Наследник огня и пепла. Том ХI. Кровь вассалов

Глава 2. Неправильные русалки

Сквозь спиральные стволы рощи мерцало озеро — вода тёмная и красноватая, как местное бронзовое полированное зеркало, и почти без ряби. Отряд без приказа рассыпался в неровную линию. Но это был очень управляемый хаос. Сказывался опыт: люди действовали без приказов, но понимая свои цели.

К несчастью, из зарослей к нам навстречу никто не вышел, а склон был неровный. Я первый соскочил с седла и повёл Коровку в поводу — дальше склон выравнивался. Под ногами хрустел местный мох: почва пружинила, будто живая, и каждый шаг отдавался в икроножные мышцы.

Миновав первые спиралевидные деревья, я двинулся дальше, отдав повод недовольного такой подставой Коровиэля Волоку и оставив его у «опушки». Но мной уже владел азарт — озеро скрылось за густыми кронами, однако я уже захватил щит, накинул его на руку и снял с коня увесистый клевец на длинной ручке — Крушителем тут не размахнуться.

Впрочем, азарт стал быстро отступать — воздух снова стал густым, появился пряный запах и влажность. К этому добавился неприятный звук — будто огромный младенец «угукал» басом. И не один. Я уже собирался обругать себя за то, что полез в эти дебри, когда вынырнул на открытое пространство.

Вокруг темнели пеньки: лес вокруг водоёма был аккуратно расчищен. И поверхность озера больше не была ровной. По нему шла густая рябь из множества концентрических кругов, в центре каждого — они. Некоторые, видимо дозорные, орали, стоя на кучках древесины или земли.

Огромные головы с мягкими, блестящими ушами и крупными, как у ребёнка, глазами. Мордочки напоминали бобриные, но слишком уж гладкие, почти без шва между шерстью и кожей, словно выточенные из полированного дерева. Хвосты — плоские, будто из меди, с чеканным узором в виде переплетённых букв. Бобры. Большие. Здоровенные, как лопатка, зубы. И покрыты тонкими пластинами брони, как земной броненосец. Ладно. Не бобры. Но похожи.

Один из них вылез на берег и уставился на меня. Массивный, ростом мне по грудь, и смотрел прямо в глаза. Его хвост хлопнул по мокрым камням, и… я услышал голос:

Ты устал. Отдай коня — мы его отведём к воде.

Я не вздрогнул только потому, что привык к странностям Гибельных Земель. Но, судя по тому, как дёрнулся ближайший оруженосец, он уже шагнул бы вперёд, да Сперат схватил его за плечо.

— Логосоны, — тихо сказал Фарид. — А чародей-то тут зачем? Сейчас в голову насрут. Пойте!

Оставь оружие. Мы его починим.

На берег уже выходили ещё — пятеро, шестеро… десяток. Они двигались спокойно, уверенно, вставая полукругом, словно пастухи, загоняющие стадо. Рядом со мной из леса выходили люди и вставали от меня по левую и правую сторону. Фарид держался позади, зато Дукат шагнул вперёд, держа в руке пехотное копьё с длинным, массивным наконечником. Запоздало обернулся на меня — и правильно, у нас тут субординация. Куда вперёд батьки в пекло?

Я захлопнул забрало и, преодолевая удивление, начал осторожно приближаться к говорящим бобрам. Внутри, от куража, хотелось шутить или просто смеяться. Но на ум ничего, кроме «курва», не лезло, а это шутка не для всех.

— Мех их стоит дороже золота, — продолжил Фарид тем же ровным голосом. Похоже, он принял быстрый взгляд назад Дуката на свой счёт. — Не пропускает лишней магии. Но… — он слегка наклонил голову, — если долго их слушать, можно и утонуть.

Отдай коня.

Оставь оружие.

Голоса сменяли друг друга, перетекая один в другой, как струи в фонтане, и я понял, что даже во мне они начинают вызывать странное согласие.

— Сеньор, — Дукат двинулся вперёд, — а что, если…

— Стой, — я поднял руку. — Это не торг. Это ловушка.

Те, что стояли ближе, начали хлопать хвостами чаще, и голоса в голове зазвучали резче, громче: ВОДА. К ВОДЕ. К ВОДЕ.

Лошади, хотя их вели довольно далеко позади нас, громко захрапели и попятились.

— Мочи… — скомандовал я. Получилось тупо. Хотел сказать «бобров», но тут такого слова нет. Да и «мочи» мой встроенный переводчик перевёл не очень удачно — как «макнуть в воду». Я быстро исправился: — Пустим им кровь!

Люди звякнули доспехами и стали осторожно приближаться к странным зверям. Обманчиво медленно — выбирая момент для удара магией и броска.

Логосоны перестали казаться милыми: их глаза потемнели, а медные хвосты сверкнули, как клинки. Они шли на нас — медленно, но неотвратимо.

Первые ударили хвостами по земле. Глухой, тяжёлый звук, будто бьют по барабану, прокатился по холму. Я почувствовал, как вибрация пробралась по ногам выше колен, а в голове зазвенело.

Ты хочешь быть с нами. Здесь тепло. Здесь нет войны.

Дукат опустил копьё и ускорил шаг — теперь он двигался не пружинисто, как готовый к бою, а беспечно, с радостью ребёнка, идущего за мороженым.

— Пошумим! — рявкнул я. Магна учили, что резкие звуки и запахи развеивают мороки. Строго говоря, бобры стучали хвостами не хуже, чем мы.

Щиты загрохотали — у кого их не было, гремели оружием, ударяя себя по наплечникам или нагрудникам. И тут я понял, что начал чуть поддаваться вперёд, будто в такт этой невидимой музыке.

Понял не только я — воздух между нами разукрасили магические снаряды: ледяные диски и острые осколки, огненные бабочки и даже одна, красивая, большая, толщиной в руку огненная змея.

Логосоны дёрнулись — но не испугались. Спрятали морды на груди, почти свернувшись в комок. Магические снаряды развеивались, осыпаясь в моём зрении дождём искр на землю.

Правда, бить хвостами они перестали — и сразу как-то полегчало. Дукат растерянно остановился, будучи уже ближе к «бобрам», чем к нам.

— Держите строй! — рявкнул я. — Арбалетчики, чтоб вас кони отымели, где вы там?!

Мои люди как-то растеряли запал. Я, впрочем, тоже. Существо, способное развеять магию, обескураживало. Мы стояли и откровенно тупили.

Логосоны не торопились. Они смотрели спокойно, словно им принадлежал весь берег и к ним каждый день ломится пара десятков мужиков в доспехах. Хвосты били то по воде, то по камням, и каждая серия ударов сопровождалась шёпотом в голове: Оставь всё. Ступи в воду. Это твоё место.

Первый рывок сделали трое справа. Мгновенно, как выстрел, и оказалось, что эти существа движутся куда быстрее, чем можно было подумать по их массивным тушам. Дукат успел ткнуть копьём в одного — древко дрогнуло, кончик отскочил от гладкой, будто лакированной шкуры. Он ловко отскочил в сторону, разрывая дистанцию — всё же короткие лапки этих существ не были приспособлены для охоты. После быстрого рывка они остановились, отдыхая.

— Железо их не берёт! — выкрикнул он.

— В шкуру бей! Не в мех! — отозвался Сперат, перехватывая арбалет. Болт ударил в мягкое даже на вид место на животе — логосон взвыл, и этот вой почему-то был слышен не ушами, а прямо внутри черепа. Болт вошёл не по оперение, а застрял в меху.

Двое из них кинулись из чащи позади нас — напрямую к лошадям. Животные встали на дыбы, а воины, удерживая поводья, потеряли строй. Остальные растерялись, стали оборачиваться, пытаясь понять, что происходит. Этого хватило, чтобы ещё пара логосонов вцепилась в щиты, дёргая их с такой силой, будто хотела утянуть вместе с человеком.

— Руби хвосты! — скомандовал я. — Они медные!

Забавно, что я, несмотря на бурю эмоций, умудряюсь о чём-то думать.

Впрочем, мой приказ пропал впустую — вокруг уже зашумела битва. Не так громко, как если бы это был бой с людьми: в основном мои люди орали боевые кличи и бестолково били магией.

Выругавшись, я рванулся навстречу, ловко обошёл одного и воткнул клевец по самый обух в хвост ближайшего — из него вылетели искры, а в голове что-то хрустнуло, будто перерубили натянутую струну. Существо дёрнулось, обернулось — ремешок лопнул, и мой клевец остался в хвосте твари. Оно посмотрело на меня, как мне показалось, испуганно и жалобно. Но не отступило — напротив, бросилось на меня всем телом. Получило щитом по морде и отлетело в сторону, щедро обрызгав меня кровью и осыпав осколками зубов — к счастью, они всё же были уязвимы. Надо просто им как следует врезать.

Вот так всегда: впервые не взял с собой Крушитель — и он тут же понадобился.

— Сеньор! — крикнул Фарид. Он стоял чуть позади, в левой руке держал кожаный бурдюк, в правой — длинный костяной жезл. — Вода их сила, но и слабость. Если осушить озеро — они…

— Так осуши! — рявкнул я, плохо понимая, что он от меня хочет.

Южанин что-то пробормотал, и воздух над озером стал дрожать. Вода будто вскипела, но пар не шёл вверх — он сворачивался в тонкие серебряные нити, втягиваясь в бурдюк, или во флягу. Логосоны завыли — уже не словами, а тем, что рвало перепонки, — и бросились в яростную атаку.

Отдай бурдюк.

Отдай его. Верни воду.

— Держать! — я вырвал копьё у ближайшего оруженосца, который был занят тем, что пытался заморозить землю под ногами юрких «бобров», и сам шагнул вперёд. — Пылая красотой!

Вода в глиняной фляжке Фарида исчезала, будто там не крохотное горлышко, а водоворот метра полтора в диаметре.

В бестолковом метании рядом остались только я, несколько человек и чародей. Остальные — похоже, не постеснялись отойти. Не иначе, как взяли разбег, чтобы ворваться в бой.

Логосоны начали сжимать кольцо вокруг нас, но их ритм сбился — хвосты били по земле не в унисон, а вразнобой, и мысли в голове стали мешаться.

Отдай бурдюк.

Мы уйдём.

Ты получишь золото.

— Сеньор… — рядом оказался Дукат, челюсти сжаты, но голос странно ровен. — Они торгуются.

Готов взять золото от любого, кто предложит. Отвечать я не стал — увидел поблизости крупного, узнал его по серебристому отливу. Два шага, выпад — но непривычное руке копьё повело в сторону, и я угодил ему не в глаз, куда целился, а в покрытое мехом плечо. От удара зверька развернуло, и он, вращаясь, кубарем отлетел в сторону.

Будь на его месте человек, это бы что-то изменило: кто-то попытался бы пробиться ко мне, защищать, пока я не встану, кто-то — бросился бы бежать.

С этими всё было не так — в моё копьё тут же вцепился лапами соседний. Они не пытались таранить или кусать — они пытались схватить и утащить к воде. Он не был особенно силён, но — на удивление — быстр. Я выпустил древко скорее от неожиданности. И тут же выхватил Коготь. О да. Странно, что я сразу о нём не подумал.

Мы не мясо. Мы хранители воды.

Похоже, люди стали приходить в себя — вокруг меня мех сменился яркими геральдическими цветами на доспехах и железом. Тут же появился Волок — пыхтя, не обращая внимания, припер мне Крушитель. Похвально. Но я покачал головой и осмотрелся, выбирая жертву для Когтя.

Люди сменили тактику — они старательно пытались отвесить хороший удар своим оружием, а то и пнуть бобров-переростков, всё ещё осторожничая. Но бобрам и этого хватало — они начали сдавать позиции. Их спасала лишь явно магическая способность на короткое время резко ускоряться.

Фарид усмехнулся, хотя капли пота скатывались по его вискам.

— Они и правда могут торговаться. Но не обманывайтесь — они неразумны.

Вода за жизнь. Вы уйдёте. Мы уйдём.

— А если мы не уйдём? — спросил я вслух, но больше для себя.

Один из логосонов — массивный, с хвостом, на котором виднелись бронзовые кольца, словно в него вплавили какую-то корабельную цепь, — медленно вышел вперёд. Он перестал шипеть в голову и заговорил вслух. Голос был низкий, с металлическим скрежетом, будто в нём перекатывали камни.

— Тогда вы останетесь. В нас.

— Как… останемся? — уточнил Сперат.

— Как другие, — и он ткнул хвостом в заросли у кромки озера. Там, между спиралевидными стволами, я заметил тёмные фигуры. Не сразу понял, что это были люди… вернее, то, что от них осталось. Лица втянуты, тела иссохшие, как мумии, но всё ещё стояли — и в пустых глазницах блестела вода.

— Прекрасно, — выдохнул я. — Значит, без сделки.

Фарид рваным движением, словно преодолевая сопротивление, махнул жезлом в сторону озера. Серебряные нити воды потянулись быстрее, и я увидел, как на спинах логосонов начали появляться трещины, будто по лакированной доске. Они взвыли, забыв о переговорах, и бросились в отчаянную атаку.

Дукат всадил копьё в пасть ближайшему, и на этот раз древко вошло до упора. Я отсёк лапу другому — тот завизжал, отбежал, но упал и бился, как рыба на берегу. Сперат ударил топором третьего, но тот успел опустить голову, точно как рыцарь в шлеме, и принять удар на смешной хохолок меха. От удара его отбросило на землю.

Это их проняло — подхватив на лапы раненых, оставшиеся двое рванули к воде. Фарид поднял бурдюк выше и сжал его.

— Всё. Полный, — сказал он, и струи воды, текущие из озера, упали, размывая серый ил. Мы стояли среди тишины, нарушаемой только тяжёлым дыханием.

— Сеньор чародей, — тихо сказал Дукат, глядя на флягу Фарида, которая всё так же казалась глиняной, но теперь приобрела пузатую форму. — Я знаю места, где воду можно продать.

— Я сам из таких мест, — Фариду тяжело далось это колдовство. Он кивнул на Дуката: — Этот человек многого добьётся.

— Если доживёт, — недовольно буркнул я почти про себя.

На берегу осталось только одно тело. К счастью, не моего человека. К несчастью — этот труп не моих рук дело.

— Моё, — выдохнул Дукат, хватая тушу за пластину и разворачивая к остальным, как бы демонстрируя свой успех.

Он тут же велел слугам ободрать добычу. Вокруг него столпились люди. Фарид, глядя на эту сцену, только вздохнул:

— Если повезёт, сеньор, из этого выйдет хороший нагрудник. Защитит и от стрелы, и от удара мечом. И ослабит магию — но не так сильно, как когда эта шкура на живом панцирнике. Если нет — получится просто красивая накидка.

— Так вот какие они, панцирники, — пробасил Сперат.

Слово словно разблокировало память. Я зациклился на бобрах — хотя мохнатые, с костяными пластинами на спинах существа напоминали их лишь отдалённо. Разве что зубами и хвостами. Про панцирников Магн знал: их винили в том, что все Гибельные Земли, через которые проходили реки, со временем превращались в болота.

Поскольку бобров в этом мире не было, Магн по описаниям представлял их себе как варгов, только с большими плоскими зубами. Впрочем, эти твари явно были родственниками варгов — тех волков-мутантов, которых Магн видел. Явно из одной лаборатории. Или экосистемы.

Пока Дукат купался в лучах славы, принимая поздравления, дядька Гирен с теми, кто сообразительнее, прикончил вяло отмахивающихся водяных зомби и обобрал их. «Улов» был небольшой — кошельки срезаны, оружия нет, только кое-какая броня и пара шлемов.

Я же уселся на Коровиэля и проехался по топкому берегу отступившего озера. Магия Фарида не сильно замутила воду — под её толщей проступили руины. Панцирников нигде не было видно, зато были видны плоды их трудов: плотина, перекрывающая старое русло ручья, ведущего в лес. Здоровенное сооружение, сложенное не только из стволов, но и из немалых камней. Где-то внутри, надо полагать, они и прячутся.

— Зато теперь мы знаем, кто спугнул лесорубов, — пробасил Сперат.

— Не только лесорубов, — я показал на оплывшие холмы земли. — Они вели раскопки. Точно как ректор Джакобиан. Раньше этот ручей питал небольшой бассейн, вокруг которого стояло поместье. Вон, видишь остатки стен?

— И они выкопали то, что их убило, — угрюмо буркнул Волок.

— Или успели разбогатеть, а потом убежать, — не поддержал я его пессимизм.

— Панцирники всегда приходят к воде, — сказал Сперат. — Им следовало знать это.

— Мне больше интересно, откуда они приходят, — ответил я.

— Узнаете это — и должность почётного ректора ваша в любом университете Регентства, — хохотнул Фарид.

Он некоторое время пил что-то из маленьких склянок, которые доставал из сумок на поясе. Это пошло ему на пользу: лицо по-прежнему оставалось бледным, под глазами пролегли круги, но глаза вернули привычную хитринку и проницательность, заблестели, как после бутылки вина.

— Это самая большая тайна Гибельных Земель. Раньше учёные мужи — а неграмотное быдло и до сих пор — думали, что живность там это изуродованные создания, что забрели внутрь. Однако вот недавний пример показывает: это далеко не всегда так. Правда в том, что Гибельные Земли куда чаще просто убивают то, что попало в них. И очень редко изменяют. И изменения эти — скорее проклятие, чем дар.

Однако во многих из Гибельных Земель есть одинаковые существа, похожие друг на друга и наделённые особыми свойствами, делающими их опасными. Откуда они появляются? Вот загадка, достойная мужа, наделённого мудростью и смелостью задавать вопросы…

— И что они жрут, — перебил подошедший Гирен. — Я не вижу в воде рыбу. И мертвяки не пожёванные.

— Я же объяснил: они в сродстве с водой, — дёрнулся Фарид.

Натолкнулся на взгляд Гирена. Холодный, равнодушный. Поверх великолепных и надменных усов. Чародей вспомнил, что он не у себя в университете и читает лекции, слегка отрезвел, опустил голову и отошёл в сторону.

— Ты что-то хотел, Гирен?

Хоть я его и называл про себя «старшиной», он был скорее дядькой над дружиной. А это значило, что он мне не докладывался. Да и приказы выполнять не особенно хотел — вполне мог их и пообсуждать. Не армия. Отношения скорее семейные. Поэтому подошёл он не просто так. И задать вопрос это отличный повод отвлечь его от чародея — странным образом чародеи приводили закованных в железо убий в бешенство именно тогда, когда демонстрировали явно выдающиеся магические умения. Привыкшие полагаться на чистый талант благородные, скорее всего, просто завидовали. А может, чувствовали угрозу своему положению, как классу.

Я не успел это всё продумать — просто в голове сработали установки предводителя компании по извлечению прибыли из окружающих, и я сработал на упреждение, гася возможный конфликт. Отвлёк вопросом, переключил внимание. Интересно, как часто я так делаю, даже не замечая.

— Тут, мой сень, просто проходной двор какой-то. Мертвяков много, есть совсем старые, подгнившие, но есть несколько свеженьких. В добротной коже и хорошей ткани, будто купеческие сынки. Но без своих цветов. Странно это.

Интересно. Мохнатые русалки регулярно заманивают в воду людей. Вряд ли это те пресловутые «лесорубы», следы от деятельности которых мы видели. Даже самый тупой человек научится не подходить близко к опасному месту. Либо помрёт. Нет, Гирен говорит о том, что кто-то поставляет мохнатым телепатам хорошо одетых жертв. Либо так, либо тут рядом оживлённая дорога. Любопытно.

Я обернулся на взрыв хохота. Дукат размахивал копьём, не иначе как в десятый раз рассказывая, как убил панцирника. Рядом с его довольной рожей стоял оруженосец со шкурой на руках. Меня кольнула острая злоба. Если бы не идиоты вокруг, за которых нужно думать, я бы тоже добыл себе Когтем пару таких шкур.

Однако за отвагу в бою надо хвалить. Скрипнув зубами, я направил Коровку к Дукату.

Размышляя, что бы сказать такого поощрительного, я приблизился — и едва подъехал, как Дукат пафосно предложил мне подарить шкуру убитого панцирника. Какой хороший ход. В принципе, формально он всё сделал правильно — я буквально одет, обут и вооружён подарками. Да и как бы не половина обстановки в поместье Карана — тоже «подарки». Это очень красивый способ рэкета. И, главное, добровольный. Обычное дело. Но с «братвой» всё работает по-другому.

Только Гирен нахмурился, поняв хитрость Дуката, остальные совершенно искренне радовались за меня. Вот только если я приму подарок, то потом мне придётся отдать вдвойне. А я уже понял, что из этого полуфабриката потенциально может получиться что-то очень дорогое. Или даже бесценное. Хотя, кажется, на мне сейчас перчатки из кожи панцирника — они хорошо пропускают магию. Лучше, чем обычная кожа. Магн хорошо разбирался в оружии и конях — но всё остальное ему было малоинтересно. Ткани, кожа — он просто не носил плохое, и всё. Как говорится, в марках дорогих часов разбираются бедняки, остальные просто покупают понравившееся.

И тем не менее, мне придётся отплатить Дукату как за магический доспех. А то и больше.

Нет ничего хуже, чем показаться жадным. В моём бизнесе люди работают чисто за бонусы — никто не надеется на пенсионные накопления. Я обязан быть щедрым к своим воинам, как депутат к проституткам. Иначе зачем всё?

— Этот трофей по праву принадлежит тебе, мой храбрый друг! — выдавил я из себя.

Немного странно, что я так завидую Дукату. Никогда не замечал в себе особой турнирности. Эта черта точно не моя, а Магна. Видимо, раньше было немного не до того. Либо я и так был по умолчанию чемпион. Я некоторое время сидел, задумчиво разглядывая освежёванную тушу. Забавно находить в себе то, что не можешь контролировать. Вроде эрекции.

Пока я заглядывал в себя, Фарид не удержался и разродился лекцией в ответ на вопрос, можно ли жрать мясо панцирников. Мы все узнали много нового — пару поучительных историй, то, что панцирники играют на желаниях и на самом деле не умеют говорить, хотя могут показаться разумными, что их хвост, как и следовало ожидать, только кажется бронзовым из-за крохотных чешуек… На сам вопрос он, разумеется, не ответил.

— Мой сеньор, — тихо пробасил Сперат, подъехав так близко, как подпустил его Коровиэль. — Если мы отсюда повернём на запад, то скоро выйдем к обитаемым местам. В той стороне река Во, так что мы точно не заплутаем.

Я не сразу понял, о чём он. Ах, да. Мы же тут не просто охотимся. У нас квест.

Формально я слово сдержал. Перед простолюдинами мог держаться с видом благородного охотника, добывшего зверя в Гибельных Землях. Пусть трофей взял Дукат — формально мы были вместе, и честь делили поровну.

Но внутри всё бунтовало. Как человек из моего мира, я прекрасно понимал: последняя схватка показала, что тут может выскочить что угодно. Ни привычки к здешним опасностям, ни чётких правил — только неизвестность, и она всегда на стороне врага. Самое разумное было бы уйти, вырваться обратно в безопасную долину, пока все живы и целы.

А вот как рыцарю мне было противно это признать. Каждый раз, когда я смотрел на панцирь зверя у ног Дуката, внутри что-то зудело. Хотелось своего. Хотелось доказать, что я не хуже. Что могу вытащить из этих земель не только байку, но и трофей, от которого у любого в Караэне загорелись бы глаза.

Разум требовал одного. Гордость — другого. И я поймал себя на том, что улыбаюсь, как дурак, уже представляя, что будет, если мы останемся в этих землях ещё чуть-чуть.

— Двигаемся дальше, — сказал я, и через секунду рёв рога Сперата покатился над полуосушенным озером, заставляя моих людей вскакивать в седла.

Где-то в глубине, очень тихо, я уже понимал, что это плохое решение. И всё равно было приятно его принять.