Осколки протокола. Иллюзия контроля

Глава 22

Коридор встретил меня темнотой и вонью, от которой хотелось зажать нос и дышать через рот — только это, как я уже успел понять, помогало слабо. Запах все равно въедался в горло, оседал на языке приторной пленкой, смешивался с пылью и затхлостью так, что начинало подташнивать.

Я шел медленно, держа «Каратель» у плеча, водя стволом по сторонам, проверяя каждый угол, каждую тень. Фонарь выхватывал из темноты детали: разбитые стеклянные перегородки офисов, опрокинутые столы с мониторами, кресла, перевернутые на бок, кучи мусора — бумаги, папки, чьи-то личные вещи, разбросанные по полу. Коридор был широким, метра четыре, не меньше, с высоким потолком — когда-то, наверное, этаж выглядел солидно и дорого, с панорамными видами и дизайнерской мебелью. Сейчас просто еще одна кишка мертвого здания, медленно гниющая в тишине и забвении.

На полу виднелись липкие пятна. Много пятен. Желтоватые лужи слизи, блестящие в свете фонаря, тянулись неровными дорожками вдоль стен и расползались по углам. Я остановился возле одной из луж — она была особенно большая, с ладонь размером, — присел на корточки, не выпуская оружия из рук, и осторожно коснулся края пальцем.

Теплая.

Я замер, уставившись на блестящую пленку на кончике пальца.

Не холодная, не комнатной температуры — теплая, почти горячая, градусов тридцать пять, не меньше. Как будто существо, оставившее ее, только что прошло здесь. Час назад, может, меньше. А может, и того меньше.

Я вытер палец о штаны и медленно выпрямился, оглядываясь по сторонам с нарастающим беспокойством. На металлических панелях стен виднелись царапины — глубокие борозды, идущие параллельно друг другу, по три-четыре штуки рядом. Панели были продраны до основания, металл блестел на срезах, еще не успев потускнеть от времени. Свежие. Совсем свежие. День, может, два.

— Отличное место выбрал для прогулки, Антей, — пробормотал я вполголоса, больше для себя, чем для кого-то еще. — Просто курорт, мать его. Пятизвездочный отель с видом на апокалипсис.

Я активировал «Скат», переключив его в режим непрерывного сканирования. Сетка лазерных лучей разошлась во все стороны, проникая сквозь стены и перекрытия, рисуя в моем интерфейсе трехмерную карту окружающего пространства. Коридор тянулся метров сорок вперед, изгибался плавной дугой влево — повторяя форму здания, — а потом расширялся в какое-то большое помещение. Холл, наверное, или лобби. За ним, судя по планировке, должна быть еще одна пожарная лестница.

Очень надеюсь, что она окажется в лучшем состоянии, чем та, что я только что покинул.

Я двинулся вперед, проверяя каждый шаг, каждый метр пространства. Слизь встречалась все чаще — не просто отдельные пятна, а целые дорожки, змеящиеся по полу и стенам, ведущие к вентиляционным решеткам на потолке и в углах коридора. Некоторые решетки были сорваны и болтались на единственном болте, покачиваясь от едва ощутимого сквозняка. Внутри воздуховодов зияла непроглядная темнота, пахнущая плесенью и той же сладковато-металлической вонью.

Что-то ползало там. В вентиляции. Передвигалось по каналам, как по своим личным коридорам.

Прекрасная мысль, Антей. Просто чудесная. Теперь представь, как оно вылезает прямо над твоей головой.

Я поежился и ускорил шаг.

И тут услышал.

Шорох. Тихий, осторожный, быстрый. Откуда-то справа, из бокового ответвления коридора, которое вело в какие-то служебные помещения.

Я мгновенно замер на месте, задержав дыхание, и прислушался.

Тишина. Только тихое гудение ветра в разбитых окнах где-то вдалеке да скрип металлических конструкций здания.

Потом снова — царапанье когтей по бетону. Легкое, почти невесомое, но отчетливое. Быстрое. Очень быстрое.

На интерфейсе «Ската» мелькнула красная точка — на самом краю экрана, метрах в двадцати от меня, в том самом боковом ответвлении.

И тут же пропала.

Будто ее вообще не было.

— Симба, — позвал я мысленно, не отрывая взгляда от угла коридора. — Что это только что было?

— Зафиксировано кратковременное движение биологического объекта, — невозмутимо доложил ассистент своим привычным спокойным тоном, который в данной ситуации действовал на нервы. — Однако цель исчезла из зоны сканирования прежде, чем система успела провести полный анализ. Вероятная причина — скорость перемещения объекта превышает максимальные возможности трекинга системы «Скат».

— Прекрасно, — буркнул я сквозь зубы, крепче сжимая рукоять оружия до побелевших костяшек. — Просто охренительно. Это что же там за хрень такая, что с такой скоростью движется?

Симба тактично промолчал, а я выругался вполголоса и двинулся дальше, но теперь напряжение выросло в разы. Каждый звук заставлял вздрагивать и крутить головой, каждая тень казалась подозрительной и потенциально опасной, каждый проем без двери выглядел как идеальное место для засады.

Коридор делал плавный изгиб влево. Я остановился у угла, прижался спиной к стене, проверил пространство за поворотом с помощью «Ската», и только убедившись, что там пусто — во всяком случае, по данным сканера, — осторожно выглянул.

Ничего. Пусто, если не считать тех же разрушенных офисов, опрокинутой мебели, мусора и, конечно же, вездесущей слизи, покрывающей поверхности липкими разводами.

Но запах усилился заметно — сладковато-металлический аромат с отчетливым гнилостным оттенком стал густым, плотным, будто висел в воздухе невидимой завесой, через которую приходилось продираться.

Я сглотнул, подавляя рвотный позыв, и двинулся дальше, стараясь дышать неглубоко и через рот.

Шорох повторился — теперь сверху, прямо над головой, в широком вентиляционном коробе, проходящем под самым потолком параллельно коридору.

Металл скрежетнул. Негромко, но явственно. Что-то тяжелое ползло там, внутри, медленно и осторожно, стараясь не производить лишнего шума, но не преуспевая в этом особо.

Я резко остановился, задрал голову и направил луч фонаря вверх.

Свет выхватил вентиляционный короб — широкий, метр на метр в сечении, тянущийся вдоль всего коридора. Решетки на нем не было — только зияющее прямоугольное отверстие, ведущее внутрь воздуховода. Внутри — сплошная темнота, которую не пробивал даже яркий луч моего фонаря.

Я замер, прислушиваясь изо всех сил.

Тишина. Гнетущая, давящая на барабанные перепонки.

Но я знал — оно там, внутри. Двигается в темноте. Следит за мной через щели, через отверстия, через пробоины в металле. Идет параллельным курсом, не отставая и не обгоняя.

— Оно меня пасет, — пробормотал я, медленно опуская фонарь и не сводя взгляда с черного проема вентиляции. — Идет рядом, в воздуховодах. Как охотник за дичью. Охренеть просто.

Я ускорил шаг, но не побежал — годы тренировок и боевого опыта научили меня главному правилу выживания при встрече с хищником: бежать нельзя. Бег провоцирует погоню, включает инстинкты охотника, заставляет атаковать. Нужно двигаться уверенно, контролируя ситуацию, показывая, что ты не добыча, а равный противник.

Профессионализм, Антей. Спокойствие. Контролируй сектор обстрела. Дыши ровно. Не дергайся.

Впереди коридор расширялся, переходя в открытое пространство. Я увидел широкий проем без дверей, ведущий в просторное помещение, залитое бледным лунным светом, пробивающимся сквозь разбитые окна.

Холл. Наконец-то.

Я вышел туда и остановился, быстро оглядывая пространство, оценивая обстановку.

Помещение было большим — метров двадцать на двадцать, не меньше, с высоким потолком и панорамными окнами вдоль дальней стены. Окна, естественно, были выбиты почти полностью, только кое-где торчали осколки стекла, блестящие в лунном свете. Холодный ночной ветер гулял по холлу, поднимая клубы пыли и гоняя по полу какие-то бумажки и тряпки. Посередине помещения располагались шахты лифтов — три штуки, расположенные в ряд, двери открыты настежь, зияют черными провалами, из которых тянуло сыростью и машинным маслом. Вокруг шахт были разбросаны кресла для ожидания, низкие журнальные столики, опрокинутая стойка ресепшена с полустертым логотипом ГенТек.

Я подошел к ближайшей шахте, стараясь не шуметь, и осторожно заглянул внутрь, направив луч фонаря вниз.

Пустота. Черная, глубокая, уходящая вниз метров на тридцать, а может, и больше — трудно сказать точно. Кабины не было — сорвалась, наверное, в первые дни после катастрофы, когда отключилось питание и аварийные тормоза перестали работать. Где-то внизу валяется груда искореженного металла. На стенах шахты, освещенных лучом фонаря, виднелись все те же следы — липкая слизь, круглые отпечатки, глубокие царапины от когтей.

— Везде лазает, зараза, — пробормотал я, отступая от края шахты и стараясь не смотреть вниз — высота все-таки приличная. — По стенам, по потолкам, по шахтам лифтов. Просто чудесно. Может, еще по наружным стенам здания ползает, как человек-паук?

Неприятная мысль. Очень неприятная. Я поежился и поспешил отойти от шахты подальше.

Быстро осмотрел остальную часть холла, водя фонарем по углам. В противоположном конце помещения, за завалом из опрокинутой мебели и какого-то строительного мусора, виднелась знакомая дверь с полустертой, но читаемой табличкой: «ПОЖАРНЫЙ ВЫХОД».

Вот она. Лестница. Наконец-то.

Я пошел туда, обходя завал из кресел и обломков стойки, ускоряя шаг. Хотелось побыстрее свалить из этого холла — слишком открытое пространство, слишком много углов и закоулков, откуда может внезапно вылететь что-то неприятное и зубастое. В узком коридоре, как ни странно, чувствовал себя спокойнее — хотя бы знаешь, откуда ждать нападения.

И тут шорох повторился — громкий, раскатистый, эхом прокатившийся по всему холлу.

Откуда-то из глубины одной из лифтовых шахт — царапанье когтей по металлу, скрежет, лязг. Звук движения, быстрого и целенаправленного.

«Скат» мгновенно вспыхнул ярко-красной точкой на интерфейсе — цель в шахте, движется вверх. Быстро. Очень, очень быстро, со скоростью, которую система едва успевала отслеживать.

Я не стал оглядываться и выяснять подробности. Просто ускорился, почти перешел на бег, пересекая холл длинными шагами.

Добрался до двери, толкнул ее плечом — та поддалась с протяжным скрипом петель. За ней открылась лестничная шахта, узкая и темная.

Облегчение кольнуло где-то в груди — на одну секунду, не больше.

Я поднял фонарь и посмотрел вверх, туда, где должны были находиться ступени, ведущие на верхние этажи.

И выругался. Громко, отчетливо, с чувством.

Лестничные марши были обрушены. Полностью, тотально, безнадежно. Ступени висели разрозненными обломками, с которых торчала ржавая арматура, зияли огромные провалы, через которые виднелась темнота этажами выше. Несколько пролетов превратились в сплошной завал из бетона и металла. Не пройти. Если, конечно, не уметь лазать по стенам, как неизвестный монстр.

— Зашибись, — выдохнул я, глядя на руины лестницы с нарастающим раздражением. — Охренительно. Просто замечательно. Тупик, значит.

Придется возвращаться назад. Через этот самый холл, мимо лифтовых шахт, искать другой путь наверх — может быть, через офисы и пробитые стены, может, через какие-то служебные проходы или запасные лестницы в другой части этажа. Но есть ли они? Должны быть… Наверное. Потому что иначе единственный путь наверх будет вести через шахту лифта. А мне лезть туда очень не хотелось. Не говоря уже о том, что хаунд там точно не заберется. Впрочем… Собаку проще отправить ждать меня вниз. Здешних обитателей он явно боится, а для компании мне и Симбы хватит.

Я стоял в дверном проеме, глядя на обрушенные ступени и пытаясь успокоить дыхание, взять себя в руки. Думать, Антей. Оценивай варианты. План Б. План В. План «все пошло по бороде, но мы не сдаемся».

И вдруг услышал за спиной, со стороны холла, новый звук.

Шорох. Близкий. Очень близкий. Практически у меня за спиной.

Я замер, не поворачивая головы, и медленно, очень медленно перевел взгляд на интерфейс «Ската».

Красная точка. Яркая, стабильная. Пять метров позади. Неподвижна.

Я сглотнул. Рот пересох мгновенно.

Медленно, плавно, стараясь не делать резких движений, я обернулся и направил луч фонаря в холл.

Пустой холл. Разбросанная мебель, зияющие шахты лифтов, тени в углах. Никого.

Но «Скат» не врал. Цель была здесь. Где-то рядом. В пяти метрах.

Где, мать его?

Я медленно водил фонарем по пространству — стены, пол, опрокинутые кресла, стойка ресепшена.

Ничего. Пусто.

А потом, обозвав себя последними словами, я поднял луч на потолок.

Дерьмо.

Тварь висела на потолке, неподвижно, сливаясь с тенью.

Шесть лап — длинных, членистых, покрытых каким-то серо-зеленым хитином — цеплялись за бетон потолка. На концах лап были присоски — круглые, блестящие… Теперь понятно, что за круглые следы я видел. Тело вытянутое, сегментированное, метра три в длину, похожее на гигантское насекомое, только куда более мерзкое. Хитиновый панцирь покрывал его целиком и блестел в свете фонаря влажным отблеском.

Голова была обращена вниз, в мою сторону. Вытянутая, клиновидная. Там, где должны были быть глаза, зияли пустые атрофированные впадины — слепая, значит. Или почти слепая. Челюсти медленно, очень медленно раскрывались, обнажая несколько рядов игольчатых зубов — как у какой-то глубоководной рыбы, — между которыми блестела густая слюна.

И еще — из спины, между хитиновыми пластинами, торчали три длинных гибких отростка. Щупальца? Не знаю. Они извивались, поднимались, нацеливались на меня. На конце каждого я разглядел костяной шип, острый, сантиметров десять длиной.

Что за мутант? Откуда такое вообще взялось?

Секунда, за которую я успел разглядеть и запечатлеть на сетчатке ужасный образ, растянулась в вечность, а потом яркий луч фонаря полностью осветил ее морду, ударил прямо в пустые глазницы и раскрытые челюсти — и тварь взорвалась действием.

Реакция была мгновенной и яростной. Существо издало пронзительный визг — истеричный, высокий, режущий уши так, что я невольно поморщился от боли. Один из отростков на спине дернулся вперед резким хлещущим движением.

Я увидел, как шип на его конце выстрелил — просто вылетел, как из арбалета, со свистом рассекая воздух. Инстинкт сработал раньше сознания.

Я дернулся вправо, бросился в сторону, не думая, просто повинуясь рефлексу самосохранения.

Шип пронесся в сантиметрах от лица — я ощутил движение воздуха, услышал свист, почувствовал резкий едкий запах чего-то химического — и со звонким металлическим лязгом воткнулся в дверной косяк позади меня. Вошел в металл на добрую половину длины, застрял там, дрожа.

А в следующий миг тварь прыгнула — целенаправленно, точно, прямо на меня.

Все конечности были растопырены в стороны, готовые схватить. Челюсти раскрылись настолько широко, что я увидел внутренние ряды зубов — их там было три или четыре уровня, все острые, все направленные внутрь глотки. Второй отросток на спине уже целился, готовясь выстрелить еще один шип в упор, если я увернусь…

Времени на стрельбу не было.

Я прыгнул вперед и вниз — низко, почти стелясь над самым полом, кинулся под брюхо твари, пока она еще была в воздухе. Я увидел снизу ее сегментированное брюхо — серо-зеленое, более мягкое, чем верхний панцирь, пахнущее гнилью и химией. Пролетел под ним, ощущая, как одна из лап задела рюкзак, зацепилась когтями, царапнула по ткани, но не удержала. Кувыркнулся через плечо, проехался спиной по грязному полу, врезался боком в опрокинутое кресло.

Вскочил. Развернулся.

Тварь уже была на ногах — приземлилась на все шесть лап, шипела, разворачивалась ко мне. Быстро. Чертовски быстро для своих размеров.

Вжав приклад «Карателя» в плечо, я открыл огонь. Попал — одна из пуль пробила хитин на боку, вошла глубоко, вышла с другой стороны. Существо дернулось, взвизгнуло — высоко, пронзительно, режуще, — но устояло на всех шести лапах.

И рванулось снова.

Не прыжком — побежало, быстрыми судорожными рывками, лапы цокали по бетону, когти высекали искры, оставляли глубокие царапины.

Я отступал, стреляя на ходу — короткими очередями, целясь. Каждая пуля пробивала панцирь, но тварь продолжала двигаться, будто ран не замечала. Слишком много жизненно важных органов? Распределены по телу? Или просто адреналин — если у мутантов такое вообще есть — заглушает боль и дает силы?

Спиной я наткнулся на стену — некуда отступать.

Существо прыгнуло снова — низко, целясь мне в ноги, пытаясь сбить с них.

Я прыгнул вправо, вдоль стены, выстрелил почти в упор — в голову. Пуля вошла в вытянутую морду, пробила хитин, вышла сзади, унося кусок панциря.

Голова дернулась. Из раны брызнула темная густая жидкость — явно не кровь, что-то более вязкое, похожее на машинное масло.

Но тварь не упала. Развернулась ко мне, шипя и щелкая челюстями.

Да сколько я буду тебя убивать, сволочь?

Одно из щупалец на спине метнулось вперед — быстрым хлещущим ударом. Я увидел движение краем глаза, дернулся, уходя с траектории. Шип просвистел рядом с плечом, царапнул броню — не пробил, скользнул по поверхности, — и ударился о стену за моей спиной, со звоном отскочив.

Это было опасно.

Я отскочил в сторону, встал на колено, прицелился — теперь спокойнее, точнее — и выстрелил в шею. Туда, где хитиновые пластины расходились, обнажая более мягкую плоть.

Попал.

Пули прошла навылет. Тварь взвыла, захрипела, из шеи хлынула жидкость — настоящим фонтаном, облила пол вокруг нее. Это существу явно не понравилось. Но тварь все еще не падала, качалась на лапах, но держалась. И, кажется, больше, чем крупнокалиберных зарядов боялась луча моего фонаря, рыская в стороны и шипя каждый раз, когда на нее попадал свет.

— Да сдохни же ты наконец, тварь! — рявкнул я, вскакивая и стреляя снова.

Очередь в голову — три пули подряд. Морда развалилась, хитин треснул, челюсти повисли под неестественным углом.

Существо наконец пошатнулось, передние лапы подкосились, оно рухнуло на пол мордой вперед. Задние лапы еще дергались, пытались оттолкнуться, встать, но сил уже не было.

Я перенес прицел и выпустил длинную очередь — в корпус, туда, где должно быть что-то жизненно важное.

Тварь содрогнулась — и затихла. Лапы обмякли, растеклись по полу. Только щупальца на спине еще слабо подергивались, потом и они замерли.

Тишина.

Я стоял, тяжело дыша, не опуская оружия, и смотрел на мертвое тело, готовый выстрелить снова, если оно хотя бы дернется. Из множественных пробоин в хитине медленно текла густая темная жидкость, растекалась по полу вязкой лужей. Запах усилился в разы — сладковатый, тошнотворный, приторный, с химическими нотками, от которого хотелось блевать.

Секунд тридцать я просто стоял и смотрел, проверяя, не шевелится ли тварь.

Не шевелилась.

— Симба, — хрипло выдавил я, вытирая пот со лба тыльной стороной ладони. — Что это вообще было?

— Биомутант неизвестного происхождения, — отрапортовал ассистент своим невозмутимым тоном. — Вероятно, результат генетических экспериментов корпорации ГенТек. Морфология не соответствует ни одному известному виду. Подробный анализ невозможен без лабораторного оборудования.

— Понятно, — буркнул я, проверяя оружие. — Как всегда, ни хрена толком не известно.

Магазин почти пуст. Я достал новый из подсумка, перезарядился.

Осторожно, не выпуская «Каратель» из рук и не сводя взгляда с туши, я подошел ближе. Осмотрел мутанта — три метра в длину, чуть больше, может. Шесть лап с присосками и когтями. Хитиновый панцирь, пробитый во множестве мест — крупнокалиберные пули делали свое дело, пробивали хитин насквозь, но тварь держалась до последнего. Живучая зараза. Голова вытянутая, без глаз — только пустые впадины. Челюсти сломаны, зубы торчат в разные стороны. Три щупальца на спине — на одном не хватало шипа, выстрелила в меня у двери, на двух других костяные шипы еще торчали, блестели влажным блеском.

— Эти шипы — они с ядом? — уточнил я, показывая стволом на щупальца.

— Вероятно, нейротоксин, судя по структуре желез у основания шипов, — подтвердил Симба. — Рекомендую избегать прямого контакта. Воздействие на кибернетические системы неизвестно, но биологические ткани будут парализованы в течение нескольких секунд.

— Прекрасно, — пробормотал я. — Хорошо, что не попал под эту дрянь.

Я обошел тушу широкой дугой, держась на расстоянии, и огляделся по сторонам. Холл пустой, если не считать мертвого мутанта. Тихо. Только ветер гуляет в разбитых окнах да слышно мое собственное тяжелое дыхание, которое я пытался выровнять.

Адреналин постепенно спадал, оставляя после себя усталость и легкую дрожь в руках.

— Надо искать другой путь наверх, — сказал я вслух, поправляя рюкзак на плечах. — Та лестница разрушеена. Значит, возвращаемся, идем через офисы, ищем служебные проходы или другую лестницу в противоположном крыле этажа.

Я направился к выходу из холла, к тому самому коридору, откуда пришел.

Надеюсь, что эта тварь была здесь одна.

Хотя, учитывая количество слизи и следов по всему зданию, надежда слабая.

Очень слабая.