базовая, но аугментаций меньше. Броня отсутствует. Размер ниже стандарта на тридцать процентов.

— Недоделанный? — предположил я.

— Или бракованный, — ответил ассистент.

Хаунд пошевелился и облизал нос. Хвост поджат, спрятан между задних лап…

Я опустил пистолет еще ниже. Но не убрал. Мало ли.

— Что с тобой не так, псина? — спросил я вслух.

Хаунд дернулся на звук моего голоса. Вжался в угол контейнера еще сильнее. Правый глаз широко раскрыт, левый сенсор мигает чаще.

Боится. Он определенно меня боится!

Сюр какой-то.

И что с тобой делать?

— Шеф, — вдруг произнес Симба.

— Что?

— А давайте его оставим?

Я замер. Даже головой тряхнул, не показалось ли?

— Чего-о-о?

— Ну, — продолжил Симба, и в его голосе появилось что-то новое. Неуверенность? Надежда? — Там, на станции, когда у нас был геллхаунд, нам было значительно проще. Помните?

Я-то помнил. Помнил, как здоровенная зверюга, взятая Симбой под контроль, рвала в клочья бойцов внутренней охраны ГенТек, довольно скалясь и облизывая окровавленную морду. Спал бы чаще — наверное, в кошмарах бы снилось.

— Помню, — буркнул я. — И что?

— Что, если оставить этого? — голос Симбы стал увереннее. — Сделать нашим… помощником? Мне нравилось управлять геллхаундом. Я чувствовал… не могу сформулировать. Мощь? Свободу? Не знаю. Но это было… приятно.

Я уставился в пустоту. Не верил своим ушам.

— Симба, — медленно произнес я. — Я не понял. Это ты сейчас так тонко намекаешь мне на то, что ты хочешь собаку?

Пауза. Долгая. Неловкая.

— Нууууу… — протянул Симба. — Наверное, да?

Я закрыл глаза. Потер переносицу свободной рукой.

— Симба, — проговорил я, стараясь сохранять спокойствие. — если бы ты не был полотном программного кода на чипе в моей голове, я бы решил, что ты сошел с ума.

— Но шеф…

— Это геллхаунд, Симба. Гребаный биомех, готовый рвать все живое!

Как по команде, хаунд в контейнере издал жалобный скулеж. Совсем не угрожающий. Скорее просящий.

— Мне кажется, этот не готов, шеф, — возразил Симба. — По-моему, он… бракованный?

Я обернулся. Посмотрел на хаунда. Тот смотрел на меня правым глазом, левый сенсор тускло мигал.

— Что ты имеешь в виду?

— Полагаю, его не просто так привезли на мясную станцию запертым в этом контейнере. Думаю, его собирались отправить на переработку, — объяснил Симба. — А боевые геллхаунды — ценные активы. Их не списывают просто так. А этого собирались, значит, что-то пошло не так. Брак. Дефект. Что-то, что делает его непригодным для службы.

Я задумался. Логично. ГенТек не стал бы избавляться от работающего биомеха. Слишком дорого, слишком сложно производить. Значит, этот… неправильный. Но мне-то что с того?

— И ты предлагаешь взять бракованного геллхаунда с собой? — уточнил я. — Серьезно?

— Шеф, если вы подключитесь к его служебному порту, я смогу провести диагностику, — предложил Симба. — Попробую понять, что с ним не так. Может, это что-то незначительное? Или наоборот — критическое, и тогда мы просто уйдем. Но хотя бы узнаем.

Я посмотрел на хаунда. Тот лежал в контейнере, поджав лапы. Смотрел на меня. Ждал.

— Подключиться? — переспросил я. — Физически? К вот этому?

— Да.

— Ты хочешь, чтобы он мне руки откусил?

Хаунд, будто услышав, опустил морду на лапы. Закрыл правый глаз. Левый сенсор продолжал светиться, но тускло. Выглядел он… жалко. Как побитая дворняга, которая знает, что ее сейчас прогонят.

— Шеф, ну давайте попробуем? — в голосе Симбы появились просящие нотки. — Пожалуйста?

Я вздохнул. Тяжело. Долго.

— Бред какой-то, — пробормотал я. — Сам не понимаю, зачем я на это соглашаюсь.

Тем не менее, я достал из подсумка планшет и шагнул вперед.

Держа планшет в левой руке, а в правой удерживая «Отбойник», я подошел к контейнеру. Хаунд поднял голову. Проследил за мной правым глазом. Левый сенсор замигал чаще — красный огонек в темноте тоннеля.

Я стоял у багажного отделения и смотрел на пса. Тот смотрел на меня. Не двигался. Только дышал тяжело, часто.

— Блин, — пробормотал я. — Что я делаю вообще?

— Правильные вещи, шеф, — подбодрил Симба.

— Заткнись.

Я потянулся вперед. Хаунд проследил за мной взглядом, но не пошевелился. Уши прижаты, хвост поджат…

— Симба, где этот порт?

— Посмотрите за правым ухом, шеф. Должен быть стандартный служебный разъем.

Я вытащил из планшета интерфейсный кабель. Тонкий, гибкий, с разъемом на конце. Протянул вперед.

Хаунд дернулся. Я замер.

— Тихо, — сказал я. — Тихо, псина. Не дергайся.

Пес замер. Смотрел на меня. Дрожал.

Я медленно, очень медленно, потянулся к его голове, готовясь в любой момент отскочить в сторону. Палец на спуске начал затекать.

Хаунд не двигался. Только следил за мной живым, влажным глазом.

Пальцы коснулись шерсти. Жесткая, взъерошенная. Под ней — теплая кожа. И металл. Холодный, гладкий.

Я нащупал порт под правым ухом. Небольшой, круглый, с небольшим отверстием сервисного разъема.

— Нашел, — пробормотал я и покосился на механоида. Тот смотрел на меня. Не рычал. Не пытался укусить. Просто… ждал.

— Безумие, — выдохнул я.

Вставил разъем в порт. Щелчок.

Планшет в руке ожил. На экране замелькали строки кода, диаграммы, схемы. Симба подключился к системам хаунда.

— Сканирую, — произнес ассистент. — Минуту.

Я стоял, держа кабель. Хаунд лежал неподвижно. Только тяжело вздымалась мощная грудь.

Странное ощущение. Я подключен к боевому биомеху. Стою в полуметре от челюстей, способных перекусить мне руку. Но пес… не нападает. Просто лежит.

Что я делаю вообще? Идиотизм какой-то!

— Понятно, — наконец произнес Симба. — Данные получены.

— И?

— Набор стандартных аугментаций для боевого геллхаунда серии «Цербер», модификация три. Список: тепловизор и ультразвуковой сканер — аналог нашего «Ската». Усиленный скелет из титанового сплава. Мышечные усилители на основе синтетических волокон. Зубные импланты — керамосталь, режущая кромка. Когтевые импланты — та же керамосталь. Разогнанный метаболизм. Усиленная регенерация — дополнительный модуль. Наноботы — медицинские, для ремонта тканей. Нейроген… — Симба сделал паузу. — Хм. Нейроген есть, но дозировка минимальная. Боевой режим отключен.

Я закатил глаза. Нейроген? Вот это номер!

— Охренеть собачка нафарширована, — выдохнул я.

— Еще бы, — согласился Симба. — Стоимость таких аугментаций… Дорого. Очень дорого. Боюсь представить, сколько в него вложил ГенТек…

Боится он, ты гляди! Я на миг заскучал по старому Симбе: холодному, отстраненному, нудящему… Впрочем, нудить он и сейчас умеет, только делает это по-другому.

— И его везли на переработку, — пробормотал я. — Почему?

— Сейчас посмотрю. Ага, есть. Особые отметки в системе.

— Какие?

— Читаю, — Симба помолчал, обрабатывая данные. — Так. «Низкий уровень агрессии. Не достигает требуемых показателей». «Не до конца подавленное сознание. Проявляет признаки самостоятельного мышления». «Отказ подчиняться командам. Игнорирует приказы, не связанные с прямой угрозой». И вывод: «Брак производства. Не соответствует стандартам боевого применения. Подлежит утилизации с последующей переработкой на компоненты».

Я уставился на планшет. Перечитал строки на экране. Не поверил.

— Охренеть, — медленно произнес я. — То есть, они собирались разобрать его на запчасти, потому что пес… слишком дружелюбный?

— По сути — да, — подтвердил Симба. — Недостаточно агрессивен для боевого применения. Сохранил слишком много оригинального сознания. Не подчиняется безоговорочно. Для ГенТека это брак.

Я посмотрел на хаунда. Кажется, я сейчас даже жалел его. Вот уроды ведь, а? Искалечили псину. Напичкали железом, имплантами, наноботами. Сделали из обычной собаки боевую машину. А потом решили выбросить, потому что он… недостаточно агрессивен?

Козлы, блин!

Хаунд вдруг изогнулся, вывернулся в контейнере под немыслимым гулом и потянулся ко мне, вывалив из пасти большой розовый язык. Я инстинктивно отдернул руку.

Это чего, он меня сейчас лизнуть хотел?

Я тряхнул головой. Так, ладно, хватит!

Одним движением я выдернул кабель из порта и сунул планшет обратно в подсумок. Отошел на пару шагнов и посмотрел на хаунда.

— Ладно, бедолага, — сказал я. — Жалко тебя.

Хаунд навострил уши. Слушал.

Я поднял руку и указал на выход из тоннеля.

— Давай, иди отсюда. Свободен. Беги.

Хаунд не двигался. Смотрел на меня.

— Иди, говорю! — повторил я громче.

Пес медленно поднялся в контейнере. Потянулся — выгнул спину, вытянул передние лапы. Совсем по-собачьи. Зевнул. В пасти блеснули металлические зубы. Острые когти скрежетнули по контейнеру.

Я снова показал на выход.

— Пошел! Давай!

Хаунд легко выпрыгнул из контейнера. Приземлился на бетонный пол с глухим стуком — тяжелый, массивный. Металл в лапах звякнул.

Я напрягся. Рука сама легла на рукоять пистолета.

Но пес не бросился на меня. Просто сел. Прямо передо мной, метрах в трех. Сел ровно, как статуэтка — задние лапы под себя, передние прямые. Хвост обвил вокруг себя, кончик лег на передние лапы.

И смотрел на меня. Выжидающе. Будто команду ждал.

Я поморщился.

— Иди, говорю! — повторил я, махнув рукой к выходу. — Давай, пошел!

Хаунд снова заскулил. Тихо, жалобно, не двигаясь с места.

— Вали, — сказал я жестче. — Не заставляй меня делать плохие вещи.

Положил руку на «Отбойник». Демонстративно. Угрожающе.

Пес поджал уши. Опустил голову — явно знал, что такое оружие. Но с места не сдвинулся.

— Шеф… — начал Симба.

— Заткнись, Симба! — рявкнул я. — Пошел, сказал! Иди отсюда!

Резко. Зло. Хаунд вздрогнул.

Мезханоид медленно встал, поджал хвост, и, опустив голову, пошел к выходу из перехода. Неохотно, расстроенно, едва волоча лапы.

Прошел метров пять, обернулся и с надеждой посмотрел на меня.

Я снова ткнул рукой в сторону выхода.

— Иди! Свободен!

Хаунд постоял еще секунду, потом развернулся и пошел дальше.

Я смотрел ему вслед. Темный силуэт на фоне слабого света от фар багги. Большой, мощный, лохматый. Хвост поджат, голова опущена.

Еще несколько шагов — и геллхаунд растворился в темноте тоннеля. Только красный огонек левого сенсора мелькнул пару раз.

Потом исчез.

Тишина.

Я постоял немного, глядя в темноту, но хаунд не возвращался. Почему-то на луше сделалось муторно.

— Ладно, — пробормотал я. — Дела делать надо.

Я развернулся к багги. Времени, на самом деле, практически нет. Нужно скорее найти маяк, уничтожить его, а потом сваливать отсюда, пока погода прикрывает. Сейчас темнота и дождь мешают вероятным преследователям, но как только погода изменится — более чем уверен, здесь будет не продохнуть от высматривающих машину окулюсов. И поисковым отрядам я тоже не удивлюсь. А значит, надо свалить отсюда поскорее и уехать, как можно дальше, пока еще возможность.

Я подошел к машине, закрыл контейнер, в котором сидел геллхаунд, забрал из багажника свое добро и перенес все в кабину. Рюкзак и деструктор пристроил на соседнем сиденьи, «Каратель», помудрив, сунул в модульное крепление на трубе со стороны водителя. Если придется экстренно покидать машину, хотелось бы, чтоб снаряга была под рукой. А в том, что такая необходимость может возникнуть, я даже не сомневался.

Работал молча. Симба тоже молчал.

Странно. Обычно он комментирует, подсказывает, шутит. Сейчас — тишина.

— Симба, — позвал я, затягивая ремень на рюкзаке. — Построй маршрут в Москва-Сити.

Пауза. Дольше обычного.

— Симба?

— Выполняю, — наконец ответил ассистент.

Голос сухой. Формальный. Без интонаций.

Я поморщился. На визоре высветилась карта. Зеленая линия маршрута от нашей позиции до Москва-Сити. Петляла линия неслабо — Симба строил маршрут исходя из теоретической проходимости дорог. М-да. Путь неблизкий. По крайней мере, в нынешних условиях…

— Расстояние? — спросил я.

— Предположительно — около пятидесяти километров, — ответил Симба. — Время в пути — неизвестно. Все зависит от количества препятствий и необходимости скрытного передвижения.

Ну, понятно. И, вроде как, все правильно, все по делу, но почему у него такой тон отстраненный? В последнее время ассистент как-то побольше эмоций проявлял…

Стоп. Он что, обиделся?

Искусственный интеллект обиделся, потому что я не взял собаку?

Боже, какой бред…

Я усмехнулся и покачал головой.

— На обиженных воду возят, — сказал я вслух. Специально. Громко.

Симба промолчал.

Ладно. Пусть дуется. Потом отойдет.

Взяв фонарь и нож я полез под багги. Нужно разобраться с маяком.

Копался долго — маленькую коробочку запрятали основательно, и, чтобы достать ее, пришлось залезать совсем в дебри — и это с учетом того, что конструкция у багги была простецкой. Но все-таки нашел. Оторвал намагниченный корпус, воткнул на место все, что успел снять с машины и выбрался обратно. Фуф. Как-то это больше времени заняло, чем я рассчитывал.

Выбравшись, отошел в сторону, положил маяк на бетонную плиту и несколько раз от души приложился по нему топором. Хм. Пожалуй, готово. Вряд ли эта штуковина в таком виде способна продолжать передавать сигнал… Впрочем, даже если и способна — скоро меня здесь уже не будет. А там — пусть ищут.

Я вернулся к машине, сел за руль, завел двигатель. Рев мотора заметался по переходу, заглушив завывание ветра и шум дождя. Скомандовав Симбе переключить режим зрения, я аккуратно развернулся и повел машину обратно на лестницу.

На то, чтобы выбраться, ушло минут пять — очень уж не хотелось повредить что-то под корпусом багги обломками. Но выбрался. Бросил взгляд на визор, на котором зеленым пунктиром светился маршрут, вывернул руль, и, выбравшись на дорогу, повел машину по маршруту.

Если повезет — за пару дней доберусь. Спешить, впервые за долгое время, некуда, так что можно передвигаться аккуратно. Ехать по ночам, днем прятаться…

Багги ехал сквозь руины, фары выхватывали дорогу, рев двигателя метался между остовов домов… Но даже он не смог заглушить полный боли и отчаяния вой, раздавшийся где-то за спиной. Там, где в темноте, в руинах, остался маленький бракованный геллхаунд. Слишком дружелюбный для войны и слишком живой для машины…

Я поежился и прибавил газу. Машина вздрогнула и ускорилась, унося меня все дальше в серую пелену дождя.