Капитан КНС

Глава 13 Крайние меры

Нар-Шадда. Нижние уровни.

В окошко фудтрака постучали. Тэйн поправил шапочку с логотипом в виде чилипили и открыл окошко:

— Здравствуйте, что будете заказывать?

— Слышь, старик, — улыбнулся охранник клуба, с щетиной и засаленными волосами, — у тебя еда раньше гавкала или мяукала?

— Задавала глупые вопросы, — скучающим тоном ответил Тэйн, — что брать будешь? Как обычно?

— Давай как обычно! — улыбнулся охранник и перевесил карабин за спину, на ремне у него болтался бластер в кобуре, — и ты специй не жалей.

— Супербольшая порция,— Тэйн протянул чилипили, дождался, когда боец прикроет глаза от удовольствия, — я делаю челипипи из мяса мусорных крыс.

Охранник не спеша переживал кусок, пошарил языком между зубами и заметил:

— То-то я чувствую, прям как бабушка делала. Она кварталов пять отсюда. А где ты таких жирных находишь?

— Места знать надо, — пробурчал Тэйн, расстроившись, что не вышло напугать бывалого головореза, — что ты вообще бездельничаешь?

— Смена кончилась, — пожал плечами охранник и хлебнул холодной газировки, — новички пришли. Свежее мясо. Слухи быстро расходятся, уже все в округе знают, что у Билли есть роботы и экипировка, что бойцов набирает.

— Значит нужно переезжать, — картинно Вздохнул Тэйн, протирая прилавок.

— Это чего это? — всполошился охранник.

— Так, скоро стрелять начнут! Кто же в этой дыре любит выскочек.

Охранник скривился. Он дожил до седин не от большого везения и ветер проблем чувствовал хорошо. Только что-то заставило охранника засомневаться.

— Старик, тихо слишком для бури, не-не-не, — поспешил он заверить Тэйна, — я же не слепой. Вижу и слышу о всяких в округе, но и парни не зря, — он ухмыльнулся и показала на чилипили, — не зря жареных крыс едят. Есть слушок, что кореллианецы что-то не поделили со спайками, а там уже и хатты, так что не до нас серьезным ребятам. А с мелочью мы и сами как-нибудь сдюжим. Так что ты это, оставайся, хорошо?

— Ну я подумаю, — ответил Тэйн, отмахнувшись, — за лавку же мне самому платить и никто не поможет.

— Так хочешь, я для тебя в свободное время добуду ингредиенты, — тут же нашелся охранник, — ты только скажи, где такие жирные водятся.

— Лучше еще клиентов приведи, будет персональная скидка, — пообещал Тэйн.

— Идет старик, — кивнул охранник и вернулся к обеду.

Оставшийся день выдался на редкость душным, редкие лучи местной звезды, что пробивались сквозь густой смог только слепили и нагревали фургон с кухней. Не спасал установленный в салоне простенький вентилятор, работающий от аккумулятора.

Тэйн по тихому провел к фургону силовые кабели и оптоволокно, чтобы получить доступ к сети, пока он притворялся поваром. Ситуация разворачивалась с каждым днём все быстрее.

На ночь Тэйн убирал фудтрак в гараж в соседнем с клубом районе. Тут же находилась и съемная квартира. Маленький внутренний двор квартала стоял в полутени высоких зданий. К естественному запаху Нар-Шадды добавился аромат скопившегося мусора. Бетонные стены украшали граффити и темные пятна органических отходов.

Стоило магнитному замку на воротах гаража закрыться, как в аллее во внутренний двор раздались шаги. Тройка громил развалистым шагом направилась к Тэйну, поглядывая по сторонам. Старик стоял в рабочем фартуке и гладил слипшиеся волосы парика, опираясь на костыль.

Во дворе сразу стало тесно. Гости пришли не с пустыми руками. У двоих людей на ремнях в кобурах висели бластеры. Возглавлял головорезов представитель расы беселиск. Четверукий экзот с гребнем на голове почесал выпирающее пузо и заговорил:

— Гляньте ка, кто тут у нас? Заблудился не в том районе, хромоножка?

Тэйн даже как-то растерялся от столь неподходящего "подката", что чуть не выпал из роли, а поэтому промолчал.

Головорез же за спиной басилиска не отличался терпением и сразу достал оружие:

— Эй, карманы бабло нам башляй!

— Да! — поддакнул второй головорез, — мы знаем, ты при бабках!

— Бога ради, пощадите! — взмолился Тэйн, вспоминая что он сейчас обычный продавец чилипиликов, — у меня дома жена и ребенок!

— Да ты карманы то расчехляй! — повторил головорез грозно потреся бластером.

— У меня ничего нет, но я все это вам отдам! — слезно пообещал Тэйн.

— Эй! Меньше "бла-бла", больше бабла! — потребовал подпевала.

— Пощадите, — Тэйн схватился за сердце, — у меня дома жена и дети!

— Да ты карманы-то рас…

— Хватит! — не выдержал басилиск, — комедию тут устроили. Ты, — экзот указал на головореза с бластером, — ударь его по лицу.

Человек замахнулся и хорошенько так прописал Тэйну в грудь, из-за чего умбаранец упал и скорчился на земле.

— Слушай сюда, старик, — продолжил басилиск, — мы знаем, что ты торгуешь едой в соседнем районе…

— Пожалуйста, пощадите! Я многодетный отец одиночка! — снова взмолился Тэйн, только на этот раз шмыгнув носом и погромче набрал воздуха, словно задыхается.

Так старик отвлекал внимание, пока осторожно доставал потайной бластер, на случай, если придется отстреливаться.

— Заткнись! — басилиск хорошенько пнул Тэйна, — будешь говорить когда я разрешу, понял?

…

— Можешь ответить…

— Понял! Все понял! Только пощадите! Я в одиночку присматриваю за детьми инвалидами…

— Заткнись! Тебе повезло колека. Сегодня, впервые в жизни ты стал кому-то нужным. Мы члены синдиката пайков и для тебя есть задание, — стал объяснять басилиск, — мне кажется, или ты плохо слушаешь?

— Нет-нет! Я весь во внимании! — Тэйн сел на колени, показывая покорность.

— Ладно, но не здесь. За углом спидер, — басилиск мотнул головой, аж ком жира на шее затрясся.

Тэйна же такой вариант не устраивал. Но и делать ему ничего не пришлось. На аллее показался человек Билли Кида. Тот самый болтливый охранник, который полюбил чилипистрики, вскинул винтовку и без лишней болтовни открыл огонь. Мощные плазменные заряды прожгли плоть головорезов, поджарив легкие армированные куртки. Грозныя туша басилиска упалв последней.

Тэйн же прикрылся фартуком, чтобы внутренности черепа экзота не забрызгали его.

— Старик, цел?

— Да-а, пожалуйста не стреляйте! На мне держится целый детский дом с бедными детишками инвалидами! — Тэйн спрятал бластер обратно в рукав.

— Да не жмись ты так, — сказал охранник.

Он проверил трупы головорезов и подошел помочь Тэйну подняться.

— Чего они от тебя, старик хотели?

— То ли денег, то ли задание какое дать, а какое я не понял, — честно признался Тэйн.

— Стервятники, — сплюнул охранник.

— Спасибо… — Тэйн замолчал и поднял брови, чтобы собеседник понял.

— А, а-а-а, — дошло до охранника, — зови меня Мочи.

— Мочи и все?

— И все, — Мочи затянул ремень на винтовке, чтобы она висела поперек груди, — а ты, старик?

— Старик — отлично подходит, — заметил Тэйн, — вижу, что пушка у тебя не для красоты висит.

— Да ты что! — Мочи сделал вид, что обиделся, но глаза блеснули смешинкой — нам такие деньги платят, если умение есть.

— Спасибо Мочи, не знаю, что бы делал без тебя, — Тэйн показал на подъезд дома, — я тут живу, может старик сможет отблагодарить скромным ужином?

— Это дело хорошее, — заметил охранник и похлопал себя по животу, — но надо работать. Я же не просто так за тобой пошел, заметил этих уродов, — Мочи пнул труп басилиска, — думаю, что надо главному доложить.

— Так можно тела отвезти. Этот, — Тэйн указал на экзота, — говорил про спидер за углом.

— Ща разберемся, — пообещал Мочи и принялся лазить по карманам.

***

В окрестностях станции Жемчужина.

Грузовик типа Д отправили к станции, выгрузив всех тяжелораненых на мародёр. Космопехи разделились на отряды для проверки трюмов. Роммель же присел на большой ящик с пойками, всё-таки будучи курсантом существовали послабления. Или же лейтенант чувствовал вину, что одного вручённого курсанта уже не сберег.

У стенки трюма бойцы складывали тела контрабандистов для последующего осмотра. Процесс контролировал сержант Вайпер. Он расстегнул воротник брони и с любопытством разглядывал трех никто. Именно их вытащили с пулемётной точки, и именно у них на лицах остались аккуратные дырочки, словно от…

— Словно от зубочистки, да сержант? — заметил Роммель.

Он сидел облокотившись спиной на переборку, а на коленях лежала тяжёлая бластерная винтовка забрака.

Не дождавшись ответа, Роммель продолжил:

— Вы бывший полицейский? Спецназ? С пулеметными точками не часто встречались?

— Не часто, — все же ответил Вайпер.

Из-за повторителя он потерял людей. Курсант же вовремя отвлек стрелка, дав время на перегруппировку.

— Тогда, как бывший полицейский ответьте, как часто контрабандисты готовят укреплённые позиции на кораблях?

— Не часто, — нахмурился сержант, — нас ждали?

Посетила его догадка.

— Они не могли знать, с какой стороны мы вломимся. Так что не думаю, — Роммель прикрыл глаза, — в другом трюме очень примечательный груз. Если такой везти через пространство корпоратов, то только за большую плату…

Роммель оставил мысль висеть в воздухе, чтобы сержант ее распробовал так же хорошо, как запах паленой резины от простреленного комбинезона контрабандиста рядом.

— Пленных хоть взяли?

— Пару инженеров, — отмахнулся сержант, — они единственные, кто не стал отстреливаться на этой чертовой посудине.

Роммель постучал пальцами по винтовке. У него в голове сложилась картина, где не находилось места обычным, чуть трусливым и очень жадным контрабандистам, которые совершенно случайно установили повторитель в одном из трюмов. Будь команда грузовика чуть собраннее, то людей Вайпера положили бы всех, и никакой Роммель бы не помог. Его бы тоже положили.

В секторе орудовало две группировки пиратов, а не одна. Притом, что у одних были корабли, а других детали к этим кораблям. Иначе, зачем везти детали тайком, провезли бы конвоем, прорвали бы блокаду корпоратов и все. Капитан Изигеля знал время и место, значит кто-то сливал информацию корпоратам.

Либо Роммель вышел на правильную нить, либо устал и начал ошибаться.

Из мыслей его вывел легкий толчок, который слабой дрожью разошелся по переборкам грузовика. Пристыковались.

У Вайпера запищал передатчик. Сержант взглянул на сообщение и скомандовал:

— Бэк, тебе приказали явиться в третий медпункт, — не дожидаясь ответа сержант пошел вслед за космопехами на выход из трюма.

Роммель же не просто так сидел без дела, он ждал пока начнет действовать обезболивающее. С остальным встроенная аптечка справиться не могла. Его не ранили в бою, скорее от нагрузки открылась старая рана.

Роммель молча прошел в турболифт, набрал команду, дождался пока закроются двери, и он останется один, и только тогда позволил себе облокотиться на стенку. Дышать становилось тяжелее с каждым шагом. Встроенная в броню система жизнеобеспечения подсказывала, что в крови уменьшалось количество кислорода. Красные тельца постепенно разрушались.

Роммель успокоил дыхание и поднял голову, наткунвщись на постер, который повесили в турболифте.

На фоне мрачного неба Корусанта стоял серый гриб сенатского здания. Надпись же была предельно простой: "В этом здании две тысячи сенаторов, и никому из них, нет до вас дела".

— Мне есть, — прохрипел Роммель и выпрямился.

Лифт остановился, и двери открылись. Он добрался до одного из многочисленных медицинских отсеков, просто этот находился ближе всего к ангару, где расположили трофейный грузовик.

На ресепшене Роммеля встретил медицинский дроид и провел в коридор для ожидания. Хоть станция пока пустовала, но в медицинском отсеке Роммель оказался не один. Рядом с палатами интенсивной терапии громко спорил Лютиус Тит и Туу Мэй:

— А вы точно готовы быть ректором? Мы не дроиды какие-то, которых можно отправлять на убой!

— Мисс Мэй, уверен, что вы как курсант Военного училища должны понимать все риски…

— Я понимаю, но его родителям вы будете объяснять все сами! — забрачка показала на обзорное стекло, за которым находилась комната с капсулами для интенсивной терапии. Сосуд полностью наполняли бактой и погружали в нее пациента, помогая тем самым залечить серьёзные раны.

Сейчас в сосудах находилось пять разумных. Все кто пострадал при штурме грузовика, включая Довнара.

— Конечно, — ответил Тит и скрестил длинные серые пальцы.

Муун стойко выдержал разгневаннвй взгляд Туу, прежде чем она развернулась и ушла.

Туу Мэй остановилась рядом с Роммелем, коротко спросив:

— А ты? Тоже ранили?

— Диагностика, — Роммель развел руками, стараясь меньше двигаться.

— Потом поговорим, — Туу Мэй на секунду повернулась в сторону Мууна и ушла к турболифту.

— Наша работа полна рисков, — заметил Тит.

Муун подошел сам, и не дождавшись ответа продолжил:

— Ты спас ему жизнь, мне жаль, что все пошло…

Роммель поднял ладонь.

— Корпораты — не солдаты, а полицейские.

Лютиус Тит скривился. Муун редко проявлял яркие эмоции, но этот факт тяготил его не меньше. Переучивать кого-то вроде капитана Изигеля — пустая трата средств. У всей цепочки командования на мародере не хватило фантазии, чтобы предположить серьезную засаду на грузовике контрабандистов. Срочно требовались молодые офицеры с незашоренным взглядом, готовые рисковать, пробовать новое, набивать шишки.

— Если бы Довнар был в сознании, то он бы поблагодарил тебя, — сказал мунн и направился к выходу, оставив Роммеля.

Когда же двери турболифта закрылись, то к Роммелю подошел медицинский дроид гуманоидной формы и показал рукой на диагностический стол.

— Пожалуйста, пройдемте.

Проблемы возникли на этапе снятия брони. Роммель не мог стянуть ее сам, и понадобилась помощь дроида. Встроенные в стол сенсоры проанализировали накопленный урон, который получил организм.

— Кадет, это очень серьёзно… — начал дроид, поворачиваясь к диагностическим данным, но Роммель протянул руку и выключил медика.

На крупной голограмме появилось изображение человеческого организма, где цветом обозначались проблемные участки: кожа, дыхательные органы и все пищеварение. Ни респиратор, ни пилотный комбинезон не спасали от напасти. Роммель уже точно знал, что с ним. Просто с трудом верил, что попался. ЕГО тело, все же как-то изменилось, стало отличаться от местных и оказалось не способно выдержать условия. Словно что-то окружало всю галактику, пронизывало каждое живое существо, и соединяло их. За миллионы лет эволюции местные научились жить с этим "полем", которое даже датчики не засекали, но у Роммеля не было столько времени.

Зато был опыт и знания. Медикаментозный курс и постепенное привыкание к среди могли бы помочь, но не в его случае, требовались очень длительные изыскания и тысячи добровольцев. Вторым вариантом являлась кибернетизация. Если при переносе Роммель потерял оболочку, то теперь, чтобы выжить он должен сделать новую. Третий вариант, это засесть в очень экранированном месте и из тени медленно влиять на процессы в галактике. Но очень скоро должна начаться война. Недееспособность Республиканского правительства так и подталкивала корпорации и отдалённые от ядра регионы на противостояние.

Мрачные мысли Роммеля прервала трель уведомления. На почту пришло сообщение от Красавчика с Нар-Шадда:

— Лис, тут интересное дело появилось. Один мой знакомый захотел кинуть меня на деньги, но я узнал, где у него склад с товаром. Думаю, что тебе не надо говорить, с каким именно. Я собираю команду и хотел бы, чтобы ты поучаствовал. Не бесплатно, а за долю. Может даже поговорим о партнёрстве… Набери если согласен.

Роммель удалил сообщение, чтобы не оставлять следов и прикрыл глаза, собираясь с силами. Местное протезирование добилось больших успехов, но недостаточных. Роммель просто не мог позволить себе выйти на действительно качественных специалистов. Пока не мог.

Роммель встал и начал готовиться. Он расстегнул поддоспешник, оголив грудь, собрал хирургические инструменты и подготовил смесь из бакты, загустителя и кислородосодержащего препарата. Нечто подобное использовали в древние времена для криосна, только без бакты. Смесь вводилась пассажирам на время длительного путешествия, чтобы они не задохнулись и чтобы образовавшиеся в крови молекулы льда не разорвали сосуды.

Роммель принял обезболивающие и стал нащупывать пробел между рёбрами. Он пока не мог избавиться от урона, который получал от неизвестного излучения, но собирался помочь телу с ним справиться. Быстрое движение, и длинная игла с препаратом пробила кожу и легкое. Смесь стала заполнять грудь, замещая собой воздух. С непривычки Роммель согнулся в приступе кашля, сплёвывая кислородо и бакто содержащее желе.

Самым трудным оказалось сдерживать рвотные позывы, которые так и норовили прочистить горло. Смесь придется периодически менять, прежде чем он найдет долгосрочное решение. Но так у Роммеля появлялось время.