Лед Апокалипсиса 3

Глава 6 Что скрывает снег

В отличие от Фрейда я не верю,

что секс является определяющим фактором

в комплексе поведения человека.

Мне кажется, холод, голод и позор нищеты

гораздо глубже определяют его психологию.

Ч. Чаплин

Разлепить глаза было трудно, слизь или слёзы высохли и склеили их. Я не выспался, а в моём горле бушевал пожар.

Я проснулся. Казалось, что где-то мерзко пищал комар, но последние комары исчезли с планеты вместе с хорошей погодой. Значит, это просто остатки сна.

Спать в абсолютной темноте достаточно комфортно, так даже задумано природой, а вот просыпаться в ней же уже не так здорово, потому что ты открываешь глаза и не можешь понять, открыл ты их или нет.

В моём случае помог Климентий в планшете. Да, на момент пробуждения было темно, но, когда я закашлялся, он зажёг экран и при появлении источника света стало проще.

Всё та же кухня, в печи угли, всё тот же диванчик.

Сердце колотилось, было холодно, причём понять объективно, холодно или просто у меня озноб, трудно, градусник остался в грейдере.

— Климыч!

— Да, босс.

— А где у нас Кипп? Решился свинтить, бросив старого корабельного товарища?

— Пока ещё нет. Просто гуляет по поверхности.

— Просто гуляет или непросто?

— Что есть простота? — Климентий неспешно вывел на экран, а поскольку это был единственный источник света, то я это сразу же заметил, карту местности, на которой отметил одну зелёную точку и несколько красных.

Так принято у людей, зелёный — цвет союзника, красный — цвет опасности.

Я сфокусировался на карте, сел на кровати, пошевелил руками, ногами, после чего недовольно закряхтел.

— Климентий, было бы нехерово, чтобы ты поведал мне контекст. В двух словах, чего тут произошло?

— Буран идёт, стемнело. Наши, а если быть более точным, то ваши преследователи, достигли того самого зерноочистительного комплекса, который неподалёку, в селе.

— Давно они его, как ты выразился, достигли? Достигаторы херовы.

— Отставание было всего пятьдесят минут. То есть, прошло четыре часа и пятьдесят две минуты.

— Значит, сейчас ночь?

— Да.

— А нашли, потому что тогда ещё не занесло следы?

— Фактически их уже к концу поиска замело, они очень эмоционально вели переговоры между собой, вероятно решили, что это твоя точка назначения, Антоний. Увидели её визуально, у них есть хорошая оптика. Кстати, а какая у тебя точка назначения в действительности?

— Не отвлекайся. Ну, доползли дотуда? И что? Все, кстати, добрались из чертей?

Климентий спустя год общения со мной отлично умел понимать аллегории и даже мат, что ещё труднее.

— Нет, двигались разобщённо, поскольку на таком расстоянии стала сильно сказываться разница в скорости. Три из девяти сигнатур, то есть, транспортов, затерялись.

— Не нашлись?

— Их судьба неизвестна, но на связь они не выходят. Возможно, что из бурана они уже не выйдут.

— Вот горе-то какое, — саркастически прокомментировал я. — Так, шесть штук доползли, окопались, нас не нашли. Всё верно?

— Шесть машин, то есть, единиц транспорта. Но в них было в общей сложности было десять человек. Да, они стали лагерем.

— И? Ты решил поведать эту информацию нашему Краснодарскому институту пищевой промышленности, сокращённо — Кипп? Я же не думаю, что у него в заключении развились экстрасенсорные способности и он сам их засёк?

— Он спросил, я ответил, — уклончиво ответил Климентий. Кстати, от отлично умел врать. Научил его, само собой, я.

— Рассказывай дальше, он решил поиграть в стрелялку? Он вообще ещё живой?

— Живой. Больше скажу, Антоний, ему удалось, воспользовавшись эффектом неожиданности, убить четверых бойцов отряда противника.

— А ты, значит, всё подслушал? Красавчик. Итого, шесть в остатке. Это их ты вывел мне на карту?

— Да. У каждого есть мобильный телефон для отслеживания, а они на расстоянии прямого радиоконтакта с моим оборудованием. Однако сейчас боевая обстановка изменилась, прогноз для Киппа стал негативным.

— Погоди, это я не сам проснулся, а ты меня разбудил? — предположил я.

— Да, полагаю, что ваше вмешательство необходимо.

— А может ты их свирелью прижучишь, а я спать?

— Мобильники спрятаны в нательных карманах, под слоем одежды, кроме того они все плотно защищают органы слуха. Эффект будет сильно нивелирован.

— Понял. Всё по старинке, всё сам⁈

Я полез в рюкзак, достал фонарик и пристроил его так, чтобы светил в потолок. Помещение получило скудный свет, а я мог провести подготовку. Встал, размялся, попил воды, потом сел на диванчик и проверил оружие.

Кипп забрал американский автомат, а также один из калашей, сняв с остальных магазины. К счастью, он не тронул лично мой калаш из рюкзака.

Со сложенным прикладом, тот лежал стволом вверх, ждал своего часа.

Я достал его и накинул ремень на шею, с некоторым трудом встал.

— Гарнитура работает? — спросил я Климентия, он ответил через наушник.

Я проверил магазин моего автомата, вернул его назад, сместил предохранитель на одиночный режим.

В целом, я не фанат оружия. Для меня это в большей степени инструмент. И всё же я накопил приличную коллекцию стволов за этот год, включая этот Калашников.

В принципе, изначально, обычный автомат, но со складным прикладом, и навешанным тактическим, так называемым коллиматорным прицелом. Наши техники в колонии по моей просьбе выкрасили автомат в белый цвет. Так вот, без затей. Они же навесили на него пузатый глушитель. Бесшумно стрелять он не стал, но хотя бы немного тише и вспышки от выстрела почти нет. Тактический прицел давал мне красную точку, куда я предполагаю попасть, в центре небольшого окуляра. Не оптический, конечно, но хотя бы что-то.

Проверил остальное снаряжение и пошёл, кряхтя как старый дед. Вылезти было сложно, плюс ко всему на поверхности была ночь, дул сильный боковой ветер, валил снег, это снижало видимость.

Ночь в условиях снега — это специфическое время, потому что снег отражает более девяносто пяти процентов света и даже звёзды позволяют ориентироваться. Но сейчас на небе тучи, так что тьма, если не полная, то приличная.

Планшет покоился у меня в нагруднике, под защитой брони. При помощи планшета я могу знать, где враги, даже при отсутствии прямой видимости. Тем более, что глаза привыкли к темноте и кое-какую видимость давали.

Климентий всё верно оценил. Кипп отступал, прикрываясь метелью и ночной темнотой, но наши преследователи тоже были не лыком шиты, они постепенно перемещались, создавая широкий охват, формируя вокруг Киппа здоровенный полукруг и не лезли под пули, двигаясь рывками, скорее всего, перебежками. Радиосвязью они не пользовались, просто голосили и были всего в километре от меня.

Кипп уходил на запад, бегая от наледи к наледи, а враги двигались за ним. Вероятно, у них были тепловизоры, потому что они держались за него цепко, даже в паре километров от своей базы. Надо сказать, что Кипп не струхнул и уводил их на запад, а не к дому сектантов.

Тактика у врагов простая и понятная, они ждут, хотя и молчат об этом, когда у Киппа кончатся патроны. Тут они не правы, когда кончатся патроны на американскую штурмовую винтовку, он перейдёт на АК-74. Однако пока они его окружают, могут подловить, подстрелить, когда подберутся ближе. В любом случае их больше, а математика — штука упрямая.

В отличие от Киппа, который полез в их логово, я бы взорвал у них канистру с бензином и хлоркой, после чего засел у входа, чтобы встречать, когда попрут наружу.

Сейчас я тоже был максимально далёк от честного боя.

Враг двигался тремя двойками, я зашёл со спины к ближайшей паре, остановился в ста метрах, посмотрел на планшет, потом стал приближаться, дошёл дистанции в пятьдесят.

Так, опираясь на топор, какое-то время стоял, потом присел, став в позицию «стрельба с колена». Стоял и ждал, как охотник. Ждал, ждал, ждал. Я не думал про холод, который сковывает и щиплет глаза.

Они встали. Синхронно встали, потому что им нужно было выровнять полукруг охвата, для чего пробежать до следующей неровности в снегах. Они следили за товарищами при помощи приборов ночного виденья. Тоже, если подумать, читерство, но… Это не игра, это реальное соревнование на смерть или жизнь.

Главное же, что они не смотрели назад, за спину, там, где был я.

Бах-бах, бах-бах-бах. Два приглушённых выстрела, ещё три выстрела, все в цель. Вой ветра гасит негромкий звук. Я положил обе мишени примерно за секунду, может быть, за полторы.

Ещё несколько секунд я стоял и слушал ветер. Ни криков, ни выстрелов в мою сторону. Значит остальные «утки» потери в своей стае не заметили.

Наушник в ухе ожил негромко (спасибо за деликатность, Климентий).

— Антоний, пожалуйста, соберите их устройства-смартфоны, — Климентий обращался ко мне на «вы» или на «ты» в зависимости от ситуации. — Они нужны мне как дополнительные расчётные мощности.

— У тебя их и так мульён. Ладно, ладно, соберём, но только после боя. Не до пирогов сейчас.

Что я забрал, так это прибор ночного виденья, крутой, монокуляр, на один глаз, который вешался на лоб.

Я скинул шапку, вторую шапку, надел, вернул всё как было. А что, неплохо. Действительно видны участники команды ордынцев. Шестеро их было, четверо осталось.

Я не стал придумывать ничего нового и поплёлся обратно, чтобы зайти в спину следующей двойке. К сожалению, когда до них оставалось ещё метров сто, они заверещали.

— Клим, они заметили пропажу тех двоих? — спросил я железный мозг.

— Определённо. Созваниваются между собой. Их смартфоны прошиты под прямой радиоконтакт. Они могут общаться.

— Не морочь мне голову, если они достали мобильники, глуши их свирелью. А я добью.

Клим не ответил, но в ПНВ было видно, что те черти впереди внезапно упали на снег. Наверное, железный мозг был прав и шапки на ушах снижают эффект. Когда они сами их достали, ситуация изменилась не в их пользу. Сейчас, даже того, что их просто накрыло, хватило. Я добежал до этой парочки и выпустил по две пули в каждого. Дежурные — одна в туловище, вторая в голову. А потом побежал к ещё двоим. От чёртовой беготни сердце тряслось, как тушканчик в зубах гремучей змеи. И всё же я не жалел себя, лучше помереть, бегая за врагом, чем от них. Да и веселее.

Вторых я угостил свинцом куда щедрее. Руки тряслись, да и последний пытался уползти от телефона, двигаясь зигзагами.

Завалив последнего, я сел на снег и закашлялся.

— Климентий Павлович, поздравляю, твои войска в лице одного больного меня снова победили. Урэээээ. Кхе-кхе. Слушай, там наш Кипп ещё живой? Не продырявили его, пока я скакал? Ты же не поджарил его свирелью?

— Нет и тоже не рассказываю ему про эту технологию.

— Окей, пусть будет нашей милой тайной. А теперь можешь ему набрать, позвонить? Как ты там говорил, прямой радиоконтакт? Что-то мне подсказывает, что все мобильники инфицированы тобой, включая мой и его.

— Это для вашей безопасности.

— Бла-бла-бла, кожаные мешки. Звони ему.

…

— Да, алло? — зашептал голос Киппа. — Кто это? Как Вы мне дозвонились, у меня отключён звук?

— Магия, мать её, причём вне стен Хогвардса. Это Странник, если ты не понял. Возвращайся, хватит шастать по окрестностям.

— Что? Как? Что случилось?

— Твои новые друзья массово самоубились. Так что дружить тебе остаётся только со мной. Клим, ты нас подслушиваешь?

— Всего лишь обеспечиваю связь, — вклинился в разговор искусственный интеллект.

— Наведи Киппа на все трупы. А ты Кипп притащи их, пожалуйста, на нашу базу к сектантам. Волоком. Это долго и муторно, но необходимо.

— Я мог бы обыскать их прямо в снегу.

— Просто сделай так и всё. Трупы могут найти следующие поисковики.

— Следующие поисковики, — снова вмешался в разговор Климентий, — не придут, эта группа не смогла ни с кем связаться. Какие-то неполадки с рацией. Их след безвозвратно утерян.

— Ну конечно, опять магия вне Хогвардса? Ну ладно. Кипп, всё равно притащи трупы и грабь их вне бурана. Не хочу, чтобы ты простудился. И прости меня, что лишил тебя радости побегать по снежным барханам. Всё, я пошёл спать к сектантам.

…

Мне удалось поспать до утра, а вот Кипп так и не прилёг. Впрочем, выглядел он весело и возбуждённо после успешного сражения с врагом.

Натаскал целую кучу полезного барахла, даже занял под это дело шкаф на кухне. Гремел в коридоре. Пока он суетился, я нашёл керосиновую лампу, разжёг, проверил кладовую, обнаружил приличные запасы ячневой крупы и кильки, сварил на печи целую кастрюлю весьма странного супа, поел, попил чаю с мёдом и снова завалился спать. После такого рейда и с учётом болезни, мне нужен был отдых.

— Клим, — спросил я планшет после очередного пробуждения. — А ты можешь связаться с нашей основной базой?

— Нет, ни рация, ни иные средства связи не добивают. Далеко. Нужно подобраться поближе. Вернуться.

— То есть, с их точки зрения я уехал, как гулящий муж на рыбалку и пропал с концами?

— Тоже нет, когда мы покидали базу отряда сто двенадцать, я связался с основным сервером и там знают, что операция по заражению орды прошла успешно, а ты направился в неизвестные земли, на запад.

— Не земли, а скорее снега. Ну ладно, спасибо и на этом. Не знаешь, как там буран?

— Датчики ветра на грейдере не демонстрируют снижения активности. Скорее всего ещё сутки, а потом ветер и снег пойдут на спад.

— А наш неугомонный Кипп?

— Он перегоняет технику к этому зданию. Его одухотворяет идея базы, где он не является заключённым или иным рабом.

— Это он сам сказал?

— Нет, вывод на основе наблюдения и знания человеческой психологии.

— В целом ты говно, а не психолог, но тут думаю, что прав. Впрочем, мы тут не задержимся. Ладно, я сбегаю в местный туалет и снова спать.

Сон, сон. Невкусная еда, вода, снова сон.

Я определённо не умирал. Это уже хорошие новости. Кипп, который суетился вокруг, эту хорошую новость слегка омрачал.

— Какой процент от найденного я должен отдать тебе, Странник?

— Чего? — я проснулся и с трудом разлепил глаза. — А что у нас есть?

— Ну, смартфоны затребовал себе Климентий. Есть ПНВ, консервированная еда, инструменты, оружие, снаряжение. Я составил список в блокнотике.

— Кипп, ты перегибаешь. Забирай себе. Винтовку американскую оставь, она была моя, а барахло забирай себе. Который час?

— Семь утра.

— А ты вообще спал за это время?

— Да, даже вполне выспался. А что?

— Оставляем это гостеприимное место и струячим дальше.

— Странник, тебе что, тут плохо? Я отдохну и перетащу тела в снег, закопаю подальше, чтобы не мешали. Я заготовил кучу одежды, амуниции и так далее. Кроме того, из бухгалтерской документации следует, что в амбаре есть по крайней мере двенадцать тонн зерна, пшеницы. То есть, тут есть дрова, кровати, здание уютное, еда, вода, даже виски и красное вино есть.

— Место райское. Но я не ищу рай. Знаешь, если хочешь, я могу оставить тебя тут. Техника есть, топливо, еда. Если подумать, да, рай, да и только.

— Заманчиво, я подумаю.

— Не знаю, когда ты там собрался думать, но пора ехать.

— Куда?

— Юго-восток и восток. Ещё сто сорок километров. По идее это день-два пути. По дорогам мы бы одолели этот путь за пару часов, включая остановку на заправке, а сейчас… день-два. В любом случае, я бы хотел не находиться тут, когда буря закончится на случай, если ордынцы найдут это место и захотят задать вопрос, а кто это пристрелил всех наших ребят? Кто убил Кенни?

Оптимизма Климентия я не разделял. Если есть опасность, что найдут, то найдут.

Кипп закряхтел. Ложное ощущение безнаказанности от того, что мы могли прятаться в паре километров от врага, но во время бурана, не отпускало его. Прошло больше года с катаклизма, но большую часть времени он вёл хотя и суровую, но сравнительно безопасную жизнь. Сейчас условия поменялись и ему было трудно меняться следом за ними.

В то же время вытирание соплей не входило в мои планы. Я двигаю, куда наметил, а он может поступать, как считает нужным.

— Компромисс? — Кипп налил мне горячего кофе, это тоже явно часть найденного и тоже мощный аргумент в пользу ценности этого места.

— Что? — я пригубил кофе. В колонии мы как правило пили кофе из поджаренного ячменя, суррогат. А сейчас настоящий растворимый кофе — это настоящая ценность.

— Куда нам надо ехать, Странник? Я понимаю, что ты ставил цель убраться с базы отряда как там его. Теперь мы уехали. И ты говоришь, что нам надо снова бежать. Мы просто бежим или у тебя есть конкретная цель?

— Есть.

— Ты мне скажешь?

— Мммм…. По дороге. Если ты поедешь со мной, скажу. Тут нет большого секрета, а только здравый смысл. Если ты останешься, тут и тебя заловят ордынцы, станут пытать, ты им расскажешь, так? Вот я и не хочу с тобой делиться этой информацией. Просто логика, не более того.

— Ладно, я поеду. Приятно, Странник, что ты даёшь мне выбор. Трудно привыкать к наличию даже очень ограниченной свободы. Я согласен на компромисс. Мы поедем, куда там тебе надо, там побудем и вернёмся обратно. Ты же собираешься возвращаться обратно?

— Уехать и не возвращаться? Кхе. Да, Кипп, я намерен вернуться. И да, мы можем проложить маршрут через это убежище, тем более Климентий даст нам пеленг.

— Остановимся здесь и я снова подумаю над тем, возвращаться ли мне в колонию, где я всего лишь заключённый… Ну, допустим, теперь я штрафник. Всё равно, сейчас, когда у тебя объективно нет способов меня удержать, я чувствую себя намного комфортнее.

— Ещё и с шестью единицами техники.

— Кстати об этом, я предлагаю поехать на Паджеро.

— Ты гонишь лошадей. Притормози. Снег, мороз и смерть превратили всех в людей нордических, неторопливых. А ты что-то разогнался. Начнём с того, что попьём кофе. Потом соберёмся. Оставим тут как минимум два телефона, спрятанные в разных местах, чтобы Клим мог следить за этим местом. А потом ты покажешь, что за Паджеро и что это за барские замашки, выживать с комфортом.