Киллашандра Crystal Singer - 2

Глава 8

Киллашандра поморщилась, вычеркивая еще одну неделю из жизни огромного дерева, под которым она воздвигла свое убежище.

Она снова вложила нож в ножны и невольно оглядела горизонт во всех направлениях, ибо её деревце возвышалось над единственной возвышенностью острова. И снова она увидела далёкие паруса на северо-востоке, оранжевые треугольники которых ярко выделялись на фоне неба.

«Пусть их мачты сломаются во время шквала, а тела сгниют в солёной пучине!» — пробормотала она и пнула толстый ствол дерева. «Почему ты никогда не ловишь рыбу в моей лагуне?»

Утром и вечером она забрасывала удочку и получала награду в виде извивающихся рыбок. Некоторых она научилась выбрасывать обратно, потому что их мясо было либо несъедобно жёстким, либо безвкусным. Маленькие жёлтоспинные рыбки были самыми сладкими и, казалось, сами бескорыстно бросались ей на крючок.

Загорелый молодой человек не бросил её без снаряжения. Когда наступил рассвет того унылого первого дня, она обнаружила топорик, нож, крючки, леску, сеть, аварийный паёк в вакуумной упаковке и иллюстрированную брошюру о богатствах вездесущего дерева полли. Она презрительно отбросила всё это в сторону, пока три дня спустя её не одолела скука.

Для такого деятельного человека, как Киллашандра, вынужденное безделье было почти тяжким наказанием. Чтобы скоротать время, она нашла брошюру и прочитала её, а затем решила посмотреть, сможет ли она что-нибудь сделать из этого столь универсального растения. Она уже заметила, что у многих из многочисленных стволов дерева в раннем возрасте были удалены стволы-спутники. В её руководстве говорилось, что их обрезают ради нежной сердцевины, или мягкой сердцевины. И то, и другое питательно. Было ли вмешательство местных жителей в «природу» одной из причин их дисциплинарного воздействия со стороны материка?

И как далеко был материк? Она даже не могла предположить, как долго была без сознания. Больше суток, как минимум. Она жалела, что не изучила географию Офтерии повнимательнее, ведь она даже не могла предположить, где находится её остров на поверхности планеты. В первые дни она непрестанно бродила по периметру острова, потому что соседние острова, хоть и небольшие, манили её взглядом. Её остров, по крайней мере, мог похвастаться журчащим источником, бьющим из скалистого источника посреди острова в лагуну. И, если верить её суждениям, её остров был самым большим в скоплении.

Прежде чем погрузиться в изучение деревьев полли, она подплыла к ближайшему островку из группы. Деревьев полли было много, но воды не было. А за этим островком другие острова были разбросаны в беззаботном изобилии по прозрачному аквамариновому морю – некоторые были достаточно большими, чтобы выдержать лишь один пучок деревьев полли, поэтому она вернулась на свой остров, лучший из худших.

Работа руками и разнообразное питание не мешали Киллашандре бесконечно строить догадки о своём положении. Её похитили с определённой целью – чтобы добиться расследования ограничений, наложенных Оптерианцами. FSP, не говоря уже о её собственной Гильдии, не потерпели бы подобного произвола. Если бы – и здесь её скудные познания Оптерианцев подвели её – Оптерианцы признались FSP и Гильдии Гептитов в её похищении.

Тем не менее, Старейшинам к Летнему фестивалю нужен был действующий орган, а для этого им нужен был певец кристаллов, способный установить его. Кристалл у них был, но они, конечно же, не стали бы браться за такую деликатную работу. Что ж, он не был таким уж деликатным, Киллашандра знала, но с кристаллом будет трудно справиться, если обращаться с ним неправильно. Итак, если предположить, что оптерианцы будут её искать, додумаются ли они искать на островах? Свяжутся ли островитяне с Правящими Старейшинами по поводу условий выкупа? Если да, то увенчается ли вымогательство успехом?

Вероятно, нет, подумала Киллашандра, пока Правящие Старейшины не потеряют всякую надежду найти её в течение следующих двух месяцев. Конечно, это может сбить их график. Потребовалось бы почти три месяца, чтобы новый член Гильдии добрался до Оптерии, даже если бы Оптерианцы признали потерю уже отправленного. Что касается её, то она бы окончательно сошла с ума, если бы её оставили на этом острове на несколько месяцев. И если Оптерианцы найдут ещё одну певицу, чтобы установить свой проклятый белый кристалл, это не значит, что они продолжат искать её!

После долгих раздумий, как молчаливых, так и громких, Киллашандра решила, что самое разумное – спастись. Её похититель упустил несколько мелочей, самым важным из которых было то, что она была очень хорошей пловчихой с хорошо развитыми лёгкими благодаря оперному пению и игре на хрустале. Физически она также была в отличной форме. Она могла плавать с острова на остров, пока не найдёт обитаемый, с которого её можно было бы спасти. Если только все островитяне не были замешаны в этом коварном плане похищения.

Опасностей, которые ей предстояло преодолеть, было всего две: нехватка воды была одной из них, но она чувствовала, что сможет в достаточной мере освежиться плодами полли – дерево процветало на всех островах, которые она могла видеть. Более крупные обитатели моря также представляли собой реальную проблему. Некоторые из них, курсируя за пределами ее лагун, выглядели смертельно опасными, с их острыми, зубастыми мордами или их многочисленными тонкими, как проволока, щупальцами, которые, казалось, имели сродство с той же желтоспинной рыбой, которую она любила. Она провела достаточно времени, наблюдая за ними, чтобы знать, что они обычно кормятся на рассвете и на закате. Поэтому, если она будет совершать свои переходы в полдень, когда они спят, она думала, что у нее будет довольно хороший шанс не попасть в их рацион.

Три недели на острове – это было достаточно! У неё осталось несколько запасов еды, и долгое погружение не повредит им.

Следуя инструкциям в своей полезной брошюре, она сделала несколько прочных верёвок из грубого волокна дерева полли, которыми она могла прикрепить топорик к своему телу. Её первоначальная одежда превратилась в лоскуты, которые она сшила из жёстких стеблей в недоуздок и набедренную повязку. К тому времени она стала такой же загорелой, как её похититель, и была вынуждена использовать жирную рыбу, чтобы смазать свою шкуру для защиты. Она тщательно обмазывалась перед каждым этапом своего пути к свободе.

Приняв решение, Килашандра воплотила его в жизнь на следующий день в полдень, доплыв до первой точки назначения меньше чем за час. Она отдыхала, размышляя, какой из семи островов будет следующим. Она обнаружила, что постоянно возвращается к самому северному. Ну а оказавшись там, она уже не могла найти ни одного далекого острова, если бы решила, что перепутала путь.

Она добралась до острова к полудню, измученная и с трудом выбравшись на узкий берег. Затем она обнаружила слабые места в своих планах: на острове было мало спелых плодов полли, и рыба в тот вечер не клевала на крючок.

Из-за недостатка фруктов она к утру испытывала сильную жажду и выбрала следующую точку назначения – популяцию полли. Пролив между ними был тёмно-синим, вода глубокой, и дважды она вздрагивала, видя под собой смутно различимые крупные силуэты. Оба раза она плавала лицом вниз, неподвижно держа руки и ноги, пока опасность, вызванная её судорожно бьющимися конечностями, не миновала.

Она отдыхала на этом четвёртом острове весь остаток того дня и следующий, восстанавливая силы и пытаясь поймать жирную рыбу. К её огорчению, ей удалось привлечь лишь желтоспинных тунцов. В конце концов, их накопилось достаточно, чтобы смазать её покрывшуюся крапинками кожу.

Во время своего путешествия к пятому острову, довольно большому, она пережила самый большой страх. Несмотря на полуденное солнце, она оказалась посреди косяка крошечных рыбок, которых ловили несколько гигантских обитателей. В какой-то момент она ненадолго застряла на боку существа, которое неожиданно всплыло прямо под ней. Она не знала, плыть ли ей на всех парах к далёкому берегу или лежать неподвижно, но прежде чем она успела принять решение, огромное тело закружило в воздухе своим торпедообразным хвостом и издало звук. Киллашандру затянуло под воду яростной турбулентностью, и она наглоталась воды гораздо больше, чем ей хотелось, прежде чем вернуться на поверхность.

Как только она поднялась на пятый остров, она направилась к ближайшему спелому фрукту полли, но обнаружила, что потеряла топорик, последние пакеты с неприкосновенным запасом продовольствия и рыболовные крючки. Она утолила жажду переспелым фруктом полли, игнорируя его прогорклый вкус ради влаги. Удовлетворив эту потребность, она собрала достаточно сухих листьев, чтобы укрыться, и уснула.

Она проснулась где-то ночью, жаждая ещё перезрелых фруктов, которые нашла в темноте, ругаясь, спотыкаясь о мусор и падая в кусты, шатаясь в поисках, пока не призналась себе, что ведёт себя несколько странно. Примерно в то же время она поняла, что пьяна! Невинный плод полли начал бродить! Учитывая её баллибранскую адаптацию, такое состояние могло быть допустимо только её ослабленным организмом. Хихикая, она легла на землю, нечувствительная ни к песку, ни к дискомфорту, и провалилась во второй пьяный сон.

Киллашандра, ещё более усугубляя свои многочисленные излишества, проснулась с ужасной головной болью и нестерпимым желанием пить. Остров номер пять оказался гораздо больше, чем другие её остановки, и она так усердно искала, чтобы утолить жажду, что чуть не прошла мимо маленького каноэ, даже не заметив этого.

Это было всего лишь небольшое каноэ, вытащенное за линию прилива, с веслом, наклоненным к узкому носу. В другое время и без крайней нужды Киллашандра не отважилась бы выйти в открытое море на таком хлипком суденышке. Но кто-то уже привёз его оттуда, откуда они пришли, так что он мог легко перевезти её и в другое место. Эта счастливая находка уменьшила её потребность в воде, и Киллашандра взобралась на ближайшее дерево полли и, шатаясь на его хребте, умудрилась перепилить несколько стеблей коротким лезвием ножа.

Тогда она не стала терять времени, а бросила фрукты в маленькое суденышко, опустила его на тихие волны и поплыла вдоль берега так быстро, как только могла, на тот случай, если владелец вернется и потребует вернуть ему каноэ.

Хотя ей больше не нужно было ждать до полудня, чтобы переправиться на следующий остров по её северному пути, страх, пережитый накануне, сделал Килашандру осторожной. Она остро переживала потерю топора. Но удача продолжала преподносить ей сюрпризы: обогнув узкий мыс, она заметила безошибочный признак небольшого ручья, впадающего в море. Она даже смогла немного проплыть по его устью и так и сделала, остановившись, чтобы зачерпнуть пригоршню пресной воды, прежде чем выпрыгнуть из каноэ и спрятать его под кустами. Затем она легла у воды и пила, пока полностью не насытилась.

К вечеру, как раз перед тем, как солнце внезапно скрылось за горизонтом, как это свойственно тропическим широтам, она вышла на мыс, решая, к какому островному массиву она попытается добраться на следующий день. Ближайшие были большими по сравнению с ними, но дальнее пятно тянулось на горизонте. Вода соблазнительно плескалась о пальцы её ног, и она решила, что уже достаточно долго возилась с мелочами. С каноэ, хорошим утренним стартом и большим количеством фруктов в её маленькой лодочке она, безусловно, сможет добраться до большого острова, каким бы далёким он ни был.

Она предусмотрительно сплела себе шляпу от солнца, спустив рыбий хвост за спину, чтобы предотвратить солнечный удар, ведь её не будет освежающей воды, как во время купания. У неё не было опыта борьбы с течениями и приливами, и она не учла, что внезапные шквалы могут прервать её путешествие. Они встречались ей на полпути через глубокое синее море к большому острову.

Она была так занята попытками скорректировать курс, пока течение неуклонно тянуло её на юг, что не заметила шквала, пока он не ударил её в обгоревшую на солнце спину. В следующее мгновение она поняла, что находится по пояс в воде. Как каноэ вообще держится на плаву, она не понимала. Вычерпывать воду было бесполезным занятием, но это было единственным выходом. Внезапно она почувствовала, что каноэ тонет вместе с ней, и, в панике, боясь, что её унесёт вниз, отплыла, не имея никакой возможности сопротивляться коварному течению.

Упрямый инстинкт самосохранения вновь пришёл на помощь Киллашандре, и она благоразумно перестала бороться с течением и набегающими волнами, сосредоточившись на том, чтобы удержаться на плаву. Она всё ещё махала руками, когда её ноги заскрежетали о твёрдую поверхность. Она выползла из воды и пробежала ещё несколько метров от бушующего прибоя, прежде чем её охватило забытье.

Знакомые звуки и запахи пронзили её усталость и позволили ей снова насладиться мучениями жажды и голода. Постепенно она осознала окружающее, и её будили человеческие голоса, сливавшиеся в радостный гомон где-то неподалёку. Она села и обнаружила себя на краю широкого извилистого пляжа невероятной красоты, в гавани, где пришвартовалось множество судов. В центре гавани возвышалось большое поселение, где торговые здания постепенно сменялись жилыми домами и широкой набережной, тянувшейся параллельно пляжу, прежде чем скрыться за плантациями цикория.

Долгое время Киллашандра могла лишь сидеть и смотреть на происходящее, ошеломлённая своей огромной удачей. А потом совершенно не знала, что делать дальше. Прибыть, объявить о своём звании и титуле, потребовать возвращения в Город? Сколько людей было осведомлено о её похищении? Островное оружие совершило первое нападение на неё. Ей следовало действовать осторожно. Ей следовало действовать осмотрительно.

Да, именно так, поняла она, вставая и обнаружив, что на ней нет ни капли одежды. Нагота здесь, возможно, не приветствуется. Она была слишком далеко, чтобы заметить, много или мало одежды надевала счастливая компания на её стороне залива. Так что ей нужно было подойти достаточно близко, чтобы всё разглядеть.

Она сделала это без особых усилий, а также обнаружила брошенную одежду, рубашки и длинные пышные юбки из декоративно раскрашенной ткани, а также неукрашенные нижние юбки. Поэтому она взяла несколько из них, выбрав из разных куч, и консервативно украшенную рубашку, и оделась сама. Она также стащила несколько пакетов с едой, испортив чей-то пикник, но зато заполнив пустоту в желудке. На пляже не было никакой обуви, поэтому она решила, что босые ноги не будут заметны, а её подошвы уже достаточно загрубели, чтобы не беспокоить её. Бледно-белые нижние юбки оттеняли нежный коричневый цвет её загорелой кожи.

Она засунула нож за пояс и направилась по хорошо обозначенной тропе к главному поселению.