Корпорация попаданцев

Глава 27

Пантелей спросил нас, в какой валюте мы предпочитаем получить расчет в рублях или кворках. Мы решили, что рубли нам удобней.

— Неплохо мы так пополнили наш расчетный счет, — сказала Катя, когда мы вышли.

— Да уж. Хоть завязывай с организацией мероприятий и переквалифицируйся в охотники. Денег больше, проблем меньше.

— А я говорил, что тушка пригодится, — самодовольно встрял Шишок.

— Ты молодец, — похвалила его Катя, — Все благодаря тебе.

— Погодите, — озадачился я, — Ты все еще видишь Шишка?

— Как ни странно, вижу, — Катя только теперь осознала эту странность, — Видение магических энергий утратила, а Шишка вижу.

— Это потому, что у нас с тобой начала устанавливаться связь, — пояснил Шишок, — Скоро ты сможешь призывать меня так же, как Максим.

Без приключений доехали до каморки дяди Бори. Он уже приделал настенные крепления, так что я повесил велосипеды, а дядя Боря проверил и убедился, что тачка свободно заезжает и выезжает. Напоследок он показал, где прячет ключ от каморки, когда уходит из дома.

Дальше уже пешком добрались до бара, где сдали артефакты. Флакон с зельем малого исцеления ожидаемо тоже пришлось оставлять на хранение. Оно и понятно. Инквизиция не может позволить, чтобы такие чудодейственные зелья от всех болезней свободно гуляли по лицевому миру.

— Все, теперь домой, — Катя завела машину и заодно включила радио, — Просплю до десяти вечера.

По радио передавали новости о том, что на Вьетнам надвигается очень мощное цунами. В стране объявлено чрезвычайное положение. Власти начали эвакуировать прибрежное население вглубь страны.

— Кать, я лучше на музыку переключу, — предложил я.

— Ага, давай. А то меня срубает от этих новостей.

Под музыку доехали до дома и разошлись по своим комнатам. У меня хватило силы воли, чтобы завести на телефоне будильник, а затем рухнул в постель и мгновенно уснул.

В половине десятого проснулся с ватной головой и минут двадцать стоял под душем, чтобы прийти в себя. Освежившись, сделал кофе для себя и для Кати. Постучался в ее дверь, гадая, проснулась она или нет.

Катя открыла сразу, но вид у нее был растрепанный. Волосы торчали в разные стороны. Сама она стала походить на девушку востока, было теперь в ней что-то от индианки.

— Кать, кофе готов.

— Семь минут, Макс. Я быстро.

На самом деле торопиться нам было не обязательно. Время еще начало одиннадцатого, до полуночи вагон времени. Так что мы не только выпили кофе, но и перекусили. А без пятнадцати двенадцать Катя уже принимала от старого авторитета очередную пачку стодолларовых купюр.

— Вы можете хотя бы мобилы не забирать? — возмутился я, — Вы чего боитесь? Что мы позвоним санитарам в психушку? Или в епархию?

— Э, парень, слышь, за базаром следи, — вскинулся Жорик, — Мы ничего не боимся.

— Оставь их, — сморщился старый авторитет, — Пусть сидят с мобилами.

Жорик буркнул что-то неразборчиво, но отстал. А когда мы зашли в церковь, мстительно бабахнул дверью за нашими спинами. Шишок попытался залететь в церковь вместе с нами, но защитный купол его не пропустил. Он изобразил виноватый вид и остался снаружи.

С громким клацаньем дверь заперли на засов, в церкви установилась полная тишина. Рудик лежал в прежней позе на прежнем месте. Выглядел он мертвым. Мы с Катей приготовились к томительному ожиданию, но заскучать не успели. Тот, кто вчера пытался пробиться через защиту церкви, возобновил попытки, едва на циферблате показались четыре ноля.

— Кать, похоже опять опекун Рудика нарисовался.

— Ты имеешь в виду того бога?

— Честно говоря у меня язык не поворачивается назвать это существо богом. Для бога как-то мелковато.

— То есть ты его видишь?

— Увы нет. Только чувствую, как он пытается пробиться снаружи.

— Слушай, Макс. Шишок тоже остался снаружи, может, он его увидит?

— Отличная идея.

Я позвал Шишка и тот отозвался из-за церковной защиты, но мы едва смогли друг друга расслышать.

— Шишок, ты видишь, кто там пытается пробиться в церковь?

— Не вижу. Он меня намного сильнее. Маскируется и к себе не подпускает.

— Жаль… попробуй все же выйти ним на связь. Скажи, что хотим с ним поговорить.

— Максим, я попробую… очень плохо тебя…

Связь с Шишком оборвалась.

— Такими темпами он проломит защиту, и тогда у нас появится возможность с ним пообщаться без посредничества Шишка, — заявила Катя без особой радости в голосе.

Я ее опасения разделяю. Неизвестно, как этот божок себя поведет и захочет ли с нами общаться. Сущность продолжала неуклонно час за часом ломать защиту, оказавшуюся на удивление крепкой, а мы Катей просто ждали, испытывая противоречивые чувства. С одной стороны, хотелось, чтобы опекун Рудика все же пробился внутрь, и тогда появится хоть какая-то ясность. С другой стороны было страшновато, вдруг его намерения окажутся недобрыми.

Мы стояли в церкви, поглядывая на часы, но все оставалось неизменным. Похоже защита церкви оказалась той сущности не по зубам. Пару раз Сергей присылал смс-сообщения, спрашивая, как у нас дела. Мы кратко отвечали, что все спокойно. Зато под самое утро очнулся Рудик.

— Макс, гляди, — позвала меня Катя, — Ожил наш лакокрасочный друг.

Открытые глаза Рудика глядели на нас настороженно и в то же время с угрозой, словно это глаза зверя, пытающегося определить степень опасности, чтобы решить, бежать или нападать. Мне сразу показалось, что это совсем не лакокрасочный друг, и я оказался прав.

— Где я? — Рудик практически сразу попытался подняться на ноги, но тело его пока не слушалось.

— Вы в церкви, — успокаивающе ответила Катя, — Вы нас не помните?

— Я че, должен помнить всех телок? — с наездом спросил новый Рудик, — Кто меня сюда запихал? Отвечай, быстро.

Новый Рудик попытался схватить Катю за руку, но Катя успела отступить на шаг назад. Я понял, что на этот раз в тело заселился кто-то резкий и борзый, щадить его психику точно не стоит.

— Ты умер и переселился в другое тело, — сказал я.

— Че ты мне гонишь, мудила? Я тебя порву, урод. Быстро отвечай.

— Тело свое осмотри. Сам все поймёшь.

Борзый новый Рудик глянул на свои руки и, разумеется, их не узнал. Многословно ругаясь, он попытался снять пиджак, но функционал гроба не позволяет снимать пиджаки, лежа внутри него. Для этого нужно хотя бы сесть.

— Слышь ты, соска, помоги, — приказным тоном потребовал новый Рудик, — Мне птицы вены поклевали, я кровь мешками проливал.

— Не помогай ему, Катя, — предупредил я, — Это хамло берегов не видит, пусть само справляется.

— А причем здесь птицы? — не поняла Катя.

— Это он так понты кидает. Под блатного косит, — пояснил я, — Как говорит тетя Ева, подражатели в своих потугах бывают неумны.

— За хамло ответишь, — пригрозил попаданец.

Он все же смог сесть в гробу, скинул пиджак, а на рубашке просто порвал пуговицы.

— Это не мое тело! — заорал новый Рудик.

— Насколько проще было иметь дело со вчерашним клиентом, — посетовал я, — Тот был человеком начитанным.

— Ладно, — смягчился попаданец, — Что со мной происходит?

— Ты умер в своем теле, судя по всему, — сказал я, — Твоя душа переселилась в это.

— Так не бывает, — не поверил новый Рудик.

— Мне любопытно, как ты сам все это объяснишь?

— Может, я с ума сошел? — предположил попаданец, — Или нет, я просто сплю… точно сплю!

— Проверить несложно. Ущипни себя.

Новый Рудик ущипнул.

— Засада, — признал он, — Я не сплю… тогда остается вариант, что сошел с ума… или меня обкололи препаратами.

— Вспомни, что с тобой было, перед тем как сюда попал? — предложил я более конструктивный вариант.

— Мы поехали с братвой лошка одного разводить, — припомнил новый Рудик.

— Так… и…

— А он оказался не совсем лошок… совсем не лошок… — попаданец хлопнул себя ладонью по лбу, — … точно, он по нам шмалять начал.

— Что потом?

— Я тоже ствол выхватил. Выстрелил и не попал. А потом снова он и…

— И он попал?

— Он в меня попал, — потрясенно вспомнил попаданец.

— Ну вот, начинаешь что-то понимать. Так кем ты был? Бандидом?

— Бизнесменом, — поправил меня попаданец, — Новый русский, слыхал?

— И в чем новизна? — спросила Катя, явно не знакомая с термином.

— Сейчас такие времена, — со снисхождением просветил ее новый русский, — Социализма больше нет. Если можешь взять, бери, не стесняйся.

— Эти времена закончились четверть века назад, — возразил я, — Ты видимо не понял. Ты в другом мире и в другом времени.

— Ты задрал гнать свое фуфло, — вызверился новый русский, — Самый умный что ли? Я тебе сейчас разъясню на пальцах, какой ты умный… и телку твою отымею…

А вот это уже был перебор. Я человек, как сейчас говорят, толерантный, но и у моей толерантности пределы имеются. Как только новый русский вылез из гроба, я кинулся на него с кулаками. Шансов у него не было. Мало того, что тело не его, не привычное, не освоенное, так оно только что было мертвым. Придурку хватило трех ударов.

— Хватит, хватит, — попаданец резко утратил всю свою борзость и попытался спрятаться за собственным гробом, — Чего сразу с кулаками? Всю рожу мне расквасил.

— Тебе бы еще по яйцам не мешало засветить, — воинственно крикнул я, — А ну извиняйся перед Катей, урод.

Новый русский приложил руку к сердцу, показывая, как он не прав, и вдруг замер. А затем схватился за сердце уже без фальши. Захрипел, упал на колени и повалился на пол.

— Что с ним?

— Кажется, он опять помер.

Тело Рудика лежало на спине с раскинутыми в стороны руками. Рубашка с порванными пуговицами перестала закрывать множественные наколки на груди. Я вглядывался в эти тюремные партаки и никак не мог понять, что они мне напоминают.

И снова действуя по наитию, я стащил с тела рубаху и начал фотографировать. Сперва заснял те, что на груди и на руках, потом перевернул на живот. Наколки на спине тоже заснял.

— Макс, ты чего?

Ответить я не успел. Послышались звуки отпираемого затвора. В церковь вошли воры, впустив в помещение свежесть утреннего воздуха.

— Слышь, вы чего опять с ним сделали? — возмутился Жорик, разглядывая разбитую губу и нос Рудика, — Вся рожа в крови. Опять говорили на литературные темы?

— На этот раз на культурологические, — бросил я нехотя, подмигнул Кате, и мы вместе с ней вышли.

Возле машины нас снова дожидался Сергей.

— Как прошло? Клиент не оживал?

— Оживал, но к сожалению опять ненадолго. Похоже, снова сердечный приступ.

— А вот это плохо… очень плохо…

— Вообще-то есть хорошая новость. Не хотел бы уязвлять твое самолюбие, но ты оказался не прав.

— Это в чем?

— Другая душа. Это был уже не продавец из отдела лакокрасок. Это был новый русский. Видимо прибыл из мира, где еще не прошли девяностые годы двадцатого века.

— Вы хотя бы догадались снять его на видео?

— Не подумали, — я развёл руками, — Там все очень быстро произошло. Он как открыл глаза, сразу начал наезжать. Мы ж не знали, что он опять до открытия не доживёт.

— Жаль, но в общем запись все равно бы ничего не изменила, — озабоченно произнес Сергей, — Инквизиция не верит записям. Инквизиции нужен живой свидетель.

— Сколько у нас осталось времени?

— Максимум до завтрашнего утра. Они уже подготовили списки на депортацию. Так что скорее всего цепные псы начнут раньше.

— Макс, а чего ты фоткал его татухи? — спросила Катя, — У тебя появилась идея?

— Одна идейка появилась. Я все думал, что мне напоминают эти тюремные наколки. А теперь понял. Валун на капище! Он тоже весь изрисован знаками как этот Рудик.