Командир

Глава 20

После награждения я, наконец, смог встретиться с Настей и был ошарашен первым же её вопросом.

— Это ведь ты избавил меня от болезни? — Спросила она, чуть отстранившись, и обвиняюще ткнув пальчиком мне в грудь.

Это смотрелось забавно, учитывая, что я её в этот момент обнимал. Она, между тем, продолжила говорить:

— Я ведь чувствовала твоё присутствие в больнице, хоть и не видела. Только тогда, когда ты рядом, мне так хорошо и спокойно.

Я начал было говорить, что меня не пустили к ней в палату, но она перебила и произнесла:

— Не надо. Никогда не говори мне неправду, я чувствую, когда мне врут. Если не можешь что-то сказать, лучше помолчи.

Ну, было бы сказано, и я демонстративно замолчал. Правда, надолго меня не хватило. Я наклонился к её уху и тихонько прошептал-спросил:

— Так ты значит у меня маленькая ведьмочка?

Она попыталась отстраниться, но я не позволил, прижав её к себе покрепче. Она только и пропищала, практически сразу прекратив всяческое сопротивление:

— И ничего я не ведьма.

— Конечно, не ведьма. — Согласился я и добавил:

— Это шутка такая.

Про себя же подумал:

— Ещё какая ведьма! Обычный человек не может быть таким прекрасным и так быстро меня приворожить.

Отпуск у меня не прошёл, а промелькнул мимо, подобно видению. Собственно, провел я его практически полностью в компании Насти под неусыпным контролем её родных. Её семейство ни на секунду не оставляло её без присмотра, и мы даже гуляли в сопровождении кого-нибудь из детей.

Родные Насти, конечно же, объясняли подобную опеку боязнью рецидива. Дескать, вдруг болезнь вернется в самый неподходящий момент. При этом наши с Настей аргументы, что я буду рядом, во внимание не принимались. Кто-то из родных должен постоянно сопровождать её и никаких гвоздей.

В общем, не сразу, но до меня дошло, что все это делалось для того, чтобы мы с Настей не смогли остаться наедине и не натворили глупостей. Даже целовались мы и то украдкой, ловя каждое мгновение, когда получалось хоть на минутку избавиться от этого тотального надзора.

В общем, обложили нас и даже не позволяли спокойно вздохнуть. Понятно, что меня это бесило и раздражало до невозможности. Но я терпел, деваться-то некуда. Ведь все равно кайфовал от одного только присутствия Насти. Так, собственно, и пролетел отпуск. За время, проведённое в Москве, я только и смог, что вырваться на пару часов за город, чтобы спрятать оставшиеся мне в наследство драгоценности, которые в этот раз я привёз с собой. Решил таким образом сделать заначку на будущее. Ну, и что называется, освободить себе руки. Плохая ведь идея таскать шкатулку за собой во время войны.

Почему спрятал именно рядом с Москвой, сам не знаю. Просто решил, что так будет лучше, и сделал.

Отправляясь обратно на службу, устраиваясь в купе поезда я с грустью подумал: «Сам себе накаркал про постоянные перелеты, и вот результат». Отпуск пришлось закруглить на целые сутки раньше, чтобы успеть вовремя вернуться. Как-то заранее обратиться с этим вопросом к брату ума не хватило, а когда кинулся попросить помощи с устройством меня на попутный борт, было уже поздно. Брат умотал куда-то в затяжную командировку, а больше обратиться и не к кому. Не идти же с этим к начальству?

Кстати сказать, за время моего пребывания в Москве брат как-то не изъявил особого желания встретиться, и я тоже решил не мозолить ему глаза. Вот такие вот у нас высокие отношения.

На самом деле, после встречи дядьки на награждении, особого желания видеть кого-либо из родни у меня, в принципе, не было. Наоборот, хотелось, чтобы обо мне забыли и не вспоминали.

Смешно сказать, но провожали меня на вокзале все представители Настиной семьи, за исключением её папы. Он как бы из-за занятости вырваться не смог. Именно перед посадкой в вагон наше с Настей терпение лопнуло. Мы, просто забив на всех, самозабвенно целовались, не обращая внимания на покашливания её мамы и комментарии вредной сестры вместе с пристальным интересом малолетнего брата.

Уже, находясь на ступенях вагона тронувшегося поезда, я про себя подумал:

— Все, это крайний раз, когда я не добрался до «вожделенного», надоели мне все эти игры.

В купе со мной ехали три командира званиями помладше меня. Они хоть и бухали большую часть пути, но вели себя тихо и меня особо не беспокоили.

Вначале я даже немного с ними посидел за разговорами о всяком-разном. Но потом завалился на верхнюю полку, чтобы не мешать празднику. Поменялся местами с одним из командиров и занялся своими делами, делая вид, что отдыхаю.

Ещё после излечения Насти, сразу после того, как прошла непонятная слабость, а вернее уже после награждения, я мало-помалу начал разбираться со своей способностью покидать тело в виде непонятной дымки.

Сильно я этим не увлекался. Всё-таки, какой-никакой инстинкт самосохранения у меня присутствует. Но тренировался каждую ночь.

К этому моменту удалось выяснить, что удаляться от места нахождения тела в этом состоянии я могу приблизительно километров на пять и без последствий покидать тело минут на двадцать. Можно и дольше, но потом последствия очень хреновые. Дикая слабость, тошнота и даже кровотечения из носа.

Понятно, что слишком далеко в экспериментах я старался не заходить, но одну штуку мне все равно удалось заметить. Чем чаще я пользовался этой способностью, тем легче мне это удавалось. Продолжительнее становилось пребывание в этом состоянии без последствий. С расстоянием оно увеличивается или нет, выяснить не удалось, потому что очень уж всё относительно определялось. Точно замерить пока не было возможности.

Собственно, понимая всю важность этой плюшки, а по-другому назвать подобную способность трудно, я и стараюсь использовать каждую свободную минуту для тренировок.

Вот и сейчас, развалившись на верхней полке, я носился в состоянии дымки над поездом и недалеко от него по пути следования. Интересное, на самом деле занятие, до невозможности. Ещё и потому, что можно было отыскать по ходу дела что-нибудь полезное.

Особенно много интересного я находил, когда поезд шёл уже по территории Белоруссии. Нет, не в плане чего-то ценного. К примеру, меня заинтересовала избушка, стоявшая посреди непроходимых болот, на небольшом островке, поросшем густой растительностью, или подобие отстойника для захваченных бандитами автомобилей, в котором их стояло без присмотра девять штук.

Не стоит думать, что я всю дорогу находился в подобном состоянии. Надеюсь, что пока, в принципе, это невозможно.

Из-за возможности перемещения в состоянии дымки очень быстро, если не стремительно, у меня получалось за несколько минут подниматься повыше и осматривать по пути следования приличные по размеру территории. Я старался делать это с перерывами, но таким образом, чтобы не было разрывов в этом своеобразном изучении местности.

Говоря проще, переходил я в это состояние раз, максимум два раза в час, делая перерыв ночью. И даже так все равно чувствовалась какая-то усталость, может быть даже из-за перенасыщения впечатлениями.

По прибытии в Минск несмотря на то, что я брал билет до Бреста, мне пришлось задержаться в этом городе. Все потому, что с вокзала позвонил Цанаве, чтобы уведомить его о своём возвращении на службу. Моё подразделение ведь так и не выводили из его оперативного подчинения. Поэтому, как не крути, а он — мой непосредственный начальник. Он приказал прибыть к нему, не откладывая.

Я, честно сказать, даже запереживал, не случилось ли чего за время моего отсутствия. Но Цанава позвал для того, чтобы ненавязчиво обозначить, что к средине лета неплохо было бы ещё раз повторить чистку подобную той, которую сделали недавно. По эго словам, очень уж значимо изменилась обстановка на присоединенных землях в плане бандитизма и вредительства.

К слову сказать, на Украине и в Прибалтике сейчас начали формировать ещё по одному отдельному батальону осназа, в точности копируя структуру моего подразделения, и комплектуя штаты, стараясь повторить все даже в мелочах.

Для меня это ничего не значащая ерунда, а все равно приятно. Значит, поневоле признали эффективность работы моего подразделения.

Естественно, я пообещал приложить все возможные усилия для организации ещё одной операции по поимке и уничтожению бандитов, прекрасно понимая, что этому желанию Цанавы не осуществиться.

Я воспользовался моментом и попросил Цанаву поспособствовать небольшому увеличению численности личного состава батальона, сформировав в его структуре ещё один снайперский взвод. Аргументировал это тем, что батальон все равно будет реорганизован в бригаду. Так почему бы не начать готовиться к этому заранее? Тем более, что такой взвод очень пригодится в проведении будущей операции.

Тот поначалу было возмутился, высказавшись, что у меня, дескать, и так в подразделении снайперов чуть ли не больше, чем в каком-нибудь корпусе РККА. Но потом махнул рукой и пробормотал:

— Тебя не переделать, — и пообещал помочь, хитро улыбнувшись. Наверняка какую-нибудь пакость задумал, но пофиг. Времени до начала войны осталось не так много, а там мне все его пакости станут параллельными.

По возвращении в подразделение меня снова закрутила лавина дел, которая уже воспринимается, как рутина.

Правда, покой мне только снился. И совсем даже не из-за этих самых дел, а потому что в части началось какое-то паломничество всяких проверяющих. Главным образом, со стороны полит управления.

По большому счету, работать они особо не мешали. Так, вынюхивали непонятно что, устраивая попутно подобия политинформаций и иногда ведя всякие душещипательные беседы с отдельными красноармейцам того или иного подразделения батальона.

Понятно, что без присмотра я их не оставлял. Ребятам Беликова с Рудым подвалило работы. К бабке не ходи, а эти деятели искали себе в моем батальоне осведомителей, в особенности это стало ясно, когда в подразделение зачастили гости из особого списка.

Беликов с Рудым отследили во время проведения прошлой операции все телодвижения дядьки и взяли на карандаш его людей. Когда эти люди зачастили посещать подразделение, ребятам пришлось отслеживать буквально каждый их шаг, что, в свою очередь, помогло избежать большой беды.

Один из подобных деятелей притащил и попытался подбросить в мою землянку целый саквояж, с так называемой, запрещённой литературой.

Ребята сработали на свой страх и риск без всяких сомнений, решив прихватить этого дурачка на горячем. Притом, сделали это на глазах многочисленных свидетелей. Чуть не половина хозроты наблюдало это задержание. Получилось очень в тему.

Беликов с Рудым собаку съели во время работы в столице на подобных задержаниях и отработали на пять с плюсом.

Сразу же после ареста они тут же вызвали следователей из УНКВД Бреста, и не дожидаясь их приезда, принялись протоколировать опросы свидетелей.

Меня в это время на месте не было, я узнал о происходящем уже постфактум от примчавшегося из Минска Цанавы, который встретил меня по возвращении.

Оказывается, в саквояже, который мне пытались подбросить, находилась так называемая троцкистская литература. Борьба с троцкизмом вроде как уже закончилась, а литература подобного толка откуда-то нашлась.

Цанава неслабо так разозлился за попытку подставить его человека (а меня таковым сейчас все считают). Он организовал действительно серьёзное расследование, которое помогло выявить ещё нескольких подельников этого провокатора, часть которых были из числа дядькиных подчинённых.

К сожалению, на каком-то этапе расследование забуксовало и к дядьке не привело (там, похоже, основательно зачистили хвосты), но и так, по крайней мере, для меня стало ясно, откуда ветер дует.

Вообще, такая примитивная подстава, как мне кажется, совсем даже не в духе дядьки. И не факт, что это он её организовывал. Скорее всего, это результат игры как раз против него. Но мне от этого не легче. Как-то слишком много этого родственника для меня в последнее время. Это поневоле заставляет думать, каким образом мне от этого всего избавиться, и желательно побыстрее.

После этого происшествия вал проверок иссяк чуть ли ни на нет. А я, разозлившись, дал отмашку Беликову и Рудому на работу по партийному функционеру в Минске, как и обещал. Только чуть раньше обозначенного времени. Ещё обеспечил их силовой поддержкой в лице отделения осназовцев на случай, если придётся действовать в силовом ключе без промедления. Они доказали делом, что умеют это делать в лучшем виде, чтобы не подставиться самим и не подставить меня.

Ближе к концу мая затеянная мной подготовка местности к будущим боям была по большей части закончена. Да и батальон у меня готов, если не на все сто, то близко к этому.

Цанава, кстати, свое обещание выполнил и не только смог провести по бумагам наличие ещё одного взвода снайперов, а ещё и укомплектовал его людьми. Он просто каким-то образом смог забрать и передать нам двадцать выпускников снайперских школ. А вот красноармейцев для прикрытия по традиции комплектовал комиссар, набрав их из числа добровольцев-спортсменов.

В начале июня появился у нас и особый гость, который пробыл почти неделю.

Меня, честно сказать, удивило, что майор ГБ Михеев смог при его занятости терять столько времени, если не впустую, то почти.

Прибыл он к нам как бы с проверкой, но на самом деле немного с другой целью. Дело в том, что он решил создать при особых отделах армий и корпусов особые подразделения, подчинённые напрямую этим отделам. Создавать, а точнее реорганизовывать существующие подразделения, он планирует по образу и подобию моих мотострелковых рот, с таким же вооружением и оснащением.

Он оказался очень дотошным, грамотным человеком, старающимся докопаться до самой сути вещей и, наверное, именно поэтому задержался у нас надолго. Все время его пребывания в части мне пришлось показывать и рассказывать ему, что и как у нас устроено. И даже проводить показательные занятия, чтобы указать на некоторые не самые очевидные вещи, что называется, наглядно.

За это время я даже зауважал этого ещё молодого человека за его целеустремленность и желание разобраться досконально в любом деле.

Мне в какой-то момент даже жалко стало, что он, по сути, опоздал с осуществлением этой неплохой идеи. Всё-таки во время войны подобные подразделения пригодились бы, и не раз. Но теперь уже поздно о чем-либо сожалеть.

Зато ему неожиданно пошло на пользу наше посещение по другому поводу.

Дело в том, что уже практически перед самым его отъездом из Минска вернулся Беликов. Так случилось, что докладывать о проведенной там работе по партийному функционеру ему пришлось в присутствии Михеева. Конечно, подобного можно было без особых проблем избежать, но я не стал этого делать. Просто интересно было посмотреть на реакцию этого человека, и она меня не разочаровала.

Ох, как он посуровел лицом, слушая доклад Беликова, и как скрипел зубами, реагируя на некоторые детали доклада!

Ребята за короткое время действительно нарыли столько неприглядных вещей, что впору задаться вопросом, а куда, собственно, смотрят ответственные товарищи, призванные следить за чистотой рядов в коммунистической партии Советского Союза.

В общем, Михеев прямо от нас позвонил своему коллеге из другого отдела и убедительно, хоть и без конкретики, попросил его срочно прибыть в Минск для личной встречи.

От нас он в итоге уехал в сопровождении роты мотострелков, пребывая в неприкрытом бешенстве, и очень решительно настроенный.

Он не отреагировал даже на моё предложение немного подождать с арестами, чтобы прибрать к рукам всех причастных, отмахнувшись и коротко ответив:

— И так всех возьмем. Арестуем тех, о ком знаем. А они всё расскажут. Я за этим прослежу.

Информация, предоставленная в его распоряжение, оказалась действительно горячей и требовала безотлагательных решений. Дело в том, что некая часть из партийной верхушки республики действительно потеряла берега и почувствовала себя настоящими хозяевами жизни на подотчетных им территориях. Чего только стоит одно упоминание Беликова об обнаруженном подвале, где пытали, а потом и уничтожили некоторых настоящих коммунистов, посмевших задавать неудобные вопросы? Тут ребята рискнули. Взяли за жабры одного из охраны этого подвала. Допросили и вытащили Джек пот.

В общем, хороший подарок мы преподнесли начальству напоследок. А я, пользуясь случаем, подкинул ему ещё одну идею, требующую реализации в строго определённое время. Надеюсь, в связке с Цанавой, которого мне ещё предстоит уговорить на эту авантюру в ближайшем будущем, они смогут, сами того не зная, реализовать еще и эту задумку.