Между небом и землей. Через Дух Андрэ Луиса

11 НОВЫЕ РАЗМЫШЛЕНИЯ

Присоединяясь к перемене в разговоре, Хиларио спросил сестру Бландину, является ли она руководителем парка, в котором мы находимся, на что та ответила со смирением:

— Не приписывайте мне подобного влияния. У меня различные задачи здесь и там, но я простая служительница. В лоне нашего центра воспитания около двух тысяч детей, но я отвечаю всего лишь за двенадцать из них. Мы создали здесь большой союз семей, в котором восстанавливаются многочисленные женские души для истинной миссии материнства, и у нас находят приют множество малышей, чтобы здесь приступить к так необходимой для них эволюции. Однако следует подчеркнуть тот факт, что почти все они предназначены для возвращения на Землю для новой интеграции в надлежащее им ученичество.

— А как же центральное руководство? — с интересом спросил мой коллега.

— Оно находится не здесь. Парк — это одно из учреждений обширного ансамбля помощи и воспитания, чьими протеже мы сегодня являемся. По сути, наш центр — это одна великая школа, оснащённая всем необходимым для нас. Лучшие процессы духовного правообладания вместе с нами трудятся во благо всех тех, кто собирается возродиться во плоти, и тех, которые позже направятся к Высшим Сферам.

— И у вас есть всё, вплоть до начальных курсов обучения грамоте?

— Почему бы и нет? — сказала наша юная подруга. — Нам необходимо приводить в действие все средства духовного пробуждения, находящиеся в нашем распоряжении. Интеллектуальная культура может не быть базисным условием нашего блаженства, но рост души необходим. Не умеющий читать не может видеть так, как должен бы видеть.

И, улыбнувшись, добавила:

— Эволюция, компетенция, совершенствование и сублимация являются результатом постоянного труда. Чем больше наше знание, тем дальше мы чувствуем себя от отдыха. Инерция производит свёртывание наших ментальных сил на самых низших планах жизни. Труд — наше благословение.

В этот момент, в такой тонкой манере подходя к труду, мы инстинктивно вернулись к преданной Мариане, которая хранила молчание, стоя рядом с нами. Неужели и она связана с нашими обязательствами по защите детства?

Она вежливо ответила на вопрос, который Хиларио задал с братской деликатностью:

— Что касается меня, я помогаю своей дочке в работах, которые мне здесь доверены, но моя основная задача — это католический храм, к которому я была глубоко привязана во время своего последнего воплощения.

Её ответ пробудил во всех нас любопытство. Намёк на «католический храм» выдавал религиозное членство.

Действительно, Мариана словно онемела в то время, как Бландина предавалась ценному описанию своих возвышенных чувств. Будут ли они здесь отделены друг от друга в своих духовных верованиях?

Почтенная сестра, которая светилась симпатией восхитительных женщин, достигших зрелости, благожелательно улыбнулась и добавила:

— Не удивляйтесь. Вместе с Бландиной я изучаю божественные законы, чтобы вернуться к истокам в духе, с определёнными целями в великом будущем. Но любовь к своим былым спутникам по человеческой борьбе, которую я ношу в себе, обязывает меня к долгому ожиданию, и я задействована в служении помощи в одном из старых центров религиозной веры, к которому я питаю тёплые чувства.

— Кстати, — добродушно вмешался Министр, — божественная помощь подобна Солнцу, которое светит для всех. Учреждения и души, которые обращаются к Отцу Небесному, получают поддержку и помощь, нужные им, в рамках тех возможностей, которые они выказывают.

Но, заинтересованный возникающими замечаниями, с каждым разом всё более ценными, Хиларио спросил:

— На какой основе будет формироваться процесс помощи в церквях? Со всеми препонами в нашем прямом общении, будет ли возможным сотрудничать в пользу наших римско-католических братьев?

— Очень просто, — любезно проинформировала Мариана, — практика молитвы — это самое надёжное средство, чтобы дать ход нашему влиянию. Пух, начинающий молиться, устанавливает естественную нить обмена с нами.

— Но не явным способом, — подсказал наш прилежный спутник.

— Через мысль, — объяснила наша уважаемая собеседница. — Благоприятная интуиция существует везде, и чем большее количество благородных качеств у существа, тем более обширна светлая зона, которую сущность использует для записи духовной помощи. Общественный культ, бесспорно, такой, каким он практикуется в наше время, не благоприятствует контакту высших сил с обычным разумом. Низшие интересы, приведённые к церкви, являются солидными препятствиями для небесной помощи. А озабоченность богатством и роскошью, практически всегда поддерживаемая священниками во время службы, часто нейтрализует наши лучшие усилия, поскольку, пока внимание души привязывается к внешним аспектам, силы, противостоящие добру, не встречают никаких препятствий для культуры фанатизма и разногласий. Но даже в таких случаях, преодолевая подобные препоны, всегда возможно сделать что-либо для блага своего ближнего.

— Значит, и во время мессы, например, — продолжил наблюдательный Хиларио, — ваша помощь пригодна?

Лицо Марианы прояснилось, и она объяснила:

— Мы являемся великим войском учеников братства в действии. И даже в таких, как нам кажется, неприятных ситуациях борьбы наша обязанность — служить.

После короткой паузы она продолжила:

— Если месса подчинена лишь чисто социальной условности, действуя как проявление тщеславия или власти, наша помощь становится совершенно никчемной.

И улыбнувшись, добавила:

— Что делать нам в акте угодничества, где поклонники материального богатства или развращённости восхваляют неуправляемое поведение бессовестных людей? Существуют торжественные мессы для коварных политиков и магнатов золота, которые в действительности являются поистине кощунством, совершаемым во имя Христа. С другой стороны, существуют мессы для душ, представляющие собой издевательство для тех, которые были приняты смертью, как те, что отмечаются по просьбе амбициозных родителей, иногда доходящих до того, что радуются отсутствию умершего, будучи в нетерпении ограбить останки в беготне от завещания до нотариуса. Такие мессы, сильно окрашенные деньгами, для них так же холодны, как и могилы, где их обезображенная плоть нашла себе приют. Но если религиозный акт прост, разделяется искренними Духами и сердцами, склонными к евангельскому милосердию и собранными в свете молитвы, с лучшими чувствами, которыми они обладают, то культ превращается в великую ценность из-за мирных и нежных вибраций, которые он посылает в направлении тех, кому адресован. Часто скромные мессы, осуществляемые в первые мгновения утра, наиболее благоприятны для нашей помощи. С большей уверенностью мы тогда можем применять свои возможности и тем самым приносить пользу тем, кто ждёт от нас необходимой поддержки.

Хиларио задумался на несколько мгновений, воспользовавшись возникшей в разговоре паузой, и признал:

— У нас в церквях существует вопрос о функциях крёстных родителей. Представим, что некий храм был сооружён в память о Жерардо Мажела. Представляет ли это какую-либо обязанность для великого европейского мистика?

Конечно, это представляет собой не тягостную обязанность, а служение, которое чтит его память и заслужит с его стороны определённое признание, связанное с ответственностью. Однако мы должны признать, что труд блага, каким бы он ни был, остаётся связанным с Христом. Поэтому, если один из служителей Господа связан с Его Творением, он приложит все усилия, чтобы обогатить его благословениями.

— А… как же, если появится алтарь, посвящённый предполагаемому герою добродетели? Представим кого-нибудь с Земли, которого приведут к алтарю рукоположением его человеческого авторитета, без реальной заслуги перед Господом. Воплощённые верующие приписывали бы ему власть, которой он не располагает… В какой ситуации оказался бы храм, который был бы посвящён ему?

Мариана учтиво выслушала вопрос и объяснила:

— В подобной ситуации посланники Иисуса были бы ответственны за учреждение, распределяя адекватные преимущества, соответствующие заслугам и потребностям каждого.

— А тип помощи? Ставит ли он духовное обновление или это простая помощь воплощённым верующим?

— Ах! — искренне прокомментировала Мариана. — Труд сложен и делится на многочисленные секторы. Он не ограничивается сферой физического опыта. Многочисленны души, которые, отделившись от тела, прибегают к алтарям, моля о просвещении. Другие, после смерти, предаются неуравновешенным эмоциям, призывая защиту святых Духов. Необходимо исправлять здесь и помогать там. Теперь мы должны внушить мысль обновления в потерянный дух; затем необходимо сгармонизировать обстоятельства того или иного нуждающегося. Большинство людей принимают религию, но не думают практиковать её. Отсюда — ужасный рост печалей и тайн.

Логика Марианы приводила нас в восторг.

Несмотря ни на что, Хиларио скрупулёзно продолжал расспросы:

— Но, даже осознавая истину, налагаемую на нас отделением от физического тела, считаете ли вы, что католическая организация достаточна для управления современным миром?

Она с грустью улыбнулась и ответила:

— Друг мой, между помощью и одобрением есть существенная разница. Общество помогает детям, не становясь при этом ребёнком. Церковь, зарождённая из Христианства, идёт к великому обновлению. Того требует прогресс. Идеи рая и ада, так же, как и излишки политического плана в церковной иерархии породили великие потрясения для души народа. Однако нам надлежит рассматривать стареющие религии, как слишком перезревшие плоды. Мякоть, разрушенная временем, должна быть оставлена в стороне, но зёрна необходимы для будущего производства. Мы помогаем древним церквям, вместо того, чтобы обвинять их. Мы все — дети Отца небесного, и туда, где есть хоть малейшее зерно Христианства, придёт помощь по восстановлению человека и коллективности во имя Христа, Господа. Нашего.

Разговор был захватывающим, и вопросы, казалось, ещё блестели в глазах Хиларио, как и все мы, восхищённого полученными объяснениями. Но время, которое было нам отведено, истекло. Знак Кларенсио показывал, что настал момент возвращения.