Между небом и землей. Через Дух Андрэ Луиса

5 ПОЛЕЗНЫЕ РАЗМЫШЛЕНИЯ

Мы прибыли к морю в самый разгар ночи.

Духовная жизнь здесь была интенсивной.

Развоплощённые различного происхождения находили друзей, бывших ещё на Земле, временно отделённых от тел анестезией сна. Но среди них особенно выделялось большое количество увечных.

Старики, женщины и дети, облекаясь в различные аспекты, появлялись здесь, поддерживаемые под руки множеством сущностей, которые помогали им.

До нас долетали созидательные беседы и мучительные жалобы и стоны.

Там и тут проходили импровизированные магнетические работы скорой помощи. Действительно, воздух здесь, в сравнении с воздухом, которым мы дышим в городе, очень сильно отличался.

Издалека дул освежающий бриз, неся обновительные начала и вдувая в нас восхитительно прекрасное самочувствие.

Океан — это резервуар чудесных сил, — красноречиво объяснил Кларенсио. — Многочисленные спутники нашего плана приносят сюда больных братьев, которые ещё привязаны к телам на Земле, с тем, чтобы они получили восстановление и отдых. Развоплощённые врачи и друзья посвящают себя восстановлению энергий своих протеже. Поскольку всё это происходит в лесистых горах, морская атмосфера остаётся насыщенной бесконечными ресурсами жизненности, принадлежащими Природе. Кислород без каких-либо примесей, соединённый с испарениями планеты, превращается в ценное питание нашего духовного организма, в основном когда мы оказываемся прямо или косвенно соединёнными с флюидами более плотной материи.

Мы проходили рядом с чрезвычайно подавленной дамой, лежавшей лицом к воде, и принимавшей магнетическую помощь одного из благодетелей, который словно светился в своём служении и молитве.

Кларенсио на какое-то время оставил нас, пару секунд побеседовал со своим другом неподалёку и вернулся, разъясняя нам:

— Это сестра нашего персонального круга, которая больна раком. С помощью гипноза её вытащили из тела, чтобы она могла принять необходимую ей помощь.

— Но, — с любопытством возразил я, — разве этот тип лечения может остановить неуравновешенность органических клеток? Сможет ли больная исцелиться положительным образом?

Министр улыбнулся и просветил ситуацию:

— В действительности, осуществление чудес возможно, при созидательной помощи дружественных Пухов, которые воздействуют на тонкую ткань души, когда сущность частично отделяется от плоти. Воздействуя на центры перисприта, мы иногда совершаем глубокие изменения состояния здоровья пациентов, изменения, которые постепенно фиксируются в соматическом теле. Таким образом убирается сильная боль, и осуществляются огромные обновления. Задача помощи производит истинные чудеса, особенно если мы находим практику молитвы в духе, обогащённом преобразующей верой, таким образом облегчая своё вмешательство созидательной пассивностью в области, которую мы должны оперировать. Физическое тело поддерживается телом духовным, к формам которого оно подгоняется, и, таким образом, влияние, оказываемое на тонкий организм, является решающим для плотской оболочки, с помощью которой проявляется Дух.

В этот момент объяснений Министр покачал головой и добавил:

— Но наше действие подчиняется руководящему нами закону. В проблеме нашей сестры помощь с нашего плана сможет лишь предоставить ей комфорт. По причине испытаний на её личном пути болезнь достигла необратимого размаха.

— Не хотите ли вы сказать, что теперь она лишь получит спокойную смерть? — предупредительно спросил Хиларио.

— Совершенно верно, — подтвердил ориентер. — После теперешней помощи она проснётся в умирающем теле более спокойной и умиротворённой. Повторяя экскурсии сюда, ночь за ночью, она привыкнет, с помощью высшего понимания, к идее ухода, передавая своим близким смирение и мужество вместо страха расставания; она научится своими усилиями облегчать их печаль и скорбь смирением, которое она выстроит внутри себя… постепенно; она отделится от больной плоти, акцентируя внутренний свет своего собственного сознания, чтобы проститься с окружением, которое ей дорого, как человек, который нашёл бы в физической смерти бесценное освобождение, ведущее его к более возвышенному служению. И так, за несколько недель, она выкажет себя прекрасно подготовленной, чтобы противостоять новому пути.

Кларенсио умолк.

Эта тема вела меня к новым наблюдениям.

— В этом случае… — начал я в сомнении.

Министр понимающе улыбнулся и прервал меня своим объяснением:

— Я уже знаю твой вывод. Это именно так. Долгая увечность — это благословение, не признанное людьми. Она представляет собой бесценный подготовительный курс души к великому освобождению. Без болезни, протянутой во времени, быстрый успех в работе смерти весьма трудно достижим.

В этот момент Зульмира и Одила прибыли на пляж, неподалёку от нас. Кларенсио рекомендовал нам быть более внимательными.

Мы поспешили окружить их, словно речь шла о наших больных сёстрах.

Ни одна, ни другая не чувствовали нашего присутствия. Они, казалось, мало интересовались оживлённым движением в этом общественном месте.

Первая супруга Амаро сконцентрировала взгляд на своей добыче, пока жертва проявляла на своём лице невыразимый ужас тех, кто приближается к крайней неуравновешенности.

Зульмира сделала движение человека, который хочет поспешно войти в дом, но, остановленная своей спутницей, находилась между скорбью и ужасом.

И повторяя те же обвинения, которые мы уже слышали, Одила словно молотом била по мозгу другой женщины, безжалостно твердя:

— Вспомни о своём преступлении, несчастная! Вспомни о том ужасном утре, когда ты стала убийцей! Что ты сделала с моим сыном? Зачем ты утопила невинного?

— Нет, нет! — кричала бедная безумная. — Это не я! Клянусь, это не я! Хулио унесло волной.

— А почему ты не следила за ребёнком, которого мой муж ошибочно доверил твоим неверным рукам? Совесть тебя не мучит? Где твой материнский инстинкт? Ты дорого заплатишь мне за свою преступную расхлябанность. Я не позволю, чтобы Амаро любил тебя, я восстановлю его антипатию к тебе, я буду мучить людей, кто захочет помочь тебе, я разрушу твой собственный дом, которым ты завладела, но который принадлежит мне!… Лгунья! Обманщица!…

— Нет, нет… — говорила напуганная Зульмира, — я не убивала его, но и не сделала того, что должна была сделать, чтобы спасти его! Прости меня! Прости меня! Я обещаю, что займусь созиданием мира в каждом. Я стану рабыней твоего мужа и верну его в твои объятия; я превращусь в служанку твоей малышки-дочери, шаги которой я направлю к добру, но ради всего святого, дай мне жить! Освободи меня! Пожалей меня!…

— Никогда! Никогда! — холодно прорычала соперница. — Твоя ошибка непростительна. Ты совершила убийство! Ты должна признать в полиции совершённое преступление!… Я заставлю тебя склониться! Ты будешь заключена в тюрьму, чтобы смешаться с подобными тебе преступниками!…

— Нет! Нет! — умоляла Зульмира, с трогательными знаками волнения на лице.

— Если ты не уничтожила моего сына, — жестоко вскричала та другая, — верни его в мои объятия! Верни мне его! Верни мне его!

В этот момент они обе оказались в чётко обозначенном месте пляжа.

Глаза бедной одержимой обрели вдруг странноватый блеск.

— Это было здесь! — жёстко прорычала преследовательница. — Именно здесь ты привела в исполнение зловещий план окончания нашего счастья.

Словно движимая тайным порывом, вторая жена Амаро высвободилась из её рук и, бросившись в воду, принялась звать, охваченная скорбью:

— Хулио! Хулио!…

Но расстроенная и безумная Одила стала преследовать её. Чувствуя её приближение, Зульмира сделала полукруг и молниеносно вернулась в себя. Мы сопровождали их в соперничестве, которому они предавались, не теряя их из виду.

Вернувшись сразу же домой, оставляя мысль, что заснувшее тело мощный магнит, притягивающий её, Зульмира проснулась, мокрая от пота, храня в мозгу плоти впечатление, что она плавала в ужасном кошмаре.

Она попыталась закричать, но не смогла.

Вследствие нервного коллапса силы отказали ей. Ей стало тяжело дышать, а коронарные артерии разбухли.

Кларенсио подошёл и стал прикладывать спасительные и успокоительные флюиды.

Её сердце постепенно успокоилось, а система кровообращения пришла в норму. И тогда больной удалось застонать, она позвала на помощь.