Осколки протокола. Иллюзия контроля

Глава 3

Багги подобрал меня через пару минут. Мне помогли забраться на грузовую платформу, разместили рядом с ящиками боеприпасов. Я не возражал. Лежал на спине, смотрел в небо, слушал, как ревет двигатель и отдыхал.

Нагнали колонну. Багги пристроился между броневиками, и дальше — снова однообразное движение. Рев моторов, тряска, серое небо над головой.

Я остался в кузове багги. Переходить обратно в броневик не было сил. Да и смысла. Здесь хотя бы ветер обдувал, прохладно, а в броневике было душно, тесно, воняло потом и кровью.

Наноботы работали. Раны затягивались, синяки бледнели, кости срастались. Но процесс шел медленно — ресурсов не хватало. Тело требовало еды, воды, отдыха. Пока из всего вышеперечисленного был лишь покой. Относительный. Приходилось терпеть.

Мы ехали еще несколько часов. Колонна перла вперед, стараясь преодолеть максимум расстояния. Крон гнал броневик на пределе, остальные держались следом. Дорога петляла между руин, огибала завалы, уходила то влево, то вправо. Иногда приходилось сбрасывать скорость — объезжать воронку, протискиваться через узкий проход. Но в целом — двигались быстро.

Пару раз вдалеке появлялись отряды мутантов. Первый раз — рыл тридцать, может, больше. Стояли на крыше полуразрушенного здания, смотрели на колонну. Вооружены — самопалы, арбалеты, пара автоматов. Один поднял оружие, прицелился. Но главарь — здоровенный урод с топором — оттолкнул его ствол вниз. Что-то прокричал. Мутанты остались стоять, смотрели вслед.

Второй отряд был поменьше, человек пятнадцать. Вышли на дорогу впереди, перегородили путь. Колонна замедлилась. Гром заорал что-то по рации. Я приподнялся, схватился за борт багги, посмотрел вперед.

Мутанты стояли, смотрели на броневики. Разглядывали. Потом один — похоже, главный — рассмотрел логотипы ГенТека на бортах. Замер. Повернулся к своим, махнул рукой. Мутанты прыснули в стороны, как тараканы со стола, когда включаешь свет на кухне. Похоже, связываться с корпоратами дураков не было.

Полезная маскировка, гляди-ка. Пока работает.

К полудню добрались до перевалочного пункта. Промзона, окраина какого-то мертвого района. Ангары — огромные, ржавые, с провалившимися крышами. Крон свернул с дороги, повел колонну между зданий. Остальные потянулись за ним.

Колонна въехала в один из ангаров. Внутри было темно, пахло машинным маслом и плесенью. Крон заглушил двигатель. Остальные тоже. Тишина навалилась разом — оглушающая и гулкая после многочасового рева моторов.

Я лежал в кузове багги, смотрел на ржавые балки под потолком ангара. Слушал, как люди вылезают из машин, переговариваются, кто-то стонет.

Надо было вставать. Помогать. Делать что-то полезное.

Через минуту. Пока — просто полежу…

Спустя пару минут я все-таки заставил себя подняться. Перекатился на бок, оттолкнулся рукой, сел. Голова закружилась, но отпустило буквально в ту же секунду. Спрыгнул с багги, приземлился на ноги. Качнуло, но устоял. Фуф. Вот это меня размотало…

Огляделся.

Ангар был огромный. Метров сто в длину, может, больше. Высокий потолок, подпертый стальными балками — некоторые погнулись, проржавели насквозь. Крыша местами провалилась, сквозь дыры пробивался дневной свет, рисуя полосы в пыльном воздухе. Бетонный пол потрескался и был покрыт лужами масла и воды.

Вдоль стен — остатки оборудования: станки, покрытые ржавчиной, стеллажи, обрушившиеся под собственным весом, бочки, опрокинутые набок. Все метвое, заброшенное. Сколько лет никто сюда не заглядывал — не скажу. Много.

Колонна расположилась внутри. Два броневика встали у противоположных стен, развернулись носами к выходу — на случай, если придётся быстро сваливать. Уцелевшие багги припарковали между ними. Двигатели заглушены, только тикают, остывая.

Крон вылез из кабины своего броневика, обошел машину кругом, проверяя. Остановился у пробоины в борту — той, что оставила пулеметная очередь с мультикоптера. Провел рукой по рваным краям металла, поморщился. Ничего не сказал. Пошел дальше.

Гром спрыгнул из переднего броневика, огляделся по сторонам. Массивный, бородатый, лицо усталое. Махнул рукой:

— Выгружаемся! С ранеными поаккуратнее! Давайте, давайте, не стоим!

Люди начали вылезать из машин. Медленно, с трудом. Кто-то охал, держась за ушибленные ребра. Кто-то прихрамывал. Освобожденные женщины выбирались из броневиков, жмурились на хоть и тусклый, но свет.

Из броневиков начали вытаскивать раненых. Двоих на носилках — самодельных, из досок и ремней. Один без сознания, голова болталась. Второй стонал, сквозь зубы. Медуница шла рядом, придерживала капельницу — видимо, раздербанила бортовую аптечку.

Еще троих вывели под руки. Парни держались на ногах, но с трудом. Один обмотан бинтами по грудь, у второго рука на перевязи. Третий, кажется, с контузией. Стоит, смотрит в одну точку, не моргает…

Я подошел к броневику Крона, заглянул внутрь через открытую дверь. В десантном отделении еще оставались люди — человека три-четыре. Сидели на скамейках, никто не двигался. Один держался за раненую ногу, стискивал зубы. Другой просто сидел, уставившись в пол.

— Выходите, — бросил я. — Приехали.

Раненый поднял голову, посмотрел на меня мутным взглядом. Кивнул. Начал подниматься, опираясь на стенку. Я протянул руку, помог. Вывел наружу.

Крон обходил машины, проверял повреждения. Останавливался у каждой пробоины, у каждой оплавленной деструктором обшивки. Записывал что-то в планшет. Хмурился все сильнее.

Гром подошел к нему, постоял рядом.

— Плохо? — спросил.

— Да не особо, — буркнул Крон, не отрываясь от планшета. — Броню подлатать — вообще не проблема, но у этого, — он пнул колесо своего броневика, — подвеска под бо-о-ольшим вопросом. Второй — лучше, но тоже не айс. Багги — один вообще чудом доехал, движок барахлит. Впрочем, какая разница. Все равно здесь бросать. Если потом вернемся с запчастями — починю.

Гром кивнул. Повернулся к людям, поднял голос:

— Разгружайте машины. Берем все, что можем унести с собой. Оружие, боеприпасы, еду, воду! На технику больше не рассчитываем.

Люди зашевелились. Полезли в машины, вытаскивали рюкзаки, ящики с патронами, канистры с водой. Началась привычная рутинная работа по мародерке.

— Бросаем технику? — я подошел к Крону.

Тот пожал плечами.

— Конечно. Я бегло осмотрел тачки, но гарантировать, что в них нет маяков, не могу. Их бы вообще рвануть, по-хорошему, но шансов, что взрыв заметят, еще больше. Так что, если не хотим привести хвост прямо на базу — оставляем машины здесь. Если повезет — потом вернемся, посмотрим… Не найдут — разберу тут все по винтику и соберу обратно.

Я кивнул. Логично. Не хватало только привести корпоратов прямо на базу… Новую базу, судя по всему. Даже сейчас имеется риск, но тут уж без вариантов. Без машин бы мы сюда не добрались.

Из броневиков начали выносить тела. Я поморщился. Даже не ожидал, что их будет так много… И это не считая тех, кто погиб в дороге…

Укладывали рядом, вдоль стены ангара. Один за другим. Восемь человек. Накрывали тем, что было — брезентом, куртками, одеялами.

Гром стоял у тел. Смотрел. Лицо мрачное, челюсти сжаты так, что скулы выпирали. Руки сцеплены за спиной. Стоял неподвижно, как каменный.

К нему подошел Шило. Постоял рядом, тоже посмотрел на тела. Потом тихо проговорил:

— Гром. Это не твоя вина.

Гром не ответил. Даже не повернул головы. Продолжал смотреть.

Шило постоял еще немного, потом ушел.

Раненых уложили в стороне, у противоположной стены. Семеро. Медуница возилась с ними — проверяла повязки, меняла бинты, вкалывала что-то из шприцов.

Я подошел ближе.

Один из раненых лежал на растянутом на полу одеяле. Контуженный — тот, что смотрел в одну точку. Сейчас он лежал на боку, дышал ровно. Спал, наверное. Или отключился.

Второй сидел, прислонившись к стене. Рука на перевязи, бинты на груди. Лицо бледное, но сознание ясное. Смотрел перед собой, губы шевелились — молился, что ли…

Третий лежал на носилках. Медуница склонилась над ним. Руки в крови по локоть. Девушка пыталась остановить кровотечение, но, кажется, было уже поздно. Раненый хрипел. Грудь вздымалась тяжело, неровно. Лицо серое, губы посинели. Глаза открыты, смотрят в потолок.

Медуница качнула головой. Почти незаметно. Опустила руки.

— Не дотянет, — тихо сказала она. Никому конкретно. Просто констатировала факта.

Раненый услышал. Захрипел, попытался что-то сказать. Не вышло. Рука дернулась, нащупала руку Медуницы. Раненый схватился за нее — слабо, пальцы едва сжались.

Медуница посмотрела на него. Сжала его ладонь в ответ. Наклонилась ближе, посмотрела в глаза. Ничего не сказала. Просто держала.

Парень затих.

Медуница закрыла ему глаза. Медленно, осторожно. Подержала ладонь на его лице секунду, потом убрала. Встала. Вытерла руки о штаны, повернулась и пошла к следующему раненому.

Девять.

Я отошел в сторону.

Семь убитых. Семь раненых, один из которых только что умер на руках у Медуницы.

Кто-то в стороне пробормотал:

— Еще легко отделались.

Может, и так.

Я снова отправился искать Крона. Он сидел у одного из багги на ящике с боеприпасами. Водил пальцем по экрану планшета, что-то записывал, бормотал себе под нос. Рядом валялась куртка, на ней — разобранный пистолет, тряпка в масле.

Я подошел, присел на соседний ящик. Крон поднял взгляд, кивнул, снова уставился в планшет.

Молчали с минуту. Крон записывал координаты, сверялся с какой-то картой. Я смотрел на ангар, на людей, на накрытые тела у стены…

— Крон, — позвал я. — Слушай…

Он поднял взгляд.

— Не надо бы, чтоб на базе узнали, что Ида работала на ГенТек.

Крон секунду смотрел на меня. Потом странно усмехнулся — криво, без веселья.

— А ты в ней уверен?

Я помолчал. Взвешивал ответ.

— На сто процентов верить нельзя никому, — сказал я медленно. — Но… да. Думаю, ей можно доверять.

— Почему?

— Она привела нас на станцию. Показала, как пробраться внутрь. — Я загнул палец. — Привела в женский блок, помогла найти пленных. — Второй палец. — Когда я сражался с двойником — пыталась спасти. Могла свалить, но не свалила, — третий.

Я посмотрел на Крона.

— Этого достаточно?

Крон вздохнул. Отложил планшет на колени, потёр переносицу. Устало.

— Люди меняются, Антей. Под давлением. Под угрозой. Сегодня она с тобой, завтра — против. Ты сам это знаешь.

— Знаю, — кивнул я. — Но если бы она хотела нас слить — было сто возможностей. Не воспользовалась ни одной.

Крон помолчал. Потом кивнул.

— Ладно. Я буду присматривать за ней. Ненавязчиво. — Он поднял взгляд. — Но если что-то пойдёт не так…

— Я понял, — оборвал я.

— Спасибо, — добавил после паузы.

Крон хмыкнул. Взял планшет обратно, снова уставился в экран. Но не записывал ничего. Смотрел в одну точку.

— Только других убеди держать язык за зубами, — сказал он, не поднимая головы. — Если Север узнает, что она из ГенТека…

Не закончил.

Впрочем, и так было все понятно.

— Постараюсь, — кивнул я.

Крон кивнул в ответ. Снова уткнулся в планшет.

Я встал, отошел в сторону. Оглянулся через плечо — Крон сидел неподвижно, смотрел в экран. Ничего не делал, просто смотрел.

Думал о чем-то своем.

Лиса сидела на ящике неподалеку. Спиной к стене ангара, ноги поджаты. В руках — самокрутка. Дым поднимался тонкой струйкой, растворялся в воздухе.

Я впервые видел ее с сигаретой.

Подошел, присел рядом. Лиса затянулась, выдохнула дым в сторону. Руки дрожали — еле заметно, но я видел. Когда подносила самокрутку к губам, пальцы подрагивали.

— Не знал, что куришь, — бросил я.

Лиса усмехнулась криво. Посмотрела на самокрутку, потом на меня.

— Не курю. Обычно.

Я кивнул. Понятно. Стресс, потери, нервы на пределе. Кто-то пьет, кто-то курит, кто-то просто сидит и смотрит в одну точку. Каждый справляется как может.

Лиса затянулась снова. Выдохнула.

— Я слышала ваш разговор, — сказала она, не глядя на меня. — С Кроном. Про Иду.

Я промолчал. Ждал.

— Беру спасенных на себя, — продолжила Лиса. — Про Иду — ни слова. Договорюсь с ними.

— Уверена? — спросил я.

Лиса повернула голову, посмотрела на меня. Взгляд усталый, но твердый. — Женщины держат язык за зубами лучше мужиков. Поверь.

Я хмыкнул. Может, и так.

— Спасибо, — кивнул я.

Лиса пожала плечами. Затянулась в последний раз, потом бросила окурок на пол, растоптала каблуком. Встала, отряхнула штаны.

— Пойду пообщаюсь, — бросила она и пошла к женщинам, сгрудившимся у дальней стены.

Я смотрел ей вслед. Потом поднялся, пошел в другую сторону.

Дел хватало.

В центре ангара Гром залез на большой контейнер. Выпрямился, оглядел всех собравшихся, подождал, пока стихнут разговоры.

— Слушайте все! — голос гудящий, командный. Привык, чтобы его слушались.

Люди подтянулись поближе. Кто-то остался стоять, кто-то присел на ящики. Раненые лежали у стены, но головы повернули в сторону Грома.

— Технику оставляем здесь, — начал Гром. — По ней нас вычислят. Дальше — пешком.

Кто-то недовольно буркнул. Гром не обратил внимания.

— Идем разными группами, разными маршрутами. Встречаемся на базе. Координаты получите от старших групп.

Он достал коммуникатор, глянул в экран.

— Первая группа идет со мной. Восемь человек, — Гром начал перечислять имена. Бойцы кивали, подходили ближе. — Берем двоих раненых на носилках. Медуница с нами.

Медуница кивнула, пошла к раненым. Начала что-то объяснять тем, кто понесет носилки.

— Группа вторая, — продолжил Гром. — Лиса старшая. С ней — Антей. Десять человек. Освобожденные женщины, плюс Глотка и Хмырь на прикрытие.

Лиса кивнула. Я тоже. Женщины зашевелились, начали собираться.

— Группа третья — Крон и Шило. Шестеро.

Крон поднял руку, показывая, что услышал.

— Группы четвертая и пятая — Дым и Рыжий старшие. Разобьете оставшихся поровну. — Гром оглядел собравшихся. — Вопросы?

Тишина. Все поняли.

— Тогда собираемся. И нужно похоронить мертвых. На все про все — час. Потом выдвигаемся.

Гром спрыгнул с ящика. Люди зашевелились, начали расходиться по группам.

Я обратил внимание, что оставшиеся две группы сформированы по максимально остаточному принципу. А-ля «кого не жалко». В отличие от первых групп, в которые вошел основной костяк людей из убежища. Горько усмехнулся. Кажется, Гром не рассчитывает, что эти группы дойдут до базы. Цинично… Но прагматично. Не факт, что я сам поступил бы так же, но мотивацию Грома понимал. Балласт сначала должен доказать, что он — не балласт. Разумно, хоть и жестоко.

Крон открыл один из ящиков, начал раздавать провизию. Пайки в вакуумных пакетах, фляги с водой, энергетические батончики. Кто-то тащил рюкзаки, кто-то — сумки.

Медуница раздавала медикаменты. Каждой группе — аптечку. Антибиотики, бинты, обезболивающее. Проверяла, чтобы все было на месте.

Я подошел к броневику, залез внутрь. В десантном отделении остались ящики с боеприпасами. Вскрыл, порылся… Стандартный боекомплект для вооружения бойцов ГенТека. То есть, мне подходит. Я набрал запасных магазинов для «Карателя», взял несколько батарей к скорчеру, обоймы для деструктора… Нашел свою винтовку, проверил ее — патроны, затвор, прицел. Вроде все в порядке. Вылез обратно. У броневика, явно дожидаясь меня, стоял Гром.

— Ну ты как? — за время этого рейда бородач будто постарел лет на пять. Впрочем, полагаю, я сейчас выглядел не лучше.

— Нормально, — махнул рукой я. — Пойдет.

— Готов? Дойдешь?

Я пожал плечами.

— Дойду, конечно. Куда я денусь?

— Хорошо. У тебя — самое ценное. Береги их, — Гром кивнул на женщин.

— Понял, — слегка растерявшись, кивнул я.

Гром хлопнул меня по плечу, пошел дальше.

В целом, логично. Женщины в безумном новом мире — редкость и ценность. От них, в буквальном смысле, зависит будущее человечества. Так что — Гром и правда доверил мне самое ценное. Что ж. Постараемся не подвести. Я бросил взгляд туда, где Лиса уже собирала нашу группу, и покачал головой. Будет не просто.

Ида стояла в группе женщин. Рюкзак за плечами, куртка застегнута под горло. Посмотрела на меня, кивнула. Я кивнул в ответ. Хорошо, что она здесь. Присмотрю хоть…

Я обвел взглядом ангар, вздохнул и, собрав свои пожитки, отправился к одному из броневиков. Нужно хоть немного отдохнуть и восстановить силы перед новым марш-броском. А то они, все-таки, не бесконечные.

Даже у меня.