Лед Апокалипсиса 3

Глава 10 Вера в себя как философия

Я верю, что будущего нет и что оно рок-н-ролл, я верю,

что настанет день и вернётся Белая Женщина Бизон,

чтобы наподдать всем под зад.

«Американские боги» Н. Гейман

— Отвечая на прямо поставленный вопрос, Вадим-джан, — откашлявшись, ответил я. — Нет, в наш туристический маршрут, так сказать, снежное сафари, это шоу «машинас обломайтез» не входило, не было оплачено и ни с кем не согласовано. Это подарок турагента «Апокалипсис Форевер».

— Трындец, — вынырнув из рассуждений, произнёс Кипп.

Я достал планшет.

— Климентий, сколько нам до точки «Убежище около водонапорной башни»?

— Тридцать шесть километров шестьсот пятьдесят метров по прямой, — с готовностью ответил железный мозг.

— Ого, голосовой помощник, — удивился Вадим.

— Ещё и какой. Но в поломке не поможет, тут сами.

— А что сами? — процедил сквозь зубы Кипп. — Кабзда японцу, не выдержал самурай наших суровых реалий.

Это была очень многозначительная фраза.

— Правило хорошего выживальщика, — почти что скороговоркой выдал Проводник и прошёл открывать багажник, — оценивай ситуацию, ресурсы, составляй план и придерживайся его.

В багажнике был снегоход. Наверное, Антон Странник-один не совсем дурак, что настоял на нём? Небольшая проблема заключалась в том, что снегоход был одноместный и один. Однако, мы не собирались бросать жребий, кто спасётся, а кто нет. В нашей стратегии принято вытягивать друг друга, а не топить.

— Граждане туристы! — от внезапно повалившего снега у меня запершило в горле, — Кхе… Тьфу. Так, короче… Что я хотел сказать? А! Да! Наше путешествие перестаёт быть таким комфортабельным… Думаешь, потянет?

Последние слова были обращены к Проводнику.

— Да. Поверь моему опыту, Странник.

— Верю.

— Большая лыжа из багажника на крыше?

Кипп и Вадим не понимали, о чём мы с Проводником говорим.

А мы между тем аккуратно сняли с крыши так называемую лодку, чехол для груза и проверили её на прочность.

— Сможем мы тридцать шесть пройти, Тимур-джан?

— Не сможем… Кости ломит, значит снова буран и непогода. До вечера надо найти, где укрыться, в крайнем случае останавливаться и копать нору.

В общем… Мы с ним действовали и ничего остальным не объясняли. Тут оно, как учил Мураками, если человек понимает, тебе не приходится пояснять, а если не понимает, то незачем тратить на объяснения своё время.

Взялись за «лодку», то есть это само собой не настоящая лодка, а грузовой бокс на крышу из композитного пластика, причем раз эта модель не сломалась, то конкретно этот пластик не ломкий, не хрупкий, достаточно прочный, хотя и лёгкий.

Лодка разделялась на две части, одна осталась на крыше Паджеро, вторая превратилась в волокушу. Я достал нож и проковырял пару дырок для верёвок. Осторожно, чтобы не наносить пластику лишних повреждений.

Снегоход был поставлен прямо. За ним при помощи двух тройных веревок — волокуша. Такая вот упряжка.

Снегоход как собаки, волокуша как упряжь. Такая вот конструкция.

На волокушу легли канистры с топливом, это большая ценность, прямо-таки огромная. Пока грузили, я проклял хозяйственного Киппа, который взял с собой такой запас в дорогу. Никак не меньше трёхсот литров.

— А из бака? — бросил на меня взгляд Проводник.

— Хер с ним. Оставим машину и внутри ключи, кто найдёт, сможет погреться, не более того. Ну или найдёт тут СТО, отгонит и так далее. Короче, это топливо бросаем.

— Хозяин-барин, — пожал плечами проводник. — Сколько ты весишь?

— До Катаклизма был хорошо за девяносто. Так хорошо, что ближе к стольнику. Сейчас меньше семидесяти пяти. Даже может, просто семьдесят.

— Я тоже схуднул, — он осмотрел критически Киппа и DJ Ярута. И те были ходячие скелеты. Один заключённый, а второй собирался умереть от голода на своей базе. — Все мы, если подумать, на шоу про похудение. Ладно, тогда если нет возражений, то на снегоходе поеду я с рюкзаком и за мной на сидении смотанные вместе две канистры по двадцать литров топлива, просто потому что снегоходу нужен вес, чтобы гусеницы имели больше сцепления со снегом.

— Нет возражений. Граждане туристы и отдыхающие, добро пожаловать на борт нашего экспериментального судна, лодка «Ленивой надежды».

Кипп и Ярут собрали скромные пожитки, надо сказать, что основные ценности мы смогли взять с собой, закрыли машину, оставив ключ в замке, после чего мы плотно улеглись между поставленных вертикально (чтобы меньше места занимали) канистр на дне лодки, словно живой тетрис.

Получилось так, что я на носу «лодки», позади Кипп и Вадим, вокруг нас связанные верёвкой канистры и рюкзаки.

Лодка была маленькой для трёх мужиков, но другой у нас не было, так что мы оказались чуть ли не в объятиях друг у друга. Ну такое себе зрелище. Проводник критически посмотрел на нашу пантомиму «трое в лодке, нищета и нет собаки» и плавно тронул снегоход.

Технике такая нагрузка давалась трудно. Скорость низкая, двигатель возмущённо гудит.

Да, северные народы, алеуты, чукчи, ительмены используют собачьи упряжки, чтобы преодолевать большие расстояния.

Но это специально сконструированные и проверенные сотнями лет конструкции, а не «что попало», взятое по принципу «лишь бы не пешком».

Проводник оказался прав, погода портилась. К сожалению, Климентий был оторван от основных серверов (что интересно, он был не сотней личностей в каждом устройстве, а одним и тем же, только способным на уход в осколочную автономию) и не мог сказать, что там дают данные спутников, так что пришлось ориентироваться по интуиции Проводника.

Тридцать шесть километров — это, если ехать на машине по трассе, то двадцать минут, может, даже и десять. Поверхность под нами, сплошные спуски и подъёмы, торосы, трещины и поля, покрытые волнами из затвердевшего снега, не давали разогнаться. Да, даже под нагрузкой снегоход «коптил» со скоростью что-то около десяти километров в час и всё равно мы не успевали к нашей точке, потому что погода портилась с каждой минутой. Ветер дул порывами, бросал в лицо жёсткую снежную кашу, Ярут поминутно отплёвывался, наше путешествие давалось ему тяжело.

Проводник притормозил, сделав небольшую остановку и стянул с лица маску с очками.

— Скоро будет совсем худо.

Я встал и размял ноги, подошёл к нему:

— Что, начинается?

— Ну а что ты хотел, декабрь, месяц неистовых ветров.

— Поэзия, блин. Что ты предлагаешь?

— Мы всё ещё не добрались до моих обычных путей, но уже недалеко. Твой навигатор что-то показывает полезное? Подходящее под убежище?

— Задолбался я всё время ехать и искать привалы, Тимур-джан. Вечное странствие, мать его.

— Ты же Странник, не так? Ну и потом, а какие варианты? Сесть и умереть?

Я стянул с руки варежку и достал планшет. Мы оба присели, чтобы закрыть его от порывов ветра и видеть экран.

— Да я так, просто ворчу. В общей картине мира это не так и плохо… Смотри, в километре отсюда есть одинокий квадратик. Поименовано как «Милахское опытное хозяйство».

— Может амбар какой-то или склад. Склад было бы здорово. Поехали, километр — это близко.

…

Когда склон — это не только хорошо, но и плохо. Хорошо, потому что не занесло снегом. Уродливое кирпичное здание было видно издалека и откапывать его определённо не нужно. Это плюс. Зато оно продуваемо всеми ветрами. Это не уютные помещения, запрятанные в толще снегов, в которых был приятный ноль градусов.

Ещё один минус — у нас буквально отрубался Вадим. Ослабленный от долгого голода организм не выдерживал этой скачки на открытом воздухе и глаза его временами закатывались.

Кипп шипел змеёй, но держал Диджея, чтобы тот не выпал из лодки. В чёртовой лодке даже одному было бы тесновато, но… альтернатива — только пеший переход.

Проводник посматривал через плечо на нас, пока вёл упряжку к стене строения и так до тех пор, пока мы не прислонились к ней, прямо под надписью — «Гондон», выполненной синей краской из баллончика. Ниже уровня сугроба было пояснение, кто именно по мнению автора надписи, собственно, является гондоном, но мы этого не узнали.

Я соскочил с лодки и легко добежал до бокового входа. Впрочем, вскрыть его мне не удалось, это была дверь, прижатая полосой металла с хорошим навесным замком.

Зато ещё в паре метров ворота и они-то, когда я их подцепил — поддались, что-то лязгнуло, пластина ворот двинулась мне навстречу.

Проводник, словно опасался нападения, не глушил мотор, озирался беспокойно, а по моему сигналу — закатил упряжку внутрь. Прямо по снегу. К сожалению, внутри тоже он тоже был.

— Да, тут мы не особо чем-то поживимся, — оценил обстановку Кипп, который совмещал в себе заботливого самаритянина с телом Вадима на руках (тот окончательно ушёл в обморок) и алчного мародёра.

Действительно, в громадном помещении, чем-то вроде ангара, были горы мышиного помёта, верный признак того, что всё, кроме закатанных в металл консерв, если бы они были, сожрали грызуны.

Что интересно, я много раз встречал следы их жизнедеятельности, но уже давно не видел их самих. Они плодились в невероятных количествах, когда погибли люди, но и сами куда-то девались или вымирали, подчистив кормовую базу под ноль.

Кроме старого потрескавшегося от возраста бетона здесь стояло несколько единиц техники, явно старой и неработоспособной.

— Там двери, посмотрим? — Проводник щёлкнул фонарём, а я запер ворота.

К ангару примыкали два каких-то склада, кроме того, был проход в ещё одно здание, куда, впрочем можно было попасть и снаружи.

Дураков лезть на открытый воздух, где усилился ветер, не было. Даже внутри было минус девятнадцать градусов, а снаружи ниже тридцати, что в сочетании с ветром становилось убийственным.

Я нашёл несколько поддонов, почти идеальный источник дров. Мой верный топор, которому Иваныч поменял уже третью рукоять, крушил хрупкое от мороза дерево.

Кипп ушёл взламывать проход в соседнее строение.

Проводник сложил костёр. Из «лодки», освобождённой от канистр, соорудили лежанку для Вадима.

В моём стандартном снаряжении есть топор. А вот лопата — в грейдере, таскать её с собой трудно. К счастью, в отечественном народном хозяйстве лопата штука распространённая. Тут я тоже нашёл что-то чем раньше, вероятно, грузили зерно.

При помощи такой лопаты я выбивал кубики и складывал из них округлую защиту от ветра вокруг костра и лодки с Вадимом. Когда высота этой весьма примитивной ветрозащиты стала выше метра, полез в рюкзак.

Костёр к тому времени горел, а Проводник заботливо обтёр лицо Вадима, проверил его дыхание.

— Как думаешь, истощение? — спросил я мнения Проводника.

— Да, плюс мы его растрясли. Ничего, он считай, что спит. Отогреется, довезёте, откормите.

У меня был запас крупы, а вот посуды для готовки не было, она осталась в грейдере.

Я стал обходить ангар в поисках чего-то подходящее. Не знаю, чем занимались в опытном хозяйстве, но в изобилии водились только бутылки от дешёвого пива. Если подумать, придёт время и их тоже будут собирать. Так в начале катаклизма сталкеры игнорировали мебель, постельное бельё и одежду. А потом уже мародёрили всё по второму-третьему кругу, одежда была нужна для перешива одежды колонистам, мебель приспосабливали для быта или пускали на топливо. Словом, постепенно мы, выжившие, становимся все более изощрёнными.

Я как раз был рядом с Киппом, когда он заголосил.

— Эй, посмотрите сюда.

— Что там? — спросил с другого края помещения Проводник, а я просто подошёл и посмотрел через плечо Киппа.

— Тут у нас драматизм в статике, — крикнул я Проводнику.

— Чё, перфоманс? — блеснул знаниями их раздела «это имело смысл до Катаклизма» Тимур, пока шёл к нам.

— В некотором роде.

Мы с Киппом зашли в прямоугольные помещение и ответили его фонарями.

У помещения были свои ворота, и кто-то загнал сюда странный вид транспорта, во всяком случае я такую хреновину видел в первый раз. Большой кубик, типа кубическая машинка, на четырёх здоровенных колесах высотой, по ощущениям, по грудь, с повреждённой решёткой радиатора, тройными фарами, грубоватое, брутальное и угловатое.

Само собой, большее внимания привлекал валяющийся посреди помещения труп. Это был если не сталкер, то кто-то вроде него. Он лежал на спине, раскинув руки, в правой он всё ещё сжимал здоровенный нож. Причина смерти не вызывала сомнений, ему прострелили голову, да так эффектно, что забрызгали мозгами бетонный пол на десяток метров.

— Раз его кто-то убил, значит был как минимум ещё один человек, — тоном детектива предположил Кипп и сам же продолжил. — Надо искать второго.

— Валяй, оперативник. У тебя хорошо получается, — кивнул Проводник и было не понятно, с сарказмом он это говорит или нет.

За этим помещением было ещё несколько, куда Кипп немедленно ушёл.

— Не обыскали и не забрали ничего ценного, — пробормотал я, вынул планшет с Климентием и показал находку его камере.

«Низкий уровень заряда» — высветил в ответ Климентий, намекая, что проблемы убитого уже закончены, а вот наши начнутся, если я не придумаю, как зарядить планшет. Например, мы останемся без навигации.

— Это геолог… был, — Проводник молча показал на надпись на боку странной техники ПАО «ГЕОТЕК Сейсморазведка». — Если машинка его, конечно. Либо он мародёр.

— Это моряк, — прохрипел я, цитируя один советский мультфильм, — одежда у него была морская!

— Да ну? А ты думал встретить здесь епископа? — в тон мне ответил Проводник и мы оба засмеялись над чернейшим в этих условиях юмором.

Впрочем, смерть была тут буквально везде, мы имели право пошутить над ней, хотя бы для того, чтобы не сойти с ума.

— Наверное, — продолжил я, — Кипп сейчас найдёт его приятеля или приятелей. Слушай, Тимур-джан, я хочу забрать себе эту хреновину, если ты не против.

Я тоже показал на странную машину.

Он несколько секунд думал.

— Мне нужно какое-то возмещение, доля. Как члену экспедиции. Это было бы справедливо.

— У нас на базе есть несколько единиц техники ордынцев, подберём что-то.

— А не хочешь рассказать про этих самых ордынцев? А ты они у вас с Киппом пару раз мелькали в общении, и мне кажется, что ты этой темы избегаешь.

— Орда — это грозная по нашим временам сила, которая уничтожает все поселения, до которых дотягивается. И они перемещаются, примерно в нашем направлении.

— Нашем или вашем? — уточнил он.

— У нас с тобой одно направление, Тимур.

— Сколько их?

— Было чуть больше тысячи. Сейчас должно быть меньше. Я заразил их вирусом Татуировщик и собираюсь наведаться в гости, чтобы ещё больше проредить, пока они болеют.

— Ты — само благородство. Что за люди?

— Мрази всех мастей, убийцы и насильники, которые возвели своё личное зло в закон. Вырезают колонии под ноль. Фашисты. Само собой, Ордой они себя не называют, вместо этого какими-то там легионерами.

— Самые жестокие войны будут между теми, кто пережил апокалипсис… У нас есть старушка одна, любит на ночь глядя цитировать библию в части конца света. Жуть. И когда ты собирался мне рассказать про Орду?

— Когда будем на нашей времянке, в убежище. Хотел позвать тебя пойти против них, считай, на войну.

— Звали уже, Антон. Пожалуй, я откажусь. К тому же я начинаю догадываться… Если ордынская техника стоит там, значит они гнались за вами? А её экипажи вы убили?

— Да, есть такое дело.

— И за ними могут прийти другие. На мою землю? — Проводник говорил совершенно спокойно, уважительно, но с большим достоинством.

— Без обид. Мы понятия не имели, что там существуешь ты и твои люди.

— Без обид, — с некоторым трудом повторил он. — Но всё же эта ситуация рождает у меня лёгкий негатив.

— Я собираюсь просто убить их всех.

— Тысячу человек, — с большим сомнением сказал Тимур. — Ты что, Джон Уик? Говорил, что бетонщик? Или у тебя скрытые таланты?

— У меня суперспособность гадить по-крупному. Они заражены, значит их можно выбивать партизанской тактикой, сжечь запасы топлива и продовольствия, отравить воду цианидом, помещения хлоркой, вывести из строя аппаратуру, подбивать технику. В сущности, мне не нужно их убивать, а только испортить жизнь настолько, что они не смогут продолжать движение.

— И всё один?

— Ещё пара пацанов присоединится. Вот, тебя думал позвать.

— Я свой ответ уже дал. Но я искренне болею за тебя и твою затею. И если всё так, как ты говоришь, то свой негатив тоже отзываю, как и требование доли в находке.

— Долю дадим, к чему нам столько техники, — отмахнулся я. — И вообще спасибо, что смотался. А тут здесь, по-твоему, произошло? У меня есть своя теория, но любопытно было бы послушать тебя.

— Двое, — ответил он. — Их было двое. Когда два человека вместе, между ними возникают конфликты. Трое — это более устойчивая формула. Судя по тому, что их трупы не сожраны, они попали сюда уже после вымирания всех мышей и крыс, например, ближе к июню. Что-то не поделили. Раз машина тут, второй тоже, того, откинулся.

— Я нашёл, — в подтверждение его слов в помещение вошёл задумчивый Кипп. — Ещё один мужик лежит на боку на кроватке, которую он сам себе соорудил. Весь почернел.

— Болезнь? — удивился я. Ситуация под болезнь не подходила.

— Ага. Острое клинковое заражение в брюшную полость. Насколько я увидел, печень не пострадала, крепко задет кишечник. Мужик частично разделся, перевязался, рядом распотрошённая аптечка, принял антибиотики, кровосвёртывающее, обезболивающее и парацетамол. Ирония в том, что парацетамол разжижает кровь и это ускорило его смерть. Умер, вероятно, не приходя в сознание.

— Билли Бонс мёртв, — серьёзным голосом произнёс Проводник.

— Упокой, Господи, его душу, — вторил я и мы с ним ухмыльнулись.

— Чего? Какой Билли? Это из «Острова сокровищ»?

— Больше скажу, эти классический набор фраз. Ладно. Записку покойный оставил?

— Нет, не оставил.

— Вот что за люди, никогда не оставляют! Я в детстве играл в игру про чужих и десантников, там была куча записок, а в реальности их нет. Ну что? Если не брезгуешь, обнеси того усопшего, особенно на предмет ключей.

— Уже. Вот ключ, есть ещё кое-какое барахло, — он замялся. — Пистолет нашёл, ПЯ. И считаю его своим трофеем!

— Мне всё равно, — пожал плечами Проводник.

— Мне тоже. Ты, наверное, уже понимаешь, Кипп, к статусу заключённого ты больше не вернёшься. Как бы дальше не пошло. Тебе предстоит некоторое количество выборов и действий, но оружие у тебя никто не отнимет. Для нас с Тимуром это уже пройдённый этап — коллекционирование стволов.

— Ага. Двадцать семь, — буркнул Тимур. — Оружие не гарант выживания. Будем машинку проверять?

Я открыл кабину и полез внутрь. Буквально полез, чтобы попасть туда пришлось карабкаться по ступеньке, кабина как у КАМАЗа, если говорить про высоту. Кабина была достаточно просторной, угловатой и утеплённой.

Две двери впереди, одна позади. Два кресла спереди, позади зона, где кресла были повернуты как в автобусе, лицом друг к другу. Там даже был небольшой откидной столик. Эдакое купе. В целом транспорт компактный, но крутой. Надеюсь, двигатель не жрёт соляру как крейсер на марше.

Вставил ключ, повернул. Результата не было, приборная панель даже не зажглась.

— Глухо как в танке, — с разочарованием сказал я. — С другой стороны, они же на нём до этого места доехали сюда, верно?

— Открывай капот, — предложил Проводник. — Наверное от пустого стояния на месте аккумулятор сел. Снимем, попробуем подзарядить от снегохода на холостых.

— А ампераж и вольтаж?

— Тут я помогу, — с некоторой гордостью влез в разговор Кипп. — Соединение не к основным клеммам, а к промежуточным на часть банок. Что? Я читал много книг в свободное от попыток не сдохнуть время.

— Будет здорово, если мы эту бандуру запустим, — я стал спускаться из кабины и чувствовал себя как Винни Пух из советского мультфильма, который лазал по деревьям и иной раз с них с шумом падал. — Доедем с ветерком. Ну и кстати, тут есть посуда и даже мангал, остатки пищи. Короче, геологов жалко… не знаю уж, что они там не поделили. Дело прошлое. Главное, чтобы у нас всё срослось. Отогреем Вадима… Думаю, на войну он тоже не поедет. Его бы сначала подкормить.